Одинокие мужчины

Утро было прохладным, но я чувствовал, как у меня по спине между лопатками стекают капли пота. Я боялся, что лошади могут стукнуть копытом о камень. Мы продолжали осторожно двигаться впереди, к лагерю апачей, и наконец поравнялись с ним.

Индейцы были заняты своим пленником: они стреляли в него из луков. Стрелы пролетали в долях дюйма от его тела, касаясь рубашки и чуть ли не вороша волосы. Когда пленник поднял голову, я увидел у него на лбу струйки крови. А потом я услышал его голос, перекрывавший вопли апачей. Он пел.

Это был Испанец Мерфи.

Индейцы привязали Испанца к стволу тополя на полянке и стреляли в него из луков, разжигая себя, предвкушая еще более изощренные развлечения… А он пел!

В этот момент апачи ненавидели его, но и любили тоже, насколько я знаю индейцев. Потому что их пленник оказался настоящим мужчиной и смеялся им в лицо. Но я понимал, что пение просто помогает Мерфи поддерживать боевой дух.

Они убьют его, это точно. Апачи были сущими дьяволами, когда дело касалось пыток и смерти. Они постараются как можно дольше продлить его мучения, придумывая все более жестокие пытки.

Испанец любил петь, особенно старинные деревенские песни. В тот момент он пел «Зебра Дан», а когда, подняв голову, Увидал нас в просвете кустов, то сменил мелодию на «Джона Харди».

«Джон Харди, отчаянный парень,

носит два револьвера с собой.

Он убил человека по дороге в Виргинию,

но Телль Сэкетт должен бежать.

Я хочу, чтоб Телль Сэкетт бежал!»

Он предупреждал меня! Испанец попал в жуткую переделку, но при этом думал прежде всего о нашем спасении. А я не осмеливался остановиться, потому что считал себя ответственным за судьбу девушки и маленького мальчика. Но я хорошо уяснил ситуацию. Индейцев было человек девять или десять, все воины.

Мы продолжали осторожно двигаться вперед, по коже у меня бегали мурашки от страха за судьбу Испанца и свою собственную. Мы уже отошли на некоторое расстояние от индейского лагеря, но в любую минуту можно было ожидать грозного окрика и топота преследователей. Нам повезло, что индейцы не обнаружили нашего присутствия.

Через пятьдесят ярдов каньон повернул в сторону, и мы с облегчением вздохнули.

Похоже, скоро апачи примутся за Испанца всерьез. Я понимал, что обязан выручить его, и, главное, выручить прежде, чем апачи отделают его настолько, что он не сможет скакать верхом.

Проехав еще немного, я натянул поводья.

— Дальше вам придется ехать одним, — сказал я Дорсет Бинни. — Вы знаете Сонору?

— Нет.

— К северу от этих мест апачи разогнали большинство ранчеро, а те, кто остался, не станут вам помогать. Лучше поезжайте прямо на запад и ищите тропу. Если набредете на ранчо, попросите укрыть вас.

Она замешкалась, и я спросил:

— Почему все-таки вы здесь?

— Больше некому было спасать сестру. Я не хотела, чтобы она выросла индианкой. — Дорсет помолчала. — Честно говоря, мы и сами живем не лучше индейцев. После смерти папы я пыталась разводить скот, но у меня не очень-то получилось.

— Поезжайте на запад, — повторил я. — Нет нужды предупреждать вас об опасности, иначе вы не добрались бы до Сьерра-Мадре.

Я развернул коня и отсалютовал ей, поднеся руку к полям шляпы.

— Прощайте, Дорсет.

— Прощайте, Уильям Телль, — сказала она и направила лошадь по каньону, а я пустился в обратный путь.

Я понятия не имел, что стану делать. Как вырвать пленника из лап кровожадных апачей? Я не мог просто открыть по ним огонь. Индейцы моментально рассредоточатся и через пару минут возьмут меня в кольцо. К тому же не исключено, что они тут же прикончат Испанца.

Меня все время не покидала мысль о том, что индейцы, насколько известно, в девяноста девяти случаях из ста не трогают человека, явившегося к ним в лагерь по собственной воле.

Риск, конечно, был достаточно велик, поскольку нам уже доводилось стрелять друг в друга. К тому же апачи, скорее всего, знают меня в лицо, однако другого способа помочь Мерфи в голову не приходило. И что же я должен предпринять, оказавшись в их лагере? Как вызволить Испанца?

Я мог объясняться с апачами. Не так легко, как Тампико Рокка, но мог.

Испанец Мерфи попал в беду, потому что вызвался ехать со мной в Мексику, и мой долг — выручить его или умереть вместе с ним.

Оружия у меня хватало. Винчестер был полностью заряжен, револьвер, с которым я, говорят, обращаюсь удивительно ловко, покоился в кобуре. Второй был заткнут за пояс.

Не долго думая я двинулся вдоль сухого русла к индейцам.

Сказать, что они были ошарашены — значит, ничего не сказать. Это были апачи нетдахи — «воины-убийцы» — безжалостно убивавшие своих врагов.

Как я уже говорил, индейцы — удивительные люди. Их с детства учили воевать, а среди апачей нетдахи были самыми свирепыми, искусными и беспощадными воинами. Они ценили отвагу, и к тому же им было любопытно, зачем я пожаловал. Может, именно поэтому никто из них даже пальцем не шевельнул, пока я подъезжал.

Обежав глазами индейцев, я наметил тех, в кого нужно стрелять в первую очередь. Если завяжется схватка, у меня не будет времени выискивать цели, но если удастся уложить главных…