Одинокие сердца (СИ)

Полина потянулась за сахаром, который оказался почему-то задвинут в самый угол шкафа. Пришлось встать на цыпочки, вслепую шаря по полке пальцами, пока не ощутила тепло прижавшегося к спине Кости, который без труда достал коробку с сахаром.

— Потому что не могу видеть тебя.

Полина застыла на мгновение. Перевела дух, но успокоить бешено бьющееся в груди сердце было невозможно.

Она забрала коробку, положила в кружку с дымящимся кофе две кубика рафинада и повернулась к Косте, всё так же стоящему за её спиной. Он не отводил глаз, смотрел в её лицо, скользил взглядом по губам.

— Кофе готов, — тихо шепнула Полина, протягивая ему кружку.

Костя отступил на шаг, забрал кружку, ухватившись не за ручку, и слегка обжёгся.

— Спасибо.

Полина сглотнула, глубоко вздыхая.

— Так с чего ты вдруг стал таким знаменитым? — она обняла себя руками, переведя разговор на другую тему.

— Чем больше я рассказываю о случившемся, тем больше интереса к данному делу, лучше идёт расследование, тем самым увеличиваются шансы на справедливый суд.

Полина почти не интересовалась ходом расследования, куда больше её заботило здоровье Кости. Может, и зря. Там, похоже, всё было куда серьёзней, чем она предполагала.

— Общественное мнение так важно?

— Как оказалось, очень. Мы с командой только так смогли выбить присутствие столичных прокуроров, после этого прекратились попытки повесить всё на меня, потому что надо кого-то посадить.

У Полины всё внутри похолодело.

— Я не знала…

Костя вяло улыбнулся.

— А тебе и не нужно.

Он вдруг обнял её, прижался нежно, стараясь не сдавить живот и в то же время ощутить всем телом.

— Я хочу видеть тебя в другой роли.

Полина вовремя упёрлась ему в плечи руками. Как же это было трудно.

— Не надо, мне тяжело.

— Прости, — Костя неловко отстранился, но руки с талии не убрал. — Он стал больше.

Полина не знала, улыбаться ей или обижаться.

— Растёт, — кивнула она.

Костя вдруг положил ладонь на самую выступающую часть живота, и Полина ощутила движение внутри. Малыш толкался. Он давно начал толкаться, но всегда реагировал исключительно на неё. А тут даже было странно.

Сквозь тонкий льняной сарафан движения Кости ощущались словно по голой коже. Теплые ладони нежно поглаживали места, куда пинался малыш.

Полина охнула, ухватившись за столешницу.

— Что? — обеспокоенно придержал её Костя.

— Кажется, он проснулся и потягивается.

Они смотрели друг на друга около минуты. Полина видела, как дёрнулся у Кости кадык.

— Ты чувствуешь? — спросил он.

— Мне кажется, сейчас я даже уши его чувствую.

Полина, конечно же, соврала, но Костя явно совсем не про это спрашивал. Она осознала, что стоит, прижавшись к столешнице, а руки бывшего мужа по обе стороны от неё, зажимают, надежно фиксируя.

Его лицо слишком близко, и пахнет немного кофе и сигаретами. Секунда, и губы Кости накрывают её губы. Полину будто током прошибло, она судорожно вздохнула или уже застонала, чувствуя первое — узнавание: своё родное, и только потом смятение и стыд за свою слабость.

Но Костя отстранился так же быстро, как и поцеловал. Брякнула трель телефона в его кармане, он отвернулся, грубо и почти зло бросая:

— Да?.. Я знаю, что должен быть там… Буду… Сколько? Они уже сделали?..

Полина так и стояла, как громом пораженная, и только столешница не давала ей упасть. Костя закончил разговор, обернулся к ней и вновь обнял, с шумом вдыхая её аромат.

— Прошу, когда я разберусь с этим, дай мне возможность быть рядом, позволь мне попытаться вновь завоевать твоё доверие. Это единственное, о чем прошу.

Он поднял её лицо, заставляя смотреть на себя.

Почему этот кошмар происходил с ними? Почему они не могли или расстаться, или сойтись нормально? Неужели всё было так сложно?

На самом деле нет. Всё зависело от Полины. Она могла произнести «да» или «нет», но от этого в сущности ничего не зависело, только продолжительность счастья, которое в любой момент могло превратиться в тлен, тонкой плёнкой осевшей на сердце.

Но Полине хотелось ещё и спокойствия, а рядом с Костей не было уверенности, что она сможет его получить.

— Костя, я…

— Не сейчас, ничего пока не говори, оставь мне надежду. Я спрошу ещё раз, но позже.

Он ушёл быстро, даже не допив кофе, сделав маленькую комнату вмиг холодной и пустой.

«Да пропади ты пропадом!» — подумала Полина, выливая черную жижу в раковину.

Этим вечером Полина смотрела новости, смотрела на Костю, который уже был в Столице и говорил серьёзные и умные вещи. Зал был полон, его внимательно слушали и высокие чины в форме, и политики. С чем-то соглашались, а с чем-то спорили, шли оживленные дебаты, а она поражалась, насколько Костя мог быть разным.

Отчего-то он напомнил ей волка. Голодного, рычащего, злого, на которого пытались надеть ошейник и вырвать клыки.

Малыш вновь толкнулся, давая понять, что поза мамы его не устраивает. Полина вздохнула и выключила телевизор, устроилась в кровати поудобней, накрываясь тонкой простынёй.

Вот так спокойно. Но до безумия холодно и одиноко.

Глава 22