Одинокие женщины

И она пояснила, что уже семь лет работает на эту фирму, что это и есть способ жизнеобеспечения адвокатских контор: не только помогать грести деньги власть имущим, но и умудриться рано или поздно стать одним из них. Партнерство в фирме «Слайтер Блэйни» означало место в высших слоях американского общества. Ее запросы — общественные, материальные, профессиональные — крайне высоки. В то же время конкуренция идет очень жесткая, и шансы выбиться на самый верх невелики. Тем не менее Диане удалось добиться кое-чего, и ей обещано «место на корабле». К будущему лету уже будет окончательно ясно, на что пошли шесть лет изнурительного труда.

— Так что, как видите, исход тяжбы «Симплекс» против «Харригана» имеет для меня лично очень большое значение.

— О, конечно! — Он мило улыбнулся и упрямо взялся за свое: — А все-таки, Диана, вы не можете не признать, что в этом деле нет ни правых, ни виноватых и какие-либо моральные принципы не затрагиваются. Скажите, вам никогда не было жалко тратить на эту бодягу столько времени и сил? Ведь в конце-то концов вы только волей случая не оказались по другую сторону баррикад!

— Конечно, — с улыбкой согласилась Диана. Аврам не сказал ничего такого, что прежде не приходило в голову ей самой. Сплошная мишура. В таких случаях моральные принципы ни при чем, а с другой стороны, ее занятия отнюдь не противоречат законам этики. Наверное, она переоценила его способность к адаптации: он явно заблуждался насчет американской системы ценностей. — Если бы я представляла другую сторону, — продолжила она, — то можете не сомневаться, работала бы с не меньшим усердием. Вы, наверное, не совсем понимаете тонкости функционирования нашей системы правосудия. — И Авраму пришлось выслушать краткую лекцию об основах англо-американской юриспруденции. — Так что, как видите, — заключила она, — каждый адвокат (не важно, кого он защищает: убийцу, растлителя малолетних или международную корпорацию — хотя я бы попросила все же не валить их в одну кучу), повторяю, каждый адвокат дает слово чести действовать на пользу клиенту, прав он или виноват. В противном случае вообще не будет возможности добиться справедливости.

— О да, я вас понял, — пробормотал он. — Это, наверное, единственно правильный путь.

И все же в его глазах она заметила отблеск замешательства, словно юноше было невдомек, как образованным людям не жаль тратить свое время на подобные дела. Диана испугалась, что он может подумать о ней плохо.

— Видимо, — вступилась она за себя, — вам кажется, что мне следовало бы трудиться ради защиты гражданских прав, или для «Международной амнистии», или же еще для чего-то подобного, вместо того чтобы обслуживать зажравшиеся корпорации…

— Я никогда не вмешиваюсь в чужие решения, — замахал руками Аврам, — и пожалуйста, — он расцвел одной из самых подкупающих улыбок, — извините, что ранил ваши чувства!

— Вы вовсе не ранили, — отвечала она и решила кинуть камешек в его огород: — А вы? Что вы сами собираетесь делать, когда покончите со своими тезисами о Витгенштейне? Будете добиваться степени доктора философских наук? Но ведь, насколько я понимаю, ваше положение не позволяет жить исключительно академическими интересами?

— Убить на это еще столько лет? Боже упаси! — засмеялся он. — По сути, я до сих пор и сам не знаю, чем собираюсь заниматься, но судьба профессионального школяра мне не улыбается. В высших школах и без того достаточно молодых женщин и мужчин, без конца глотающих новые знания с совершенно непонятной целью. Так они и мотаются из университета в университет, надеясь на гранты и на прилично оплачиваемые должности. Нет, академический мирок слишком тесен. Может быть, я буду учить богатых сынков. Или переводить книги с иврита. Мой английский очень хорош, верно? Временами я подумываю вернуться домой, чтобы поработать в киббуце. Но это потом. В данный момент я очарован Нью-Йорком.

Такая позиция была выше разумения Дианы. Обладать таким интеллектом, так старательно учиться — и не помышлять о применении своих знаний!

— Наконец могу устроиться на работу к кузену Лео.

Он пояснил, что этот самый Лео эмигрировал сюда пятью годами раньше, женился на американке и завел собственное агентство такси по радиовызову в Челси. Он с большой охотой принимает к себе на службу, соотечественников, так что Аврам запросто найдет у него место.

— Какое место?

— Шофера, может быть, диспетчера. Да какая разница, в любом случае это будет честная и полезная деятельность? Ну, конечно, прежде всего мне необходимо получить «зеленую карту» [9].

— То есть получается, — остолбенело уставилась на него Диана, — что вы корпите над тезисами по Витгенштейну ради карьеры шофера такси?! Что за глупая расточительность!

— Да нет же, — не сдавался он, — вовсе не расточительность. Мне нравится в университете, нравится учиться. Мне даже начинает нравиться сам Витгенштейн — правда, совсем чуть-чуть. Кроме того, я должен был пойти в университет…

— Должен?..

— Чтобы иметь студенческую визу. В противном случае мне не разрешили бы так долго здесь оставаться.