Одинокий демон: Черт-те где. Студентус вульгариус. Златовласка зеленоглазая (сборник)

Студентус вульгарис

Пролог

Богиня смерти Хель с высоты облаков задумчиво смотрела на расстилающиеся внизу просторы. Мир, он тоже живой, неспешно думала она. Он тоже идет своим путем, встречая победы и поражения, взлеты и падения, как мы. И порой возникают ситуации, после которых мир может стать совершенно иным… Как и мы, живущие в нем, когда побеждаем или проигрываем. Это и есть жизнь. Главное, чтобы она не прервалась. Иначе исчезнет все. И эта зелень внизу, и голубое небо сверху, и проблемы, решение которых придает смысл существованию. И все теперь зависит от одного смертного. Человека с душой демона из другого мира. Зависит от того, сумеет ли он полюбить наш мир так, что согласится отдать свою жизнь за него. Но пока… Пока любви в нем почему-то нет…

Может быть, виноваты варги, взявшие его в плен? Впрочем, не нужно было бежать из-под венца и раскидываться неизвестными заклинаниями. Хотя этот брак не породил бы любви. И боги почему-то бессильны. А теперь он способный маг, свободен и открыт миру! Попытаем судьбу еще раз?..

Скрестив руки на груди, богиня нахмурилась, припоминая все случившееся за это время. Избранный занимался всем, чем угодно, но только не тем, чем нужно. Большей частью шутками и всякими глупостями. Недаром же он сказал при первой встрече, что он из дома Изменчивых, дома шутников. Вот он все и шутит с момента попадания сюда. Судьба мира — в руках шута! Да уж, забава так забава! И сделать ничего нельзя. Остается только наблюдать со стороны, да кое-как влиять на ситуацию, надеясь, что все как-то уладится.

Что ж, подумала, усмехнувшись, богиня, это всем нам урок. Слишком мы благодушные стали, ленивые. Жизнь пассивности не прощает. Жизнь — это движение. Нужно двигаться, иначе смысл самой жизни пропадает. Может, поэтому пророчество и случилось? Чтобы мы задвигались? Какая интересная мысль! Нужно поделиться ей с остальными. Может, это придаст новый смысл всему?

Эри

— Сэнсэй, — соединив перед собой ладони, почтительно склонил я голову в полупоклоне.

— Господин, — уважительно кивнул мне в ответ наставник эрт Бастиан.

Когда я обнаружил на территории университета здание, красные многоярусные крыши которого углами загибались вверх, я был весьма удивлен.

«Шао-Шаолинь, стоит во тьме ночной…» — пришли на ум слова земной песни, пока я озадаченно разглядывал знакомые по земным фотографиям и фильмам силуэты, изящно вырисовывающиеся на фоне голубого неба. С Шаолинем я почти угадал. Здание оказалось комплексом тренировочных залов для обучения искусству владения холодным оружием и совершенствования навыков. Мысль насчет того, на кой магам нужно мастерство клинка, я особо не уловил, но возмущаться по этому поводу не стал, а, наоборот, сказал спасибо.

Спасибо тебе, о неизвестный, за то, что у Бассо теперь есть место, где он может поднять шестом ветер, мысленно поблагодарил я давшего денег на эти «спортзалы».

И за то, что есть с кем, секундой позже добавил я.

Противник у меня был на данный момент весьма и весьма неплох — старший наставник эрт Бастиан. Похоже, один из тех, кто умеет обращаться с любым оружием, что попало в руки. Даже с шестом. Причем очень хорошо…

Подведя результаты наших первых спаррингов, я констатировал, что откровенно за ним не успеваю. Шест наставника гораздо быстрее добирается до моих ребер, чем мой до его. Тот тоже оценил мой потенциал.

— У вас неплохие навыки, Эриадор, — сказал мне по окончании нашего третьего боя Бастиан, — но нужно их развивать.

— Да, сэнсэй, — согласился я, складывая ладони перед собой и уважительно кланяясь на восточный манер.

Мой жест и спокойное признание правоты сказанных им слов импонировали мастеру, положив начало его дружелюбному отношению ко мне. Однажды он даже пожаловался мне на высокомерие учеников-магов, которые считают его занятия ерундой, на которые ходить не обязательно, а если пришел, то можно валять дурака и делать все спустя рукава.

— Легкомысленная дурь, — сказал тогда Бастиан, подводя итог рассказу о своих ученичках.

— Несомненно, — поддакнул я, покивав ему с умным видом.

Я же в свою очередь понарассказал ему баек про то, почему я умею обращаться с шестом, широко используя для их создания земные истории про мастеров кун-фу и всякие восточные единоборства и традиции. Но естественно, это все было за Серыми пустошами, там, где мой дом родной. Бастиан, который, по его признанию, научился владеть шестом у эльфов, моим рассказам был весьма удивлен. Однако недоверия своего вслух не высказывал (хотя в ментале я ощущал весьма сильное сомнение). Но с тех пор, поддерживая легенду, я кланялся ему теперь по-своему, по-восточному. Бастиан же отвечал мне так, как привык. Вот и сегодня, как обычно, мы завершали тренировку поклонами.

— Сэнсэй…

— Господин…

— Смотри, смотри! Кланяется, кланяется! Как аист! Хи-хи-хи… — долетел до меня громкий шепот.

Неторопливо закончив поклон, повернул голову на источник шума.

А, опять эти поглядушки пришли, с неудовольствием подумал я, увидев четырех девушек в зеленых мантиях факультета целителей. Вчера их было на одну меньше…

Надо сказать, что занимались мы с Бастианом на свежем воздухе — уличной площадке под ярко-красной крышей в виде шатра, стоящей на высоких квадратных столбах из темного дерева. Между столбами, где-то примерно на уровне пояса, были сделаны заборчики, сложенные крест-накрест из узких деревянных реек. Их покрывал зеленый ковер из вьющихся растений, которые, похоже, цвели здесь круглое лето, поскольку заборчики были сплошь усеяны распустившимися синими и белыми цветками. Смотрелось очень живенько и нарядно. Плюс сладкий цветочный аромат, прилетающий вместе с легкими дуновениями ветерка. Вокруг тренировочной площадки, охватывая ее полукольцом, проходила мощенная крупной серой плиткой дорожка, с которой все желающие могли наблюдать за происходящим под крышей действом.

Ну и глазели бы оттуда, недовольно нахмурился я. Нет же, к самому заборчику приперлись! Цирк, что ли? Делать им нечего…

Хотя… делать им сейчас действительно нечего. До конца лета еще неделя, занятий нет, вот и ходят, пялятся… А как хорошо еще неделю назад было! Тихо…

Народа в университете сейчас вроде бы не должно было быть, поскольку каникулы еще не закончились, и до начала учебы оставалось еще время. Но потихоньку подтягивающиеся к началу занятий учащиеся болтались по территории, и ежедневно их количество увеличивалось. Меня они, собственно, до этого не напрягали, но сегодня я был в неважном настроении. Во-первых, ко мне два дня назад совершенно внезапно для меня подселили соседа. Разумеется, я видел вторую кровать у себя в комнате, но как-то не ожидал, что буду делить жилье еще с кем-то. В Эсферато никто гуртом не живет. И я тоже не собираюсь! Как назло, сосед попался дюже общительный — рта не закрывает! И говорит, и говорит, и говорит, и говорит! Я уже опухать начал. Понимаю, что у него эйфория, его приняли, у него будущее все в золотом и лазурном — вот восторг из него и прет. Но я-то ведь не железный! Я так долго не выдержу! Сделаю че-нить… И потом. Он мне магичить мешает! Пока я жил один, я потихоньку занимался иллюзиями, грубо нарушая запрет — «…разрешено заниматься магией только строго в отведенных местах, под контролем преподавателя!». Теперь, в его присутствии, это не получится. Заложить банально может. Пусть даже не специально, а так просто брякнет где-нибудь из желания пообщаться. Зачем мне это нужно? Поэтому я вчера попробовал узнать — нельзя ли его куда-нибудь деть? Оказалось — нельзя.

«В целях создания дружеских отношений между учащимися… боевой дружбы… жертвенность… поле боя… поддержка и помощь… совместные исследования… дружба на всю жизнь…» — и еще полстраницы в том же роде.

М-да, похоже, эгоизм индивидов тут тоже имеет место быть, резюмировал я, закончив читать распоряжение ректора, к которому меня отослали после того, как я выразил желание пожить один. Почти как у нас… Только наш повелитель ограничился совместным обучением. Жить толпой он нас не заставляет… Вот так проболтаешься по чужбинам, насмотришься и начнешь ценить то, что считалось само собой разумеющимся…

Это был для меня сегодня первый раздражающий фактор, вторым оказалось то, что Бастиан снова настучал мне по ребрам. Это, конечно, ерунда, ведь не я, Бассо, продул мастеру, а медленное тело Эри. Но когда ты проигрываешь, пусть даже понимая, что по-другому сейчас не будет, смешки всяких глупых куриц, которые ничего в этом не смыслят, — раздражают. Особенно вкупе с неважным настроением.

— Что желают сиятельные леди? — холодно поинтересовался я, повернувшись и сделав шаг в их направлении.

— Э… э, мм… — похоже, совсем не ожидая от меня вопроса, отозвалась самая красивая и статная из них, видно, лидер.

— Еще раз, леди, я не расслышал, — с легкой насмешкой в голосе произнес я, наклоняя голову к плечу.

— Мы просто хотели посмотреть, — ответила она, оправившись от неловкости.

— Ну и как вам… зрелище? — приподнял я правую бровь.

— Я думаю, что драться палками — это дикость и варварство!

Наглая, подумал я, разглядывая красивое лицо и темные вьющиеся волосы собеседницы. Думает, видите ли, она!

— А что же, по-вашему, нынче современно и цивилизованно? — иронично поинтересовался я.

— Мечи, — совершенно не раздумывая, мгновенно ответила та. — У всех благородных людей должен быть меч! Или магия, если вы маг! Вы ведь маг? Или нет? Я вас раньше не видела. Вы что, только принятый? Первокурсник? Все равно у вас должен быть значок! Где он?

Определенно наглая девица, вынес я свой окончательный вердикт, выслушав ворох вопросов. Допрос она мне устраивает! Может, думает, что если она красавицей слывет, то ей все дозволено? Хм… Впрочем, это ее проблемы. Но вот со значком… со значком — это да. Все ученики тут их носят, показывая свою принадлежность к какой-либо кафедре. Как сказали, на учебу — в хламиде соответствующего цвета и со значком, вне учебы — можно без хламиды, хотя не приветствуется, но значок обязателен. Даже только что принятые получают гостевые значки. Потом император на приеме присяги выдает другие, постоянные. Однако у меня его нет, поскольку меня приняли гораздо раньше — месяц с лишним назад. Тогда даже еще и набора в университет не было. И императора мне не досталось. Мол, слишком жирно для одного меня его величество гонять туда-сюда. Я просто и без затей присягнул его доверенному лицу. Тогда же заодно и решили, что, поскольку я весь такой из себя и не знаю, кем хочу быть, то пусть я определяюсь до конца лета, а там снова принесу присягу, но уже вместе со всеми. Поэтому я болтался по университету без значка, но со справкой, в которой было написано, что я без пяти минут студент. Ее я пару раз предъявлял на воротах, когда ходил в город, пока меня не запомнили и не стали пускать так. И еще в библиотеке, в читальном зале. Библиотекарь, к слову, оказался на редкость упертым типом. Как говорится, круче только горы. Или тверже… Или тупее… Каждый раз он с пристрастием изучал предъявляемый мною документ, словно надеялся обнаружить, что он фальшивый.

Огненные письмена жаждет, что ли, узреть, подумал я, увидев в первый раз, как он рассматривает пергамент на свет. Аль знаки водяные?

Даже эмпатия моя не помогала. Как я ни улыбался, как ни излучал в ментале дружелюбие — что об стенку горох. Я уже плюнул и просто каждый раз, переступая порог библиотеки, настраивался на то, что минуты две буду вместе с библиотекарем разглядывать справку…

Короче, значка у меня не было.

И очень даже может быть, что эта наглая девица не единственная, кого заинтересует, почему его нет. Народу прибывает с каждым днем… могут ведь и задолбать за оставшееся время, спрашивая. Рассказывать всем о своих талантах? Вот еще, не было печали! Меньше будут знать, крепче будут спать. И потом, что это вообще такое — радужный?! Не нравится мне это слово… Совершенно! Сразу вспоминается толпа потерявшихся в жизни земных низших под семиполосными флагами. Фи… Некрасивые они, эти радужные. Неэстетичные… Хм! А не подобрать ли мне какое-нибудь словечко с Земли? Что-нибудь солидненькое и звучненькое, такое, чтобы по голове било и напрочь перерубало любопытным мыслительные процессы? Мм… О, точно! Знаю! Хе-хе…

— Позвольте представиться, — ухмыляясь и делая при поклоне плавное движение правой рукой в сторону, — княжич Эриадор Аальст, маг вне категорий! К вашим услугам, сиятельная леди!

— Вне… чего? — удивленно распахнула темные глаза моя собеседница.

— Категорий, — улыбнулся я во всю ширь своей улыбки.

— Каких категорий?

— Любых! — сделал я резкое движение кистью руки.

— Никогда не слышала про таких магов!

— Всегда что-то случается в первый раз…

— Но где же тогда ваш значок? — недоверчиво прищурилась девушка, еще раз быстро обежав меня взглядом.

— Значок? Вы знаете… со значком такое дело… Архимаги мне его еще просто не успели сделать. Тороплю, тороплю, а они все никак… Я им так и сказал последний раз, что если не успеют до начала занятий, то обижусь и поругаюсь с ними. Они поклялись успеть до первого числа. Вот… Жду! — жизнерадостно оскалился я.

— Вы смеетесь?

— Неужели по мне это видно?

— Вы дурно воспитаны, господин Эриадор!

— Я вполне доволен своим воспитанием, сиятельная леди…

— Фи… — сморщила носик красавица и, обращаясь к своим подружкам, сказала: — Пойдемте отсюда. Он грубиян! Посмотрим, как он заговорит, когда ему потребуется лечение. Ха!

Значит, болеть мне здесь нельзя, подумал я, наблюдая за гордо удаляющимися целительницами, задравшими носы. Зарэжут! Хотя… я, собственно, как-то и не собираюсь болеть. Переживем!

— Спасибо, мастер, — обернувшись к Бастиану, еще раз поблагодарил я его. — Завтра в то же время?

— Да, как обычно, — кивнул в ответ он и, мотнув головой в сторону уходящих и слегка ухмыльнувшись, прокомментировал: — Строгие девушки!

— М-да… весьма, — кисло улыбнулся я. — Всего доброго, Бастиан.

— Удачи, Эриадор!

— И вам, мастер!

Пойду пройдусь, решил я, выйдя на крыльцо беседки и неторопливо осмотревшись по сторонам. Погоды нынче стоят отменные… Куда бы мне деть свое тело до обеда? Библиотекаря сегодня не будет… Пользуется тем, что занятий пока нет, и занимается своими делами… Халтурщик… М-да… А мне-то куда деваться? В оранжереи, что ли, сходить? Огурчик свежий свистнуть?

Территория университета, расположившегося на краю столицы, была огромной. Километра два на два с лишним. За высокую каменную стену влезли и парадные залы, и учебные корпуса, и жилье для студентов, и лаборатории с полигоном, и даже оранжереи с парком. В оранжереях выращивали, правда, не цветы и овощи, а всякие редкие травки для целительских зелий, но пару грядок с огурцами я там обнаружил.

Хрустящий молодой огурчик, еще даже толком не отрастивший шкуру, чтобы колоться… Мняка! Точно! Пойду навещу грядочку, принял я решение по поводу своего ближайшего времяпровождения. После тренировки всегда желание пожевать появляется!

Я неторопливо пошел по дорожкам парка в направлении своей цели. Через пару минут неспешной прогулки мои мысли свернули в колею, по которой они бодро ездили последние несколько дней. Мне давно уже было пора определиться с местом учебы. С факультетом, так сказать… И как-то все принятие решения откладывалось и откладывалось. А дело в том, что мне нужно было выбрать себе занятие исходя из моей главной задачи. А в данный момент это был поиск пути отсюда, а никак не карьерный рост и продвижение по местной магической лестнице. Причем изначально у меня был некий расчет на то, что учеба облегчит мне поиск этого пути. Однако, как это обычно бывает, действительность всегда отличается от наших представлений о ней. В университете оказалось всего шесть кафедр: четыре стихийные — воздух, земля, огонь, вода, и еще две — целителей и артефакторов. Никаких других, нужных мне, типа перемещательной или порталистов, тут не было. С одной стороны, их отсутствие подтверждало имеющуюся у меня информацию о том, что знания о порталах тут считаются утерянными, а с другой стороны — что же в этом хорошего?

Придется крутиться самому, сделал я безрадостный для себя вывод. Плющить зад в читальном зале, слюнявя пальцы, перелистывать заслюнявленные уже до меня карточки каталогов, разглядывать пахнущие плесенью и пылью свитки, пытаясь понять, что за буквы означают эти каракули… Просто нет слов, до чего чудесное времяпровождение мне предстоит! Как представишь — тоска без конца и края… Причем если тосковать по полной, то на всю эту тоску, даже по самым скромным прикидкам, мне нужно будет потратить массу времени. Просто огроменнейшую! Только тогда от поисков, возможно, и будет толк. А если приплюсовать к этой массе еще время на разговоры с умными людьми, которые в теме, и возможные поездки, Сихот знает куда, за Сихот знает какими артефактами или раритетами, — то это уже выглядит просто как глобальная временная катастрофа. Времени на имитацию учебы не остается вообще! При этом еще нужно будет умудриться как-то не сдохнуть от скуки… Тут ведь даже телевизора нет! Придется развлечения придумывать себе самому… А это тоже время. И где его на все это взять?

Другими словами, мне нужно учиться так, чтобы не учиться, сделал я вывод по окончании прикидок временных затрат, которые мне предстоят. Да ведь и потом нужно будет еще суметь воспользоваться добытым знанием… Это тоже плюс ко времени. Мрак просто какой-то! Если ко мне еще и с учебой приставать будут, тогда я вообще на эти поиски пару сотен лет потрачу! Как там Хель сказала? Ближайшие несколько сотен лет ничего не предвидится? Просто здорово! Как раз к пророчеству и нарою… Эх… Ладно, ну а что делать? Других вариантов вроде не просматривается. Придется пока так действовать, а там, может, и повезет. Вдруг я найду книжку тут, за углом, в библиотеке… А там раз — и все написано. Я бац — и в дамках! Совершенно не вижу препятствий к тому, чтобы мне повезло! Потом у меня есть еще запасной вариант с книгой Эри… Но это тоже, похоже, еще то приключеньице будет. Где теперь это княжество Аальста искать? И как до него добираться? Пешком через пустыню? Можно… конечно, был бы только толк от этого. Но перед турпоходом нужно хотя бы узнать направление, в котором чесать… М-да…

Так что мне нужен факультет, который будет отвлекать меня на учебу по минимуму… В который раз я взялся оценивать возможные варианты.

Пользуясь своей уникальностью и имеющимся в запасе временем, я облазил весь университет, сунув свой нос во все дыры, которые мне только попались. Прикрывал я свое любопытство «желанием наилучшего употребления на благо империи своего многогранного дара». Услышав такое витиевато-патриотичное объяснение моей активности, собеседники обычно «притухали», и вопросов о праве находиться в данном месте больше не возникало. Ну, если все же вдруг, то на крайняк у меня была с собой справка…

Короче, я обошел всех, пытаясь понять, в какой магический кружок мне записаться. С одной стороны — желательно, чтобы не доставали, не мешая заниматься мне своими делами, с другой стороны — хотелось хоть как-то осмысленно проводить время, коль уж я буду изображать из себя студента. Симулировать изучение того, что уже знаешь, — просто в облом. От скуки ведь и умереть можно. Опять же, если рассматривать худший вариант, при котором я тут малость подзадержусь, то неплохо, если от сидения за партой была бы хоть какая-нибудь отдача. Желательно деньгами. Факультеты всяких там боевых искусств вроде метания сосулек и плевков огнем я сразу отмел в сторону. Во-первых, все, что мне из этого удалось увидеть, я уже знал, да и причем поболее, а во-вторых, на этих искусствах ведь ничего не заработаешь, окромя жалованья. Стихийники тут за боевых магов считаются. Вполне могут потом услать куда-нибудь… воевать… Присяге придется следовать. Оно надо? Мне, по крайней мере, нет. Свои дела есть. Из шести четыре вычеркнул — остались две кафедры. Артефакторы и целители. Золотые и зеленые… Ну, первые имеют неплохие заработки, делая защищенные документы. И работа у них, скажем так, не обременительная. Сиди себе, клиентов жди. Все время между ними — твое. Хоть документы нужны всегда, но и здесь могут быть исключения. Ну нет, допустим, у людей денег! Жрать, например, нечего. Или война вдруг, или мор там. Тут не до бумажек. Хотя, пожалуй, я тут несколько горячусь. Без бумаг никуда. Даже когда мор. Однако у артефактора есть минус. В таком деле нужно сидеть на одном месте — это раз, а во-вторых, я там ничего нового, пожалуй, не узнаю. По крайней мере, мне так показалось. Придется в этом случае симулировать учебу. Короче, не воодушевляет.

Остаются зеленые… Болеют всегда, невзирая ни на что. Скорее, чем хуже — тем больше болеют. Потом, болеют везде. То есть работу можно найти где угодно. Куда надо — туда и поехал. И никто не спросит: зачем? Лечить поехал! Айболит я разъездной! Понятно? Угу… Это весьма хороший плюс. В целительстве я слаб. Будучи изменчивым, я знаю, как изменить тело, но, так сказать, в демонском приложении. Как лечить низших — представляю весьма смутно. Значит, придется учиться… Не то чтобы это было здорово… Но хоть не буду впустую зад отсиживать. Пусть будет плюс с минусом. Если голытьбу не лечить, творя добро направо и налево, то деньги будут. Это — несомненный плюс. И еще… Направляясь в столицу, я рассчитывал, что найду специалистов, которые помогут мне решить мою досадную проблему с магией. Однако посмотрел я тут на местных магов, посмотрел и решил — обойдусь! Ну их! Еще что углядят… им совершенно ненужное. Мне уже и так понятно, что мое первое предположение, сделанное еще в замке Аальста, — верно. Вся загвоздка в теле. Не приспособлено тело низшего под высшую магию. Не проходит она через него. Почему? Не знаю… Может, магия, к примеру, квадратная, а какие-нибудь каналы в теле низшего для ее прохождения — треугольные. Вот и не лезет одно в другое! Так, давится что-то по каплям. Сразу приходит в голову мысль сделать с телом что-нибудь такое, чтобы все совпадало. Логичное и разумное на первый взгляд решение проблемы. И целительство тут очень кстати. Можно попробовать перестроить свое тело, согласно нуждам. Но! Тут есть одно «но». Для этого нужно знать, что есть магия изначально и как она взаимодействует с телом. А я этого не знаю. Это же чисто теоретическая заумь. В Эсферато над этим думают отдельные большие головы, а остальные просто используют то, что им дадено, не вдаваясь в подробности. Как с электричеством на Земле. Все пользуются, не задумываясь. А как оно там на самом деле… один бог их ведает. Поэтому, сколько потребуется времени на получение необходимых мне знаний и возможно ли в принципе достижение того результата, какого я хочу, совершенно не ясно. Не подойдешь же к целителям и не спросишь: «А в демона я превратиться смогу или нет? Если да, то когда?» Тем более что они наверняка сами ничего не знают. Отсталые они тут, деревня…

Короче говоря, в целительстве почти все плюсы, окромя одного минуса — придется учиться. Точнее — придется тратить время… Что важнее — не сдохнуть от скуки, изображая студента, или потратить немного больше времени? А?

Стефания

Веселая музыка била в уши, отдаваясь в висках болезненной вибрацией, а сотни ярко горящих магических свечей в огромных люстрах и канделябрах расплывались в глазах в яркие кружки света, выдавая слезы. Обида комом стояла в горле.

Не плакать, только не плакать, твердила я себе, изо всех сил стараясь сдержать слезы и до боли сжимая пальцы в кулаки, — маги не плачут! Если я сейчас разревусь, то стану посмешищем университета до конца своих дней!

Я прикрыла глаза от слепящего света свечей. А ведь как все хорошо начиналось! Сколько было планов и надежд! После дня моего шестнадцатилетия, где-то через два или три месяца, из столицы пришло письмо. В нем предписывалось моему отцу, барону Терскому, во исполнение высочайшего указа императора доставить свою дочь Стефанию, то есть меня, в университет магии, для прохождения испытания. Империи были нужны маги. Поэтому каждый дворянин, достигнув совершеннолетия, должен был явиться в столицу и пройти проверку на наличие у него магических способностей. Мои старшие сестры уже в свое время получили письма и съездили в столицу, но ни у одной из них магических способностей не оказалось, что было весьма огорчительно для моего отца. Понятно, у него голова болела о том, где нам всем взять приданое, а тут такой шанс. Студент университета получал стипендию, а по завершении учебы поступал на имперскую службу. Как для меня, так и для многих юношей и девушек это был шанс изменить свою судьбу и вырваться из провинциального захолустья в столицу, где жизнь бьет ключом и все время что-то происходит. А в нашем замке каждый день похож на предыдущий и сегодня уже известно, что будет даже не завтра, а послезавтра. Да ничего не будет! Будет то же, что и сегодня, — ничего! Конечно, стать магом — это очень редкая удача. Во дворе университета в толпе я слышала, как спорили, каким был отбор в прошлом году — один из четырехсот или один из четырехсот тридцати. Только я как-то не ощущала, много это или нет? Цифра есть, но вот сколько это людей, я не могла себе представить. Впрочем, меня это не очень беспокоило. Я почему-то была твердо уверена, что меня примут, хотя никаких признаков наличия у меня дара родители и сестры припомнить не могли.

— Да не переживай ты так! — сказала мне перед самым отъездом моя самая старшая сестра, с которой мы были особенно близки. — Съездишь в столицу, посмотришь на город, на наряды, на кавалеров. Развеешься. Не всем же магами быть!

А я хочу, сказала я себе, заранее получив порцию утешений. Хочу — и буду! Пусть другие ими не становятся. А я — стану!

Вся дорога до столицы у меня прошла в грезах. Я представляла, как приезжаю в университет и все сразу замечают, какая я умная и красивая девушка, у меня мгновенно появляется много подруг и друзей, а среди друзей даже будут уже не совсем друзья — а поклонники. И они будут мне дарить цветы, читать стихи и ухаживать… Так красиво… А на испытании у меня откроется дар целительницы, и сама великая Аканта возьмет меня в ученицы. И стану я известной на всю империю врачевательницей, к которой будут ехать со всех ее уголков и даже из других стран… А потом меня пригласят во дворец самого императора, и я встречу там принца… И он влюбится в меня без памяти и попросит мою руку и сердце… И все будет так сказочно-сказочно, здорово-здорово! Ну просто сердце разрывалось от восторга и перехватывало дыхание, когда я себе это представляла. Так было здорово мечтать под стук колес кареты, уносившей тебя в прекрасную столицу, к счастью и славе!

Однако, задержавшись в дороге, мы с родителями приехали к самому назначенному дню. Поэтому Тайлор я рассмотреть не успела. Все, что я увидела из окна кареты, — мощенные камнем бесконечные незнакомые улицы, закрывающие небо высокие серые дома и толпы людей, среди которых нет ни одного знакомого лица. Не воодушевила меня столица. Грязная, шумная и пугающе огромная. А вот университет мне понравился. Он был таким, каким я его себе представляла, — замок, с высокими светлыми стенами, с огромными воротами и многочисленными башенками, над которыми развевались разноцветные флаги. За воротами — большой двор, битком набитый толпой разодетых поступающих и их родителей. Небольшой оркестр на балконе играл громкую, веселую музыку, создавая праздничное настроение. Посреди двора был большой фонтан, в котором, иногда попадая в такт мелодии, весело играли струи воды — то взлетая вверх, то опадая вниз, они оставляли после себя облако мелких капель, радугой горящих на солнце.

— Ой, как красиво!

Я как вкопанная остановилась, увидев это чудо. Это был первый фонтан в моей жизни. Завороженная, я наблюдала за движением струй, а потом, воспользовавшись тем, что родители с каким-то служителем занялись выяснением вопроса о нашей очередности, направилась к воде, лавируя в толпе. Добравшись до цели, я задрала голову и принялась смотреть на прозрачные струи, переливающиеся на фоне голубого неба. Они танцевали свой искрящийся танец, обдавая мое лицо мелкими брызгами при легких порывах ветра. Полюбовавшись, я нагнулась и попробовала поймать рукой тоненькую струйку воды, бившую из самого края фонтана. Неожиданно прижатая струя извернулась под моими пальцами и брызнула куда-то вбок.

— Ай! Ты что делаешь, дура?!

Испуганно оглянувшись на крик, я увидела рядом высокую стройную девушку в платье, с первого взгляда на которое было ясно, что стоить оно должно просто сумасшедших денег. У девушки были золотистые, с красноватым отливом, длинные волосы и возмущенное выражение на высокомерном лице.

— Ты это специально? Специально? Да?

Девушка вынула из рукава белоснежный кружевной платочек и принялась аккуратно промокать им лицо.

— Ой, извините… — растерянно пролепетала я. — Я нечаянно… Просто фонтан такой красивый, а я их никогда не видела…

— Ха! Провинциалка! — громко и пренебрежительно произнесла девушка, окинув полным презрения взглядом мое платье. Она демонстративно повернулась ко мне спиной и пошла прочь, гордо задрав подбородок.

Я в смущении втянула голову в плечи от десятков глаз людей, разом уставившихся на меня.

— Ну ничего такого не случилось… Несколько капель, и все, — произнесла я ей в спину, в попытке оправдаться, но прозвучало это совсем тихо, и никто моих слов, кажется, даже не услышал. Девушка, по крайней мере, точно.

Да и ладно, подумала я, пробираясь назад, к родителям. Подумаешь, цаца какая! Пара капелек на нее попала всего-то. Сама дура!

— Стефания! Ну где ты ходишь? — накинулись на меня нервничающие родители. — Нужно становиться в очередь, а ты где-то гуляешь!

Я не стала ничего объяснять, а просто спросила, куда идти.

Очередь начиналась у подножия широкой лестницы, в конце двора, за фонтаном. Мы подошли и встали в ее хвост. На первой площадке лестницы нас встретили трое молодых магов в парадных, шитых серебром мантиях. Они записали меня в книгу и выдали листок бумаги, на котором в красивой золотой рамке с завитушками значилось мое имя, титул и порядковый номер. Пока они делали записи, я смотрела на них во все глаза.

Хорошо им, подумалось мне, все волнения у них уже позади… Интересно, а кто они? Может, целители? А где их знаки?

Однако долго разглядывать магов у меня не получилось. Очередь двинулась вперед, и мы пошли тоже, вверх…

Вот я вместе с родителями на широкой беломраморной лестнице, ведущей в зал испытаний. Выше и ниже нас стоят по двое и по трое люди — это тоже приглашенные. Как сказал шепотом, наклонившись к моему уху, отец — цвет дворянства! На самой верхней площадке я заметила девушку, в которую случайно брызнула водой. Рядом с ней важно стояли ее отец и мать в очень богатых, просто сверкающих золотом и камнями одеждах. Девушка тоже заметила меня. Посмотрев с высоты разделяющих нас ступенек, она презрительно сморщилась и отвернулась.

Но меня это совершенно не задело. Всеми мыслями я была уже там, в зале. Какая судьба уготована мне, думала я. Кем я стану? Магом огня? Или воздуха? А может, мне все-таки повезет, и шар засветится зеленым? И я, как хотела, стану целительницей?

Очередь продолжает двигаться, и вот, наконец, я, робея, вхожу под высокие готические своды зала испытаний. Зал огромен, прекрасен и величествен. Гладкий, словно светящийся изнутри пол из мрамора потрясающей белизны. По всей его поверхности — небольшие вкрапления золотых прожилок. Такие же белые с золотом стены, высокими колоннадами уходящие вверх. Где-то высоко, под потолком, узкие окна, сквозь которые льется яркий дневной свет. Вход в зал сбоку, через широкие, массивные двери из белой, редкой породы дерева. От него начинается дорожка, обозначенная двумя широкими золотыми лентами в полу. Она огибает весь зал по периметру и в середине сворачивает в центр, к Камню Судьбы. Перед ним она разбегается линиями в стороны, образуя золотые полукружия, охватывающие стоящий на подставке артефакт, и потом уходит к ведущей вниз, на выход, мраморной лестнице. Напротив Камня Судьбы, на противоположной от входа стене — большая лоджия, в которой сидит сиятельная комиссия университета и высшие сановники империи. Из лоджии так и пышет роскошью одежд, драгоценностей и власти. На золотой дорожке равномерно, друг за другом, стоят девушки и юноши, за спинами которых — их родители. Все взгляды из очереди и из лоджии направлены на действо, разворачивающееся у артефакта, рядом с которым находится ректор университета, великий маг Мотэдиус, со своими помощниками.

— Баронет Атроний Терристольский! Испытание! — внезапно раздается громкий сильный голос в тишине зала.

От неожиданности я вздрагиваю. Заглядевшись на сверкающие наряды, я отвлеклась. А ведь главное не в лоджии, а внизу, перед ней, у камня. Там, где дорожка разветвляется на два полукружия, стоит человек в белой, шитой золотом мантии — господин распорядитель. Это он только что произнес слова. Симпатичный, широкоплечий юноша, первый в очереди перед артефактом, услышав их, подобрался, кажется, выдохнул и пошел вперед. Его родители остались на месте. Подойдя к камню, юноша развел руки в стороны, а затем медленно и осторожно положил ладони на каменный шар. Подставка в виде кольца, на которой находился камень, засветилась мягким желтым светом, но сам артефакт остался таким же скучно-серым, как и был до этого. Несколько секунд ничего не происходило, потом свет подставки погас.

— Баронет Атроний Терристольский! Испытание не пройдено! — громогласно объявил человек в мантии и уже тише сказал родителям испытуемого: — Прошу, — указывая рукой на выход.

Юноша отнял руки от камня и несколько секунд держал открытые ладони у его поверхности, не прикасаясь к ней, словно надеясь на чудо. Но вот он справился с собой, опустил руки и повернулся к лестнице. На его лице было полнейшее разочарование.

— Баронет Дион Оттервальд! Испытание! — объявил распорядитель, делая знак приблизиться следующему испытуемому.

Очередь продвинулась на несколько шагов вперед.

— Баронет Дион Оттервальд! Испытание не пройдено!

Худощавый парень с копной волос льняного цвета огорченно махнул правой рукой и чуть ли не побежал к лестнице, ведущей вниз.

— Баронесса Сильвия Абенторф! Испытание!

…не пройдено!

Очередь двигалась. В зале с постоянной периодичностью раздавалось — не пройдено, не пройдено, не пройдено! После каждого такого «не пройдено» мы продвигались на несколько шагов вперед. Глядя на то, как артефакт отказывал одному за другим, меня неожиданно охватил страх. Я вдруг поняла, что такое один из четырехсот.

— Графиня Алистера Эберардо! Испытание!

Девчонка, обругавшая меня у фонтана, тряхнула своими волосищами и, гордо закинув голову, пошла к камню. Несколько мгновений тишины.

— Графиня Алистера Эберардо! Маг огня! — внезапно объявил распорядитель.

Камень под ладонями девчонки переливался неярким красным цветом. По залу пронесся шепоток. Маги в лоджии запереглядывались, кивая головами.

— Прошу вас! — взмахнул рукой распорядитель.

Алистера убрала руки с погасшего камня, оглядела очередь взглядом, в котором сплетались высокомерие, презрение и гордость, еще раз тряхнула гривой своих волос и пошла на выход. Сзади за ней, с выражением беспредельного счастья на лицах и чуть не лопаясь от гордости, поспешали родители.

Два шага — остановка. Три шага — остановка. Очередь двигается, и я внезапно оказываюсь напротив артефакта. Передо мной никого нет!

— Баронесса Стефания Терская! Испытание! — услышала я, и в животе внезапно стало холодно.

На переставших почему-то гнуться ногах я подошла к артефакту и не дыша положила на него ладони. У основания засветился желтый свет. Камень на ощупь был гладок и неожиданно тепел, словно он лежал на солнце. Больше ничего я не чувствовала. Прошло какое-то время. Ничего не происходило. Камень так же оставался серым, но желтый свет, разрешающий убрать руки, не гас. По залу пронесся шепоток и стих. Я растерянно оглянулась на стоящего рядом господина Мотэдиуса. Ректор университета смотрел на камень, наклонив голову к левому плечу и приподняв правую бровь. Его лицо отражало крайнюю степень заинтересованности. Я снова посмотрела на камень.

Ой! Внезапно камень стал прозрачным, и где-то в его центре появились черные точки. Несколько мгновений повисев неподвижно, они вдруг начали одновременное синхронное движение, оставляя за собой след в виде тонкой темной нити. Прошло совсем немного времени, и я внезапно поняла, что рождает их движение. Цветок! Ажурный черный цветок! Я оказалась права. Спустя несколько мгновений нити прекратили свои извивы, и у меня под ладонями медленно завращался тугой черный бутон на длинном стебле. В зале стояла гробовая тишина, словно все забыли, что нужно дышать. Сделав несколько оборотов, цветок остановился и неспешно наклонился в мою сторону. Несколько ударов сердца, и лепестки его, дрогнув, стали медленно раскрываться. Неожиданно из наклонившегося бутона потек тяжелый темный дым, который извивающимися струями стал опускаться вниз, на дно, собираясь там непроницаемым черным облаком. Его становилось все больше и больше. Вот уже четверть камня заполнена, вот половина, вот уже за ним почти не видно цветка, вот цветок исчез… Секунда — и камень стал совершенно черным.

— Ах-ах-ахх! — выдохнул зал.

Свет подставки погас. Я стояла и с удивлением смотрела на абсолютно черный камень под ладонями.

— Темная! Темная… Темная! — понеслось со всех сторон зала.

Не понимая, что случилось, я взглянула на ректора. Он о чем-то напряженно думал, нахмурив брови и уставившись глазами в пол. Видя, что ему не до меня, я обернулась к распорядителю. У распорядителя — вытаращенные глаза, открытый рот, а на лице страх пополам с изумлением. Я посмотрела в сторону лоджии. Лица в ней отражали те же эмоции.

Я снова вернулась взглядом к распорядителю. Тот уже несколько пришел в себя, глаза стали меньше, но странное недоумение все еще читалось на его лице.

— Стефания Терская… — неуверенно начал он, но остановился и повернулся к ректору, ища его взгляд.

Архимаг Мотэдиус, почувствовав обращенный к нему беззвучный вопрос, поднял голову, медленно и пристально оглядел меня и, видимо приняв решение, кивнул.

— Кхм, кхм… — откашлялся распорядитель и начал сначала: — Баронесса Стефания Терская… Темный маг! — громко, но с интонациями, словно сам себе удивляясь, объявил он.

— Ах-ах-ахх! — снова прошелестело по залу.

— Прошу! — сделал указующий жест рукой уже приходящий в себя распорядитель.

Ничего не понимая, я послушно кивнула и развернулась к выходу. И тут до меня дошло. Темный маг? Я темный маг? Это ошибка! Я же хотела быть целительницей! Камень ошибся! Это ошибка! Не хочу я быть темным магом!

Помню, я тогда так разозлилась. Никакой я не темный маг! Однако пока мы с родителями, спустившись по лестнице, дошли до выхода, моя злость сменилась на другое чувство. Мне стало как-то… зябко, что ли? Не страшно, нет… Больше всего подходит к этому чувству слово «зябко». Да, именно так!

На выходе нас встретила толпа. Непонятно каким образом, но, похоже, все уже все знали.

— Темная! Смотри, смотри! Вон она! Хель одарила ее цветком! Проклятая… — несся шепот со всех сторон, и в меня даже показывали пальцами. Некоторые на задних рядах вставали на носки и вытягивали шеи, чтобы лучше увидеть наследницу темных магов. Вокруг меня образовался пустой круг, и все на меня глядели, словно на какую-то редкую мерзкую жабу.

И родители тоже… Когда я обернулась к ним в поиске поддержки, они стояли у края этого круга, не входя внутрь. И глаза у них были… Словно первый раз меня увидели и теперь смотрят — что же это у них там родилось такое? Так обидно. Но я не заплакала тогда, как не заплачу и сейчас!

— Стефания, может, вы желаете отказаться от обучения? — спросил меня ректор, самолично пришедший говорить со мной.

Отказаться? А что потом? Вернуться домой после всех мечтаний о том, как я поступлю в университет и стану целительницей? Вернуться туда, откуда я в мыслях уже уехала навсегда? И что я буду там делать? Ждать, пока кто-нибудь посватается? У меня четыре старшие сестры, я пятая, мать нас рожала, пока не родила отцу сына — наследника. Отцу никогда не собрать всем приданого. Бесприданница, да еще и темная! Шила в мешке не утаишь… Сплетни из столицы быстро дойдут, хоть она и далеко от нас. И кто тогда на мне женится? Да и не хочу я замуж! За кого? За соседских сыночков? Двух слов связать не могут, способны только за задницы хватать да со своими слюнями лезть. Дураки! Нет, назад я не поеду. Тут я хоть кем-то стану, а дома…

— Стефания, откажись! — взмолилась со слезами на глазах уже пришедшая в себя и переставшая от меня шарахаться мать.

Я медленно отрицательно покачала головой.

— Я не откажусь, — твердо сказала я, поднимая голову и встречаясь взглядом с ректором.

— Вам будет одиноко… — неожиданно как-то грустно признался он.

— Ну и пусть! — гордо ответила я, горя обидой и не совсем понимая, что он имеет в виду.

— Что ж, это ваш выбор… Баронесса Стефания Терская! Правом, данным мне императором и Верховным советом магов, я объявляю вас зачисленной в Столичный университет магии! Добро пожаловать! — официальным голосом произнес ректор и наклонил голову.

— Благодарю вас, — сделала я реверанс.

— Надеюсь, что вы прославите стены нашего университета! Жду вас на занятиях! — закончил стандартное приглашение ректор и откланялся.

Что значили его слова об одиночестве, я поняла позже. Сначала никто не захотел жить со мной в комнате. Хоть согласно правилам студентов селили по двое, мне соседки не нашлось. Но это было, оказывается, еще не самое худшее. Худшее началось, когда всем вновь поступившим выдали мантии. Моя, черная, мгновенно образовывала вокруг себя пустое пространство. Никто не хотел со мной общаться. На меня предпочитали смотреть издали, как на диковинное существо. Родители после моего зачисления поспешили уехать, и я осталась одна. За эти почти две недели, пока происходило завершение приема и устройство студентов, я произнесла всего несколько фраз, да и то разговаривая с работниками университета. Еще выяснилось, что мне некому преподавать, поскольку темных студентов не поступало уже более двухсот с лишним лет, и нужных учителей давно нет. Правда, ректор сообщил, что нашел мне наставника и что он уже известил его письмом, но на первом общем построении университета я стояла одна, с краю, без преподавателей, без сокурсников… Одна.

Тогда же был объявлен праздник и бал. Ректор предупредил, что явка вновь принятых на него обязательна, поскольку сам император приедет принимать у нас присягу. Конечно же я пришла. Долго ждала своей очереди, пока не прозвучало мое имя. Как во сне вышла в центр зала. Последняя, после всех. Все было словно в тумане. Произносимые мною слова присяги в мертвой тишине и острый, из-под бровей взгляд императора. Удивительно, как я ничего не напутала… Поздравительную речь императора я тоже слушала как будто издалека, не разбирая слов…

— А теперь, дорогие друзья, объявляется бал! — громким голосом объявил ректор, по окончании речи императора. — И по нашей старой традиции первый танец исполняют самые молодые! Те, которые только что получили свои знаки гильдии! Отныне они маги, и сейчас для них состоится их первый танец в новом статусе! Старшие курсы, приглашайте вновь поступивших! Девушки могут приглашать кавалеров! Первый танец! Оркестр, музыку!

Оркестр грянул, и вокруг меня, делясь и разбиваясь на группы, забурлила толпа. Голоса, смех, приглашения, и вот мимо скользят пары, стремясь в центр зала. А вокруг меня… Пустота. Меня словно нет…

Вот уже все выстроились по центру, начался танец… А я стою, прижавшись спиной к колонне, с горьким комом в горле и стараюсь не разреветься… Совсем не так я представляла свой первый бал в университете!

— Леди, вы танцуете? Лээ-ди!

Неожиданно я услышала рядом с собой чей-то голос. Я усиленно принялась моргать, пытаясь разогнать мешающие мне видеть слезы. С третьей попытки это удалось, и я увидела парня, примерно моего возраста, который стоял рядом и терпеливо смотрел на меня своими большими темными глазами. Короткая стрижка и слегка ироничное выражение глаз. А одет он, одет…

Я в изумлении уставилась на его камзол. Расшитый серебром, из ткани всех оттенков фиолетового цвета, он выглядел просто невероятно. Такими же переливчато-фиолетовыми были и свободного покроя штаны, заправленные в невысокие, ниже колен, черные сапожки. Еще был широкий черный пояс, сверкающий россыпью мелких прозрачных камней, с большой пряжкой, короткий клинок в черных ножнах на боку и белый шейный платок с ярко-желтой заколкой и большим черным камнем.

— Прошу простить, леди, что отрываю вас от ваших глубоких мыслей, но нынче бал, и я не прощу себе, если не приглашу такую красавицу, как вы, станцевать! Леди, я прошу вашего согласия на танец! — Незнакомец сделал церемониальный приглашающий поклон.

Что? Это он мне? Я подавила в себе желание оглянуться, ведь сзади была только колонна. Он что, разве не видит, какого цвета моя мантия? Или… может, просто решил посмеяться надо мной? Да вроде нет, никого больше рядом нет, все отвернулись… Никто не смотрит — я нервно огляделась по сторонам.

Парень между тем спокойно стоял и наблюдал за моими метаниями, словно он был в курсе моего душевного состояния.

— Станцуем? — неожиданно просто предложил он, протягивая ко мне левую открытую ладонь. — Меня зовут Эриадор!

— Баронесса Стефания Терская, — мгновение поколебавшись, сказала я и осторожно вложила свою правую кисть в его протянутую руку.

Эри

Ничего так зальчик… Большой. По бокам в два яруса набитые зрителями лоджии с белыми перильцами, колоннами и красными портьерами. С высоченного расписного потолка на длинных цепях спускаются пять огромных люстр, нестерпимо брызжущих светом сквозь переливающийся граненый хрусталь висюлек.

Народу в зале — не протолкнуться! Первокурсники, их родители, преподаватели, старшекурсники, приглашенные особо важные персоны… Короче, полный аншлаг. Парча, шелк, золото, блеск драгоценных женских украшений, блеск камней на эфесах парадных клинков, золотое шитье… Все переливается, сверкает…

Сверкать-то, конечно, сверкает… Стоя на ступенях роскошной беломраморной лестницы, ведущей в правый боковой ярус, я разглядывал толпу внизу. Золото и камни это, несомненно, круто, но надо, как говорится, и меру знать… Вот то ли дело я — скромненько и со вкусом! Пожалуй, нет тут никого, кто не заметил моего костюмчика! Один цвет чего стоит!

Ткань я углядел совершенно случайно в лавке портного, куда зашел прикупить чего-нибудь для объявленного бала в день присяги, а то у меня ничего подходящего для явления на публике не было. Хотелось чего-нибудь эдакого… выпадающего из местной действительности. Чего, правда, я на тот момент еще сам не знал.

Портной, увидев потенциального покупателя, с ходу принялся меня убалтывать, предлагая наряды, сшитые по столичной моде нынешнего сезона, в которых ходил весь местный бомонд.

Я же, наклонив к плечу голову и скептически оттянув угол рта, без всякого восторга разглядывал одежду на манекенах, слушая, как хозяин расхваливает себя и свой товар. Внезапно на глаза мне попался край рулона ткани яркого фиолетового цвета, который выглядывал из-за занавески с нижней полки пристенного стеллажа у стены.

— А что это у вас там торчит? — поинтересовался я у портного.

— Где? — спросил тот, опуская голову и оглядывая свою одежду.

— Вон, — показал я рукой.

— А… это! Не обращайте внимания. Испорченное. Заказал привезти мне ткани, так по дороге перевернули фургон. И вот, видите, что они мне привезли? Чернила, засахаренная черника, яблочный сидр — все на ней! Просто уму непостижимо! Как можно класть ткань в один фургон с чернилами и ягодой? Ткань! — Портной поднял вверх указательный палец. — И они еще утверждают, что лучшие перевозчики! Деньги мне они, конечно, вернули, — продолжил он свой рассказ, — но, сами видите — ткань пропала. И какая! Шелк с хлопком, отличнейшее качество! Теперь в нее можно только что-нибудь заворачивать… Вам не нужно? Может, хотите что-то завернуть?

— Вполне возможно… — задумчиво ответил я, издали разглядывая край фиолетового рулона. — Пожалуй, но это будет зависеть от цены…

— О, не беспокойтесь! Деньги я вернул, а ткань мне оставили в качестве возмещения ущерба. Не выкидывать же ее? Так что цена будет самая маленькая. — Портной назвал пустяшную сумму.

— А где тут у вас зеркало? — поинтересовался я.

— Вот, — указал он за занавеску примерочной.

— Ну что ж… давайте попробуем завернуть…

Я подошел к рулону, нагнулся, вытащил его с полки и под удивленным взглядом портного потопал в примерочную.

— Мм? — глядя в зеркало, поинтересовался я у него, наискосок приложив к себе отмотанный от рулона край.

— Вы… думаете? — ошарашенно спросил стоящий за моей спиной портной.

— Я думаю, что… Пожалуй — да! — ответил я, рассматривая себя и перекладывая голову с плеча на плечо. — Неплохо прокрасилось… Если завернуть меня в эту ткань, то должно получиться… Весьма…

— Немодный цвет… — пребывая в состоянии легкого ступора, как-то механически сказал портной, таращась на мое отражение в зеркале.

— Та… боги… с ней… с этой модой, — делая паузы между словами, произнес я, внимательно разглядывая себя. — Надеюсь, вы серебром вышивать умеете?

— Э-э… да, да, — закивал портной, по-прежнему не отрывая взгляда от зеркала. — Конечно! Какой необычный оттенок.

Да, цвет необычен. Нужно его облагородить, чтобы не вышел клоунский наряд. Серебряная вышивка тут будет кстати… И еще пояс нужен… Черный…

Короче, пошитый по моим рисункам костюм получился офигительнейшей вещью. Народ просто шибало цветом и эксклюзивностью фасона. Портной был в полном восторге от результата и, похоже, строчил на манекен образец… из фиолетовой ткани.

Ректор, правда, говорил, чтобы первокурсники обязательно пришли в выданных им мантиях. Да ладно, махнул я про себя рукой, вспомнив его требование. Вот буду я еще в мешке позориться! Бал как-никак. И я не местный организм! Пусть аборигены в мешках скачут. А если начнут приставать, то я знаю, на кого перевести стрелки. Пути отступления я себе организовал… Все схвачено…

Тут я переключил свое внимание на начавшееся в зале движение. Народ сгоняли с центра, образуя свободное пространство, по которому четверо слуг принялись шустро раскатывать неширокую красную дорожку.

— Внимание! Внимание! — громко заорал какой-то мужик в серебристой мантии, привлекая к себе внимание еще и поднятыми вверх руками. — Прошу наших уважаемых гостей перейти на левую половину зала, учеников и преподавателей на правую! Учащиеся строятся по факультетам! Вновь принятые становятся впереди! Прошу не задерживаться! Церемония присяги сейчас начнется!

Ну что, Бассо, похоже, настал момент, дольше тянуть не получится, сказал я сам себе, наблюдая за вскипевшим внизу движением. Пора выбирать факультет…

И куда? Куда… Хм… Даже не знаю… А не все ли мне равно? Может, вообще, проще все сделать? Куда крикнут, туда и пойду. Хоть к стихийникам. Я же все равно тут не собираюсь задерживаться. Даже лучше будет. Что у стихийников делать — знаю, учится не надо… Буду самым умным. Буду сидеть, вытаращив для солидности глаза и надув щеки, да потихоньку заниматься своими делами. Но целительский вроде перспективней…

Пока я принимал судьбоносное для себя решение по выбору не нужного мне занятия, сортировка закончилась. Внезапно наступила тишина. В зал торжественно вошли два герольда, одетых в белое, и, поднеся ко рту сияющие золотые горны с висящими снизу на них штандартами императора, звонко протрубили.

Блин! Слишком долго соображал! Уже все построились, а я вообще не в той половине оказался! Там, где гости. И что мне теперь делать? Нужно перебраться на другую сторону! И как? Перебежка по центру зала будет выглядеть весьма глупо…

Из дверей, торжественно держа двумя руками древки с какими-то стягами, колонной по два в зал входила императорская свита. Пройдя до конца зала, знаменосцы замерли, затем, повинуясь едва слышимой команде, повернулись друг к другу спиной и отмаршировали каждый к своей половине зала, где снова развернулись и, став к толпе спиной, образовали что-то вроде жидкого заборчика. Герольды снова протрубили. В зал вошла охрана, одетая в начищенные серебряные кирасы, с высокими алебардами в руках. Охранники встали рядом со знаменосцами, увеличив плотность «заборчика». Потом к ним присоединилась магическая охрана, состоящая из магов, одетых в парадные мантии всех цветов стихий, еще больше уплотнив «заборчик».

Сколько же вас там, невольно задался вопросом я, наблюдая эти бесконечные шествия. Кто следующий?

Перед следующим возникла пауза. Но вот герольды вновь поднесли к губам трубы и протрубили три раза.

— Его величество император Элитании Альвеар Хайме!

Оркестр заиграл гимн империи.

И кто там у нас император?

Из дверей на красную дорожку вышел мужчина. Первое, что бросилось мне в глаза, — это плотная фигура владыки империи. Причем не рыхлая плотность, нет. Совсем нет! А та, которая сразу наводила на мысли о доспехах, оставленных где-то ради бала, и о здоровом двуручном мече, прислоненном к ним.

И взгляд соответствовал. Внимательный, цепкий взгляд из-под бровей. Высокий лоб, седые виски, волосы, зачесанные поперек. Большой нос и треугольник темных усов под ними. Солидный мужик, подвел итог я, наблюдая за императором, неторопливо прошедшим мимо двух стен из кланяющейся знати, — вид вполне соответствует облику императора… Только вот почему он седой и с мешками под глазами? Куда смотрят императорские целители? Или он с охоты только что вернулся? Трофеи обмывали…

Император Хайме между тем прошел до конца дорожки и остановился возле установленного на возвышении золотого кресла с высокой красной спинкой. Ну… издали оно выглядело как золотое… Там его встретил ректор и, как я понял, высший педагогический состав университета. Ответив кивком на их глубокий поклон, император неторопливо поднялся по трем ступенькам и сел в кресло. Герольды снова протрубили три раза. Зал распрямился и выдохнул.

С прибытием, ехидно прокомментировал я про себя реакцию окружающих, сохраняя при этом на лице самое доброжелательное выражение.

Император с высоты кресла неспешно огляделся по сторонам и, повернувшись к дверям, кивнул.

— Свита императора! — громогласно объявил от дверей мажордом, и в зал под легкую музыку потекла свита…

Да сколько вас там, снова подумал я, наблюдая за толпой, которая, пройдя по следам императора, принялась окружать его кресло со всех сторон. Куча разряженных в пух и прах мужчин и женщин, переливающихся с ног до головы золотом и драгоценными камнями. Из этой толпы, правда, несколько выпадали две личности в монашеских тогах белого цвета. Но и у них в подпоясывающие шнурки была продета золотая нить. И отвороты воротников поблескивали золотым шитьем…

Император, похоже, тут самый скромный будет, отметил я его простой темно-коричневый костюм с минимумом золота. Да, впрочем, оно ему надо? Знак императорской власти на толстой золотой цепи у него на груди бьет разом все золото в этом зале, как туз вальта…

Наконец и свита прошла, и все расположились согласно местной табели о рангах.

Хайме глянул влево, вправо и, убедившись, что все в порядке, милостиво кивнул ректору — начинайте!

Тот поклонился, вышел к подножию возвышения, на котором стояло кресло, повернулся к залу лицом и начал:

— Уважаемые дамы и господа! Сегодня мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями знаменательного события для нашей империи — ее гильдия магов пополнится новыми членами…

Мотэдиус был торжественен, но мыслями не растекался. Речь была не длинная, не короткая — короче, такая, какая нужна. Уместная в данной ситуации. Чувствовался опыт оратора.

Небось не первый год он речи произносит… Может, даже не первое десятилетние…

Закончив, ректор сделал легкий поклон публике и вернулся на свое место. Туда, где только что он находился, поставили золотой столик на треноге, рядом с которым встал маг в серебристой мантии с здоровенным, скатанным в рулон свитком в руках.

Секундная пауза.

— Его величество император Элитании Альвеар Хайме!

Герольды дудят три раза.

Император величественно поднимается с кресла и, спустившись по ступеням, встает рядом со столиком. Наклонив голову, он неспешно снимает с себя знак императорской власти и кладет его на стол.

Легкий шепот в зале, но все быстро стихает. Император кивает.

— Баронет Нолиус Торинто! — громогласно объявляет маг в серебристой мантии, размотав на полный размах рук свиток и прочитав первую фамилию.

Из толпы воздушных магов на красную дорожку выходит парень в голубой мантии и, как-то неуклюже переставляя ноги, направляется по ней к императору.

— Баронет Нолиус Торинто! Присяга! — вещает маг в серебристой мантии.

Нолиус, отвесив глубокий поклон императору, кладет руку на знак императорской власти и, запинаясь, начинает:

— Я, баронет Нолиус Торинто, вступая в гильдию магов, клянусь: всегда и везде способствовать славе, величию и процветанию гильдии и империи…

Скукота, подумал я, наблюдая за приносящим присягу. Хорошо, что новичков всего восемнадцать человек, я девятнадцатый. Пока все отбормочут… Если по три минуты на каждого, это же почти час! Но наверняка в три минуты все не уложатся. Это уже час с лишним. Стоять опухнешь. Интересно, я который там по списку?

Нолиус между тем добрался до конца присяги.

— Ваша присяга принята, Нолиус Торинто! Отныне вы маг империи! Встаньте в строй и служите на благо империи и гильдии! Вот ваш значок мага! — произнес император, пожимая ему руку и вручая знак цеховой принадлежности.

Публика разразилась аплодисментами. Красный и взволнованный новоиспеченный маг проследовал на свое место.

— Баронет Вильямс Доленторф! — объявил следующего распорядитель.

Что ж… будем ждать, все когда-то кончается…

Прошел примерно уже час. Публика устала. Стала меньше и реже хлопать, и в зале появился легкий гул от разговоров.

— Баронесса Стефания Терская! — громко в очередной раз объявил распорядитель, занырнув головой куда-то уже в самый низ списка.

В ответ на произнесенное имя из-за толпы торопливо расступившихся целителей вышла девушка в черной мантии и, гордо держа высоко поднятую голову, направилась к императору. В зале мгновенно наступила тишина. Стоящие рядом с императором сановники как-то враз насторожились, впрочем, как и охранники.

Ничего себе, подумал я, наблюдая за дефиле девушки в черном по красной дорожке. А это еще кто? Если учесть то, что ее вызвали для принятия присяги, а также одетый на нее мешок фасона «студенческая мантия», то получается, что она тоже только что принятая студентка. Но черных мантий я тут раньше не видел… Странно… Я что-то пропустил? Хм…

Девушка между тем дошла до императора и, сделав глубокий реверанс, начала присягу. У меня возникло ощущение, что весь зал с каким-то нездоровым напряженным вниманием вслушивается в ее слова, произносимые звонким голосом.

— Ваша присяга принята, Стефания Терская! Отныне вы маг империи! Встаньте в строй и служите на благо империи! Ваш значок! — произнес император.

Тут возникла некоторая заминка. Значка у императора не оказалось. С недоумением тот оглянулся на ректора. Ректор в свою очередь наклонился к нему и что-то произнес. Что именно, я не расслышал.

Император снова обернулся к девушке и что-то тоже тихо сказал.

— Благодарю вас, ваше императорское величество! — присела в ответ Стефания и, выпрямившись, повернулась и пошла назад. Весь зал снова уставился на нее.

А значка он ей так и не дал, отметил я. Интересно, почему? Кончились?

И почему они так на нее реагируют, подумал я, разглядывая девушку. Благо теперь она шла лицом ко мне — густые и блестящие, до плеч черные волосы, тонкие изогнутые брови, правильно очерченные губы… Стройная. Даже в этом мешке. И глаза… Красивые темные глаза… Чувствую, что ее все опасаются. А на вид ничего страшного… Девушка как девушка, таких тут полно. Да, сильно расстроена или обижена… Однако голову держит гордо. Но пардон, кто тут, кроме меня, чувствует ее настроение? Эмпатов в университете я как-то не замечал… Так что ее настроение — это не повод от нее шарахаться. А чего тогда? Если внешность и настроение тут ни при чем, то, значит, дело в одежде… Точнее, в цвете…

Хм… А где она учиться-то будет? Кафедры темных я тут не видел, впрочем, как и магов. Но если ее зачислили, то, значит, куда-то же пристроят… Не просто так же взяли! Однако коль я тут впервые вижу студентку в черном, то вполне можно предположить, что у нее могут быть проблемы с преподавателями. А если точнее, с их недостатком или отсутствием. В свою очередь это значит… это значит, что с учебой никто приставать в этом случае не станет… Будут учить от случая к случаю или поручать самостоятельные занятия где-нибудь в библиотеке. Типа — идите, теорию учите! А там ведь рядом архив… Хм… очень интересный вариант…

— Дорогие друзья! Я несказанно рад видеть вас сегодня всех здесь… — Внезапно начавший речь император перебил мои мысли.

Стоп, сказал я сам себе, а как же я? Не понял? Меня ведь не пригласили! Как так? Почему? Ведь должны же были! Когда я присягал доверенному лицу, сказали — императору потом, со всеми… И вот, все присягнули, а я, получается, нет? Странно… Может, что-то со списками? Наверняка… Хе-хе, еще и учиться не начали, а мага уже потеряли… Вот деятели! Интересно, хорошо это для меня или плохо? Мм… Пожалуй… хорошо! Получается, что императору я лично-таки не присягнул. Доверенному лицу — да, но не императору. А это значит… Что теперь вполне возможны варианты… которые позволят более вольно трактовать положения присяги… Кульненько!

Тем временем император закончил торжественную часть, ректор подождал, пока из зала выйдет вся гвардия, которая пришла с императором, и уберут расстеленную дорожку. С императором осталась его личная охрана и приближенные. Флагоносцев и алебардщиков выставили за дверь.

Тут ректор объявил первый танец, заиграла музыка, и в другой половине зала, среди студентов, началась кутерьма. Новопринятых приглашали, выводили в центр зала и строили в две шеренги. Юноша держал вытянутую вперед левую руку, его партнерша клала на нее свою правую руку, и они замирали в ожидании начала. Шла подготовка к первому танцу.

Хм… А Стефанию никто не приглашает, автоматом отметил я, увидев в разрыве строя студентов фигурку в темном, прижавшуюся спиной к колонне.

Не… не приглашают, подвел я итог несколько мгновений спустя, увидев, что, похоже, уже последние танцоры становятся в строй. Не хотят… Или боятся?

А не пригласить ли мне ее потанцевать? Местных эпатну и с ней пообщаюсь… Может, чего интересного узнаю?

По-быстрому проскочив на другую сторону зала, я подошел к девушке и, делая поклон-приглашение, произнес:

— Леди, вы танцуете?

А в ответ — тишина!

— Лэ-э-эди!

Похоже, она настолько глубоко погрузилась в свои печали, что просто уже не замечает окружающего, сделал я вывод из этого молчания. Ладно, попробуем достучаться!

— Прошу простить, леди, что отрываю вас от ваших глубоких раздумий, но нынче бал, и я не прощу себе, если не приглашу такую красавицу, как вы, станцевать! Леди, я прошу вашего согласия на танец!

— А? Что? — наконец встрепенулась она и принялась растерянно озираться по сторонам, усиленно хлопая своими длинными и густыми ресницами.

— Станцуем? — просто и по-компанейски предложил я, протягивая ей руку. — Меня зовут Эриадор!

— Баронесса Стефания Терская, — делая ударение на первом слоге фамилии, ответила она и после некоторого колебания осторожно вложила свои тонкие пальцы в мою ладонь.

— Прошу! — сделал я приглашающий жест свободной рукой и повел девушку за собой.

Пока я ее приглашал, первый бал магов уже начался, и в зале образовалась некоторая прослойка глазеющих на вальсирующие пары. Наше появление в их тылу произвело фурор. Правда, поначалу на нас никто не среагировал, но как только мы оказались в толпе, люди принялись срочно расступаться и убираться с нашего пути. Такая быстрая и однозначная реакция публики мне понравилась. Пару мгновений — и мы попали на танцпол. Убедившись, что Стефания готова танцевать, я дождался начала такта и, кивнув головой, потянул ее за собой в первую фигуру танца. Несколько минут мы двигались меж танцующих пар, потом вокруг как-то посветлело, потом еще, и уже ближе к середине танца мы гордо вытанцовывали посреди большой людской проплешины, в самом центре зала. Ну, по крайней мере, я гордо. Партнерша моя как-то углубилась в себя, то ли стараясь не наступить мне на ногу, то ли переживая о чем-то, и по сторонам не глазела. Все это время я самым дружелюбным образом улыбался ей, усиленно транслируя в ментал чувства доверия и радости.

— Вы прекрасно танцуете, Стефания, — приступил я к разговору, видя, что танец близится к концу, а я за все его время не произнес ни слова.

— Благодарю вас, — стрельнув на меня глазами, ответила она, скромно опуская ресницы.

— Могу ли я ангажировать вас на следующий танец?

— Ну… не знаю, — растерянно пробормотала Стефания и задала вопрос, пытливо заглядывая мне в лицо: — А вы действительно этого хотите?

— Конечно, — без тени сомнения в голосе мгновенно откликнулся я. — Вы гибкая и красивая девушка. У вас прекрасное чувство ритма, и танцевать с вами — сущее удовольствие.

— Правда? — смутилась она.

— Вне всякого сомнения!

— А вот другие так не считают…

— Они просто глупцы! Скажу вам, что я вижу для себя в этом только хороший плюс. Он в том, что я могу снова пригласить вас танцевать, не становясь в очередь. Мне это нравится. А им просто не повезло… Они не знают, мимо чего прошли: прошли и не заметили! А я заметил и не собираюсь теперь это упускать, — во все тридцать два зуба улыбнулся я. — Так я могу рассчитывать на то, что следующий танец мой?

— Да, — кивнула она, смущаясь от моего комплимента, и неожиданно призналась: — Вы знаете, я так люблю танцевать!

— Это заметно. И у вас получается. Видите? — мотнул головой я в сторону окружающей нас публики. — На вас смотрят.

Стефания, похоже, только теперь заметила, что вокруг нас никого нет.

— Простите меня, пожалуйста, Эриадор, но, знаете, я, наверное, не буду больше сегодня танцевать, — оглядевшись по сторонам, тихо сказала она и чуть прикусила нижнюю губу.

— Почему? — удивился я.

— Я… я как-то неловко себя чувствую от такого внимания…

— М-да? Ну ладно, как хотите. Может, тогда пойдем и попробуем чего-нибудь перекусить? Давайте посмотрим, чем сегодня угощают. Мм? Как вам, Стефания?

— Пойдемте, — согласилась она. — Я хочу пить.

— Прошу! — снова скомандовал я, задавая направление движения.

Девушка кивнула. Держа ее правую руку на своей вытянутой левой руке, я торжественно повел ее из центра зала, где мы танцевали, к фуршетным столам. Народ снова расступался перед нами, как перед сиятельными особами. Стефания шла, опустив глаза, но голову умудрялась держать прямо. Добравшись до столов, я налил Стефании яблочного сока, который она попросила, ну и себе плеснул за компанию.

— Почему вы грустите? — спросил я ее, наблюдая за тем, как она меланхолично пьет. — Сегодня праздник, а вы так печальны…

— Да нет… все хорошо. Просто… просто как-то неудачно все получилось…

— Что именно?

— Я думала, что в этот день я буду в другой мантии…

— А чем вам ваша не нравится? Цветом? Ну, это вы зря… Черный очень практичный, немаркий и стройнит. Вы знаете, что черный стройнит?

— А еще он всех распугивает! Вы вообще первый человек, кто подошел ко мне за последние две недели!

— Да вы что? — действительно удивился я.

— Да, — грустно сказала Стефания. — Если бы не вы, то я бы так и простояла свой первый танец у колонны… Спасибо вам большое, что пригласили меня, я ведь так мечтала танцевать на этом балу! В мантии целительницы… А вышло все…

А вышло все… Скажем, вышло все не так, как хотелось, опережая ее рассказ, догадался я о его концовке. Наверное, что-то вроде того, что у меня…

— А что случилось? Расскажите!

— Ну… не знаю… Будет ли вам это интересно… И потом, вы ведь не маг… Поймете ли вы меня?

Вот задавашка! Только поступила, еще небось ни одного заклинания не знает, но уже — вы же не маг! А почему она решила, что я не маг? Ах да! Я же не в хламиде! Она думает, что я из гостей. Забавно…

— Тем более интересно! Редко простым смертным удается прикоснуться к жизни избранных. Расскажите!

Я улыбнулся как можно доброжелательнее.

Стефи похлопала глазами и смутилась. Видать, до нее дошло.

— Простите, я совсем не хотела вас обидеть! Я подумала, что это вроде как бы уже относится к делам магической гильдии и могу ли я рассказывать об этом тому, кто в ней не состоит? Пожалуйста, не обижайтесь! Вы тут единственный человек, который отнесся ко мне с дружеским расположением! Пожалуйста!

— Если по-дружески, то рассказывайте! Ведь у друзей друг от друга секретов не бывает? Не правда ли?

Я ближе придвинулся к девушке и многозначительно посмотрел ей в глаза:

— Давайте, рассказывайте!

— Мне, право, неловко… — смущенно опустила голову Стефания.

— Я весь внимание, — перебил я ее.

— Ну хорошо, — сдалась она. Только пообещайте мне, Эриадор, что не станете смеяться!

— Обещаю. Рассказывайте, что же такое с вами приключилось?

Стефания вздохнула и, решившись, начала рассказывать. Я внимательно слушал с понимающим лицом, кивал и сочувствовал в ментале. Если поначалу рассказ выходил несколько скомканным, то потом девушка увлекалась, и на внимательного слушателя был вывален весь ворох обид и печалей, которые мучили ее в последнее время.

