Одинокие ночи вдвоем

Я представила себе, что же испытала бедная девочка, когда узнала, что случилось с Машей. Стресс за стрессом. Кто знает, может, она теперь будет винить себя всю жизнь за то, что позволила Маше принять участие в ее судьбе…

– Это не убийство, – сказал, очнувшись, Валентин. – Нет, не убийство… Несчастный случай. Я уверен, что Дина не знала о существовании собак… Может, у нее и были какие-то свои причины не видеться с Олей, но я уверен, что она не зверь какой-то…

– Вы были там? – спросила я Валентина.

– Нет, никогда. А почему вы спросили об этом?

– Да потому, что то, что вы сказали, – чистая правда. Дина не могла увидеть того, кто стоит за воротами, из окна. Там слишком высокий забор. Но она знала, кто пришел… Маша звонила ей. Вадим отдал нам телефон Маши, и там мы обнаружили множество звонков, последней она звонила Дине… Как всякий нормальный человек, Маша, стоя перед запертой калиткой, давила на звонок калитки и время от времени набирала номер телефона Дины… Думаю, что Дина выключила и свой телефон. Другими словами, она, зная, кто именно стоит за воротами, сделала все возможное, чтобы Маша не вошла в дом, чтобы не встретилась с Ананьевым. Возможно, будь она в тот вечер дома одна, она бы открыла и выслушала Машу. А так… Она слишком боялась, что Ананьев узнает о существовании Оли. Она была уверена, что Маша затем и пришла к ней, чтобы осыпать ее упреками… Или для того, чтобы пристыдить ее в присутствии Ананьева…

– А по-моему, моя мама сошла с ума… Вы вот сейчас рассказываете мне о ней… О том, что она жила с Ананьевым, которого терпеть не могла… Что снимала в городе квартиру… Все это так не похоже на нее…

– Мне не очень-то приятно об этом говорить, – вмешался Адам, – но у твоей матери появились приятели… Возможно, ее убийство связано именно с этим фактом… Ревность или еще что-то…

– Ревность… – повторил Валентин. – Так, может, ее убил Ананьев, который узнал о том, что она изменяет ему?

Версия – одна из лучших. Хотя я по-прежнему продолжала подозревать всех и вся.

Украсть сразу две чашки со стола, на котором находились четыре чашки, показалось мне делом безнадежным. Но отпечатки пальцев Валентина и Оли мне были крайне необходимы, поэтому я позаимствовала две чайные ложечки. На время. Для экспертизы. Я была уверена, что на месте преступления, то есть в квартире, которую снимала Дина, будет обнаружено много отпечатков пальцев. Дина, ее любовники, Адам (возможно, он касался руками дверного косяка входной двери), Ананьев, Вадим… Предположений было много.

Я смотрела на Олю. Слезы быстро высохли на ее щеках. Она пришла в себя и теперь сидела передо мной бледная, но вид у нее был уже не растерянный, а, наоборот, собранный. Как если бы она внезапно поняла, как ей жить дальше. Возможно, жизнь с Валентином вселила в нее веру не только в себя, но и в свое будущее?

– Да, кстати, – вспомнила я. – А Вадим знает, зачем его жена ездила на ферму?

– Думаю, что недавно. Иначе он не вызывал бы Елизавету Сергеевну… Валентин, почему вы не рассказали ему сразу же, чем вызван был Машин визит к Дине?

– Мы же соседи… А Оля – дочка Дины. К тому же Машу-то все равно уже не вернуть…

– А вы надеялись, что он не узнает?

– Вам легко об этом говорить… Тяжело все это. Они же помогали нам, а тут такая история…

Мы с Адамом засобирались. Уже в передней Оля схватила меня за руку:

– Вы к Вадиму? Думаете, что это он? Но это не он… Он не может быть убийцей, тем более что он знает, что она была моей матерью… Если он только, конечно, не сошел с ума… от горя… Ужас какой-то… Глафира… А что с мамой? Ее же надо похоронить…

Я дала Оле свой телефон, записав, однако, и ее телефон, и телефон Юдина, и пообещала позвонить ей, как только станет известно, когда тело Дины Каракозовой можно будет забрать из морга. Я уже поняла, что видеть свою мать в морге немедленно – такого желания у Оли не было. Вероятно, на то имелись свои причины.

Через несколько минут я звонила в уже знакомую мне дверь – Орешиных.

Глава 17

2008 г.

Лиза с интересом разглядывала невысокую ухоженную женщину, представляя себе, сколько же интересных историй было выслушано ею в этом уютном кабинете с глубокими мягкими креслами… Нина Яковлевна Пыжкина. Сексолог. И аллерголог по совместительству.