Одинокий бог

– А как же тогда сгенерировать абсолютную случайность?

– К сожалению, я пока не знаю, как это можно было бы сделать. Да и особой надобности в этом, пока что, не было. Проект, который ты выбрал, слишком сложен, я предупреждал тебя об этом.

Но Айзек практически не слушал Профессора. Он уставился в одну точку, будто смотря сквозь нее, его лицо застыло в одном выражении, а в голове роились мысли – возможные решения возникшей проблемы.

Профессор Дели улыбнулся, взял свою кружку, и отправился в столовую за еще одной порцией чая.

Вернувшись с полной кружкой в лабораторию, он чуть не разлил ее, споткнувшись о груду разбросанного на полу лабораторного инвентаря и документов.

– Откуда такой бардак, и что здесь творится?? – воскликнул он.

– Нашел! – послышался голос из открытого шкафа в конце комнаты. Через секунду оттуда вышел Айзек, держа в руках толстую книгу, и, с горящими глазами открыл ее. Дойдя до нужной страницы, он показал ее Профессору.

– Вот оно, решение! – воскликнул он. – Это эксперимент порционной физики.

Профессор Дели надел очки, и, с недоуменным лицом уставился в книгу, пробегая глазами по строкам.

Вдруг Айзек бросил книгу так небрежно, что Профессору пришлось рывком спасать ее от падения.

– Мне нужно это записать – воскликнул он, ринувшись к своему компьютеру, и эти эмоции были полностью оправданы – было сделано новое открытие.

3.

Элиза и Айзек неспешно шли по тропе, вдоль стен института, к главному входу. Проходя одну из беседок, на которой они в свое время и познакомились, ребята ненадолго остановились. Элиза посмотрела на беседку. Она была здесь не часто, хотя, неподалеку отсюда находилась ее старая квартира.

– А помнишь то время? – тихо спросила она Айзека.

– Конечно помню. – сказал он, и, посмотрев на часы, потянул ее за руку. – Нам надо поспешить.

Прибавив шагу, они дошли до крыльца главного входа, и, остановившись, тут же повернулись друг к другу. Айзек, аккуратными движениями, поправил шарф на шее Элизы, обернув его еще один раз, дабы ей было потеплее.

– Не простудись. Нынче довольно холодно. – сказал он, и взялся ладонями за ее щеки.

Она посмотрела на него, и улыбнулась, казалось, не только губами, но и всем лицом, в особенности глазами. Элизе лишь недавно исполнилось 20 лет, и она словно источала из себя молодость – прямые, каштановые волосы до плеч, бархатная кожа лица, еще совсем нетронутая возрастом, и почти идеальная консистенция худобы и пышных форм – на все это невозможно было смотреть без изумления. Однако, было кое-что, что делало ее в буквальном смысле особенной – уникальные, небесно-голубого цвета, глаза, в которые, казалось, были тщательно отобраны все самые насыщенные и благородные оттенки морской воды, застывшие там, словно в янтаре. Об этих глазах ходила молва по всему Родосу, и за свою уникальность, они даже были прозваны жителями невозможным феноменом природы.

– Сегодня твой день – сказала Элиза. – Я верю в это.

Он снова улыбнулся.

– Это то, что и привело меня сюда. – ответил он, после чего, поцеловав ее, направился к крыльцу, поднялся по лестнице, и, придерживая дверь, помахал ей на прощание.

Удачи! – крикнула она, помахав ему в ответ, после чего Айзек, исчез в дверном проеме.

– Я верю, что у тебя все получится… – проговорила она про себя, и глаза ее налились надеждой и непоколебимой верой в Айзека, и в то, что сегодня для него настанет особенный час.

Айзек поднялся по лестнице, ведшей к главному входу в лабораторию. Он оставил свою верхнюю одежду на вешалке, стоявшей справа от двери входа, и, надев свой лабораторный халат, набрал на специальной панели с цифрами код. Дверь щелкнула, и он вошел в комнату, обставленную разного рода приборами, экраны которых слабым светом освещали это душное, темное помещение. Пройдя до самого конца комнаты, к еще одной двери, он потянул за тяжелую ручку. Дверь бесшумно отворилась, и он зашел в еще одну комнату, такую же темную, но уже значительно меньших размеров. Четверть комнаты занимал прямоугольный прибор, высотой почти до самого потолка, с двумя небольшими оконцами, в одно из которых внимательно всматривался профессор Дэли, записывая какие-то значения в свою тетрадь.