Ну не повезло, резюмировал я, слушая Стефанию и кивая ей. Что ж… бывает! А вот то, что у нее преподавателей нет — это интересно… Это же то, что мне нужно! С учебой не напряжно, и местные лезть не будут. Люди в черном тут, похоже, в пугалах ходят. Стефи, правда, огорчена этим фактом, но мне-то в общем даже в плюс. Потом она сказала, что никто с ней в комнате жить не хочет, тогда, может, и мой сосед сбежит? За покой и тишину можно многое отдать! Хм… А не встать ли мне на темную сторону силы? Похоже, мне будет комфортно… Тихо… Доставать не будут… Хм… Чем там темные маги занимаются? Духи, проклятия и некромантия? По крайней мере, на Земле так. Грязноватенько, конечно, но идеальных вариантов в жизни не бывает. Да и потом, можно ведь и не углубляться в некромантию. Одними проклятиями обойтись. Что они там еще делают, эти темные? Хм… Я даже как-то и не знаю… Да и Сихот с ними! Может, разбираться и не придется. Учить банально некому будет… Все! Решено! Записываюсь в кружок людей в черном! Пожалуй, для меня это лучший вариант.

— И значок мне не дали… — грустно сказала Стефания, заканчивая жаловаться мне на жизнь. У всех есть, а у меня нет! Ничего у меня тут нет! Ни учителей, ни друзей, ни значка…

— Да ладно, — сделал я пренебрежительный жест рукой, словно отметая все ее жалобы, — дался он вам! Вы вот, например, видели, что вообще изображено на знаке у магов воздуха?

— Воздушный вихрь.

— Не знаю, какой там вихрь и насколько он воздушен, но если специально не приглядываться, то издали это выглядит как замерзшая под носом голубая сопля!

— Что вы говорите, — пытаясь нахмурить брови, сказала Стефания, хотя ее губы начали разъезжаться в улыбке. — Так нельзя! Это оскорбление магов воздуха!

— Но ведь похоже, правда же?

— Правда, — не выдержав, широко улыбнулась Стефи и звонко рассмеялась.

— Нет, вы только посмотрите на нее! Она еще смеется!

Оборачиваюсь. Высокая красавица в красной мантии с темно-рубиновыми вставками на рукавах. Длинные светлые волосы, красивое лицо. Рядом еще несколько девушек и юношей в разных мантиях. Целители, воздушники, водники, огневики. Полный набор.

Алистера Эберардо, вспоминаю я имя и фамилию красавицы, — маг огня.

— А в чем, собственно, дело, графиня? — небрежно интересуюсь я, разглядывая ее и ее спутников.

— В чем? Как вы можете так спокойно разговаривать с ней? С этой мерзкой и бездушной тварью? Темным нет места на земле! Их нужно возвращать обратно во тьму, откуда они вылазят!

— А что так жестоко?

— Жестоко? Темные — это лживые, подлые твари, которые не знают чувства сострадания и жалости! Они убили тысячи людей, десятки тысяч! Если бы не Белый орден, вставший на пути этих исчадий тьмы, мир бы уже погиб!

Белый орден? Она адептка, что ли? Оттуда ветер дует? Да ради бога! Но так про темных — это она зря… Я же только что решил записаться в их ряды! Значит, тогда это и на меня наезд? Похоже, нужно немножечко остудить ей пыл. А то еще она вдруг решит, что ей многое позволено… Да и взбодрить кой-кого не помешает… Мы же теперь вроде сокурсники…

Я бросил взгляд на втянувшую голову в плечи Стефанию. С таким подходом они бы ее тут, пожалуй, запинали бы… Но в команде темных магов — пополнение! И какое! И они еще не в курсе… Хе-хе… Слушай, это я хорошо зашел! Пожалуй, скука моя отменяется! Будет с кем пободаться в перерывах между поисками в архивах. Класс!

— Что ж, описание вами характера темного мага весьма полно… — произнес я, — но все-таки вы пропустили одну очень, очень важную их черту!

— Какую?

— Злопамятность, — радостно оскалился я. — Они страшно злопамятны! Вы знаете об этом?

— Злопамятность? — немного растерялась девушка.

— Она самая. Темные не забывают обид. Вы что, не знаете?

— Ну и что? — небрежно повела плечиком Алистера. — Пусть истекают злобой сколько хотят! Ничего им не сделать тому, кто находится под защитой Белого ордена!

— И после смерти тоже?

— Что после смерти?

— Защита ордена и на умерших распространяется? — с иронией в голосе поинтересовался я.

— Э-э… — озадачилась девушка вопросом.

Я неспешно обвел взглядом ее спутников, разом насторожившихся, едва только разговор зашел о смерти, и продолжил:

— Вот представьте — вы умерли и уже думаете, что у вас все хорошо, как вдруг — бац! — вас приглашает к себе темный маг поговорить за старое… Ну как-нибудь вот так…

Я поднял правую руку к плечу и небрежно щелкнул большим и средним пальцами.

— Муррр… мауууу…

С утробным звуком за моей спиной материализовался полупрозрачный призрак и, зависнув над полом, принялся извиваться всем телом, словно пиявка. Призрака я слепил, занимаясь втихаря иллюзиями у себя в комнате. Сделал я его чисто в утилитарных целях — как отвлекалку, которую можно использовать в случае неблагоприятного развития событий. Ну там, если несколько противников вдруг, сразу. В такой ситуации запустил его — и несколько секунд у тебя есть, пока оторопевшие враги разглядывают, что это такое вдруг вылезло? Для изготовления лица призрака я использовал маску из фильма «Крик»: с глубокими черными провалами глаз и длинным вытянутым ртом. К этой морде я приделал темное тело, сужающееся книзу и заканчивающееся тонким хвостиком, как у пиявки. Неплохо так получилось… Единственно, портила впечатление некоторая полупрозрачность, особенно заметная при ярком свете, но, как говорится, что имеем, тому и рады! Ну не хватает у меня сил на плотную структуру!

— Ой! Ах! Ух! У! — с различными воплями компания красавицы и она сама шарахнулись назад.

Реакция мне понравилась — то, на что я и рассчитывал, поэтому, насмешливо улыбнувшись и наклонив голову, я продолжил воспитательную беседу:

— Знаете, господа, я, честно говоря, смотрю на вас, смотрю… и, грубо говоря, дурею! С какого перепугу вы вдруг решили, что можете вот так запросто прийти и оскорблять будущую повелительницу Тьмы? А? Вы что, никогда не думаете о последствиях своих действий? Совсем с головой не дружите? Может, вам для прояснения мозгов не хватает парочки проклятий? Вам какие, родовые? — Я плавным движением развернул правую ладонь вверх, и в ней мгновение спустя возник вращающийся клубок, свитый из мохнатых черных нитей. — Или индивидуальные пожизненные?

В моей левой ладони появилось черное качающееся веретено, из которого выскакивали темно-красные искры.

— Ну так какое?

Ответа, однако, не последовало. Наглецы отодвинулись от меня еще дальше, впрочем, как и прочая публика, заметившая моего призрака и мои иллюзии в ладонях. Да, да, иллюзии! Нет у меня сил на проклятия и прочие высокоэнергетические заклинания. Ну нету! Только на обманки, и то не на все, какие хочется. Поэтому в данный момент я просто пугал народ пустышками, рассчитывая на эффект неожиданности и на то, что они еще ничего не умеют и не смогут увидеть, что их дурят. Можно, конечно, получить какую-нибудь перепуганную сосульку в ответ или такой же испуганный фаербольчик, но пока они его сделают, сто раз уже смыться успеешь!

Манеру местных магов, при которой они помогали себе в создании заклинаний, волнообразно двигая телом и конечностями, я уже изучил. Она выдавала их с головой. Сразу было ясно, чем они там занимаются. Однако из публики пока никто задницей не шевелил. Сопротивления моей агрессии не было. Враг был деморализован.

— Немедленно прекратите! Господин Эриадор! Что вы себе позволяете? — Внезапно я услышал возмущенный голос, очень сильно смахивающий на баритон ректора. — Разве не знаете, что магия в университете вне специальных помещений под строжайшим запретом? Тем более на балу! И почему вы в светской одежде? Где ваша мантия? Почему вы нарушаете мое распоряжение? И почему я не видел вас на присяге? Объяснитесь! Немедленно!

Упссс! Попал…

Я торопливо убрал иллюзии и повернулся на голос. Да, действительно ректор! Я не ошибся… И император рядом… И половина императорского двора с половиной преподавателей университета у них за спинами…

— Прошу прощения, господин ректор, но о правилах поведения на балу мне никто ничего не сообщал! — Я сделал глубокий поклон первым лицам, а также всей куче народа, которая с ними, и продолжил: — Присягу я принес уже месяц назад. Сейчас меня не приглашали, вот я и не выходил. Уж не знаю, почему меня не вызвали, — пожал плечами я. — А насчет одежды… Знаете, ваш управляющий отказался выдать мне восемнадцать мантий, поэтому мне пришлось идти на бал в своем.

— Почему не сообщил? Какие восемнадцать мантий? Почему так много? — не понимая, нахмурил брови господин Мотэдиус.

— Две простые, одна парадная, шесть факультетов. Итого — восемнадцать.

— При чем тут шесть факультетов? — свел брови ректор, но тут до него дошло. — Вы что же, решили учиться сразу на всех шести?

— Да, — глядя на него честными глазами, ответил я и понес заготовленную заранее отмазку, на тот случай, если ко мне прицепятся — почему я не в балахоне?

— Знаете, господин ректор, — подкрепляя свои слова искренностью в ментале, выкручивался я, — в вашем университете столько интересного! На любой кафедре открываются такие перспективы… Просто дух захватывает! Я выбирал, выбирал, но так и не смог остановиться на чем-то одном…

Я сокрушенно помотал головой.

— И вот я решил учиться везде. Для этого я и попросил у управляющего разные мантии.

— Зачем? — пребывая в некотором ступоре, поинтересовался Мотэдиус, с удивлением смотря на меня.

— Чтобы не выделяться. Если ты ходишь на огненный факультет, где все в красном, то и ты тоже должен быть в красном. Иначе все будут подспудно считать тебя чужим, не своим… Ну и относиться будут соответственно. Зачем мне это нужно? Вы понимаете?

— Угу, — согласившись, кивнул ректор.

— Поэтому я и попросил у управляющего восемнадцать мантий…

— И что он вам ответил? — поинтересовался ректор, и я увидел, как у него поехал уголок рта.

— Да вы знаете, в общем-то ничего! Честно говоря, мне показалось, что он онемел. Вид у него был такой, словно я попросил выдать мне Камень Судьбы и при этом сказал, что расписаться за него я зайду позже. На днях…

Ректор с трудом подавил ухмылку. Анекдотов про экономию местного завхоза я уже тут штуки три слышал, поэтому в своей шутке был уверен на все сто. Впрочем, я действительно ходил к эконому, просил восемнадцать разноцветных мешков в расчете на то, что он не даст. Он и не дал! Так что тылы у меня были прикрыты.

Бросив взгляд на императора, я заметил, что тот тоже улыбается. Видать, экономы есть не только в университете…

— Грм, гм… — откашлялся Мотэдиус. — Как я понимаю, учиться везде вы решили, но сообщить об этом, похоже, никому не удосужились. Так?

Я кивнул. Я, само собой, никому ничего не говорил, но только несколько по другой причине — все никак не мог выбрать.

— А поскольку списки на присягу подавали руководители кафедр, то поэтому вас и не вызвали. Хм… — Ректор недовольно покачал головой. — Ситуация весьма необычная, но вполне объяснимая, если принять во внимание ваши потенциальные возможности…

Если постараться, то можно всему придумать объяснение, насмешливо подумал я, с серьезным видом внимая речи ректора. Тот между тем продолжал:

— Несмотря на проявленную вами некоторую легкомысленность, все же хочу вам сказать, господин Эриадор, что ваша тяга к знаниям весьма похвальна… Да, и это радует. Но все же вынужден вас огорчить — вы взвалили на себя совершенно непосильную ношу. Шесть факультетов… совсем не шутки! Вам все-таки придется выбрать из них один.

— Да-а? — грустно протянул я, изображая разочарование. — Очень жаль…

— Мне тоже, но вы не сможете учиться одновременно на всех сразу, уж прошу мне поверить. Хотя бы подумайте о банальном наложении времени занятий друг на друга!

— Да, я об этом как-то не подумал… — делая ошеломленное лицо, словно от только что осознанной мысли, сказал я. — Тогда… тогда… тогда я, пожалуй, выберу темный факультет!

— Что-о-о? — круглыми глазами уставился на меня, похоже, никак не ожидавший такого выбора ректор. — Темный факультет? Вы сами хотите? Но… почему?

— Ну-у… я думаю, там будет интересно… Потом, у меня есть… еще некоторые… соображения…

Я обернулся и глянул на Стефанию. У той на лице было искреннейшее, ничем не замутненное изумление, приоткрытый рот и тоже круглые глаза. Почти как у ректора.

— Интересно? Соображения? — ошеломленно повторил Мотэдиус и, проследив своим взглядом за моим, воткнулся им в Стефанию.

Ректор уставился на Стефанию. Император уставился на Стефанию. Свита уставилась на Стефанию. Гости уставились на Стефанию. Короче, все уставились на Стефанию. Ну и я на нее тоже еще раз посмотрел. За компанию со всеми. Внезапно оказавшись сразу под взглядами стольких глаз, девушка страшно смутилась и стала стремительно краснеть.

— Так вы действительно думаете, что это вполне достаточное основание для того, чтобы стать темным магом? — после нескольких секунд тишины неожиданно повернулся ко мне молчавший до этого император, обежав перед этим цепким взглядом лицо и фигуру девушки.

— Я думаю, что вполне достаточное, ваше величество, — ответил я с вежливым поклоном. — Оно ничем не хуже других…

— Хм… Коль вы так думаете… Тогда… Тогда… Господин Эриадор, я, император Элитании Альвеар Хайме, данным мне правом власти объявляю вас зачисленным на темный факультет Столичного университета магии! Надеюсь, что вы прославите стены нашего университета! Ждем вас на занятиях!

— Благодарю вас, ваше величество!

Я опустился на одно колено и благодарственно склонил голову.

— Хм… Встаньте, юноша, встаньте! Отблагодарите меня потом! Своей верной службой!

— Я правильно все сказал? — обращаясь уже к ректору, поинтересовался император. — Я тут за вас немножко поработал… Надеюсь, вы не против?

— Да, ваше величество, — несколько кисло ответил тот, делая легкий поклон, — все правильно… И я совершенно не против. Правда, мне все же хотелось, чтобы Эриадор учился на кафедре целителей… У него к этому очень сильный дар… Разбрасываться такими дарованиями…

— Хм… Целителей? Это ведь тот самый радужный? Да? — спросил император, пристально глядя на меня.

— Да, ваше величество, — ответил ректор.

— Ффф! — пропыхтел император. — Хорошие целители империи нужны… Впрочем, как и…

Император оборвал себя на полуслове и несколько секунд молча глядел на меня, что-то решая. Я ждал. Все ждали. Тишина…

— Давайте тогда сделаем так, господин ректор, — приняв решение, заговорил император. — Учитывая столь сильную тягу к знаниям, которую юноша нам недавно продемонстрировал, пытаясь получить восемнадцать мантий, зачислите его еще на факультет целителей! Действительно, не стоит нам разбрасываться столь редкими дарованиями.

— Ну что скажете, Эриадор? — обратился ко мне император.

— Благодарю вас, ваше величество! Я в восторге! — поклонился я с радостным выражением на лице, про себя же на чем свет костеря благодетеля. Вместо одного — целых два факультета! Все мои планы насмарку! Как ему только это в голову пришло? Сихотовы вилы ему в …!

— Ну а вы довольны, господин ректор? Я решил вашу проблему? — спросил император.

— О да, ваше величество!

— Все бы так легко решалось, — сказал император и картинно вздохнул. — Ну коль проблемы мы все решили, пойдемте тогда посмотрим, что у вас тут изменилось с прошлого раза. Вы ведь мне хотели что-то показать?

— Да, ваше величество…

— Хотя нет, постойте! Одну минуту! Господин Эриадор, я готов принять у вас присягу! Прямо здесь и сейчас!

— Да, ваше императорское величество! — склонил голову я.

Нефиг было связываться с этими студентами, подумал я, направляясь к императору. Теперь вот и двойная учебная нагрузка, и присяга! Сихот… Ну кто меня за язык тянул? Ладно, будем считать, что один — ноль в их пользу…

Стефания

На следующий день

В пустом помещении было как-то холодно и неуютно. И тихо. Только иногда залетало из коридора эхо звонких голосов. Это студенты других кафедр весело набивались в аудитории, обмениваясь радостными возгласами от встреч после разлуки во время каникул и делясь впечатлениями.

А я опять одна…

Я вздохнула.

Сегодня с утра я встала пораньше, взяла сложенную еще с вечера выданную мне сумку, в которой, правда, кроме тетради и перьев для письма ничего не было, и отправилась на свое первое занятие. У стенда с расписанием пришлось долго искать аудиторию, куда мне идти. В конце концов я обнаружила нужное в самом низу списка. На фоне выполненного каллиграфическим почерком расписания запись, торопливо сделанная, похоже, прямо на весу, выглядела коряво и небрежно.

— А ты слышала, что темная на балу приворожила себе поклонника? — неожиданно раздался рядом чей-то громкий голос.

— Слышала… Наверное, ей, бедняжке, не на что больше рассчитывать, кроме приворота, — прозвучал в ответ второй.

— И подумай только, какая пронырливая! Княжич, да еще и радужный! Вот наглая-то, а?

— И не говори! У этой Терской — ни стыда ни совести! Нам в триста пятую…

Поворачиваюсь на голоса, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Две девушки в зеленых мантиях отходят от расписания и только сейчас замечают меня.

Секундная пауза.

Смотрю на них, как последняя дура, не зная, что сказать. Девушки переглядываются, и одна другой корчит рожу. Они одновременно прыскают и, подхватив друг друга под локти, торопливо устремляются по коридору мимо меня.

— Ха-ха-ха! — несколько секунд спустя слышу я их веселый громкий смех из-за поворота.

Сплетницы! Мерзкие сплетницы, наконец соображаю я, что сказать, но уже поздно. Они убежали.

Дуры набитые! Да как у них язык повернулся такое произнести! Никого я не привораживала! Он сам пригласил меня на танец! Я вообще не знала, что он тоже маг. Не из-за меня же он пошел на темный факультет! Этого не может быть! Или может? Да ну! Ерунда! Я бы тогда это почувствовала. В книгах пишут, что сразу все чувствуется. Вот я, например, чувствую или нет? Чувствую? Вроде не чувствую… Или чувствую? Непонятно. Но что он тогда имел в виду, когда говорил о каких-то своих соображениях? Все на меня так смотрели, как будто я то самое «соображение» и есть. Он вообще-то странный… Один костюм чего стоит! Откуда такой только взял? Хотя ему идет… Но хоть он и странный, но смелый. Как он эту Алистеру! Вот ведь противная какая! Это она ко мне из-за того, что я ее обрызгала у фонтана, цепляется… А Эри, оказывается, уже умеет делать заклинания. Нужно мне тоже быстрее научиться… Полезут в следующий раз — я им покажу! И сплетницам этим тоже! Какое-нибудь проклятие на язык! Чтобы не двигался. Захотят про меня гадость сказать — а он не шевелится! Вот смеху-то будет! Хотя это нехорошо… людей проклинать. Это только темные душой делают… У меня же душа не темная? И что теперь? Они будут про меня гнусности говорить, а я буду молчать? Может, если по чуть-чуть проклинать, душа не потемнеет? Я вспомнила злорадные лица своих обидчиц и вздохнула.

Нет… По чуть-чуть, наверное, не получится… На них чуть-чуть не подействует… по лицам видно, что им нужно будет самое сильное…

Ругаясь на сплетниц и размышляя сразу обо всем, я добралась до нужной мне аудитории, которая встретила меня пустотой и гулким эхом. При виде этой пустоты у меня сжалось сердце, и вся злость куда-то делась. Не пришел… Наверное, передумал… Он ведь может стать кем хочет… Он радужный! Таких со времен древних не было. Зачем ему быть темным? Это незавидная участь. Видимо, он передумал и выбрал другой факультет. Как бы я хотела тоже иметь возможность выбора!

Я снова вздохнула. Прозвенел колокол, извещающий о начале занятий. Шум, залетающий из коридора, стал стихать, и меньше чем через минуту стало совсем тихо.

Не пришел…

— Хай! Ты чего тут одна делаешь? Спишь, что ли?

От внезапно раздавшегося громкого голоса я буквально подпрыгнула на месте. Оборачиваюсь. Из приоткрытой двери выглядывает голова с темной шевелюрой и насмешливым прищуром темных глаз.

Эри! Он пришел! Он все-таки пришел!

Не скрывая радости, улыбаясь, я смотрю на него.

— А где наш препод? — поинтересовался Эриадор, входя в аудиторию. Под мышкой правой руки он держал что-то зеленого цвета.

— Вот, никого нет, — развела я руками, — сижу, жду.

— Ясно, — кивнул он в ответ и произнес с довольным видом непонятное слово: — Кульненько!

— А почему вы не в мантии? — глядя на него, спросила я, решив не уточнять, что значит это слово.

На Эриадоре был камзол из черной ткани и такого же цвета штаны, заправленные в короткие черные сапожки.

— Ну не могу же я это взять и надеть! Вот так сразу. Даже не примерив!

С этими словами он небрежно плюхнул на стол рядом со мной то, что держал под мышкой. Я с удивлением увидела, что это мантии. Три зеленых целительских мантии…

— Вот, получил, — с непонятной интонацией в голосе произнес Эри. — А черных он мне не дал. Сказал — нету! Ты свою где брала?

— Мне на заказ шили, — ответила я, — у управляющего черных мантий не было…

— И мне сказал, что нужно шить на заказ, — слегка наморщил нос Эриадор.

— Они быстро шьют. Мне за два дня пошили. И вам, наверное, так же будет…

— Давай на «ты»! — предложил Эри.

— Что? — не поняла я.

— Предлагаю обращаться на «ты», — повторил Эриадор. — Нам с тобой, похоже, еще долго вместе учиться, поэтому давай на «ты»! Можешь звать меня Эри. Согласна?

— Да, согласна! — с удовольствием кивнула я.

— А насчет мантии ты переживала совершенно зря, — сказал Эри, указывая рукой на брошенные на стол мантии. — Вон, сама посмотри!

— На что? — вытянула я шею.

— Цвет. Тебе такой не пойдет.

— Почему? — спросила я, внимательно разглядывая ближайшую ко мне мантию.

— Какого-то он гавн… грязноватого какого-то оттенка. Не твой цвет. К твоим глазам лучше черный. Или белый.

— Да-а-а?

Видно уловив моем голосе недоверие, Эри уставился на меня, глядя чуть из-под бровей.

— Не веришь? — В его голосе прозвучала легкая насмешка. — А ты примерь! Сама увидишь.

— Как же я ее примерю? — растерялась я. — Тут негде… Потом, это ведь твое… И, в конце концов, это просто неприлично!

— Да? Тогда просто приложи ее к себе!

— А-а-а…

— Давай, давай! Не стесняйся! Ты же хотела такую манию! Вот и попробуй!

Хотела… Но не так… Как он вольно обращается с тем, о чем другие только мечтают, пришла мне в голову неприятная мысль.

— Ты действительно на это согласен?

— Согласен? — не понял Эри. — Да, согласен. Я тебе об этом и говорю.

— Но ведь это мантия! Это символ…

Пару секунд Эри внимательно смотрел на меня.

— Извини, — произнес он, — для тебя это много значит. Я не подумал. Прости.

— Да нет… ничего… Просто… понимаешь… я…

— Я понял. И извинился.

— Все хорошо. Я не обижаюсь. Правда.

Возникла неловкая пауза.

— Ты действительно не обидишься, если я ее немножко подержу? — не выдержала я затянувшейся тишины. Мне вообще-то действительно очень хотелось взять в руки мантию, о которой так мечтала. Да и потом, это способ сгладить возникшую неловкость. Эри, похоже, действительно не имел в виду ничего плохого. Просто ему все и сразу, вот он этого и не ценит…

Вместо ответа Эриадор взял в руки сложенную парадную манию и, держа ее перед собой на вытянутых руках, обернулся ко мне:

— Леди Терская! Не окажете ли вы мне честь, приложив к себе эту замечательную парадную мантию целителя?

— Э-э-э… — никак не ожидая такого, растерялась я, чувствуя, что начинаю краснеть.

— Прошу вас, леди! — торжественно произнес Эри, делая легкий полупоклон.

— Благодарю вас, господин Эриадор!

Встав из-за стола, я сделала реверанс.

— Возьмите! — протянул он мне мантию.

— Спасибо! — ответила я, принимая ее. Когда я брала ее, наши руки соприкоснулись, и, кажется, я еще больше покраснела. Не желая, чтобы он это заметил, я быстро опустила голову, делая вид, что всецело увлечена разглядыванием одежды. Ткань мантии была на ощупь немножко колючей. Я осторожно положила ее на стол и аккуратно расправила, подняв ее вверх за плечи.

Мантия целителя… Так близко… И так недостижима…

Я прижала подбородком жесткий накрахмаленный воротник мантии, прикладывая ее к себе и чувствуя, как колотится мое сердце.

— Я же говорил, что это не твое, — грубо разрушая магию момента, произнес Эри. — Она тебе на лицо зеленым отдает. Не хочу тебя обидеть, но кое-кого это напоминает… Что-то лягушачье…

Какой же он нечуткий! Не понимает, что для меня… Но додумать не успела.

— И чем вы тут занимаетесь, молодые люди?

Оборачиваюсь. В распахнутых дверях аудитории стоит ректор университета и с улыбчивым прищуром смотрит на меня.

— Ой!

— Обновки примеряем, господин ректор, — не полез за словом в карман Эриадор, пока я ойкала, и поклонился.

— Я не ошибся в своих расчетах встретить вас здесь, Эриадор, — ответил ректор, наклоняя голову, — но я, собственно, тут не за этим… Господин Эриадор, госпожа Стефания, — кивнул поочередно нам Мотэдиус и, опустив вниз сцепленные в замок руки, неспешно, делая паузы между предложениями, заговорил глубоким, приятным голосом: — Я зашел к вам засвидетельствовать свое почтение и извиниться за то, что вы остались у меня без учителя. Сейчас по всему университету для новичков идет первый урок. Им рассказывают об истории кафедр, чем они будут заниматься, знакомят с преподавателями и друг с другом, и только вы у меня остались одни… Поэтому я сейчас возьму на себя смелость стать вашим учителем и расскажу вам все, что вы услышали бы от него… Прошу вас, садитесь!

Ректор указал нам рукой на места, сам поднялся за кафедру и, сделав паузу, продолжил:

— Итак, начнем. Ситуация с отсутствием преподавателя неприятна, но, как и всякая проблема, она имеет свое решение… и разрешима. Ваш учитель приедет примерно через три месяца. Раньше он никак не может… А пока вы будете заниматься вместе со всеми. Все дело в том, что для первого курса особых различий в обучении нет. Все в общем порядке изучают историю, древние языки, теоретические основы магии, а также письменность и счет. Грамотное изложение своих мыслей — не последняя строчка в списке добродетелей мага… Уж поверьте мне. А владение математическими вычислениями понадобится при расчете заклинаний и поможет сберечь кошелек… Кроме этого у вас будут практические занятия… Опять же для первого курса различий в них нет. Главное, чему вы там должны будете научиться, — это обращение к своей внутренней силе, к своей магии. Раскрыть свой потенциал. И только после того, как вы сделаете это… только тогда вы сможете начать изучать заклинания той стихии или того дела, предопределенность к которым показал Камень Судьбы. Поэтому не переживайте, что у вас сейчас нет учителя. Фактически вам на первый год обучения он не нужен… и приедет в общем-то просто познакомиться с вами… Конечно, очень жаль, что сложилась такая ситуация, когда целое направление магии представлено в нашем университете настолько слабо… Я имею в виду темную магию… Пусть весьма своеобразную, порой со спорными методами достижения результатов, но, несомненно, вносящую свои краски в многокрасочную палитру мира… Я не устаю повторять, и сделаю это еще раз, что, по моему глубокому убеждению… морально-этические основы применения магии определяются в первую очередь личностью мага, а никак не цветом его мантии… Слепое деление на цвета — это путь примитивных людей, которые не понимают, что мир — это смешение красок, а вовсе не подконтрольное им разделение цветов… Однако об этом мы поговорим более полно немного позже… Я прочитаю вам всем несколько лекций на тему «Морально-этические аспекты применения магии». Как показывает моя многолетняя практика, многие даже не подозревают, что таковые существуют… Но, как я уже сказал, это будет позже. Вот в общем-то это все, что я хотел вам сказать при нашей встрече… Есть ли у вас ко мне вопросы?

— А когда можно будет пользоваться библиотекой? — быстро спросил Эриадор, словно этот вопрос уже вертелся у него на языке.

— Вы и сейчас можете ей пользоваться… — непонимающе наклонил голову к плечу ректор.

— Нет, я имею в виду специальную литературу. Сейчас можно взять только художественные и исторические книги.

— Доступ к специальной литературе будет разрешен с начала вашей предметной специализации… Под руководством преподавателя.

— Да-а? — В интонации Эри послышалось недовольство. — А к архивам? — спустя секунду поинтересовался он.

— Архивами вы сможете пользоваться после того, как смените свой студенческий значок на знак мага.

— Понятно… — протянул Эри, что-то обдумывая.

— Видя ваше стремление к овладению тайными знаниями, такое же, как и у многих до вас, я, как и им, скажу — посещение архива бессмысленно без отличного владения древними языками… — Мотэдиус сделал паузу и продолжил: — Если с литературой для учебы ситуация более-менее нормальная — есть переводные издания и книги, написанные нашими современниками, то в архиве все совсем по-другому. Почти все гримуары написаны на мертвых языках, на которых давным-давно уже никто не говорит… С множеством специфичных слов и сокращений, смысл которых, увы, зачастую утерян. Работа с такими древностями — это скорее работа исследователя-языковеда, чем работа исследователя-мага. Поэтому мой вам совет — усердствуйте в изучении языков, усердствуйте… И тогда, вполне возможно, архив откроет вам свои секреты…

— Я знаю древние языки, — неожиданно сказал Эриадор.

— Вот как? — искренне удивился Мотэдиус. — Именно языки? И сколько вы их знаете?

— Мм… пять… нет! Шесть!

— Да что вы говорите? — недоверчиво покачал головой ректор. — Лично мне известно о существовании всего лишь четырех!

— Ну… не знаю… Согласен, что два из них похожи… Вполне возможно, что это разновидности одного и того же… — не стал спорить Эри.

— Похожи? Что ж, это очень интересная новость. Если это действительно так и вы и вправду обладаете столь редкими знаниями, то тут можно вас только поздравить, господин Эриадор!

— Спасибо. А нельзя ли вместо поздравлений допустить меня к архиву? Прикрепить к какой-нибудь группе исследователей… Есть же у вас такие?

— Хм… — хмыкнул Мотэдиус, в задумчивости взявшись правой рукой за подбородок. — Хм… Что я могу вам сказать… Прецедентов таких до этого не было… Однако, учитывая вашу… мм… некоторую своеобразность… Может, это будет как раз первым случаем? Не знаю. Но если в этом будет действительно хоть какая-то целесообразность…

— Я готов подтвердить свои знания! — бодро сказал Эри.

— Молодой человек, молодой человек! — осуждающе покачал головой ректор. — Давайте не будем спешить! Первый день учебы… Вы переполнены энтузиазмом и рвением… Я вас прекрасно понимаю. Однако при всем моем уважении к вам я сильно сомневаюсь в необходимости срочно собирать комиссию для того, чтобы подвергнуть вас испытаниям… Давайте доживем до начала занятий по древним языкам! И там уже после первых уроков всем будет понятно, что нам делать с вами дальше… Не будем спешить! Вы ведь слышали о том, что маги живут в среднем четыреста лет?

Эри согласно кивнул.

— А если слышали, тогда поймите — время у вас есть. Открою вам небольшой секрет. Торопливость — черта, которая в открытую не осуждается в магической гильдии, но и не приветствуется… Весьма. Вы меня понимаете?

— Вполне, — ответил Эриадор, слегка поджимая губы.

— Тогда не будем спешить…

Тут раздался звон колокола, извещающего о конце урока и начале перемены.

— Ну вот. Мы с вами проговорили целое занятие, — улыбнулся ректор, дружелюбно прищуриваясь. — Я выполнил свою работу полностью. Следующим по расписанию у вас история, которую будет преподавать магистр Рейсмос. Насколько я знаю, сегодня он расскажет вам об истории нашего университета. Успехов вам на занятиях, молодые люди!

Эри

— Откройте ваши тетради и запишите тему сегодняшнего занятия… «Кровеносная система человека». Кровеносная система, или, как еще ее называют, кровеносно-сосудистая система предназначена для переноса красных кровяных телец по телу человека… Центром системы является пульсирующий орган — сердце…

Погнали, тоскливо подумал я, полуложась на парту и подпирая голову локтем. Еще час моего времени на бла-бла-бла…

Когда ректор вещал про то, что специальные предметы начнутся после первого года обучения, он почему-то забыл сказать, что кафедра целителей — исключение. Специализация на ней началась сразу.

— За этот год мы должны будем с вами изучить основы человеческого тела — его строение, отдельные органы, системы, образуемые им, их функционирование и взаимодействие между собой. Материала много, объем большой, но это основа, без чего вы не сможете двигаться дальше, когда научитесь управлять своей силой. Поэтому от вас потребуются усидчивость и трудолюбие, усидчивость и трудолюбие… Все, что я говорю, вам необходимо записывать… — Магесса Элеона Танийская, преподаватель первого курса целителей, с первого занятия взяла быка за рога, загоняя студентов в стойло послушания и трудолюбия.

Ну… если совсем точно — то со второго. Первое занятие я пропустил, выбрав из двух вариантов темную кафедру. Уж больно мне хотелось посмотреть, придет преподаватель или нет? Вышло забавно. Вместо учителя приперся ректор, чтобы мы не чувствовали себя одиноко. Спасибо, конечно, но я бы лучше подремал. У меня как раз с собой три мантии было. Можно было хорррошую подушку сделать! Нет, пришлось слушать вводную лекцию, куда деваться. А потом меня замели у целителей.

— И где же вы были, юноша? Почему я вас не видела на первом занятии? — сразу начала разбор полетов магесса, едва только отзвенел колокол к началу урока и я вошел в аудиторию. — Я вас слушаю.

Она строго смотрела на меня темно-карими глазами. Элеона была плотной в теле женщиной невысокого роста, с закрученными на голове в кокон светло-каштановыми волосами и ухоженным холодным лицом. Выглядела вполне молодо, лет на тридцать — тридцать пять, но это если не смотреть ей в глаза. А вот если посмотреть, то становилось ясно, что ей отнюдь не тридцать и не шестьдесят… и может, даже и не восемьдесят…

— Госпожа магесса, я был на занятиях на темном факультете.

— Вот как? — Судя по голосу, Элеона была неприятно удивлена. — Вы предпочли мои занятия другим? Не соблаговолите ли объяснить причину вашего столь странного выбора?

Слова «мои» и «странного» она выделила голосом. В аудитории наступила настороженная тишина. Все молча глядели на нас, ожидая, чем кончится наш разговор.

— У меня были причины, госпожа магесса.

Кто-то отчетливо хихикнул.

— Неужели? И что же это были за причины, позвольте узнать?

— Аудитория для темных была на втором этаже, а ваша на третьем… Туда было ближе…

Я постарался улыбнуться как можно лучезарнее.

— Острите? — Взгляд магессы был как кончик клинка кинжала, направленный в лицо. — Что ж, приятно, что у нас есть остроумный человек…

Если взгляд у нее был как лезвие, то голос был зловещ, как скрип двери склепа.

Не стоило тетю дразнить… Да ну их! Задрали уже! Я собирался изображать студента, а не учиться! Ну может, самую малость, чуть-чуть… Но это уже ни в какие рамки не лезет! Що я вам, студент действительно, что ли?

— Ну что ж, проходите, садитесь, — многозначительным тоном сказала Элеона.

— Благодарю вас, — кивнул я и, повернувшись к аудитории, окинул ее взглядом.

Не очень большое помещение с рядами деревянных столов светлого дерева, уходящих амфитеатром к потолку. Из-за них на меня настороженно таращатся десять… двенадцать пар глаз. Два ряда по пять и еще двое. Десять девок, двое парней. Я тринадцатый. Чертова дюжина, значит… Мило. Тут на глаза мне попалось знакомое лицо. Красавица, которая хихикала и аистом называла.

Так ты у нас второгодница, подумал я, направляясь к приглянувшемуся месту, с краешку. Или третьегодница… Значок-то у тебя был, когда ты хихикала! А если учесть, что присягали императору всего пять целителей, то, выходит, что половина тут — второгодники…

Университет хоть и смахивал на земные, но все же отличался. Все-таки не математиков готовили или врачей, а магов. А магия, она штука такая, расписания и сроки у нее свои. Ну вот должен ты на первом курсе овладеть силой, а у нее на это другие планы. Через год или через два решит, что пора ей в руки хозяина-мага даться. Да и потом с развитием тоже у всех по-разному может быть. У кого сразу, а кто бьется, бьется — все равно ничего не выходит. А потом раз — и скачок. И все получается. Короче говоря, магия — это непросто. Новичков сразу всех предупредили, что, если что не так — не паникуйте. Терпеливо и трудолюбиво ползем вперед… пусть на бровях, но ползем… А там стрельнет. Обязательно стрельнет!

Побочный результат такой необязательности магии — отсутствие четкого разделения по возрастам. Запросто можно встретить на одном курсе людей разного возраста с разбегом между ними эдак от двух до пяти лет. Но чтобы у ленивцев не возникало желания списать свою лень на неисповедимые пути магии, в университете существовала экономическая бодрилка.

Обучение тут — условно бесплатное, с оплатой по завершении обучения. Поступил — император за первый год твоей учебы платит. Год проучился, экзамены сдал — перевели на следующий курс. Не сдал — сиди по новой, жди озарения. Император опять платит, но к сумме годового обучения плюсуется еще четверть от годовой стоимости. Опять не сдал — император платит, но ты уже должен снова за год плюс плату за полгода плюс предыдущий долг. И так, пока годовая плата с добавкой за тупость не сравняется. Ну а там как в университете решат. Или долги все возвращаешь и продолжаешь грызть гранит науки уже за свой счет, либо, коли денег нет, выходишь из стен альма-матер каким есть — балбесом и дуешь отрабатывать долг в какой-нибудь гарнизон или еще куда-нибудь руками махать, насколько ты научился это делать за время учебы. Впрочем, если ты умник-разумник и нигде больше года не сидел, то ты все равно должен. Император ведь за тебя платил! Так что будь готов должок вернуть… Причем весь и сразу. Правда, сумма долга будет меньше, чем у балбеса, да и отличникам бонусы по выплатам полагаются. Но все равно — должник. Очень мне этот момент не понравился. Не люблю быть кому-то должным… Однако порядки тут такие. Ничего не поделаешь…

Под трудолюбивый скрип перьев я рассеянно наблюдал за магессой, вещавшей с кафедры. Я был единственным, кто не записывал ее лекции.

Элеона это сразу заметила.

— Эриадор, почему вы не пишете? — поинтересовалась она, опуская в обращении ко мне все уважительные слова. В университете правило — обращаться на «ты». И еще никаких своих слуг. Только местные. Мол, на «ты» — это значит, мы все — большая дружная семья, а отсутствие слуг — привыкайте к трудностям походной жизни. Мне это тоже не понравилось. Если в обществе нет цветовой дифференциации штанов, то что же такое будет? В средневековье без разноцветных-то штанов совсем нельзя! Это ведь даже не Земля, хотя дифференциация и там есть. И потом… Я же собирался тайлиш себе присмотреть! Полученные деньги от продажи найденных в пустыне древностей позволяли соблюсти традиции моего мира. Традиции нужно чтить… В данном случае они то единственное, что удерживает меня от сползания на одну ступень с низшими…

Так вот, почему вы не пишете, поинтересовалась она у меня, показывая этим «вы» свое недовольство.

— Потому что тетрадь можно потерять, а голова у меня всегда с собой, — вежливо ответил я.

— Да, но вы можете что-то забыть, а вот конспект — нет! Открыли, посмотрели — вспомнили!

— Я и так все прекрасно помню…

После того как у меня несколько прибавилось сил в плане магии, я наконец смог немного позаниматься со своими мозгами. Точнее, с мозгами Эри… Короче, неважно, чьи это сейчас мозги. Важно то, что память моя оказалась на месте. Весь архив, собранный на Земле, был при мне. И еще. Я снова мог искать в нем. Не вспоминать, морща лоб, чего там и как было, а задавать поиск и находить то, что нужно. То, что ничего не пропало, было весьма приятно. Кроме того, вместе с памятью вернулись способности к точному запоминанию информации.

— Неужели? — не поверила магесса. — Тогда, может быть, вы перечислите мне основные органы человека и системы, в которые они входят?

— Пожалуйста, — сказал я и принялся дословно цитировать материал вчерашнего занятия. Голосу ее я подражать не стал, это было бы уже чересчур, и так она была неприятно поражена.

— М-да, — с некоторым разочарованием подвела итог магесса, после того как я замолчал, — вижу, что с памятью у тебя действительно все в порядке.

В качестве поощрения за правильный ответ она перешла на «ты».

— Но все же я бы тебе рекомендовала не полагаться целиком только на нее и хоть что-то, но записывать.

— Конспект тоже может быть внезапно съеден мышами.

— Какими мышами? — не поняла она.

— Голодными до знаний…

Элеона только губы чуть плотнее сжала.

— Что ж. Как хотите. Отсутствие конспекта или небрежное ведение его — это дополнительные вопросы на экзамене. Вы меня понимаете?

— Я согласен на дополнительные вопросы.

— Хорошо. Продолжим нашу лекцию… Записываем…

В аудитории раздался легкий шорох поворачиваемых сподручнее тетрадей и звук от поудобнее устраиваемых на скамейках задниц будущих целителей, готовящихся продолжить конспектирование. Не нужно было быть великим эмпатом, чтобы ощутить недружелюбие и зависть, разлившиеся в воздухе и направленные на меня. Конечно. Они пишут, дымясь от усердия, а я — слушаю, полулежа на столе. Если еще учесть, что многие пишут уже по второму разу, а некоторые, возможно, даже и не по второму… Понимаю. Но, как говорится: пишите, Шура, пишите. Вы мне неровня…

Отношения с сокурсниками у меня были прохладные. Я ходил с высокомерным видом, в разговоры не лез, отвечал односложно. Плюс еще моя черная мантия, в которой я пару раз появился у них на глазах. Короче, ко мне не приставали.

Честно говоря, они меня чем-то раздражали… Что-то хотелось им сделать… такое. Хотя вроде поводов особо они мне не давали. Так, девчонки шушукались между собой, поглядывая на меня, и все. Парни вообще помалкивали. Но вот хотелось!

Это все от нервов, подумал я, меняя позу — затекла рука. Если кому что и устраивать, так это варгушам…

Левый рукав мантии как раз съехал к локтю, открывая шрам…

Хоррроший такой, красно-фиолетовый отпечаток зубов, по краям которого четко были видны следы от клыков. Похоже, что эта красота осталась мне от Дины на вечную память. По крайней мере, до тех пор пока я в этом теле. Когда я пошел к целителям, намереваясь вернуть руке нормальный вид, все только головой мотали, к кому бы я ни обращался.

— Это же кожа, — говорят и разводят руками. — Нужно было сразу делать, в течение трех дней. А сейчас уже все, время ушло. Теперь необходимо сдирать весь поврежденный участок, кусок мяса под ним и отращивать все заново. И то не факт, что не будет по цвету отличаться. Вполне возможно, что это место будет более розовым и гладким, чем вся рука. Кожа — это очень сложно. Отрастить — да, но вот создать новый участок, не отличимый по структуре от старого, — это уже высочайшее целительское искусство, стоящее немалых денег и большой траты времени.

М-дя, подумал я тогда, так и сяк крутя руку и критически рассматривая отпечаток Динкиных зубов, — косметические операции тут, значит, тоже не делают… Три дня! Кто ж знал-то? Некогда мне было тогда красоту наводить. Шкуру целиком спасал, не до этого было. Что ж, ладно, придется, видно, оставить… Как напоминание о том, что за мной долг и что пить мне нельзя. К примеру, сел за стол, потянулся к бокалу, манжетик сполз — и вот они, зубки показались! Помнишь, что было, когда ты немножко выпил, а? Помнишь? Ага, помнишь… Тогда, значит, поставь на место и не трогай! Лучше компоту… И не забывай — время идет, а они там бегают, довольные жизнью, а ты тут, покусанный, сидишь и думаешь — безопасно ли в город тебе прогуляться или нет?

Короче, шрам я оставил на память, а вот с какого перепугу мне Дина снилась две ночи подряд, я так и не понял. С головой у меня с тех пор, как я из Этории вырвался, был полный порядок. Никакого двоечувствия, никаких странных мыслей и поступков. Я снова стал одним целым — самим собой. И желание было четким — поквитаться. Без всяких полутонов. Но вот приснилась же!

И каждый раз одно и то же — мы с ней в какой-то комнате, она сидит у входа, грустная такая, а я чувствую, что она хочет что-то сказать, но молчит. Молчит, молчит, а потом вроде уже рот открывает, вот-вот скажет, и тут начинается! То Эста придет, то Лисса со своими подружками припрется, то еще кого-то совсем непонятного принесет. И все! Не до разговоров. Все шумят, несут какую-то ерунду…

А Дина сидит и молчит. Только смотрит на меня, виновато втянув голову в плечи, печальными глазами… грустно так… Так ничего и не сказала.

Я вообще, когда она первый раз приснилась, очень крепко удивлен был.

— Скучает, что ли? — сказал я сам себе, выставляя из-под одеяла левую руку и рассматривая шрам на ней. — Ладно, я думаю, что мы еще встретимся, Динуля… Я готовлюсь… И буду в форме…

Свою подготовку в столице, как и в Этори, я тоже начал со сбора информации.

В библиотеке в свободном доступе оказались две книги про варг. Не очень толстые, но достаточно разумно написанные, чтобы узнать, откуда это все пошло и что со мной было.

Все оказалось достаточно просто. Среди магов прошлого было полным-полно эмпатов. Очень удобно чувствовать настроение собеседника и поворачивать разговор в нужном направлении, не так ли? И совместные переживания, несомненно, гораздо богаче, чем чувства одной личности. Только ничего не бывает за просто так. Первым смекнул об этом, похоже, самый ушлый из волшебников, который и создал варг, — маг по имени Дарг. Дарг, и все. Одно слово. Ни родового имени, ни титулов. Ничего. Имя — плевок.

Сделанные им красавицы, транслируя по эмпатическому каналу чувства любви, дружбы и доверия, банально влезали в мозг их жертвы и подчиняли ее себе, ну а потом передавали контроль над захваченным своему хозяину — Даргу. Оказывается, что положительные эмоции защитой местных магов не блокируются. Как опасность они не расцениваются. Нет тут такой защиты. Есть только один способ — глухой ментальный щит. С утра до вечера и с вечера до утра.

Хм, шустряга этот Дарг, догадался ведь! Каждый хочет, чтобы его любили, и открыт для этого чувства. Это же как калиточка в каменной стене замка рядом с запертыми воротами. Совсем не обязательно ломиться через главный вход, достаточно одного убийцу в щелочку впустить, и хозяина можно спо-окойненько прирезать…

Конечно, со временем маги научились держать ментальный щит постоянно, но к этому времени Дарг уже успел сколотить из порабощенных небольшой такой ударный отрядец, с которым и начал первым боевые действия. Или не он… Смутно об этом месте пишется… Но в общем-то уже неважно, кто там начал, но вот то, что ряды тогдашних магов он проредил прилично — факт, не подлежащий сомнению. Причем только сам за себя воевал. Аналог земного Махно, так сказать. Однако в конце концов, похоже, он всех так крепко достал, что ловили его уже всей толпой, заключив даже для этого всеобщее перемирие.

Неправильно, что не написали, как его убили, подумал я, сидя над закрытой книгой, подперев руками подбородок. Его смерть была воистину ужасной! Ну что это за описание!.. То ли плюшкой он за чаем подавился, то ли кожу с него живьем содрали… Неординарная ведь личность была, и так неуважительно о последних минутах жизни великого мага! Нехорошо… А вот то, что мне тут мозги напрочь не вынесли, так это, похоже, просто удачное стечение обстоятельств. Во-первых, я не низший. Хоть мозг и тело у меня от Эри, но сознание совсем другое, а варги, видно, имеют четкую настройку на местных. А во-вторых, сдается мне, что за время, прошедшее с их создания, они несколько деградировали. Например, клыков у них во времена Дарга никаких не было. Что в общем-то объяснимо. С клыками под красивую девушку не замаскируешься. Кто к себе зубастое чудо подпустит? А сейчас они все с клыками. Видать, как перестал создатель за своим творением присматривать по причине смерти, так оно и пошло вразнос. А может, он просто поторопился и чего-то не учел. Вот неучтенка за сотни лет и вылезла. Да запросто! Я уже поигрался с ускорителем времени в Эсферато, представление имею, к каким результатам через несколько столетий приводят мелочи, не учтенные сразу. Причем похоже, что изменения у варг к худшему произошли не только во внешнем облике. Видно, что деградировали они и в духовном плане. Рвать зубами шеи — это уже звериное, причем неконтролируемое звериное. Тут, правда, один из исследователей пишет, что это как-то связано с невозможностью продолжить род, но это уж совсем… Уже к насекомым близко. К паукам, например. Интересно, из кого их там Дарг слепил? Было бы забавно узнать… Да и в магии они наверняка «просели». Хотя… Варианты вполне возможны.

Интересно, зачем их держат, пришла мне в голову мысль. Землю выделили, размножаться дают… Значит, какой-то интерес у кого-то из власть имущих к ним есть. В книгах об этом ничего не пишут. Нужно будет об этом у кого-нибудь спросить… при случае…

Свой вопрос я озвучил Виллорту, пару дней спустя случайно столкнувшись с ним рядом с университетским архивом.

— Я вижу, Эриадор, вам варги покоя не дают? — усмехнулся в ответ он, выслушав меня.

— Не то чтобы сильно… Любопытствую, скажем так, какие чудеса есть в империи… — уклончиво ответил я.

— Что ж, любопытство вам никто запретить не сможет, только не переусердствуйте. О варговских чудесах вам лучше думать перед окончанием учебы. Поверьте мне, больше будет шансов узнать о других чудесах. Дело тут в том…

И Виллорт поведал мне, кому и зачем в империи нужны варги. Оказывается, они банальный противовес магам. Сам по себе маг — существо опасное и не всегда четко понимающее, что интересы империи должны быть выше личных интересов. И что думать в первую очередь нужно не о себе, а о государстве. А порой маг (по мнению императора) просто становится прямым врагом, решив занять чужое место или покусившись на то, что ему не принадлежит. Нет, конечно, существуют клятвы верности и служения, но на каждый конкретный случай клятву не принесешь, а понятие о благе империи и императора можно толковать порой очень широко. Были бы мозги, которые у магов всегда есть, причем нередко мыслящие как-то очень по-особому. Так вот, чтобы таких хитромудрых приводить в чувство и изолировать их, если нужно, от общества, — существуют варги. Со времен Дарга они действительно многое подрастеряли, но кое-что у них все же осталось. Оказывается, есть у них такая штука, как боевая пятерка — отряд, предназначенный для убийства магов. Специально отобранные особо сильные менталистки, объединенные в группу, цель которой — совместным ментальным ударом вынести мозг оборзевшего кудесника.

М-да, чудненько-то как… Значит, варги — это тут последний довод королей, как говорится? Хотя нетрудно догадаться, что заставить магов убивать друг друга — занятие довольно проблематичное. Их здесь не так уж много, учились все в одном месте, наверняка все друг друга знают. Попробуй отправь приятелей друг за другом охотиться. Скорее всего, они сто лет ходить кругами будут, в упор не замечая друг друга. Или еще хуже — возьмут да и объединятся. Что тогда с ними делать? Да и потом, подобные приказы совсем не добавят популярности власти в глазах других магов. А так — наверняка основная ненависть варгам достанется, а тому, кто их послал, — постольку-поскольку. Работа у него такая — империю хранить, и ненавидеть его за это нельзя. Наказуемо. Если не зарываться, то императору вполне можно держать магов в узде, своевременно приводя их в чувство, не давая развиться у них опасным иллюзиям. Да и для магов это тоже порой может быть удобно. Есть же у них какие-нибудь отщепенцы? Наверняка! При таких больших сроках жизни чудаков должно хватать. Проще и безопаснее убрать их чужими руками, чем самим пачкаться. Так что варги в этом случае — очень даже удачное решение проблемы… Все с этим ясно. Я был совершенно прав, когда подумал, что они кому-то нужны. Единственно неясно, чего тогда Эста была такая милая и улыбчивая, коль у нее такие козыри в рукаве имелись?

С ходу не придумав ответа на этот вопрос, я адресовал его Виллорту как владеющему большей информацией.

— Пятерки присягают непосредственно императору и без его приказа шагу не сделают, понимаете? А если император решит, что варги позволили себе необязательность в исполнении его законов, то он пошлет туда нас… — оскалился Виллорт.

А вы уж миндальничать не будете, договорил за него про себя я.

— А если пятерки выступят на стороне своих? — все же решил поинтересоваться я.

— Исключено, — покачал головой маг. — Там клятва особого рода, на крови. Ее нарушить невозможно. Да и потом, не так уж много у них обученных. Мало одаренных. Нас больше. А сила пятерки — во внезапности. Когда знаешь, чего бояться, все становится гораздо сложнее, согласитесь?

— Угу, — кивнул я.

— Да и потом, после нападения ведущая такой пятерки обычно погибает, так что группа разваливается, а на создание новой требуется время, — продолжил Виллорт.

— Почему погибает? — удивился я.

— Учиться им не у кого, — как-то криво усмехнулся в ответ тот. — Нет у них магов. А у нас нет желающих натаскивать их. Вот и тренируются они вполсилы, предела своего не зная. А когда доходит до дела… Все ж через ведущую идет, так она выкладывается по полной, чтобы, как говорится, наверняка, ибо если мага сразу не убить, то он с ними расправится. Быстрее, медленнее, но расправится. Вот ведущая пятерки и рвет жилы, себя и подруг спасая. Но когда предела не знаешь… Подруги-то тоже по полной в первом бою с перепуга выдают. Вы понимаете, о чем я?

— Угу, — снова кивнул я, пребывая в некотором ошеломлении от того, что, оказывается, варги еще и смертницы по совместительству. Ей же достается столько же, сколько и магу. Если у того мозги взрываются, то почему они у нее должны уцелеть? Она ведь не знает, сколько надо силы вложить, чтобы и мага убить, и самой уцелеть. Опыта-то нет. Феерия…

— Есть, правда, у них… — после некоторой паузы медленно и задумчиво произнес Виллорт, уставившись в землю, словно что-то припоминая, — те, кто выжили после первого раза. Вот они редкостные твари, скажу вам. Очень опасны. Поэтому я вам и говорю, не переусердствуйте, — обратился уже ко мне маг, поднимая глаза от земли. — Ваше любопытство может быть весьма рискованным. Подумайте хорошенько, прежде чем что-то делать.

— Понял. Но тогда получается, что пятерка только на один выстрел? Как-то неэкономно…

— А, — пренебрежительно махнул рукой Виллорт, — эти уродки новых нарожают! Малость поднатаскают, и на один раз сгодится! Маг дороже обходится. За него можно несколько пятерок отдать, даже не думая. Его учить только сколько нужно! А эти со своим даром уже рождаются, ничего, окромя него, делать не умея. Учи их, не учи их, все без толку. Как простолюдины. Как начали с детства дубиной махать, и все — к клинку их уже не приучишь. Тупая грязь! Да и потом, не так уж часто они и нужны. По мне — так пусть их совсем бы не было. Прожили бы!

Отношение к варгам тут понятно, резюмировал я для себя этот разговор вкупе с ранее полученными данными. Ну что ж… Вполне возможно, что мне это весьма даже на руку…

Бом-бом-бом, прозвонил колокол, извещая о конце занятия и прерывая мои мысли.

— Закройте ваши тетради, на сегодня все! — скомандовала магесса.

По аудитории пронесся звук хлопков торопливо закрываемых тетрадей, сопровождаемый плохо скрываемыми вздохами облегчения.

— Тема нашего следующего занятия: «Применение лекарственных трав в лечении», — не поведя бровью, сообщила с кафедры Элеона, — и проведем его мы с вами в оранжереях. В наших оранжереях выращиваются самые разнообразные целебные травы и кустарники. Вы тоже примете в этом участие. Каждому из вас будет выделен участок земли, на нем вы должны будете вырастить лекарственную траву, из которой потом сварите целебное зелье. Это будет вашей курсовой работой в конце следующего года. А завтра вам выделят участки и покажут, как подготовить землю к посадке…

Что?! Они что всерьез решили сделать из меня ботаника?

Этория

— А я поеду!

— Дина, уймись! Никуда ты не поедешь!

— Тетя, я поеду! Я должна его видеть!

— Объясни — за-чем?

— Я хочу с ним поговорить!

— О чем? О, богиня… — простонала Эста, закрывая глаза и хватаясь за лоб. — Ну о чем ты можешь с ним поговорить?

— Ну… просто… поговорить! Сказать ему, что он неправильно все понял! Что все на самом деле не так! — Дина с энтузиазмом смотрела на тетку.

— Ох, — ответила та, прикладывая ко лбу уже другую руку. — Знаешь, беременность порой сказывается по-разному, но в твоем случае, похоже, она больше всего ударила по голове!

— Тетя, я не шучу, — обиделась Дина, — мне действительно нужно с ним поговорить!

— Хватит! — рявкнула Эста, хлопнув ладонью по столу. — Я тоже не шучу! Я больше не в состоянии выносить твои капризы! И я сказала — никуда ты не поедешь! Будет она еще со своим животом по лошадям лазить! Щас, разбежалась! Дома будешь сидеть как миленькая, пока не родишь! Если самой мозгов не хватает о дочках подумать, так я за тебя подумаю. Куда ты попрешься в таком состоянии, ну куда, скажи мне?!

— Ну тетя, ну как ты не понимаешь…

Дина внезапно захлюпала носом, и из ее глаз неожиданно хлынули слезы.

— Он мне-э-э нужнее, — негромко завыла она, прижимая руки к груди.

— О боги… — Эста схватилась обеими руками за голову, сжимая большими пальцами виски. — У меня сейчас голова лопнет… За что мне это? Дина, прекрати! Мое здоровье уже не то, чтобы выслушивать каждый день твои истерики! Я уже не молодая! Я тебе сказала — потом поедешь! Вот родишь и поедешь!

— До… до-олго-о… — задирая голову при каждом шмыганье носом, провсхлипывала племянница.

— А если с детьми что-то случится? Ты думаешь, он этому обрадуется? А?

— Думаешь… он рассердится?

— Конечно, — тоном, не допускающим сомнений, тут же отозвалась Эста. — Конечно, рассердится! Я уже который день это донести до тебя никак не могу!

— А если я приеду с детьми… то он обрадуется! — обдумав слова тети, сделала логический вывод Дина, наклонив к плечу голову и смотря в никуда. Похоже, она просто озвучивала свои мысли. — Обрадуется…

— Обрадуется, обрадуется, — торопливо зачастила Эста, видя, что племянница вроде успокоилась и продолжение истерики дальше не планируется. — Только сначала нужно родить.

«Сильно сомневаюсь я в его радости… Особенно в свете вашего расставания и моего последнего разговора с ним, — подумала Эста, глядя на размышляющую племянницу. — Но эту проблему будем решать потом… Главное, чтобы она сейчас фортель какой-нибудь не выкинула!»

— Конечно, обрадуется! — подвела черту под разговором Дина, похоже взяв в голову новую мысль, и улыбнулась. — И он все поймет! Правда? — с сияющими глазами, в которых словно по волшебству исчезли слезы, повернулась она к Эсте.

— Угу… — только и смогла та кивнуть в ответ.

— Ну тогда я пошла! — жизнерадостно сказала Дина и спохватилась: — Ой, тетушка, спасибо вам большое! Вы мне всегда так помогаете!

— Иди, иди, — полузадушенно просипела та в ответ, вяло махнув рукой. — Иди…

«Она меня в могилу загонит… — минутой спустя подумала Эста, устало плюхнувшись в кресло и усиленно массируя себе виски указательными пальцами. — Истерики чуть ли не каждый день. Я ее уже с испугом жду — придет или не придет? Что с ней происходит — совершенно непонятно… Целительница уверяет, что все прекрасно… А я вижу, что у нее с головой что-то совсем не в порядке… Можно, конечно, покапризничать в таком положении, чего не бывает… Но так? Это уже слишком… Все к Эри своему ненаглядному рвется. Чем он ее так приворожил?»

Эста вспомнила улыбающегося виновника.

«Убила бы паршивца! — подумала она. — Столько крови моей… И денег. И все из-за него! Жаль, что нельзя… Эта идиотка серьезно собирается с ним встретиться. Если узнает, что я ему что-то сделала, она меня со свету сживет. И не посмотрит, что я ее тетя и ее тоже люблю. Там любовь поинтереснее. Чем же он ее так приворожил? Парррршшшивец!»

Если бы Эста могла видеть золотое облако, окружающее Дину, вопросов бы она не задавала…

Урок французского

— Теперь поднимите руки те, кто уже хоть как-то изучал языки… — Преподаватель древних языков магистр Эльвино Аббондазио, представившись, сразу перешел к выяснению ху из ху среди пришедших к нему учеников. — Это касается только вновь поступивших… — быстро поправился он. — Тех, кто учился в прошлом году и не перешел на следующий курс, это не касается.

Лес поднятых рук резко поредел, сократившись до одной руки, которую гордо держала Алистера Эберардо.

— Тэкс, тэкс, тэкс… — Эльвино немного исподлобья обежал глазами аудиторию, в которой сидело почти сорок человек. — Что, больше никто?

Справа неторопливо поднялась рука в черном.

— Ага, — кивнул преподаватель, словно нашел искомое. — Все, больше никого?

Аудитория ответила отсутствием движения.

— Значит, никого. Хорошо. Тогда начнем с дамы. Алистера, какой язык вы изучали?

— Я изучала древнеируйский, — встав, ответила она.

— Правильный выбор, — одобрил Эльвино, — спускайтесь вниз, пожалуйста, посмотрим, каков ваш уровень знаний… Ну а вы, молодой человек, какой язык изучали? Если я не ошибаюсь, вас зовут Эриадор?

— Да, господин магистр, поднимаясь со своего места, ответил парень. — Эриадор. А какие языки я изучал, я ответить вам не могу…

— Почему? — удивился Эльвино.

— Я не знаю, как они называются…

По рядам пронеслись шепотки и раздалось несколько отчетливых смешков и хихиканий.

— То есть вы изучали, но не знаете, что именно? — уточнил, не понимая, Эльвино.

— Дело в том, что они у нас называются по-другому.

— Ах, ну да! Вы же у нас… Ну да. Прошу, тогда становитесь рядом с Алистерой, посмотрим, что вы знаете… Тэкс. — Эльвино достал из стола и, развернув, повесил на крючок плакат. — Алистера, читайте первое предложение!

— Орес торене… куте торт ту ситерте…

— Орес торине… — привычно поправил Эльвино. — Что это значит?

— Правда… спрятана… внизу… нашей души…

— А вы что скажете, Эриадор? Вы можете это перевести?

— Истина таится в глубинах нашей души — я бы перевел это так.

— Что ж, очень неплохо! Именно то, что тут написано. Прочтите следующее предложение.

— Често мебени торен ти кэст, ге торело батера, вот олс често цукатара, а блакело турено ттосте висте… — спокойно прочитал Эриадор и перевел: — Выбирая между добром и злом, не забудьте, что белый быстро грязнится, а черный всегда притягивает тепло…

— Браво! — не удержался Эльвино. — Замечательно! Отличное произношение и совершенно верный перевод. Кто вас учил?

— Отец, — несколько уклончиво ответил Эриадор.

— Просто отлично! А теперь вы, Алистера, третье предложение!

Нахмурившись, та не очень уверенно прочитала.

— Переведите!

— Мудрость важна. Бери мудрость, и твое имя возьмет ум…

Эльвино разочарованно поджал губы.

— А вы, Эриадор, как это переведете?

— Главное — мудрость: приобретай мудрость и всем именем твоим приобретай разум…

— Садитесь, Алистера, — кивнул Эльвино. — Эриадор, я приятно удивлен вашим знанием древнеируйского! Но господин Мотэдиус говорил, что кроме него вы знаете еще пять языков?

— Да, господин магистр, — ответил тот, задумчиво глядя в спину уходящей на свое место с недовольным лицом Алистеры, — это так.

По аудитории пронесся недоверчивый шепот.

— Что ж, это весьма и весьма интересно! После занятий задержитесь, пожалуйста, я с вами поговорю, а сейчас садитесь на свое место, и мы начнем наш первый урок. Все — откройте тетради и запишите тему первого урока… Классификация древних языков. Исторические корни и нынешнее состояние…

Эри

Я сегодня с вами.
И хочу, чтоб дольше длился праздник…[1]

 —

мурлыкал я, быстро двигая грифелем по листу. На меня снизошло вдохновение, и, чтобы оно вульгарно не пропало, я решил сделать эмблему темного факультета. А что? Как говорится, кто, если не я? Шоу должно продолжаться… Хе-хе…

На вопрос к эконому: «А где наши значки, собственно?» — тот невразумительно промычал, что отменены. Что значит отменены? Ну решением высшего магического совета… триста лет тому назад. Как в песне черепахи Тортиллы — три-и-иста ле-э-эт тому назад!

А почему? Дабы не напоминать… Ага… ясно… вопросов не имею. Сходил в библиотеку, нашел книгу… полюбопытствовал… Хороший был значок… Красный череп на черном фоне… Внушительно так. Даже без перекрещенных костей. Почитал заодно про темных магов. Ну… хотели власть захватить… ну над миром… ну половину его умыли в крови… И чего тут такого? Полным-полно таких случаев. Сплошь и рядом. Амбициозные личности, поставившие перед собой серьезные цели. Не зря, как говорится, жизнь прожили. До сих пор их вспоминают… Многих даже по именам, персонально. А желание власти — ненаказуемо. Желания, они вообще — двигатель прогресса. Не будь желаний, никто никуда не двинулся бы…

Так. Со значком. Значит, он будет круглым… согласно принятому стандарту… В запрете говорилось про конкретное графическое решение… Запрета на то, чтобы у темного факультета был свой значок, нет…

Я пою для вас, моих смешных, красивых, очень разных…

Несомненно, смешных и разных, припомнил я лица сокурсников и сокурсниц. Такие рожи на меня делают… Особенно когда узнают, что они в аутсайдерах…

Например, недовольно вытянутая физиономия Алистеры, с которой она сидела все занятие древяза. О чем-то размышляла… Девушка явно хотела блеснуть, но ее невообразимый свет померк перед другим солнцем… Похоже, она это просто так не оставит… Хе-хе… Надеюсь… А то скучновато… А когда я появлюсь с двумя значками, может, еще кто-нибудь решит, что это уже чересчур. Значок — это тут серьезно… Статусная вещь. А я буду одно с другим мешать…

Я вспомнил, как Стефания, словно акулка, крутилась вокруг целительских мантий.

Вот уж воистину, видит око, да зуб неймет… Как же ей хотелось зелененькую примерить! Но нельзя! Не по статусу… Вообще она сильно заморачивается со своей мантией. Я уже попробовал нажать на «женские струны», намекнул, что зеленый ей не идет. Как-то не очень сработало… Проще нужно быть, проще… Вот как я, например! Демон в чужом теле, попавший в какой-то наизахудалейший мир, с какими-то невнятными богами, неспособными самостоятельно разобраться со своими проблемами… Имею на себе проклятие в виде пророчества о скорой смерти этого мирка вместе со мной… И ничего! Сижу, песни пою!

Только не надо слез!
Девчо-о-онки, мои девчо-о-онки,
Какие мне еще слова найти для вас?
Девчо-о-онки, мои девчо-о-онки,
Мы ночь разбудим светом горящих глаз!
Мы но-о-очь разбудим светом горящих глаз!

Фраза про ночь — это самое главное в этой песне. Она у меня будет девизом. Значок нужен с подтекстом, а не просто так. Глянул — череп! А, ну так это эти… которые те. Неинтересно. Изюминка нужна. У всех на значках просто символические рисунки — синяя капля, голубой вихрь-сопля, красный костерок и зеленый лист, сильно смахивающий на листок земной конопли. А у меня еще кроме рисунка и слова будут:

«Мы ночь разбудим светом горящих глаз!»

Отличнейший слоган для темного факультета! У меня еще был вариант: «Хватай за горло!» Но «свет горящих глаз» мне понравился больше… С намеком таким на скрытые возможности… А за горло — это скорее для вампиров… Без затей он…

Так! Набросок готов, теперь будем раскрашивать… Главное — соблюсти баланс цветов. Ювелиру потом ведь делать… Не хотелось бы еще через его упрямство пробиваться… Нужно, чтобы у темных были самые дорогие значки… Дабы окружающий народ облез от зависти… А у меня будет два. Конопляный и темный… Может, конопляный тоже у ювелира заказать? Фмм… Нужно подумать. А темных закажу две штуки… Один мне, один Стефи… Как бы она брыкаться только не начала. Девушка гордая, чувствую, если упрется, то проще будет выбросить, чем уговорить… Скажет, мол, дорого, девушке неприлично принимать дорогие подарки — не возьму! И вся моя затея накроется большим тазом. Если одному со значком ходить, аки павлин, буду выглядеть смешно… Ладно, подумаем. Время есть, пока сделают… Там, кстати, болтали, что какой-то родительский день намечается… То ли посылки из дома… то ли валентинки… Короче, нужно узнать. Может, от подарков в этот день отказываться нельзя? Вот и всучу… Так! Готово! Ну чего там у меня получилось?

Вытянув руки, я отодвинул от себя лист с рисунком и критически оглядел результат работы. На круглом диске, залитом глубоким синим цветом, в центре — две черные стилизованные фигуры ведьм, летящих на метлах. В высоких ведьмовских шляпах и свисающих с метел юбках, из-под которых выглядывают башмаки с загнутыми вверх носами. Ведьмы изображены одна за другой, одна поближе, другая подальше. Под широкополыми шляпами на лицах, обозначенных только овалом, узкие красные глаза формы веретена. Широкие по центру и сужающиеся к краям, такие, какие рисуют животным. Например, кошкам. По краю диска надпись, выполненная в виде эльфийских рун: «Мы ночь разбудим светом горящих глаз!»

