Одинокие мальчики

…На мачте лениво плещется флаг со скрещенными костями и черепом… После успешного разбоя команда пьянствует и обжирается на берегу… Ты там единственный оставшийся в живых после захвата твоей шхуны, на этом корабле, среди сосущих вонючий ром нескольких вахтенных… Убивать тебя им не было смысла – мальчишка, и выкуп можно взять большой… Они тебя не боятся, они тебя не боятся… Вот заперли в каюте с маленьким иллюминатором…. Чего им опасаться? Корабль ты не уведёшь. Каждый матрос тебя пальцем перешибет. Мальчишка…

Марик греб стоя на коленях, подстелив снятую майку, не поднимая головы. Брызги слегка соленой воды (еще несколько километров к западу и вода Финского Залива начинает незаметно перемешиваться с соленой водой Балтики) накрывали лодку словно вуаль.

– Марик! – выкрикнул он, когда они наконец-то перевалили за косу и до Окуневой уже было рукой подать. – Посмотри!!

Марик поднял голову и откинул характерным жестом – тыльной сторой кисти – черную прядь:

– Куда смотреть, чего разорался?

– Да вперед, куда же еще!

Прямо по курсу, напротив входа в бухту стоял настоящий парусник. Две мачты, паруса зарифлены, корабль качался на волнах, то ныряя носом, то зарываясь кормой в темную воду. И хотя было еще довольно светло, на мачте горел тусклый белый огонек. У них захватило дыхание. ШХУНА!!

– Давай подплывем ближе, – предложил Марик. – Навались!

Через несколько минут они приблизились к паруснику настолько, что уже было понятно, что это всего лишь небольшая прогулочная яхта, стоящая на двух якорях – носовом и кормовом. Канаты, уходившие в воду под острым углом вибрировали и, казалось, даже звенели, когда, лодка заваливалась на борт. Маленькие темные иллюминаторы в носу были похожи на закрытые глаза большой беззаботно спящей рыбы. На палубе никого не было видно.