Хм… Вроде ничего… Синий цвет — глазурь, надпись — золотом, на глаза — красные рубины, ведьмы… Ведьмы — глазурь или гагат. Может, черный агат пойдет… Посмотрим, каких оттенков они у ювелира…

Я еще раз критически оглядел листок и сморщил нос. Не… не пойдет! Не то! Хэллоуин какой-то. А вообще, ведьмы тут есть в принципе? Я как-то не уверен в этом вопросе. Но даже если есть, то при чем тут маги? На Земле маги вроде круче ведьм… В Эсферато вообще ведьм нет… И главное, наверное, наворот драгоценностей на значок не есть гуд… В университете не голытьба учится, у них блестящих камешков и золотых побрякушек вполне хватает… Не удивишь. Значит… что? А значит, нужно сделать что-то, что будет дороже здешней ювелирки. Что у нас дороже? Арррр…тефакты! Значок-артефакт? А что? Такого тут я ни у кого не видел. Артефакторы ерундой не занимаются. Все по документам шуршат да военное что-то делают. И есть у меня подозрение, что, окромя этих направлений, ничего они не знают. Ну не попадались мне тут на глаза лавки с магическими безделушками. А коль такого тут не делают, то, значит, не заметить не смогут. А как я его изготовлю? Как, как? Что голову ломать? Наложить иллюзию, закрепить ее в основе значка, и все дела! Все равно меня на большее не хватит… О’кей, значит, так! Ведьм выкидываю, оставляю одну черную основу и надпись по краю… Затем… затем… Затем по центру появляется морда Хайтанги со светящимися глазами! А кто тут знает, кто такой Хайтанги? Наверняка как и о ведьмах — никто! Ну рожа и рожа, может, для местных еще и не особо страшная будет… Он в общем-то с виду ничего… Мм… да. Тогда… тогда так: на черном круге внезапно появляется пара красных глаз! Просто глаз! Точно! Монстра к ним каждый дорисует себе сам… По вкусу. Потом еще одна пара глаз, еще одна… первая моргает, еще глаза… Пока все поле не заполнится ими… И в этот момент пускаю по надписи бегущую вспышку-импульс — засвечиваю в ней последовательно по одной букве. Дойдя до конца, импульс «поджигает» всю строку. Надпись мерцает и медленно гаснет… Хауу! Выглядеть должно эффектно! Мелочи, конечно, нужно будет еще подшлифовать, но идею можно взять за основу. И сначала значок сделать, а потом уже к нему привязывать иллюзию. Та-а-ак… Поставим в памяти галочку — зайти к ювелиру… И будем считать, что день прошел не зря. На кафедре языков я засветился, народ взбодрил, значок придумал. Ай да я! Осталось только свалить отсюда… Предварительно кое-кого покурощав…

Я вздохнул, вспоминая глаза Хель и оскал Дины. Вот только нечем… курощать. Плюшек нет…

На следующий день

Шлеп!

Толстенькая коричневая книжка в потертом кожаном переплете плюхнулась на стол. Я, сморщив нос, без всякого удовольствия смотрел на нее. Сплошные засады кругом! Вчера так мило поговорили с Эльвино, я уже губу раскатал на посещение архива… А сегодня, после того как я ему и еще двум его коллегам продемонстрировал свои знания неизвестных мне до сегодняшнего дня языков, мне вместо доступа к архиву, подсунули это произведение. На, мол, переводи!

Дра-асти, приплыли! Оно мне надо? Сорок с лишним листов прочитай, переведи, а перевод запиши в тетрадь. Ага! Щас! Калоши надел и побежал! Это сколько времени придется потратить! Еще и после учебы! А что взамен? Я почти так и поинтересовался у Эльвино: «А что я буду с этого иметь?» Тот явно не ожидал, что я потребую оплату за свои услуги, и несколько растерялся. На его несколько неуверенный спич о том, что неужели я не хочу повысить уровень своих знаний, переводя всякие редкие замшелости, я ему спокойно ответил, что уровнем своих знаний я вполне удовлетворен и отсиживать свою задницу за просто так, переводя какие-то ненужные мне невнятности, не намерен.

— Знаете, я студент, — сказал я ему. — Студент столичного университета. А в столице всегда найдется, чем заняться студенту. Более интересным, чем перевод…

Эльвино и сотоварищи надулись и обиделись: что может быть интереснее, чем познание нового и разгадка древних тайн?

Ну, в другом месте и в другой ситуации я бы с ними согласился — сам страдаю любопытством. Порой излишним. Однако сейчас совсем не та обстановка, в которой можно любопытствовать, попусту переводя время. Время! Его у меня мало. Я даже не знаю, насколько его мало. Поэтому взывание к моей совести и любознательности я проигнорировал и определил конкретную цену своей трудовой деятельности — доступ в архив.

— Зачем он вам?

Я объяснил. Мол, у меня дома мама с папой. Скучаю… Еще у меня там невеста с приданым в виде замка и княжества. И я по ним тоже скучаю. По всем троим сразу. А тут у меня только белозубая улыбка и больше ничего. Желания здесь своим горбом заработать на замок и княжество, начиная с нуля, у меня нет. И поскольку у меня тут ничего нет, я просто хочу туда, где у меня кое-что есть. И желательно быстрее… через портал.

Такие естественные, понятные причины, против которых трудно что-то возразить. И не возразили, а стали думать, как быть?

— Не знаю… удастся ли вам получить доступ в архив. Все регламентируется советом. Вы ведь пока только студент… Первый курс. Еще ваша вторая профессия… И вы иностранец, хоть и принявший присягу… Допустить вас со всем этим до свободного поиска в архив? Вряд ли наша служба безопасности на это согласится, — с большим сомнением в голосе произнес Эльвино, скептически пожав плечами.

М-да? Вполне возможно. Хоть, как говорится: и в мире нет таких вершин, что взять нельзя — процесс покорения данной горы может затянуться один Сихот его знает насколько… «Торопливость — не та черта, которая приветствуется в магической гильдии…» — вспомнил я слова господина Мотэдиуса, сказанные им на первом занятии. Да… Они тут запросто могут лет десять чесаться, размышляя — впустить или не впустить…

— Насколько я понял, — неожиданно подал голос один из присутствующих, — Эриадору в общем-то нужны книги о порталах, а не доступ в архив как таковой. — Ведь так? — спросил он меня.

— Собственно говоря, да, — ответил я, — меня интересует конкретный вопрос, и ни на какие тайны прошлого империи я не претендую.

— Да? — с неким разочарованием в голосе отозвался Эльвино. — Какой вы, оказывается, практичный человек! На первый взгляд вы мне показались несколько более… э-э-э… интересующимся.

Будешь тут интересующимся… Когда часики тикают…

— Я думаю, что книги мы вам обеспечим, — продолжил между тем магистр. — Они не относятся к запрещенным или опасным. Некоторые из них читают уже десятилетиями, а может, даже столетиями, и ничего страшного пока не случилось. Так что наверняка их можно будет спокойно выдать для ознакомления… Даже первокурснику. Уж не знаю, правда, что вы там поймете…

Читать зачитанные до дыр гримуары, от которых нет толку? Фееричное занятие… Эх, ладно! Все равно больше ничего нет. Ознакомлюсь хоть с макулатурой… А там посмотрим.

— Но вы же понимаете, что мы не можем просто так вам их давать, нарушая принятые в университете правила? Ректор, скорее всего, будет против…

Понятно, сейчас с меня запросят плату… Кто бы сомневался…

Короче, договорились до следующего — я им перевожу, а они снабжают меня литературой. Книга, которую я плюхнул на стол, была из личной библиотеки магистра Эльвино и являлась моим задатком. Пока они утрясают вопросы с ректором, я делаю перевод.

— Бе-э-э… — Без удовольствия я еще раз посмотрел на книжицу. — Жирная-то какая! Как бы мне ее побыстрее «пульнуть»? Хм…

Разговор с Эльвино и сотоварищи состоялся только что, а с утра был еще один цирк. В оранжереях.

— А теперь вы берете садовую лопаточку и начинаете вскапывать землю… вот так! — Полный энтузиазма, местный агроном показывал, как это делать. Я стоял в толпе целительниц, внимательно смотрящих на это действо, и малость обалдевал. Они что, серьезно? Они же дворянки! И вот так вот будут рыться в земле? Фантастика!

Перед вскопкой была экскурсия. Старшекурсницы, захлебываясь от восторга, рассказывали, что они посадили и что у них выросло. И как они за этим ухаживают. И когда они будут собирать урожай. И что они с ним потом сделают. Глаза горят, энтузиазм хлещет, только что пар не валит. Что с ними? В чем причина?

Может, просто дело в том, что они в кои-то веки что-то сделали своими руками, пришла мне в голову простая мысль, когда я пытался объяснить себе их поведение. Свое, оно дорогого стоит… Потом еще дух соревнования… А ну! У кого самый большой огурец вырастет, тому — зачет! Забавно, конечно, но в земле я рыться не собираюсь… Я вам не крестьянин!

Крестьянин не крестьянин, но, когда все взяли в руки лопаты, пришлось изобразить лояльность и солидарность с массами. Поковырялся вместе со всеми. Впрочем, не я один такой вялый был. Все, поступившие в этом году, тоже не проявляли активности. Видать, духом соревнования еще не прониклись…

Потом, когда я хмуро мыл руки под прозрачной струей воды из-под большого медного крана, на глаза попалась Стефания. Свернув с дорожки, она сунулась к первым попавшимся ей целительницам и что-то спросила.

Меня, что ли, ищет? Интересно, зачем, подумал я, брезгливо разглядывая так и не вымывшуюся из-под ногтей землю.

Я поднял глаза и увидел итог разговора. Старшекурсница как раз закончила что-то говорить Стефании и, с предовольной рожей повернувшись к ней спиной, задефиляла по дорожке, сопровождаемая двумя подружками. Стефи же стояла с распахнутыми глазами, вытянутым лицом и губами, сложенными буквой «о».

Обтекает… Видать, какие-то откровения услышала. Тоже мне — повелительница Тьмы! Ей гадостей наговорили, а она стоит, глазами лупает!

Стефания меня не видела, поэтому, придя в себя, она повернулась и быстро исчезла, наверное, переваривать обиду. Догонять я ее не стал. Тогда бы пришлось показать, что я все видел, а это Стефи будет неприятно. Да и настроения, честно говоря, не было, чтобы еще кого-то успокаивать и выслушивать. Хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы раз и навсегда закончить с этим кретинизмом и оказаться отсюда как можно дальше…

Короче — весь день сплошные траблы. Я посмотрел на книгу, представил, как я занимаюсь переводом… Вспомнил свой недовскопанный участок в оранжерее под номером семнадцать, еще, что завтра снова до обеда маразматические предметы, оканчивающиеся двумя часами целительства, и меня перекосило.

Нужно срочно сбросить стресс, иначе моя психика необратимо травмируется, понял я. Как это сделать? И на ком отыграться? На красавицах, которые нахамили Стефании? И ведь не боятся на темных наезжать… Хотя по Стефи видно, что она — ромашка… Если она будет продолжать в том же духе, то репутация темного факультета несомненно пострадает… Нужно будет поговорить с ней на эту тему… А пока — как же проучить наглячек?? Хм… хм… помнится, две из них — заядлые огородницы. Тарахтели про выросший у них великолепный урожай целебного репейника так, что преподу пришлось их затыкать. Хм… Чувствительная для них точка, однако… И что, выполоть им сорняки на участке?

Уку… Я отрицательно помотал головой.

Разве я похож на крестьянина? Вот займусь прополкой, стану на него похожим. И потом, это примитивно, и крайних сразу найдут. Почему-то мне кажется, что это будем мы со Стефи. Тут нужен какой-нибудь виновник, на которого можно будет все свалить. С которого взятки гладки… И желательно немой… Мм… Там заборчик маленький есть. За него запустить… животину какую-нибудь! О! Точно! Козла! Мм… Где я возьму козла? Помельче нужно. Кролика? Точнее, кроликов. А они соблазнятся их репеем? Кто ж его знает, будут они его жрать или нет? Хм… Свиньи? Точно! Эти все сожрут и перепашут! И взятки гладки… Чья свинья? Ничья! На ней ведь не написано, чья она. Не написано… Написано — не написано, переписано… У-у-у! Это же классика! Университет вздрогнет! Но если не университет, то кафедра целителей точно. Все! Решено! В оранжереях на днях случится внезапное нашествие свиней, с последующей массовой проверкой на интеллект!

Класс! Я щелкнул пальцами. Значит, так! Мне нужны свиньи, в количестве трех штук. Краска, кисточка… И… и напарник! Один я не справлюсь… А кто у нас напарник? Кто у нас напарник… Что за вопрос? Стефания! Кто же еще?!

Я широко улыбнулся. Мы же сокурсники!

Стефания

Хрю! Хрю-у-у!

— Да держи ты его!

— Он дергается!

— Дергается, значит, живой! Смотри, вырвется!

— Ой!

— Держи его!

— Я не умею со свиньями обращаться!

— Будто я умею! Держи и все!

Хрррю!

— Свин! А ну лежать!

Хрю!

Вот уж не думала, что это будет таким кошмаром! Когда Эри вчера пришел ко мне в гости и предложил пройтись по городу, я подумать не могла, что последствия этой прогулки будут настолько неожиданные. Пока мы не вышли за ворота университета, Эри рассказывал о том, что происходит у него на целительском факультете. Знает, что мне это интересно и я всегда с удовольствием слушаю. Но как только мы вышли за стену, Эри сменил тему. Стал рассказывать про характеры его сокурсниц. Что он поражен, насколько их поведение далеко от благородного и больше подходит, пожалуй, безродным торговкам на базаре.

Какой он внимательный, подумала я, с благодарностью глядя на него. Он тоже это заметил. Торговки! Лучше не скажешь. И как у них язык поворачивается такое говорить!

Я нахмурилась, вспомнив свою беседу у оранжерей. Я ведь только спросила, где мне найти Эриадора, а эта…

— Мне кажется, такое недостойное для дворян поведение не должно быть оставлено без осуждения и наказания… — обернувшись ко мне, сказал Эри, прерывая мои мысли.

— Да, — совершенно без раздумий кивнула я. — Только кто это сделает?

— А мы на что? — приподняв брови, доверительно наклонился ко мне Эриадор. — Давай мы их проучим!

— Давай! А как?

— Есть отличная идея! У этих селянок есть грядка, где они выращивают цветочки, которые очень любят. А мы им туда свиней запустим! Свиньям — свиней, так сказать…

— Здорово! — От избытка чувств я захлопала в ладоши. — Придут, а там свиньи! Такие же, как они! Наглые и хрюкающие! Здорово! А… нас потом не накажут?

— А кто узнает, что это мы? Свинки ведь говорить не умеют. Главное, чтобы нас не заметили, когда мы будем их подбрасывать. Смотри! У меня уже все продумано…

И Эри рассказал свой план. Он предложил купить трех небольших свинок или поросят на рынке, привезти их в университет и выпустить в оранжерею.

— Почему трех? — не поняла я.

— Чтобы наверняка. Кто его знает, как себя поросенок поведет? Может, он сытый или ленивый, бегать не будет? А три — это уже с гарантией.

— А как мы их в университет пронесем? На воротах ведь заметят!

— Все просто. Смотри…

Эри предложил «использовать существующие порядки». Поскольку за стену не пускали посторонних, а грузы студентам и в университет доставлять все равно приходилось, у ворот существовал специальный склад. Всякий, кто желал что-то передать внутрь, привозил это туда и выгружал груз работникам. А те уже развозили внутри университета кому что предназначалось. Эри предложил купить два дорожных сундука, запихать туда свиней и переправить их таким образом.

— Свиней три, а сундука два, — озвучила мысли я. — Нужно тогда три сундука!

— Один возьмем большой, другой поменьше. В большой засунем двух.

— Зачем? — все не понимала я.

— Чтобы цифры не сходились, — пояснил он. — Когда начнут выяснять, откуда внезапно взялись свиньи в университете… Три свиньи — три сундука через грузовой терминал. У кого-то в голове числа совпасть могут. Правда, три свиньи и два сундука тоже могут совпасть… Но вероятность этого ниже.

— Через что? — переспросила я. — Терм… инал? Вероятность? А что это значит?

— А, не обращай внимания! — махнул рукой Эри. — Это слова с моей родины. Не забывай, что я иностранец. Ну как тебе мой план?

— А если они задохнутся в сундуках? Или захрюкают?

— Наделам дырок, а свиней напоим!

— Напоим? А они разве пьют?

— Я слышал, что их можно напоить пивом. И они даже вроде любят это дело.

— А как мы их потом разбудим? Они же пьяные будут!

— Другого зальем! Возбудина!

— Возбу-дина? — Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, не слышала ли я раньше этого слова. — А что это?

— Это такая штука… Ну… как те объяснить? Мм… Короче, если ее влить в хряка, то он начинает быстро-быстро делать поросят. Ну… понимаешь, о чем я?

— А-а-а… ага… — закивала я. Откуда он это знает? Он что, свиней держал?

— Ну так ты согласна это провернуть?

— Провернуть?

— Ты согласна с моим планом? — вздохнув, перефразировал свой вопрос Эри.

— Ну… не знаю… — растерянно протянула я. — А если заметят?

— Оранжереи на отшибе, место пустынное, народу мало… А если еще от стены заходить, там, где кусты, так там вообще никого нет! Засунем в окна для проветривания, и все, привет!

— Как-то боязно…

— Чего боязно-то? Ты слышала про студенческие шутки и розыгрыши? Вот это они и есть. Неужели ты собираешься сиднем просидеть в университете все годы учебы и ничего такого не сделать? Такого, о чем можно будет с удовольствием вспоминать до старости?

— Почему… Хотела! А вдруг меня из университета выгонят?

— Чего-о-о? — удивленно протянул Эри. — Тебя, из университета? Ты это серьезно?

— Темных магов не любят…

— И много их тут, этих темных магов? — с легкой иронией в голосе поинтересовался Эриадор.

— Ну… Я. Ты. Ты и я.

— Ты да я да мы с тобой. Двое. Всего двое.

Эриадор поднял правый указательный палец вверх, сделав многозначительное лицо.

— И что?

— А то, что делать то, что делают темные маги, в этом университете могут всего лишь двое — ты и я. Смекаешь?

— Ну и что? Кому нужно это уменье?

— Хм… кому? Ну во-первых, раз взяли на учебу — значит, кому-то это надо. А во вторых… Ты знаешь, чем занимаются темные маги? — спросил он меня.

— Убивают… всех…

— Все остальные тоже убивают. И воздушники, и водники, и тем более огненные. У всех есть боевые заклинания. Даже у целителей и артефакторов они есть. Так чем занимаются темные маги?

— Э-э-э… ну… я как-то не очень себе представляю, — призналась я, с удивлением осознав, что я действительно этого не знаю. Все мои мысли были всегда направлены на целителей.

— Смертью они занимаются, — сказал Эриадор, не дождавшись от меня ответа, — сссмертью!

— Смертью, — шепотом повторила я страшное слово. — Смертью…

— А что такое смерть?

— Смерть? Смерть — это конец. Конец жизни.

— Ну не совсем. Смерть — это… это как бы обратная сторона жизни. Понимаешь? Как монета. Две стороны. Жизнь-смерть, жизнь-смерть! А?

— Это все знают. И что?

— Что? А то, что всех людей интересует жизнь и смерть. Их жизнь и их смерть. И правители, которые у власти, а также богачи и великие полководцы ничем в этом плане не отличаются от простых смертных. Все хотят жить. Никто не хочет умирать.

Я молча смотрела на него, ожидая продолжения. Я не понимала, о чем он.

— Если целитель может продлять жизнь, то почему магистр смерти не может, скажем так — отдалить смерть? Ведь он знает, что это такое — смерть. Как ты думаешь? — спросил меня Эри.

— Отдалить смерть? Никогда о таком не слышала, — покачала головой я. — Но… если магистр отдалит смерть, как ты говоришь, то тогда… тогда… получается, что он будет продлять жизнь! Так, что ли?

— Заметь, ты сама это сказала! — ответил Эри, назидательно поднимая вверх отставленный указательный палец. — И если так, то выходит, что темный маг тоже может быть целителем. Пусть несколько своеобразным, но целителем. Целитель в зеленой мантии — со светлой стороны силы, а целитель в черной мантии — с другой, с темной ее стороны. Мм? Как тебе такая идея?

— Никогда не слышала, — покачала я головой, — чтобы темные маги исцеляли…

— Не в обиду тебе будет сказано, но предположу, что ты много чего еще не слышала. И это совсем не значит, что что-то не существует только потому, что ты об этом не слышала. Но даже если такого нет… Даже если такого нет, — Эри снова поднял вверх указательный палец, — это ведь не значит, что ты не сможешь это сделать. Закончишь учебу, времени будет навалом, займешься исследованиями… Создашь свою школу… Станешь знаменитой темной целительницей… А что? Неплохая идея!

— Так ты это все придумал?! — возмутилась я. А я тут уши развесила, слушаю его!

— Почему? — спокойно ответил Эри. — Вполне возможно, что это осуществимо. Ты же хотела стать целителем — так стань им! Будущее зависит от тебя! Слышала такое?

— Нет, не слышала… А ты не шутишь? Ты действительно думаешь, что это возможно?

— Ты же маг. А маги… Говорят, они умеют творить чудеса…

За такими странными разговорами мы дошли до места, где у университета стояли извозчики. Эри взял экипаж, и мы поехали на рынок. Я с удовольствием разглядывала улицы и людей с высоты сиденья, попутно размышляя о словах Эриадора. То, что он сказал, было очень необычно, но… Но мне это нравилось! Если подумать, а правда, почему так нельзя? Никто этого не делает? Ну и что? Это ведь совсем не значит, что это невозможно! Я же хотела быть целительницей? Хотела! Когда ехала сюда, была уверена, что будет трудно, нелегко, но я со всем справлюсь. Но мне не повезло, и я отказалась от своей мечты. А Эри предлагает способ ее осуществить. Очень странный способ, и сразу понятно, что непростой. Ну и что? Главное, чтобы вышло. Пусть будет трудно, пусть смеются, но я справлюсь. Если я захочу, то я своего добьюсь! А я хочу! Пожалуй, действительно стоит попробовать сделать так, как сказал Эри. Вдруг получится? Вот все удивятся! А с чего мне тогда начать? Наверное, нужно изучить целительское дело. Чтобы «отдалять смерть», все равно нужно знать, как человек устроен. А как я это узнаю, меня ведь этому никто не учит? А?

Тут мы приехали на рынок, и свои мысли я отложила на потом, потому что я была здесь всего лишь однажды. Первый и единственный раз вместе с родителями, перед их отъездом. Тогда мы покупали вещи в небольших лавках, расположенных с краю рынка. Эри же уверенно направился в глубину рыночного круговорота. Пробравшись сквозь торговые ряды и толпы людей, мы вышли туда, где торгуют животными. Эри походил вдоль низеньких загонов с поросятами и, выбрав, на его взгляд, подходящего, достал веревку и принялся измерять животное, сильно перегнувшись через невысокий заборчик загона.

— Зачем вы его меряете, господин? — удивленно поинтересовался продавец, наблюдая, как Эри прикидывает к недоуменно хрюкающему поросенку веревку. — Это очень хороший поросенок! Если вы будете его кормить, то он может вырасти гораздо больше.

— Да вот, — небрежным тоном ответил Эри, — хочу посмотреть, поместится ли он на мое золотое блюдо.

— Золотое… — открыл рот крестьянин, с восхищением уставившись на Эриадора.

— Ага, — ответил ему Эри с невозмутимым видом, завязывая узелок на веревочке, — знаешь, как это непросто золотую посуду иметь! Вечно — то свисают с краев, то маленькие, не достают до них. А ведь все должно быть, как положено. Золото требует к себе уважения! Но тут никому доверять нельзя. Приходится самому ходить, выбирать… Золото есть золото!

Глядя, как крестьянин в линялой холщовой рубахе, подпоясанной веревкой, с серьезным видом понимающе кивает, — да, мол, золото есть золото! — я невольно начала хихикать, на что Эри сделал в мою сторону жест: поднял вверх указательный палец — молчи, мол!

Померив поросят, Эри пошел выбирать сундук. Поприкладывав веревку с узелками, он вместо двух выбрал один, высокий и узкий, заказав вделать в него две вынимающиеся полки на ножках и насверлить дырок в днище.

На вопрос продавца, зачем портить сундук, объяснил: «А чтобы никто не задохнулся по дороге в дом прекрасной леди».

Продавец покосился на меня, ухмыльнулся и больше вопросов задавать не стал.

Он что, подумал, что я та самая леди? Ну ничего себе!

Но Эри потащил меня дальше, не дав возмутиться. Жилье снимать.

— Зачем? — не поняла я.

— Поросят где-то нужно поить. И в сундук засовывать. Если будем делать это на улице, знаешь, сколько будет свидетелей!

— А… понятно, а это долго?

Эри задумчиво посмотрел на меня и спросил:

— Ты что, устала?

— Да нет, но к завтрашнему дню нужно математику и историю готовить…

— Ладно, давай я тебя отвезу назад, а конспиративную квартиру сам подыщу… И все остальное организую.

— Конспи… что?

— Тайное логово. Ну ладно, пойдем. Вон извозчик мотыляется!

Мы вернулись назад. Эри меня высадил, а сам снова уехал. На следующий день ничего не происходило, а на мой вопрос, заданный шепотом, не отказался ли он от своего плана, Эри ответил:

— Готовься. Как только — я свистну!

— Ага, — ответила я, не поняв, зачем и когда он собирается свистеть. Все же услышат! Но все оказалось просто. Эри сегодня подошел ко мне и, глядя в другую сторону, уголком рта заговорщицки спросил:

— Готова?

— Ой! — испугалась я.

— Не ойкай! Через десять минут жду тебя на повороте, где договаривались. Не забудь надеть что-то вместо черной мантии. И не беги! Иди спокойно! Давай!

— Ага! — кивнула я, стараясь сделать это незаметно и тоже отвернувшись от Эри.

Когда я, торопливо переодевшись, с бухающим сердцем пришла на назначенное место, там меня уже поджидал Эриадор, делая вид, что он просто прогуливается.

— Где ты ходишь! — тихо зашипел он на меня.

— Я только переоделась, как ты сказал… — обиделась я.

— Они уже возятся. Щас еще хрюкать начнут! Давай, иди вон до того поворота, где кусты. Если на дорожке никого нет, тихонечко помашешь мне рукой… Вот так. Поняла? Там чаще всего ходят. Самое оживленное место…

Я прошла вперед, чувствуя, как у меня замирает душа. То ли от восторга, то ли от страха… За поворотом никого не оказалось, и я подала знак, как он научил — помахала ладошкой опущенной вниз руки. Через пару секунд сзади раздалось постукивание колес по дорожке. Я обернулась и с удивлением увидела Эри, толкающего тележку с наваленными на ней узлами. Такими тележками пользовались местные служанки, возя на них постельное белье. Сверху на Эри была накинута какая-то хламида, скрывающая его зеленую мантию.

— Класс! Никого! — сказал он, проносясь мимо меня с тележкой. — Догоняй! Давай! Гоу, гоу, гоу!

Мы стремительно промчались по участку дорожки, ведущей к оранжерее, но на повороте съехали с нее прямо в просвет между кустами. Свернули и минут пять петляли среди кустов по каким-то прогалинам, пока неожиданно деревья не расступились, явив нам блестящую стеклом стену оранжереи.

— Прибыли, — с удовольствием в голосе сказал Эри.

Хру… хрю… рю, — благодушно раздалось из тележки.

— И вовремя, — добавил Эриадор, услышав это «хру-рю». — Сейчас будешь помогать, — сказал он мне, аккуратно снимая верхние узлы.

— А что нужно делать?

— Будешь держать пьяных свиней, пока я буду в них озверин заливать!

— Я не умею…

— Не боись! Ты же темный маг! А им положено с всякими тварями возиться. Считай, что ты приступила к тренировкам! На свиньях…

На этих словах Эри вытащил из тележки слабо шевелящийся мешок, развязал горловину и, подняв его за уголки, аккуратно вытряхнул на землю поросенка.

— Хру? — поинтересовался тот, с усилием поднимая от земли голову.

— Ну ты, братец, и нарезался, — сказал, обращаясь к нему, Эри, — хрюкать даже не можешь! Щас я тебя протрезвлю… Стефи, держи его!

— Ой, а как?

— Двумя руками за морду… Вот так! Если не хочешь, чтобы он тебя облизал, то близко не наклоняйся. Или ты хотела в пятачок его поцеловать? Такого красавца…

— Сам целуй! От него воняет! Чем от него так несет?

— Высококлассной сивухой, перегаром и чуть-чуть навозом.

— Смотри! На нем что-то нарисовано! — заметила я. На каждой задней ляжке поросенка красовалась цифра четыре.

— Где? А, это! Это я сделал. Хочу посмотреть, как долго четвертую свинью искать будут.

— Какую четвертую? — не поняла я. — У нас же их только три?

— Я на поросях цифры написал — один, два, четыре, — пояснил Эри. — Как ты думаешь, когда поймают с номерами четыре и два, номер третий искать будут или нет?

— Думаю, что да, — начала я догадываться, что именно придумал Эри.

— Вот и я надеюсь. Хотелось бы, чтобы это продолжалось как можно дольше… Ну так ты его держишь?

— Держу, — ответила я, пытаясь сообразить, как быстро бы я догадалась, что свиней было всего три? Наверное, никак…

— Ай, момент!

Эри достал из тележки бутылочку темного стекла и небольшую воронку.

— Озверин, принимать по три ложки в день, — прокомментировал он, взбалтывая бутылку и рассматривая ее содержимое на свет. — Надеюсь, подействует…

Эри вставил конец воронки в рот поросенку и не спеша вылил туда примерно треть содержимого бутылки. Поросенок послушно глотал, не пытаясь сопротивляться.

— Ну и как, — спросил его Эри, вынимая воронку и оценивающе глядя на порося, — ты звереешь или нет?

— Хрю! — ответил поросенок.

— О! — обрадовался Эри. — Лыко вязать начал! Так, пока клиент дозревает, давай другого! Подержи!

Он сунул мне в руки бутылку и воронку и полез в тележку за следующим, с которым он провел те же самые манипуляции, что и с первым. То же было проделано и с третьим.

— Ну как там наша первая жертва? Тонус повысился? — спросил через спину Эриадор, укладывая инструмент в тележку. — Глянь там!

— У него с глазами что-то, — ответила я, оглядев поросенка.

— А что с ними? — спросил, оборачиваясь, Эри.

— Один вверх смотрит, а другой куда-то вбок…

— Да ну? — удивился Эри. — А ну-ка!

С этими словами он подошел, наклонился, посмотрел и вдруг несильно щелкнул пальцем по пятачку.

— Хрю! — грозно сказал поросенок и, немного повращав глазами, сфокусировал взгляд на обидчике.

— О! Смотри! Все работает! — обрадовался Эри.

— Хрю, хрю, хрю! — задергался поросенок, пытаясь встать на ноги.

— И бегать ему захотелось! Класс! Действует! Щас мы, милый друг, тебя в оранжерею и закинем! Вот там и побегаешь, разомнешься!

— Может, все-таки не надо? — робко спросила я.

— Чего — не надо? — удивился Эриадор. — Чего — не надо? Все уже сделано! Такая шутка должна получиться, а ты — не надо! Не трусь, темная!

— Я не темная!

— Тогда тем более, — непонятно ответил Эри. — Ну я пошел!

Он запихал поросенка в мешок и, крадучись, вдоль кустов направился к оранжерее. Я с напряжением наблюдала, как он развязывает животному ноги и вытряхивает из мешка в открытую фрамугу.

Раз — и он там! Через пять минут все было кончено. Все поросята оказались внутри.

— Все, валим отсюда! — прошептал прибежавший Эри, торопливо запихивая мешки в тележку и забрасывая следом вынутые ранее узлы. — Сейчас снова дорожку проскочим, я поеду тележку возвращать, пока не хватились, а ты пойдешь привлекать к себе внимание.

— Зачем?

— Чтобы все видели, что в это время ты была в другом месте! И никак не могла разорять оранжерею.

— А как? Как я его привлеку?

— Найди ту дылду в зеленом, которая тебе нахамила, подойди и пни ее!

— Еще чего! Благородные девушки так не поступают!

— Ну тогда поцелуй.

— Ты что! Как ты такое можешь…

— Короче, придумай что-нибудь, чтобы тебя заметили! Тсс! Дорожка! Давай! Ты первая!

Дорожка и в этот раз оказалась пустой, и мы быстро проскочили опасный участок.

— Откуда тут свинья? Кто пустил свинью в оранжерею? — донесся до нашего слуха откуда-то издалека полный негодования женский крик, когда мы уже почти достигли кустов. — А ну пошла отсюда!

— Ходу, Стефи, ходу! — торопливо прошептал Эри, наваливаясь грудью на ручку тележки.

Эри

— Прискорбный случай, произошедший вчера в нашей оранжерее… — Управляющий, заложив руки за спину, хмуро вышагивал перед строем учеников университета. — Каким-то… непостижимым образом… в ней оказалось четыре поросенка…

Ага, прокомментировал я про себя, третьего, значит, еще ищут… Кульненько…

Я стоял рядом со Стефанией, склонив голову и сцепив перед собой пальцы опущенных рук, с выражением глубочайшей скорби на лице внимал словам оратора. Стефи тоже, не поднимая низко опущенную голову, бурила взглядом паркетный пол зала, где нас собрали. Молодец! Каяться не побежала…

— …оранжерее нанесен весьма значительный ущерб…

М-да, кто ж думал, что так выйдет? Неудачное стечение обстоятельств… Я таких разрушений не планировал…

Моих свинок обнаружили две целительницы, зашедшие в оранжерею посмотреть, как растет их чудная травка. Одна из них осталась противостоять нашествию, а другая помчалась за помощью. Ноги ее принесли к фонтану, любимому месту посиделок студентов. И надо ж было так случиться, что среди отдыхающих не оказалось никого с целительского факультета. На просьбу о помощи толпа будущих специалистов в области бей-ломай с энтузиазмом откликнулась и со всей энергией молодости ринулась ловить свиней. В результате, как говорится, лекарство оказалось хуже болезни. Воздушники, водники и иже с ними в земле не копаются, и для них вся трава — просто трава. Если сначала все еще ходили по дорожкам, то как только из зарослей целебных растений выскочили поросята, все полетело к чертям. В азарте погони за ними ребята перепрыгивали оградки, с размаху врубаясь в кусты, ловили поросят «в броске», опять же с падением голкипера на грядки накидывали на них мешки… Целительницы, приведшие «помощников», под конец уже просто непрерывно визжали. Слова и увещевания у них кончились. Тут еще кому-то в голову пришла идея использовать магию.

Бздышшшш!

Воздушная волна, которая по идее должна была сбить порося с ног, прошла выше, выбивая стекла из рам.

— Ааа-аа! Какой дурак там магию использует?!

— Гони на меня, гони!

Бздыш!

— Да вы тут первый курс поубиваете! Они еще щиты не умеют ставить! Стойте, идиоты!

Бздыщщщ!

Хорошо гуляют, подумал я, осторожно заглядывая в дверь. Точно, год не будет урожая!

Короче, пока на шум не прибежали преподаватели и главный агроном с лопатой наперевес, пол-оранжереи разнесли, а посадки вытоптали. Поросят поймали уже после того, как у них «кончился завод» и они сами попадали от усталости. До этого они носились, словно спайклы, лихо сигая через все препятствия, попадающиеся у них на пути, и уворачиваясь от протянутых рук. Затем дело дошло до цифр.

— Смотри, на нем четверка нарисована!

— А на этом единица!

— Тут два!

— А где третий?

— Не знаю… бегает, видимо, где-то…

— Куда же он убежал? Пойдем искать!

Искали с четверть часа — ничего не нашли!

— Наверное, к воротам побежал…

— Наверное… Да ладно! Дался он…

Не, так дело не пойдет, подумал я. Шоу должно продолжаться!

— А я знаю, куда девался третий! — громко сказал я, выходя вперед.

— Куда?

— Смотрите! — Я указал рукой на поросенка.

Тот лежал, часто дыша и вывалив набок язык. Поросенок был весь покрыт мелкими красными прыщиками, а язык был какой-то синюшный с зелеными крапинками. Плюс налитые кровью и выпученные глаза. Видуха еще та.

— Они наелись травы, которая тут растет!

— И что?

— А трава-то тут непростая! Наверное, он наелся разной, внутри у него все смешалось, и получился эликсир невидимости!

— Ха-ха! Какая глупость! Эликсира невидимости не существует!

— Н-да? А куда же он тогда делся?

— Да найдется! Убежал, и все! Поймаем!

— А я думаю, что он стал невидимым и просто где-то лежит без сил! Как эти! — громко, для всех, сказал я, указав рукой на пойманных поросят.

— Ерунда! Если бы вы немного больше поучились, то знали бы, что это невозможно!

— Н-да? Ну ладно…

Мысль я вам бросил, подумал я, отступая назад. Если она попадет кому-то в мозг и он начнет ее думать… Это будет забавно…

— …полностью уничтожен урожай целебных трав, который выращивали целители. В итоге под угрозой срыва оказался учебный процесс, поскольку варить зелья не из чего…

Управляющий выдержал паузу, в полной тишине сделав еще несколько скорбных шагов.

— Травы для занятий будут, конечно, найдены, — продолжил он, — но все это стоит денег. И смею вас заверить — немалых. Кроме того, восстановление оранжереи тоже выливается в кругленькую сумму. Очень кругленькую! И если это чья-то глупая шутка, то шутника ждут большие неприятности! Очень большие!

Я скосил глаза на втянувшую голову в плечи Стефанию.

— У меня все! — сказал управляющий. — Я вас больше не задерживаю. Прошу всех на занятия!

Под впечатлением от услышанного, тыкаясь в спины и наступая друг другу на ноги, студенты повалили к выходу. Наклонив голову, я сбоку заглянул в лицо Стефи. Оно было хмурым, губы поджаты. Ну и ладно, подумал я, направляясь за всеми, посмотрим, чего она удумает…

Потом я сидел на истории, вполуха слушая о деяниях двухсот с лишним летней давности, и еще раз с ленцой прикидывал, чем дело с оранжереей кончится. Вычислят нас или нет? Если следовать логике — не должны. Если вчера никто на нас пальцем не показал, то сегодня уж точно не должны. Видеокамер тут нет. Если только Стефи каяться не побежит…

Я покосился на трудолюбиво пишущую в тетрадь девушку.

Надеюсь, ей хватит ума не делать этого? За оранжерею я, пожалуй, расплачусь, если что… но вот как-то не хочется. Да и жаль будет, если Стефи решит быть праведной и скучной. От сессии до сессии живут студенты весело! Не знаю, сколько у меня их тут будет, этих сессий, но скучать я не намерен. А для веселья порой будет нужен напарник…

— …король Кустав Восьмой сумел не только подавить восстание анжуйров, проживающих на севере его страны, но и, воспользовавшись тем, что часть их племени проживала в сопредельном королевстве, вторгся на его территорию под предлогом борьбы с мятежниками… В результате за непродолжительное время Куставу Восьмому удалось подавить восстание… и присоединить к своему королевству значительную часть земель Феделика Третьего…

Нормальный такой повод оттяпать у соседа кусок земли… Не хуже других, рассеянно подумал я, глядя сквозь ректора за кафедрой. А у Феделика, видать, дела тогда были не очень… Иначе Кустав, пожалуй, не поперся бы наводить порядок на чужой территории…

— Эриадор, вы спите? — неожиданно поинтересовался преподаватель, прервав лекцию.

— Нет, магистр, я размышляю… об услышанном, — спокойно ответил я, переходя из положения «полулежа на столе» в «вертикально сидя».

— И что вы думаете по этому поводу, позвольте вас спросить?

— Я задаюсь вопросом, магистр: а случайно уж не Кустав ли Восьмой был организатором восстания анжуйров?

— Хм… Весьма интересно. И на чем же вы основываете свое предположение?

— Уж больно для него все удачно сложилось…

— Может, ему просто повезло?

— Мне кажется, что короли — это не те люди, которые живут, уповая лишь на везение…

— Пожалуй… в этом я с вами соглашусь. Но все же вы не ответили на мой вопрос. Почему вы думаете, что король Кустав Восьмой причастен к восстанию анжуйров?

— Просто я бы поступил на его месте так же, — ответил я, глядя в глаза магистру, — по-королевски…

В аудитории раздалось хмыканье студентов, до этого тихо слушавших наш разговор. Похоже, все прикидывали ситуацию «на себя», если бы они были королями.

— Понятно, — посмотрев несколько мгновений мне в глаза и затем окинув меня взглядом целиком, произнес магистр. — Будем считать это правильным ответом…

За партами зашушукались.

— Короли так не поступают! — резко прозвучало сзади.

Оборачиваюсь — Алистера! На верхних рядах амфитеатра, в окружении своих подружек. Сидит, пригнувшись к столу, и смотрит вниз, на меня, прищурив глаза.

Она разве не услышала, что мой ответ только что был засчитан как верный? Решила показать магистру, что он неправ? Ну-ну…

— И как же именно они не поступают? — поинтересовался я, видя, что магистр не реагирует на выпад. Интересно, почему? Или он не понял, что его оценку только что оспорили?

— Предательски и подло, прикрываясь другими! Так только темные поступают! Для которых слово «честь» — пустой звук!

Ага, это уже наезд на меня. Похоже, расплата за древяз… Ну ладно…

— А вам не приходило в голову, уважаемая Алистера, что все деяния короля, что бы он ни сделал, сразу становятся королевскими? Даже выпуск газов из кишечника короли делают тоже по-королевски.

Вокруг захихикали, а Алистера не нашлась что сказать при внезапном переходе темы от вопроса чести к вопросу кишечника.

— Поэтому, что бы там ни сделал Кустав Восьмой, он это сделал по-королевски, точно так же, как буду делать я, когда стану королем… — продолжил я, воспользовавшись молчанием растерявшегося оппонента.

— Ха! Стать королем? Для этого хотя бы замок нужен! — перешла в наступление Алистера, видно пытаясь уязвить меня моей несостоятельностью.

— Да. Я знаю… Знаю, потому что у меня есть почти все для того, чтобы быть королем… Почти все, кроме одного очень важного кусочка… — с некой грустинкой в голосе произнес я и вздохнул.

Пауза. Весь курс вперился в меня глазами, пытаясь понять, шучу ли я или нет? Я же с самым серьезным видом молчу, ожидая нужного мне вопроса, чтобы продолжить. В аудитории царит тишина… Но вот наконец она нарушается и вопрос раздается:

— Какого? Какого кусочка?

— У меня нет королевы, — громко и печально вздыхая, говорю я.

— Аххх-хах-хахх! — выдыхает аудитория. Тут же начинаются смешки, скрип скамеек, перешептывания и разговоры вполголоса друг с другом.

— Ну и где же оно, ваше королевство, господин король? — громко, перебивая всех, с насмешкой спрашивает Алистера. — Может… в ваших снах?

— Где-то там, за пустыней, — отвечаю я, делая неопределенный жест рукой. — Судьбе было угодно оторвать меня от родного дома и забросить на другой край земли, но ныне я вижу в этом руку Провидения. Наверное, оно сделало это для того, чтобы я смог найти свою принцессу… которая будет любить меня не за то, что у меня есть, а просто меня…

Пауза. Тишина. Десятки женских глаз разглядывают меня, оценивая и примеривая на себя красную королевскую мантию и золотую корону. Прямо слышно это сосредоточенное размышление. Хе-хе… Думайте, думайте… сомневайтесь. Действия одних при неполном владении информацией — это всегда забавно для тех, кто владеет ею в полном объеме… А не проверить ли мне Алистку на «вшивость»?

— Скажите, графиня, а как лично вы смотрите на изменение вашего титула с «графиня» на «королева»?

Все женские головы аудитории разом развернулись в сторону Алистеры. Мужские, впрочем, тоже.

Та никак не ожидала такого вопроса и от удивления даже откинулась назад.

— Что, я лучше всех подхожу на роль королевы? — спустя секунду спросила она, оправившись от изумления. При этом Алистера с высоты своего места со снисходительной усмешкой обежала глазами обращенные к ней лица и с тем же выражением на лице обернулась ко мне. Ну как же! Прилюдно признано, что она лучшая! Нехороший темный намекает, что готов склониться перед ее красотой и просить ее руки. Самое время дернуть за крючок…

— Конечно. Вы ведь точно знаете, что правильно, а что нет, где благородно, а где не очень. Вы все время будете одергивать и поправлять короля, учить, что и как ему нужно делать и как поступать, чтобы было по-королевски. Супружество с вами будет для него просто нескончаемым праздником длиною в жизнь!

— Ха-ха-ха! — грохнул факультет.

Алистера только челюсти сжала.

— Черное с белым рядом быть не может! — придя в себя, гордо ответила она, породив новую волну смешков и хихиканий.

Ну конечно, прям такая белая и пушистая! А я негр… С плантаций. Ага!

Еще пару минут все шушукались и смеялись, обсуждая услышанное. Алистка сидела с видом — «гордая неприступная крепость, плюющая на врага», магистр, улыбаясь, тер указательным пальцем правый глаз. До слез его рассмешили, что ли? Короче, всем было весело. Ну, может, окромя Алистеры…

Наконец преподаватель решил продолжить занятие.

— Ну ладно. Хорошо. Посмеялись и хватит. Пойдем дальше… Итак, эти события, прошу вас еще раз отметить в своих тетрадях, происходили двести сорок семь лет назад… — снова начал начитывать лекцию магистр.

Я опять поехал локтем по столу, принимая максимально горизонтальную позу.

Поближе бы он… по шкале истории переместился… Хоть бы лет сто с небольшим… Зачем мне знать о трехсотлетней древности? За триста лет все уже точно прахом распалось… За сто — хоть что-то осталось. Оружие, например… Эх, какие кинжалы были! Прощелкал…

Я вспомнил свои чаки, так бездарно потерянные в Этории, и мысли перескочили на варг.

Муты деградировавшие! Дина, наверное, мои кинжальчики себе на стенку повесила, аки трофей! А я, между прочим, за них двадцать пять золотых отдал… в свое время… Если тут их продать — гораздо больше можно выручить. Золото тут подешевле, чем у Аальста стоит… А народ побогаче и древности ценятся выше. За сотню золотых можно было бы продать… наверняка! Не то чтобы я в деньгах нуждаюсь… но тут уже дело принципа! Мои они! Пусть и неудобные для переноски, чаки-то, но уж больно на шагсс похожи… Эсферато напоминают… Так что они у меня ко всему прочему еще и воспоминания украли! Просто твари! Чем больше думаешь об этом, тем больше поражаешься, как эти дегенератки меня ободрали! Не… Я отсюда не уйду, пока не нанесу им визита вежливости! Пусть даже у моих ног сейчас портал откроется! Однозначно. А вот подготовку к визиту надо уже начинать. А то вдруг действительно завтра откроется путь домой… А я не готов!

Поудобнее подперев рукой голову, я снова взялся крутить в ней варианты, тасуя имеющиеся сведения. В столице кроме магического университета были еще учебные заведения: Военная академия, Академия финансов и торговли, Академия служителей, или, если по-земному — управления. Ну и у варг тоже своя академия, чтобы все, как у людей. Однако, как мне представляется, эта их академия — просто для отвода глаз. Почему? Да потому что еще в Этории я узнал, что в их академию принимаются только боевые кошки, выпускницы Цитадели. Так сказать, элита зубастого спецназа. А чему можно учить элиту? Хотя, чтобы дурью не маялись и форму не теряли, конечно, можно много чего понавыдумывать… Но это уже так, для форсу. И вот из этой академии, «отучившись», варгуши попадают в полк по охране ее императорского величества и ее императорского высочества. Похоже, что курсантки академии — просто дополнительный резерв этого полка, замаскированный под студенток. Дабы не травмировать жителей толпой отлично обученных и вооруженных не-пойми-кого в самом центре столицы. А так — милые девушки-студентки… Ну чего вы нас пугаетесь? Учимся мы тут… Ага. Специально пошлялся вокруг стен их учебного заведения, посмотрел… На их глазки, на мечи, на легкие, быстрые движения тренированных тел…

Маньячки с ножиками, подвел я итог своей разведке. Если попадешь за стену, из тебя форшмак сделают! Нежные девичьи руки студенток быстро и нежно измельчат до однородной массы. Особо не напрягаясь… Не! Это нам совершенно не нужно… Поэтому держимся подальше и думаем, как силой мозга победить эту тупую военщину. Как это ни прискорбно, но сейчас в физическом плане я им даже не ровня, а так… мальчик для битья. И магические силы вернуться не торопятся. Так что будем давить интеллектом. Мозгом. Мягким и беззащитным мозгом… В нем-то я сильнее… и кругозор у меня шире…

Хоть Эста меня и предупреждала, что я могу не дожить до конца учебы, вокруг варговского гнезда я шнырял без особого внутреннего напряга. Пораскинув мозгами, я пришел к заключению, что особо заморачиваться по ее поводу не стоит. Невыгодно ей мстить мне. Я теперь не абы кто, а почти член гильдии магов. Пусть еще только студент, но все бонусы, положенные ее членам, на меня распространяются. В первую очередь защита и поддержка. Это подробно объясняли на первых занятиях. «Никто не имеет права безнаказанно убивать членов гильдии. А уж тем более кто-то посторонний!» — примерно так звучала выжимка из нескольких параграфов правил. Своих идиотов гильдия перевоспитывает сама. А чужие — вообще никто и звать их никак. Маги клянутся в верности императору и подчиняются своему совету. И все. Серьезная организация! И, как и во всякой серьезной организации, в ней есть отдел безопасности, занимающийся вопросами провокаций… и отражения внешних угроз. Так что если бы меня где-нибудь шлепнули, то разбирательство было бы неизбежно. Что это такое? В столице под носом у совета убивают студентов магического университета? Да ничего себе! Это кто там такой крутой, что решил, что это сойдет ему безнаказанно с рук? А ну-ка! И если вдруг выяснится, что к этому причастны варги… А эта версия может прийти в голову первой, поскольку я многим официальным лицам рассказывал свою историю зубастого плена. И еще у меня есть два мага-свидетеля, в присутствии которых мне угрожала Эста, которые тоже наверняка вспомнят… Однозначно — варги будут первыми на роль потенциальных преступников. У Эстелы голова варит нормально, и она вряд ли пойдет на такое. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы подсчитать, что доход от прихоти потешить свое самолюбие вряд ли превысит расходы на компенсационные выплаты оскорбленной гильдии магов. Эста хоть тварь еще та, но Эторию она подставлять ради своей мести не станет. О ней у меня сложилось впечатление как о патриотической личности. В отношении своих, конечно, при этом пренебрежительно настроенной по отношению к другим. Совсем все как у магов…

Поэтому я ходил практически безбоязненно, хотя, впрочем, и на рожон не лез. Так, небрежной походкой… праздного гуляки. Еще выяснял отношение к варгам в обществе. Что о них говорят, какие рычаги у них есть во власти… Суммируя добытые сведения — мутанток тут не любят. Как, впрочем, гномов и орков. К эльфам относятся хорошо по причине их отсутствия. Они уже сто с лишним лет сидят безвылазно у себя в лесу и носа наружу не кажут, перейдя в разряд сказочных персонажей. Вот их и любят за это, за то, что не «отсвечивают»… Как известно, самая крепкая любовь — это любовь на расстоянии. Гномов тут не любят за то, что они жадные. Рукастые — да. Но жадныееее! Нет чтобы даром все делать… Орков не любят за то, что они наглые и сильные. И горластые. И зеленые… А тупые-э-э!

Сходил специально поглазел — не такие уж они и зеленые. Ну кожа с некой зеленцой. На крупных негров земных смахивают… А так — ничего особенного. Ни гномы, ни орки на меня впечатления не произвели. Ну еще пара человекоподобных типов, ну чего там. Не видал я разных, что ли? Видал.

Короче говоря, в сообществе рас, населяющих этот мир, царил крепкий национализм. Друг друга терпели, поскольку приходилось жить вместе, но при случае сразу как в песне: «Всплыли старые обиды, к черту вся любовь»! Но если от гномов и орков был хоть какой-то толк в виде изделий металлургической промышленности и отрядов наемников, то от варг и этого не было. Делать они руками ничего не умели, в наемники, охранять караваны и штурмовать замки, тоже не ходили — мол, не царское это дело, товар мы штучный, служим при императрице, пусть орки и люди с обозами таскаются! В общем, одна у них служба. При дворе. А место там хорошее. Но на хорошее место всегда желающие есть… Варг с удовольствием и гвардейцы бы сменили. И Белый орден, рассказывающий сказки о благородстве своих паладинов, тоже с удовольствием их бы понавтыкал в караул вместо варг… Единственно, гвардейцы и орденцы — мужчины. А варги охраняли императрицу и принцессу. Женщины женщин. Императрица, по слухам, — особа весьма строгих правил, поддерживающая мораль и нравственность в империи на должном, по ее представлению, уровне. И мужики в охрану ее дочери на выданье ей никак не подходили. Очень мне это понравилось. Как повезло империи с такой императрицей, с удовольствием подумал я, когда это услышал. И мне, похоже, тоже повезло…

— …на этом закончим. На следующем занятии мы начнем изучать историю Темных веков, когда власть в мире пытался захватить Темный орден… — пробился в мои мысли голос магистра, заканчивающего лекцию. — Время крови, больших жертв и лишений…

Аудитория дружно развернулась на нас со Стефи. Пришлось сесть ровно и постараться улыбнуться им всем как можно лучезарнее… Ну не рыдать же?

— Эриадор, я хочу с тобой поговорить, — произнесла серьезно Стефания, когда мы с ней вышли вслед за всеми на перемену.

— Я весь внимание…

— Не здесь. — Стефи сжала губы и быстро стрельнула своими темными глазами по сторонам.

— Надеюсь, ты не собираешься, воспользовавшись своими дружескими отношениями со мной, поговорить насчет вакантного места королевы?

— Вот еще! — фыркнула в ответ та. — Благородным девушкам неприлично навязываться! Я с тобой хочу поговорить о… Ну ты сам знаешь!

— А… скучный и бессмысленный разговор… про это… Может, обойдемся без оного?

— Как это обойдемся, как это обойдемся, ты слышал, что сказал господин главный эконом сегодня утром?

— Да. Я был там сегодня… Вместе с тобой… И что?

— Как — что? А если…

— Никаких «если»! Тебе кто-нибудь что-нибудь говорил?

— Нет… но…

— Вот и все! А ты вообще где была? Кто тебя видел?

— Ты знаешь, я действительно наткнулась на эту… длинную. Случайно.

— И?

— Я ее предупредила, что если она еще раз позволит себе мне такое сказать, то я ее прокляну! И магия ее ей не поможет!

— Браво! Просто браво! А она?

— Сказала, что пожалуется ректору…

— Ха-ха-ха! Вот видишь, не все так же кусаются, как лают! Молодец! Так и продолжай! Пусть боятся!

— Не хочу, чтобы меня боялись…

— Это первый этап. Сначала боятся, потом уважают. Потом дружат и любят. Ты что, не знаешь?

— Да как-то… А сразу нельзя? Без страха?

— Почему? Можно. Вот я, например. Я же тебя не боюсь.

— Ну… ты другое дело.

— Конечно, другое. Причем самое лучшее!

— Эри, а как ты думаешь, с оранжереей…

— Забудь. Помни только для себя. Шутка удалась. Вон смотри, они до сих пор третьего ищут!

За разговором мы со Стефанией дошли до небольшого беломраморного фонтана, вокруг которого толпились студенты.

— А я вам говорю, что не было третьего! Не было! Ну не бывает эликсира невидимости! Не бы-ва-ет!

Высокий парень в мантии целителя на повышенных тонах доказывал свою точку зрения окружающей его аудитории, чуть ли не топая ногами в процессе. Аудитория была с его мнением не согласна.

— Ну… Сердж, а вдруг это как раз неизвестный состав? Случайное открытие…

Народ явно был бы не прочь получить кусочек халявы.

— Какое открытие, ну какое открытие, — горячился Сердж, активно жестикулируя руками. — Как ты собираешься его повторить?

— Ну… нужно поймать поросенка…

— И что потом? Как ты исследуешь то, что он съел? Если он чего и нажрался, то все уже давно переварилось и пропихнулось в кишки. В навозе копаться будешь?

— Ради великого открытия…

— Слышишь, Стефания, — легонько пихнул я локтем стоящую рядом девушку, — некоторые готовы и в навозе покопаться… Порося им всего лишь не хватает…

— Да с чего вы взяли, что он вообще был? — продолжал бушевать между тем Сердж. — Почему вы не ищете с цифрой пять, шесть, десять?

— Потому что есть два и четыре. Значит, и третий был… — тоном, с каким разговаривают с маленькими детьми, терпеливо пояснили ему.

— Да ну вас! Упертые, как… — окончательно взорвался Сердж и, резко отвернувшись от собеседников, зашагал в нашу сторону, широко размахивая руками.

— Стефи, люди ищут третьего… Давай им поможем, а?

— Э-э-э… мм? — озадаченно промычала в ответ та. Но больше она ничего сказать не успела, Сердж был уже рядом.

— Да, очень трудно переубедить людей, когда им хочется во что-то верить, — сказал я, обращаясь уже к нему.

— Да ну их! Упертые! — раздосадованно махнул рукой тот.

— Такую упертость невозможно пробить доводами разума, — с сокрушенным видом покачал я головой. — Таких людей можно только пожалеть и… может быть, слегка пошутить над ними, чтобы им потом самим стало смешно… Когда они поймут, как они себя глупо вели. Не хотите… пошутить?

— Пошутить? Как пошутить? — озадачился вопросом Сердж.

— Дайте им их невидимого поросенка, которого они так ищут!

— Невидимого? Где ж я его возьму?

— Да очень просто! Купите на рынке поросячьи ножки и наделайте копытцами отпечатков на грядках в оранжерее — как будто поросенок пробежал. Ваши оппоненты будут просто счастливы, разыскивая его по этим следам! А вы посмеетесь над их доверчивостью…

— Мм… — промычал Сердж, наклоняя голову к левому плечу и, видно, пытаясь представить толпу верующих в зелье, идущих по поросячьим следам, низко нагибаясь к земле.

— А еще можно незаметно подобраться к ним и тихонечко похрюкать…

Раздался бой колокола, извещающего конец перемены.

— Знаешь… Эри, — медленно произнесла Стефания, когда мы вошли в здание, оставив позади задумчиво переставляющего ноги Серджа, — чем больше я с тобой общаюсь, тем больше я тебя не понимаю…

— Та ладно, брось! Вот увидишь, скоро вся оранжерея будет в поросячьих следах, из всех кустов будут хрюкать шутники, а третий номер станет неуловимой легендой университета! Намба фри — фореве!

Эри

— Эри, ты все рассчитал, что так будет? Да?

— Да при чем тут я?

— Но ведь ты ему это посоветовал!

— Ну и что? А если бы я ему посоветовал с крыши прыгать? Голова-то своя должна быть на плечах или нет?

— Ну…

— Вот и не надо на меня всех собак вешать…

— Каких собак?

— Всех…

Сегодня был выходной, занятий не было, и мы со Стефи направлялись на рынок и по букинистическим магазинам. Меня, собственно, интересовали книги, Стефи же упала мне на хвост, сказав, что ей скучно и она хочет посмотреть, что продают для девушек в столичных лавках и магазинах.

— Может, не стоит? — спросил я тогда ее. — Может, лучше поучишься? Ты ведь это любишь. Можно будет целый день просидеть над книгой, никто не мешает…

— Если у тебя учеба не вызывает никаких трудностей, то это совсем не значит, что можно подшучивать над теми, кому приходится заниматься каждый день!

— Я не подшучиваю.

— Тогда… пойдем на рынок? А? Я тоже хочу посмотреть на столицу!

— Это называется «посмотреть столицу»? Поход по лавкам женской одежды с посторонним мужчиной? Кстати, а что говорят по этому поводу правила хорошего тона?

— Но мне тогда будет не с кем… — растерянно сказала Стефания. — А одна я не пойду…

Мм… В общем-то да. Мотаться девушке одной по столице не стоит. Особенно по рынкам. Если бы она была в мантии мага, то никто бы и близко не сунулся, но она свою, черную, в город не наденет. Категорически. И значка у нее нет, и уметь ничего не умеет. Даже щит не поставит… Со стороны Стефи будет выглядеть молодой провинциальной дворянкой, болтающейся в одиночку в поисках приключений. Возможно, что ей попадутся желающие их организовать… эти приключения.

Короче, пошли вдвоем. Очень скоро я начал жалеть, что проявил гуманность. Стефи принялась пытать меня по поводу последнего события в университете. Вчера был объявлен срочный сбор, на котором всем был явлен баронет Сердж, целитель, хмурый лицом и с двумя свиными ножками в руках, с которыми его и поймали в оранжерее. Подельнику баронета удалось скрыться незамеченным, но когда главный агроном толкнул пламенную речь о том, что больше не потерпит разорения своих плантаций и спать не будет, но злоумышленников все равно найдет, и лучше пусть они выходят по-хорошему, и вообще, это неблагородно — бросать своих сообщников, а ему вот как остохренели толпы следопытов, вытаптывающие грядки, и он уже в таком состоянии, что готов поубивать всех, кто это устроил… На этот вопль души, набычившись и смотря на свои медленно переставляемые ноги, из рядов студентов вышел один в красной мантии и, пройдя в центр зала, встал рядом с Серджем, упершись взглядом в пол.

— А ноги где? — поинтересовался у него главный эконом, имея в виду поросячьи, с копытцами.

— Выбросил, — буркнул в ответ студент, продолжая глядеть в пол.

— Лучше бы ты их на кухню отдал. Холодец бы сварили… Так! Есть еще желающие облегчить свою совесть? — обратился ко всем эконом.

— Значит, нету… — спустя секунд пять тишины констатировал он. — Хорошо!

— Становитесь в строй, — обратился он к стоящим посреди зала виновникам. — Степень вашей вины и меру наказания будем определять у ректора… А остальным хочу сказать… Точнее, напомнить. Господа, вы все дворяне! Дво-ря-не! И поэтому хрюкать в кустах, изображая свиней, для вас просто недопустимо! А уж тем более ходить, согнувшись в три погибели, со свиными копытами в руках, пытаясь посмеяться над вашими же сокурсниками. Это развлечение для простолюдинов! Вы, вы! Вы же благородные люди, цвет общества, будущая опора и мощь империи! А вы хрюкаете по кустам… Я не нахожу слов, господа, просто не нахожу слов!

Магистр с пиететом поднял вверх правую руку и резко опустил ее вниз, сокрушенно качая головой. Некоторые из стоявших в зале стыдливо опустили глаза.

Действительно, что-то много развелось этих хрюкачей, подумал я, соглашаясь с господином экономом. У оранжерей просто аншлаг, словно не оранжереи там, а свиноферма… Пора бы проредить это стадо…

После эконома негромким голосом пару слов сказала магесса Элеона, пообещав, что причастные к срыву ее занятий будут иметь дело лично с ней, чем вогнала весь зал в полнейший ступор.

Убедительно прозвучало, отметил я про себя. Умеет!

— У кого-нибудь вопросы есть? — спросил эконом, перед тем как нас разогнать.

— Скажите, пожалуйста, господин главный эконом, — поднялась тонкая девичья рука на левом фланге, — а третьего поросенка все же нашли или нет?

Тот только глаза закатил.

И вот теперь Стефания, почему-то решив, что я предвидел и рассчитал поимку Серджа, пытается вырвать у меня подтверждение своим подозрениям. Причем не верит в то, что я ей говорю. Зачем тогда спрашивать?

— Слушай. Ты хотела шляпки посмотреть, — сказал я, решив переключить ее внимание с себя на магазин, вместо того чтобы доказывать, что я не верблюд. — Вон, смотри, лавка со шляпами!

— Где? — завертела головой она.

— Да вон, — показал я рукой.

Зашли, минут пятнадцать убили. Стефи перемерила почти все, но ничего не купила и собралась уходить.

— А чего ты? — спросил я, указав рукой на маленькую белую шляпку с черной ленточкой, которую она с явным сожалением положила назад на прилавок. — Она тебе очень идет.

— Я еще подумаю… — протянула в ответ Стефи, немножко выпячивая вперед губы.

А вот эмпатически ты излучаешь чистое сожаление, подумал я, прислушиваясь к Стефи, — говоришь одно, а чувствуешь другое… Почему?

А! Денег нет, догадался я, вспомнив то, что она рассказывала о себе: пять сестер плюс брат. Столько никакое баронство не вытянет! Поэтому и наряды у тебя скромные… Вот сейчас — простое серое платье с длинными рукавами и застегнутым под горло белым воротничком. Все с тобой ясно! Единственный вопрос: а чего мы тогда поперлись по лавкам без денег? Просто поглазеть? Не, мы так не договаривались!

— Пойдем теперь по моим интересам, — сказал я ей, когда мы вышли на крыльцо.

— Хорошо, — кивнула она.

И мы пошли моим протоптанным путем. С первых дней своего пребывания в столице я разузнал адреса всех торговцев книгами и посетил всех до единого, в надежде неожиданно найти какую-нибудь древнюю книгу по порталам, случайно сданную каким-нибудь доброхотом на продажу. Но, увы… Предлагались просто книги, старые книги, но не имеющие к занятию магией никакого отношения. Все, что связано с магией, продается в специальных книжных бутиках, имеющих разрешение от гильдии магов. Я их тоже посетил, но интересного для меня и в них ничего не нашлось… Тогда, чтобы не бегать по лавкам, я оставил каждому хозяину денег, договорившись, что, как будут новые поступления, они пришлют ко мне посыльного. Присылали… Но все равно я, выходя за стены университета, посещал их сам. Почему? Да просто делать в этой столице больше нечего! Это же не Эсферато и не Земля. Вот что можно делать в средневековом городе? Ну что? Да ничего! Деревня она и есть деревня… Можно, конечно, сиднем сидеть в университете, но это с ума от скуки сойдешь, а в город выйдешь — тоже делать нечего… Как говорят на Земле, куда ни кинь — всюду клин! И вот, чтобы не «закисать», я ходил на променад, погулять по улицам, а чтобы придать этому действу хоть какой-то смысл и цель, посещал букинистические магазины. Можно с хозяевами парой слов переброситься, вдруг слухи интересные расскажут…

В этот раз в последнем магазине меня ждал неожиданный сюрприз.

— Господин Эриадор, вчера мне принесли очень интересную книгу, — сказал мне хозяин, после того как поприветствовал нас со Стефанией. — В ней нет ничего о магии, но мне кажется, что вам будет интересно на нее взглянуть. И госпоже тоже.

— Да? — без всякого энтузиазма откликнулся я. — И что же в ней такого, что заслуживает внимания?

— Рисунки. Потрясающие рисунки! Хотите посмотреть?

— Что ж, покажите!

Рисунки — это интересно. Я с переездом в столицу как-то подвыпустил грифель из пальцев… Со всеми этими хлопотами…

— Вот, взгляните. — С этими словами хозяин лавки вынул из деревянного ящичка книгу в коричневом переплете и, бережно держа ее в руках в белых перчатках, положил на подставку на прилавке, обтянутую темным бархатом. — Смотрите. — Хозяин аккуратно раскрыл книгу где-то посредине.

Ваууу! С книжного листа на меня смотрела пятнистая кошка. Рисунок отлично передал движение, когда кошка прижалась к земле, готовясь к прыжку. Ее глаза были как живые — смотрели холодно и оценивающе.

«Терелса варкса», — прочитал я под рисунком. Пятнистая кошка, перевелась фраза у меня где-то в мозгу. Действительно, пятнистая, какая же она может быть? Как нарисовано! Как живая!

— Какая прелесть! — восхитилась Стефания, заглядывая мне через плечо.

Действительно, прелесть. Я перевернул несколько страниц. Змея! Извивающаяся по всему листу и дразняще высунувшая раздвоенный язык. И снова как живая. Того и гляди, уползет куда-нибудь… в корешок книги.

— Отличные рисунки! — совершенно искренне сказал я враз заулыбавшемуся хозяину.

— Не желаете полистать? — предложил он, протягивая мне пару белых перчаток из тонкой ткани.

— Почему бы и нет?

Я надел перчатки и принялся аккуратно перелистывать белые листы, разглядывая рисунки.

— Листы слиплись, — сказал я, наткнувшись на склейку.

— Господин, прошу, не трогайте, — испугался хозяин, — они могут порваться! Книге больше четырехсот лет! С ней нужно очень бережно…

— Больше четырехсот лет? — не поверил я. — Не может этого быть! Бумага за такое время истлеет.

— Это не совсем бумага. Это что-то… что-то такое, что умели делать древние. Сейчас так не умеют…

Вот оно что — утерянные технологии! Ну ладно…

Я кивнул и принялся листать книгу дальше. Рисунки поражали. Настолько правдоподобно, живо и ярко, что прямо… Прямо здорово! Я бы не отказался от такой книги! Хоть я и не собираюсь обзаводиться имуществом, но эта книжка достойна того, чтобы прихватить ее в качестве сувенира… домой… в Эсферато…

— Это энциклопедия? — спросил я хозяина, рассматривая очередной рисунок.

— Мм, в гильдии магов уважаемый инспектор, когда смотрел ее, сказал, что эта книга о природе. О зверях, рыбах и птицах, которые водились на земле до великой войны. Просто рассказывает о животных. Написана она на одном из редких древних языков, который знают теперь совсем немногие. Но магистр Эльвино — весьма ученый маг, и он этот язык знает. Он сказал, что ничего о магии в этой книге нет. Это просто книжка с картинками, которую можно продавать в любом магазине. Как древность.

Ага, значит, наш преподаватель древних языков еще и по совместительству маг-инспектор, отметил я. Что ж, будем знать…

Я дошел до конца книги и перевернул ее, чтобы посмотреть начало. Открыв первый твердый лист обложки, я увидел рисунок, на котором был изображен мужчина с веселой улыбкой и мелкими добрыми морщинками в уголках прищуренных глаз. На голове у него широкополая шляпа, за плечом какая-то котомка с торчащими из нее удилищами, левой рукой он обхватил, опираясь, верхушку посоха с шариком на конце. Рисунок обведен овальной рамкой. Сверху, изгибаясь, шла надпись: «Вдоль великой Муррэа с удочками, арбалетом и посохом с нехилым набалдашником». Внизу, под овалом, другая: «Записки мага-натуралиста Абасо Алба».

Хм, Абасо звучит совсем почти как Бассо…

Я перевернул лист и прочитал первое предложение, начинающееся с красиво нарисованной заглавной буквы: «Известно, что вдоль всего своего течения Муррэа населена самыми разнообразными птицами и животными…»

— Господин Эриадор, вы знаете этот язык? — удивленно поинтересовался хозяин лавки, правильно интерпретировав мое разглядывание букв.

— Немного, — ответил я, бросив читать и перевернув следующий лист. — Сколько вы хотите за эту книгу?

— Учитывая редкость и великолепную сохранность книги… Сорок пять золотых!

Рядом чуть слышно выдохнула Стефи.

— Великолепная сохранность? Да у нее в нескольких местах листы склеены!

— Для такого почтенного возраста это великолепная сохранность! А склеенные листы… склеенные листы — это сюрприз для покупателя! Не сомневаюсь, что когда вы их разделите, то обнаружите еще несколько несравненных рисунков! — нашелся что ответить мне торговец.

Ох и шустрый! Сюрприз! Еще неизвестно, какими соплями там все склеено… Может, кто четыреста лет назад листал книгу под вишневый кисель с сухариками… Вот и склеилось все. Расклей их теперь. Ох и шустрый…

— Там уже все насмерть схватилось, сотни лет тому назад. Начнешь разлеплять, так рисунки наверняка на другом листе останутся.

— Что вы! Что вы! У меня есть специальный состав для таких случаев! Я вам его продам!

— А сами… почему его не применили?

— Но… как? Покупателю в первозданном виде! Как принесли! А там уж вам решать, что с ней делать. Расклеивать или так на полку поставить! — с самым серьезным видом ответил хозяин, разведя руками и сделав круглые глаза. Честные-честные глаза.

Скользкий тип, пришел к окончательному выводу в отношении его я.

— Двадцать золотых! — назвал я цену.

— Это невозможно! Это же…

Дальше мы торговались минут пять. Хозяин мне практически не сбавлял. Видя такое дело, я уже задумался: а так ли нужна мне эта книга? Рисунки, конечно, преотличнейшие. Я бы их с удовольствием поразглядывал. Может, чему даже и научился бы… Однако сорок с лишним золотых — дорого! У меня сейчас шестьсот с маленькой копейкой. А еще неизвестно, сколько мне здесь жить придется… Но тут этот мошенник неожиданно сказал:

— Вы только представьте, господин Эриадор! Пройдет время, вы закончите учебу, наверняка куда-нибудь поедете… будете путешествовать, смотреть мир. А книга будет вам как память о родине. Память об университете, о вашей молодости, студенческой жизни… Деньги что? Все равно они куда-то уйдут. Так пусть они лучше превратятся в то, что будет с вами всю жизнь!

По святому бьет, шельмец, подумал я, задумчиво разглядывая одухотворенное лицо продавца. И ведь сам себе верит… Талант! Однако действительно… что мне местные деньги беречь? Не потащу же я их с собой? Они в Эсферато ценности никакой иметь не будут. Пойдут как низкопробное золото, цена которому — копейка. Так хоть сувенир будет на память. Поставлю дома на полку и буду радоваться каждый раз, как посмотрю, — дома! Я дома! А деньги… да добуду я их, если что… Не пропаду!

— Хорошо, уговорили. Но жидкость для расклейки листов — бесплатно! — потребовал я.

Не знаю, зачем она мне нужна, но хоть что-то должен же я с тебя урвать?

— Договорились! — после секундной паузы воскликнул хозяин лавки.

Еще и вид такой сделал — типа размышляет, выгодно ему бутылку с какой-то ерундой бесплатно отдать или нет? Шустряк… Но хорош. Хорош. Прямо монстр продаж!

— Я сейчас схожу в банк, возьму деньги и зайду, рассчитаемся.

— Конечно-конечно! — с восторгом в голосе ответил хозяин.

Стефи снова еле слышно вздохнула. Сорок три золотых в шляпках, что ли, пересчитывает? Да, это много шляпок. Очень много. Можно будет каждые два часа менять…

Хозяин лавки принялся заворачивать книгу в кусок ткани перед укладкой в ящичек, а я в сопровождении Стефании вышел на улицу.

Девушка молча шла рядом. Дойдя до перекрестка и свернув на соседнюю улицу, я был внезапно озадачен ее вопросом:

— Так, значит, это правда?

— Что именно? — уточнил я.

— То, что ты приехал сюда в поисках своей суженой?

— Это почему ты так решила?

— Когда ты сказал Алистере, что ищешь королеву, я решила, что ты шутишь. А сейчас, когда я увидела, как ты покупаешь дорогие безделушки… Я подумала, что это, наверное, правда…

— А как связан поиск моей второй половинки с покупкой книги?

Я искренне не понимал ее логики.

— У тебя есть деньги. Если бы ты попал сюда случайно, как ты говоришь, то их бы у тебя не было бы. Откуда бы они у тебя взялись? Значит, тебе их передал отец. И ты на самом деле принц, ищущий свою принцессу! Ведь так?

Вот это вывод! Хотя… для девушки, которая всегда жила на содержании, вполне логичный. Опирающийся, так сказать, на весь ее жизненный опыт.

— Уку… — отрицательно помотал головой я. — Я правда попал сюда случайно и хочу вернуться домой. А деньги… Деньги я заработал.

— Заработал? — Пытливый взгляд темных глаз. — А как?

Похоже, Стефи очень понравилась шляпка… И она не прочь добыть где-то деньжат, чтобы ее купить…

— Да так… Немного поболтался магом-поисковиком в Серых пустошах… — небрежным тоном ответил я.

— В пустошах? — неподдельно удивилась она. — А ты мне об этом ничего не рассказывал! И вообще! Я о тебе почти ничего не знаю. О себе я все рассказала. А ты нет! Это не по-дружески!

М-да, если я тебе все расскажу… А вот интересно, что будет? Сбежит? Или в ненормального запишет? Ладно, не будем травмировать разум девочки… бреднями…

— Расскажу как-нибудь, — вздохнул я, — при случае…

— М-да? Ладно! Расскажи мне тогда про пустоши!

— Что, прям щас?

— А что? Все равно, пока ходим, делать нечего! — с энтузиазмом сказала Стефи.

Я в ответ только вздохнул.

Божественные разговоры

— Мирана, смотри, какая у нашего избранного девочка появилась!

— Да ничего у него там не появилось!

— Почему? Вон, глянь, они вместе идут! Все у ней есть. При ней… то есть.

— У ней-то, может, и есть, у него только нет…

— А чего у него нет? Вроде же все было?

— Желания у него нет, Марсус, желания! Желания ее заметить! Понятно! Дуб он. Дерево! Бревно! И отстань от меня!

— М-да? Ну тогда, может, ее посыпать нужно? Золотниками… И он ее заметит…

— Хочешь, чтобы я сдохла? Я сказала, нет, значит, нет! Пусть Коин сыплет! Его дурацкие идеи, пусть он их и осуществляет!

— Мира, какая ты сегодня агрессивная… Тебе не идет.

— Зато ты спокоен, как удав. Иди вон меч ему подари!

— Зачем?

— Он им половину мира вырежет и решит остаться, чтобы дорезать вторую половину…

— Какая ты грубая…

— А ты надоедливый!

— А может, и правда ему что-нибудь подарить? Что-нибудь серьезное…

— Ну-ну! Давай, попробуй… Хель вон уже додарилась… половину силы потеряла! Интересно, а тебя насколько хватит?

— Ну… Хель и не особо ему чего дала…

— А ты дай особо! Я с удовольствием посмотрю.

— Как-то… не хочется.

— Не хочется? Ну так не приставай к другим, чтобы они делали то, что тебе не хочется!

— Так время же идет, а все сидят и ничего не делают! Скучно.

— Тоже мне — нашел развлечение! Судьба всего мира решается, а ему интересно посмотреть, чем все кончится. Сходи войнушку где-нибудь устрой! Время и скоротаешь.

— Ладно, ладно! Не кипятись. А когда варга рожать будет?

— Еще четыре месяца, а что?

— Может, попробовать одарить ее детей чем-нибудь?

— Зачем?

— Как-нибудь настроить их против отца, глядишь, они его и убьют. Так… Случайно.

— Марсус, ты что, решил, как Коин, интригами заняться?

— А что? Вполне нормальный коварный план.

— Банальщина.

— Но ведь работает?

— Как ты собираешься настраивать их против демона? Это же будет вмешательством в пророчество!

— Ты думаешь?

— Да, я думаю. А ты, кажется, нет!

— М-да… Я как-то этот момент упустил… Да, пожалуй. Пойду поразмыслю еще…

— Хорошая мысль.

«Вот пристал! Скучно ему! — с неудовольствием подумала богиня любви, глядя на то место, где только что был Марсус. — И все, главное, ко мне идут! Мирана то, Мирана се! Я уже сделала, что могла. Сами что-нибудь делайте! Без меня…»

Богиня любви фыркнула, раздраженно тряхнула гривой золотых волос и тоже растворилась в воздухе.

Почтальоны

— Уважаемый господин фельдъегерь, не позволите угостить вас? — Юноша в сером камзоле с короткой черной стрижкой и печальным взором уважительно стоял у стола, за которым сидел мужчина в синем мундире и красивая молодая женщина.

Курьер, с трудом оторвавшись от своей спутницы, повернулся к нему.

— Э… простите, мы знакомы? — спросил мужчина, приподнимая брови.

— Увы, нет, — развел руками в стороны парень, — но… мне очень нужно поговорить с вами. Поверьте, это вопрос жизни и смерти!

— Да? Ну давайте поговорим, — без воодушевления пожал плечами мужчина, обменявшись взглядом с женщиной.

— Позвольте представиться, баронет Аальст, — сделал энергичный кивок юноша.

— Эрт Хелдрик, — кивнул в ответ мужчина, и голосом, в котором слышались нотки недовольства, сказал: — Я слушаю вас.

— Эй, трактирщик! Лучшего вина сюда! — махнул парень рукой в сторону стойки, присаживаясь к краю стола. — Вы знаете… — явно волнуясь, начал Аальст, — у меня несколько необычный к вам вопрос… Я прошу вас не смеяться, если он вдруг покажется для вас… ну, смешным…

— Я слушаю вас, — повторил Хелдрик.

— Я хотел спросить… Вы ведь много ездите по империи, много видите… скажите — любовь, она… есть?

Услышав вопрос, Хелдрик крякнул и откинулся назад, а его спутница от удивления приоткрыла рот.

— Я, конечно, понимаю некую странность моего вопроса, но знаете, дальнейший наш разговор будет зависеть от вашего ответа… — Парень печально смотрел на Хелдрика.

— Хм… Да! Конечно же есть! — громко и уверенно ответил тот, посмотрев на свою спутницу. — Почему вы об этом спрашиваете?

— Понимаете, есть одна девушка… Она мне нравится. И…

Юноша тихим грустным голосом начал рассказывать печальную историю о прекрасной девушке, которую он полюбил всем сердцем и которая тоже полюбила его. Но родители юноши встали на их пути, потому что Стефания, так зовут эту девушку, хоть из благородного, но обедневшего рода, и приданого у нее нет. Родители юноши нашли ему другую невесту и назначили дату свадьбы.

— Когда Стефи узнала об этом, она перестала отвечать на мои письма… Я не решался нарушить запрет отца покидать замок и не смог поехать к ней, объяснить, как все на самом деле. В конце концов я понял, что умру, если не увижу Стефанию. Я взял лошадь и под покровом ночи бежал из замка. Но оказалось все зря. Пока я раздумывал и медлил, она уехала в столицу и поступила в университет магии. Я продал все, что у меня было, последние лиги шел пешком — и вот я у стен университета! Сегодня День посылок. Я хотел ей передать подарок, но у меня его не взяли. Сказали, что я опоздал… Наверное, все зря. Она теперь маг. А я… Отец, скорее всего, лишил меня наследства. Куда я ее увезу? Но я хочу, чтобы она знала, что я ее люблю! И готов ждать ее вечно! Вы мне не поможете? Вы не передадите от меня ей посылку?

— Гм, гм, — откашлялся Хелдрик. — Видите ли, баронет, императорская почта доставляет только почту императора…

— Только вас туда пустят. Вас пропускают везде… Только вы можете мне помочь! Больше никто, — взмолился Аальст. — Пожалуйста!

— Хелдрик, помоги ему! — накрыв его руку своей, сказала его спутница, в глазах которой стояли слезы, вызванные печальным рассказом. — Пожалуйста!

— Ну… У меня могут быть неприятности…

— Хелдрик, пожалуйста! Ради любви! Ради меня! Хелдрик!

Несколько секунд Хедрик и девушка смотрели друг другу в глаза.

— Хорошо, ради тебя, — сказал он.

— О, Хелдрик…

— Я заплачу… — прервал их обмен взглядами Аальст, — отдам все, что у меня есть…

— Оставь, — махнул рукой Хелдрик, отрываясь от глаз подруги. — Тебе еще пригодятся деньги! Что там передать-то хотел?

День посылок

Стефания

— Посылка Доменику Макарио! Охо-хо-хо!

Старшекурсник, играющий роль Вечного Почтальона, заохал, изображая старческую немощь. Макарио, студент первого курса, с довольным видом встал со своего места.

— Охо-хо-хо. — Вечный Почтальон взвалил на себя мешок с посылками и, согнувшись, шаркая ногами, пошел в его сторону.

Сегодня был День посылок для первокурсников. К этому дню родители присылали своим детям из дома гостинцы и письма, которые складывались в большие красные мешки, завязываемые белой веревочкой. Мешки эти доставлял сказочный персонаж — Вечный Почтальон, который приносит детям подарки в день начала Нового года. Хоть праздник был несколько детским и все поступившие в этом году говорили о нем с легким пренебрежением и иронией, но никто не ушел из-за праздничного стола. Всем было приятно получить весточку из дома. Подарки были самые разные. Книги, конфеты, наряды, даже игрушки. Получивший маленького розового медвежонка маг земли торопливо спрятал его обратно в коробку, покраснев до кончиков волос.

— Это от младшей сестры, — попытался оправдаться он на многочисленные шутки и комментарии, посыпавшиеся со всех сторон.

Одному юноше прислали красивый блестящий меч, а студентке с водяного факультета — шкатулку с сережками и цепочкой, которые она, открыв крышку, тут же продемонстрировала всем желающим.

Я тоже успела получить свою посылку — коробочку моих любимых марципановых конфет и стопочку писем, перевязанных голубенькой тесемочкой. При виде моего скромного подарка сидящие рядом девушки с огненного факультета наморщили носики. Как-то получилось, что самые богатые подарки были у них.

Ну и пусть, сказала я себе. Я не завидую. Некоторым вообще никто ничего не пришлет. Эри, например… Где он? Сказал, чтобы я обязательно была, а самого нет… Странно. Я же ему…

— Та-та-ти-та-та! Та-та-ти-та-та!

Внезапно от дверей зала, где мы сидели за праздничными столами, два раза пропел горн, и раздался громкий и ясный мужской голос: «Императорская почта! Почта императора!»

Все повернулись в сторону дверей, в которые торжественно входили трое молодых плечистых и высоких мужчин в синей фельдъегерской форме.

— Честь имею представиться, — остановившись у края столов, громким голосом произнес, приложив руку к киверу, шедший впереди, — лейтенант эрт Хелдрик, императорская почта! Имею доставку для госпожи Стефании Терской! Где я могу увидеть госпожу?

Я почувствовала, как у меня отвисает челюсть. Я? Меня? Не может быть!

— Доставка для госпожи Стефании Терской! Императорская почта! Где я могу увидеть госпожу? — снова громко повторил фельдъегерь, видя, что все сидят с разинутыми ртами и никто и не собирается ему объяснить, где найти Стефанию Терскую. Вид у него был довольный. Реакция окружающих на его появление его явно забавляла.

— А… вон… она! — наконец очнулся Вечный Почтальон, неуверенно помахав в мою сторону рукой. Накладная борода у него съехала набок, и вид был весьма потешный.

Поняв, что ошибки нет, что ищут действительно меня, я поднялась из-за стола, гордо выпрямив спину.

— Я Стефания Терская! — сказала я, обойдя сидящих и подойдя к егерям. — Слушаю вас, лейтенант Хелдрик.

На моих глазах веселое лицо лейтенанта, сверкающее белозубой улыбкой, превратилось в изумленное, потом стало вытягиваться, приобретая все более и более унылый вид. Он глазами сверху вниз и снизу вверх обежал мою мантию. И, похоже, цвет ее ему не понравился.

— Госпожа, имею честь доставить вам посылку. Извольте. — Потускневший Хелдрик наклонил голову вправо.

Повинуясь его сигналу, стоящие позади него два фельдъегеря шагнули вперед, и один протянул мне маленькую черную коробочку, а другой что-то объемное, завернутое в белую ткань.

— Куда прикажете?

Я, обернувшись, указала на свое место.

— Честь имею, госпожа, — щелкнув каблуками, качнул кивером лейтенант, когда они вернулись назад, поставив все ко мне на стол.

— Благодарю вас, лейтенант.

Эрт Хелдрик еще раз поклонился и вместе со своими подчиненными вышел из зала. Я же, сопровождаемая десятками взглядов, гордо держа голову, неспешно пошла на свое место, при этом лихорадочно пытаясь сообразить, что бы это все значило.

Императорская почта… У меня что, разве есть родственники в императорской семье? Они решили послать мне подарок в День посылок? Дома никогда про высокородных родственников мне не говорили…

Я в задумчивости потянула за витой зеленый шнурок, удерживающий золотистую ткань на большом подарке.

Шиххх… — с легким шорохом упала она вниз.

— Ахх! — выдохнули враз девочки.

Розы! Целая корзина роз! И какие! Плотные черные бутоны с красной каемкой по краю лепестков. И еще белые. Пять белых роз по центру прижимались друг к другу. И выше остальных черных. Это наверняка что-то значит. Какой-то смысл…

— «Кровь некроманта», — прокомментировала знающая откуда-то сбоку. — Дорогущиееее!

Вот, значит, как они называются, подумала я, разглядывая черные бутоны. Действительно, словно их края в кровь макнули… Похоже. А что тут?

Я осторожно развязала серебряную ленточку, перевязывающую шкатулку, обитую черным бархатом, и открыла крышку.

На атласной красной внутренней обивке — черный диск, диаметром примерно в мою ладонь. И аккуратно сложенный лист бумаги под диском.

Я вынула листок и, намереваясь прочитать его, поставила шкатулку на стол. Сидящие рядом тотчас стали вытягивать шеи, стараясь исподтишка заглянуть в нее, делая при этом вид, что смотрят совсем в другую сторону.

«Дорогая Стефания!

Надеюсь, что этот небольшой подарок Вас порадует. Это значок темного факультета. Прикоснитесь к его середине пальцем. Верю, что Вы останетесь довольны моим сюрпризом.

Таинственный незнакомец…»

«Таинственный незнакомец…» — еще раз перечитала я письмо. Кто это может быть?

Странно… Держа записку в руках, я заглянула внутрь. Черный кругляш. И все.

Хорошо, попробуем, сказала я себе, прикасаясь пальцем к его центру.

— Ой! — испуганно отпрянула я назад.

На черном диске появилась пара красных глаз. Потом еще одна. Еще одна. Две, три, пять. Внезапно по краю диска высветилась золотая надпись рунами: «Мы ночь разбудим светом горящих глаз!».

Она ярко вспыхнула и поблекла. Красные глаза исчезли, а вместо них появился один глаз. С желтоватым белком, красной радужкой и вертикальным узким зрачком. Глаз моргнул и поводил зрачком влево-вправо, будто присматриваясь.

— Ухитты! Вот это да! — произнес кто-то сзади. Оглянувшись по сторонам, я с удивлением обнаружила, что стою в окружении студентов, которые, столпившись вокруг меня, совершенно беспардонно заглядывают из-за моих плеч в шкатулку.

— Это что за штука такая? Смотри, он шевелится?! Как живой! Он что, взаправду живой? Что это?

Хорошо, вмешался кто-то из магистров, присутствующий на празднике. Он призвал всех к порядку, напомнив, что подарки — это личное дело каждого и такое поведение неприлично. С недовольными лицами все расселись по своим местам, и праздник продолжился. Я закрыла крышку и осторожно выглянула из-за корзины одуряюще пахнущих роз, чтобы посмотреть, что там происходит.

— Привет! — раздался знакомый голос, и кто-то плюхнулся рядом со мной. — И что тут происходит?

— Эри! Где ты ходишь? — обернувшись, громким шепотом зашипела я на него. — Тут столько всего происходит! Представляешь, кто-то прислал мне с императорской почтой вот этот букет роз! А еще там было письмо и шкатулка…

— А чья это тут у меня посылка? О-хо-хо! А ну-ка посмотрим, что на ней написано? Эриадор Аальст! Где у нас Эриадор Аальст? — раздался громкий голос Вечного Почтальона.

Эри удивленно приподнял правую бровь и повернул голову, чтобы лучше слышать. Я невольно улыбнулась.

— Эриадор, у меня к вам посылка!

С этими словами доковылявший до нас ряженый студент положил на стол плоский сверток, завернутый в синюю бумагу:

— Получите!

— Спасибо, Вечный Почтальон, — сказал, встав, Эри и, взяв сверток в руки, принялся разворачивать.

— Подставка для книг… — спустя пару мгновений озадаченно сказал он, крутя в руке и разглядывая подарок. Но тут удивление на его лице сменилось пониманием и он, подняв взор, посмотрел на меня. — Весьма стильная вещь… — сказал он и слегка улыбнулся.

Догадался, довольно подумала я.

Эри

— М-да… что-то как-то не того…

Я без энтузиазма смотрел на лежавший на развороте книги рисунок. Слева мой, справа авторский — Абасо Альбо. Мой, конечно, неплох, но Абасо… Абасо был круче.

И даже не совсем понятно в чем. Вроде то же самое, но вот что-то… неуловимое. Его кошка — как живая. А у меня — нарисованная. А вот как? Непонятно…

Что ж, зато есть куда расти, сказал я себе, с легким вздохом откладывая рисунок в сторону. И, как гласит неизвестно чья мудрость, дорога — гораздо лучше, чем конец пути… Так что будем чапать дальше… Благо есть на кого ориентироваться. В следующий раз попробую повторить другой рисунок, потом следующий… Глядишь, и у меня рисунки оживут… Я перевернул несколько листов в книге.

Какой интересный птиц… Селенимм астекейра, или изумрудный яркокрыл в переводе с древнего. Сколько же у него перьев! Смахивает чем-то на земного павлина… Красавец. И смотрит так, одним глазом… Сразу видно — наглый! Что тут про него пишут?

«Изумрудный яркокрыл является редким представителем семейства ширококрылых зяблов, живущих в долине реки Муррэа. Этих птиц отличает невероятно яркая перьевая окраска изумрудного цвета. Благодаря некой особенности строения самих перьев яркокрыл на солнечном свету буквально переливается всеми оттенками зеленого, создавая незабываемое зрелище. Причем перья сохраняют свою особенность и после смерти их хозяина. Однако, если вы решили пополнить свою коллекцию чучелом яркокрыла, знайте, что это будет сделать весьма непросто. Яркокрыл обитает в густых прибрежных зарослях, очень осторожен и пуглив. Его перья ломки, а сам он обладает отменным бойцовским характером и, попав в силки или сети, рвется из них до последнего, быстро превращаясь из прекрасного создания в щипаную курицу в комке ломаных перьев. Дело осложняется еще тем, что ко всему перечисленному яркокрыл обладает еще и природной устойчивостью к магии, и заклинания сна и обездвиживания на него не действуют. Поэтому в мире практически не существует чучел яркокрыла с неповрежденным оперением. Однако ваш покорный слуга придумал способ, который все же позволит вам заполучить этот сияющий трофей. На странице сто двадцать семь этой книги я привожу заклинание «шок любви», которое, как показала практика, прекрасно действует на яркокрыла, невзирая на его устойчивость к магии. Под его воздействием яркокрыл впадает в длительный экстаз, припадая грудью к земле. Вы поймаете его буквально голыми руками! Но будьте осторожны! «Шок любви» относится к категории заклинаний высшей степени опасности, поэтому соблюдайте меры предосторожности…»

Что это еще за шок такой, да еще любви, подумал я. А ну-ка, где тут у нас сто двадцать седьмая страница? Мне же эту книгу продали как листочки с картинками! Ни про какие заклинания в ней речь и не шла!

Сто двадцать три, сто двадцать четыре, сто двадцать пять и… и склейка! Сто двадцать семь внутри. Как интересно!

Я аккуратно подцепил ногтями листы с краю и потянул, пытаясь их отделить друг от друга. Не тут-то было!

Насмерть, констатировал я после нескольких попыток. Буду тянуть сильнее — порву! Можно попробовать размочить водой… Листы тогда должны будут расклеиться… Не, лучше не водой. Где там бутылочка разлепина, которую мне продали вместе с книгой?

Искомое нашлось быстро. Как сунул я его на полку шкафчика, так оно там и стояло. Я открутил крышку и принялся потихоньку лить средство на склеившиеся листы, пытаясь пропитать их жидкостью. Поначалу дело шло не очень, но, по мере того как влага стала проникать внутрь, процесс пошел веселее.

«Десять — пятнадцать минут пусть постоит», — вспомнил я слова продавца, решив, что половина бутылки — вполне достаточное количество средства. Подождем…

Пока ждал, успел набросать вчерне рисунок яркокрыла.

Ну-усс… что там у нас? Четверть часа спустя я отложил рисунок и грифелек в сторону и взял в руки книгу. Отмокло или еще нужно подождать? Снова подцепив ногтями оттопыривающийся уголок, я осторожно потянул мокрый лист вверх. Тот неожиданно легко поддался и, чуть шипя и заедая в каких-то сложных для него местах, стал отделяться от своего соседа.

Ты смотри, удивился я, продолжая тянуть, отклеиваются! Не надурили. Похоже, все расклеится. Если еще пропитка книгу не разъест, вообще красота будет! Продавец, правда, уверял, что для книги сия жидкость абсолютно безопасна… Ладно, посмотрим… Вскрытие покажет…

Я аккуратно отделил первый лист.

Точно — кисель, подумал я, разглядывая какие-то розовые комочки и волокна на листах. Неужели я угадал? Или сладкое красное вино? Впрочем, неважно… Где тут сто двадцать седьмая страница? Я принялся отделять листы друг от друга.

На искомой странице обнаружился ни много ни мало, а «Список полезных заклинаний для мага-натуралиста».

Вот уж воистину сюрприз для купившего книгу, вспомнил я слова продавца, разглядывая мнемознаки описания первого заклинания. Это наш магистр древяза, он же инспектор, явно лопухнулся. Видать, добрался до склеенных листов и тоже, как я, повелся на просьбу «не драть страницы раритета». Продавец весьма убедителен… Да и магистр, наверное, никак не ожидал, что в книжке про животных окажутся заклинания, да еще не как принято, в конце, а почему-то чуть ли не в ее середине… Может, это неповторимый стиль автора или он решил изгальнуться и сделать не так, как все? Вряд ли я узнаю причину его такого странного решения, но вышло весьма забавно. У меня на руках древнющие заклинания, которые, благодаря Хель, я могу прочитать… Ну-с, и что в них?

Заклинания оказались весьма специфичными, ориентированными, так сказать, на общение с природой. Первым было — для приманивая рыбы к крючку на рыбалке, второе — заклинание для ощипывания перьев с тушек птиц и снятие шкуры с животных. Третье — «лисий язык», для подражания голосам зверей и птиц.

Интересно, пришла мне в голову мысль, когда я читал краткое описание заклинания, если я смогу издавать рев лося во время гона… а не смогу ли я тогда подражать голосам людей? Суть-то в принципе одна! Если так, то тогда можно будет петь песни авторскими голосами! Хм… Весьма и весьма перспективное заклинание… Нужно будет обязательно попробовать. Что еще?

Я с энтузиазмом принялся читать дальше. Для попавшего в беду натуралиста и неспособного в силу каких-то обстоятельств добывать себе пищу имелось заклинание «охотник». Штука, в воплощенном состоянии выглядевшая как два полупрозрачных дымчатых шара, размером примерно с голову, которые, вращаясь друг относительно друга, уносились в лес, находили, убивали и притаскивали назад организм, попадающий под заданные весовые параметры.

Откуда я знаю, как оно выглядит, если читаю об этом в первый раз? Забавно, но как только прочитаю, в мозг словно фонариком посветят. Раз — и помню! Или знаю… И даже вспоминаю, как это выглядит. Похоже, это всплывают знания, впихнутые мне в голову Хель.

Ну хоть что-то, подумал я, вспоминая наш с ней разговор, в результате которого я вытребовал себе знание языков жителей этого мира, вдогонку получив все их знания. Хоть какой-то навар от пребывания тут. При условии, конечно, что все эти заклинания рабочие. Менять голос без модификации голосовых связок или обдирать тех же спайклов, не пачкая рук, весьма удобно. Признаю. Что там у нас дальше?

Дальше пошли заклинания, призванные улучшить быт туриста. Палатки, выглядевшие, словно клубящиеся белые облака, с функцией обогрева и сбора влаги из воздуха для организации душа или умывания. При желании можно было модифицировать заклинание таким образом, что палатка превращалась в огромное джакузи, полное горячей воды.

Забавно. Я представил себя сидящим посреди голого поля в такой емкости. Нужно будет как-нибудь попробовать… Правда, придется отложить испытания, поскольку силы в него вкладывать нужно немерено. Как и в «охотника». Ладно, повременим с этим…

Потом были заклинания для приготовления пищи. А именно жарки и запекания охотничьих трофеев. Размеры добычи — от кроншпеля до лося целиком, вместе с рогами и копытами. Причем ее можно было запекать равномерно сразу со всех сторон или вращая, имитируя готовку на вертеле. Стекающий вниз сок каким-то образом подавался наверх, для поливки. Температуру приготовления тоже можно было задавать ступенчато, так что получалась чуть ли не программа с поминутным изменением. Короче, эдакая многофункциональная волшебная чудо-печь, отдых на природе с которой становился вообще беспроблемным. Пришел в лес, выбрал полянку с цветочками, настроил «охотника» на размер добычи, шуранул его, тот притащил дичину. На дичину первое заклинание — выпотрошил, второе — шкуру ободрал, третье — в печь! Матрасик из облака соорудил, лежи на спине среди цветов, смотри в небо, жди, пока сготовится. Приготовилось — колокольчик прозвонил. Красота! Да, так можно путешествовать… Я перевернул лист книги.

Два весьма неожиданных заклинания. Одно для облегчения веса рюкзака туриста, второе — для создания невидимого мешка. Если про баловство с весом я слышал, наши маги делали амулеты для разрушителей, чтобы те хоть как-то, но летали, то про то, что можно создать структуры, в которые складываешь предметы и они всегда доступны хозяину, оставаясь невидимыми для других, — про такое я не слыхал. Причем магии на поддержание такого невидимого кармана требовалось совсем немного. Даже я, со своими хлипкими силами, способен его сотворить, в чем я сразу же и убедился, создав заклинание согласно инструкции. Моему соседу оказалось достаточно всего одного моего появления в черной мантии, чтобы найти место, куда съехать. Что он и сделал, оставив меня одного. Поэтому, не имея свидетелей, я мог позволить себе иногда нарушать правила университета относительно магии в неустановленных местах.

— Входит и выходит, входит и выходит… замечательно выходит! — довольно прокомментировал я, кладя и вынимая из хранилища первое, что попалось под руку. А именно — подставку для книг, подаренную Стефанией.

Довольно ловко у нее получилось, вспомнил я свое удивление, когда мне Вечный Почтальон вручил посылку. Не ожидал… Правда, она изумилась еще больше, когда я приколол на левую сторону мантии точно такой же значок, как и у нее. Причем предварительно выслушав ее получасовые восторги про то, как все на нее смотрели, когда в зале появилась императорская почта. И какой у нее замечательный букет. И таинственный поклонник… В итоге Стефи решила, что я ее разыграл, и обиделась… Ладно, переживет… А заклинание-то работает! Можно положить и забрать. Отличная вещь! Для жизни вообще и для куровращения варгуш в частности. Я все голову ломал, как незаметно пронести, — а вот оно, решение! Класс! Не зря я эту книгу купил! Ой не зря…

Последним в списке Абасо оказалось заклинание «шок любви», которое я, собственно, и взялся искать. Ну как обычно. То, что ищешь, — самое последнее в куче, которую перерыл. Законы мироздания, похоже, во всех мирах действуют одинаково. Так вот насчет заклинания. Оказалось — простецкая вещь. Вызывает у объекта атаки усиленный оргазм. И все. Правда, с комментарием, что проходит сквозь все защитные щиты, окромя ментального, пятого уровня, и чертовски опасно для мага, владеющего этим заклинанием.

Хм… какая штука, подумал я, закончив читать. Интересно, если оно такого широкого спектра действия, почему я до этого ничего в университете о нем не слышал? Вещь ведь весьма коварная. Когда тебя в момент боя скрутит внезапное наслаждение, много не навоюешь… Да еще проходит практически сквозь все щиты… Неужели просто утеряно? Вряд ли… Такие хорошие вещи обычно не теряются. А что тогда? «Помните, что это заклинание относится к одним из самых опасных для практикующих его магов. НИКОГДА НЕ ПРИМЕНЯЙТЕ ЕГО НА СЕБЕ!!!» — еще раз прочитал я предупреждение Абасо. На себе… А что будет, если я попробую? Ну получу удовольствие… Хм… А потом? А потом могу еще раз получить… и еще раз… А-аа! Понятно, в чем тут дело! Кончится эта история, как с той земной мышью, которой вживили в мозг электрод. При нажатии на педаль она получала слабый электрический импульс, вызывающий неслабое наслаждение. Мышка быстро просекла фишку и бросила все дела. Перестала есть, пить, что-то делать вообще и только нажимала и нажимала на педальку. А зачем делать что-то еще? Жизнь в принципе это есть получение удовольствий, а тут удовольствие — вот оно, только нажми. Ну она и жала… Через неделю мышка сдохла от обезвоживания. Сдохла прямо на педальке… Сил уже не было нажать, но пыталась сделать это до последнего мгновения. Весьма впечатляющий опыт. Этот «шок любви» — та же самая педаль. Сколько я протяну, если начну сам себя развлекать? Месяц? Два?

Брр! Я представил свой иссохший труп с гримасой наслаждения на обтянутом кожей черепе. Не надо мне таких развлекух! Ясно, почему это заклинание считается столь опасным. Раз попробуешь и — добро пожаловать в клуб самоубийц! Но неужели нельзя как-то обезопасить себя? Клятву, например, себе дать, что ни-ни и никогда?

Я немного поразмыслил на эту тему и пришел к мысли, что дать-то ее можно, но в жизни порой бывают состояния… очень и очень грустные. Именно в такие моменты и совершаются поступки, о которых потом жалеют всю оставшуюся жизнь. И которые не сделал бы, будь с настроением все о’кей! А в результате — и клятва нарушена, и на иглу подсел… Наверняка при всех плюсах заклинания им старались не пользоваться. Лучший способ борьбы с соблазном — просто не знать о нем. Или не иметь к нему доступа. Но я уже попал. Я — знаю! И что теперь делать? Что-что! Ни в коем случае на себе не использовать! На других — пожалуйста, а на себе — ни-ни! Кстати, нужно попробовать, как оно работает. В заклинании указаны различные уровни воздействия, и нужно понять, как это будет выглядеть в реальности. Ведь она всегда отличается от того, что ты представляешь. А заклинание нападения мне сейчас совершенно не повредит. Тем более если оно проходит, как пишет Альбо, сквозь все щиты (похоже, не определяется ими как угроза). Итак! На ком будем пробовать?

— Хм… Ну уж точно не в университете, — произнес вслух я, в задумчивости сжав пальцами подбородок. — Подопытные не одобрят… И запросто настучат по голове за смелые опыты…

Проведение экспериментов на людях тут не одобрялось. Эту тему два часа мусолил ректор, наконец прочитав первую из своих обещанных лекций по магической этике. У меня по этому вопросу было свое, отличное от его мнение, но я сидел со своим мнением молча и не вылезал. Это же все для людей, не для меня… Поэтому я просто принял к сведению существующие здесь порядки, и все. Правда, Мотэдиус в конце своих витиеватых рассуждений признал, что для целителей этот вопрос стоит гораздо шире, чем для других магов, ибо как ни крути, но разрабатывать и усовершенствовать магические методы лечения надо. Но вот как их потом проверять? Так что в некоторых случаях, исходя из блага большего числа людей, такие опыты допустимы, но действия вроде «а давайте попробуем, что получится?» категорически запрещены!

В общем, я решил вынести проверку полученных мной знаний за стены университета. Быстро собрался, пристроил раскрытую книгу мокрыми листами вниз, между столом и спинкой стула, чтобы сушилась, и, одевшись во все темное, отправился в город. Дело близилось к вечеру, и я рассчитывал, если что, остаться незамеченным. На центральных многолюдных улицах было светло и слишком много свидетелей, поэтому я взял извозчика и отправился в район столицы, славящийся притонами и питейными заведениями, надеясь найти там одиночный экземпляр, пригодный для постановки на нем опыта. Мой расчет оправдался полностью. Пока я добрался до нужного мне места, стемнело окончательно. Я расплатился с извозчиком и отправился по темной улице искать жертву для осчастливливания ее внезапным оргазмом. Не прошло и пяти минут моего блуждания среди мрачных каменных домов и редких тусклых фонарей, как мне на глаза попалась бодро, но нетрезво шагавшая одинокая фигура.

Похоже, мужик перебегает из одного трактира в другой, сделал я вывод, немного пройдя за ним. Подходящий вариант… Если что — кто его слушать будет? Мало ли что по пьяни пригрезилось?

Клиент, видно почувствовав мой взгляд у себя на спине, прибавил ходу, намереваясь быстрее добраться до цели своего путешествия. Больше не раздумывая, я запустил в него «шок любви», где-то наполовину мощности.

— Агрыхх! — испустил мужик в небо вопль, хватаясь обеими руками за свои чресла. — Вуу… шуу, — спустя пару мгновений произнес он что-то нечленораздельное, заваливаясь плечом на стену дома. Ноги у него подогнулись, и он сполз по ней, свалившись на землю лицом вниз.

Работает, с восторгом подумал я, наблюдая недвижимое тело у стены. Живой?

Да, живой, посмотрел я его в ментале, но в глубоком отрубоне. Чудненько! Нужно попробовать теперь с другими уровнями вложения силы, чтобы посмотреть, что будет.

Оставив мужика под стенкой ждать того, кто его найдет и оберет, я отправился дальше. Однако удача отвернулась от меня. Больше одиноких личностей мне не попалось. Народ предпочитал шастать по темным местам толпой. За себя я был спокоен. Щит я поставить мог, иллюзию-пугалку тоже мог явить недоброжелателю. А теперь еще и «шок» в рукаве. Если еще учесть, что я чувствовал настроение встречных, то в общем-то застать меня врасплох было сложно. Пошарахавшись по улицам примерно с час, сопровождаемый внимательными, оценивающими, подозрительными взглядами, я сообразил, что вечер только начался и поэтому до появления крепко выпивших одиночек еще часа три-четыре.

Это же будет уже ночь, прикинул я в уме, что ж мне, полночи тут бродить, конкурируя с местным криминалом за одинокие тела? Не, это не мой вариант! Вообще в идеале мне бы лучше всего подошел один и тот же объект. Чтобы на нем можно было проделать серию испытаний с изменением силы воздействия. Тогда можно будет составить какую-то картину… Но где же взять этот «точильный камень», чтобы откатать на нем серию? Где? Раздумывая над этим вопросом, я направился в сторону центральных улиц, благо до них уже было недалеко. Но дойти до них я не успел. Меня остановили примерно где-то в районе перехода приличных улиц в дорогие улицы.

— Молодой человек не желает поразвлечься? — раздался сбоку женский голос.

Оборачиваюсь направо — девица! А наштукатурена-а! Вульгарненькая такая. По виду проститутка. Жрица любви. Но ведь это же… Это же то, что мне сейчас нужно!

— У мадам Мари — замечательные девушки! Очень красивые, ласковые и умеют доставить удовольствие мужчине! — интерпретировав мое молчание как сомнение, принялась уговаривать меня она. — Вы не пожалеете!

— И где это столь замечательное место, в котором живут столь замечательные девушки? — поинтересовался я.

— Так вот, — показала девушка рукой на дом на противоположной стороне улицы. С полукруглыми ступеньками небольшой лестницы, ведущей к двустворчатым дверям, со здоровущим красным фонарем над ними, — дом мадам Мари!

— Что ж, благодарю тебя, — ответил я ей. — Прямо сейчас и зайду! Скажи, а выносливые у нее есть?

Веселый дом

— Ой, господин, хи-хи, щекотно!

— Ну дай мне свое ушко!

— Ай, щекотно! Господин, вы меня защекочете до смерти! Хи-хи-хи!

— Зови меня Нолом!

— Хорошо, господин Нол.

— Ну дай, дай я тебя поцелую за ушком!

— Ой щекотно!

«Ну, где же он ходит? — раздосадованно подумал маг-воздушник второго курса Ноленик Артенгоф, усаживая сидящую у него на коленях девушку так, чтобы ее попа пришла в большее соприкосновение с одной его очень бодрой частью тела. — Договорились ведь! Уже на двадцать минут опаздывает!

Нол имел в виду Доменика Шасто, обещавшего устроить кутеж и оплатить все расходы. Доменик был единственным сыном у своего отца, владельца обширных земель и двух богатых серебряных рудников. Поэтому деньги он тратил легко и непринужденно, ибо они у него всегда были. Причем тратил он их и на друзей. Правда, за это приходилось признавать его полное и безоговорочное главенство, но ничего такого постыдного для себя Нол в этом не видел. Доменик был вполне нормальным парнем и каких-то несуразностей, которые могли запятнать дворянское имя и честь, не совершал. Просто у него было много денег, а у Нола их было мало. Вполне возможно, что, будь у него их столько же, сколько у Доменика, Нол бы тоже тратил их на своих друзей. Вместе-то веселее! Три часа назад Доми предложил кутнуть друзьям с девочками, пообещав, что все оплатит. Нол и еще Леторий, тоже из их компании, пришли в назначенное время, выбрали себе девочек, заказали им выпить и, усевшись на диванчики в небольшой гостиной, принялись ждать. Девчонки уже полчаса ерзали у них на коленях, а Доми все не было.

«Где ж он ходит? — еще раз с неудовольствием подумал Нол и переключился на стройные ножки в темных чулках и красных туфельках, видные из-под задравшейся легкой полупрозрачной юбки прелестницы. — Можно ведь не в кровати, а стоя… Нагнуть… закинуть юбку ей на голову… — улетел в фантазии Нол, внезапно ощутив, как его сердце забилось где-то в горле, мешая дышать. — Хель с ним, с Доми! Сколько можно! Если не придет сейчас, сам заплачу! Дорого, конечно… У мадам Мари очень дорого… Но и девочки тут красивые. Если сейчас он не придет…»

Прозвенел колокольчик над дверью.

Нол обернулся на звук. Не Доменик! В гостиную зашел…

«Так ведь это с нашего университета! — подумал Нол, разглядывая вошедшего. — С первого курса. Он еще на два факультета ходит, целителей и темный… Как его там? Э-э-э… Эриадор! Точно! Эриадор! Тоже поразвлечься пришел?»

— Добрый вечер, молодой человек!

Мадам Мари, весьма крупная женщина, лет сорока, затянутая в черные шелка, с большими золотыми кольцами на толстых пальцах, величественно встала со своего красного кресла с высокой спинкой. Мадам сидела в нем, поджидая клиентов и присматривая за тем, что творится в гостиной. Нол уже успел поймать ее недовольный взгляд, брошенный ею сначала на часы, а потом на них с другом.

— Ваши друзья уже заждались вас! Да и моим девочкам не терпится показать, на что они способны! Девочки! На выход! У нас гости!

Мадам приветливо улыбнулась пухлым лицом и захлопала в ладоши. На этот звук из соседней комнаты вышли с десяток девушек и построились в одну линию, лицами к клиенту.

— Увы, мадам, — сказал после небольшой паузы Эриадор, оглядев ее работниц, — я не с ними.

Он чуть качнул головой в сторону магов, сидящих с девицами на руках.

— Да? О, прошу меня простить, — слегка растерялась хозяйка салона. — Они просто ждут своего товарища, и я подумала, что это вы и есть!

— Вы ошиблись. Я сам по себе! — улыбнулся ей во всю ширь Эриадор и, чуть прищурив глаза, глянул в сторону сидящих на диванах.

— Но… вы же пришли сюда за тем же, что и они? Выбирайте! Смотрите, какие они красавицы! Все очень ласковые и умелые! Какую вам? А может… и не одну?

— Да, симпатичные… — кивнув, согласился Эриадор. — Мне, собственно, подойдет любая из них, но с единственным условием…

— Каким? — слегка насторожилась мадам.

— Мне нужна самая выносливая!

На диванах громко и отчетливо фыркнули. Два раза. Мадам после секундного изумления стиснула зубы, дабы не дать губам разъехаться в ухмылке. Но это ей удалось плохо. На лице вышла гримаса.

— О! Конечно, конечно! Не сомневайтесь, — затарахтела она, разжав наконец зубы. — Все мои девушки очень выносливые… выносливые, как… как…

— Лошади? — благожелательным голосом подсказали с диванов.

Мадам метнула взгляд в сторону шутника, но комментировать не стала, а, обратившись к Эриадору, сказала:

— Выбирайте, господин! Любую! Уверяю, что вы не будете разочарованы. Вы будете просто поражены их выносливостью! Заплатите до утра, и я гарантирую, что всю эту ночь вы не сомкнете глаз!

— Н-да? — несколько скептически произнес Эриадор. — Хорошо. Но спешить не будем. Возьму пока на час, а там видно будет. Вот эту!

Эриадор ткнул пальцем в крайнюю девушку.

— Меня зовут Анжи, — улыбнулась та, делая книксен.

— Зови меня Эри. Анжи, ты меня проводишь?

— Да, господин Эри, — ответила та и сделала приглашающий жест в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

«Вот ведь герой! — подумал Нол, снова зарываясь лицом в волосы своей красотки, чтобы добраться губами до места за ушком, которое ему так нравилось целовать. — Самую выносливую ему! Гигант, тоже мне! Нужно будет завтра в университете рассказать… посмеемся… И где этого Доменика носит? Уже и первокурсники понабежали…»

— Ах-ах-ах-а-а-а… ААААААААА! — исполненный искреннего восторга женский крик, внезапно донесшийся со второго этажа, стал для всех полной неожиданностью.

Девушка, сидящая на коленях у Нола, отстранилась от него и с изумлением уставилась на верхнюю площадку лестницы, туда, где начинался коридор, ведущий в комнаты. На ее лице, как и на лице ее подружки, сидящей на коленях у Летория, было неподдельное удивление. Похоже, тут такого раньше не слышали.

«Эри, что ли? Если да, то неплохо он задвинул… — подумал Нол, прислушиваясь вместе со всеми и ожидая продолжения. — Ведь только начал, а она уже на весь дом орет!»

— Мадам! — Появившийся на верхней площадке здоровый детина-охранник перегнулся через перила, обращаясь к хозяйке. — Там, в третьем номере, посетитель девушку хочет!

— А Анжи? — с удивлением глядя на него снизу, со своего кресла, спросила мадам. — Она куда делась?

— Сомлела. Лежит в полной отключке. Клиенту это не нравится.

— Сомлела? — с сильным сомнением в голосе переспросила мадам. — Анжи? Сомлела? Хм… А она вообще там живая?

— Да, мадам. Я посмотрел. Живая. Только как бы спит.

— Спит? Ну ничего себе!

— Хозяйка, клиент просил девушку…

— Хорошо. Мика, иди!

Она сделала повелительный жест в сторону одной из выглядывающих в гостиную девушек. Мика, на которую пал ее выбор, покорно пошла к лестнице, опустив плечи и переплетя перед собой пальцы опущенных вниз рук.

— Проследи там! — сказала мадам, обращаясь уже к торчащему на верхней площадке лестницы охраннику.

— Не сумневайтесь, мадам! — ответил тот и повелительно сказал, обращаясь к Мике: — Быстрее давай! Че как не живая!

Охранник с девушкой исчезли на втором этаже.

Пронаблюдав вместе со всеми это небольшое представление, Нол снова потянул девушку к себе.

— Но где же ваш друг? — спросила та, прижимаясь к нему.

— Он сейчас придет, — пообещал Нол и повел ладонью вверх по ее ноге от щиколотки, сдвигая вернувшуюся на место юбку.

— А-а-а-а… — во все убыстряющемся темпе громкогласно раздалось сверху. — АААААААА!

Вопль оборвался на самой высокой ноте. В гостиной все дружно бросили свои занятия и развернулись в сторону лестницы. Небольшая пауза, потом наверху забухали шаги.

— Мадам, Мика сомлела! — радостно сообщил появившийся охранник, улыбаясь во все зубы.

Та при виде его изумленно открыла рот.

— Что, тоже? — справившись с удивлением, не поверила она.

— Ага! — радостно откликнулся охранник.

— Что такое? — непонимающе развела пухлыми ручками мадам. — Что там происходит? Чего они так орут? Даже тут слышно, сквозь двери! Что он там с ними делает?

— Не могу знать, мадам! Он меня посмотреть не приглашал! — осклабился охранник.

— Не щерься мне тут, а то щас получишь!

— Прошу прощения, но он еще одну хочет!

— Еще одну?

— Ага.

— Да? Ну хорошо…

— Иди! — Мадам сделала жест еще одной девушке. Та с некой боязливостью проследовала к лестнице.

— Хозяйка, куда девок девать? — поинтересовался охранник, смотря на поднимающуюся наверх девушку.

— Каких? — не поняла та.

— Ну Мику с Анжи. Анжи я на скамейку пристроил, а для Мики места не нашлось. Я ее на стул усадил. Падает она с него.

— Вот как? Неси их вниз.

— Пусть Обух их вниз тащит. Я же следить должен. Вы же приказали присматривать.

— Ладно, — поджала губы мадам, — сейчас его крикну.

Охранник с девушкой исчезли на втором этаже. Спустя пару минут наверх хмуро протопал вызванный Обух — шкафообразный детина в серой холщовой рубахе, с закатанными по локоть рукавами. Нол и Леторий, впрочем, как и девушки, сидящие у них на коленях, развернулись в сторону лестницы, ожидая его возвращения. Спустя пару минут он появился на лестнице, держа на руках завернутое в платье тело, из которого торчали голые ноги и плечи.

Бум, бум, бум — забухал он ножищами вниз по лестнице.

— Обух, иди сюда! — призывно махнула ему пухлой ручкой мадам. — Покажи!

Тот послушно подошел к хозяйке, держа девушку на вытянутых руках. Это была Мика.

— Да она просто спит! — возмущенно констатировала хозяйка, вглядевшись в ее лицо. — И еще улыбается! Вот дрянная девчонка! Мика! Мика! А ну-ка просыпайся!

Мадам принялась несильно шлепать ее по щекам.

— Просыпайся, я сказала! У-у-у, тварь такая!

Однако пощечины не возымели нужного эффекта. Мика приходить в себя не желала.

— О-о-о-о… УУУУАААААА! — проорали сверху, и наступила тишина.

— Вот ведь дрянь, и эта туда же! — констатировала мадам, когда стало понятно, что продолжения не будет и можно больше не прислушиваться.

— Неси ее в ее комнату, — сказала она Обуху, делая жест кистью руки в сторону. — И за остальными сходи. Я завтра с ними разберусь… Удовольствие они, видишь ли, тут получают… Вместо работы. А работать кто за них будет?!

— Еще одну! — жизнерадостно затребовал охранник с верхней площадки лестницы.

— Ты че там щеришься? — припустила на него сердитая мадам, найдя на ком сорвать свое недовольство. — Я тебе че сказала?

— Да че. Я ниче…

— А че тогда лыбишься? Настроение больно хорошее? Щас враз испорчу!

— Да не. Нормальное. Как обычно.

— А чего тогда рот до ушей?

— Дык ведь я и не думал, что этих девок можно продрать так, что они без памяти валяться будут. Да еще так быстро. А оно вона как! Смешно.

— Я тебе щас дам смешно!

— Мадам, он еще одну просил. Сказал, что разочарован.

— Лиска, иди! — скомандовала мадам.

Дальше действие развивалось по одному сценарию. Девушка уходила наверх, потом орала на весь дом, сообщая, как ей хорошо, затем на верхней площадке появлялся охранник и, делая страшные гримасы, только чтобы не улыбнуться, требовал еще одну. Мадам, глядя, какие он корчит рожи, с трудом сдерживая себя перед присутствующими господами магами, отправляла наверх еще одну девушку и Обуха, чтобы тот вынес предыдущую. Девки блаженно орали, мадам исходила паром от злости, Обух тупо и без всяких возражений таскал по лестнице вниз полуголых девиц, кое-как завернутых в снятые с них же наряды, зрители наблюдали. Короче, сегодняшний вечер в публичном доме явно удался. Было весело. Нол уже давно пересадил девушку со своих колен на диван и, сидя рядом с ней, наблюдал за разворачивающимся действом.

Прозвенел колокольчик над дверью.

Обернувшись на звук, Нол увидел в дверях улыбающегося Доменика.

— Привет, — сказал тот, проходя внутрь и направляясь к друзьям. — Не смог сразу прийти. Пошла отличная карта. Не бросать же игру при таком раскладе! Четыре с половиной золотых выиграл!

— У-у-у… ААААААААААААА! — раздалось сверху.

— Ого! — уважительно сказал Доменик, наклонив голову к плечу и выставив вперед ухо, чтобы было лучше слышно. — Хорошо это он ей! Кто там так развлекается, не знаете?

— Принятый в этом году… с нашего университета, — ответил ему Леторий. — Князь Эриадор. Этот, который в черной мантии бегает.

— Да ну? — не поверил Доменик. — Не может быть! Чтобы какой-то пацан… с первого курса. Не верю!

— Ну ты же слышал, — пожал плечами Нол.

— Да? Так, значит? Ну ладно! Покажем первому курсу, что значит — опытные маги! Сейчас я возьму себе девку, и она будет орать у меня громче, чем у него. Вот увидите! Мадам, где ваши феи? — обратился он к хозяйке, которая, прикусив зубами нижнюю губу, неотрывно смотрела вверх, на лестницу.

— А… — растерянно перевела она взгляд на него, но добавить ничего больше не успела.

— Следушую, — вытянутыми трубочкой губами, чтобы не дать им разъехаться в улыбке, промычал появившийся наверху охранник и, справившись с гримасой, уже нормальным голосом произнес: — Обух, забирай!

Мадам прикусила уже верхнюю губу и обернулась в сторону девушек, сидящих рядом с магами.

— Господа, — неуверенно начала она, — умоляю простить меня, но… на карту поставлена честь моего заведения… Господа, я прошу… Я умоляю! Ваших девушек! Я все компенсирую! Скажем, три раза бесплатного обслуживания? Как вам?

— Что тут происходит? — удивленно повернулся к друзьям Доменик. — Она что, хочет забрать у вас ваших девок и отдать их кому-то другому? Я не ослышался?

— Неделя бесплатного обслуживания, — произнесла мадам.

— Да ты что, в своем уме? — обернулся к ней Доменик. — Это еще что за идея такая? У тебя что, других девок нет? Я не потерплю такого неуважения к себе и друзьям!

— А у меня больше никого нет, — похоже, пребывая в некой прострации, произнесла мадам, плавно разводя пухлыми ручками в стороны, — кончились…

— Как кончились?

— Доменик, Эри их всех уже того… — подал голос Леторий.

— Всех? — не поверил тот.

— Ага. Эти две последние.

— Господа, если вы позволите, — напомнила о себе мадам.

— Хорошо, кивнул в ее сторону Нол, — пятнадцать раз бесплатного обслуживания… по полной. И я согласен! А ты? — вопросительно обратился он к Леторию.

— И я согласен, — кивнул тот.

— Конечно, конечно, господа! Договорились! Все будет в лучшем виде. Дора, иди! — мотнула головой мадам.

— Не понял? — сказал Доменик, провожая удивленными глазами Дору. — Вы отдали своих фей этому первокурснику? Зачем?

— Ну, во-первых, в обмен на полмесяца бесплатного обслуживания. А во-вторых, просто уже интересно, чем дело кончится.

— В смысле? — не понял Доменик. — Чем кончится?

— Ну сколько ему нужно, чтобы сломаться! Одиннадцатая пошла. И все визжат так, как будто это самый сладкий раз в их жизни. Может, это как раз будет последняя.

— Ви, ви, ви… А-а-ар-р-раААААХХ! — раздалось сверху.

— Одиннадцатая! — с удовлетворением в голосе произнес Леторий и прокомментировал: — Тоже хорошо пошла!

— Обух, забирай! — появился на лестнице охранник. — Следующая!

Мадам молча мотнула головой к плечу, задавая путь движения последней своей работоспособной девушке.

— Ничего себе! — сказал Доменик, плюхаясь рядом с друзьями на диван и протягивая руку к бутылке вина, купленной для девушек.

— Фужеры чистые есть? — обратился он к мадам, которая таращилась на лестницу. — Скажи, пусть принесут!

— Ты пьешь? — поинтересовался Нол, одним ухом прислушиваясь к тому, что происходит наверху.

— Капельку. Обмыть картежную удачу. Ее надо обязательно обмывать, иначе везти не будет!

Нол только головой покачал.

— ООООООООО! — прочувственно прозвучало сверху.

— Двенадцатая, — закончил счет Леторий. — А что дальше? Пойдет к другим фейкам? Если да, то пойдемте с ним? Вы как?

— Что значит кончились? Что значит нету?

На верхней площадке раздались шаги, сопровождаемые недовольным голосом. Но в этот раз это был не охранник. Это был Эриадор. В белой с большим воротом рубахе, застегнутой на несколько пуговиц так, что была видна его голая грудь. С одного бока рубаха была заправлена в черные обтягивающие штаны, с другой стороны висела свободно. Эриадор подошел к перилам, огораживающим верхнюю площадку лестницы и, упершись в них вытянутыми руками, навис над гостиной. Волосы у него были взлохмачены, а вид — весьма хмурый.

— Мадам! — после небольшой паузы громко произнес он. — Я крайне недоволен! Я просил себе нормальную, пусть даже без особых изысков, но выносливую девушку, а вы мне кого понаприсылали? Такое впечатление, что это какие-то монашки, первый раз в жизни увидевшие мужчину. Стоит только начать, как они улетают туда, куда я попасть уже, наверное, с час никак не могу! Причем делают они это так быстро, что я за ними просто не успеваю! Мадам, в чем дело? Кто тут кого развлекает? Я их или они меня? Где вы понабрали этих чувственных особ, которые впадают в экстаз от одного только прикосновения к ним?

— Э-э-э… — проблеяла мадам. — Раньше все было нормально…

— Не знаю, как там у вас было раньше, но сейчас я разочарован! Репутация вашего заведения как приличного оказалась дутой фикцией. Она совершенно не соответствует реальности. Я буду всем рассказывать об этом прискорбном факте. И рекомендовать желающим отдохнуть пойти туда, где есть настоящие женщины, а не какие-то глупые девчонки, совершенно не искушенные в любовных делах!

— Это неправда! Они все очень умелые и искусные. Не знаю, что с ними приключилось сегодня такое… — попыталась оправдаться мадам.

— М-да? Как-то я этого не заметил. Впустую только время провел. У вас что, женщин в заведении нет? Нормальных. С опытом?

— Есть! — Мадам встала с кресла и, с вызовом развернув плечи, выставила вперед грудь пятого размера. — Я!

— Хм… — Эриадор оценивающе посмотрел на нее с высоты лестницы. — Да… думаю, что опыта вам действительно не занимать… Ну коль больше никого не осталось… — Он еще несколько секунд молча смотрел на нее, затем принял решение. — Мадам! — Эриадор развернулся боком и вытянул правую руку в сторону, указывая направление к комнатам. — Прошу!

Стефания

Сегодня с утра я была в прекрасном настроении. То ли выспалась, то ли солнце с утра такое яркое… А может, этому причина — запах роз? Розы пахнут просто изумительно! Уже четвертый день стоят у меня, а по виду — как только с куста срезали. Внутри корзины, на дне, оказалась небольшая емкость с жидкостью, куда были воткнуты обрезанные кончики стеблей. Поэтому розы совершенно не увядали. И пахли, пахли, пахли…

Какая прелесть, в который раз подумала я, перед уходом на занятия подойдя к букету и ткнувшись в него лицом. Никогда у меня еще не было целой корзины роз! Да и если честно, вообще никаких цветов не было… Никто мне их не дарил…

А тут сразу столько! Вот если бы они еще были подарены по-настоящему… — вздохнула я. Этот Эри… со своими шуточками! Нашел над кем шутить! Совсем не по-дружески поступил. Нехорошо! Чувствую себя обманутой и обманщицей!

Я нахмурилась, вспоминая, как все смотрели на меня и мой букет, доставленный императорской почтой. Еще бы! Кому попало эта почта посылки не развозит. Только самым-самым. И таинственный поклонник. Так было здорово! Как в книжках! А оказалось, что это все неправда! Все это устроил Эри.

— Как же ты уговорил фельдъегеря доставить мне посылку? — не веря ему, спросила я.

— Очень просто. Социальная инженерия, — непонятно объяснил он.

— А что это такое? — наморщила лоб я.

— Воздействие на людей, — пояснил он, — почти как магия, только без магии. В зависимости от ситуации можно сделать так, что человек будет делать то, что тебе нужно. И уговаривать даже не нужно. Он сам захочет тебе помочь.

— Да? И как же ты сделал так, что он захотел тебе помочь?

— Он был с девушкой. И там у них, похоже, все только начинается. Я подсел к их столику и рассказал грустную историю о любви. Как злая судьба разлучила два влюбленных сердца… И вот я, без ума влюбленный юноша, прошу передать букет моей избраннице, заточенной за высокими стенами университета магии… Девушка была очень тронута. Она попросила своего ухажера помочь мне. Тот же решил, что совершить для нее небольшой подвиг, дабы стать героем в ее глазах, — это самое то, что для него сейчас нужно. Ну вот так все и сложилось… Он совершил подвиг, чтобы стать героем в ее глазах, его девушка получила себе героя, ты получила посылку… А я? А я немножко поразвлекся…

— Как ты мог? — в изумлении глядя на него большими глазами, потрясенно спросила я. — Как ты мог так поступить? Это же… нехорошо! Это… это… это же обман!

— Не обман, а розыгрыш, — поправил меня Эри. — Обман — это когда хочешь получить какую-то наживу. А без наживы — это шутка. Розыгрыш!

Эри щелкнул пальцами и усмехнулся.

— Но зачем? — не понимая, растерянно спросила я, разводя руками. — Разве нельзя было просто взять и подарить? Как я подарила тебе?

— Ну… это скучно! Ты же ведь тоже не принесла и не дала мне в руки подставку — на, мол, дарю! Кто привлек Вечного Почтальона? А? Тоже ведь хотелось как-то необычно сделать, чтобы было интереснее. Согласись, ведь ты пережила немало волнующих и приятных моментов на празднике? Вдруг ни с того ни с сего императорская почта доставляет тебе огромную корзину цветов и коробочку, перевязанную ленточкой. И письмо… от таинственного незнакомца. Кто, что? Ты не знаешь, что и думать. Все смотрят на тебя — ты королева бала! Скажи, разве тебе было не здорово?

— Конечно… здорово, — ответила я, вспоминая свои чувства и переживания на празднике. — Но только ведь получается, что это все неправда! Не настоящее!

— Разве твои переживания и чувства были не настоящие?

— Настоящие. Но я ведь не знала…

— Ну вот видишь. Ты пережила прекрасный момент в жизни. Что же тебя так расстраивает?

— Это обман! Все это было… понарошку! Не взаправду! Все, что было здорово, отравляется знанием о том, что все это неправда! Как ты этого не понимаешь!

— Хорошо, я больше не буду ничего тебе рассказывать, — покладисто согласился Эри, взмахнув руками в стороны и поджимая губы.

— Больше не будешь? Так ты что, собираешься и дальше так поступать? Разыгрывать меня будешь? Чтобы повеселиться? Это… это совершенно не по-дружески, Эриадор Аальст! Совершенно! С друзьями так не поступают!

Я резко развернулась к нему спиной и ушла, кипя от возмущения. Тоже мне друг! Так посмеяться надо мной! Дурак!

И вот уже два дня мы с ним не разговариваем. На лекциях я сажусь отдельно от него и не здороваюсь. Когда я в первый раз молча прошла мимо, он только задумчиво посмотрел мне вслед, наклонив голову к плечу. Но подходить и извиняться не стал. Ну и пусть! Пока не поймет, пусть даже и не приближается! Так поступать с друзьями нельзя! Хотя… Хотя жаль, что он мне цветы понарошку подарил… С ним весело. И он симпатичный… только странный… Почему он такой странный?

Я задумалась, вспоминая Эри. Вышла я рано, до занятий было еще время, и я неспешно брела по узкой дорожке вдоль высоких (выше моего роста) кустов, с удовольствием вдыхая свежий утренний воздух с запахом сухих листьев.

— А ты слышала, что темно-зеленый вчера вытворил? — Раздавшийся буквально рядом, из-за кустов голос прервал мои размышления. На соседней дорожке, за малость уже пожелтевшей живой изгородью, кто-то стоял.

— Темно-зеленый? А кто это? — прозвучал второй, тоже девичий голос.

— Эриадор Аальст. У него же две мантии. Темная и зеленая. Вот Алистера и придумала. Темно-зеленый! Здорово, правда?

— Ага. Темно-зеленый! Хи-хи. Смешно! Ох и злится она на него!

— Да. Хорошо он ее дурой тогда на истории выставил. Между нами — так ей и надо! Корчит из себя невесть что. А волосы у нее редкие.

— Я тоже это заметила. И, кажется, она их еще красит…

Похоже, это те самые, которые тогда обсуждали меня у расписания. Голоса, по крайней мере, мне кажутся знакомыми. Опять сплетнями делятся? Сплетницы, подумала я и хотела было уже пройти дальше, не желая подслушивать, но имя Эриадора заставило меня остановиться и прислушаться.

— Да ладно с этой Алистерой! Я тебе сейчас что про князя расскажу! — голосом, полным предвкушения, произнесла одна из них. — Мне вчера такоооеее рассказали! Тааакоое! Ты не поверишь!

— Что?

— Вчера третьекурсники к феям ходили. К мадам Мари.

— Зачем?

— Что — зачем? Ну зачем они туда ходят?

— Затем. Ты что, не знаешь?

— А, ну да. Да… Это я так. Не проснулась еще… Спала что-то сегодня плохо. И что?

— Так вот. Когда они были там, туда пришел Эриадор! Представляешь?

— И этот туда же! Куда его Терская смотрит?

— А что Терская?

— А разве у них не любовь? Все вместе да вместе.

— Любовь. Не… вряд ли. Глупенькая она еще. Ничего не понимает в этих делах.

— Откуда ты знаешь?

— Да по ней видно. Еще небось ни разу не целовалась.

— Слушай… А ты заметила, что они теперь с князем отдельно сидят?

— Ой… Точно! Я тоже это заметила! Интересно, какая кошка между ними пробежала?

— Да что тут думать? Полез он, наверное, к ней, а она ему по роже дала. И все дела!

— Ты думаешь? Мм… Эриадор так ничего… Если бы он ко мне полез, я бы, пожалуй, по роже его бить не стала…

— Ну так то ты, а то Терская. Я же говорю, глупая она еще! Может, думает, что раз ей императорская почта корзины роз привозит, так князь ей теперь неровня? Повыше метит?

— Ой, и правда! А так и не выяснилось, кто ей это все прислал?

— Не-а. Но подожди, дай я тебе про фей дорасскажу! Пришел, значит, Эриадор в салон, взял себе фейку и сразу с ней наверх, в постель!

— Вот что я тебе скажу. Это он точно от Терской туда побежал! Она ему от ворот-поворот, вот он к ним и помчался!

— Хм… Похоже на то. Так вот, уединился он с ней, а она как закричит на весь дом! Говорят, даже на улице было слышно!

— С чего кричала-то? Случилось что?

— Ну как с чего? Так хорошо ей было. Ты представляешь?

— Да ладно… Это она небось притворилась, чтобы денег больше получить. Я слышала, что фейки всегда так делают.

— Так это еще не все! Слушай дальше! Ее на руках от него вынесли. В полнейшей отключке, как сказал Нол. В салоне и не помнят, когда у них последний раз такое было!

— Да, может, ей просто плохо стало?

— Ничего не плохо. Он следующую себе потребовал. И с ней то же самое. Также на руках унесли!

— Да ты что…

— Ага! Так он всех там их… по очереди. Представляешь — всех! Даже хозяйку салона!

— Ха! Враки!

— Чистая-пречистая правда! Нол рассказывал. Он был там. Все своими глазами видел!

— М-да? Кто бы мог подумать… А с виду и не скажешь…

— Ну, в тихом омуте зяки водятся!

— Тогда получается, что Терской сильно повезло, что она ему по мордам дала…

— Почему?

— А ты только представь, что бы было с этой бедной, нецелованной девочкой, если он целый салон фей вместе с их мадам через себя спокойно пропускает? И еще после этого уходит на своих двоих! Ах-ха-ха-ха!

— Хи-хи-хи!

За кустами в два голоса залились веселым смехом. Я стояла и чувствовала, как у меня от стыда горит лицо. Мерзкие сплетницы! Нет! Как только научусь магии, первое, что я изучу — это проклятие онемения! Клянусь! Чтобы у этих языки поотнимались! И плевать я хотела на то, что это темное проклятие!

— Ладно, пойдем, — отсмеявшись, сказала одна за кустами, — на Эриадора посмотрим!

— Зачем?

— Интересно же! Оказывается, он о-го-го! К тому же еще и князь! Принцессу себе ищет! Слыхала? Мм? Как я, похожа на принцессу? А так?

— Личико попроще сделай… А Терская? Он же вроде к ней неровно дышит?

— А что Терская? Пусть ждет себе принца сколько хочет! Ее проблемы. Ладно, пошли на Эриадора глядеть!

— Пошли!

Раздался звук торопливо удаляющихся шагов, и подружки, похоже, вприпрыжку побежали по дорожке за зрелищем.

Гадины! От обиды у меня перехватило горло и на глаза навернулись слезы. Мерзкие, противные гадины! Столько понапридумывали про меня. Ни капли правды. Пойдут сейчас трепать языками по всем углам, ничего потом не докажешь. Почему они так ко мне? За что? Что я им сделала?

Прекрасное настроение, посетившее меня с утра, исчезло без следа. Вместо него в горле встал ком, а на душе заскребли кошки.

Знала бы, никогда не поехала бы сюда, сказала я себе и понуро поплелась на занятия.

Первыми сегодня были два часа практической магии. Еще один повод для огорчения. Ничего у меня не получалось. Как ни пыталась я обратиться к своей силе, ничего не выходило. Не одна была я такая, но все равно… На прошлом занятии получилось у Алистеры. Свечка, которую нужно было погасить, погасла, выкинув вверх извивающийся тонкий дымок. Боги, как высокомерно она на меня тогда посмотрела! С таким превосходством. Крыса крашеная! Точно, красится… Конечно, ей проще. Она же маг огня! А я нет. Почему всех учат одинаково? Может, если бы меня учили по-другому, у меня бы уже все вышло? И у Эриадора все получилось с первого раза… Правда, он уже все умел… Тогда магистр сказал, что он может больше не ходить к нему на занятия. Спит сейчас, наверное… У всех все хорошо, у меня одной…

Так, ноя и жалея себя, я добралась до аудитории и дождалась начала занятий.

— Итак, начнем!

Магистр Ниомедиус, преподающий у нас практическую магию, был бодр и свеж и словно лучился энергией.

У него тоже, похоже, все хорошо, подумала я, хмуро глядя на него.

— Начнем мы, как обычно, с перечисления того, чего не должен делать маг, если он себе не враг! Ха-ха! Маг не должен: брать в руки артефакты или другие магические предметы, не убедившись в их безопасности…

Каждое занятие начиналось одинаково рутинно. С перечисления запретов. «Только упорным повторением можно удержать в голове правила, которым вы должны следовать всю свою жизнь. Если, конечно, хотите, чтобы она была долгая…» — сказал магистр на нашем первом занятии, давая весь перечень запретов под запись. И теперь, начиная урок, мы всем курсом проговаривали эти правила.

— Все вместе и вслух! — кивнул с кафедры магистр.

— …не активировать неизвестных заклятий, не проводить опыты, не установив предварительно защитные щиты… — послушно-сонно забубнила аудитория.

Я стала повторять вместе со всеми, иногда кося взглядом в тетрадь со сводом правил.

Затем началась практика. Я сидела, скрестив ноги на матрасике и закрыв глаза, пыталась медитировать, чтобы что-то найти в себе. Пыталась… но никак не могла сосредоточиться. В голове безостановочно крутились мысли, вызванные подслушанным разговором.

Неужели это правда, задавала я себе вопрос, думая о Эриадоре. Неужели он действительно ходит к феям? Как он может? Они же… Грязные! Фу! Как ему не противно? А я думала, что он не такой… А он как все, оказывается. Одни удовольствия на уме. О других подумать не может… И цветы мне подарил только потому, что хотел поразвлечься. Эгоист! Но все же будет жалко, если он перестанет со мной дружить… С ним интересно. Он такой… необычный. Может, он просто плохо воспитывался? Может, я смогу его исправить? Нужно, пожалуй, помириться с ним. А то вон какие быстрые тут бегают. Прынцессссы… Пусть попросит прощения, и я с ним помирюсь. Но целоваться с ним после фей я точно не буду!

— Получилось! Получилось! — кто-то во весь голос заорал рядом со мной.

От неожиданности я испуганно вздрогнула и резко открыла глаза. Рядом, перед дымящейся свечкой, радостно прыгал парень в синей мантии.

Я только глубоко вздохнула и что есть силы зажмурила глаза.

На первой перемене усиленно обсуждали происшествие в салоне мадам Мари. Все уже все знали. Парни, разделившись на два лагеря, спорили, возможно ли такое в принципе? Физически. Или без зелья тут дело не обошлось? Приводили множество доводов за и против. Девушки в обсуждении участия не принимали, но стояли рядом и внимательно слушали, бросая на меня ироничные взгляды.

Похоже, все оповещены, что у меня с ним чувства, поняла я, увидев, как они на меня смотрят. Хорошо, что я тоже об этом узнала. Правда, случайно, но все равно — спасибо! А так бы ходила дура дурой! В неведенье…

Второй час занятий прошел так же в безуспешных попытках сосредоточиться. В голову лезла всякая ерунда. Подумалось, что если Эри не захочет извиняться, то тогда я с ним не смогу дружить. И опять останусь одна.

Бррр! Только не это! Нужно пойти и помириться с ним! Только как? Ведь это же я первая перестала с ним разговаривать! Вот ведь незадача… И потом. Он, значит, будет выкаблучиваться, творить, что хочет, а я из-за своего страха снова быть одной буду все терпеть? Так можно далеко зайти… Нет! Не буду просить у него прощения! Я такая, какая есть! И все! А если… если он клюнет на этих, которые с ним хотят познакомиться? Он же уйдет! Что же делать? Может, ему как-то намекнуть… что я согласна мириться. Но вот как?

Короче, терзаний был полон и второй час занятий. Звонок на перемену принес несказанное облегчение. Следующим был древяз. Голова на нем должна быть занята.

Все лучше, чем сидеть, зажмурившись, и пытаться не думать о том, о чем только и думаешь, решила я, последней выходя из зала медитаций.

— А я тебе говорю, что, будь он хоть трижды гигант, это невозможно. Не-воз-мож-но! Не веришь, это я тебе как целительница говорю!

Невысокая девушка, старшекурсница, в окружении, похоже, сокурсников, сердясь, втолковывала свою точку зрения парню в голубой мантии.

— Жустина, твой значок лучшей ученицы не позволяет усомниться в твоих словах, и я бы не усомнился. Честное слово. Если бы не был там и не видел все своими глазами. Своими глазами! Вот этими. Понимаешь? — ответил он, тыкая себе в глаза указательным и безымянным пальцами.

Вот, значит, кто видел там Эриадора! Я внимательно присмотрелась к парню. Он так спокойно при всех говорит, что ходит к феям? Как ему не стыдно?

— Он вас просто разыграл! Сговорился с мадам, и все! А вы повелись и поверили!

— Жусти, если бы только слышала, как они орали… как они орали! — При этих словах парень закатил вверх глаза и закачал головой с самым мечтательным видом. — Ты бы сразу поняла, что это все взаправду.

— Вот еще, буду я по феям ходить! — фыркнув, нахмурилась целительница. — Это вы у нас озабоченные, вы и бегайте!

Стоящие рядом с ней девушки заулыбались, насмешливо глядя на парней.

— Короче, так быстро и в таких количествах доводить женщин до такого состояния — невозможно! Это противоречит физиологии! Я тебе как женщина и как целительница говорю, — вынесла вердикт Жустина непререкаемым тоном. — Он просто пошутил над вами. Нигде и никто о таком не слышал.

— Если никто ничего об этом не слышал, то это совсем не значит, что этого не существует, — раздался сзади спокойный голос. — И весьма странно слышать столь легкомысленные заявления из уст лучшей ученицы целительского факультета. Так могут говорить, пожалуй, только необразованные крестьяне за кружкой дешевого пива в каком-нибудь трактире…

Оборачиваюсь — Эри! Скрестив на груди руки, в черной мантии и с насмешливым выражением лица. Эри…

Я внезапно поняла, что совсем не сержусь на него…

— Что вы имеете в виду, господин князь? Объяснитесь! — сильно сдвинув брови, нахмурилась Жустина.

— Я имею в виду то, что вы сказали. Миленькую, забавненькую глупость, вполне простительную для девушки, но никак не допустимую для целителя. Для знающего целителя, конечно!

Эриадор со значением произнес последнюю фразу.

— Вот как? Господин первокурсник хочет показать, что он тут умнее всех? Ну что ж, я с удовольствием выслушаю вашу глупость. И посмеюсь над ней. Давайте, расскажите всем нам. — Жустина развела руками в стороны, призывая всех принять участие в разговоре. — Давайте! Что же вы?

— Извольте. Дело все в том, уважаемая госпожа целительница, что вы не знаете одной совершенно простой вещи. Или не желаете ее признавать. А вещь эта в том, что женщины — гораздо более животные существа, чем кажутся на первый взгляд. Животные — это значит ближе к животным, по своему развитию и строению, — пояснил Эри свою мысль. — И поэтому, благодаря их столь простому устройству, совершенно несложно вызвать у них разнообразные чувства. Вплоть до самых ярких. Даже любовного наслаждения. У любой и за пару минут. Это я вам как целитель первого курса университета говорю.

— Что он несет? — возмутилась я, услышав, что он сказал. — Какое такое я ему животное?

У всех девушек, стоящих рядом с Жустиной, выражение лиц тоже стало недовольным.

— Да что вы говорите, — насмешливым тоном, скрестив руки на груди и нехорошо сощурив глаза, произнесла Жустина. — Животные, значит? Обоснуете?

— Не-а, не обосную, — отрицательно помотал головою Эриадор. — Докажу!

— О-о-о, даже так? Как интересно! И как?

— Предлагаю пари! — громко, чтобы было слышно всем, произнес Эриадор. — Пари между мной и госпожой Жустиной! На следующих условиях. Мы с госпожой целительницей уединяемся за занавеской. Если через минуту она не будет кричать от восторга, то я проиграл, если будет — то я победил! Проигравший ведет всех свидетелей пари в лучший трактир города — «Белый лебедь»! Свидетели — все присутствующие! Ну как, все согласны?

— У-у-у, да-а-а, — одобрительно замычали со всех сторон. — Согласны!

— Ну вот, все согласны, — обратился Эри к Жустине. — А вы согласны, госпожа лучшая ученица?

— Я? Э-э-э…

— Что же вы, неужели вы готовы отказаться от своих слов?

— Каких слов?

— Все прекрасно слышали, что вы говорили. Спросите, они вам расскажут. Ну так что, вы отказываетесь от пари и при всех признаете мою правоту? Или как?

— Ничего я не отказываюсь!

— Тогда пари?

— Почему вдруг сразу пари?

— Но ведь вы же подвергли сомнению мои слова! И кому как не вам стоит убедиться, что все честно, без обмана? А то, если будет кто-нибудь другой, скажете опять, что все подстроено. Вы готовы делом подтвердить свои слова?

— Ну… я не знаю… как-то все неожиданно…

— Дворяне отвечают за свои слова.

— Хорошо, я согласна!

— Отлично! Все слышали?

— Да-а-а… — вразнобой отозвались вокруг. — Пари.

— Только без занавески, — сказала Жустина.

— Дело в том, что это знание — старинная семейная тайна, передающаяся из поколения в поколение, — пустился в объяснения Эриадор. — Я поклялся отцу, что передам ее своим детям и только. Вы понимаете? Поэтому мне важно, чтобы никто не видел, как это делается. Я могу вам при всех поклясться чем угодно, что не позволю себе никаких вольностей. Не буду никуда лезть и за что-то там хватать. Всего лишь легкое прикосновение к вашей шее, и все! Вы поставите щит против магии, вы же умеете! И все будет честно и прозрачно. А с вашей честью за одну минуту за занавеской со мной, да еще при таком количестве свидетелей, ничего не случится. Или вы придумали повод отказаться от пари?

— Я не отказываюсь от своих слов. Но где же мы найдем эту занавеску? — непонимающе спросила Жустина. На фоне Эриадора выглядела она неуверенно.

— В большом зале есть портьеры на окнах. За ними не то что мы с вами, взвод гвардейцев поместится! Пойдемте! Скоро уже перемена закончится!

— Хорошо. Пойдем.

— В большой зал, все в зал! — приложив руки рупором ко рту, прокричал Эри.

С шутками и прибаутками толпа свидетелей вместе со спорщиками повалила по направлению к залу, обрастая по пути новыми заинтересованными лицами. В результате туда пришло человек под двадцать. Я тоже пошла с ними. Было интересно, чем это закончится. Да и Эри, может, удастся намекнуть, что я его прощу…

— Прошу вас! — Эри указал Жустине на большую портьеру из плотной светло-коричневой материи у первого окна. Сразу у входа.

— А как будем определять время? — растерянно спросила она, видно никак не ожидавшая такого стремительного развития событий.

— Вслух будут считать! Как крикну, начинайте! До шестидесяти! Понятно? — обратился Эри ко всем присутствующим.

— Да… ага… хорошо, — вразнобой ответили ему.

— Готовьтесь.

Эри вместе с Жустиной зашел за портьеру и задернул ее.

— Готовы? — спросил он оттуда.

— Да! — хором ответили ему.

— Начинайте!

— Раз… два… три… четыре… — сначала нестройно, но затем, выровнявшись, дружно принялись считать все.

Я не считала, а смотрела на портьеру. Мне совсем не нравилось, что он там наедине с ней. Пусть даже и при свидетелях. И спор какой-то дурацкий…

— …пятнадцать, шестнадцать…

— Ах! — громко раздалось из-за портьеры.

— …восемнадцать, девятнадцать…

— АаааааААААААА!

Портьера отлетела в сторону, открывая, что творится за ней. Эриадор, не давая упасть Жустине и сильно наклонившись вперед, прижимал ее к себе, подхватив левой рукой за талию. Другой рукой он схватился за портьеру. Жустина же, упершись ему в грудь выпрямленными пальцами обеих рук и что есть силы изогнувшись через его руку назад, самозабвенно вопила восторженным голосом.

Голова ее была запрокинута, волосы свесились чуть ли не до пола, а лицо было искажено гримасой сладострастия. Выглядела она в этот момент не очень здорово.

Я бы не хотела, чтобы меня видели в такой момент, невольно подумала я, глядя на ее покрасневшее лицо.

Наступила тишина. Жустина перестала кричать и, закрыв глаза, обмякла в руках Эри. Он осторожно потянул ее к себе, ставя на ноги.

— Мм… — Жустина, все так же не открывая глаз, прижалась щекой к правой стороне груди Эри, положив на ее другую сторону ладонь с растопыренными пальцами. Эри обхватил ее руками за плечи и прижал к себе.

— Мм… мм… мм…

Словно кошка, все так же не открывая глаз, девушка неожиданно принялась тереться головой о его грудь. На ее лице была улыбка неги и блаженства. Эри же улыбался как-то насмешливо, с оттенком легкого презрения на лице… Стояла полнейшая тишина. Все, замерев, молча смотрели на них.

— Мм… мм… мм…

— «Белый лебедь», — громко сказал Эри, наклоняясь к ее уху.

— Мм?

Жустина открыла глаза. Первое мгновение в них было выражение, будто она где-то далеко-далеко, потом в них появилось осмысление. Внезапно она широко их распахнула, увидев толпу людей, с любопытством глазеющую на нее.

— Ой!

Она дернулась из объятий Эриадора назад и оступилась.

— Осторожнее!

Эриадор аккуратно придержал ее за талию.

— Милое животное, вы проиграли спор… — с насмешливой улыбкой наклонился он к ней. — И теперь неплохо было бы сходить в «Белый лебедь», отметить это событие.

— Ты… ты… ты… — обернулась к нему Жустина.

С ее лица ушла вся радость, а губы предательски искривились и задрожали.

— Как насчет пожрать? — нагло ухмыльнувшись ей в лицо, поинтересовался Эри.

— Мерзавец! — громко вскрикнула Жустина и залепила ему пощечину.

Ну… почти залепила. Эри ловко отвернул голову и отскочил в сторону, так что ладонь Жустины пролетела мимо его щеки, дернув нетвердо стоящую на ногах девушку вперед.

Она чуть не упала.

— Насчет оплеух договора не было, — зло сощурив глаза, сказал Эри. — Проиграли так проиграли! Расплачивайтесь!

— Под-донокк, — сдерживая рыдания, трясущимися губами произнесла Жустина. Ее глаза наполнились слезами. Повернувшись спиной к Эриадору, на подгибающихся ногах и закусив нижнюю губу, она направилась к двери. По ее щекам потекли слезы. Все так же молча все расступились и провожали ее взглядами, пока она качающейся походкой шла по этому коридору. Дойдя до дверей, Жустина зацепилась плечом за косяк и боком вывалилась из зала.

Прозвонил колокол, извещая о конце перемены. Все стали расходиться, стараясь не смотреть друг на друга. Похоже, всем было неловко.

— Пойдешь со мной в «Лебедя»? — неожиданно поинтересовался Эри, обращаясь ко мне.

— Нет, — медленно покачала я головой, — ты сейчас был просто омерзителен… Я не желаю с тобой никуда идти!

— Почему? — искренне удивился он.

— Нельзя смеяться над чувствами других людей! Если ты что-то можешь, что не умеют они, это совсем не повод унижать их. А ты унизил ее! Она плакала! Это гадко!

— Мы поспорили, — холодно глядя на меня, сказал он, — это был ее выбор.

— Ты затеял этот спор? Ты! Значит, ты мог предвидеть, чем он закончится! Можно было обойтись без унижения. Или ты хотел самоутвердиться? Потому что она лучшая ученица? Так?

— Самоутвердиться? — хмыкнул Эри. — Вот уж не задавался целью…

— Тогда зачем это все? Почему ты так обращаешься с девушками? Зачем ты делаешь им пакости? Может, они тебе нравятся, а ты просто боишься себе в этом признаться?

— Что-о-о? Нравятся? Мне?

У Эри вытянулось лицо. Он даже рот открыл.

— Да. И поэтому ты ведешь себя, как маленький мальчик, который дергает девчонок за волосы, чтобы привлечь к себе внимание!

— Нравятся… — повторил Эри и, задумчиво вытянув губы, уставился в пол, о чем-то усиленно размышляя. — Нравятся…

— Пойди и извинись перед ней! — потребовала я.

— С чего это ты мне вдруг указываешь? — поинтересовался он, поднимая глаза и снова смотря на меня.

— Потому что я твой друг. Пока — друг, — сказала я, — но я не буду дружить с тем, кого не уважаю! А твой последний поступок не располагает к тому, чтобы тебя уважать.

— Вот как? — Эри внезапно подошел ко мне и, приблизив лицо, прищурился и заглянул мне в глаза. — Одна будешь?

— Пусть так, — стараясь быть как можно тверже, произнесла я, с вызовом отвечая на его взгляд, — но с недостойным дружить не буду!

Несколько долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза. Он молчал. Я тоже.

— Хорошо, я подумаю… — наконец произнес Эриадор и спустя еще немного времени предложил: — Пошли на древяз…

Эри

Вот так вот и бывает… вот так и попадают… вот так и пропадают…

Я сидел на древязе, смотрел невидящими глазами в сторону кафедры и размышлял, порой разговаривая с самим собой. После посещения варгостана у меня разговоры с собой как-то часто стали происходить. Раньше такого не было. То ли синдром Робинзона развивается, то ли они мне все же мозги повредили… Не знаю. Так, вроде голова думает… Однако в свете моих последних действий ни фига, похоже, она не думает. Творит, что только в нее взбредет. Вот последние случаи — с салоном и этой Жустиной. С ошейником, который мне Дина нацепила, — там все ясно. Давно уже ясно! Идиот клинический, лечению не подлежит. Только полная замена мозга… И ведь ничему не научился! Ни-че-му! Получил новую игрушку — побежал пробовать, как она действует… Идиота кусок! Ведь большими буквами было написано: «ОПАСНО! НА СЕБЕ НЕ ПРИМЕНЯТЬ!»

Ну, я на себе и не применял…

Да?! А слушать в ментале этих самок при опытах, это как ты называешь? Не на себе?

Ну а как? Должен же был я узнать, чего сколько…

Чего и сколько? Чего и сколько?! А знаешь, как это называется? Если называть вещи своими именами, знаешь? А это называется СУККУБСТВО, батенька, СУККУБСТВО! Ты теперь у нас эта замечательная, мелкая дрянь, а не демон из дома Изменчивых! Поздравляю! К кому следующий раз присосетесь, господин суккуб, а?

Ниче я не суккуб…

Да? А кто?

Я просто не подумал, что буду в ментале чувствовать все вместе с ними…

Вот я тебе и говорю — голова у тебя дырявая! Кочан капусты на плечах! И тебе ведь понравилось, понравилось ведь, да?

Ну-у-у… ну яж… оно вот… так вот, яй!

Вот тебе и яй! Что ты теперь будешь делать, начинающий поддаван? До мастера Йоды в сексе расти будешь? Может, ты еще здесь и размножаться начнешь?

Не-э-э! Размножаться не буду!

А что так? Может, стоит подумать? С такими-то умениями! К тебе же очереди будут! Деньги брать будешь! Тебе ведь за твое удовольствие платить будут! Только подумай, какая завидная судьба тебя ждет! Как раз до конца света и наублажаешь местных аборигенов. Низшие, так ты, кажется, их называл? А ты их ублажатель?

Уй, заткнись, и так без тебя тошно!

Если я заткнусь, то кто же тебе мозги полоскать будет? У тебя же тут никого нет, кроме меня… Один ты одинешенек здесь… и только я могу прийти тебе на помощь…

Все! Ты — это я. И я теперь буду думать один! Вали отсюда!

Я вздохнул и вынырнул из глубин себя. Мой рассеянный до этого момента взгляд сфокусировался… на Стефании, которая, подперев голову рукой, внимательно слушала преподавателя.

То, что она сказала, было просто убийственно. У меня как глаза открылись. Я понял, почему меня девчонки раздражали. Я просто пошло и банально подсознательно их желал, разумом не понимая этого. Поэтому мне и хотелось что-нибудь в отместку им сделать. Без вины виноватый. Бассо хочет секса! Нет, ну как вам это нравится? Точнее, Эри хочет секса, но это не суть. Хотя, может, и суть, только это еще хуже. Налицо конфликт тела и духа. Причем не осознанный до сего дня конфликт. Так можно и шизофреником стать. Маньячить где-нибудь начну потихоньку… Вообще крандец будет… А что, первые признаки уже есть! Та же Жустина. Ну вот чего я с ней пошел на конфронтацию? Ну чего? Ведь можно было вообще мимо пройти! Никто меня не видел, за язык не тянул. Нет! Вылез! Чего? Еще раз поучаствовать в чужом оргазме захотелось? Или всем университетским молодым самкам показать, какой я самец? Эххх… И то и это… Похоже, все вместе сложилось. И что теперь будет? Если происшествие в салоне можно было списать на слухи и басни, то тут уже это не пройдет. На глазах такой толпы… Ой, дурак, ой, дурак! Так подставиться… Не будет теперь у меня секретного заклинания. Как заклинание проходит сквозь магический щит, можно было бы проверить и как-нибудь иначе. Сейчас выпытывать начнут… Что да как… И с нарушением правил наверняка прицепятся… Правильно на Земле говорили — все зло от баб! С заклинанием ладно… переживем. Тем более что на бумаге его больше нет. Когда я встал сегодня утром и взял в руки книгу, чтобы посмотреть, как она подсохла, я был поражен. Обработанные составом листы высохли, но стали такими хрупкими, что, когда я к ним прикоснулся, они просто рассыпались. Распались в белую пыль!

Ничего себе, только и смог сказать я, увидев такое дело. Соседние со склейкой листы, которые по краю, у корешка книги, напитались разлепином, тоже распались в этом месте и отвалились. С одной стороны — концы в воду. Заклинания остались только у меня в голове. Но с другой… Это же Сихот его знает что такое! Такую дрянь мне подсунул! Прекрасный повод сходить к торговцу и стрясти с него деньжат за ущерб. Это ладно. Но вот что с бабами-то делать? А точнее, с их присутствием? Ведь тело Эри, я так понимаю, не угомонится. Мне ведь даже теперь и отказать-то тут никто не сможет, если я захочу. Или он захочет? Или я захочу? Кто из нас? А! Короче, по всей вероятности, я нажал на педальку. Пусть нечаянно, но нажал. И теперь нужно решать эту проблему… Вариант уйти в монастырь отметаем сразу. Ибо ничего, кроме как сидения в четырех стенах в ожидании пророчества, я там не приобрету… Второй вариант — альтернативная деятельность. В фильме «Укрощение строптивого» холостяк Челентано вместо этого рубил дрова. Бывало, ночь напролет. Не знаю, есть ли тут на кухне дрова… Может, их сюда колотыми привозят… М-да. Перспективка! Бассо — колющий ночью дрова для кухни! Жуть! Но Челентано в итоге потом все равно сломался… так что, похоже, этот способ малоэффективен…

Ну и третий вариант — сдаться. Все равно ведь никто не узнает! Поживу в свое удовольствие… да и вообще… Познаю новую грань мира…

Я с минуту обдумывал эту мысль, представляя, как это будет. Затем снова включился внутренний голос.

«Слушай, ну те не стыдно? Даже местные низшие имеют принципы и следуют им. Та же Стефания! А ты? Чуть прижало, и ты уже готов лапки поднять. А? Ну ты че?»

— Эх-хе-хе-хе хе! — вслух вздохнул я и подумал про себя: «Стыдно! Ой, как стыдно!»

На мой вздох Стефания на миг оторвалась от доски, с которой списывала правила, глянула на меня и принялась писать дальше.

Ноги бы поотрывать тому, кто это все со мной сделал, подумал я и еще раз вздохнул. Ладно, будем жить дальше. Суккубом в жизни мне не быть. Однозначно! Поэтому первое — придумать клятву и поклясться не применять на себе заклинание. Второе — всегда ставить ментальный щит при его использовании. Третье — дистанцироваться от женского пола. Избежать контактов с ним совсем вряд ли удастся, но необходимо будет научиться держать дистанцию. Дабы Эри не дразнить. И четыре. Помнить, кто я, где я и что я. Помнить постоянно. Ежечасно. И делать ноги!

И еще нужно решить, что делать со Стефанией… Прекратить с ней общаться или продолжить?

Я повернул голову влево и посмотрел на девушку. Стефи была вся в учебе. Держа на весу над бумагой стило, она внимательно слушала преподавателя, готовая сразу начать записывать.

Прилежная… И как мне с ней быть? Поругаться? Да как-то жалко… Вроде подобрал, обогрел, взял под защиту… Потом меня она не предавала, в спину вилкой не тыкала… На правах друга высказала недовольство моими поступками, и все. Нормально. У нее есть свои принципы, и она их отстаивает, ругаясь даже с другом, причем чуть ли не единственным. Достойно. Да и потом… я уже к ней привык, считаю ее членом команды… поэтому под понятие «женский пол» она не попадает. Нет, она, несомненно, девушка, я вижу, глаза-то у меня есть! Весьма симпатичная, но я на нее реагирую скорее как на личность, а не как на что-то чудесное. Вот, смотрю спокойно, не раздражаюсь…

Почувствовав на себе взгляд, Стефи быстро повернула голову и, увидев, что я ее разглядываю, нахмурила брови. «Не мешай!» — прочитал я по ее недовольному взгляду. Мгновение спустя она снова отвернулась к преподавателю.

Прилежная и занятая, констатировал я. Ладно, будем общаться дальше. Тем более что у меня только что появилась идея, как Стефи может мне помочь уйти от ненужной демонстрации желающим моих талантов.

Прозвонил колокол, сообщая о начале перемены.

— На сегодня все! Обязательно повторите к следующему занятию материалы предыдущего урока! — сообщил с кафедры магистр, начиная складывать свои бумаги.

Все завозились, стали вставать и складывать сумки. Дождавшись, пока Стефи уложит свою тетрадь и повернется в мою сторону, я поймал ее взгляд и, улыбнувшись лучезарной улыбкой Бельмондо, предложил:

— Поговорим?

Та в ответ нахмурилась и не очень уверенно кивнула. Без всякого желания. В ментале я чувствовал, что она устала. Видно, потратила свой запас психической энергии на вспышку и теперь не в силах продолжать разборки, понял я.

— Как ты смотришь на то, чтобы выпить чашечку свежесваренного коффая и съесть небольшое, но вкусное пирожное? Мм? Я угощаю.

— Да? Спасибо… Только…

— Только не в нашей «Стекляшке»? Я угадал? Я тоже не хочу туда идти. Слишком много любопытных глаз. Пойдем на площадь? В кофейню.

На территории университета был свой небольшой трактирчик для студентов, в котором можно было и сытно покушать, и просто посидеть за чашкой чая. За наличие множества больших окон в тонких рамах он имел незатейливое название «Стекляшка». Но туда идти сейчас совершенно неразумно. Все только и будут делать, что пялиться на нас. Не поговоришь.

— Ты удивительный, — сказала Стефания, глядя на меня своими большими глазами, — иногда ты словно читаешь мысли, но порой не понимаешь простых вещей!

— Вот об этом мы и поговорим. Мне понадобится твоя помощь. Ты пойдешь?

— Да, только мне нужно будет переодеться. А мы успеем? Перемена хоть и большая, но мы можем…

— Это вопрос, не требующий отлагательства! — перебил я ее. — Твоему другу требуется помощь. Это ведь гораздо важнее опоздания на пятнадцать минут на математику, не так ли? Да и по твоему уставшему виду понятно, что кружка бодрящего коффая тебе совершенно не повредит.

— Хорошо, — согласилась Стефания, — тогда я пошла переодеваться. Я быстро!

— Я тоже пойду, сменю черную на зеленую. У меня после обеда опять целительство. Встретимся у ворот!

— Хорошо.

Спустя десять с небольшим минут мы сидели за столиком для двоих на втором этаже кофейни, у самого окна. Сверху открывался неплохой вид на площадь, мощенную желтовато-коричневыми плитками из местного камня. Фасады домов, обращенные к площади, были выложены тем же камнем. Выглядело все нарядненько, чистенько и чем-то напоминало земные города. То ли Германию, то ли Чехию. Высокие треугольные крыши, крытые красной черепицей, квадратные фонари со стеклами на высоких тонких столбах… Знакомый, виденный уже где-то антураж. Площадь была в трех минутах ходьбы от главного входа университета. Чуть спустился под горочку — и вот она! Любимое место посиделок студентов в трактирах и кофейнях, окружавших ее кольцом. Площадь так и называлась — Студенческая.

— Я тут никогда не была, — сказала Стефания, с удовольствием глядя в окно. — В смысле не на площади, а тут, на втором этаже. Тут красиво.

На девушке было светло-голубое платье, хорошо подходившее к ее темным глазам и волосам. С белым воротничком и белыми манжетами на длинных рукавах.

Ей идет, отметил я. Вкус есть.

— Ну вот, а ты не хотела, — сказал я, окидывая ее взглядом.

— Что господа желают? — поинтересовалась худенькая девушка-официантка в светло-коричневом до пят платье и длинном белом фартуке, подошедшая к нашему столику.

— Два коффая с молоком. Ты с молоком пьешь? — обратился я к Стефании.

— Да, — кивнула она.

— Два с молоком и пирожные. Какое тебе пирожное?

— Ой, не надо! — смутилась Стефи.

— Почему? Тут очень вкусные пирожные. Мне нравятся тирольские, с яблоком и кремом. Очень вкусные. Ты пробовала тирольские?

— Нет, — помотала головой Стефания.

— Тогда нам два коффая и два тирольских, — сделал я заказ.

— Что-то еще?

— Нет. Пока все.

— Хорошо, сейчас я принесу.

Официантка, слегка присев, изобразила книксен и пошла выполнять заказ.

После ее ухода за нашим столиком воцарилась тишина. Мы смотрели друг на друга и молчали.

— Знаешь, Стефания, я подумал над твоими словами, — начал я разговор, ради которого я ее, собственно, и привел сюда, — подумал-подумал и пришел к выводу, что я кое в чем был неправ…

Особенно с Жустиной, когда устроил это шоу для всех, заключил я про себя. Идиот. Если в салоне, когда я увидел старшекурсников, у меня возникла идея просто пошутить, пустив о себе слух как о крутом мачо, то с Жустной это да… Если признать первую идею совершенно дурацкой, то то, что я потом сотворил в университете… Даже не знаю, как это классифицировать. Просто необъяснимо. Точно, наверное, от недостатка секса, тело Эри мозг отключило…

— В чем именно ты был неправ? — спросила Стэфи, опустив глаза и тактично смотря в стол.

— Относительно Жустины. Не нужно было так делать, — совершенно искренне сказал я, правда имея в виду несколько иное, чем она.

— Я тоже так думаю, — кивнула Стефи. — Очень некрасиво все это выглядело. Очень! Ты будешь перед ней извиняться? — быстро вскинув на меня глаза, спросила она.

— Это невозможно, — покачал головой я, попутно отметив, что у Стефи очень выразительный взгляд, когда она смотрит так, из-под бровей, — это будет выглядеть так, как будто я проиграл пари.

— Ну, а что тогда? — не поняла Стефания. — Что ты тогда хочешь сделать?

— Ничего, что касается Жустины, — пожал плечами я. — Ничего, кроме того, что скажу своему другу, что я осознал, что был неправ. Это действительно нехорошо, и я больше так не буду делать. И еще. Я хочу принести клятву.

— Какую? — растерянно спросила Стефи, никак не ожидавшая такого развития разговора.

— Стефания! Как своему другу я клянусь тебе больше никогда-никогда не применять это знание ради шутки и развлечения. Если я нарушу свою клятву, пусть в наказание за это клятвопреступление я лишусь своей магической силы! Клянусь!

Я торжественно поднял к правому плечу раскрытую ладонь.

— Ты примешь мою клятву? — спросил я Стефи, на лице которой было нескрываемое изумление.

— Да, — сглотнув, ответила она.

— Спасибо, — кивнул я.

За нашим столиком снова наступила тишина. Стефи думала, наверное, о том, как я проникся, я же думал о том, что принесенная клятва поможет мне избежать глупостей в будущем. Клятва есть клятва. Демоны клятвы не нарушают. Очень не любят их давать, поскольку клятвы ограничивают свободу, но если дали, то выполняют. А мне такая клятва сейчас очень нужна. Надеюсь, что с ее помощью я смогу контролировать свое тело. Точнее, тело Эри, но смысл от этого не меняется…

— Пожалуйста, ваш заказ.

Появившаяся официантка держала в руках темный деревянный поднос с двумя белыми фаянсовыми кружками, над которыми вился парок, и двумя блюдечками с круглыми пирожными. Рядом с пирожными на блюдцах лежали две маленькие деревянные ложечки.

— Хорошо, — кивнул я, — ставьте!

— Что-нибудь еще? — спросила она, закончив выставлять принесенное на стол.

— Нет. Я позову.

Но девушка не ушла. Сделав книксен, она неожиданно обратилась ко мне:

— Простите, господин маг, что я к вам обращаюсь, но не могли бы вы уделить мне капельку вашего времени и ответить на один вопрос?

— Какой? — удивился я.

— У нас ходят страшные слухи о том, что в университете на свободу вырвались какие-то ужасные создания. Троих поймали, а четвертого нет. Все наши девушки очень боятся. Ведь магический университет совсем рядом. Скажите, это правда, господин?

Я глянул на круглеющие глаза Стефании и ее отвисающую челюсть.

Ага, похоже, она поняла, откуда ветер дует. Хм… а не взбодрить ли мне местную общественность небольшой историей? А то они тут, похоже, скучно живут…

— Сейчас расскажу! — многообещающе начал я, пытаясь удержаться от ухмылки и глядя в наивные глаза официантки. — Только это большой секрет! Тсс!

Я приложил указательный палец к вытянутым губам.

— Дело в том, что в университете создается новый вид войск для нашего императора — отряды боевых свиней-убийц!

Та широко распахнула глаза. Стефи повторить движение ее глаз не смогла. Веки ее уже до этого уперлись в «ограничители».

— Только представьте, — разводя руками и делая большие глаза, сказал я, обращаясь к официантке, — стадо огромных кабанов, покрытых непробиваемой стрелами и мечами щетиной, с торчащими из пасти клыками и налитыми кровью глазами, несется, вздымая пыль, на пехоту врага! Трах! — резко выбросил я вперед руки с растопыренными пальцами. — Боевые свиньи на полном скаку врубаются во вражеский строй! Словно горячий нож, идущий сквозь масло, они рвут его на части, рылами и клыками расшвыривая в стороны вражеских солдат! Прорвавшись сквозь ряды врагов, они стремительно группируются, перестраиваются и нападают с тыла, добивая с победным хрюканьем остатки деморализованного противника. Все! Победа! Полная победа! А в перерывах между сражениями боевые свиньи-убийцы, замаскированные под обычных свиней, незаметными диверсионными отрядами проникают на поля, захваченные врагом, и сжирают на них все! Все сжирают! Как саранча! Не оставляя ни зернышка лошадям, ни капустной кочерыжки солдатам! Сожрать — все! Тактика «выжранной земли»! Слыхали?

Официантка, левой рукой прижав к груди поднос, правой прикрыв губы, испуганно помотала головой, глядя на меня расширенными от страха глазами.

— Будете знать теперь. Но в опытах со свиньями произошла ошибка. Когда их делали невидимыми, чтобы они могли объедать поля незамеченными, что-то пошло не так. Кабаны внезапно приобрели хитрый и коварный разум, совершенно чуждый человеческому. Заметив такое дело, в университете решили начать все по новой, а первых опытных свиней пустить по их прямому назначению — на окорока и холодец. Но коварные монстры подслушали решение великих магов и ночью выбрались из загона. Как показало проведенное после расследование, чтобы перелезть через высоченный забор, они встали друг другу на спины. Только тогда четвертая, самая верхняя свинья, смогла его перепрыгнуть. Она перекусила зубами дужку замка и выпустила всех на свободу. Но охрана не дремала. Увидев побег, она смело кинулась за беглецами вдогонку и настигла их возле оранжереи. Был страшный бой. Свиньи-убийцы забаррикадировались и боролись до последней капли крови. Только совместными усилиями всех студентов университета была одержана победа, и столица была спасена! Страшно даже подумать, что бы было, вырвись они на улицы! Но! — поднял я многозначительно палец. — Одному кабану в последний момент таки удалось стать невидимым и остаться в живых. Сейчас его усиленно ищут, а он бродит по территории, оставляя следы и неожиданно хрюкая из кустов. Особенно много следов в оранжерее. Наверное, он приходит туда оплакивать своих павших товарищей…

Стефания закрыла лицо ладошками и уперла локти в стол. Плечи у нее начали вздрагивать.

Похоже, пора закругляться, подумал я. Если она сейчас разразится хохотом, шутка не удастся.

— Так что один все еще на свободе. Он очень опасен. Конечно, мы сделаем все, чтобы он не вырвался в город, но все равно. Если вдруг услышите хрюканье — бегите и не оглядывайтесь! И своим знакомым скажите! Ну все, идите, идите! Видите, моя подружка заскучала! Заснет уже сейчас! Я теперь с ней буду разговаривать!

— Какой ужас… — ошеломленно произнесла официантка, поворачиваясь спиной и опуская чуть ли не до пола удерживаемый за край поднос.

Из-под ладоней Стефании послышались всхлипывания.

— Гм! Гм! — громко откашлялся я, чтобы заглушить их.

— Боевые свиньи… оплакивать товарищей… Ой, я не могу! — спустя минуту с полувсхлипами смеха медленно опустила ладони Стефания. — Эри! Ты ненормальный! Как тебе только такое в голову приходит?

— Хорош рыдать, — сказал я, имея в виду слезы смеха на ее глазах, — коффай стынет, пирожные сохнут! Давай, не зевай!

Я взял кружку с напитком и отхлебнул коффая.

Неплохой тут кофе делают, подумал я, посмаковав вкус. И пирожное… Тоже неплохое. Как и в прошлый раз.

Видя, что я приступил к пирожному, Стефи, отсмеявшись и вытерев глаза платочком, последовала моему примеру. Пирожное и кофе закончились быстро. Хорошие вещи быстро кончаются…

— Пойду руки помою, — сказала Стефи, с удовольствием облизнув напоследок ложечку и кладя ее на блюдце, — в креме испачкала.

— Хорошо. Жду, — сказал я, кивнув.

Стефи встала и ушла, я же остался сидеть, положив голову на руки, упертые локтями в стол, и разглядывать площадь.

— Господи-ин Э-эри! — раздался рядом восторженный голос.

Оборачиваюсь — Анжи! Феечка! И Мика рядом с ней. Улыбаются. Довольные…

— Я весь внимание, — хмуро говорю я.

— Господин! Мы хотели сказать, что ваше посещение нашего салона — это было… это было так чудесно!

— Праздник всей жизни, — подсказал я, кивнув. — Я понял. Дальше.

— Да, праздник! Мадам просила передать, если мы вас увидим, что отныне вы можете посещать нас совершенно бесплатно! Мадам сказала, что для вас все всегда будет бесплатно! И девочки все согласны. Господин, приходите! Мы все вас будем ждать! Очень ждать!

— Польщен, передайте мадам, что я весьма польщен. И я рассмотрю ее предложение. Однако сейчас я не один и поэтому — всего доброго.

— Да, мы видели. Мы бы никогда не подошли, не будь вы один! Мы уже уходим. Приходите обязательно! Мы будем вас ждать! Только обязательно приходите!

Девушки направились к выходу, с надеждой улыбнувшись мне.

— Всенепременно, — пробурчал я себе под нос, провожая их взглядом. — Убегаюсь…

— Значит, это все-таки правда? — раздался сзади голос Стефании. Откуда она подошла? Лестница же прямо!

— Что именно? — поинтересовался я, оборачиваясь.

— Ты действительно ходишь по феечкам?

— А то ты не слышала.

— Одно дело слышать, другое дело — увидеть своими глазами.

— И что?

— Да ничего в общем-то, — пожала плечами с равнодушным видом Стефи. — Просто буду знать.

Однако в ментале у нее было разочарование и… это… Брезгливость?

Педагогический совет

— Господа преподаватели! Я собрал вас всех для того, чтобы обсудить с вами возникшую ситуацию. Я говорю о имевшем место быть происшествии между ученицей третьего курса баронессой Жустиной Жорде и князем Эриадором Аальстом. — Сидящий во главе длинного председательского стола ректор Мотэдиус со значением обвел взглядом преподавателей, расположившихся в креслах с высокими спинками вдоль его сторон. — Вы в курсе произошедшего?

— Так, в общих чертах, — отозвался за всех преподаватель древяза, — на уровне слухов и сплетен. Хоть университет гудит ими, но лично я не до конца понимаю, что там в действительности произошло. Если вы, господин ректор, сообщите официальную версию событий, я буду весьма благодарен, как, наверное, и все присутствующие здесь. Вероятно, вы обладаете самой полной информацией.

— Хм… — хмыкнул ректор. — Наверное, вы правы. Официальная версия такова. Отбрасывая несущественные детали в споре между Жустиной и Эриадором, выделю главное. Суммируя имеющиеся у меня сведения, я имею основания подозревать Эриадора Аальста в применении ментальной магии!

За столом наступила тишина. Настороженная тишина.

— Люсинела Гай, — выдохнула магесса Элеона. — Не дайте боги…

— Да, — кивнул ректор, — Люсинела Гай. Хотя нынешняя императорская семья в общем-то, можно сказать, обязана ей своим восхождением на трон, но не думаю, что Хайме обрадуется появлению в империи еще одной такой персоны.

— Прошу меня простить за мое недостаточное знание истории, — подал голос с самого дальнего конца стола эрт Бастиан. — Кто такая Люсинела?

— Одна весьма амбициозная, но совершенно беспринципная и вздорная особа, — вздохнув, ответил ему Мотэдиус, как-то устало опустив плечи.

— Начинала как целительница… Училась в этом университете. Неожиданно открыла в себе дар ментальной магии. И с этого момента начался закат семьи Гольтеншихтов, нашего предыдущего императора. Сначала Люси потренировалась в университете, потом, сообразив, что достойна большего, перебралась в императорский дворец, оставив тут после себя грязь, сплетни, зависть и ненависть. А также магические дуэли… По крайней мере, шесть трупов в результате их и множество рассорившихся на всю жизнь людей. Замечательных людей, я бы сказал. Некоторые из них враждуют до сих пор. Сколько времени уже прошло, а все никак…

Ректор снова тяжело вздохнул. За столом стояла полная тишина.

— Ну уж а во дворце она развернулась по полной. Хотела стать императрицей. Но, видно, мозгов не хватило все правильно сделать. Или ощущение всемогущества ее подвело. А может, просто поторопилась. Не знаю. Но в итоге император рассорился со своими сыновьями, даже отлучил их от семьи. А принцы поругались между собой. Не хочу говорить плохо о покойных, но, кажется, вдовец-император и его взрослые сыновья просто не смогли ее поделить. Так, видать, она им всем вскружила головы. Вполне возможно, Люсинела хотела, чтобы трон достался только ее детям. В общем, в семье императора воцарился хаос. Власть в империи ослабла. Видя такое дело, соседи тут же вмешались, рассчитывая использовать сложившуюся ситуацию в свою пользу и попытаться расширить свои территории за наш счет. Взялись поддерживать принцев, одни одного, другие другого. Война была неизбежной. Собрав армии и вооружившись на деньги врагов, принцы пошли силой отбирать у отца свой, как они считали, незаконно отнятый трон, разоряя и грабя все на своем пути. Что тут тогда творилось! Сколько людей поубивали! Я сам тогда воевал против остаров. Знака мага даже тогда еще не имел. Студент четвертого курса. Все тогда воевали… Все. В университете только сторожа оставались. Пусто было в коридорах, одно эхо… Два друга у меня тогда погибли на этой войне. С первого курса вместе учились…

Мотэдиус замолчал, наклонив голову к столу.

— Ну а потом, видя, что империя гибнет, нынешний император Альвеар Хайме организовал переворот, благо его семья тоже имела права на трон, и захватил власть. Прежнего императора убили, вражеские армии кое-как разбили, где-то остановили, и война закончилась. Но в землях империя значительно тогда потеряла. В том числе и свой южный выход к морю. Вот уже как сто пятьдесят с лишним лет он теперь у остаров. И людей тогда много погибло. И магов, и дворян, и простолюдинов. Чудовищно много.

— А Люсинела? — спросил эрт Бастиан, прервав затянувшуюся паузу.

— Люсинелу убили вместе с защищавшим ее императором. До последнего мгновения он ее прикрывал. Оттеснили к стене и расстреляли обоих из арбалетов. В императорском дворце теперь есть достопримечательность — «стена Люсинелы», — горько усмехнулся Мотэдиус. — Даже не имени императора, а Люсинелы. Вот как история распорядилась… Вся в выщербинах от арбалетных болтов. Говорят, если присмотреться, даже кровь ее еще видна. Но я, как ни присматривался, не заметил. Будете при случае во дворце, полюбопытствуйте. Дадите монету слугам, они с удовольствием вам покажут.

— А что же никто не знал, кто она такая? — поинтересовался Бастиан. — У императора же охрана. Маги. Как же они прозевали?

— Ментальная магия — весьма специфическая вещь. В ней нет столь большого количества энергии, которой оперируют, к примеру, огненные маги и которую могут видеть остальные. Даже не совсем понятно, что она такое. Вполне вероятно, что для того, чтобы владеть ей, нужно какое-то особое строение мозга. Еще во времена древних чародеев, владеющих подобной магией, было очень мало, а сейчас — это вообще редкость. Знания утеряны. Учить некому. Понимаете? Почувствовать ментальную магию может только маг с таким же даром. А где его взять? И потом, кто из правителей рискнет держать рядом с собой такого человека? Человека, который может внушить тебе что угодно? Уж если на то пошло, то тогда нескольких, чтобы они контролировали друг друга. И то риск просто непомерен. А с Люсинелой вышло просто. Молодая красивая девушка, любвеобильная, немного взбалмошная. Прелестное создание, что тут еще сказать. Ну любят ее мужчины, так что теперь? И император имеет право фавориток менять. А защитных амулетов нет. Нет, они есть, конечно, но вот насколько они действенны, это вопрос, поскольку делаются путем копирования оставшихся раритетов. Но вот проверить их просто не на ком. Нет магов!

— А варги? Я слышал, что они могут…

— Варги могут понимать человека на эмпатическом уровне. Его настроение и что он примерно в данный момент чувствует. Еще они могут распространять вокруг себя чувство симпатии, дабы расположить к себе. Подчинять же себе на расстоянии, как делают это маги разума, они не умеют. Для того чтобы варга подчинила себе человека, ей нужен тесный эмоциональный контакт. Такой, который имеет место быть при занятиях любовью. По-другому они не могут. Их такими создали. Так что варги не являются магами разума. Да, некоторые элементы их действий схожи, но не более.

— А боевые пятерки?

— Это вообще из другой оперы, — махнул рукой ректор. — Убийцы, да и только. Ментальный маг опасен своей скрытностью. А пятерка, она как на ладони. Сразу понятно, кто враг.

— Тогда получается, что Аальст опасен?

— При условии, что он действительно владеет ментальной магией. Кто-нибудь из вас замечал что-то необычное в его поведении или реакции на него окружающих?

— Я его спросила вчера на занятии, что это за слухи ходят о том, что он знает какие-то особые точки на теле, — произнесла Элеона. — Я как-то совершенно не подумала о том, что за этим может стоять нечто иное.

— И что он вам ответил? — заинтересованно повернулся к ней Мотэдиус.

— Сказал, что с удовольствием продемонстрировал бы на мне свое знание, но, к сожалению, это невозможно. Мол, он обещал одной умной и порядочной девушке, что не будет больше этого делать. Он вообще-то достаточно нагловат.

— Кому это он обещал?

— Стефании Терской. Я не постеснялась спросить, а он не постеснялся ответить. Очень самоуверенный юноша.

— А что… у них любовь?

— Хмы, — хмыкнула Элеона, поджав губы и наклонив голову к плечу. — Откуда я знаю? Видела пару раз вместе. А что там у них — одна Мирана ведает!

— М-да? — задумался на несколько секунд ректор. — Похоже, что девушка имеет на него влияние. И достаточно положительное. Это хорошо. Знаете, уважаемая Элеона, я вам не говорил, но несколько дней назад ко мне на прием записалась Стефания Терская, и я имел с ней разговор. Она пришла с просьбой и просила, ни много ни мало, разрешения посещать ваши занятия.

— Что-о? Это еще зачем? — неподдельно изумилась Элеона.

— Она мечтает стать целительницей. И ехала в университет, чтобы учиться у вас. Но Камень Судьбы распорядился иначе. И вот она просила у меня разрешения посещать ваши лекции.

— Ну, допустим, когда она ехала поступать, обо мне она даже не знала, — сварливо ответила Элеона. — И мало ли что она там хотела! Я тоже имею множество различных желаний. И что с этого? Совершенно не вижу смысла в ее обучении. Камень сказал свое слово. Идти наперекор его решению? Пробовали ведь уже! И что? Да ничего! Впустую потраченное время, и все. Еще раз говорю — не вижу смысла!

— Она пришла ко мне с интересной идеей, как она назвала ее — отдаление смерти. Расспросите ее, очень интересно. Думает она, как мне кажется, в нужном направлении.

— Этой идее в обед сто лет! — скептически поджала губы Элеона. — А точнее, тысячу.

— Элеона, ну что тут такого в том, что девочка походит на занятия, посидит, попишет лекции. Она же будет счастлива. У тебя есть шанс сделать человека счастливым. Конкретного, живого человека. Неужели ты его упустишь?

— Мотэдиус, знаешь, давай без этих приемчиков! Не нужно мне давить на жалость! Если ты видишь в ней девочку, то я в первую очередь вижу ее черную мантию. Я вижу убийцу, которой будет легче и проще убивать, когда она прослушает курс моих лекций! И не надо говорить мне, что это не так!

— Преувеличение. Не будет она убийцей. Пойди и посмотри ей в глаза. Сама все поймешь. Ты прекрасно знаешь, зачем нужны темные маги. А варгам тоже помощь целителя порой требуется. Чем плохо, если она будет успевать и там, и там?

— Мы бы прекрасно прожили и без варг, — неуступчиво возразила Элеона.

— Но они есть. И вполне живые и так же чувствуют боль, как и мы с тобой. Если темных магов не будет, варги станут не нужны. Значит, каторжников не будет, как, впрочем, и денег. Их будет проще вырезать, чем терпеть их набеги за мужчинами и грабежи на дорогах. А ведь так и будет, Элеона, так и будет! Неужели тебе не жаль целый народ?

— Добрый ты, — ответила Элеона. — И когда-нибудь ты за это обязательно поплатишься. И еще ты поплатишься за то, что зубы заговариваешь. Начали мы с просьбы Терской, но не прошло и пары минут, как я себя чувствую виноватой в смерти всех варг, которые, между прочим, прекрасно себя чувствуют и вымирать в данный момент совершенно не собираются! Почему сразу нельзя сказать, что ты хочешь? Почему обязательно нужно идти сложным путем? Скажи, что тебе от меня нужно?

Элеона уставилась в глаза Мотэдиуса.

— Возьми ее, — усмехнувшись, сказал он.

— Хорошо, но при условии, что ты объяснишь мне — зачем?

— Ну, во-первых, она мне понравилась. Целеустремленная и глазки умные. А во-вторых, пусть будет рядом с Аальстом. Пусть присматривает за ним. Она имеет на него влияние. Если он действительно окажется ментальным магом, то через нее можно будет отчасти как-то воздействовать на него.

— А тебе не кажется, господин ректор, что в результате твоих интриг первой голова полетит у этой девочки с умными глазками? Если что вдруг пойдет не так. А? Ты об этом не подумал?

— Я думаю, что все будет хорошо. И Эриадор не станет причинять вред Стефании. По крайней мере, если не любовь, то дружба и уважение у них есть. Иначе на месте Жустины была бы Стефания.

— Я пасую пред твоей наивностью, — ответила Элеона, — но ты тут главный, поэтому и решения принимать тебе, впрочем, как и отвечать за них. Хорошо, я не возражаю. Пусть приходит. Посмотрим, что из этого выйдет. А что ты решил по поводу Аальста?

— Я провожу расследование. Поэтому вы здесь. От вас я требую самого внимательного наблюдения за его поведением. Про все малейшие замеченные несуразности докладывать мне немедленно! Если мы прошляпим появление у нас мага разума, я думаю, что и наш Верховный совет и император будут весьма недовольны.

— Может, стоит поставить в известность нашу службу безопасности? Чтобы потом не было разговоров о том, что мы утаиваем информацию и занимаемся самодеятельностью? — предложил магистр древяза.

— Вполне возможно, что это весьма правильный поступок… — после некоторой паузы задумчиво ответил ректор, уставившись в стол, — но все же в данном случае с этим я спешить не буду. И даже дело не в том, что, если я ошибаюсь, меня поднимут на смех. Нет! Дело в том, что, если мои подозрения окажутся беспочвенными, но известными всем, они могут крепко осложнить Аальсту жизнь в будущем. Слухи есть слухи. Они никуда не денутся. Он потом всю жизнь будет доказывать, что это только слухи. И кого он при этом будет считать виноватым в своих трудностях? А? А ведь он маг редких таланов. Первый радужный маг, появившийся у нас за столько лет! Я уверен, что он может совершить много полезного для империи и для университета в том числе. Зачем же его настраивать против всех? Совершенно не нужно. Это во-первых. А во-вторых, если он даже и обладает способностями к магии разума, все равно ему без нас не обойтись. Совершенно ведь ясно, что ему потребуется помощь в овладении своей силой. И здесь помочь сможем только мы. А пока он будет учиться, нашей задачей будет воспитать в нем гражданскую позицию, патриотизм и моральную ответственность перед другими. И в этом вопросе очень важны друзья и окружающие. Поэтому я предлагаю не принимать скоропалительных решений и пока понаблюдать за Эриадором. Считаю, что доброжелательное сотрудничество принесет всем нам, в том числе и ему, гораздо больше пользы, чем резкие шаги, продиктованные страхом и непониманием.

— Поздно уже воспитывать, — хмыкнула Элеона. — Его возраст — что выросло, то выросло. Вряд ли тут можно что-то сделать.

— Может, вместо длительного наблюдения просто поговорить с ним начистоту? — предложил магистр древяза Эльвино. — Сразу снимется масса всяких недоговоренностей.

— Вероятно, в итоге такой разговор и состоится, — кивнув, сказал Мотэдиус, — но не сейчас. Со временем. Пока же я предлагаю просто понаблюдать. И уже исходя из того, что мы увидим, планировать наши дальнейшие действия. Возможно, эти таинственные точки, про которые он рассказал Элеоне, действительно существуют. Ведь если бы он был способен к ментальным воздействиям, то не думаю, чтобы молодой парень удержался от того, чтобы не проделать эксперимент, который он продемонстрировал с Жустиной, на какой-нибудь девушке еще раз. И наверное, не на одной. И мы бы имели не один такой случай. А тут — тишина. Либо у него просто потрясающее самообладание и выдержка, либо тут что-то другое… Те же точки, например, а не магия внушения.

При этих словах Элеона скептически хмыкнула.

— А если он все же маг разума и на нас воздействует? Ментально?

— Уважаемый Бастиан! Уверяю вас, что звание архимага я ношу не просто так и ментальный щит я ставить умею, как, впрочем, должны уметь все присутствующие за этим столом. За исключением вас. Но не беспокойтесь, мы все будем следить за вашим поведением, — ободряюще улыбнулся ему ректор.

Бастиан ничего на это не ответил, лишь чуть прищурился.

— Значит, так, — несильно хлопнув ладонью по столу, после небольшой паузы подвел итог Мотэдиус, — будем наблюдать. А потом будем решать, как нам поступать дальше. Скажу всем особо, все, что вы тут услышали, — строго конфиденциально. Обсуждению услышанное с кем-нибудь, кроме присутствующих здесь, не подлежит! Совещание закончено. Всего доброго, уважаемые коллеги.

Эри

Значит, примерно еще полтора-два… и это получается… это получается — еще плюс три дня пути к двадцати пяти. Я записал итоговую цифру двадцать восемь на лист бумаги. Короче говоря, месяц! Месяц верхом на лошади? Я же сдохну… Пусть даже будут перерывы на обед и сон. Сдохну, как Масяня, — на улице! И пусть мне не говорят, что привыкнуть можно ко всему. Не верю! Вот не верю, и все! К лошадям привыкнуть нельзя! Проклятый мир… Совсем быт и сервис не налажен. Как можно путешествовать в таких условиях?

Я раздосадованно поджал губы. Что за жизнь?

Я занимался планированием своих дальнейших действий. Книга о порталах, которую дал мне преподаватель древяза Эльвино, оказалась пустышкой. Куча формул, описывающих стабильность зоны перехода, и все! Ничего больше! Мрак!

Ну че ты тут понаписал? Че ты понаписал? Ну кто так пишет, с возмущением обратился я к давно почившему автору, отбросив от себя на край стола прочитанный фолиант. Ну разве нормальные люди так пишут? Сначала нужно описать предмет, о котором идет речь. Как это все работает. А уж потом лепи свои формулы куда и сколько хочешь! Похоже, это тот случай, когда за деревьями леса не видно. Ожидание того, что в процессе чтения этого набитого математикой гримуара у меня в голове всплывут сами собой нужные знания, не оправдалось. Ничегошеньки не всплыло! Ни-че-го! Как говорится, халявы не случилось. С архивами университета тоже было по нулям.

— Просьба рассматривается… — сделав рожу и растягивая слова, передразнил я Эльвино. — Хорошо бы еще знать, где и кем она рассматривается, и рассматривается ли вообще!

Короче, видя такую неспешность, я решил подстраховаться.

— Не университетом единым! — сказал я себе и принялся наводить справки о других архивах, существующих на этой планете. Не могло же их не быть? Предположение оказалось верным. Были. Во всех государствах, граничащих с империей, были аналоги университета. Может, побольше, может, поменьше, может, назывались по-другому, но это не так уж важно. Главное — суть! А суть была в том, что там тоже обучали магов и там тоже были книги. Осталось только туда добраться и придумать, как сделать так, чтобы мне их дали. Это на случай, если мне не удастся приобщиться к знаниям здесь. А то тут, похоже, могут рассматривать мой запрос до исполнения пророчества… Бюрократы проклятые! Гласности на вас нет! Короче, я начал готовить запасные варианты. Может, я, конечно, торопил события, но сидеть, ожидая, когда кто-то что-то там решит, надоело. Начал я с самого простого — взял карту и составил список городов-кандидатов для поездки. Вышло девять штук. Самый ближайший — две недели пути плюс школа, считающаяся одной из самых слабых. Одна из сильнейших школ — месяц пути.

— Просто праздник какой-то… — констатировал я, пробежав глазами цифры в составленной таблице. — Мало того что лошади и дороги, так еще постоялые дворы с комковатыми матрасами и живущими в них кусачими насекомыми. А еда? Это же ужас!

Я вспомнил свое путешествие на свадьбу, когда мы питались по дороге в придорожных трактирах. Правый бок сразу же заныл, вспоминая, что я тогда ел.

Это сколько же здоровья нужно иметь, чтобы так путешествовать? Будь я, конечно, в своем теле, то мне бы было — плюнуть и растереть, но я же не в своем теле! Да и дома я в общем-то не жрал что попало… Потерпеть можно. Ради свободы — тем более можно потерпеть. Но вот только бы знать, что наверняка. Что не зря будут эти мучения. А то получится, как тут. Приедешь и будешь сидеть в ожидании неизвестно чего…

— Ладно! Начну работать по ближайшим целям, — сказал я себе, закончив грезить о других странах. — По тем, что совсем рядом!

В моем списке имелись еще кандидаты на посещение. Это был архив в императорском дворце, библиотека Белого ордена и четыре мага, занимающихся вопросами порталов. Маги были доступнее всего. За исключением того, что они жили в других городах. Точнее, можно даже сказать, городках империи.

— И чего им не живется в большом городе? — озвучил я свое непонимание, найдя на карте названия их населенных пунктов. — Свежий воздух, что ли, любят?

В общем, к магам нужно было ехать лично. От идеи написать им письма я отказался. Первокурсник пишет академику. Ага. Пусть даже академик весьма демократичен и прочитает полученную писульку. Ну и что? Книги свои почтой он никому посылать не будет. Это совершенно ясно. Так что нужно будет ехать и при личной встрече, используя свои эмпатические способности, брать мага «за жабры». А поехать я смогу только на каникулах. За прогулы обещают отчислять… Не знаю, насколько это реально, но присутствие в университете мне сейчас нужно. Я ведь еще до его архива так и не добрался. Да и если выгонят, кем я тогда к магам приеду? Одно дело — собрат по профессии, пусть еще только студент. С ним можно поговорить, потому что свой. Другое дело — не пойми кто, праздно любопытствующий чужак. За соблюдением правил гильдии тут следят строго. М-да… Поэтому буду изображать из себя студента дальше и буду искать пути доступа к архивам во дворце императора и библиотеке Белого ордена. С орденом сложнее всего. Они объявили себя борцами за Свет, и мое появление у них в моей мантии весьма немаркого цвета вряд ли будет встречено с радостью. Ну если только как жертва для костра. Мне почему-то так кажется после краем уха подслушанных восторгов Алистеры, которая по выходным к ним бегает, и впечатления, сложившегося у меня от увиденного на улицах. Не то чтобы беспредел творят, но власть имеют. Императрица им покровительствует, да и деньги у них есть. Плюс вера в то, что они занимаются нужным и полезным делом. Конечно, это с их точки зрения, но если все суммировать — получается организация, к которой без нужды лучше не соваться…

С императорским дворцом, где, собственно, хранится архив, на первый взгляд проще. Нужно как-то попасть на прием или какую-нибудь аудиенцию и завести там знакомства… А потом постоянно туда наведываться. Хм… Просто-то просто, но вот хотя бы с чего начать? Выходов на дворец я вообще не имею. Неважно у меня тут со знакомствами…

Ладно! Как говорится, будет день, будет и пища. Поставлю себе галочку и буду ждать. Может, что и подвернется…

Я сложил карту и подпер руками подбородок. Задумался, вспоминая события, произошедшие с моей выходки в публичном доме. Пошла уже вторая неделя, но было тихо-тихо. Никто из магов-преподавателей не интересовался происшествием, никто меня ни о чем не расспрашивал. Как будто ничего не было. Весьма странно. Притом что университет гудел слухами и сплетнями по этому поводу, словно гнездо с осами. Кроме того, чем больше времени проходило с момента происшествия, тем разговоры становились все более удивительными. Если бы я там не был, то даже не знаю, что бы я подумал, когда бы мне рассказали столько занимательных историй. Если сложить все, то по грубым расчетам выходило, что я не только всех работниц окрестных «веселых домов» посетил, но и всех студенток университета — до кучи. И всех буквально в один день… Сразу… Свалившаяся на меня слава Казановы меня особо не напрягала. Девушки на меня не бросались, одежду с визгом на мне не рвали. Смотрели оценивающе, с интересом, но издали. Руками не трогали. Весьма приличные дворянки, помнящие, что есть такое словосочетание — девичья честь. Это хорошо. Вереницу же молодых самцов, желающих узнать секрет волшебных точек, я заворачивал рассказами о клятве неразглашения, данной моему отцу. Отроки не верили и пытались подкупить меня, озвучивая суммы. Некоторые из них звучали весьма неплохо. Весьма. Если девочки вели себя прилично, не приставали, то мальчики упорствовали и никак не желали сдаваться. Шли и шли, шли и шли. Паломники сексуального искусства… Сихот бы их побрал…

Что ж, слава имеет не только парадную сторону с шампанским и салютом, философски сказал я себе, отказывая очередному просителю. А то ты не знал!

Короче, все все знали. Тем более странно на этом фоне выглядело молчание преподавателей. Единственно, Элеона сразу на следующий день после моего посещения борделя попыталась узнать подробности.

— Эриадор, — без обиняков обратилась она ко мне при всех присутствующих на занятии, — про вас по университету ходят весьма интересные слухи!

Я не стал спрашивать какие и промолчал, лишь постарался улыбнуться ей как можно милее.

— Это правда? — поинтересовалась магесса, не дождавшись от меня никакой реакции, кроме улыбки.

— Что именно, госпожа магесса?

— Говорят, что вы… мм… осчастливили собой всех в салоне мадам Мари?

За моей спиной зашушукались целительницы.

Похоже, это мне за то, что я прогулял ее первое занятие, выбрав вместо него посещение темного факультета… Прилюдное обсуждение особенностей моей личной жизни — маленькая месть, так сказать… Ладно. Поговорим.

— Увы, госпожа, увы… — печальным голосом поручика Ржевского сказал я, разводя руками, — все врут! И причем врут самым беспардоннейшим образом! Не всех. Охранники сбежали!

Сзади захихикали.

— Охранники? — искренне удивилась Элеона. — Вы что, хотите сказать, что вы бы и… охранников?..

— Нет. Я сторонник естественности. И охранники меня не интересовали. Но они же об этом не знали! И когда в салоне все вдруг кончились, включая саму мадам, они решили исчезнуть, — похоже, в целях самосохранения. Поэтому, чтобы быть честным, я и говорю — не всех. Охранники сбежали! И мне совершенно не нужно, чтобы ко мне приплели охранников-мужчин! Я человек строгих моральных принципов, и такая сомнительная слава мне совершенно не нужна!

Все уже откровенно смеялись.

— Строгих моральных принципов? Вот как? — Элеона насмешливо приподняла правую бровь.

— Именно так, госпожа, — вздохнул я, — очень строгих принципов…

— М-да? Ну ладно. Об аспектах морали мы, возможно, поговорим несколько позже… Спрошу сейчас вас о другом. Вы в курсе о последствиях применения стимуляторов в больших количествах, молодой человек?

— Меня это не волнует, — покачал головой я. — Я натурал.

— Кто? — удивленно переспросила магесса.

— У меня все свое, натуральное, — пояснил я. — Стимуляторы не употребляю!

Сзади горячо зашептались.

— Да ну? — задумчиво произнесла магесса, рассматривая меня с кафедры, за которой стояла. — И вы хотите, чтобы после всех совершенных вами подвигов все поверили в то, что дело обошлось без них?

— Без, без, — отрицательно помотал я головой. — Просто, как говорится, уметь надо!

Сзади засмеялись.

— Особые точки? — насмешливо улыбаясь и с иронией в голосе поинтересовалась магесса.

Ага. Уже в курсе, подумал я и ответил:

— И они в том числе!

— Это что-то новенькое в моих знаниях человеческого тела, — произнесла Элеона. — Может, продемонстрируете?

— На вас? — улыбаясь во все свои тридцать два зуба, с энтузиазмом поинтересовался я.

В аудитории наступила настороженная тишина.

Магесса посмотрела на меня и задумалась, чуть наклонив голову к правому плечу. В ментале я услышал появившееся у нее чувство опаски и неуверенности.

Похоже, ей пришла в голову мысль: «А вдруг у него получится?» И как я тогда буду выглядеть? Тетя умная, не один год живет и наверняка уже в курсе, что если она чего-то не знает, то совсем не обязательно, что этого не существует…

— Или, может, на ком-нибудь другом попробуем? — предложил я, с энтузиазмом оборачиваясь назад. — Назначьте тогда кого-нибудь!

Аудитория ответила мне весьма недобрыми взглядами.

— Опыты будем ставить после того, как будет доказана их безопасность. Вы что, не ходили на лекции господина Мотэдиуса? Он должен был рассказать вам о правилах! — с холодными интонациями в голосе ответила на мое предложение Элеона.

— Я посещал лекции уважаемого господина ректора и знаю о существующих правилах. И не только знаю, но и не собираюсь их нарушать. Это была шутка. К сожалению, я ничего не смогу вам продемонстрировать…

— Почему? — поинтересовалась магесса.

— Дело в том, что я поклялся одной весьма умной и порядочной девушке, что больше этого делать не буду. Ей не понравилось, как все это выглядело.

— Могу ли я узнать имя этой девушки или это секрет? — чуть прищурив глаза, поинтересовалась магесса.

— Отчего же? — пожал плечами я. — Пожалуйте! Стефания Терская — весьма хорошо разбирающаяся в вопросах этики и морали.

Тишина, стоящая в аудитории, сменилась снова горячим шепотом.

Стефи зарабатывает очки, подумал я, прислушиваясь к шуму и играя в гляделки с магессой.

— Хорошо, — наконец сказала Элеона и обратилась к аудитории: — Закончим наше небольшое лирическое отступление и вернемся к теме нашего занятия…

Это было единственное проявление интереса к моей персоне со стороны педагогического коллектива. Больше я, приготовившийся к круговому отбрехиванию, внимания ни от кого не удосужился.

Весьма странно, подумал я, констатировав обнаруженный факт.

Странно и подозрительно весьма, понял я несколько позже, уловив в ментале настороженность и опаску, направленную от них в мою сторону. Такое ощущение, что они меня в чем-то подозревают и опасаются. Интересно чего? Непонятно. Может, мои действия имеют в глазах магов какую-то подоплеку, о которой я не подозреваю? Вполне вероятно. Этим тогда можно объяснить отсутствие интереса ко мне. Наблюдают! Ждут, чего я еще выкину? И вот тогда они хвост и прищемят! Наверное, в чем-то подозревают нехорошем, но до конца, похоже, не уверены. Поэтому сидим и не высовываемся! Очень удачно я Стефании клятву дал… А она, оказывается, довольно шустрая девушка! Честно говоря, не ожидал от нее. Удивила.

На следующий день после обсуждения с магессой Элеоной моих необычных способностей у целителей, как обычно, были ежедневные занятия. Едва они только начались, как дверь аудитории с шумом распахнулась и в ее проеме появилась запыхавшаяся Стефания в черной мантии, с ученической сумкой на боку и какой-то бумажкой в руке. Окрыленная. Все, находящиеся в аудитории, дружно развернулись к двери.

Стефания же, не обращая внимания на взгляды, устремилась к кафедре.

— Прошу прощения за опоздание, госпожа Элеона, — при этих словах Стефи сделала книксен, — но господин Мотэдиус только что выдал мне разрешение посещать ваши занятия! Я не успела добежать до начала занятий от деканата до вас. Прошу меня простить, госпожа магесса! Господин ректор велел предать вам. Это разрешение с его подписью. Вот, пожалуйста. — С этими словами Стефи протянула сложенный листок бумаги, который она держала в правой руке.

Она к ректору сходила, удивился я, наблюдая за тем, как Элеона не спешит взять листок из руки Стефании. Разрешение себе выбила? Ты глянь, какая молодчина! Она, оказывается, пробивная… Видать, наш разговор с ней на рынке запомнила и решила последовать моему совету… Молодец!

Пауза между тем затянулась. Магесса, поджав губы, сверху вниз неподвижно смотрела на Стефанию, которая стояла внизу, у кафедры, протянув к ней руку с листком. Все замерли в ожидании — что же будет дальше? Наконец Элеона неспешно протянула руку и, все так же безотрывно глядя в лицо Стефании, осторожно, двумя пальцами взяла разрешение.

— Постарайся больше не опаздывать, — произнесла она, даже не заглянув в него. — И еще… — Магесса обежала глазами фигуру Стефании. — Посторонние на мои занятия не ходят. Поэтому в следующий раз вижу тебя в зеленой мантии. Ты поняла?

— Но…

— Без «но». Если господин ректор решил, что тебе можно посещать мои занятия, то пусть он решит и проблему с мантией. У меня на занятиях присутствуют только целители. Можешь так и передать ему. Все! Иди садись!

— Спасибо! — вспыхнула румянцем Стефи и повернулась к аудитории, ища себе место. Я чуть приподнял над головой руку и легонько пошевелил пальцами, привлекая внимание. Заметив поданный сигнал, Стефи устремилась в мою сторону. На перемене я получил бурю восторгов, которую на меня вывалила новоиспеченная целительница. В ментале она излучала словно… ну не знаю. Маяк в темную ночь? Вспышки молнии? Ну… что-то вроде этого. Да, она думала над нашим разговором. Да, она сходила к ректору. Да, он ей разрешил!

Странно как-то, сделал я для себя вывод, выслушав ее. То Камень Судьбы, то решение ректора… Кто из них главнее?

Это был первый раз, когда она меня удивила. Второй раз случился, когда я купил гитару. Наконец-то я ее купил. Инструмент был по классу сопоставим с утерянным. Правда, не эльфийский, а выполненный одним из старых мастеров. Черный лакированный корпус, гриф темно-коричневого цвета. Звук — пожалуй, восемь из десяти. Не идеал, но лучше ничего не нашлось. Смотрелась шикарно. Как раз под цвет мантии. Единственно портили вид струны, сделанные из каких-то кишок, но с этой проблемой я справился. Пошел к гномам и заказал себе стальные струны. Мастер-гном, крепкий мужчина, на взгляд лет эдак пятидесяти, ростом мне по плечо, с курчавой бородой до пояса, долго молчал, разглядывая принесенный мной рисунок, объясняющий способ навивки струн.

— Металл хороший нужен, — наконец заговорил он низким голосом, — иначе вытягиваться будет.

— Ну так берите хороший.

Кто ж против-то? Зачем мне плохой металл? Плохой метал мне не нужен…

— Один золотой.

— Вяк! — издал звук я, открывая рот.

Короче. Гитара мне обошлась в одиннадцать золотых. Десять — инструмент и еще золотой за три комплекта металлических струн. Цена среднего клинка на местном рынке.

А гномы тут редкой породы. Вампиры-мозгососы. Я, конечно, свое из него выбил. Ну почти… выбил. Но ушел я от мастера с опухшей головой. Язык без костей нужно иметь, чтобы его уболтать. Зато гитара черная, с блестящими, словно посеребренными струнами, стала смотреться — ну просто блеск! В руки взять приятно. И звук — звонкий и чистый. Не то что это глуховатое — пум, пум, пум, на кошачьих кишках.

— Какая гитара! — восхитилась Стефания, когда я показал ей свое приобретение. — Ты играешь?

— Играю, пою и пляшу. Когда настроение есть.

— Здорово! Сыграешь?

— Запросто. Пошли!

Мы стояли на улице, недалеко от фонтана, вокруг которого приютилось много скамеечек, отделенных друг от друга стенами из живой изгороди. Множество уютных, зеленых закуточков. Я мотнул головой в сторону одного такого, задавая направление.

Что бы такое исполнить, подумал я, усевшись на скамейку и поставив инструмент на закинутую ногу. Что-нибудь легкое, шуточное… Про учебу или студентов…

Я поднял голову, глянул на безоблачное небо, освещенное лучами клонящегося к горизонту солнца, и на ум мне внезапно пришли подходящие строки:

Над нами солнце светит —
Не жизнь, а благодать,
Тем, кто за нас в ответе,
Давно пора понять,
Тем, кто за нас в ответе,
Давно пора понять,
Мы маленькие дети,
Нам хочется гулять![2]

— Подожди меня тут! — неожиданно сказала Стефи, с удовольствием прослушавшая мое выступление. — Я сейчас! Быстро. Не уходи!

С этими словами она вскочила со скамейки и с горящими глазами куда-то помчалась. С недоумением я проводил ее взглядом и вернулся к гитаре.

Подожду. А пока сыграю одну сложную вещичку… Джона Гилмора.

Я положил пальцы на гриф и аккуратно взял первые аккорды.

— Вот!

Запыхавшаяся Стефи стояла у входа в «зеленый уголок» и держала в руках… гитару!

Размером меньше моей, светленькую… но это, несомненно, была гитара.

— Ты… играешь? — удивился я, прервав свое упражнение.

— Да. И я хочу тебе тоже сыграть.

— Давай!

На мое удивление, Стефи оказалась весьма неплохим исполнителем. Легкая, лирическая мелодия звучала спокойно и уверенно. Девушка пела, не фальшивя даже в сложных местах. И главное, было видно, что гитаристка получает удовольствие от игры. Не сидит напряженно, боясь ошибиться, нет. Играет в удовольствие.

— Браво! — искренне похлопал я, когда она закончила. — Браво! Где ты так научилась?

— Отец нанимал учителей, чтобы нас учить музыке, но нас было много, а рояль один… и учитель один. Тогда он нас разделил. Старшие сестры учились играть на рояле, а меня с Лерой он стал учить играть на гитаре. И у нас получился небольшой оркестр. Мы иногда играли втроем.

— Очень хорошо играешь, — не кривя душой, сказал я, — мне понравилось.

— Спасибо, — слегка порозовела Стефи, — мне тоже понравилось, как ты играешь. Может, попробуем вдвоем?

— Интересная идея… Можно попробовать. Получится?

Получилось неплохо. Мы быстро подстроились друг под друга и после примерно получаса проб и ошибок сыграли одну местную мелодию от начала до конца. Мне понравилось. Стефи тоже была очень довольна. Были довольны и слушатели, которые сбежались на звуки наших гитар. Правда, увидев, кто это тут играет, они быстро выгребали назад, делая вид, что случайно не туда свернули. Но все равно. Прогулки их за кустами с праздным видом меня обмануть не могли. Ясно ведь — подслушивают. Музыку в этом мире любят… В общем, после того как мы открыли друг в друге таланты, мы со Стефанией по вечерам стали устраивать небольшие музыкальные посиделки. А если точнее — то чуть ли не каждый вечер. Тем более что недостатка в красивых мелодиях у меня не было. Стефи же схватывала их, как говорится, на лету. Все получалось настолько здорово, что у меня как-то даже проскочили пару раз мысли, что с такими талантами можно было бы и группу создать… Но это так, просто мысли. Без электронной музыки я уже не представлял, как можно что-то играть. Да и потом я же на днях убываю! Зачем мне тут что-то организовывать…

Но Стефи меня удивила. Целых два раза.

Приглашение на бал

— Дорогие друзья! — Облаченный в белую мантию с серебряным шитьем, ректор Имперского университета магии, великий маг Мотэдиус, выглядел весьма представительно. — Сегодня я собрал вас, для того чтобы сообщить вам приятную новость!

Парадный зал университета, заполненный по одну сторону рядами студентов в разноцветных мантиях, по другую — их преподавателями, внимательно внимал своему главному наставнику.

— Сегодня мне, по давней старой традиции, из дворца пришло письмо от нашего императора Альвеара Хайме! Письмо-приглашение на ежегодный бал, который он устраивает у себя во дворце. Обычно приглашение приходит на мое имя, но с пометкой — взять с собой двух лучших преподавателей и двух лучших учеников университета в качестве поощрения. Сейчас вам зачитают текст письма, а потом я назову имена счастливцев, которые отправятся со мной на этот незабываемый праздник!

По рядам присутствующих прошелестел легкий шепоток, и все стихли в ожидании.

— Читайте, — милостиво кивнул ректор, давая указание студенту старшего курса, который стоял со свитком на изготовку.

Тот, кивнув в ответ и с заметным волнением от возложенной на него миссии, потянул за концы двух нешироких ленточек, скрепленных большой круглой красной печатью, ломая ее.

— «Я, император Альвеар Хайме, имею честь пригласить на Зимний бал…»

Я стоял рядом со Стефанией и разглядывал потолок зала. Мне было неинтересно. Все действо с этим приглашением отдавало нарочитостью и показушностью.

Ну, я понимаю, традиции… все такое… Но я-то тут при чем? Зачем мне это слушать? Я бы лучше чем-нибудь более полезным занялся… На гитаре бы, например, поиграл…

Интересно, на чем она там висит, задался я вопросом, разглядывая уходящую в потолок толстую цепь, на которой чуть заметно глазу покачивалась огромная люстра. Солидная цепочка…

— «…прошу вас прихватить с собой студентов темного факультета — Эриадора Аальста и Стефанию Терскую. Ваш император Альвеар Хайме».

Неожиданно прозвучавшие знакомые имена оторвали меня от созерцания инженерной приспособы.

Че-э-эго, подумал я, опуская глаза вниз.

«Кого?» — удивился про себя ректор. Вслух он ничего не произнес, но по лицу было видно, что он поражен, пожалуй, не меньше моего. На его вопросительный взгляд, направленный на закончившего читать студента, тот в ответ слегка пожал плечами и протянул ему свиток: нате, мол, сами прочтите. Стоящие рядом с нами студенты принялись оборачиваться на нас. Секунда тишины после объявления имен сменилась гулом голосов, в которых слышалось недоумение.

— Позволь, — сказал ректор, протягивая руку.

Старшекурсник послушно отдал свиток.

— Да, действительно, — сказал Мотэдиус, быстро пробежав глазами короткий текст, — все верно. Приглашение для князя Аальста и баронессы Терской приписано самолично рукой императора… Хм… Что ж, коль он сам приглашает… Эриадор Аальст и Стефания Терская! Вы приглашены императором в его дворец, на Зимний бал! Прошу вас выйти ко мне!

Выйти? Что ж не выйти? Только вот чем я обязан такому щедрому приглашению?

Вместе со Стефи мы вылезли из строя студентов и, провожаемые взглядами десятков глаз, направились по центру зала к ректору. На мне и Стефании были в этот момент черные мантии.

— Встаньте сюда. — Ректор сделал жест рукой вправо, когда мы подошли к нему.

Мы послушно встали на указанное место. Весь зал смотрел только на нас.

— Кончай паркет разглядывать! — правым углом рта прошипел я Стефании, которая стояла, опустив глаза. — Улыбайся! Ты к императору едешь!

Та на мое шипение чуть слышно вздохнула, втянула живот и расправила плечи, подняв голову.

— Так, двое у нас есть, — громко сказал ректор, оборачиваясь от нас снова к залу. — Теперь я назову еще двоих, которые отправятся на императорский бал. Во дворец едут… — Мотэдиус сделал театральную паузу, слушая с удовольствием воцарившуюся тишину: — Едут… Господа магистры Голиот Сендаль и Жан Новин! Прошу их сюда!

Зал, услышав имена, загудел, однако в этот раз больший шум исходил с той стороны, где стояли преподаватели. Из их рядов вышли названные и с предовольными выражениями лиц направились к нам.

— Прошу! — сказал Мотэдиус, указывая рукой на этот раз слева от себя. — Итак, дорогие друзья! — снова заговорил ректор, обращаясь ко всем. — Вот эти люди, которые стоят рядом со мной, отправятся в императорский дворец на Зимний бал! Это великая честь, которой ежегодно удостаиваются самые лучшие и достойные представители нашего университета. Именно им мы доверяем представлять себя на этом празднике, где собирается цвет дворянства империи и на котором будет присутствовать императорская семья! Поздравим же их!

Мотэдиус принялся хлопать в ладоши, побуждая зал последовать его примеру. Несколькими мгновениями позже по залу прокатились жидкие аплодисменты.

Как-то без огонька… Без огонька вы бьете в ладоши, подумал я, сдержанно улыбаясь и так же сдержано раскланиваясь во все стороны. По вашим вытянутым лицам не скажешь, что вы рады за нас… Вон Алистерка вообще губу закусила. Хлопай, хлопай, Алисточка, ведь ректор хлопает, а ты вылезла в первый ряд, вся на виду. Хлопай! А я тебе улыбнусь… За темно-зеленого… Змеюка такая…

Наконец хлопки затихли и наше со Стефи купание в лучах славы закончилось.

— У меня все, — сказал ректор. — Торжественное собрание закончено! Избранников прошу готовиться. У вас есть еще почти два месяца. Все свободны! Можете расходиться!

Присутствующие двинулись в разные стороны. Кто пошел на выход, некоторые, окружив выбранных, начали их поздравлять. В основном поздравляли преподавателей. Нас же в основном разглядывали.

И у каждого на лице вопрос: «Почему это вдруг они?» Господа, мне тоже это странно, поверьте. Но я, кажется, знаю причину. Однако я вам не скажу… Впрочем, нас тоже поздравили. Аж целых три человека…

Это случилось, когда мы со Стефи неспешно двигались к выходу, выждав некоторое время после указания расходиться. Стефания так вообще собиралась рвануть из зала, но я ее поймал за локоть.

— Куда ты? — опять уголком рта прошипел я. — Не рвись. Несолидно!

Стефания послушалась и затормозила. Но в ментале я ощущал, что чувствует она себя очень неловко от такого всеобщего внимания.

Ничего, пусть привыкает, подумал я, придерживая ее за руку, в жизни может пригодиться…

Так вот, пока мы с ней неспешно дефилировали к дверям, нас поздравили два преподавателя и один старшекурсник.

Самые прозорливые люди университета, подумал я. Люди, которые понимают, что приглашение, подписанное рукой императора, это вам не просто так! Вполне возможно, что с такими персонами, как мы, стоит дружить. Ну если не дружить, то хотя бы быть в хороших отношениях. А остальные, видать, до этой мысли еще не дошли… Или, может, дошли, но не смогли принять…

— Эри, а как ты думаешь, почему император нас пригласил? — спросила Стефания, когда мы наконец выбрались из зала и, оставшись вдвоем, прогуливались по дорожкам университетского парка.

— Думаю, что по совершенно прозаической причине, — ответил я, успев за это время прокрутить в голове возможные варианты. — В качестве развлечения.

— Какого развлечения? — оборачиваясь ко мне и заглядывая в лицо, чтобы понять, шучу я или нет, спросила она.

— Обычного, — пожал плечами я. — Это для тебя бал — событие, потому что он у тебя — первый в жизни. А у знатнейшего дворянства он случается каждый год. Да еще несколько таких же сборищ. Ты только представь — по нескольку раз в год одни и те же лица, одни и те же разговоры… Кто как рот откроет, уже заранее известно, что он скажет… Скукота! А тут целых два темных мага, которых невесть сколько лет никто не видел. Это же развлекуха! Можно будет гостей занять и самому полюбопытствовать. Вот император нас и пригласил… Для развлечения…

— Да? — нахмурилась Стефи. — Это что, значит, все будут на меня смотреть как на какую-то диковинку?

— Естественно. Как на молодую, красивую диковинку в темной мантии. Ну и на меня — молодого красавца в черном!

Услышав слова про красавца, Стефания негромко хмыкнула, но не прокомментировала.

— Для полного успеха нам, как темным магам, нужно было бы притащить с собой парочку полуразложившихся зомби или скелетов… Но боюсь, что с такими попутчиками нас во дворец не пустят, — с улыбкой сказал я, глядя на изумленно распахнувшиеся глаза девушки. — Так что придется крутиться самим, без группы поддержки. Брать шармом и обаянием…

— Чем брать?

— А? А! Так. Не обращай внимания! Своей неповторимостью брать. Внешностью. Ум наш там вряд ли успеют оценить.

— Да-а… — задумалась Стефания. — В мантии целителя поразить кого-то будет сложно…

— Целителя? Какого еще целителя? Черные мантии. Без вариантов!

— Не хочу в черной! Я пойду в мантии целителя.

— Ты что, до сих пор так и не поняла? В приглашении было ясно написано — двух студентов темного факультета! Не целительского, а темного! Целителей тут хватает. Темный нужен. Диковинка. Но в одном ты права… — Я остановился и, сделав шаг назад от нахмурившейся Стефании, оглядел ее внимательным взглядом. — Хоть в мантии главное цвет, а не фасон, — произнес я, закончив осмотр, — однако она совершенно не та вещь, в которой стоит появляться на балу! Чтобы производить впечатление, нужно что-то другое…

— Ты сам себе противоречишь, — мрачно сказала Стефания. — Мы маги. Приглашены от университета. Разве мы не должны прийти в своих мантиях?

— М-да? — отозвался я. — Разве ректор что-то говорил про форму одежды? Я лично ничего не слышал!

— Нет, не говорил. Но это вроде как само собой разумеется…

— А раз не говорил, то не стоит усложнять самим себе жизнь. Я лично в этом черном балахоне на императорский бал идти не намерен! Если ты хочешь, то, пожалуйста, воля твоя. Но предупреждаю сразу, в этом случае я буду делать вид, что ты не со мной!

— Да? Но… а если ректор… И где мне взять платье?

— Появимся перед ректором в последний момент, предварительно сдав мантии в стирку. Куда ему будет деваться? Ты только не возьмись заранее у него выяснять, в чем тебе на бал идти. А то поскачешь в этом мешке. Одежды черного цвета и значков будет вполне достаточно для того, чтобы все поняли, кто мы такие. И, скорее всего, нас всем представят. Так что не перепутают, не волнуйся! А платье? Платье купишь готовое или сошьешь. Время еще есть.

— У меня нет денег, — покачала головой Стефания.

— Я тебе дам, — безмятежным голосом сказал я, задрав голову и глядя в небо.

— Я не возьму. Такие подарки девушка от постороннего мужчины принимать не должна.

— Не волнуйся, посторонняя девушка, — повернувшись и с улыбкой глядя ей в глаза, сказал я, — я тебе в долг дам. Как маг магу.

— В долг? А… как я его буду отдавать?

— Как будут деньги, так отдашь, — пожал плечами я. — Будут же когда-нибудь у тебя деньги? Получишь знак мага, начнешь зарабатывать…

— Но… это ведь долго?

— Ну и что? Это будет дружеская беспроцентная ссуда от постороннего мужчины. Дружеского в ней будет больше, чем постороннего… Как тебе такие условия?

— Ну… я не знаю.

— Слушай. Пойдешь на бал в новом платье. А там — молодых, богатых, красивых дворян видимо-невидимо. И все неженатые. А? А вдруг ты встретишь там свою судьбу? Встретишь, выйдешь замуж. А муж долг твой и вернет. И все сложится. Все останутся довольны — ты, я, твой муж…

Стефания крепко задумалась, наклонив голову.

— Я замуж как-то не собиралась, — наконец произнесла она, перестав смотреть в землю.

— Даже если и не собиралась, произвести впечатление на балу ты же не откажешься? А может, даже впечатлишь принца? Он ведь тоже там будет.

Стефания снова погрузилась в свои мысли на несколько секунд.

В ментале чувствовалось желание что-то получить, неуверенность и чувство вины.

Вот так и происходит грехопадение, подумал я, с интересом смотря на девушку, — желание быть лучшей… И получить награду в виде сказочного принца с империей в придачу. Грех гордыни. Наверное, именно так проходит испытание Стефи. Интересно, что она решит?

— Хорошо, я согласна, — наконец кивнула Стефания и подняла на меня заблестевшие глаза.

Похоже, Стефи подвергла свои нормы и принципы некой корректировке, дав себя уговорить. Вроде один раз — не считается! Однако это все лучше маньячки, с фанатизмом цепляющейся за свои догмы. Шире нужно быть во взглядах, шире! Тогда и мир заиграет новыми красками!

«Может быть, тогда заняться кувырканием в постели с местными красотками? Для широты-то взглядов?» — неожиданно поинтересовался внутренний голос.

Нет! Одно дело — я, другое дело — они! И потом. Широта не должна быть беспредельной!

— Только если платье не будет очень дорогое! Чтобы мне не пришлось занимать у тебя много денег. Они же тебе тоже нужны!

— Хорошо, — ответил я, подумав про себя: «Чудачка! В дешевом ты будешь смотреться так же простецки, как и в мантии».

— Нужно будет пройтись по салонам, — мечтательно произнесла Стефания, видно прикидывая в голове маршрут. — Ты пойдешь со мной?

— По салонам дамского платья с посторонним мужчиной? Как можно?

— Ну Эри, ну извини! Никакой ты не посторонний. Это я неправильно сказала.

— Ага. Значит, уже не посторонний? Ладно. Тогда как не посторонний я тебе скажу — ничего ты в них подходящего не найдешь.

— Почему? Все же покупают…

— Вот и будешь ты, как все. А тебе нужно что-то яркое, необычное. Иначе затеряешься на общем фоне.

Местную, широкоюбочную женскую моду я представлял. Причем чем выше социальный статус владелицы, тем юбки пышнее.

— Давай я тебе нарисую несколько фасонов платьев, в которых ходят у меня дома. Уверяю тебя — такого тут отродясь не видели! На балу все от зависти облезут. Нарисую, выберем, закажем, пошьешь. И может, даже дешево выйдет. Возьмешь с портного за приобщение его к новому.

— Да? — загорелись у нее глаза. — Ой, Эри, спасибо! Пойдем рисовать!

— Единственное условие. Мне нужно будет посмотреть на твои ноги.

— На что? — опешила Стефи.

— На ноги. Я их ни разу не видел и поэтому не очень представляю, какие они. Как я буду тебе фасон подбирать? Вдруг они у тебя кривые?

— Ну знаешь, Эри! — возмутилась Стефания. — Это уже слишком! Ничего они не кривые! Не буду я тебе их показывать!

— Ага, постороннему мужчине. Что ж, рад за тебя. Тогда дуй по магазинам и ройся в тряпье, что там висит. Будешь чучелом на императорском балу.

Услышав мою отповедь, девушка надулась.

— А что, без этого никак нельзя обойтись? Зачем тебе мои ноги?

— Платье должно показать всю красоту владелицы. Все нужное подчеркнуть, все ненужное, все, что не очень, — убрать с глаз. Если руки красивые — руки показать. Грудь есть — значит, ее подчеркнуть. Ноги есть — ноги, плечи красивые — значит, плечи нужно открыть. Кстати, с тебя еще и плечи.

— Может, тебе еще и грудь показать? — Стефанию переполняло возмущение.

— Не надо. Не в обиду скажу, что ее у тебя не так уж и много. Понятно, что ее придется зрительно увеличивать…

У Стефи, похоже, на несколько мгновений отнялся от негодования язык.

— Ты шштоо жее… голой меня на балу выставить решшшил? Как феечку? — зло прищурив глаза, прошипела она.

— Отнюдь. Красивой — да. Голой — нет. Голой — это неинтересно. И ты не фея. Ты темный маг. И поэтому ты можешь позволить себе гораздо больше, чем другие. Гораздо больше! Подумай об этом. Твое посещение бала может иметь в итоге всего два варианта. Хочешь узнать, каких?

— Ну и каких же? — сердито глядя на меня, недовольным тоном спросила Стефи.

— Вот представь — встречаются через год две девушки, бывшие на этом же балу. И одна другой говорит: — Помнишь, в прошлом году на балу была Стефания Терская? — Терская? Мм… Нет, не помню. А кто она? В чем была одета? — Темный маг. В черной мантии. — Ах… да, да… что-то припоминаю… Что-то такое темненькое, испуганное, жалось за колонной. Лица не помню, но вот балахон ее я запомнила… — И второй вариант, — сказал я, глядя в возмущенное лицо Стефании. — Помнишь Терскую? — Эту наглую? Которая приперлась в этом своем сумасшедшем платье? Конечно, помню! Все только на нее и смотрели. И танцевать к ней целая очередь была. Даже принц с ней танцевал, хотя на предыдущем балу он весь вечер простоял рядом с отцом. Вот ведь мерзавка бесстыжая! Теперь он ей букеты цветов посылает. И все лучшие женихи ей поздравления шлют ко всяким праздникам.

— Вот такие два варианта, так что выбирай… Решение за тобой.

Стефи нахмурилась, забавно сведя брови к переносице.

— А что, разве я не могу просто прийти в таком же платье, как и все? Обязательно нужно… что-то такое?

Она повертела в воздухе пальцами правой руки, изображая «что-то такое».

— Это будет первый вариант. И все. Ты же будешь не единственной девушкой там. Соперниц у тебя будет много. Нужно быть резко непохожей на них, чтобы выделиться на общем фоне. Вот скажи мне, когда ты ехала в столицу, неужели ты не хотела побывать на императорском балу и блеснуть на нем? Чтобы тебя заметили?

Стефания хмуро молчала.

— Я думаю, что хотела, — прокомментировал я ее молчание. — Пойми, тебе внезапно выпал шанс реализовать свою мечту. Бац! И он на тебя свалился! Вряд ли стоит ожидать, что тебя второй раз пригласят во дворец. Может быть, и пригласят, но это будет, как я подозреваю, не очень скоро. Так что смотри. Как хочешь. Желания нужно осуществлять. И я могу тебе в этом помочь.

Стефания продолжала молчать.

— А тебе… зачем это тебе? — наконец спросила она.

— Рядом с красивой и яркой девушкой меня тоже быстрее заметят и запомнят. Так что не переживай. Ничего ты мне будешь не должна. Чисто дружеские, деловые отношения, построенные на прагматичном расчете.

— Как могут быть дружеские отношения построены на расчете? — не поняла Стефания.

— Бывает. Решай быстрее. Случай редкий. Упускать нельзя.

— Ладно, я согласна, — спустя минуту глубоких раздумий приняла она наконец решение. Мне уже стало надоедать это бесконечное размышление. — Только…

— Если у тебя там, снизу, понадевано ношеное или с дырками, то я, конечно, подожду, пока ты переоденешься! — быстро сказал я.

— Щас как дам! — замахнулась на меня ладошкой Стефи. — Я с дырками не хожу! Пообещай мне, что все это останется между нами! Что ты никому не расскажешь!

— Даю слово, что никому, — сказал я, сделав вид, что испугался ее замаха. — И если мы договорились, то идем сейчас каждый к себе. Ты — переодеваться, а я за бумагой и грифелями. Через десять минут я у тебя. Согласна?

— Хорошо, — кивнула Стефи и внезапно покраснела.

Можешь не краснеть, ничего не будет, подумал я, направляясь к себе. А зачем лично мне это нужно? А в императорском дворце где-то свалены кое-какие архивы… И мне необходимо с кем-нибудь там познакомиться… С тем, кто постоянно ошивается в этом дворце рядом с архивами… Для этого желательно обратить на себя внимание… Стефи очень даже может мне в этом помочь. Я помогу ей, она мне. Нормально. Только нужно будет, наверное, что-то еще придумать. Одних нарядов, пожалуй, недостаточно…

Размышляя подобным образом, я зашел к себе, взял все для рисования и отправился к Стефи. Она жила через три домика от меня. Студенты в университете размещались в небольших двухэтажных домах, в которых была общая лестница и по четыре жилых помещения из двух комнат на каждом этаже. На территории университета был целый жилой городок. Домики в основном старались заселять либо целиком девочками, либо целиком мальчиками, но были и смешанные варианты. Ну еще группировались по факультетам. Воздушники с воздушниками, огневики с огневиками. Но опять же такое правило соблюдалось не всегда. Держа под мышкой папку с листами, я поднялся на второй этаж, где жила Стефи, и постучал.

— Заходи, — через пару мгновений распахнула дверь Стефи. С раскрасневшимися щеками и испуганно-восторженным взглядом.

Девочка собирается проказничать, понял я по ее виду. Нарушать запрет, делать то, что нельзя. Ай-я-яй. Как страшно… и как здорово, подумал я, прислушавшись в ментале к ее чувствам. Шалость, которую она, пожалуй, будет с удовольствием вспоминать и в старости…

— У тебя очень мило, — сказал я, проходя мимо пропустившей меня вперед хозяйки и оглядывая гостиную, в которую вошел. В принципе все стандарт, как у меня. Два кресла, большой стол у окна. Занавески… почти такие же. Единственно, букетик цветов на столе. А так все то же самое.

— Куда можно сесть? — поинтересовался я, направляясь к столу, возле которого стоял стул с высокой спинкой.

— Куда тебе будет удобно, — нервно переплетая пальцы, ответила Стефи.

— Тогда, пожалуй, вот сюда. — Я положил папку с бумагой на стол и, повернув стул боком к столу, сел лицом к Стефании.

— Все, к просмотру готов, — сообщил я.

— А… — И так не бледные щеки Стефании стали стремительно набирать цвет.

— Вот досюда, — поставил я ребро своей ладони выше середины своего бедра, туда, где, по моим прикидкам, должна начинаться резинка чулок.

— А… — снова сказала Стефи и не шелохнулась.

— Стефи! Надо! Надо, Стефи, надо! Красота требует жертв. Представь, что я принц, а ты его дразнишь своей ножкой. Ну давай! Раз-два, и все!

Отчаянно покраснев, хотя казалось, куда уж больше, Стефи приподняла юбку, показав мне свои коленки и ножки спереди, обтянутые чулком телесного цвета.

— Крутанись, — приказал я, изобразив указательным пальцем вращение.

Стефи, чуть прикусив губу, послушно повернулась вокруг своей оси.

— Хорошо, а теперь повернись боком и покажи мне бедро!

Стефи повернулась и подняла юбку выше, как раз до верха чулок.

— Отлично! А теперь поставь правую ногу на носочек. Замечательно! Колено подними вверх, ногу горизонтально полу. Отличная линия бедра! Ногу вниз. Держи юбку, как держишь, и повернись ко мне лицом, — командовал я, ощущая себя словно на кастинге девушек в данс-группу. Этап первый — проверка стройности ног. — Отлично! — подвел итог я. — Стефи, у тебя изумительно ровненькие и стройненькие ножки, которые можно смело показывать. Будь я девушкой и будь у меня такие же, мне бы было за них совершенно не стыдно! Все, — кивнул я головой красной как рак девушке. — Теперь плечи.

— Что… и все? — переспросила она.

— В твоем голосе я слышу разочарование или мне показалось? — с ехидцей поинтересовался я. — Хочешь еще пошалить? Хорошо, давай еще пошалим! Я с удовольствием посмотрю на твои ножки. Они у тебя красивые.

— Да ну тебя, — сказала Стефи, выпуская из пальцев упавшую вниз юбку. — Хватит глазеть! Только пусть у меня платье будет не лучше, чем у всех! Только попробуй!

— Ты будешь самой яркой, — уверенно пообещал. — Теперь плечи!

Плечи оказались тоже ничего. Когда Стефи вышла из спальни, где она переодевалась, с голыми руками и плечами, завернутая по самые подмышки в покрывало, я решил, что они хоть и малость костлявые, но вполне на уровне и показать их тоже можно. Накинуть какой-нибудь темный пушистый мех, подчеркивающий белизну кожи, и будет очень даже неплохо.

— Ну что? — поинтересовалась Стефи, выходя из спальни в каждодневном платье и поправляя съехавший набок поясок. — И где мое бальное платье? Нарисовал?

— Иди сюда, — приглашающе мотнул головой я, быстро черкая по листу бумаги грифелем. — Что ты скажешь вот на это?

Подготовка подарков

— Не волнуйтесь, госпожа Эстела, с вашей племянницей все совершенно в порядке! И уверяю вас, что родит она совершенно без всяких проблем. Молодая, здоровая. И детки будут здоровые. Вот увидите!

— Рада это слышать. Однако факт того, что вас рядом не будет, вызывает у меня некоторое беспокойство… Вам действительно так необходимо уехать?

— О-о! Да не переживайте вы так! Все будет хорошо! И я ведь не единственная целительница тут. Если что — сразу посылайте. Хотя я абсолютно уверена, что помощь не потребуется. А то, что мне нужно уехать… так это дела гильдии. Я ведь должна хоть когда-нибудь появляться в ее стенах? Тем более что меня приглашают. Не волнуйтесь. Я обязательно вернусь к Новому году! И вы получите подарок в виде двух хорошеньких внучек.

— Вы чем-то обеспокоены?

— Я? Да… Кое-какие вопросы. С меня просят отчет… В общем, не обращайте внимания! Это мои дела.

— Да… Слово «отчет» я тоже не люблю. Ну что ж, госпожа целительница, тогда удачи вам и хорошей дороги! Жду вас к Новому году.

— Спасибо, непременно буду! Не беспокойтесь. Все будет хорошо!

— Я тоже так думаю. Всего доброго!

— Значит, мы договорились?

— Да, господин Дарт. Две с половиной тысячи экземпляров к Новому году.

— Уверены, что справитесь?

— Привлеку еще людей. Будем работать круглые сутки. Текст не очень большой, так что справимся.

— Хорошо. Работайте. И еще. Не забывайте о моих условиях. Триста золотых монет вполне достаточная сумма, чтобы соблюдать тайну хотя бы в течение двух месяцев. Потом творите что хотите. Если же увижу хоть одну где-то в городе до срока — ни медяшки не получите! Все из вас вытрясу. Это понятно?

— Не беспокойтесь, господин! Все будет сделано в лучшем виде! А когда вы намерены расплатиться? Для начала работы нужны деньги…

— Вот половина суммы. Завтра остальное. Вот рукопись. Можете приступать прямо сейчас.

— Так и сделаем! Сразу и начнем!

— Тогда до завтра.

— Всего доброго, господин Дарт Вейдер!

— Всего доброго.

Ссутуленный старик с седыми волосами и глухим надтреснутым голосом направился к двери, чуть подшаркивая при ходьбе ногами. Выйдя на улицу, он неспешно пошел вдоль домов ковыляющей старческой походкой. В которой, если внимательно присмотреться, было что-то немножко странное… Неуловимо фальшивое, скажем так. Дойдя до узкого темного переулка между домами, старик свернул в него, потом еще в один и еще один. Похоже, он выбирал самые темные и узкие проходы из попадавшихся ему навстречу. Покружив с четверть часа по закоулкам и, видимо, убедившись, что за ним никто не следит, он остановился в темном углу. Внезапно по его телу прошла то ли рябь, то ли дрожь, и старик исчез! Вместо него стоял невысокий черноволосый парень с темными насмешливыми глазами.

— Империя наносит ответный удар! — ухмыльнувшись, с насмешкой произнес он. — Будет варгушам подарочек на Новый год! Ай да я!

— А вот скажи мне, Стефи, у вас принято дарить подарки на Новый год?

— Ты не знаешь?

— У нас дарят. У вас — не знаю.

— И у нас дарят! А почему ты спрашиваешь?

— Просто… Коль мы приглашены к императору на праздник, то тогда получается, что мы должны сделать ему подарок? Не с пустыми же мы руками придем?

— Э-э-э… не знаю… Я как-то не думала… А что, мы действительно должны что-то подарить?

— Если по логике вещей, то получается, что должны.

— Ну… не знаю. Не слышала, чтобы кто-то это делал. Хотя я в общем-то не очень знаю, как принято в столице… Да и что мы можем подарить императору?

— Без понятия. Я тут представил, что у меня есть…

— И… что?

— И пришел к выводу — что это у него наверняка уже есть. А если нет — то вряд ли это ему нужно…

— Да… непросто сделать подарок императору…

— И не говори. Но не хотелось бы опозориться. Знаешь… мне тут в голову идея пришла… насчет того, что мы можем сделать…

— Какая?

— Давай подарим ему зрелище!

— Какое?

— Танец! Который тут никто не видел! Жгучее аргентинское танго, которое танцуют у меня на родине!

— Что-о? Опять необычности? Я уже начинаю бояться твоих идей! Я до сих пор не уверена, что мое согласие на это платье не является ошибкой! И я не стану всеобщим посмешищем!

— Не волнуйся. Платье у тебя — то, что надо. А вот если ты в нем еще и станцуешь…

— Эри, я тебя прибью!

— Та ладно! Лучше глянь сюда. Я тебе сделал наброски фигур танго. Смотри!

— Мм… Это что? Ногу закидывать? Да ты с ума сошел! Даже и не думай о своем танн… го-о!

— Давай тогда переименуем его в «танец темных магов»? Станем родоначальниками новой моды? Как тебе?

— Уйди от меня! У меня ноги болят от твоих каблуков! Хочешь, чтобы я на них еще и танцевала? На них и ходить-то нельзя!

— Но ты же ходишь? Ноги поболят да перестанут. Боль пройдет, а слава останется. В общем, я арендую… Танец — класс?

— Ты невыносим!

И ходят слухи по домам…

Император Альвеар Хайме сидел за своим рабочим столом в большом удобном кожаном кресле с высокой спинкой и внимательно слушал Робэрто о Штольца, своего первого советника. Было время его ежедневного пятнадцатиминутного доклада. Советник, длинноволосый мужчина с слегка вытянутым бледным лицом, одетый во все черное, с зажатой под мышкой черной кожаной папкой с бумагами, заканчивал обзор экономических новостей.

— Подытоживая поступившие отчеты о количестве собранного зерна, хочу сообщить вашему величеству, что урожай больше, чем в прошлом году… почти на треть… Такой избыток, несомненно, приведет к падению цен на рынках и увеличению торговли с нашими соседями…

Император одобрительно кивнул услышанной новости.

— По состоянию экономики — все. Внешнеполитические новости… Со вчерашнего дня произошло только одно событие, которое, как мне кажется, заслуживает вашего внимания. Причем пристального…

Император вопросительно приподнял правую бровь, ожидая продолжения.

— Моими людьми была перехвачена депеша лазутчика Мине…

— Он у тебя все пишет? Когда же ты его наконец поймаешь? — иронично поинтересовался Хайме.

— Никуда он не денется. Как говорится, ваше величество, сколько веревочке не виться…

— Что-то уж больно длинная эта веревочка. Если память мне не изменяет, третий год она уже вьется…

— Конец близок, ваше величество, конец близок…

— Ладно. И что же он там пишет, наш неуловимый Мине?

— Весьма интересную новость, весьма. В своем донесении он утверждает, что в нашем магическом университете разрабатывается новый вид войск. А именно — боевые свиньи-убийцы!

Император два раза молча закрыл и открыл глаза.

— Повтори, — попросил он, наклонив голову к плечу. — Какие… свиньи?

— Боевые свиньи-убийцы. Неуязвимые для стрел из-за своей толстой щетины, растущей по всему телу, и с огромными клыками, легко пробивающими стальные доспехи панцирной пехоты. Кроме того, они могут становиться невидимыми…

— Это что, шутка такая? Или ты занялся дезинформацией, подсовывая Мине всякую чушь?

— Нет, ваше величество, я и мои люди к этому непричастны. Более того! Поверхностный сбор сплетен, произведенный в районе университета, показывает, что все осведомлены о случившемся за его стенами. О том, что в результате, по-видимому, допущенной халатности там на свободу вырвалось четверо измененных животных. Их пытались поймать, но поскольку они были сильно изменены, то это оказалось весьма непросто сделать. В результате их длительного сражения с магами оранжерея университета, в которой оказались эти животные, была разрушена, а сами они уничтожены. Однако одному из этих монстров удалось стать невидимым. Он не пойман до сих пор, и в университете его усиленно ищут…

— Они что, вконец там сдурели, что ли? — возмущенно спросил Хайме, обращаясь к Робэрто о и имея в виду магов. — Заниматься такими вещами в столице? Можно сказать, чуть ли не в центре города? А если бы они у них вырвались за стены? Что тогда?

— Не знаю, ваше величество, — развел руками первый советник. — К сожалению, у меня нет осведомителя внутри университета, и я могу делать заключения в этом вопросе, опираясь исключительно на косвенную информацию…

— Как это у тебя нет осведомителей в университете? Не может такого быть! Разве они у тебя не везде? И если нет, то почему я об этом узнаю только сейчас?

— Увы, ваше величество, увы… Вы просто не представляете, в каких неимоверно сложных условиях приходится порой работать. С магами очень сложно. Если с их советом я еще поддерживаю контакты, то с университетом… С университетом у меня таких контактов нет.

— Непорядок, — покачал головой император. — Это можно считать почти провалом. Маги — их нужно держать на коротком поводке. Знать о них все! А у тебя в университете, где, собственно, они начинают свой путь, никого нет… Робэрто о! Я разочарован. Крайне.

Император скорбно поджал губы.

— Все будет исправлено, ваше императорское величество! Уверяю, что в самое ближайшее время я буду получать самую исчерпывающую информацию из стен университета!

— Ладно, посмотрим. Так что там с этими свиньями? История выглядит совершенно безумно. Чтобы Мотэдиус вдруг, ни с того ни с сего, взял и проявил такое легкомыслие? В жизни не поверю! Тем более что это прямое нарушение запретов гильдии. Создавать измененных животных запрещено еще со времени падения Темного ордена. Ведь так?

— Да, ваше величество. Совершенно верно! Я тоже, как и вы, отнесся к этому весьма скептически. Если бы не одно «но»… А это «но» — сообщение Мине. Похоже, что он придал этой новости весьма большое значение, коль решил его отправить. Значит, в этом что-то есть. Что-то, что следует вам тоже знать.

— Хм… Мине… Да. Три года, которые ты его не можешь поймать… Пожалуй, его мнение не следует сбрасывать со счетов… А что сказал по этому поводу наш уважаемый ректор? Надеюсь, он знает, что там у него творится? Или не знает?

— Ваше величество, я не делал ему официальный запрос.

— Почему?

— Мне показалось, что вам лучше самому, напрямую, спросить его. В этом случае можно ожидать, что он не будет затягивать с ответом. Вы же знаете, как гильдия магов все «быстро» делает!

— М-да… знаю… Хорошо. Я его сам спрошу. Тут как раз бал на носу. А ты пока собери мне к этому времени все по этим свиньям… убийцам. Чтобы такое творить, нарушая все запреты, нужно иметь весьма важные причины. Весьма важные… Очень мне хочется знать какие… Я посмотрю твой доклад и решу, стоит ли мне вообще говорить с Мотэдиусом или, может, следует сразу за варговской пятеркой посылать? Дабы прочистить мозги кой-кому в магическом совете… Тебе все понятно?

— Будет исполнено, ваше величество… — согнулся в легком поклоне Робэрто о.

— Хорошо. Закончили с этим. Что у тебя с эльфами?

— Молчат, ваше величество, молчат! — сокрушенно покачал головой первый тайный советник.

— Ладно. Пусть молчат. Продолжай слать им приглашения.

— Как прикажете, ваше величество…

Эри

— Ну что, все? Выходим?

— Да! — предварительно набрав полную грудь воздуха, выдохнула Стефи.

Я еще раз кинул взгляд в большое зеркало, в котором отражались мы с ней. Оба в больших, до пола, черных плащах со сложенными за спиной капюшонами, заколотых у горла круглыми серебряными застежками. Внизу, на отворотах, видна подкладка кроваво-красного цвета, беззастенчиво копирующая дизайн вампирских плащей, позаимствованный мною из земных фильмов. Подумав о том, что уж коль мы идем на «парное выступление», то и одеться следует похоже, я напрягся и сделал небольшой парадно-выходной «ансамбль» для черных магов. Однако если с самим собой я всегда мог договориться в плане одежды, то со Стефанией приходилось преодолевать баррикады отсталого мышления и завалы понятий приличного — неприличного.

Для начала она напрочь отмела идею юбки с разрезом. Я так представлял себе ее бальное платье — прямая черная юбка почти до пола и сбоку разрез до верха бедра, выставляющий на обозрение стройную ножку в темном чулке. А вот дудки!

— Я такое не надену! — заявила мне Стефи. — Даже и не думай! Это просто позорище в таком на бал прийти. Нет!

Уперлась, как какой-нибудь моллюск в своей раковине, из которого его хотят вытащить. Всеми конечностями и частями тела, даже не приспособленными к упиранию.

— Ладно, — терпеливо сказал я, поняв, что через этот рубеж обороны мне не пройти. — Что ты скажешь на это?

Консенсус нашли на свободной широкой юбке. Складки, образующиеся на ней, должны были придать большую легкость и зрительно дать больше движения. Еще я прикинул, что если использовать легкий материал, то при быстром перемещении вперед ткань будет облегать танцовщицу, показывая линии бедер. Стефи, похоже, об этом не задумалась. Ладно, договорились. Перешли к длине. На балах носили — «в пол, до упора и шо-обы волочилось».

— Сделаем короче, — тоном, не допускающим возражений, сказал я. — Так, чтобы снизу мелькали туфельки!

— Зачем? — не поняла она.

— Мелькание женских ножек притягивает мужские взгляды. Это весьма эротично.

— Что?

— Приятно для разглядывания.

— Да? — недоверчиво ответила Стефи и, отставив вбок из-под юбки правую ногу, принялась изучать свою небольшую ступню в коричневом кожаном башмачке.

— И что в ней такого? — спустя несколько секунд спросила она, повертев ее и так и сяк. — Нога как нога. Что в ней разглядывать?

— Эхх… — глубоко вздохнул я, подумав про себя: «Вот деревня!» И пояснил: — Вид ее побуждает к фантазиям — а что там дальше? А если сказать точнее — а что там выше? Тебе ясно?

— Давай ты не будешь говорить мне фривольности?

— Ты спросила, я ответил. Без всяких недосказанностей и полунамеков. Как есть. Или ты предпочитаешь иносказания?

— Мм… Да нет…

— А что тогда?

— Просто как-то странно. Ты мужчина, а спокойно разговариваешь на такие… такие непривычные темы… Эри, у тебя что, сестра есть? Ты мне не говорил!

— Нет у меня сестры. С чего ты взяла?

— Откуда тогда ты все это знаешь? Ты ведь не девушка, чтобы разбираться в женских нарядах.

— Хм… скажем так: я в детстве очень много читал. Тебя устроит такой ответ?

Стефи такой ответ не устроил. Наклонив голову, она пристально, с подозрением меня разглядывала.

Похоже, ей пришла в голову мысль, что у меня было достаточно много женщин. От которых я всего этого и понахватался. Ну и ладно! Сама себе все объяснила, и я, как толкователь, не нужен. Замечательно.

— Значит, мы с тобой о длине договорились?

— Да, — нахмурившись, кивнула Стефания.

— Отлично. Переходим к обуви… Смотри сюда…

Я нарисовал ей часть ноги, обутой в туфельку на высоком каблуке. Открытую туфельку с небольшим задником, широкой лямкой для удержания ноги спереди и ремешком вокруг щиколотки. Короче, вышли почти босоножки, по максимуму открывающие стопу и пальцы.

— Угу! — одобрительно кивнула Стефи. — Красиво! Мне нравится. Я таких не видела.

— Ну и отлично, — сказал я, обрадовавшись, что согласие достигнуто так быстро. Знал бы я, сколько мне с этими туфлями потом мучиться придется, я бы так не радовался. Высокий каблук предполагает большую нагрузку на подошву. Поэтому она должна быть прочной. Плюс еще и легкой, чтобы хозяйка сих шузов не устала бы их таскать уже к середине бала. На Земле в качестве такого материала используют пластик. Но тут нет пластика! Все, что здесь есть, — это металл и дерево. Пришлось идти к столяру. Короче, туфли делал краснодеревщик с офигевающим выражением на лице от осознания, чем он вместо производства шкафов занимается. Ничего, ничего! Горизонты бытия раздвинуть всегда полезно! Плохо было то, что у него поначалу ничего не получалось. Колодка выходила тяжелая и неудобная. Стефи, когда влезала в эти экспериментальные модели, пищала, что ей неудобно, жмет и вообще ходить нельзя. На третий раз столяра, видать почувствовавшего вызов его мастерству, осенило. Он добыл где-то редкого дерева, с каких-то местных тропических островов, и из него сделал третий вариант обувки. И нужно сказать, что с ним он угадал. Сделанная из заморского красноватого дерева с желтоватыми прожилками подошва вышла то что надо! Легкая, прочная и даже немного пружинила. Почти как пластик. И на ногу отлично села. И с формой он угадал. Стефи уже не пищала, когда их обувала. Тут возникла следующая проблема.

— Ой, как высоко! — вскрикнула она, встав на каблуки и балансируя для устойчивости руками. — Как же на них ходить?

— Ничего, — ободряюще произнес я, — немножко потренируешься, и будет нормально!

Я купил четыре пары, заказав обтянуть их тонкой черной кожей. Одну носить ежедневно для тренировки. Вторую для бала и две про запас. Мало ли что может случиться! Дерево рассохнется или термиты нападут… Может, она каблук сломает? Как в воду глядел. Сломала. Два. И все на правой! Так что к балу имелось всего две пары. Одну Стефи надела, вторую я предложил взять с собой. Опять же, мало ли… Может, у императора паркет кривой? В общем, с обувью я вопрос решил. Потом были еще вопросы с длинными черными перчатками, которые я ввел в образ, дабы избежать трат на кольца, с верхом платья, с прической.

Стефания упорно хотела распущенные длинные волосы, которые никак не подходили к перчаткам и стилю танца.

— Но у нас так носят! — что есть сил упиралась рогом она. — Это ведь красиво!

— Красиво-то красиво, но для другой ситуации, — уговаривал ее я. — Пойми, в данном случае у тебя другой образ — строгий! И распущенные волосы к нему никак не подходят! У тебя красивая шея. Давай ее покажем? А?

— У меня красивая шея? Правда? А где она красивая?

— Везде. Ровненькая, длинненькая и молодая. И это обязательно нужно показать. Вот смотри, как это будет, я сейчас нарисую!

В итоге из волос получился тугой узел на затылке, открывающий стройную шейку Стефании целиком. Ее я еще подчеркнул двумя длинными сережками, свитыми из тонкой золотой и серебряной проволочек, с прозрачными камушками на концах. Дизайн сережек и деньги на изготовление были мои. Исполнение — местного ювелира.

— Ой, — ойкнула Стефи, когда я сказал: «А ну-ка, примерь!» — и открыл перед ее носом коробочку с сережками. — Я не возьму! Нельзя так…

А сама так глазами к ним и приклеилась.

— Голой пойдешь? — поинтересовался я.

— В смысле… голой? — не поняла она.

— Без украшений? На императорский бал без бриллиантов — это все равно что голой прийти. Слышала, бриллианты — лучшие друзья девушек?

— Не слышала… — растерянно ответила Стефи, отрицательно помотав головой. — Но у меня ведь свои есть…

— Ты меня, конечно, извини, но то, что я у тебя видел, в этом только в университет на занятия ходить, но никак не во дворец. Засмеют!

— Да? — набычилась Стефи, наморщив лоб. — Они, конечно, не такие дорогие, как твои… но тоже красивые, и они мне нравятся!

— Слушай, давай ты не будешь сушить мне мозги! Скажи — ты мне доверяешь или нет? Как другу. Доверяешь или нет?

— Конечно!

— Тогда возьми и примерь! И не доставай меня. У меня просто бездна сил уходит на борьбу с твоим упрямством! Считай, что я дал тебе их поносить. Снял с себя и дал тебе поносить. Потом заберу.

— Ты что, сережки носишь? — обалдело посмотрела на меня Стефи.

— Вот пообщаюсь с тобой еще немного и начну! Высушишь мне мозг до конца, надену серьги и начну в них бегать, — делая «страшные» глаза, ответил я. — Меряй давай!

Серьги подошли отлично. Нежные такие. Как раз к ее шейке. Стефи была в восторге. Но на занятия она их ни разу не надела. Может, носила только у себя, чтобы не давать повода сплетням. Ну ее дело. Мне так все сплетни — побоку. А насчет сережек Стефи подала мне хорошую мысль.

— Что-то совсем я запаршивел… — сказал я, вслух критически разглядывая свое отражение в зеркале. — Ни перстенечка на пальце, ни клипсы в ухе… и шея голая! Прямо нищебродство какое-то! Мне же тоже в чем-то к императору идти надо! Да и так, просто ходить… Прям действительно как голый!

Короче, сережка с черным камнем в правом ухе, такая же, какую я носил на Земле, вызвала фурор не только у Стефании, но и у всего коллектива студентов и преподавателей. Меня все тайком, но с интересом разглядывали. Забавно, но серьги в ушах тут тоже носили мужчины особого вида — «не такие, как все». Причем ношение их прилюдно было чуть ли не на грани скандала.

Та ладно, махнул я рукой на это обстоятельство. У меня же не две, а одна! Пусть только кто попробует назвать меня вслух «особенным»! Вызову на дуэль и заоргазмирую до смерти! Будет валяться на земле, воя от восторга и схватившись за свое беспокойство обеими руками, пока не сдохнет. Мне нравится? Нравится! Значит, мнения остальных — лесом!

Но народ на рожон не лез, только приглядывался. Похоже, моя сережка не совпадала с моим поведением в салоне мадам Мари. Одно с другим не сходилось. Вот все и задавались вопросом: а где, собственно, правда? Забавно, конечно, но пускай мучаются. Не собираюсь ничего объяснять… Это их проблемы и сомнения. А на вопросительный взгляд Стефании я ответил, пояснив: «Мозги ты мне усушила! Почти совсем. Как будет совсем — вторую сережку надену!»

Еще я обзавелся двумя перстнями на каждую руку. Один с большим ярко-красным агатом, а другой — с голубым сапфиром. А сам металл колец велел ювелиру сделать черным. Антуражненько вышло…

С мелодией для танго все оказалось гораздо проще, чем я себе представлял. Естественно, что такой музыки тут отродясь никто не слышал. Мысль о том, что что-то можно по-быстрому насвистеть императорскому оркестру, и он что-то там приемлемое нам сбацает за пару минут, была не то что утопической, а просто глупой.

— Где взять? — спросил я вслух сам себя, имея в виду исполнителя. — Элементарно, Ватсон! — через пару секунд произнес я, найдя решение. — Кто будет играть на балу? Оркестр! Ну так, значит, он танго и исполнит! Ах, он не знает мелодии, говорите? Не знает? Научим! Делов-то!

Я навел справки, собрался, надел мантию целителя, подхватил под мышку гитару и отправился на поиски главного дирижера императорского оркестра. Поначалу Рудольф Кюндингер, так его звали, отнесся ко мне настороженно. Однако надетая на мне зеленая хламида плюс излучение дружелюбия в ментале плюс белозубая улыбка быстро сломали лед недоверия. Особо не кривя душой, я рассказал ему, что я иностранец, волей судьбы оказавшийся здесь, вдали от родины. И поскольку я чуть ли не с детства занимаюсь музыкой, то могу предложить маэстро несколько новых мелодий, которые (о, я уверен!) тут никто и никогда не слышал.

— Как вы меня назвали? — осторожно спросил Рудольф, вопросительно вытянув шею.

— Маэстро — уважительно-почтительное обращение к мастерам музыки, — пояснил я. — Просто у меня на родине к ним обращаются так.

— Ну вы мне, право, льстите, молодой человек, — ответил дирижер, но я чувствовал, что он весьма доволен. — И что же это за мелодии?

Я молча расчехлил гитару и, слегка подстроив ее, исполнил пару мелодий, которые, как я знал, неплохо звучат в исполнении струнного оркестра.

— Весьма и весьма интересно… — выпятив губу, задумчиво произнес Рудольф, когда я закончил. — Однако это только гитарный вариант. Для того чтобы это исполнил оркестр, придется еще весьма и весьма много поработать…

— Никаких проблем, — ответил я, откладывая гитару в сторону и беря в руки принесенную с собой папочку. — Я написал партитуры для инструментов оркестра. Вот, извольте взглянуть…

Рудольф глазам своим не поверил. Однако, как говорится, я пришел подготовленным. Найти в столице музыканта, который объяснил мне основы местной нотной грамоты, труда не составило. Музыканты в основном народ не богатый, что на Земле, что тут. Совсем за небольшие деньги найденная жертва безответной любви к музыке дала мне все необходимые начальные сведения. А потом в голове всплыли знания, полученные от Хель. Короче, все сложилось, и мне просто оставалось сделать банальный перевод записи с одного музыкального языка на другой. Так что у меня было чем заинтересовать дирижера. Хотя, положа руку на сердце, можно было обойтись и без партитур. Ведь какова основная проблема исполнителей музыки? А? А их основная проблема в публике, которая постоянно хочет слышать что-то новенькое. А где его столько набрать, этого новенького? Да еще со стопроцентной уверенностью, что выйдет отличная вещь и за нее в тебя не будут кидать помидорами и огрызками яблок. Только представьте, что к вам вдруг приходит человек и говорит, что у него есть просто масса хитов всех времен и народов. И не только говорит, но и воспроизводит новые мелодии! Кто ж откажется от соблазна исполнить их на публике? Тем более что сразу слышно, что это не какая-то там ерунда…

Короче, я договорился с Роберто, что окромя принесенных партитур я распишу ему еще мелодию танго для его оркестра, он ее с ним отрепетирует, а мы со Стефи станцуем. И будет на балу целый номер для императора и публики, которая, несомненно, просто истосковалась по новинкам. Кюндингер очень воодушевился такой перспективой развития событий. Единственно, он потребовал провести совместную генеральную репетицию, чтобы быть уверенным, что он не опозорится. На этом и порешили.

— Ну все, ты попалась! — с совершенно серьезным видом заявил я Стефании, вернувшись с переговоров.

— Как попалась? Куда? — испуганно спросила она, замирая и расширяя глаза.

— Я только что договорился с главным дирижером большого императорского оркестра о нашем выступлении. Он лично проведет генеральную репетицию!

— А-а-а… — только и смогла выдавить из себя Стефи, открыв рот.

— Заметь — лично! — нравоучительно поднял я вверх правый указательный палец. — Так что работать, работать и еще раз работать, чтобы не опозориться. А ты все руки теряешь!

— Ничего я не теряю! Просто танец непростой. Я не успеваю за ногами и руками сразу следить!

Да, танец еще тот. Если честно, я тоже был не на высоте. Тело-то у меня новое, почти нетанцованное. Так, немного с Эдарией подвигался. Можно считать, что почти ничего. Поэтому приходилось вкалывать наравне со Стефи, чтобы соответствовать. Хотя не сказать, что я был особо этим недоволен. С ней было приятно танцевать. На ощупь она была такая мягкая, теплая и гибкая. Мне нравилось держать ее тело в своих руках.

Мы продолжаем скользить по наклонной плоскости, раздался ехидный внутренний голос в голове в тот момент, когда я понял, что мне это нравится. Все ниже и ниже…

Та пошел ты, ответил я ему, и он заткнулся.

Я теперь постоянно ходил на занятия практической магией, хоть магистр сказал, что мне можно не появляться, а сдать в конце семестра экзамены, и все. Однако я ходил, но вместо того чтобы тратить отведенное время только на магию, я там занимался еще и аутотренингом. Зомбировал тело Эри, внушая ему, что у него все есть и ему ничего больше не нужно… не нужно… все есть… все есть… Вроде как бы стало полегче. Заодно я на занятиях наблюдал безуспешные попытки Стефи погасить свою свечку. Ничегошеньки у нее не получалось! И так ее это расстраивало, что прямо хоть наглухо закрывайся, чтобы не слышать в ментале этой вселенской печали. Еще и Алистерка ее подзуживала. Хоть она давно уже свою программу-минимум выполнила, но все равно приходила, сидела до конца, в конце занятия зажигала свечу и тут же демонстративно ее тушила, при этом снисходительно смотря, как бесцельно тужится Стефи. Ту просто корежило от ее взгляда.

— Ой, тут болтали, что Терская отмечена печатью богини, — громким голосом и повернувшись к нам спиной, словно не видя, как-то прощебетала Алистера своим подружкам, когда мы со Стефи проходили мимо. — Я думаю, что это глупая ошибка. Если бы у нее что-то и было, то наверняка уже бы проявилось! А она до сих пор свечу загасить не может!

Подружки ее радостно захихикали.

Угу… угу, подумал я, кинув взгляд на них и на втянувшую голову в плечи Стефи, не по мне, так по моей компаньонке, значит? Самоутверждение за чужой счет. Понятно… А действительно, что она там никак не найдет свой источник? Пора бы уж… Может, ей помочь? А то она маг только на словах.

— Чего пригорюнилась? — спросил я тогда Стефанию, когда мы, пройдя мимо сплетниц, вышли во двор.

— Так, — неопределенно ответила она, не поднимая головы.

— Из-за магии?

— Не хотелось бы остаться на второй год… — глубоко вздохнув, ответила Стефи. — Может, со мной действительно что-то не то?

М-да… Второй год это не айс… И комплексы у нее, видать, уже начинаются. Похоже, следует вмешаться…

— Хочешь, помогу?

— Что?

— Магию твою найти.

— Как?!

— Есть способ… — уклончиво ответил я.

Действительно, есть. В Эсферато им пользуются маги, когда нужно кого-то научить, например воинов, что-то делать не только руками, но и головой. Воины, они, конечно, ребята мощные, но голова порой сильнее… А делается это достаточно просто. Маг вступает с учеником в ментальный контакт, устанавливая глубокую телепатическую связь. А потом начинает творить заклинания. Обучаемый при этом становится как бы его дублем, ощущая и переживая все, что тот делает. Такое обучение после нескольких повторений позволяет ученику запомнить и воспроизвести последовательность действий и создать заклинание. Правда, при этом он может только повторять. Это как научившийся играть на синтезаторе — главное, вовремя нажимать на подверчивающиеся клавиши. Попугай, короче.

Однако тут был один момент. Обучаемый должен иметь не только способности к магии, но и некую особенность мозга, позволяющую ему вступать в телепатическую связь. Не у всех получалось.

Не вдаваясь в подробности, я поведал Стефании, что владею неким тайным знанием, которому меня обучил отец. И я могу помочь ей. И после этого у нее, возможно, все получится.

— А это не опасно? — насторожившись, поинтересовалась Стефи.

— Абсолютно! — с уверенностью сказал я. — Или получится, или нет!

— Ну хорошо… — подумав пару секунд, решилась она. — Но если ты только совершенно уверен, что это безопасно…

— Совершенно! — ответил я. — Пошли!

— Пойдем.

Как раз был непонятный урок. Ни с того ни с сего в расписании появился час занятий темного факультета. На котором мы, вдвоем со Стефи, сидели в совершенно пустой аудитории и изучали книги, полученные по списку деканата в библиотеке. Книги так, ни о чем. Что-то маловразумительное о темной магии. История, общие рассуждения… Стефи читала, она прилежная, а я занимался аутотренингом и немножко рисовал. Зачем нам поставили этот час и для каких целей он нужен, я не понимал. Но в данный момент он был как нельзя кстати.

Мы зашли в аудиторию, поплотнее прикрыли дверь, разложили книжки для маскировки и приступили.

— Иди сюда, — сказал я ей, похлопав левой ладонью по скамейке рядом с собой. — Смотри мне в глаза и не дергайся!

— Ты уверен? — еще раз уточнила она, усевшись рядом.

— Более чем! — ответил я и, повернувшись к Стефи, взял ее голову двумя руками, слегка сжав ладонями виски.

Интересно, выйдет или нет, подумал я, сосредотачиваясь и пристально вглядываясь ей в глаза. Хоть с магией у меня не густо, но это просто ментальный контакт. Должно выйти…

Вышло! Только неожиданно громко.

— А! — диким голосом орала Стефи, впрочем, не пытаясь при этом отстраниться и разорвать зрительный контакт. — А-а-а!

Находясь с ней в ментальной связке, я ощутил, что она была просто преисполнена страхом, а если уж точнее, то не страхом, а ужасом, который увеличивался с каждым мгновением.

— Ну чего ты орешь, чего ты орешь? — снимая ладони с ее висков и отстраняясь, недовольно спросил я. По интонации вышло очень похоже на вопрос Карлсона к застуканным на чердаке с поличным Рулле и Филле. — Чего ты орешь?

Однако ответить она мне не успела — с грохотом распахнулась дверь в аудиторию.

— Что тут происходит?!

В дверях стоял преподаватель старших курсов воздушников с испуганным лицом. Из-за его спины, заглядывая в аудиторию, высовывались студенты, тоже с перепуганными лицами. В открытую дверь коридора было слышно, как где-то хлопают двери и раздаются голоса, спрашивая: «Что случилось?» и «Кто кричал?».

Так… похоже, мы весь университет перепугали… Отлично! Просто нет слов…

— Что тут происходит? — снова повторил вопрос преподаватель, обращаясь ко мне.

Я кинул взгляд на Стефи. Лицо бледное, зрачки расширены. Явно не в себе. Ладно. Будем отбрехиваться…

— Что происходит? — с недоуменным видом переспросил я. — Тут происходят занятия темного факультета… А что?

— Почему она кричала?

— Да ерунда, — махнул я рукой, — перезанималась. Заснула прямо на книжке. А книжка по темной магии, специфическая. Что на ней может хорошего присниться? Вот кошмар и привиделся…

— Это правда? — обратился преподаватель к Стефи.

Та, слегка уже пришедшая в себя, сглотнув, с трудом кивнула.

Я вылез из-за парты, сходил до графина с водой, который стоял на кафедре, и, налив ее в фужер, отнес Стефании.

Преподаватель и просочившиеся из-за его спины в аудиторию студенты молча наблюдали, как она пьет, стуча зубами о его краешек.

— Вы в порядке? — спросил преподаватель, когда она протянула фужер мне назад, сказав спасибо.

— Да. В порядке, — посмотрела на него Стефи. — Прошу простить, если напугала вас. Мне действительно привиделся кошмар… Мне так неудобно…

— Прошу вас, не спите больше на занятиях, — попробовал пошутить в ответ преподаватель, однако на его лице были видны остатки страха. — Вы нас всех так перепугали…

— Простите меня… Мне так неудобно…

Потоптавшись еще с минуту в дверях, наши гости ушли учиться дальше. Я прикрыл за ними оставленную неплотно закрытой дверь.

— Ну и чего ты так кричала? — поинтересовался я, возвращаясь обратно. — Чего тебе почудилось?

— Ты знаешь… — сжав губы и сделав паузу, тихо ответила Стефания, — темнота. Такая густая-густая, черная-черная. И в ней кто-то был… Страшный. Он знал, что я тут. И он приближался. А я ничего не могла сделать. Ни двинутся, ни шевельнуться. А он все ближе и ближе! И я знала, что если он меня схватит, то я умру! И не просто умру, а это будет что-то ужасное! Наверное, даже страшнее, чем смерть… Я дура, да?

Так. В ментальный контакт с низшими больше не входим! Чего она там увидела, не совсем понятно, но, вполне возможно, часть моей сущности… Надеюсь, что не поняла. Похоже, действительно решила, что увидела кошмар… Укрепим ее в этом мнении…

— Очень интересно, — ответил ей я. — Знаешь, при таких делах, что мы с тобой сейчас творили, некоторые видят что-то чудесное, некоторые кошмары… Все зависит от конкретного человека. Тебе не повезло. Тебе достался кошмар. Ну ладно, давай посмотрим, что у нас с тобой получилось. Ты только не ори больше, хорошо?

— Ой, не надо больше ничего смотреть! — вскинулась Стефания.

Но было уже поздно. Я был уже у нее в голове.

«Привет! — сказал я телепатически. — Как слышно?»

Бедняжка чуть до потолка не подпрыгнула. Хорошо не заорала. А то бы второй раз мне уже не поверили.

Минут пять я ее успокаивал, потом с полчаса объяснял, как это может быть и как этим пользоваться. За десять минут до звонка я ей сказал: «А сейчас я покажу, как я обращаюсь к своей силе… смотри… чувствуй… запоминай…»

Результат был потрясающим. Для Алистеры, как, впрочем, и для всех при этом присутствовавших.

На следующем занятии практической магией Алисточка, как обычно, сидя на своем коврике, с насмешкой смотрела на сжавшую что есть силы глаза Стефанию. На губах ее змеилась ядовитая улыбочка. И тут Стефи распахнула веки.

Паа-ааххх!

Свеча, стоящая перед Стефи, просто исчезла. Со стороны это выглядело так, как словно она была сделана из множества мелких черных песчинок, кое-как скрепленных между собой. И тут пришла волна. Стремительная, упругая, скоростная ударная волна.

Пах!

Она с разгона ударила в свечу, и та разлетелась во все стороны на тысячи мелких черных точек. Похожее я видел в земных фильмах, когда волна от ядерного взрыва натыкается на одиноко стоящую жилую высотку. Очень впечатляюще.

Да… это тебе не огонек потушить, подумал я, переводя взгляд с исчезнувшей свечки на Алистеру. Та сидела с упавшей до пола челюстью и с глазами филина, увидевшего солнце.

— Приветствую рождение повелительницы Тьмы, — сказал я, встав с коврика и сделав демонстративно поклон Стефании. — Но, право же, не стоило вкладывать столько сил в эту несчастную свечу…

— Я просто на нее разозлилась, — пролепетала она в ответ, смотря круглыми глазами на то место, где только что был предмет ее ненависти. — А… а где она?

— Повелительницу Тьмы сердить не стоит… — как бы в раздумье, но громко, чтобы все услышали, произнес я. Алистера уж точно услыхала.

Шуму по этому поводу было много. Даже ректор приходил посмотреть, как Стефания гасит свечку. Я ей сказал, чтобы делала так, как у нее получилось в первый раз, и не заморачивалась контролем силы. Все равно не умеет. Так что зрелище было каждый раз впечатляющим, и зрители никогда не уходили разочарованными. Ректор тоже проникся, хотя особо виду не подал. Попросил Стефи нигде больше так не делать, а главное, ни на ком не делать и вообще больше не обращаться к своей силе, пока она не научится ее контролировать.

— Да, вам срочно нужен преподаватель, — задумчиво оглядев нас обоих с ног до головы, сказал ректор. — Иначе могут быть весьма неожиданные последствия…

— …В университете появился маг очень большой силы, — на общем построении, обращаясь ко всем, сказал ректор, выведя в центр зала Стефанию. — Молодой маг, который не умеет еще ее контролировать. Примите это к сведению… Прошу при общении с этой девушкой проявлять максимум вежливости и уважения, ибо последствия спонтанного выброса силы могут быть весьма разрушительны. А ее у нее очень много… Уж поверьте мне.

Лицо Стефи, ставшее довольным в первые мгновения после того, как Мотэдиус заговорил о ее силе, вытянулось.

Опять пугало, усмехнувшись, подумал я, наблюдая за девушкой. Ну не везет тебе… Не везет, и все тут!

Алистка и компания после этого затихли. Улыбаться не стали, нет. Но смотрели настороженно и издали. И языки за зубами держали. Ну и ладно…

Короче, так эти два месяца с небольшим и пролетели. В танцах, рисунках, хлопотах. Попутно с подготовкой выхода в свет я готовил новогодний подарок варгам. А то вдруг мне внезапно представится возможность свалить отсюда? Что же, я так просто возьму и уйду по-английски? Не прощаясь? Не оставив им после себя светлой памяти? Не… это не мой путь! Нужно, чтобы они меня надолго запомнили. Желательно навсегда. Не имея возможности устроить им прямо сейчас кровавую баню, я решил пойти другим путем. Земным. Используя предвыборные технологии. Короче говоря, облить их с ног до головы грязью — пусть отмываются. И если мне внезапно ляжет карта резко отбыть с этой помойки, послать перед своим уходом письмо Эстеле, с объяснением, от кого и за что им привалило такое счастье. Короче, я придумал следующее: издать книгу о варгах. Книгу, которая бы выставила их в самом неприглядном, мерзком и отвратительном свете. Книгу, в которой бы ложь переплеталась с правдой, стирая границы так, что невозможно было бы понять, где правда, а где выдумка.

«Чтобы в ложь поверили, она должна быть чудовищной…» — пришли мне на память слова одного земного пропагандиста.

Что ж? А почему бы и нет? Если книги распространить по многим адресатам, в провинцию отправить, во всяческие библиотеки и архивы, да и просто состоятельным и богатым людям, имеющим большой социальный вес… Они же будут столетиями тут циркулировать! Книг здесь не так уж много, и они дорогие. Поэтому обращаться с ними будут аккуратно и хранить сколько получится… Такой образ о варгах может сложиться за десятилетия и столетия — замучаются оттираться! И ничего ведь не сделаешь. Это как раковые миазмы. То там всплывет, то тут вылезет… Разом весь тираж им не уничтожить. Ходить варгам после этого исключительно в черном, поминутно оправдываясь и посыпая голову пеплом… Очень хорошая идея!

И я взялся ее осуществлять. Название книги пришло само собой — «С варгой в постели. Записки выжившего». На первой странице рисунок. На разобранной постели, полузарытая в простыни, на животе, лежит голая варга, подняв скрещенные в лодыжках ноги верх и подпирая подбородок рукой, упертой локтем в матрас. У нее шикарная копна волос, завитая во множество локонов-спиралек. Взгляд, которым она смотрит на читателя, — распутно-игривый. И такая же беспутная улыбка. Скандально, оригинально, завлекательно. Книга эта — якобы воспоминания очевидца, долгое время прожившего в Этории в качестве зверушки, но в конце концов сумевшего оттуда сбежать. Не рассчитывая на голый текст, я снабдил книгу множеством иллюстраций, стараясь охватить интересы как можно большего количества групп людей. Рисунки постельных сцен с участием варг — для юношей и мужчин, рисунки нарядов и драгоценностей — для девушек и женщин, рисунки секретных приемов сражений на мечах боевых кошек — для всех заинтересованных. Истории и забавные случаи для любителей почитать. А еще там было много, много, много лжи. Вот как, например, описывалось посвящение в боевые кошки:

«Посвящение производится при большом скоплении народа. Этот день считается важным событием для всего племени. Самые сильные и самые ловкие варги, в течение многих лет заслуживавшие это право, выходят на арену и строятся в одну линию, где им зачитывают приказ о присвоении звания «боевая кошка» и выдают соответствующий нагрудный знак с изображением стоящей на задних лапах серой кошки, вытянувшей вперед передние лапы с выпущенными когтями. Все бы ничего в этом празднике, если бы не одна его неприятная деталь. После прикалывания знака на грудь получившая его должна убить кошку. Причем не просто, а именно своими клыками. Считается, что при этом девять жизней, которые есть у кошки, перейдут к той, кто это сделал. Вид того, как несчастным пушистым животным рвут живьем горло, вызвал у меня несказанное омерзение. Подбадривающие крики толпы, подобно дикарям, прыгающей вокруг арены с поднятыми руками, предсмертные хрипы и мявы умирающих кошек, кровь, льющаяся прямо на грудь и лица варг, нечистоты, которыми умирающие животные в последних судорогах обдают своих мучительниц… Кровь, крики, вопли, запах кошачьей мочи и кала — вот как на самом деле выглядит этот праздник. Это просто ужасно. Более гадкого и мерзкого зрелища мне не доводилось видеть за всю свою жизнь…»

Ну и дальше в том же духе. Я основательно прошелся по всем сторонам жизни Этории, придав им как можно более скандальный и неприятный оттенок, особенно заострив внимание на личной жизни варг. Что они спят друг с другом, что рвут горла мужикам в благодарность за ночь любви. Что они мерзкие, гадкие и лживые. И т. д. и т. п., как говорится.

Ка-а-акая га-а-адость, сказал я сам себе, глядя на свежеотпечатанный экземпляр, лежавший у меня на ладони. В руки взять противно! А ш-што делать? Не я начал. Сами пришли. Ну вот теперь пусть и расхлебывают…

Тираж я решил распространить бесплатно. Я ведь преследовал не экономические, а другие цели. Мне нужно было сделать выброс информации на как можно большую аудиторию за наименее короткое время. Поэтому пришлось побегать, организовывая распространение. Адреса модных столичных салонов, в которых собиралась молодежь, адреса дворян-провинциалов, библиотеки, книжные магазины, постоялые дворы… Всех нужно было охватить. Пару раз пригодился мой потайной кармашек, заклинание которого я вычитал в книге любителя природы. Я его загружал книгами, набрасывал на себя иллюзию и шел туда, куда собирался доставить этот груз.

Первой точкой скрытого бомбометания, есссстественно, стала академия варг. Я аккуратненько отбомбился, прикрывшись от взглядов стоящих на входе охранниц колонной. Удобная штука, эти колонны! Особенно если понатыканы как попало, без учета того, как они перекрывают сектор обзора. Короче, стопка книг, количеством пятьдесят штук, появилась из воздуха у входа в академию, как раз на пути идущих в нее и из нее. В стопочку был воткнут на палочке транспарантик с надписью: «Новогодний подарок варгам! Бесплатно!» Удалившись на безопасное расстояние, я со злорадством наблюдал, как варги, наткнувшись на этот подарок, сначала изумлялись, потом настораживались, но, поозиравшись и не обнаружив опасности, прихватывали одну или парочку книг. Правда, сие действие продолжалось недолго. Не успели разобрать и половину экземпляров, как откуда-то изнутри прибежали четверо, побегали вокруг книг, явно кого-то разыскивая, потом быстро запихали остатки в мешок и утащили к себе, вместе с транспарантом.

— Кто-то… видно… читнул… — сказал я себе, глядя издали на опустевшее место за колонной. Жаль, что быстро прочухали, но, похоже, действует, коли так оперативно среагировали. Словно ошпаренные выскочили…

Вот в общем-то и все, что произошло за два неполных месяца перед Новым годом. А сейчас нужно мчаться на торжественное построение, на котором ректор поздравит университет с праздником, и после этого мы, приглашенные, все вместе поедем с ним во дворец. Остальные будут праздновать в университете…

Я еще раз придирчиво глянул на отражение в зеркале.

Может, все же не стоило? Могут ведь и не понять… Народ темный, отсталый… Не поймут-с… Та ладно! Князь я или не князь? Что хочу, то и творю! Это же мое спасение от скуки… Переживут… Как говорят студенты на Земле в день экзамена: «Поздняк метаться!»

Сначала я думал приодеть Стефи и, так сказать, на ее горбе въехать в рай, особо не заморачиваясь своим нарядом. Но потом, по мере того как действо начало разворачиваться, я подумал — а чего это я, собственно? Тем более что Стефи на звезду бала явно не тянет. Внешние данные есть, но есть и внутренние запреты, которые она пока преодолеть не может. Процесс преодоления идет, однако идет и время. Совершенно непонятно, в каком состоянии она будет к финишу… Так что лучше рассчитывать на себя. Это самое правильное. В общем, я тоже решил прийти не просто так. Тут же встал вопрос — в чем идти? Покрутил я, покрутил в голове варианты и в конце концов решил остановиться на классике — черный костюм-тройка. Нормально. Во-первых, у Стефи платье почти по земной моде пошито. К нему современный местный мужской камзол мало подходит, а вот его земной вариант — вполне. А во-вторых, элегантный черный костюм — это то (судя по земным фильмам), в чем обожают появляться дьявол, демоны и всякие значимые личности вроде дона Карлеоне. Так что сам Сихот велел. Да и для местных явление меня в пинджаке должно быть достаточно эпатирующим зрелищем. Единственно, я несколько отступил от канонов и галстук-бабочку на шею делать не стал. Вместо него заказал ниспадающий волнами светло-кремовый шелковый платок, опускающийся до середины груди и заколотый вверху большим прозрачным камнем. На белых манжетах рубахи — золотые запонки с крупными бриллиантами. Еще земного фасона туфли из мягкой тонкой кожи и уголок белого платка в левом нагрудном кармане, рядом со значком темного факультета. Когда я, красивый, вышел из примерочной комнаты к Стефи, она впала в легкий ступор.

— Что это за наряд? — с удивлением спросила она, разглядывая меня во все глаза.

— Так, — небрежно отозвался я, стоя спиной к ней перед зеркалом и поправляя ворот, — иностранная бальная форма одежды. Пинд-жжак. Как тебе?

— Как? Ну… — Стефи потрясла головой и растерянно развела руками. — Не знаю… У нас так не ходят… Вообще-то смотрится неплохо… Но… очень странно!

— Значит, нормально, — с удовлетворением в голосе сказал я, поворачиваясь к ней. — Эффект достигнут.

В Эсферато абы в чем не ходят. Тем более демоны из приличных домов, разглядывая себя, подумал я. Тщательное продумывание своего внешнего вида, пожалуй, занимает у нас больше всего времени… Еще и сопровождающие, тайлиш, тоже должны быть на уровне…

Как там моя сопровождающая? Я взглянул на нее через зеркало.

С нарядом Стефании мне тоже пришлось изрядно повозиться. А что? Нарисовать силуэт платья — просто. А вот воплотить его в жизнь — это надо еще умудриться. Главная проблема — ткань. А если точнее, ее свойства. Земная одежда проектируется и шьется исходя из качества имеющегося материала. Иначе Сихота с два она «сядет» на фигуру. Будет торчать, топорщиться и делать еще множество всяких выкрутасов, кроме одного — нормально «сидеть».

Ладно, ткань нашлась. Пошили платье с открытыми плечами и юбкой с разрезами. Настоял еле-еле на своем первоначальном варианте. Пусть не в полном объеме — разрез не до бедра, а всего лишь чуть выше колена, но и то, как говорится, хлеб!

Удалось это сделать благодаря моему значительно выросшему в глазах Стефании авторитету, после того как я помог ей научиться пользоваться магией. Похоже, до нее наконец дошло, что я знаю, что делаю, а не просто все удачно у меня складывается. Путь к разрезам начался буквально с нашего первого танцевального занятия. Уже к его середине я сказал, обращаясь к Стефи:

— Слушай! Ну как так можно? Я не вижу, куда ты ставишь свои ноги! Но, судя по ощущениям, ставишь их ты точнехонько на мои! Ты мне уже все оттоптала! Давай ты будешь приходить в штанах, а?

— Штанах? — обиженно надулась моя партнерша. — А у меня их нет… И для девушки это неприлично!

— Чего? — удивился я. — Чего это вдруг неприлично? Ходят тут женщины в штанах, сам видел. Те же варги…

— Я тебе не варга какая-то! — отрезала Стефи. — Я баронесса! Пусть они хоть голые бегают, мне какое дело?

— Да уж, ты не варга, — оглядев ее, ответил я, вспомнив при этом почему-то Дину, — но ты же маг! И числишься на военной службе. Если не прямо сейчас, то чуть позже. Как ты будешь на лошадь залезать, если понадобится?

— Ну… — призадумалась Стефания и после пары секунд размышления призналась: — Не знаю…

— Так нужно пробовать! Все равно после Нового года начнутся занятия у мастера Бастиана. Там все старшекурсницы у него в штанах бегают! И ты будешь. Тут времени-то совсем ничего осталось. А разучивать танец, не видя ног, нереально!

Короче, под давлением аргументов пошили Стефи узкие брючки, и дело двинулось дальше. Под аккомпанемент пятерых музыкантов, предоставленных дирижером императорского оркестра за мои деньги, мы достаточно быстро разучили основной рисунок танца. Потом началась шлифовка движений. Тут подошло время нарядов. Приходилось часто бегать на примерки, исправляя огрехи портных, которые «не попали» с размерами ни у меня, ни у Стефи. Помня о том, что новое платье может оказаться непривычным в носке и банально сковывать движения, я позаботился о том, чтобы у Стефании был если не дубликат, то, по крайней мере, вариант, очень близкий к парадному. Естественно, вновь перейдя от штанов к юбке, она начала в ней путаться. Та закручивалась вокруг ног, не давая ей правильно двигаться.

— Понятно теперь, зачем нужны разрезы? — сказал я, обращаясь к Стефи. — Без них никак. Сама ведь видишь!

Стефания забавно подвигала носом, размышляя, потом вздохнула и согласилась. Речи о том, чтобы исполнить что-то другое, не было. Похоже, танго ей понравилось, а быть может, она подумала, что обратного пути нет, коль главный дирижер сказал, то так тому и быть? Не знаю, что уж там оказалось главным в принятии ее решения, но на разрезы она согласилась. Застопорившееся было дело снова пошло. Потом были еще тренировки на высоких каблуках. Но слава Сихоту, ноги не сломали, а только каблук. Второй она потеряла в университете. Попала им в щель между камнями дорожки. Да… Местные хайвеи явно на шпильки не рассчитаны. Я как-то попробовал представить себя на каблуках на таких камнях. Брррр! Не приведи Сихот! Пусть он на них тут скачет!

Еще в наряд Стефи входили длинные, до середины плеч, черные перчатки и шкура сурджуко, животного с черным пушистым мехом, серебристым по кончикам ворсинок.

Шкуру я добыл у орков. Во всей столице мехов не продавали. Климат тут достаточно теплый, можно даже сказать, жаркий, поэтому меха тут невостребованы. Кому они в жару-то нужны? Прочесав рынок и не найдя нужного, я принялся расспрашивать, где в принципе такое можно взять?

— Сходите к оркам, — посоветовали мне. — Они охотники и любят вешать на себя всякую гадость. Может, у них что-то будет?

С трудом, но нашел лавку, хозяином которой был орк. Орки — они вообще не торговцы. Гномы, люди — те да, торгуют. А орки — в основном силовое решение чьих-то проблем. Наемники, охрана караванов… ну и все такое, где нужна сила. Так вот, зайдя в эту уникальную лавку, я действительно увидел пару каких-то рыжих шкурок, сиротливо висящих сбоку на стене.

— И почем у вас шкурки невинно убиенных животных? — поинтересовался я у орка, стоящего за прилавком с хмурым выражением на зеленой морде.

У него, похоже, в этот день было неважное настроение. Неспешно оглядев меня и с легким презрением сморщив нос, он лениво произнес:

— Что ты сказал… мальчик?

Фига се, поразился я. Наглый какой! Нужно было мантию надеть. Хотя бы одну из них…

Подняв небрежно правую руку вверх, я громко щелкнул пальцами.

— Му-уррмяу-у-у! — За моей спиной возник, извиваясь, призрак.

— Господин маг интересуется на вопрос приобретения кое-чего для себя в этой сиротской лавке, — с нахальной усмешкой ответил я.

— Шумера тура кей ту гасет… — пробормотал себе под нос, сморщившись, орк и на человеческом языке спросил: — А с каких это пор господа маги без знаков гильдии ходят?

— Когда ходят по секретным делам, — ответил я. — И не стоит поминать попусту богов… Мне нужна черная пушистая шкурка. У тебя есть?

Последнюю фразу я произнес на орочьем. Медленно и с трудом выворачивая язык, но орк меня понял.

— Ты говоришь по-нашему? — Изумлению его не было предела.

— В свободное от учебы время, — ответил я, убирая иллюзию призрака. — Так у тебя есть мех?

Оказалось, что нет. Но разговор на языке орков хоть и был медленнее с точки зрения произношения, но с позиции дел он оказался быстрее. Выяснив, что мне нужно, хозяин лавки обещал за неделю достать нужное. Я договорился о сроках и собрался было уже уходить, но тут мне на глаза попались небольшие желтоватые шары, лежавшие на витрине.

— А это что?

— Это? Это торш — шары из кости. Когда ждешь, берешь две штуки и крутишь.

Орк взял два шарика в руку и принялся их крутить в кисти, показывая как.

Ага. Для убивания времени, когда сидишь в засаде, понял я.

— А побольше сделать можно? — поинтересовался я, беря шарик из его руки, чтобы посмотреть, насколько он тверд. — Вот такие примерно… — Я показал раскрытыми пальцами размер. — Но только из самой прочной кости и одинаковые по размеру!

— А сколько нужно?

— Для начала штук двадцать. А там, может, еще закажу.

Заказ он мой выполнил. И шкурку, какую нужно, привез и шары сделал. Все пытался выяснить, где я научился их языку, но я только отшучивался. Главный эконом университета долго не мог понять, зачем мне нужен какой-то стол, причем не у меня в комнате, а в холле. Но я его уговорил, убедив, что это совершенно необходимая для жизни вещь. Сделанный по моим чертежам тяжеленный бильярдный стол из самого твердого дерева, какое тут только нашлось, привезли и установили на указанном мной месте.

— Пошли в бильярд играть! — вечером того же дня сказал я, зайдя к Стефании, небрежно держа на плече два кия, а под мышкой другой руки зажав коробку с шарами.

— Во что? — с подозрением спросила она.

Она вообще подозрительная стала последнее время. По десять раз все переспрашивает… И долго думает — надо ей это или нет?

— В самую модную игру столицы, которой она, возможно, станет в самом скором времени… Мм? Идешь?

Игра пошла. Сначала мы со Стефи. Потом подтянулись преподаватели и студенты. Поглазели. Потом попробовали. Потом очередь. Потом заказали сразу пять столов. Короче, теперь по вечерам в холле до самого позднего времени раздавался стук киев и звук катаемых шаров. И что интересно, с нами, темными, тоже играли. Не отказывались. Стефи была такому факту просто счастлива. С ней начали потихоньку общаться… Хорошая игра — бильярд! Сближает…

Короче, на подготовку к выходу в свет было потрачено изрядно сил, времени и денег. После расчета с типографией за печать, доставку книг, плюс наряды, плюс взятое в залог ожерелье для Стефи… — остаток средств составлял порядка ста золотых. Это от начальных шестисот.

Да ерунда, легкомысленно махнул я рукой, подбив бабки. Потратил и потратил! Не на пенсию же их тут откладывать? Я здесь временно. Нужно будет еще денег — найду! Что мне сидеть на них, что ли, подыхая от скуки? А так хоть занят…

С архивом маги все тянули. Ни да, ни нет. «Рассматривается…» И голову, словно цапли, к плечу наклоняют. В общем, стал я всерьез подумывать о других местах, куда можно отправиться за знаниями. Но это уже после императорского бала… После которого, возможно, что-то изменится. А пока — я впустую во дворец на консультации оркестра бегаю, ибо театр, где он репетирует, пристроен к главному зданию сбоку и соединяется с ним коридором, в котором стоят охранники-гвардейцы, а им нужен какой-то дурацкий пропуск… Которого у меня нет…

Выступление в присутствии главного дирижера императорского оркестра прошло удачно. Показательный танец мы исполнили без видимых со стороны помарок. Правда, Рудольф был несколько недоволен тем, что исполняем мы его в обычной, тренировочной одежде. Стефи так вообще в штанах была, однако я ему сказал, что наш парадный выход он увидит вместе со всеми, на балу. Это, мол, сюрприз. Главный дирижер разочарованно поджал губы, но настаивать не стал. В общем, мы были готовы, насколько это возможно.

— Все, полетели! — сказал я, отворачиваясь от зеркала. — Иначе опоздаем.

Господин ректор

Хм… И где же они? Пора начинать. До начала императорского бала осталось полтора часа! Еще добраться до дворца нужно. Там как обычно будет очередь из экипажей…

Мотэдиус с неудовольствием посмотрел на пустое место справа, где должны были стоять приглашенные к императору студенты. Двое преподавателей, которые едут с ним, давно стоят слева, а студентов нет! Заставляют всех себя ждать…

«Что за безобразие! — подумал Мотэдиус. — Может, действительно не стоило их брать с собой?»

По поводу приглашения Эриадора во дворец у ректора с преподавателями состоялся долгий разговор. Главный вопрос на нем стоял следующим образом: «Стоит ли везти к императору студента, подозреваемого в ментальных способностях?»

После достаточно бурной первой части, на которой все высказались за то, чтобы не везти, перешли ко второй, где Мотэдиус принял решение.

— Я не могу, — сказал он тогда, — отказать императору в его просьбе. Он их пригласил. Без объяснения причин, взять и проигнорировать такое приглашение — это, для начала, просто невежливо, не говоря уж обо всем остальном. Если же начать объяснять свой отказ, то нужно будет поделиться своими подозрениями. А мы по-прежнему не уверены в них. Или у кого-то появились неопровержимые доказательства?

Присутствующие промолчали. Некоторые отрицательно покачали головами.

— Вот видите! Поэтому, я думаю, нужно ехать. Иначе к нам возникнет сразу много неприятных вопросов… Например, почему мы так долго об этом молчали? Да и Эриадору тоже вопросов достанется… А это нарушит наш первоначальный план…

— Ну а если он что-то учудит во дворце? — поинтересовалась Элеона.

— Я думаю, что все будет в порядке, — с уверенностью в голосе ответил Мотэдиус. — Там будет полно охраны, в том числе и нашей. В таких условиях сделать что-то, угрожающее жизни императора, будет весьма трудно…

— Магу разума совсем не обязательно делать что-то угрожающее жизни. Ему достаточно просто понравиться. А дальше… а что дальше — известно!

— Вот мы и посмотрим, — бодро ответил ректор, — как он поступит! И сделаем выводы! После.

— Опыты на императоре и его семье? Это что-то новенькое… Не кажется ли вам, уважаемый господин ректор, что это чересчур? Последствия могут быть просто… Мне даже не удается представить, какие они будут!

— Никаких последствий не будет. Все будет хорошо! — пытаясь придать голосу как можно больше уверенности, ответил Мотэдиус. — И я, как главный, принимаю решение — Эриадор едет!

— Хорошо. Ты главный, твое решение, ты отвечаешь.

— Да. Я отвечаю. Все!

На этом совещание закончилось. И вот теперь ректор смотрел на пустое место рядом с собой и испытывал неуверенность. А правильно ли он поступил? Может, стоило проявить больше осторожности?

Мотэдиус поднял глаза на выстроившихся по бокам зала студентов и преподавателей, которые крутили головами и негромко переговаривались в ожидании начала.

«Ладно, пора!» — решил он, но в этот момент в конце зала со звуком хлопнувшей двери появились две фигуры в черных плащах. По центру зала, мимо преподавателей и студентов, стоящих слева и справа, они решительно двинулись к почетному месту, где стоял Мотэдиус.

От быстрого движения полы их плащей разлетались в стороны, подобно крыльям, показывая кроваво-красную подкладку. Раз, два, три! И не растаял еще в воздухе дробный стук каблучков, раздававшийся на протяжении всего их пути, как они оказались рядом с ректором.

«Да это же… это же… Стефания и Эриадор! — изумленно глядя на подошедших, внезапно признал своих студентов ректор. — Но они… такие… стали… Другие! Стефания. Со строгой прической и накрашенными глазами стала гораздо старше. Выглядит как… молодая женщина, а не девушка. И что это на ней такое надето? Юбка с разрезом? Вот это да-а… А у него что за камзол такой странный? Никогда такого не видел…»

Пока Мотэдиус разглядывал Эриадора и Стефанию, в зале возник шум. После момента тишины, когда все были ошеломлены внезапным появлением незнакомцев, их опознали и теперь усиленно разглядывали, тут же делясь впечатлениями. Студенты, как, впрочем, и преподаватели, стоящие в задних рядах, стали подниматься на носочки, чтобы лучше видеть из-за спин товарищей. Передняя линия обоих строев дрогнула и начала потихоньку заворачиваться к центру зала. Все хотели лучше видеть происходящее.

— Господин ректор, надеюсь, мы не опоздали? — выдержав длинную паузу, наконец ровным голосом произнес Эриадор, хотя во взгляде его ясно была видна некая ирония.

— А где же ваши мантии? — с удивлением спросил Мотэдиус, не ответив, и переспросил: — Почему вы в таком виде?

— Мантии мы сдали в стирку, — с искренним недоумением ответил Эри. — А какой у нас вид? Мне кажется, вполне приличный вид… весьма подходящий для дворцового бала.

Стефания стояла рядом с Эри и, не поднимая глаз, смотрела в пол. В руках, затянутых в длинные черные перчатки, она держала темно-красную розу на коротком зеленом стебле.

— Но вы же должны были быть в мантиях! Маги всегда ходят в мантиях! Иначе как же окружающие поймут, кто вы есть?

— По значку! Вот смотрите, господин ректор!

Подняв руку к горлу, Эриадор расстегнул заколку и ловким движением скинул плащ с плеч.

— У-у-у! — издал звук зал, увидевший целиком его необычный наряд.

А на Мотэдиуса узким змеиным глазом уставился значок темного факультета. Тот в ответ тоже уставился на него, не зная, что сказать. Неожиданно глаз моргнул и слегка повернулся, фокусируясь на лице ректора.

«А ведь он его улучшил, — подумал Мотэдиус, увидев это движение, — раньше глаз у него не двигался… Радужный…»

— Простите, господин Мотэдиус, — вежливым голосом произнес Эриадор, не дождавшись ответа от ректора, — но никаких конкретных указаний по поводу формы одежды вы нам не давали!

— Это подразумевалось само собой, — сухо ответил Мотэдиус, продолжая разглядывать значок.

— Прошу еще раз меня простить, господин ректор, но я чужеземец, и мне известны еще не все местные нравы и обычаи…

Эриадор, с перекинутым через правую руку плащом, сделал поклон с видом, полным самого искреннего раскаяния.

«Брешет! — с уверенностью подумал ректор. — Брешет! Все он знал! Но захотел сделать по-своему! Ох уж эти молодые… Ладно… времени нет. Потом с ним поговорю».

— Хорошо, становитесь, — мотнул головой Мотэдиус, указывая куда, — сейчас нет времени. Обсудим ваш поступок после. А сейчас нужно спешить. — Прошу всех вернуться на свои места, — обратился он ко всем присутствующим, которые образовали уже практически кольцо вокруг них. — Вернитесь, пожалуйста, на свои места и давайте наконец начнем!

Бал

— По чуть-чуть, и все!

— Да я вообще не пью… И нам ведь нельзя!

— Что тут пить-то? Фужер арджуйского! Великое дело! Полфужера, и все. Тебе нужно.

— Зачем?

— Я же вижу, как тебя трясет. Ты вся напряженная, словно куда-то бежать собралась. Тебе нужно расслабиться. Полфужера, и все!

— А если я стану пьяная?

— Ага. С полфужера-то? Не смеши меня! А вот если на тебя от напряжения ступор нападет, вот это уже будет не смешно…

— Ты думаешь?

— Уверен. Вот спросит тебя случайно попавшийся навстречу император, как пройти в библиотеку, а у тебя язык от страха отнимется! Опозоришься. С Новым годом, Стефи!

Я поднял вверх бокал, призывая чокнуться.

— С Новым годом, Эри!

Зазвенели, соприкоснувшись, бокалы.

— Мм, вкусное, — пару секунд спустя произнесла Стефи и добавила, отставив руку в сторону, чтобы рассмотреть: — И красивое…

— А ты не хотела, — ответил я, тоже сделав солидный глоток и отметив взглядом художника, что композиция из девичьей руки в черной перчатке, держащей прозрачный бокал с густо-красным вином, выглядит весьма красиво.

Так. Мне пить нельзя. Полбокала, и все. Чисто попробовать, что тут гостям наливают… Так себе винцо. Не бурда, но и ничего особенного…

От университета мы доехали достаточно быстро. Единственно, на въезде в императорский дворец была пробка из экипажей. Но против московских — это сущая ерунда. Карета мне понравилась. Мягкий подрессоренный ход и пружинные сиденья. Я специально тихонько покачался на них вверх-вниз, проверяя мягкость. Нормально. Если в следующий раз куда ехать — поеду в карете. Ну их, этих лошадей…

Всю дорогу молчали. Ректор с преподавателями сидели на противоположном сиденье и разглядывали нас со Стефи. Я же, плотнее закутавшись в плащ, дизайн которого я позаимствовал у Дракулы из одноименного фильма, делал вид, что этого не замечаю. Стефи, тоже в вампирском, молча смотрела в пол и чувствовала себя виноватой. Так и доехали.

Во дворце, едва скинув свои плащи на руки слугам, мы сразу же стали объектом пристального внимания окружающих.

— Смотри, Стефи, — легонько пихнул я ее локтем в бок, ведя под руку, — мы сегодня явно мегазвезды! Все только на нас и глазеют!

— Бо-о-оги-и-и, зачем я на это согласилась! — простонала та в ответ.

Однако голову она держала высоко, спину прямо и даже слегка улыбалась.

Решив не торчать рядом с ректором, который как заведенный начал раскланиваться со всеми встречными-поперечными, я тихонько подхватил Стефи под локоток и повел ее знакомиться с дворцом, в котором сам еще ни разу не был. Однако в нескольких небольших залах, которые, как нам объяснили, примыкали к парадному, смотреть было практически не на что. Редкие картины, нечастые гобелены и бюсты на высоких круглых каменных столбиках… Стефания, однако, смотрела во все глаза, крутя головой во все стороны, мне же пары взглядов, брошенных на интерьер, было вполне достаточно. Средневековый земной антураж, ничего интересного. Бедненько как-то для императорского дворца-то… А где тут интересно… архив?

Провожали нас всем университетом. В дверях натурально возникла давка из студентов и преподавателей. Странно, что всем сразу захотелось посмотреть, как мы с ректором будем в университетскую карету залазить. С чего бы это? Неужто ножки Стефании, мелькавшие в разрезах юбки, произвели на всех столь неизгладимое впечатление? Ну мальчики-то, допустим, да. Но девочки-то чего так вслед шеи тянули? Платье их так сразило? Или бархатка на шее Стефи? Хе-хе…

На шеях здесь носят одни ожерелья, констатировал я, неспешно посмотрев по сторонам. Так что с общим фоном мы и в этом не сливаемся… Гуд.

Публика, которая гуляла вместе с нами по залам, была расфуфырена — слов нет! Но расфуфырена однообразно. Видно, не рискуя выбиваться из общей моды. А в моде нынче были корсеты, распущенные волосы, пышные юбки со шлейфами и… розовый цвет всех оттенков, невзирая ни на возраст, ни на фигуру.

Вот уж стадный инстинкт, подумал я, крутя в руках наполовину пустой фужер и ответно разглядывая глазеющую на нас со Стефи публику. Интересно, к концу этого сейшена меня будет мутить от розового или нет?

— Вы… пьете?

Оставленный здороваться с неизвестными нам личностями Мотэдиус вместе с преподавателями возник рядом и с неодобрением взглянул на бокалы в наших руках.

— Исключительно для проявления уважения к хозяину дома, пригласившего нас на свой чудесный праздник! Коль мы пришли, не можем же мы демонстративно отказываться от его угощения? Это более чем невежливо.

— Вы могли выбрать что-то другое. Не вино.

— Когда еще удастся попробовать, что наливают у императора? Может, это единственный шанс в жизни?

— Эриадор, у вас гибкий ум и хорошо подвешенный язык, — вздохнул ректор, — но я все же прошу вас соблюдать правила, принятые в гильдии, в которой вы отныне состоите. В данный момент мы находимся на публике и являемся объектом пристального внимания. Вы-то уж должны это понимать?

— Да, господин Мотэдиус, — тоже вздохнул я и поставил фужер рядом с удачно подвернувшимся носатым бюстом кого-то. Ладно. Коль я студент, будем вести себя как студенты…

Ответом мне стал неодобрительный взгляд ректора. Ну знаю, что некультурно так делать… Знаю… ну и что? Захотелось! Нечего было мораль читать…

Я кинул взгляд на Стефи, которая, заведя правую руку за спину, прятала свой недопитый фужер за юбкой.

— Баронесса, — сказал я, протягивая к ней руку, — позвольте за вами поухаживать. Давайте сюда ваш бокал!

Стефи, виновато втянув голову в плечи и покраснев, быстро сунула мне его в руку.

Ее бокал я пристроил с другой стороны головы. Белого мрамора бюст, коричневая деревянная подставка под ним и два бокала красного вина по бокам.

Не авангард, но тоже неплохо смотрится, решил я, окинув взглядом созданную композицию.

— Прошу вас, знакомьтесь! — подал голос молчавший во время моих манипуляций ректор и сделал жест рукой назад, на стоящего позади мужчину. — Это ваш преподаватель. Магистр темной магии — барон Николас Сайвери! Он тоже приглашен сегодня императором. А это, как вы уже наверняка поняли, Николас, ваши ученики.

Ректор указал на нас правой рукой.

Удачненько мы познакомились… Будучи застуканными за распитием запрещенных напитков, подумал я, кланяясь. Стефи сделала реверанс. Николас поклонился нам в ответ и, вернувшись в вертикальное положение, молча продолжил нас рассматривать, заложив руки за спину. Я тоже принялся разглядывать его.

Сайвери был крепким на вид мужчиной с густой, темной шевелюрой, серыми, под насупленными бровями глазами и горькой складкой в уголке тонких губ. Одет он был почему-то не в мантию, а в камзол и брюки светло-коричневого цвета. На камзоле ярко желтели небольшие золотые пуговицы.

Пауза взаимного изучения затянулась.

— А вы… — наконец открыл Николас рот, но закончить начатую фразу не успел.

Та-та-та-та! Та-та-та-та!

По залам разлетелся звук маленьких горнов. Трубили герольды, парами стоящие у дверей.

Та-та-та-та! Та-та-та-та!

— Гостей приглашают в большой тронный зал, — сказал ректор. — Пойдемте!

Я подал руку Стефании, и мы вместе со всеми устремились к выходу. Пройдя пару коротких коридоров, сквозь распахнутые высокие сводчатые двери из белого дерева мы вошли в главный зал… Стефи опять закрутила головой, и я тоже, правда, не так шустро, как она, глянул по сторонам. Надраенный паркет янтарного цвета отражал в себе два ряда огромных люстр под высоченным потолком, сияющих сотнями магических свечей. Светлые стены из белого мрамора с теплой желтоватой искоркой, гармонирующей с цветом паркета. В конце зала, по центру, на возвышении со ступеньками — трон под балдахином темно-вишневого цвета, пока еще пустой. Ниже и сбоку — еще четыре кресла с изображением большой золотой короны на высоких спинках. Похоже, для членов императорской семьи. По ступенькам более темного оттенка, чем стены, сбегает темно-вишневая дорожка, заканчиваясь у основания лестницы. На левой половине зала ближе к трону приткнулось здоровенное белое дерево без листьев, но с большим количеством веток.

Дерево увешано множеством прозрачных шаров, внутри которых что-то переливается и мерцает различными цветами. Красным, желтым, ярко-синим, светло-голубым и зеленым. Справа от трона расположился оркестр. Гостям же предоставлялся весь оставшийся участок зала. Между троном и гостями — далеко стоящие друг от друга стражники в начищенных до зеркального блеска доспехах.

Да ничего так, неспешно оглядев зал, оценил я. Вполне императорский. Конечно, с Эсферато не сравнить, но для местных… Сойдет.

— Его императорское величество Альвеар Хайме! — под звуки оркестра, заигравшего бравурный марш, возвестил мажордом. — Ее императорское величество императрица Анжелина Хайме! Его императорское высочество старший принц Георг Хайме! Ее императорское высочество супруга Георга Хайме принцесса Алисандра! Его императорское высочество младший принц Диний Хайме! Ее императорское высочество принцесса Сюзанна Хайме!

Мажордом частил, как из пулемета, торопясь объявить выходящих друг за другом членов императорской семьи.

Хм, а ведь младший принц и принцесса выглядят как мои ровесники, кланяясь вместе со всеми, подумал я. Всего на год старше…

Император с семьей неторопливо расселись каждый на свои места, и музыка стихла. Дворяне, присутствующие в зале, разогнулись, а дамы вышли из позы «глубокий реверанс».

— Мои верные подданные!

Выдержав паузу и дождавшись полной тишины в зале, император начал свою поздравительную речь:

— Снова, как и прежде, я рад видеть вас в своем парадном зале! Минул еще один год. Наша империя…

И бла-бла-бла. Я переключился на разглядывание императорской семьи, сидящей совсем недалеко от меня с торжественным видом и внимательно слушающей своего императора. Однако если у старшей ее половины это получалось, то у младшей выходило не очень. Видно было, что Сюзанна и Диний хоть и делают серьезные лица, но в мыслях они, похоже, где-то далеко.

Хорошо, что хоть кто-то не в розовом, подумал я, рассматривая принцессу. То ли вкус есть, то ли мозги…

На Сюзанне было белое, шитое серебром платье с большущими подплечниками. Пушистая копна густых темных волос была зачесана назад и скреплена множеством серебряных заколок разных форм. Немножко вытянутое лицо с выступающим вперед упрямым подбородком. Большие, круглой формы глаза и широкие темные брови.

Принц — в темно-синем. Тоже, как у сестры, темные волосы, темные глаза и вьющиеся волосы. Но в плечах не широк. И в лице — мягкие, тонкие линии. Что-то женственное. У старшего личико посуровее будет… И плечи у старшего — «ширее». Императрица — в зеленом строгом платье. Никакой открытой груди, голых плеч. Аристократическое лицо с внимательным взглядом, карие глаза. Светлые волосы уложены в высокую прическу. Выражение лица — холодное и даже, можно сказать, высокомерное. Не то что у ее улыбающегося мужа. Похоже, император уже слегка успел принять в честь праздника и пребывает в неплохом настроении…

— Поздравляю вас всех с Новым годом и желаю, чтобы наша империя стала еще богаче, сильнее и могущественней!

Император закончил речь, и зал разразился громкими аплодисментами, прерывая мое изучение монаршей семьи. Оркестр заиграл что-то веселое. Между гостями стали сновать слуги, разнося на подносах высокие фужеры, наполненные вином светло-янтарного цвета. Гости шустро разбирали бокалы, высоко поднимали их вверх и громко произносили здравицы императору, его семье и империи. Посмотрел я на это веселье, царящее вокруг, посмотрел, и стало мне как-то грустно.

Я бы тоже мог сейчас веселиться… а вместо этого сижу черт-те где, черт-те с кем и черт-те в чем…

Я цапнул с проносимого мимо подноса фужер и, не обращая внимания на удивленные глаза ректора и тех, кто с ним, поднял руку и произнес:

— Стешасс алай векссаа, Бассо!

Что в переводе с эсфератского означало: «Будь здоров, Бассо!»

И гори оно все синим пламенем, еще добавил я про себя, ставя пустой бокал назад. Все, буду веселиться!

В этот момент император, отставив свой опустевший фужер в сторону, величественно поднялся с трона и громко произнес:

— А сейчас, по нашей ежегодной традиции, господин главный дирижер порадует нас новой мелодией! Ну-с, господин Рудольф, что новенького вы придумали за этот год?

— Ваше императорское величество! С огромным удовольствием представлю на ваш суд и суд блистательной публики мелодию, которую я специально приготовил для этого знаменательного дня!

Поклонившись, Рудольф обернулся к оркестру и взмахнул дирижерской палочкой.

Ну да… конечно… приготовил, скептически хмыкнул я про себя, с первых же аккордов узнав знакомый земной мотив. Эх… где бы взять электрогитару?! А нельзя ли ее сделать? Как-нибудь… Вроде артефакта? А что? Почему бы и нет?

Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила меня крепко задуматься. Очнулся я от шума аплодисментов. Публика вместе с Альвеаром Хайме искренне рукоплескала дирижеру и его оркестру.

Понравилось… Еще бы! А кто это предложил? А? Так. Пить мне больше не надо…

— Ваше величество, — неожиданно раздался громкий голос, едва только стих шум и гомон, — позвольте смиренно обратиться! Я, старший наставник духовной академии Белого ордена магистр Хедуш, вместе со своими учениками тоже приготовили для вас, ваше величество, вашей супруги, семьи и для всех присутствующих тут благородных людей небольшой подарок! Песню. Если вы соблаговолите, ваше величество, то мы с чувством глубокого благоговения исполним ее для вас…

Император удивился. Семья его тоже выглядела озадаченной. Похоже, тут так не принято. И идет поперек установленного порядка, понял я, увидев реакцию на просьбу.

— Ну что же. Хорошо, — с некоторой, как мне показалось, излишней бодростью в голосе произнес император. — Давайте послушаем!

При этом он бросил быстрый взгляд вбок, на свою благосклонно улыбающуюся супругу. В расступившейся возле трона толпе возникла проплешина, на которой остался толстый мужик в белой рясе, с оплывшими щеками, смахивающий на толстого хомяка, и двое вьюношей, тоже в белом, с восторженно благоговейными взглядами, направленными на императора.

Впрочем, не только на него… Несколько пылких взглядов, доставшихся Сюзанне, позволяют думать, что они не кастраты… Кто бы мог предположить…

— Песня о святом духе благочестия! Исполняют послушники духовной академии Светлого ордена — Калин и Авин!

Сделав объявление, Хедуш немножко посгибался, насколько позволила его фигура, изображая поклоны, и со скоромным видом отошел в сторону.

— А-а-а! — затянул Калин, сцепляя руки в замок на груди и закатывая очи к потолку.

— А-а-а! — подключился к нему Авин, становясь в такую же позу.

Нет! Нужно срочно это запить! Так! А где? Что, все уже унесли? Уууу… тоже мне хлебосольный дом! Хотя… Мне же нельзя! Сихот бы все это побрал!

Пока я озирался по сторонам в попытках чего-нить найти, эти двое в белых халатах заливались на два голоса, вызывая у меня зубовный скрежет. Не знаю, почему они так на меня подействовали, я в общем-то не против голосового пения, но в этот раз что-то не пошло… Обертоны у них, может, не те?

И ведь длинную песню подобрали! Минут пять с лишним стенали, заставляя меня мучиться. Впрочем, похоже, не только меня. На окружающих меня лицах восторга не наблюдалось. Но все когда-то кончается. Кончилась и песня этих акынов.

В зале наступила благословенная тишина.

— Браво! — сказал император, с явным облегчением захлопав в ладоши. Браво! Замечательный подарок!

Он снова покосился на супругу, которая тоже негромко аплодировала, с легкой материнской улыбкой кивая певцам.

Это браво? Вот это? Браво? Ну уж нет! Я с этим категорически не согласен!

Я направился вперед, вежливо, но решительно раздвигая плечами аплодирующую толпу. К тому моменту, когда затихали последние хлопки, я как раз добрался до первого ряда.

— Мой император! — громко сказал я, отодвинув руками в стороны двух последних людей, препятствующих моему выходу на простор. — Мой император! — повторил я, выходя на середину проплешины и становясь рядом с певцами. — Пока в семинариях печально и тоскливо поют, вызывая жалость и слезы, в магическом университете в это время весело танцуют танго! Танец любви, страсти, огня и крови! Не только послушники могут делать вам подарки! У магического университета для вас тоже есть сюрприз! Танец темных магов — танго! Уверен, что он более подходит для новогоднего праздника, чем грустные длинные песни! На балу нужно танцевать, а не петь! Мой император! Вы позволите?

В зале наступила полная тишина. Все, включая императора, его семью, ректора, преподов, гостей и охрану — все ошеломленно взирали на меня.

Припухли, откуда-то всплыло у меня в мозгу слово. Принцесса Сюзанна даже ротик приоткрыла от удивления.

Какие у нее ровненькие беленькие зубки, чисто автоматически отметил я.

— А вы… кто? — осторожно поинтересовался император и тут же продолжил, не дав мне ответить: — Хотя постойте! Я вас узнал! Вы ведь ученик нашего уважаемого архимага Мотэдиуса — князь Эриадор! Ведь так?

— Да, мой император, — поклонился я, невольно удивившись наметанности его глаза. Узнать меня в этом костюме, видя до этого всего один раз? У Хайме отличная память на лица!

— Почему вы меня так называете, молодой человек?

— Как, ваше величество?

— Мой император?

— Ну а чей же вы император? Конечно, мой! У каждого вашего подданного есть только один, свой император. И это вы! Вот я и говорю: мой император!

— М-да? Хм… меня так никогда не называли… Хм… А мне, знаете, нравится! — после некоторого раздумья решил, внимательно меня поразглядывав, Хайме.

Зал сзади меня слегка выдохнул.

— Так что вы хотели мне показать? И что это у вас за такой необычный… наряд?

— Такое носят там, где я жил, мой император! Я подумал, что вам будет интересно увидеть. А показать я вам хотел танец, который вы, я ручаюсь, как и никто из присутствующих здесь, еще не видели. Называется он — танго!

— Ну надо же, — сказал император с легкой иронией в голосе, — у нас сегодня прямо какое-то соревнование между нашими учебными заведениями. Интересно, интересно… Чьи же таланты лучше? Хорошо, молодой человек, я посмотрю, как темные маги танцуют танго. Извольте!

— Господа, господа, немножечко назад! Прошу вас! — принялся я сдвигать толпу, освобождая место. — Госпожа баронесса! Вы где? Госпожа Стефания Терская! Я вас жду! Мы все вас ждем!

Явление Стефании из толпы с красной розой в руке тоже произвело впечатление. Раздались женские охи и ахи, сопровождаемые легким гулом голосов.

— Ты готова? — Притягивая к себе за руку Стефанию и с улыбкой смотря ей в глаза, тихо спросил: — Зажжем?

«Зажжем!» — неожиданно прозвучало у меня в мозгу.

О! Даже так?

«Тогда погнали! Руки только не теряй…»

«Не потеряю!»

— Маэстро, танго! — громко крикнул я, оборачиваясь через плечо.

Тот кивнул и повернулся к оркестру.

Пам-пам-пам-пам, — начал оркестр. — Та рида-ри та-там-там-там-там…

Мы разошлись в разные стороны. У меня в правой руке была роза, Стефи встала в эффектную позу, высоко подняв руки в черных перчатках вверх. Идея с розой пришла мне не так давно. В зубы я брать ее не собирался, но ярко-красный цветок на фоне двух черных костюмов смотрелся здорово.

Та рида-ри та-там-там-там-там…

Стефи двинулась ко мне, переставляя ноги «крестом», вращая юбкой и показывая всем свои изящные икры.

Там-там-там…

Танго! Мы танцуем танго! Настроение у меня после второго бокала значительно улучшилось и даже, можно сказать, стало несколько игривым. В процессе тренировок со Стефанией мне пришла в голову пара идей, одну из которых я сейчас осуществлял. Как-то подумалось, что для зрителей неплохо было бы создать соответствующую атмосферу. А поскольку танго — танец страстный, то почему бы мне эту страсть не поизлучать? Тем более что возможность есть. Сказано — сделано! Без особых затей было взято одно известное мне специфическое заклинание, модифицированно и испытанно. В результате получилось, что в течение пяти-шести минут я могу теперь излучать в ментал «шок любви» на очень слабом уровне, но во все стороны, создавая вокруг себя соответствующий фон. Действие своего изобретения я, особо не заморачиваясь, откатал на занятиях магессы Элеоны. На начинающих целительницах… Клятва, данная мною Стефи относительно «шока», не позволяла его использовать для развлечения, а только для дела. Какая удачная формулировка клятвы… Хе-хе-хе… Вот я и использовал его для дела. В общем, нормально получилось. Мне нужно было подобрать уровень воздействия таким образом, чтобы «пика» никто не достиг, но вот мысли соответствующие возникнуть у всех должны были…

Возникли. На занятиях соседки, включая Стефи, ерзали и почему-то краснели, похоже совсем выпав из учебного процесса. Впрочем, магесса Элеона тоже вела себя как-то рассеянно, неожиданно делая длинные паузы в предложениях. Я же, как обычно, полулежал на парте, упершись в нее локтем и наглухо зарывшись в ментальный щит, и краем глаза наблюдал за творившимся вокруг. Наверное, это был самый сексуальный урок за всю историю университета, подумал я, смотря, как на начавшейся перемене раскрасневшиеся сокурсницы с выбившимися из причесок прядями волос складывают свои сумки.

И вот теперь, танцуя, я излучал вокруг себя страсть!

Та рида-ри та-там-там-там-там!

Второй моей придумкой была кровь. Точнее, ее иллюзия. Идея была в том, чтобы из розы капали капли крови, словно она ею плачет. Очень кропотливая работа! Иллюзию было необходимо привязать к движению, дабы все выглядело естественно. Капли, падающие все время вниз, когда по логике они должны в этот момент стекать по стеблям, выглядят фальшиво. Много времени потратил, но сделал. Когда Стефи продемонстрировал, та принялась визжать.

— Ну какая же ты темная, — сказал тогда я, убирая иллюзию, — если при виде крови ты визжишь, словно мышку увидела!

Отдышавшись, та ответила, чтобы я со своими дурацкими шутками к ней больше не подходил, иначе она за себя не отвечает! Если вспомнить, как она гасит свечи, то совет был весьма дельным…

Та рида-ри та-там-там-там-там!

Стефания рукой в черной перчатке держит ярко-красную розу бутоном вверх. Я накрываю ее кисть своей так, словно сильно сжимаю ее пальцы. Секунда — и между моими пальцами появляется алая кровь. Ее много. Она сбегает по пальцам, окрашивая кулак в алый цвет, и капает вниз, на сияющий паркетом пол.

— Аххххх! — выдыхают окружающие, заметив это.

Та-там-там-там-там!

Танец продолжается. Мы танцуем, разбрызгивая алые капли по сторонам. Они, правда, исчезают, не долетев до пола, но это неважно. Все смотрят на мою руку, сжимающую руку Стефании. Наверное, думают, что роза проколола ей шипами ладонь, и жалеют бедняжку. Шипы я обдирал со стебля самолично. Все приходится тут делать самому…

Та рида-ри там-там!

На последнем аккорде мелодии я отпускаю руку Стефи и широким круговым движением делаю кистью руки взмах в сторону. Крупные капли, срываясь с окровавленных пальцев, устремляются к зрителям. Те с многочисленными испуганными женскими вскриками отшатываются назад.

Там-там!

Танец закончен. Мы замираем друг напротив друга. Раскрасневшаяся Стефи с блестящими глазами и розой в руке и я с протянутой к ней открытой ладонью, с которой исчезла кровь. Тишина. Все молчат.

— Браво! — неожиданно громко в наступившей тишине произносит император. — Это действительно гораздо лучше песен! Браво!

Император аплодирует. Пару мгновений спустя к нему присоединяется зал. Аплодисменты и крики «Браво!» заполняют его.

Я вывожу вперед Стефи, держа ее за вытянутую руку. Кланяюсь, она делает реверанс императору, потом мы поворачиваемся лицом к залу и приветствуем уже его. Начавшие было ослабевать аплодисменты вновь усиливаются.

«Твой звездный час, Стэф!»

«Наш!»

Император между тем встал с трона, быстро спустился по ступенькам и бодрецом направился в нашу сторону.

— Великолепно, молодые люди, просто великолепно! Такой… — Широко улыбаясь, подошел он к нам и покрутил правой кистью руки в воздухе, подыскивая подходящее слово. — Энергичный танец! Энергичный, да! Накал! Страсть! Молодцы! Молодцы! А кровь? Иллюзия? Я так и думал! А роза? Настоящая? Позвольте взглянуть?

— Спасибо, ваше величество, — ответила Стефи, расправляя руками юбку и вновь приседая, я поклонился.

— Отлично! Я прямо почувствовал себя лет на сто моложе! Ну точь-в-точь, как в молодости!

Хм… если он почувствовал… он же далеко был! А не увлекся ли я?

Я кинул взгляд в сторону трона, прикидывая расстояние, и увидел, что все императорское семейство, встав со своих мест, тоже направляется к нам. Возглавляет процессию Сюзанна.

Похоже, что все же я увлекся…

— Господин Мотэдиус! Идите сюда! Что вы там прячетесь? — Хайме, вытянув шею, углядел ректора в толпе и принялся приглашающе махать ему поднятой рукой. — Идите же сюда!

— Я не прячусь, ваше императорское величество, — с достоинством произнес, подойдя, Мотэдиус. — Как я могу прятаться от своего императора? Мне совершенно нет причин это делать!

— Да? А что вы можете мне сказать про боевых свиней, которых тайком выращивают в вашем университете? А?

Пауза. Ректор пару раз открывает и закрывает глаза.

— Каких свиней, ваше величество? — наконец недоуменно спрашивает он, вытянув шею и чуть выставив вперед правое ухо.

— Боевых. Которые не пробиваются копьями и мечами, имеют в пасти огромные клыки и еще могут становиться невидимыми. Про них пишет в своих депешах лазутчик, которого мой первый министр ловит уже три года. А? Что вы мне про них скажете, господин ректор?

«Ой!»

«Не вздумай че-нить брякнуть! Мы тут ни при чем!»

— Ваше величество… шутит?

— Шутит, шутит! Ладно. Этот анекдот я вам расскажу чуть позже, а сейчас я хочу побыть всемогущим императором! Итак, молодые люди, — обращаясь уже к нам, сказал Хайме, — я оценил ваш подарок. Хочу сказать, что… весьма, весьма… Мне понравилось! И в ответ я тоже хочу отдариться. Я, правда, пришел неподготовленным, поэтому я сделаю так. Что бы вы хотели, чтобы ваш император для вас сделал?

— Ах… — выдохнула окружающая нас публика и зашепталась.

Домой хочу, пришла мне в голову первая мысль на такое предложение, но воздушного шара у этого Гудвина в кладовке явно нету… Доступ в архив? Самое логичное и правильное. Но момент явно не подходящий. Будет выглядеть весьма подозрительно, мелкоэгоистично и не к месту… Все испорчу. А что тогда просить?

Тут мой взгляд упал на принцессу Сюзанну, которая, осторожно выглядывая из-за спины отца, самым внимательнейшим образом рассматривала нас со Стефи.

Зубки… А что, если?.. Точно! Самое то!

— Благодарю вас, ваше императорское величество! — громко сказал я, делая шаг вперед и гордо разворачивая плечи. — Такой подарок можно получить только раз в жизни! Но прошу вас, взгляните на этот благородный черный цвет!

С этими словам я тыльной стороной правой кисти провел сверху вниз по своему костюму, показывая, куда именно нужно смотреть.

— Это цвет труженика, ваше величество! Совершенно не сомневаюсь в том, что со временем у меня будет и земля, и замок на ней, и сундуки с желтыми кружочками в подвалах. Все будет. Но позже. Поэтому я попрошу то, что никогда не случится потом, а возможно только сейчас! Ваше величество! Прошу вашего величайшего соизволения на танец с вашей дочерью, ее высочеством принцессой Сюзанной! Если, конечно, она не против…

— А-а-ахх! — выдохнули окружающие и зашептались.

— Хм! — иронично хмыкнул император, приподняв правую бровь. — Хм! Значит, сами всего добьетесь? Что ж… Весьма похвальное стремление для юноши!

По его лицу было видно, что он доволен моим ответом.

— Хорошо. Если ее высочество будет не против…

Он повернулся вполоборота к дочери и поинтересовался, лукаво прищурившись:

— Что скажешь, дочь?

Сюзанна ответила ему удивленным взглядом и, переведя на меня свои круглые глаза, вновь принялась меня разглядывать. Обстоятельно разглядывать. Секунд на десять в зале воцарилась полная тишина. Все ждали решения принцессы.

— Да, — наконец кивнула она, поднимая взгляд от моих туфлей и глядя мне в глаза, — я согласна.

— А-а-аххх! — прозвучало в зале, и снова все зашушукались.

— Благодарю вас, ваше высочество, — поклонился я, отметив краем глаза нахмурившуюся императрицу.

— А что желает наша красавица-баронесса? — обратился император к Стефании, поворачиваясь к ней.

— А можно мне тогда принца?! — восторженно блестя глазами, выдала Стефи, азартно подавшись вперед.

Секунда тишины.

— Ха-ха-ха! — грохнула хохотом публика. — Ха-ха-ха!

— Простите, ваше величество!

Красная как рак Стефания присела в глубоком реверансе, уставившись в пол.

— Хо-хо-хо… — обхватив живот руками, смеялся Хайме. — Хо-хо-хо!

— Простите, ваше величество…

— Диний, — продолжая смеяться, повернулся император к младшему сыну, — девушка хочет пригласить тебя на танец! Ты что скажешь?

Принц, похоже, единственный, кого не рассмешила ее просьба, вытянул шею и взглядом, очень похожим на взгляд сестры, тоже принялся оценивающе осматривать Стефи.

— Ну давай же! — поторопил его император. — Не заставляй девушку ждать!

— Да, — не проявляя торопливости в принятии решения, отозвался принц. — Я тоже согласен.

— Ахххххх!

Это зал.

— Господа, прошу дать место, — обратился император к своим гостям. — Пусть молодежь потанцует, а мы посмотрим!

Гости подались к стенам, и пару минут спустя в центре образовалось свободное место.

— Рудольф! Музыку! — скомандовал император, махнув рукой дирижеру.

Тот в ответ кивнул и взмахнул палочкой.

Музыка! С первыми ее аккордами я подошел к принцессе и, строго выполняя предписанное этикетом, пригласил ее на танец. Сюзанна величественно протянула руку в ответ. Я взял ее за руку, подхватил другой за талию, и мы закружились в танце, очень смахивающем на земной вальс. Рядом, на зеркальном паркете, отражающем свет тысяч свечей, принц кружил Стефанию.

— Какой у вас интересный значок, князь! Что он значит? Откуда он у вас?

Принцесса, опередив меня, начала разговор.

— Это значок темного факультета. Я его сделал сам. Взгляните!

Я ментально активировал значок.

— Вы умеете делать артефакты? — поинтересовалась сбившаяся с такта принцесса, отвлекшись на рассматривание вещицы.

— Немножко…

— Наше Белое дерево, — принцесса легко качнула головой в сторону заинтересовавшего меня лысого ствола с разноцветными шарами, — тоже артефакторы украшали.

— Да? Интересно. Нужно будет обязательно подойти посмотреть!

— …играем в бильярд. Очень интересная…

Это пролетела рядом пара — Стефания плюс принц. Смотри-ка, она с ним еще и разговаривает, тихоня! Полфужера действуют?

— А почему вы решили стать темным магом? — Это уже принцесса. — Отец рассказывал, что вы могли выбрать любую стихию. Вам нравится причинять боль и творить зло?

— Ну что вы, принцесса! Какое зло! Темную мантию я выбрал совсем не поэтому. Просто у темных магов имеется множество положительных качеств, о которых никто почему-то никогда не задумывается…

— Неужели? Никогда о таких не слышала. И что это за качества?

— Извольте, ваше высочество! — ответил я и принялся перечислять, не забывая при этом танцевать. — Темный всегда хорошо одет, опрятен и приятно пахнет. Ему ведь не надо одеваться в рубища и ходить немытым во имя добра. Темные любят удовольствия, считая их не грехом, а всего лишь одним из приятных проявлений мироздания. У мироздания не так уж и много приятных проявлений, и их нужно ценить. Темные не любят разочаровывать. Поэтому они иногда делают добрые дела. Это производит намного более приятное впечатление, чем те же дела светлых. Темный не ждет от вас «спасибо», он знает, что темных не принято благодарить. Поэтому, если темный делает добро, то бросает его в воду. Светлые же строят храмы в знак своих свершений. Темные умны и мудры, поскольку не ограничивают себя в познании мира. Темные не боятся экспериментировать, и большинство удачных экспериментов — дело рук темных. Неудачные эксперименты делают темного темным. Темный все делает для себя, и если вы ему приятны, то он многое сделает и для вас, потому что ему приятно делать это именно для вас. В отличие от светлых, у темных есть чувство юмора. С ними не соскучишься. И наконец, от темных всегда знаешь чего ждать. По крайней мере, хуже они не станут!

— Ха-ха-ха! — залилась звонким смехом Сюзанна, кружась в танце и закинув голову назад. — Хуже они не станут! Ха-ха-ха!

Ка-а-акие у нее зубки!

А может, с принцессы начать, внезапно раздался в голове внутренний голос. Как говорится, если спать, то с королевой!

Ага… А как проснусь — мне ейный папа прямо с утра кое-что и оторвет!

Так ведь это ж то самое решение проблемы, которое ты искал! Будешь жить потом тихо, спокойно… Как мечталось…

И петь в хоре высоким голосом… Только после ночи с принцессой, по классике жанра, после отрывания — вешают! Короче, заткнись и не мешай мне к архиву танцевать!

Да на здоровье!

— Вы хорошо танцуете, господин Эриадор, — сказала мне все еще улыбающаяся Сюзанна, когда танец закончился и я под рукоплескания гостей повел принцессу к императору. — Мне понравилось! Как, впрочем, и ваши рассуждения о темных. Похоже, что от вас можно услышать немало интересного…

— Принцесса позволит ангажировать ее еще на один танец? — быстро сориентировался я.

Сюзанна наклонила голову и с благосклонным интересом посмотрела на меня.

— Смотри, смотри, как она на него смотрит! Самое время! Сыпь!

— У меня дурное предчувствие…

— Мира, ну мы же договорились. Ты нам всем обещала!

Мирана хмуро посмотрела на собравшихся богов, потом перевела взгляд на танцующего танго избранного и кисло поджала губы. Как она дала себя уговорить?

— Ладно. Но это в последний раз!

— Мы так и договаривались, — кивнула Хель, неподвижно смотря на нее своими прозрачными глазами.

Богиня любви вздохнула и, вытянув руку со скипетром, стала его легонько трясти над головой Стефании.

Золотые песчинки, кружась, посыпались вниз, осыпая девушку с головы до ног.

Внезапно край еще редкого золотого облака коснулся демона.

Дзинь! Раздался высокий, стеклянный звук.

— А-а-а! — закричала Мирана.

Дзинь! Дзинь! Дзинь! Дзинь!

С каждым таким «дзинь» из тела богини вылетали кольца света, состоящие из множества кусочков всех цветов радуги. Они резко разлетались во все стороны и, замедляясь, медленно гасли.

Дзинь! Дзинь! Дзинь! Дзинь!

— А-а-а! — все сильнее изгибаясь назад и закидывая голову, кричала Мира. — А-а-а!

Дзинь… Уже негромко раздалось в последний раз.

У Мираны подогнулись ноги, и она мешком упала на пол. Ее сияющие золотые волосы потускнели, а сама она как-то съежилась. Присутствующие боги с потрясением смотрели на нее. Стояла тишина, чуть разбавленная слабыми звуками музыки, доносившейся из мира смертных.

— Мира… ты жива? — подобрав наконец отвисшую челюсть, спросил Марсус. — Мира! — Быстро подскочив к упавшей, он опустился рядом на колени и осторожно тряхнул ее за плечи. — Мира!

— Мм… — простонала та.

— Ты жива! — обрадовался бог войны. — Мира…

Богиня любви подняла голову, потрясла ею, словно прогоняя звон в ушах, потом уперла руки в пол и попыталась сесть. Марсус кинулся помогать.

— Что… — с трудом произнесла Мирана, садясь, — что… это… было?

Она рукой отвела волосы, закрывавшие ее лицо.

— Э? — издал звук Марсус, снова открывая рот.

— Что? Что со мной?

Мирана сотворила зеркало и взглянула в него:

— Ах!

Из отражения на нее смотрела девчонка лет двенадцати со спутанными тусклыми волосами цвета прелой соломы, ввалившимися глазами и чудовищными черными синяками под ними.

— Это… что? Я? А… Моя сила! Где она? Я ее не чувствую!

Мирана перевела глаза, полные ужаса, с зеркала на богов.

— Вы! Все вы! Вы специально! Вы меня использовали! Во что я превратилась? На кого я теперь похожа! Где моя сила? Уби-ийцыы! Что вы со мной сделали?!

— Гм… — немного растерянно произнесла Хель, — ты не развоплотилась… И… в общем… Считай, что это сейчас самое главное!

— Главное? Главное?! Еще чуть-чуть, и я бы стала прежней! Главное? Вы меня использовали! Как дурочку! А я вам верила! Всем… верила! А-а-а!

Мирана зарыдала во весь голос, закрыв ладонями лицо.

— Ну, Мирочка, ну, девочка, — забормотал Марсус, подхватывая ее на свои огромные ручищи и прижимая к себе. — Ну не плачь… Все будет хорошо! Все верят в любовь! И ты снова станешь такой, как прежде… И даже сильнее…

— Да-а-а… — глухо, из-за того, что она прижалась лицом к груди Марсуса, сквозь рыдания отозвалась богиня любви. — Сколько мне придется этого ждать? А-а-а…

С печальным-печальным лицом Марсус бережно покачивал на руках сотрясаемую рыданиями Мирану. Было видно, что ему очень-очень жаль Мирочку.

— Пойду успокою, — наконец сказал он и, не взглянув на остальных, исчез вместе с ней.

— Как-то нехорошо получилось, — виновато произнесла Диная, глядя на то место, где только что были боги. — Может, нам стоит поделиться с ней силой? Ведь она ради нас в общем-то старалась…

— И ради себя тоже! А когда я половину своей растеряла… почему никто мне поделиться своей не предложил? — с сарказмом поинтересовалась Хель.

— Ну то — ты! А то — она. Она ведь самая слабая… В любовь верят, но не так чтобы сильно…

— Переживет. Сама виновата. Нужно было соображать, когда свои блестки сыпать! Совершенно несложно было понять, что в такой ситуации они могут на избранного попасть! Ну пророчество и решило, что его изменить пытаются. Вот результат! Точнее, никакого результата! Она же ничего не сделала. Смотри!

Хель мотнула головой, указывая на золотую нить, протянувшуюся от Стефании к младшему принцу.

Стефания

— Мм…

Солнечный лучик упорно пытался проникнуть сквозь мои закрытые веки.

«Сколько времени», пробилась сквозь глубины сна осознанная мысль. Учиться… Проспала?! А?? Сегодня же не учимся! Вчера был бал… Бал!

Как только вспомнила о бале, так тут же сон стал стремительно уходить. Я была во дворце… на балу… И танцевала с принцем… Или это мне приснилось?!

Резко открываю глаза. Лежу на животе, зарывшись головой в подушку и засунув под нее руки. Неубранные волосы мешают видеть. Переворачиваюсь на бок и убираю их рукой с лица. Икры и стопы ног отзываются на поворот тела ноющей болью.

Платье!

На пустой кровати напротив, на которой должна была спать соседка, лежит черное платье, перчатки, меховое манто-о, как называет его Эри, а у кровати — брошенные так, как я их стащила с себя, туфли… От которых у меня так болят ноги… Нет! Не сон! Ну я вчера и натанцевалась! Весь свой наряд покидала кое-как и в постель бухнулась. Даже в ванную не пошла…

Лежа на боку, я чувствовала усталость во всем теле. Легкую и приятную, которая просто звала поваляться под одеялом, обещая блаженство лени еще на часок. И на душе было тепло и уютно, словно я получила прекрасный подарок или сбылась моя тайная мечта…

— Мм, — потянулась я, выгибаясь спиной, — здорово!

На завтрак я не пойду, все равно уже проспала, буду валяться до обеда! Сегодня можно. Вчера в университете ведь тоже был праздник. Наверняка все только к обеду проснутся… Я поуютнее завернулась в одеяло, пихнула головой подушку, устраиваясь поудобнее, и прикрыла глаза, намереваясь еще немножко подремать. Но сон не вернулся. Перед глазами стали всплывать картины вчерашнего дня. Блеск свечей, драгоценностей, сверкание нарядов… улыбающийся Эри в его странном пинджаке…

Какой он все-таки молодец! Зря я ему сопротивлялась. Когда увидела себя уже в полном наряде перед выездом, я поняла — не заметить меня будет невозможно! И ведь главное — мне идет! Я такая стала… какая-то такая… чужая, что ли? Или взрослая? Наверное, и то и другое. Все вместе… Все только на нас с Эри и смотрели. И принц…

А Эри наглый… я даже и не предполагала насколько. Ни за что бы не осмелилась попросить у императора разрешения на танец с принцем! А он взял и попросил себе принцессу! И я, глядя на него. Ну подумаешь, немножко ошиблась! Все ведь все равно поняли, что я хотела сказать. А так бы промолчала — и осталась бы ни с чем. Эри прав — нужно брать, когда дается. Неизвестно, что там завтра будет… Захочешь… а уже все — поздно! Отказалась ведь, когда боги предлагали… Значит, не нужно…

Я опять с удовольствием потянулась. Мысли текли в голове неспешно и сонно…

Какое же блаженство вот так нежиться в постели, вспоминая свой триумф! Сейчас полежу еще немножко, потом встану, залезу в ванну… схожу в «Стекляшку», позавтракаю…

После того как закончился первый танец, принц отвел меня к гостям и раскланялся. Музыка заиграла вновь, и уже все гости принялись танцевать. Не успела я начать проталкиваться к краю зала, как меня пригласил баронет Воленти. Молодой и симпатичный. Конечно, не принц, но тоже интересный. Танцуя с ним, я увидела, что Эри снова кружит с принцессой.

Ну ничего себе, подумала я и уже оставшуюся часть танца танцевала рассеянно, стараясь следить за ними. А почему принц снова меня не пригласил? Наверно, я ему не понравилась… А принцессе Эри понравился, если она согласилась на второй танец… Ну да, он очень необычный… Как она смеялась, когда они танцевали! Видимо, что-то смешное рассказал. Принц не смеялся, когда я ему про то, как мы живем в университете, рассказывала… Нужно было шутку какую-нибудь вспомнить! Как я не догадалась?

Тут музыка стихла, и танцевавшие стали отходить к стенам. Баронет что-то говорил, но я его не слышала. Со мной что-то происходило… Стало как-то жарко в груди, в голове зашумело, и сердце забилось часто-часто, почти так, когда я с Эри танцевала танго.

Я обернулась и внезапно… встретилась глазами с принцем! И вдруг… все куда-то исчезло, остались только наши глаза. И я поняла, почувствовала, что куда-то улетаю. То ли вверх, то ли вниз… От ощущения полета в груди все замерло, и несколько долгих-долгих секунд я не могла вздохнуть. Интересно, что это было? А вдруг это та самая любовь с первого взгляда?

Я подтянула колени к груди, сворачиваясь под одеялом калачиком, вновь переживая отголосок посетившего меня чувства.

А принц взял и подошел ко мне через половину зала, проходя мимо всех приседающих в реверансе девушек.

— Баронесса, вы позволите пригласить вас на следующий танец?

— Да, — прошептала я, делая реверанс и протягивая ему правую руку.

И потом мы с ним танцевали до полуночи. Он сказал, что просит меня танцевать только с ним, и я согласилась. А вот принцесса Эри танцевала еще с кем-то. Но потом каким-то образом вышло, что я, Эри, принц и принцесса оказались вместе и как-то дружелюбно и весело общались. Эри рассказывал какие-то шутки, все смеялись. Сюзанна внимательно разглядывала мое платье, а когда я по секрету ей сказала, что платье придумал Эри, — очень удивилась. Разговаривая, Эри много рассказывал о нашем университете. Как мы учимся и чем занимаемся в свободное время. Если его послушать, то получалось, что мы там только и делаем, что развлекаемся и подшучиваем друг над другом. Я и не знала, что у нас так весело… Он договорился до того, что пригласил принца с принцессой в гости. Посмотреть, как живут студенты, сказал. Те неожиданно пообещали. Конечно, Эри не просто предложил им как равным — приезжайте, мол, к нам в гости! Нет. Он сделал это в своей манере — витиевато и замысловато построив фразу. Умеет он красиво говорить… Вот бы мне так научиться! В общем, было весело, интересно и здорово. Как и должно быть на балу. Домой мы отправились уже после полуночи. Идя к карете, уже плохо соображая от усталости, взяла какие-то две книжки (себе и Эри), которые раздавали гостям, а затем всю дорогу до университета держала их в руках, пыталась не заснуть и не уронить на пол. Ректор рассказывал что-то про свиней, как его разыграл император, хвалил нас с Эри за то, что мы так неожиданно выступили, но я его не слушала. Эри сказал — мы со свиньями ни при чем, значит, ни при чем… Пусть ловят кого хотят… Я так устала… Приехав домой, кое-как доковыляла до своей комнаты, из последних сил стащила с себя бальное платье и рухнула на кровать. Так закончился для меня вчерашний вечер.

Интересно, а принц приедет в гости? Диний… Какое красивое имя. А какие у него глаза! Когда он смотрит на меня, у меня просто внутри что-то проваливается! Боги, как же все здорово! Нет, не зря я сюда приехала!

«Спишшшшш?» — внезапно прошипел у меня в голове голос.

— Ой!

«Это я… твоя совесть… Я никогда не сплю-у-у!»

«Эри! Твои шуточки, знаешь, мне, где уже?»

«Хе-хе… Королева бала, завтракать пойдешь?»

«Пойду, король. Но попозже. Мне нужно сначала привести себя в порядок, чтобы уж хоть чуть на королеву походить».

«Та я тоже не сейчас собирался. Мне тоже надо принять ванну… выпить чашечку кофэ…»

«Какой коффай? Зачем ты его сейчас пить будешь? Мы же вместе решили пойти!»

«Да это я так, к слову… Не обращай внимания. Корче, я свистну!»

«А ты не мог бы не появляться у меня в голове так неожиданно? Хоть как-нибудь предупреждай, пожалуйста!»

«Сама-то тоже мне в голову без предупреждения ломишься…»

«Ну… я не знаю, как по-другому. Ты же мне не объяснил».

«Н-да? Про ментальный щит не слыхала? Ладно… Научу. Короче, свистну».

«Свисти. Но не раньше чем через час-полтора!»

«Ого. По-королевски! Ладно…»

Наказание невиновных и награждение непричастных

— Альвеар! Ты читал эту гадость? — Императрица возмущенно-вопрошающе смотрела на супруга, брезгливо держа за уголок книгу в зеленом переплете. Из-за того что ее держали только за угол, книга наклонилась вниз и ее название «С варгой в постели. Записки выжившего» было прекрасно видно.

— Мм? О да, дорогая. Пролистал на досуге…

— Пролистал? — Императрица, словно не веря ушам своим, наклонила голову к плечу и прищурилась. — Пролистал? И это все, что ты можешь мне сказать?

Голос ее был полон сарказма и еле сдерживаемого возмущения.

— Э-э-э… — озадаченно протянул Альвеар, с некой опаской смотря на жену. — А что я должен был тебе сказать?

— Ты читал ее вообще или нет?

— На всю у меня как-то не хватило времени. Я ее выборочно просмотрел. Рисунки… там.

— Рисунки? Я так и думала, что в первую очередь ты обратишь внимание именно на них!

— А в чем, собственно, дело? — начиная раздражаться, поинтересовался Альвеар. — Что ты хотела?

— А тебе не пришло в голову, что у тебя дочь на выданье?

— А при чем тут Сюзанна?

— Притом, что сегодня с утра на чаепитии у меня был посол Индостана. И знаешь, что он спросил у меня? Знаешь? «Как вы допускаете, чтобы такое небесное создание, как ваша дочь, находилось рядом с такими чудовищами?»

— Чудовищами? — нахмурился император. — Какими чудовищами?

— Варгами! Оказывается, во дворце все уже давным-давно все знают, одна я, как обычно, узнаю все последней! Даже мой муж уже успел все картинки в этой книжонке рассмотреть, а я ее получаю в подарок от заморского посла! Который так гадливенько ухмыляется при этом! Как это называется? А? Меня и нашу дочь охраняют извращенки, которые живут друг с другом и жрут кошек! Как это называется, я тебя спрашиваю?!

— Кошек? Ну это же глупость! Они же не первый год вас охраняют. Ты же знаешь, что это полная чушь! — несколько неуверенно ответил Альвеар, растерявшись перед вспышкой гнева жены, которые случались у нее весьма редко.

— Чушь?! Это ты так думаешь! Потому что знаешь. И я знаю! Но сколько у нас тех, кто знает? Раз-два и обчелся! А остальные варг только издали видели! И наши заграничные соседи тоже! Ты знаешь, что все посольства получили по нескольку экземпляров этой книжонки? И что они уже их отослали в свои столицы со срочными курьерами? Со срочными! Это же какая сплетня! Жена Альвеара Хайме имеет охрану из извращенок! А может, она еще и развлекается с ними? А? Ведь скажут же, скажут! Языки-то у всех без костей! А что будут говорить про нашу дочь? Ты об этом подумал? Я тебя спрашиваю?! Или ты, когда похабные картинки разглядывал, ты ни о чем не думал? Отвечай!

— Ну… — Лицо императора выражало полнейшую растерянность. Похоже, сценарий развития событий, описанный супругой, ему не приходил в голову, да он вообще и не думал об этом с такой точки зрения.

— Это все, что ты можешь сказать мне?! — скалясь, спросила императрица.

— Но все же нормально. Разве они давали тебе повод подозревать их в чем-либо? Ведь они лучшие воины. Поэтому они тебя с дочерью и охраняют! Что ты безумствовать вдруг начала?

— Безумствовать? Я? Безумствовать? Альвеар Хайме, ты — идиот! К твоей жене и дочери может навсегда приклеиться слава извращенок, якшающихся с нелюдью, а ты никак не можешь этого понять! Нам с Сюзанной теперь всю жизнь придется терпеть переглядывания и перешептывания с ухмылками за нашими спинами, в которых виноват ты и только ты! Ты притащил этих варг под двери моей спальни! Ты позволил кому-то писать книги, бросающие тень на твою супругу и дочь! Какой ты после этого император, если допускаешь подобное!

Раскрасневшаяся императрица, не сдерживаясь, словно базарная торговка, кричала на своего муженька, орала на красного, как помидор, императора, стоящего с открытым ртом и выпученными глазами.

— Так вот! Я с дочерью ухожу к себе! И мы не выйдем до тех пор, пока ты не уберешь этих тварей от наших дверей! Они мне никогда не нравились! Все! Я все сказала!

Императрица с размаха швырнула под ноги императора книгу, которой она яростно размахивала до этого перед ним, и, резко развернувшись, вышла, напоследок что есть силы шарахнув дверью.

Альвеар Хайме, глубоко и часто дыша, смотрел на захлопнувшуюся дверь, ощущая, как у него быстро-быстро колотится сердце.

— Вот… дура! — наконец вслух сказал он и принялся ходить по кабинету, успокаиваясь. В своей ходьбе он периодически бросал взгляды на валяющуюся на полу книгу. При этом он хмурился и покусывал нижнюю губу. Наконец, кончив ходить, он остановился у стола и протянул руку к маленькому колокольчику, которым вызывал секретаря. Однако взять его он не успел. В дверь кабинета вежливо постучали.

— Да! — громко сказал император, оборачиваясь.

— Прошу прощения, господин император. — В приоткрывшуюся дверь просунулась голова секретаря. — Ваш первый советник просит у вас срочной аудиенции!

— Замечательно! Он мне как раз и нужен. Проси!

— Добрый день, ваше императорское величество, — поприветствовал своего господина Робэрто о Штольц, стремительно входя в кабинет. — Прошу простить за столь внезапное вторжение, но дело не требует отлагательства!

— Погоди, — остановил его император, выставив в его сторону ладонь с растопыренными пальцами, — все потом! Тебе знакома эта книга?

Хайме мотнул головой в сторону лежащей на полу книги.

— Да… ваше величество, — ответил первый советник, присмотревшись. — Я отчасти по этому вопросу…

— Чьих рук дело? Кто написал?

— Выясняется. Типография, где напечатали две с половиной тысячи книг, известна. Ее владелец описывает заказчика как седого высокого старика с аристократическим лицом. Со слов нарисован портрет, агентам дано указание. Я думаю, что найдем в самое ближайшее время! — с уверенностью в голосе ответил советник.

— Когда найдете, сообщите мне. Я хочу лично поблагодарить его за скандал, который мне только что устроила императрица.

— Непременно, ваше величество!

— А потом я его за оскорбление императорской семьи отправлю писать еще одну книгу. Но в этот раз он будет делать это уже не на бумаге, за столом, а в каменоломне, на камнях. Зубилом!

— Да, ваше величество!

— Кстати, это правда, что все иностранные посольства получили по нескольку экземпляров?

— Правда, ваше величество. Кроме посольств книги получили еще все держатели модных салонов столицы, все высокородные дворяне, имеющие тут особняки, все библиотеки и книжные магазины. Более того, известно, что почтой в провинцию отправлена, по крайней мере, тысяча книг. Адресаты — провинциальное дворянство.

— Однако, — покачал головой император, — размах! Одному человеку это, пожалуй, не по силам. Что ты думаешь по этому поводу?

— Я думаю, ваше величество, что все это имеет одну цель. Нанести вред варгам.

— Варгам? Кому это они так дорогу перешли?

— Пока не ясно… На выбор есть несколько кандидатов… — Советник задумчиво пожевал губами. — Но предпочтительнее всех выглядит Белый орден. Он больше всего получит в случае возникновения гонений на варг…

— Что именно?

— На самый первый взгляд. Во-первых, это их победа над нелюдями. Что для них очень важно с точки зрения их религии. Во-вторых, они вполне могут рассчитывать на замену своими паладинами варг в охране покоев принцессы и императрицы. Ваша супруга весьма благоволит ордену. Как следствие это приведет к повышению их статуса и влияния на дворянство. Кроме того, вполне вероятно, что у ордена есть еще интересы, не лежащие на самой поверхности…

— Вот, значит, кого я должен благодарить… — задумчиво произнес император, стоя у стола и барабаня по нему пальцами. — Святые отцы, значит… Хорошо, выясни все по этому вопросу и доложи мне! Что у тебя было за дело?

— Ваше величество, вчера поздно вечером на дуэли убиты сыновья двух старейших дворянских родов империи. Младший сын графа Ульяма Валоне и единственный сын графа Домика Шарте. Убиты… варгами.

— Варгами? — Император резко повернул голову к советнику. — Как это случилось?

— По рассказам свидетелей, молодые люди были навеселе и, похоже, болтались по столице в поисках приключений. Ноги привели их в трактир «Белый лебедь», где они уселись за столик, намереваясь продолжить веселье. Однако, к несчастию, там им на глаза попалась четверка варг, тоже находившаяся в этом трактире. И вот этим двум балбесам, простите меня, ваше величество, но по-другому назвать я их не могу, не пришло ничего умнее в голову, чем начать зачитывать вслух друг другу отрывки из книги, дубликат которой валяется у вас на полу. Дальнейшее развитие ситуации было предопределено. Варги в последние несколько дней после того, как в столице появилась «С варгой в постели», и так ведут себя весьма нервно, а тут они были просто загнаны в угол. Не могли же они просто встать и уйти? Последовал разговор между ними и молодыми людьми, который завершился вызовом на дуэль, она состоялась тут же, прямо у входа в трактир. Результат — два трупа.

— Они что, вообще с ума все посходили? — искренне возмутился император. — Дуэль варг академии с пьяными мальчишками? Это же чистое убийство! И на улице! А что, мой закон о порядке дуэлей уже ни для кого не имеет никакого значения?

— Налицо полнейшее пренебрежение законами империи, ваше величество. Полнейшее. Совершенно непонятно, почему они не могли их просто ранить. С их уровнем подготовки это было бы совершенно нетрудно.

— Виновницы задержаны?

— Арина Линери, глава академии, примчалась ко мне сегодня прямо с утра. Она утверждает, что виновниц в академии нет и они скрылись, сбежав из города.

— Та-а-ак… — зловеще протянул император, упираясь кулаками в стол и нависая над ним. — Та-а-акк! Знаменитая варговская круговая порука. Одна за всех и все за одну. Ладно. Но в этот раз им это с рук не сойдет!

В разговоре возникла пауза.

— Ваше величество, — осторожно сказал советник, видя, что император сильно не в духе, — дворянство взволновано. Домик Шарте просто вне себя. Это был его единственный сын и наследник. По моим сведениям, он собирает людей, чтобы напасть на академию. Некоторые дворяне намереваются присоединиться к нему. Граф обратился за поддержкой к Белому ордену. Те обещали помочь. Дело идет к погрому, который в результате выльется в неподчинение власти…

— По-огромы? У меня в столице погромы? Ну-ну! Я им такие погромы устрою! Так у меня загремят, что забудут, как это слово произносится!

— Осмелюсь напомнить вам, ваше величество, что оба пострадавших графа относятся к древнейшим родам, а семья Валоне вообще имеет родство с императорской фамилией. Пусть далекое, но все же… Непродуманные и резкие действия в их отношении могут привести к ненужным брожениям в головах. Будет выглядеть так, что вы, ваше величество, предпочитаете своим вассалам варг. Скоропалительное решение не принесет никаких дивидендов и создаст на пустом месте никому не нужное противостояние. Тем более что в данном случае недовольство ваших подданных направлено не против вашего императорского величества…

— Хм… — произнес император, обдумав услышанное. — Что ж. Вижу, что ты уже все взвесил и обдумал. И у тебя есть решение. Тогда я хочу услышать, что ты скажешь, первый советник!

— Да, ваше величество! — чуть поклонился в ответ тот. — Мой совет, который я представляю на ваше рассмотрение, следующий: я предлагаю убрать раздражающий фактор. Удалите варг из города. Закройте академию и запретите им появляться в столице. Накажите их этим. Покажите всем, что вы на стороне дворянства и людей. Я думаю, это будет правильным решением.

— Хм… — опять хмыкнул император. — Хм… Как я понимаю, для варг это будет ударом… В принципе… наличие их академии не является чем-то совершенно необходимым… Империя спокойно проживет и без этого символа варговского статуса… Тем более что их услуги по охране моей жены и дочери, похоже, больше не понадобятся… Выходит, варги тут больше не нужны! Ну по крайней мере, в том количестве, в котором они сейчас присутствуют. И ты прав, Робэрто, — ссориться со своими вассалами из-за них глупо. Хорошо! Совет твой хорош, поэтому готовь указ, я подпишу. Единственно, насчет запрета появляться им в столице. Оставь. Пусть болтаются где хотят! Должны же мои подданные на ком-то выпускать пар. Да и моим вассалам тоже порой необходимо бывает кишки наружу выпускать. Так что пусть занимаются друг другом. Безделье, оно разлагает! А когда все заняты, мыслей и сил на глупости уже не остается… Не так ли, Робэрто?

— Ваше величество, как всегда, бесконечно мудры. — Советник прижал руки к бокам и медленно поклонился.

— Ты мне еще запишись в придворные льстецы! — шутливо погрозил ему пальцем император, вновь пришедший в хорошее настроение от столь удачного решения возникших проблем. — Значит, так, пиши указ и пригласи ко мне всех… заинтересованных лиц на три часа. Устрою разбор жалоб и объявлю решение. В три часа, в малом зале. И еще! Пусть выдадут виновниц. Где угодно ищут, но найдут! Сроку им — месяц! Не найдут — пусть пеняют на себя!

— Слушаюсь, ваше императорское величество! — снова поклонился первый советник. — А кого вы желаете назначить в охрану вашей жены и дочери?

— Кого? — Император на секунду наморщил в задумчивости нос. — Ну уж точно не святых отцов! Обойдутся! Я еще с ними разберусь, если это они. Поэтому… поэтому пока в охране будет моя гвардия! Тоже составь указ, я подпишу…

— Как прикажете, ваше величество…

Этория

Начальница тайной стражи Этории леди Эстела Элестрай сидела за столом на мягком стуле с высокой спинкой, подперев голову левой рукой. Указательным и безымянным пальцами правой руки она меланхолично постукивала по столешнице рядом с двумя серебряными рюмками изящной работы. Еще на столе имелась небольшая бутылка из зеленого стекла с заляпанным красным сургучом горлышком. «Лесной нектар», — гласила надпись на эльфийском, написанная на этикетке бутылки. Эста эльфийского не знала, но в данном случае это ей было не нужно. То, что в бутылке дорогущее вино, которое еще нужно измудриться купить, ей было прекрасно известно. Совершенно случайно три с лишним года назад ей посчастливилось купить бутылочку этой редкости.

«Будет повод — открою!» — подумала она тогда. Но вот как-то за эти три года его так и не нашлось. «И хорошо! — подумала Эста. — Лучшего повода, чем рождение внучек, и придумать нельзя. Дождалась бутылочка! Как будто специально продали…»

Краем уха она прислушивалась к происходящему за дверью, где ее племянница, Дина Элестрай, как раз этих внучек и рожала.

«Будут у меня две хорошенькие девочки… — в который раз по одному и тому же приятному для мечтаний пути закружились мысли Эсты. — Две такие хорошенькие детские мордашечки, с удивленно распахнутыми на мир большущими глазами и курносыми носиками. Миленькими курносыми носиками. Внучки будут меня тормошить: «Баба, расскажи то, баба, расскажи это… баба, а почему это так?» — а я, молча вытянув указательный палец, буду осторожно прижимать им их любопытные пипки. Они будут сердиться, крутить головами, уворачиваться от моего пальца и требовать, чтобы баба рассказала им сказку и не трогала их носы, а я буду молчать и улыбаться, глядя на них. И вид у меня будет глупый и счастливый…»

Начальница тайной стражи представила, как это будет, и улыбка умиления в который раз осветила ее лицо.

«Скорей бы уж! — подумала она, вновь прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. — Главное, чтобы все было хорошо…», «Пусть только приедет! — Мысли Эсты перепрыгнули на пропавшую где-то целительницу. — Я ей устрою!», «Я приеду?! Ну и где?».

— Уа-а-а!

Звук детского плача выдернул Эстелу из ее мыслей. Быстро схватив бутылку левой рукой, правой она воткнула в пробку приготовленный заранее штопор.

Чпок! — сказала пробка, покидая горлышко.

— Ну, внученька, за тебя! — высоко поднимая вверх наполненную рюмку, произнесла вслух новоиспеченная бабушка. — Расти большая, красивая и умная!

— Хоп! — опрокинула она ее в рот.

«Мм-мм-мм, — смакуя вкус напитка, сказала про себя Эста, — отличное вино! Сладкое и такое… интересное на вкус. Умеют эльфы делать! Вкусно. Сейчас повторю и распробую…»

Эста с улыбкой посмотрела на вторую пустую рюмку, ждущую своего часа.

— У-у-а! — раздался плач второго младенца.

«Какой у тебя густой голосок! Сильная, наверное, вырастет девочка. Ну, будь здорова! За тебя, красавица!»

Бабушка хлопнула вторую рюмку.

«Отличнейшее вино! — секундой позже подумала она, причмокивая языком. — Очень необычное на вкус… Пусть жизнь, девочки, у вас будет такая же необычная, как это вино! А третью рюмочку я выпью с вашей мамой! И вам достанется. Через молочко. Одну можно, ничего страшного. Хорошо, что у Дины двойня. Две рюмки — удобно…»

Внезапно Эста резко повернула голову в сторону двери.

«Что-то не так!» — поняла она.

— Что?! — подскочив к двери, открыв ее и сунув внутрь голову, спросила она.

Дина, с лежащим на ее животе и сосущим грудь младенцем, и две повитухи, склонившиеся над столом, что-то на нем рассматривая.

«Убью идиотку!» — подумала Эста о пропавшей целительнице, подлетая к ним.

— Что? Что случилось? — спросила она, заглядывая за их спины.

На столе на розовых пеленках лежал второй новорожденный с зажмуренными глазами и с весьма недовольным выражением на и так сморщенном личике.

— Может, это складочка такая? — с сомнением в голосе обратилась одна повитуха к другой.

— Складочка? — с недоумением ответила та. — Странная какая…

Она нагнулась к младенцу и осторожно кончиком вытянутого указательного пальца коснулась интересующего ее объекта.

— Пиу-у-у!

Неожиданно исследуемый объект бодро прыгнул вертикально вверх, подобно невиданной тут телескопической антенне.

— Ой!

Повитуха резко отскочила назад, испуганно прижимая к груди сжатую в кулак руку.

— Это не складочка… — с расширенными глазами ошеломленно произнесла она и перевела взгляд на Эсту. — Это… это… МАЛЬЧИК!

Божественная подстава

— Здравствуй, старшая. Позволь поговорить с тобой?

— Здравствуй, Арист. Что ты хотела?

Диная, чуть наклонив голову, благосклонно взглянула на собеседницу.

Богиня варг Арист, женщина с клыками, заметно выступающими из-под верхней губы, в черном мужском костюме, кивнула в ответ.

— Старшая, произошло удивительное событие — впервые за всю историю моего народа родился мальчик! Я в недоумении, поскольку я никак к этому не причастна…

— И что ты хочешь от меня?

— Я хочу узнать — что это значит?

— Почему ты выбрала для своих вопросов именно меня?

— Разве не богиня жизни властвует над всеми рождениями в этом мире? Кому как не тебе знать, что это значит?

— Хм… да. Ты права…

Диная задумчиво и оценивающе оглядела Арист.

«И они его …! Вусмерть! И у нас будет новый избранный!» — пришли ей на память слова Марсуса, которые он произнес, когда они обсуждали, что будут делать варги, когда у них родится мальчик.

«Вот и пришел момент попробовать осуществить его идею, — подумала богиня жизни, все так же глядя на Арист. — Пусть младшая поработает… Не все нам, старшим богам, свои шеи подставлять! Но сообщать ей подробности, как я уже давно решила, я не буду. Пусть действует без оглядки на пророчество! А если ей не повезет… Что ж? Значит, судьба у нее такая. Спасти мир и умереть… В общем-то не великая потеря для мира — Арист и ее варги. Никто даже и не заметит, что их не стало…»

— Арист, — прерывая затянувшуюся паузу, произнесла Диная, — хочу тебя обрадовать. Случилось так, что в мире появился человек, от которого у варг будут рождаться мальчики! Вот первое рождение и произошло. Ты рада?

— Я?! Конечно! Но почему?! Именно сейчас?! Раньше ведь такого не было!

— Что я могу тебе сказать… — уклончиво ответила Диная, слегка пожав плечами. — Это вышло несколько случайно и не без моего участия… Не буду посвящать тебя в подробности, поверь, они совершенно не имеют к тебе отношения. Просто редкое стечение обстоятельств, в результате которого появился редкий человек… На твоем месте я бы радовалась, а не задавала вопросы!

— Я радуюсь!

— Как-то не очень. Я ожидала от тебя большего проявления чувств.

— Просто я пребываю в некотором ошеломлении… А от этих мальчиков… когда они вырастут, тоже будут рождаться мальчики?

— Конечно. От мальчиков будут рождаться мальчики. Как у всех. У тебя теперь будет полноценный народ. Поздравляю!

— Спасибо, старшая! Спасибо! Пойду сообщу это своим подданным!

— Конечно! Обязательно это сделай. Только на твоем месте я бы им посоветовала побольше пообщаться с отцом твоего первенца. Ты понимаешь, о чем я? Ведь он в мире один такой. И мальчик у тебя сейчас только один. А один — это такое слово, в котором звучит совсем немного будущего…

— Понимаю… — задумчиво кивнула Арист. — Я им прикажу! А кто отец ребенка?

— Эриадор Аальст, — быстро произнесла богиня жизни, чуть зажмурившись и втянув голову в плечи, словно ожидая, что ей сейчас по ней прилетит. — Мать детей и ее тетя знают.

— Хорошо, — кивнула Арист, — спасибо тебе, старшая! Я пойду.

— Не за что, — с натянутой улыбкой фальшиво пропела Диная. — Рада была помочь…

— Постой! — внезапно сказала богиня жизни, как будто что-то вспомнила или ей только что пришла в голову весьма удачная или забавная мысль. — У меня к тебе есть небольшая просьба!

— Какая?

— Я вдруг подумала, что уж, коль я причастна к возрождению твоего народа, то с некоторой точки зрения, получается, что я как бы его вторая мать… И поэтому мне кажется, что было бы правильно, если бы я дала первому мальчику-варгу имя. Знаешь, а назови ты его Бассо!

— Бассо? Странное имя… Оно что-то значит?

— Мм… скажем так, оно мне кажется весьма занятным… А перевести его можно как «пришедший в мир». Тебе ведь будет несложно выполнить мою просьбу?

— Нет, конечно, — ответила Арист, помотав головой. — Имя очень подходящее по смыслу к ситуации. И звучное такое — Бассо! Ударение на первый слог?

— Да, на первый.

— Мне нравится.

— Ну тогда до свидания, Арист!

— До свидания, старшая!

«Наконец-то я смогу что-то сделать для своего народа, — с ликованием думала Арист, расставшись с богиней жизни и направляясь к себе. — А то скоро они уже и верить в меня перестанут. А что я могу? Варг мало. Пусть они в меня верят, но их мало! Откуда у меня силы? Той же Динае сколько молитв возносится? Или Марсусу. Вот они и старшие. А тут, что ни делай, ни на что сил нет. Постоянно чувствуешь себя слабой и сонной. Противно просто. Ну ничего! Сейчас все наладится! Будет у меня теперь свой народ! Не вымирающий, а нормальный народ. И мы еще посмотрим, кто кого! Кто тут будет старшим! Но Диная права. Один — это один. Нужно больше. Гораздо больше!»

Этория. Сутки спустя

— Значит, зная, что ваша племянница нарушает закон, вы тем не менее продолжали покрывать ее? Покрывать, используя свое служебное положение?

Эстела медленно втянула носом воздух. Разбирательства в верховном совете продолжались уже почти два часа, и чем дольше они длились, тем больше «грязного белья» извлекалось наружу. Рождение мальчика грянуло как гром среди ясного неба. Совет срочно собрался на секретное совещание. Отбросив все охи и ахи, после получаса эмоционального выяснения обстоятельств произошедшего, в совете было сформировано вполне прогнозируемое решение. Мальчик — несомненно, дар богини, который открывает для варг совершенно новые горизонты. Можно больше не зависеть от каторжников, присылаемых императором, и наконец стать полноценным, независимым народом. Несомненно, найдется множество инородцев, тех, кому такое изменение придется не по нутру. И они захотят убить младенца. Поэтому было решено: мальчика — спрятать, а его появление сохранить в тайне, дабы ни у кого из посторонних не возникало никаких ненужных мыслей… Однако внезапно камнем преткновения стал вопрос — кто будет это делать? На кого возложить эту почетную и ответственную задачу по охране и воспитанию? По идее этим должна была заниматься начальница тайной стражи Эстела. Тем более что она бабушка мальчика, но в совете внезапно нашлось много желающих взвалить на себя это тяжкое бремя забот. Близость к избранному сулила очень неплохие дивиденды как в материальном плане, так и в плане почета и славы. В данный момент председатель совета леди Орина, она же глава рода Линери, усиленно наседала на Эсту, продвигая идею, что та себя полностью дискредитировала и развалила всю работу. И ее нужно менять. В качестве доказательства извлекались на всеобщее обозрение все новые и новые дурно пахнущие факты, представляющие Эстелу в самом нехорошем свете. Все в совете, конечно, понимали, ради чего секретарь старается, однако молчали и изредка поддакивали ей. Видно, решили для начала свалить Эсту, а за место рядом с избранником устроить драчку между собой после, без посторонних. Тем более что с некоторыми членами совета Эста была если не в дружеских, то приятельских отношениях, сложившихся за долгие годы ее службы, и то, что «валит» ее одна Орина, им было весьма удобно для сохранения лица. Всегда можно потом сказать, что они просто ничего не могли поделать, и развести руками. А то, что они сами метят на ее место, — это как бы всего лишь фантазии Эсты.

«Похоже, в этот раз мне отвертеться не удастся, — услышав очередной вопрос, с тоской подумала начальница тайной стражи Этории. — Снимут, как пить дать, снимут! Снимут и разжалуют. Это будет просто «отличным» завершением моей карьеры. Ни денег, ни пенсии. Пойду в охранники, ворота сторожить… Замечательно!»

— Можно интерпретировать это и таким образом, — сухо сказала она.

— И вы так спокойно об этом говорите? — В голосе секретаря совета было неподдельное удивление.

«А что мне, плакать, что ли, теперь? — сварливо подумала про себя Эста. — Обойдетесь! У меня есть внучка и ВНУК! Дарг вы их у меня отнимете!»

— Напомню совету, что в результате моих действий у нас впервые родился мальчик. Не будь этих… некоторых нарушений, не стояла бы я сейчас тут.

— Вы думаете, что это покрывает все ваши прегрешения? Ваши действия, которые привели к столкновению с гильдией магов и чуть ли не открытому нарушению законов императора?

— Да, думаю! Конфликт с магами урегулирован мною лично, никаких нарушений законов нет. Все в прошлом. В настоящем есть только мальчик — варг! Первый в нашей истории.

— Ваши действия были недопустимы! — взвилась секретарь. — Авантюрны и продиктованы исключительно личными интересами! Вы поставили всех нас на грань конфликта и конфронтации, а может быть, даже и войны! И хочу вам сказать, что вы слишком много на себя берете, приписывая себе все заслуги. Мальчик — дар богини! И он все равно бы у нас появился! И обошлось бы это без вашего сомнительного участия. Так что не нужно приписывать себе того, к чему вы имеете весьма отдаленное отношение…

— Можно много рассуждать о том, как оно могло быть, но действительность — одна! И в ней есть мальчик, родившийся в роде Элестрай, и я его бабка! А все остальное — всего лишь пустые разговоры!

Эста, сжав губы, жестко посмотрела на секретаря. Та ответила ей таким же стальным взглядом.

— А почему вы его не называете по имени? Вы ему что, так его еще и не дали? — внезапно поинтересовалась глава совета, до этого задумчиво и молча смотревшая, как ее секретарь «топит» Эстелу.

— Мы с Диной решили назвать девочек Арина и Далия. В честь нашей богини и богини жизни. Но о мужском имени мы как-то вообще не задумывались. Поэтому у мальчика его пока нет…

— Понятно, — кивнула глава. — Хорошо, пора заканчивать. Мы уже достаточно потратили времени… Уважаемый секретарь, какое решение вы предлагаете по данному вопросу?

— Мое предложение таково: за систематическое использование служебного положения в семейных целях, за нарушение законов, поставивших Эторию на грань войны, за низкий профессионализм и развал работы предлагаю леди Эстелу наказать денежным штрафом в размере суммы, выплаченной ей магам, понизить в звании и лишить занимаемой должности! — жестким голосом громко произнесла секретарь.

«Вот стерва! Где ж я тебе столько денег возьму? — хмуро глядя на секретаря, возмутилась про себя Эста. — Я же вам не бог торговли, Дарг тебя побери! А про профессионализм и развал — она это зря. Ой, зря! У меня все работает. И все в совете об этом знают!»

— Что ж, я думаю… — начала глава совета, но сказать, что она там думает, она не успела.

В воздухе круглого зала совета над большим подковообразным столом, за которым заседали варги и перед которым, стоя, оправдывалась начальница тайной стражи, внезапно разлилось золотое сияние.

— Мой народ! — раздался торжественный громкий голос, и пред изумленными варгами появилась сияющая фигура их божества. — Слушайте мою волю! Я, богиня Арист, объявляю: отныне у моего народа будут рождаться мальчики! И ребенок, рожденный в роду Элестрай, — первый из них! Повелеваю вам: сберегите ему жизнь! Я подарила вам мальчика, вы — сделаете все, чтобы он жил. Это ваше будущее. Понимаете ли вы меня?

— Да… да… да, богиня… — нестройно раздались голоса в ответ. Все варги вместе с Эстой были уже на коленях и с благоговением взирали снизу на парящую над ними в воздухе в золотом ореоле фигуру.

— Еще. Он пока только один. Этого мало. От его отца у вас тоже будут рождаться мальчики. Повелеваю сделать все, чтобы они родились! Вы поняли меня, мой народ?

— Да, богиня! — ответила за всех глава совета. — Благодарим тебя за твою заботу о нас! Мы все сделаем, как ты велишь! Не сомневайся в нас!

— Хорошо, — произнесла в ответ Арист, многозначительно и неспешно осмотрев каждого из присутствующих в зале. — Я верю в вас… Сохраните мое появление и все, что я вам сказала, в тайне. У варг много врагов… И не забывайте, что я постоянно помню и забочусь о своем народе!

— Да, богиня! Мы помним…

— Ты его бабка? — внезапно обратилась богиня к стоящей на коленях Эстеле.

— Да, всемогущая! — низко склонила голову та.

Арист, сузив глаза, внимательно осмотрела Эстелу.

— Назовешь его Бассо. Я так хочу. И… береги внука, Эста! Поняла?

— Да, богиня! Умру, но ради него все сделаю!

— Верю. Будешь отвечать за него передо мной. С тебя спрошу! — чуть улыбнувшись, наклонилась к ней Арист и слегка погрозила ей указательным пальцем. — Смотри-и-и…

— Благодарю тебя, великая!

— А вы ей все поможете, — обернулась богиня к главе совета. — Такова моя воля!

— Да, богиня! Как прикажешь. Все будет исполнено!

— Хорошо. Выполняйте!

— Да… спасибо, великая Арист… Мы поняли… Все сделаем, — нестройно прозвучали в ответ голоса.

Выслушав их, богиня кивнула и исчезла, оставив после себя разлитый в воздухе нежный запах цветов и потрясенное молчание присутствовавших при чуде.

Этория. Еще немного времени спустя

— Здравствуй, дорогая! Как малыши?

— Ой, тетя! Здравствуй! Все хорошо. Спят и едят, спят и едят, даже не капризят. Это ведь нормально?

— Если едят, значит, все нормально. Меня вот тоже чуть не съели… на совете.

— Да ты что? За что они тебя так?

— Завидуют. Орини особо злобствовала. Уж больно ей хотелось на мое место кого-то из своих посадить.

— На твое место? Тебя что, хотели должности лишить?

— Ага. Чуть не сожрали, Дина, чуть не сожрали! Только представь — твою тетку чуть не сожрали со всеми потрохами! Думала, все уже, не выкручусь. Все припомнили. И любоффь твою светлую, и Эриадора нашего ненаглядного, и как я тебя покрывала, когда ты тут безумствовала, любовь творя, и магов этих клятых… Всё достали. Всё вывернули, вытряхнули и перевернули! Стервы…

— И… как же ты от них отбилась?

— Ха! С такой-то защитницей? Да запросто!

— Какой защитницей?

— Ты сидишь? Очень хорошо. Сиди дальше и не вставай. Заседание совета своим личным присутствием почтила Арист.

— Не может быть!

— Может, может. Я ее видела, как сейчас тебя.

— Невероятно! И что она хотела?

— Хотела? Хотела сказать, что придумала нашему мальчику имя.

— Имя? Нашему мальчику? Богиня?

— Да. Она хочет, чтобы мы его назвали Бассо.

— Бассо? Что за странное имя — Бассо? И… как тогда будет ласково? Басик? А строго? Басс? Нет, мне не нравится!

— Мало ли что тебе не нравится. Арист сказала, что мальчик — это ее дар нам. Когда он вырастет, от него тоже будут рождаться мальчики. Поэтому задача всех варг — сберечь его. Он — наше будущее. Отныне Бассо — избранный нашего народа, ты мать избранного, я бабка избранного. Еще богиня сказала, что за внука я буду отвечать лично перед ней. Лично! И она проследит, как я с этим справляюсь. Понимаешь? Арист теперь покровительница твоего сына! И совету она прямо приказала — во всем помогать мне и тебе. Грех было не воспользоваться такой ситуацией… Короче говоря, завтра совет возместит все наши финансовые потери. Потери, которые я понесла, когда урегулировала вопрос с магами, а также и твои долги, возникшие по вине отца избранного. «Долги, возникшие ради будущего блага Этории…» — именно такая трактовка обоснования решения записана в итоговом протоколе совета. Будущего! Не больше и не меньше! Так что у нас теперь с тобой долгов нет. Поздравляю! Еще могу поздравить тебя с присвоением тебе внеочередного звания. Ты теперь полковник. Полковник с соответствующими привилегиями и денежными выплатами. Поздравляю, госпожа полковник!

— Полков…ник? Правда? Я же была лейтенантом… Так… сразу?

— Они упирались. Особенно Орини. Говорила, что звания майора вполне достаточно. Но я совету сказала, что для матери спасителя нации это просто смешно! Арист такой шутки может ведь и не понять… Они подумали, подумали… и согласились!

— Но ведь тогда получается, что я буду старше тебя по званию?

— Не волнуйся. Твоя тетка о себе не забыла. Я не первый год имею дело с нашим советом и прекрасно знаю, что рвать из них нужно, как только представится такая возможность. Будешь разводить политесы — останешься ни с чем. Так что я теперь тоже полковник. Очередное звание присвоено досрочно, за заслуги перед Эторией. То есть за рождение внука. Это, конечно, сплошь одна твоя заслуга, но я подумала, что ты, пожалуй, не будешь против, если твоя тетя немножко примажется к твоим успехам… Ты не против?

— Ой, тетя! Конечно же нет! Ты столько для меня сделала! Я тебе так благодарна! Конечно же нет!

— Я рада, что не ошиблась. Вообще после посещения богини мое положение в совете очень изменилось. Очень. Я просто забила обратно им в глотку все их претензии! Жаль, что ты не видела рожу этой Орини! Под конец она даже уже и не вякала, хотя поначалу что-то там еще пыталась. Но упорная. Она теперь у нас будет заниматься подбором невест для нашего Бассо. Вырвала все-таки место!

— Каких еще невест? Какие могут быть в его возрасте невесты?

— Лучшие. Самые лучшие из всех! Пока он будет расти, ему будут подбирать самых здоровых, самых умных, самых красивых девочек! Чтобы, когда настанет срок, в Этории родилось много-много мальчиков! Дина, наш парень будет просто нарасхват! К нему будут очереди выстраиваться!

— Даже не знаю, что на это сказать…

— А мы будем решать, кто будет первым в этой очереди… И пусть Линери хоть все облысеют разом! Последнее слово все равно будет за мной!

— Что ты сказала, тетя?

— А, ерунда! Просто мысли вслух. Значит, так. Охранять тебя с детьми будут боевые кошки и мои варги. Жить будешь в одном из наших тайных убежищ. Я посмотрю, где будет лучше для детей, и выберу. Все будет самым лучшим. Совет денег жалеть не станет. Если начнут упрямиться — Арист пожалуюсь! Хотя вряд ли до этого дойдет. Они прекрасно понимают, что значит для нас сейчас мальчик. Просто это была драка за место рядом с Бассо. Но богиня сказала свое слово, и сейчас все поутихнут. Так что вот так. Похоже, что ты вытащила счастливый билет, Дина, подобрав столь забавную зверушку…

— Он не зверушка!

— Да? Ну извини. Совершенно не хотела задеть твои чувства.

— А когда я увижусь с ним?

— Мм… А тебе это так необходимо?

— Ты же обещала! Сама говорила — вот родишь, тогда и поедешь! А теперь что?

— Что-что! Теперь у тебя мальчик! Как ты планируешь сохранить все в тайне, если начнешь всех сюда водить?

— Не всех! Только его! Он не посторонний!

— Напомнить тебе, как вы расстались? А? Вас еще помирить сначала нужно, прежде чем ему детей показывать!

— Ну вот… я их покажу и… Мы и помиримся!

— Не все так просто… Дина.

— А что опять не так?

— Пойми, он на тебя обижен! И он нам чужой. Его наши проблемы и беды особо не волнуют. И я сейчас просто не представляю, как заставить его держать язык за зубами, когда он узнает, что у него есть сын. Скажет там, скажет сям, и от нашей тайны останется только пшик! Подумай, разве император и маги обрадуются, услышав такую новость? Для них ведь это значит, что они потеряют над нами свою власть! И что же они в этом случае захотят сделать? На ум мне приходит только одно — убить Бассо, чтобы все осталось по-прежнему. Ты готова рискнуть жизнью сына ради встречи с Эри?

— Но… А как же отцовские чувства? Неужели он допустит, чтобы его ребенку причинили вред? Он будет молчать!

— Глупенькая моя! Это у женщин материнское чувство сразу возникает. И то иногда бывает так, что и… и нет его, этого чувства! Нет — и все тут! А уж про мужчин вообще и говорить нечего. До них порой только через несколько лет доходит, что у них дети есть… Нет, конечно, есть и такие, для которых дети — все! Но опять же… Короче. Отцовские чувства — это как повезет. А в нашем случае рисковать нельзя. Ты меня понимаешь?

— А если его украсть и привезти ко мне?

— Опять украсть? И что ты будешь делать с украденным магом, позволь тебя спросить? Как ты его будешь контролировать, если ему вдруг захочется все тут разнести?

— Но он же еще только студент…

— Откуда я знаю, чему он там уже понаучиться успел? Причем учти — пропавшего ученика маги будут искать. Они это так не оставят. И его следы приведут их снова к нам… Мы уже это с тобой проходили.

— Что же тогда делать?

— Делать? Займись детьми… переездом… обустройством на новом месте… Хлопот у тебя сейчас будет полон рот. А я займусь решением твоих проблем с Эри. Буду думать. Что-нибудь да придумаю! Я же уже ведь как-то что-то придумывала, не так ли? Ты своей тетке доверяешь?

— Конечно, тетя. Если бы не вы…

— Ну вот видишь. Занимайся. А я займусь твоим Эри. Никуда он от нас не денется!

Рабочие будни

Выйдя от племянницы и добравшись до своего кабинета, Эста устало плюхнулась в кресло, решив пару минут передохнуть, перед тем как взяться за дальнейшие дела.

«Так, — подумала она, нужно срочно посылать кого-то на разведку к Эри. И не только на разведку, но и еще для кое-чего! Необходимы кандидатки. Кроме этого тайна должна остаться тайной… Придется использовать их вслепую…»

На этом месте ее мысли были прерваны секретарем. Получив от него чашку коффая, Эста, прихлебывая, взялась просматривать поступившую почту, совмещая, как говорится, приятное с нужным. После пары второстепенных сообщений от подчиненных в ее руках оказалось письмо от Ниресенты Анджус, целительницы, которую она так ждала. Нехорошо сузив глаза, Эста вскрыла конверт.

«Уважаемая леди Эстела!

К моему большому сожалению, обстоятельства, причину которых Вы уже знаете, сделали нашу с Вами встречу невозможной. Я немало времени прожила рядом с варгами, знаю многих и знаю Вас, поэтому Ваши дальнейшие действия в этой ситуации не оставляют у меня никаких сомнений. Поверьте, мне совершенно не хочется быть заложницей и провести не один десяток лет взаперти, пусть даже это будет весьма комфортабельная и удобная клетка. Поэтому я решила не возвращаться. Уверена, что у Вас все хорошо. Для того чтобы обезопасить себя, сообщаю Вам, что я предприняла ряд мер. В случае моей внезапной смерти или исчезновения люди, которых бы могла заинтересовать эта история, узнают о ней, получив соответствующие письма. Поэтому прошу Вас впредь не искать со мною встречи и не предпринимать никаких действий, которые могли бы спровоцировать меня на ответные, защитные шаги. Со своей стороны я обещаю Вам свое полное молчание и нераспространение по данному вопросу.

С уважением,

Ваша Ниресента Анджус.

P.S. Мне правда очень жаль, что так получилось…»

«Га-а-адина… Она ведь все знала! Ну конечно же, как я об этом не подумала! И ничего не сказала… Сбежала… Тва-а-арь…»

Эста, сильно сжав челюсти, уставилась на строчки письма, соображая, что предпринять и можно ли вообще что-то предпринять в такой ситуации?

— Леди Эстела, — постучав, заглянула в дверь секретарь, — прибыл курьер из столицы со срочным донесением.

— Приглашай, — коротко бросила Эста, убирая письмо целительницы обратно в конверт.

«Потом разберусь! Срочное донесение — это всегда неприятности. Сначала с ним».

— Срочное донесение! — громко произнесла пропыленная варга в дорожной одежде, протягивая два запечатанных конверта — один побольше, другой поменьше. — От леди Арины Линери, полномочного представителя Этории в столице империи!

— Хорошо, — кивнула Эста, принимая их у нее из рук. — Как доехали? Были ли проблемы? Сколько дней в пути?

Автоматически задавая вопросы, Эста осмотрела конверты на сохранность печатей и, убедившись, что все в порядке, вскрыла ножом для писем самый тощий из них.

— Благодарю вас! Проблем не было. Тринадцать дней пути!

— Тринадцать? — приподняла брови Эста. — Быстро…

— Старалась как можно быстрее!

— Отличный результат, — кивнула Эста курьеру и принялась читать сообщение.

— ЧТО?! — Брови начальницы тайной стражи взлетели вверх. — ЧТО?! Император закрыл академию и изгоняет наш гарнизон из столицы?! Как такое может быть?!

Эстела с вопросом в глазах повернулась к курьеру.

— Это все из-за книги, — мрачно глядя на нее, ответила курьер.

— Вы в курсе содержимого сообщения? — возвращаясь к чтению письма, спросила Эста.

— Нет, леди Эстела. Но я в курсе последних событий в столице.

— Вот, значит, как… — задумчиво сказала Эста, складывая письмо.

— «С варгой в постели. Записки выжившего»… — секунду спустя прочитала Эста вслух название, руками разорвав второй конверт и вытащив из него наружу книгу. — Ну надо же…

Эста открыла ее и принялась быстро, на выбор, читать кусками, стремительно переворачивая страницы и переходя с места на место. По мере чтения лицо начальницы тайной стражи вытягивалось все больше и больше, а глаза распахивались все шире и шире.

— Кхм, — кашлянула курьер, привлекая к себе внимания. — Прошу простить, но мне нужно еще доставить сообщение в совет…

— Да, конечно, — кивнула Эста, отрываясь от книги. — Где расписаться?

Отправив курьера, Эста схватила колокольчик и принялась бешено им трясти, вызывая секретаря.

— Всех моих замов. Срочно! — приказала она ей. — Совещание. Через пятнадцать минут! Вызывай!

Бросив колокольчик на стол, Эста снова принялась читать.

— Вот книга, — через четверть часа хлопнула ею об стол Эста, за которым сидели трое ее заместителей. — Даже не книга, а мерзкий пасквиль, который противно взять в руки! Но тем не менее ознакомьтесь! Нам с вами не впервой в дерьме копаться. Ознакомитесь прямо сейчас, а потом встанете из-за стола и найдете мне тех ублюдков, которые это сделали! Всех! Всех до единого! Особливо скажу об авторе… Только живым! Найти и привезти сюда! Кожу я с него буду сдирать самолично! Для него не побрезгую руки запачкать! Все! Изучайте — и за работу! Найдите мне мразь, которая это написала! Найдите!

Этория. Еще сутки спустя

Яркий солнечный свет лился в высокие узкие окна кабинета, ложась на пол ровными прямоугольными полосами. Где-то там, за этими окнами набирал силу день, зимний день с пронзительно-синим безоблачным небом и нежарким ярким солнцем. В такой день хорошо гулять по дорожкам среди кустов и деревьев, вдыхать прохладный чистый воздух, пахнущий прошлогодними опавшими листьями и сырой корой деревьев, зная, что до обеда еще несколько часов и никто за это время тебя не найдет…

«Как же хочется просто бесцельно побродить на воздухе, — глубоко вздохнув, подумала Эста, глядя на яркое великолепие за окном. — Но мой удел — скакать, как боевая лошадь, не останавливаясь… до самого конца… Пока не сдохну в какой-нибудь очередной «последней атаке»…»

В черном камзоле мужского покроя с большими обшлагами на рукавах, в прямых черных брюках Эста выглядела строго и мрачно. Под стать своему настроению. Вчера она сорвалась, в присутствии своих замов кричала, хлопала ладонями по столу, топала ногами, обещая самолично содрать кожу с этого писаки. И пусть в этом было виновато дикое напряжение последних дней, но все равно такое поведение было совершенно непозволительно в ее должности. А сегодня Эсте нужно было еще и врать им. Врать тем, с кем она не один год проработала локоть к локтю и знала, что любая из них не задумываясь пожертвует собой ради Этории…

«Ладно, — подумала Эста о тех, которые уже минут пять терпеливо ждали, пока их начальница насмотрится в окно, — тяни не тяни, а дело делать все равно придется…»

— Я пригласила вас сегодня для того, чтобы сообщить еще об одной проблеме, которая, дополнительно ко вчерашней, возникла перед нами, требуя своего решения… — Эстела, не оборачиваясь к столу и заложив руки за спину, молча сделала несколько неторопливых шагов вдоль окон. — Все, что вы сейчас услышите… является тайной. Тайной, которой присвоена высшая степень секретности… Разглашение ее может оказаться фатальным… для всей Этории!

Эста резко развернулась и неспешно оглядела нахмурившиеся лица.

— Говорю не потому, что хочу напомнить о дисциплине или… о долге. Я, более чем в ком-либо, уверена в вас и в вашей способности хранить секреты… Говорю для того, чтобы дать понять важность и значимость проблемы, которая стоит перед нами…

Вздохнув про себя, Эстела неторопливо прошла к столу и села на свое место.

— Итак, — сказала она, кладя руки локтями на столешницу и переплетая пальцы, — на днях богиня Арист почтила своим присутствием Верховный совет Этории…

Сделав паузу для осмысления услышанного присутствующими и подождав, пока исчезнет изумление на их лицах, она продолжила:

— Богиня сообщила, что делает нам дар. Она сказала, что в империи появился человек, от которого у варг будут рождаться мальчики… — Эста хмуро посмотрела на осветившиеся радостью лица замов и, чуть поджав губы, сказала: — Богиня подарила нам то, чего мы так долго желали — у нас будут мужчины! Мы наконец станем полноценным народом, не зависящим от прихоти чужаков!

За столом наступила потрясенная тишина.

— Это будет чудесно! — не удержавшись от распирающего ее восторга, воскликнула сидящая справа Вилента. — Хвала богине!

— Хвала богине! Хвала богине! Хвала богине! — троекратно поддержали ее все остальные.

— Хвала богине, — тоже сказала Эста, правда с гораздо меньшим энтузиазмом в голосе.

— Однако, для того чтобы это произошло, нам необходимо решить одну проблему. Проблему с будущим отцом наших мужчин. Арист сказала, что мальчики смогут родиться только от одного человека. Единственного человека во всем мире…

Эста сделала паузу.

— Кто он? — не выдержала Вилента. — Император? Принц?

— Слава Арист, нет! — ответила Эста. — Все несколько проще и сложнее одновременно. Это Эриадор Аальст, молодой человек примерно восемнадцати лет от роду, студент первого курса магического университета…

— Угу, — прокомментировала сидящая рядом с Вилентой Лорита. — Все же не простолюдин. А богиня не сказала — от него будут всегда только мальчики или нет?

— Арист ничего об этом не сказала. Сказала — будут рождаться.

— По-о-оня-я-ятно-о-о… Значит, наверное, не всегда. А как быть с нашей… проблемой? У него же после первой мозги съедут! Чего потом с ним делать?

— Дело в том, что Аальст уже имел опыт общения с нами. Мм… — забарабанила пальцами по столу Эста. — В общем, некоторое время… он гостил у моей племянницы.

— Так это тот парень, — свела брови к переносице Вилента, — который в ошейнике? Он?

— Да. Он, — хмуро кивнула Эста.

— Так ведь Дина уже от него родила! Но девочек… Странно как-то богиня сделала… Рождались бы только мальчишки, и все! Или для этого нужна какая-нибудь особая девушка? Может, нам нужно ее найти?

— Никого искать не нужно. Арист ничего об этом не говорила. Сказала, что произошли изменения и от Аальста будут рождаться мальчики.

— Что за изменения?

— Не знаю. Богиня не объяснила. Но так как Аальст учится в университете магии… Могу предположить, что на него что-то повлияло. Допустим, магия как-то по-особому воздействовала… А может, зелье какое-нибудь выпил. Не знаю! Не спрашивайте! Да и нужны ли сейчас эти подробности? Богиня приказала нам сделать все, чтобы от него у нас было как можно больше детей. И нам просто следует выполнить ее волю, не спрашивая, как и почему. Понятно?

— Понятно-о-о… но все равно как-то странно-о-о… — наматывая на палец локон своих темных волос и задумчиво растягивая окончания слов, произнесла Вилента.

— Ви! Хочешь знать подробности — обращайся к Арист! Я не знаю! Ясно?

— Да ладно. Я все поняла.

— Если поняла, тогда продолжу. Значит, так. На Аальста наша магия не действует. Зверюшкой после произошедшего, как вы видите, он не стал.

Замы с глубокомысленным видом понимающе закивали головами.

— Хотя вполне возможно, что во второй раз будет по-другому… И с ним произойдет то, что и со всеми. Но пока будем исходить из того, что он невосприимчивый…

— Редкая птица, — хмыкнула Сильвия, подпирая голову рукой. — Таких почти не бывает!

— Я думаю, это связано с его предназначением, — глубокомысленно сказала Вилента. — Богиня не могла выбрать для нас обычного человека!

— Давайте вы потом будете строить предположения, — по-прежнему хмуро сказала Эста. — Можно мне закончить?

— Да, госпожа полковник! Мы вас внимательно слушаем!

— Спасибо, — с сарказмом в голосе ответила Эста Виленте, — продолжу. Так вот. Эриадор Аальст, или Эри, если кто не знает, как его сокращенно зовут, покинул Эторию в весьма расстроенных чувствах. Заявив на прощание, что отныне мы ему враги и просто так он этого не оставит.

— Дурак, — коротко прокомментировала Сильвия.

Эста косо глянула на нее, но говорить ничего не стала.

— Короче, — продолжила она, — господин Аальст на нас сильно обижен. В любом другом случае — плюнуть и растереть, но ситуация в данный момент сложилась несколько… необычно. Он нам нужен. Поэтому встает вопрос — как с ним помириться? Это раз. Второе — как обеспечить ему безопасность? Это два. И третье — как нам всем с ним переспать? Это три! — довольно ухмыльнулась Эста, глядя на озадаченные лица.

— Вы… тоже будете участвовать?

— Ты считаешь меня для этого слишком старой, Сильвия?

— Нет… но…

— Шутка. Я, пожалуй, так и быть, пропущу вперед молодежь. Но знайте. Если вы не справитесь и завалите все тут девчонками, в дело пойдет резерв. Старая гвардия!

Эста многозначительно приподняла брови.

— Хи-хи-хи…

— Ладно. Пошутили, и хватит, — несильно хлопнув ладонью по столу, сказала Эста. — Итак. За сбор информации об Аальсте отвечает Сильвия. Начнешь прямо тут. Найди и опроси всех, с кем он общался. Основной упор сделай на выяснение предпочтений и слабостей нашего героя. Всех слабостей. Это важно. Я поговорю с Диной. Тоже разузнаю все, что можно… Добавишь потом к себе в дело. Безопасность я поручаю Виленте. Возьмешь группу кошек и обеспечишь охрану Аальста.

— Э-э-э…

— Что?

— Два вопроса. Группу какую брать? Побойцовей или покрасивей?

— Покрасивей?

— Да. Может, имеет смысл совместить? Охрана ведь всегда рядом. Одни охраняют, другие делом занимаются… Я так думаю.

— Мм… на твое усмотрение. Если ты знаешь вкусы Аальста, то пожалуйста. Но не в ущерб его безопасности. Что за второй вопрос?

— Каким образом мы сможем его охранять? Он же студент в университете! Кто нас туда пустит?

— Вот об этом сейчас у нас голова болеть и будет. Но группа, к тому моменту, когда мы придумаем, как быть, должна уже караулить за углом. Чтобы выскочить, лишь только дадут знак. Это ясно?

— Так точно!

— Отлично. По поводу близких контактов. После общения с Аальстом у меня сложилось о нем следующее мнение — паршивец умен, горд, нагл и очень самоуверен. Еще, похоже, он считает всех остальных ниже себя. Причем гораздо ниже. А нас — внизу самого низа.

— Вот как? — сморщив нос и чуть приподняв верхнюю губу, оголила кончики белоснежных клыков Вилента. — Действительно паршивец. Но мы ему объясним, кто есть кто! В подробностях. Может, я это даже сама сделаю…

— Сохранность здоровья и жизни Аальста — превыше всего! Приказ богини. Поэтому любая варга должна умереть, если это поможет ему выжить. Лю-ба-я! В том числе вы, я и даже член Верховного совета. Виновные в допущении его смерти будут казнены! Это воля богини и решение совета! Никакое физическое воздействие на него недопустимо! Ясно? — жестко сказала Эста, оскалившись и сузив глаза.

— Да. Конечно! Понятно! Но есть же и другие формы объяснения… Вербальные, так сказать… Эмпатические…

— Вот ими и пользуйтесь, — кивнула Эста. — И помните. Каждый год, не прожитый Аальстом, — это как минимум десятки наших нерожденных мужчин. Как минимум десятки! Пересчитывайте результаты своих действий в мальчиков, которые нам нужны, как воздух. Доходчиво объясняю?

— Ясно. Да. Угу… — отозвались три голоса.

— Отлично. А сейчас мы попробуем придумать, как нам к нему подобраться…

— Но мы же ничего о нем практически не знаем! Что можно придумать в таких условиях?

— Для начала нам нужны просто идеи. Черновые, грубые, глупые… пусть даже безумные. Но они нам нужны, чтобы начать думать в нужном направлении. Мозг размышляет над проблемой, даже если вы явно не думаете о ней. Например, Вилента вот спросила, как же его охранять, если он внутри? Если подумать над этим, то первое, что приходит в голову, — это либо самим попасть в университет, либо… чтобы он не попадал туда и сам все время был снаружи…

— Снаружи — это в смысле, чтобы его оттуда выгнали? Так, что ли? — обдумав слова Эсты, спросила, наморщив лоб, Вилента.

— Ну как вариант. Вообще плохо, что за его спиной стоит гильдия магов… С одиночкой работать гораздо проще…

— Так вы предлагаете сделать так, чтобы его вообще выгнали из гильдии?

— Это было бы просто отлично. Тогда бы мы ему устроили «сладкую жизнь»! Без оглядки на кого-то там!

— А в момент «особо сильной сладости» мы бы помогли ему, протянув руку помощи! И он был бы нам обязан! Так?

Эста, соглашаясь, молча кивнула.

— Мм! Это будет непросто!

— Думайте. Для этого мы тут и сидим — чтобы думать! Думать и делать.

— А если сделать так, как сделали с нами? Как с книгой!

— В смысле? — повернулась к Виленте Эстела. — Какой книгой?

— Которую из столицы привезли, «Записки выжившего». Написать про Аальста что-нибудь такое… неприемлемое! И всех ознакомить. Он станет изгоем, его выгонят из гильдии, и он попадет к нам.

— Хм, — произнесла Эста, — неплохо! Вот. Стали думать — стали появляться идеи. И это вполне может сработать. Пусть из гильдии не выгонят, но жизнь ему это может подпортить изрядно… А мы пожалеем. Посочувствуем… подберем и обогреем… Хорошая идея! Только вот что может настроить всех против него?

— Убийство императора?

— Эк! — от неожиданности икнула Эста. — Давайте только без крайностей! За это его враз головы лишат! И не будет нам никаких мальчиков! Нет! Слишком авантюрно.

— А мы ему побег организуем! И спрячем. В Этории! А?

— Хм… — задумчиво наклонила голову Эста от одного плеча к другому и обратно. — Про то, чтобы он сидел в Этории, — мне понравилось. Про императора — нет. Если всплывет наше участие, придется только бежать. Причем всем. И потом, не забывайте, мы клялись на верность императору. Нет. Не пойдет!

— Тогда напишем, что он насилует и ест детей, призывает демонов, совершает черные ритуалы, убивает кошек и… и… что он вообще бяка нехороший!

Сидящие за столом негромко засмеялись.

— Ну… про детей и кошек… в это будет сложно поверить… А вот про всякие запрещенные ритуалы — сообщить можно. Пусть его хорошенько попроверяют. И подозревать потом всегда будут. Будет ему повод чувствовать себя несправедливо обиженным. Хорошая мысль! — одобрила Эста.

— Тогда, может, его с нами связать? — предложила Вилента.

— В смысле?

— Пустить слух, что он с варгами путается. Восхищается нами, творит оргии, детей в Этории понаделал и бросил… можно из «Записок» что-то переписать! В столице сейчас, похоже, просто какая-то истерия. Давайте его в нее затянем! Пусть почувствует, что значит быть в нашей шкуре! Пусть его там погоняют и пошпыняют за нас! Наверняка желающих много будет! А мы его морально поддержим… Поймем друг друга… Двое несправедливо обиженных быстрее найдут общий язык, не так ли?

— Рискованно, — задумчиво подвигав губам, ответила после паузы Эста. — Вызовут на дуэль и убьют. И все.

— Вряд ли кто рискнет вызвать мага на дуэль, — ответила, защищая свой план, Вилента.

— Свои же и вызовут. Из гильдии. И он пока еще только студент.

— Студентов запрещено вызывать на дуэли. Это я точно знаю. А снаружи, за стенами университета, мы проследим. По мне так — отличнейший план!

— Рискованный, — не согласилась с ней Эста, — но… что-то в этом есть. А как ты собираешься сообщить всем о пороках князя Аальста?

— Можно опять же сделать, как с книгой. Напечатать листки как бы с отчетом о чем-нибудь и разослать. Вроде путаница где-то в канцелярии или еще где произошла. Не так уж много их надо.

— Канцелярии… чего? — наклонив голову к плечу, спросила Эста.

— Императора… или Белого ордена… или еще у кого-то. Нужно только что-то серьезное. Чтобы он решил, что у него могущественные враги. А мы можем защитить…

— Хм… ладно, я подумаю… — пообещала Эста.

— А если ему беззубку подсунуть? — предложила Лорита, имея в виду варгу с очень маленькими клыками, которые в Этории редко, но рождались. Обычно их использовали в качестве внедренных агентов. К большому сожалению тайной стражи, варг без клыков не существовало. Вырванные клыки начинали тут же расти вновь, благодаря замечательной способности организма варг к скоростному заживлению ран и сращиванию костей.

— Нет. Не пойдет, — отрицательно покачала головой Эста. — Во-первых, красавиц, из тех, кого я видела, среди них нет, а во-вторых, у нас же не разовая операция. Рано или поздно обман всплывет. И что? Опять Аальст обидится, что его обманули… Замучаемся уговаривать…

Эста надолго замолчала, задумавшись…

— Таким образом, — наконец сказала она, — первые идеи у нас есть. Думаем в заданном направлении, но ничего без моего одобрения не предпринимаем. Все очень сырое и неоформившееся. Можно нанести больше вреда, чем пользы. Взять то же заявление о том, что он у нас тут весело проводил время… Если представить дальнейшее развитие событий, то это может выйти нам боком. Рассказы Аальста о его похищении и насильном удержании только подбросят пищи в костер, который сейчас пылает в столице… Так он, пожалуй, об ошейнике всем подряд не болтает, чтобы не позориться, но если его начнут спрашивать, то он вынужден будет отвечать, дабы оправдаться… Тут мы можем больше проиграть, чем выгадать. Поэтому сначала собираем информацию, а затем на ее основе я окончательно определю порядок действий. Единственно, что, наверное, можно сделать сразу — отправить ему официальное письмо с извинениями, предложениями мира, дружбы, сотрудничества и… и обещаниями приличной суммы денег… в качестве компенсации за причиненные неудобства…

— Денег? — переспросила Вилента.

— Да. Пусть он что-нибудь от нас примет. Тогда дальнейшее общение пойдет легче. Деньги — это самое то, для того чтобы понять и простить кающегося врага. Тем более когда он их предлагает сам…

За столом вновь наступила тишина. Замы усиленно шевелили мозгами, смотря на свою начальницу.

— Итак. На сегодня все! — сказала Эста, прерывая затянувшееся молчание. — Расходимся. И думаем, думаем, думаем!

Разведка

Начальница тайной стражи Этории, леди Эстела Элестрай, стояла у высокого узкого окна и, скрестив на груди руки, провожала взглядом идущих через мощенный серыми камнями двор Виленту и Сильвию. В столицу они прибыли только вчера, ближе к вечеру, а сегодня прямо с утра она отправила их на встречу с Эри.

— Хм… — тяжело вздохнула Эста, глядя на удаляющиеся спины.

Дела были неважны. Да какой там! Плохи, если называть вещи своими именами… Одни взгляды по пути в столицу чего стоили! Насмешливые, ироничные, презрительные, гадливые… Нет, напрямую никто так смотреть не смел, но все прекрасно чувствовалось. Об уважении и страхе речь уже не шла. Даже у простолюдинов.

«Ладно, сочтемся, — подумала Эста, оттопыривая плотно сжатые трубочкой губы, — за каждый взгляд сочтемся! За каждую ухмылку! За каждую «варгу в постели» на захолустном постоялом дворе! За все сочтемся. Дайте только вас найти… твари!»

Арина Линери, представитель Этории в столице, тоже «порадовала».

— Император отнял здание нашей академии. В недельный срок приказал освободить. Еле успела имущество вывезти, — сообщила она «радостную весть». — Особняк, где мы с вами сейчас беседуем, снят. И за немалые деньги…

— Причина? — приподняла правую бровь Эста.

— Нарушение императорского указа о дуэлях и отказ выдать суду виновниц.

— Прямой отказ выполнить требования императора? — неподдельно удивилась Эста. — Решение, одобренное советом? Я чего-то не знаю?

— Конечно нет! По причине дефицита времени и невозможности согласовать свои действия с советом, я действовала самостоятельно. Исходя из сложившейся обстановки, мною было принято решение, не дожидаясь решения совета, выдать предполагаемых виновниц людям. Но я не смогла это сделать. Они скрылись…

— Самовольно?

— Нет. Я дала им указание исчезнуть из столицы… до выяснения обстоятельств… И с тех пор их никто не видел.

Эста скептическим взглядом окинула собеседницу. Арина была невысокого роста, чуть полноватой, моложе Эсты. Ее лицо с тонкими чертами выражало холод и властность.

— Исключительные у вас подчиненные, госпожа подполковник, — с едкой иронией в голосе произнесла Эста. — Приказы выполняются просто на «отлично»! И когда вы намерены их «найти»?

— Их могли убить. У меня три случая нападения на пятерки, возвращавшиеся с дежурства во дворце! Стреляли с крыш. Арбалеты. Двое ранены.

— Ничего себе! — присвистнула Эстела. — Это же война! Что говорит император по этому поводу? Вы жаловались?

— Да. Мы доложили первому советнику и в их службу безопасности. Молчание.

— Хм… — Сильно нахмурившись, Эста забарабанила пальцами по столу. — Как вообще могло это произойти, — спросила Эста, имея в виду дуэль. — Они ранить их не могли, что ли, этих сопляков? Как такое могло случиться?

— Все просто, — нахмурилась Арина, — на момент дуэли виновницы… виновницы были сильно пьяны.

— О-о! Они у вас тут еще и нажираются до состояния невменяемости? Отлично! Какая, оказывается, веселая жизнь идет в нашей академии! А я и не знала! Совет наш тоже наверняка не в курсе о времяпровождении ваших подчиненных. Похоже, пора поставить его в известность!

— Лейтенанты были в увольнении… Уставом употребление алкоголя в увольнении не запрещено…

— Окромя уставов они еще что-нибудь знают? Такое слово, как «мера», им известно?

Подполковник кисло поджала губы, промолчав.

— Как будто кто рассчитал… — задумчиво покачала головой Эста, имея в виду цепь произошедших событий. — Хорошо, я доложу совету. Что вы можете сказать по поводу предполагаемых авторов книги?

По поводу авторов Арине тоже сказать было практически нечего. Высокий старик — Дарт Вейдер, типография, имена пяти распространителей и… И все!

— Что, это все-е-е? — с искренним удивлением протянула Эста. — Это все, что вы за это время узнали?

— В городе сложилась… весьма… непростая обстановка. Я приказала поодиночке не ходить. А толпа варг не располагает к секретному сбору данных… И потом, нужно было организовать вывоз имущества из академии…

— То есть вы занимались спасением барахла? Вместо того чтобы искать наших врагов?

Ирония так и сквозила в голосе начальницы тайной стражи.

— Я отвечаю за имущество. А разыскивать врагов в такой обстановке — слишком большой риск для подчиненных.

— С каких это пор варгам стало опасно выходить на улицу?

— С тех самых. Знаете, госпожа полковник, стрела в спине — это совсем не то украшение, которое я бы хотела видеть у вернувшихся из города!

— У вас что, амулетов нет?

— Почему? Есть. Только злоумышленники используют дварфовые болты. Амулеты больше одного выстрела не держат.

— Ничего себе, — с уважением в голосе сказала Эста. — Они же золотой за болт стоят!

— Уже почти два. Потом, маги совершенно не торопятся заряжать наши амулеты. Вечно по нескольку раз приходится просить, напоминать…

— Совсем вы тут в столице мышей не ловите… — прокомментировала услышанное пару секунд спустя Эста. — Ладно… Что у вас с осведомителями?

С осведомителями было тоже не очень. Некоторые исчезли, уйдя на дно, другие темнили, говоря, что нет сведений, третьи стали просить больше денег, кто откровенно отказался сотрудничать.

— Больше денег! — хмыкнула Эста. — А клыки вы им показать не пробовали?

— Пробовали, — вздохнула Арина, — не действует. Обещают жаловаться на то, что мы им угрожаем. В текущий момент это нам совершенно не нужно. Убить парочку, чтобы другим неповадно было, — тоже неподходящее время. За нами следят, и все сразу докладывают на самый верх. Домик Шарте поклялся, что нас всех уничтожит. Лично. Род Валоне тоже вторит ему. У них достаточно людей и денег. Не сомневаюсь, что стрельба с крыш — их рук дело… У нас сейчас просто связаны руки.

— М-да, обстановочка… — подвела итог Эста. — Ну а в академии магии у вас кто-то из осведомителей есть?

— Нет, — хмуро ответила Арина.

— Караул просто какой-то… Госпожа подполковник, сейчас я сообщу вам сведения, имеющие высший приоритет секретности. Прошу слушать меня внимательно…

После сухого изложения событий, связанных с появлением богини, Эста, глядя в просветлевшее лицо Арины, сказала:

— Так что, госпожа подполковник, это является нашей главной задачей. Все остальное — вторично! Но это совсем не значит, что мы простим врагам наш позор. Мы должны умыть их их же кровью. И мы это сделаем! Особенно теперь, когда у нас появилась возможность больше не зависеть от людей… Поэтому сейчас все внимание на Аальста. Деньги, средства, варги — все сейчас подчинено решению этой проблемы. А у вас даже нет осведомителя в академии… Думайте, как туда пробраться! Ваша зона ответственности, поэтому жду от вас решения! И помните о секретности. Если то, что я вам сказала, станет известно нашим врагам, они попытаются убить Аальста, чтобы лишить нас будущего! Вы понимаете?

— Да! — кивнула Арина.

— Тогда действуйте. Завтра я отправлю своих замов под видом курьеров к Аальсту, на первое знакомство, так сказать. Попробуем соблазнить его деньгами…

И вот теперь Эста смотрела в удаляющиеся спины и думала: «И да поможет вам Ариста, девочки!»

Эри

— Господин студент, господин студент!

Призывные крики за моей спиной заставили меня оглянуться. Молодой парнишка, работающий одним из посыльных у ворот, торопливо бежал в мою сторону, махая мне рукой.

— Господин Эриадор! Там у ворот вас ждет курьер!

— Меня?

— Да, вас! Вы ведь Эриадор Аальст? — перехватывая воздух, спросил подбежавший посыльный.

— Да, это я. Возьми! — Я достал из кармашка мелкую монетку и протянул ее мальчишке.

— Благодарю вас, господин!

И что там за курьер? Кто это обо мне вдруг вспомнил? Ошибка?

Я развернулся и направился к воротам. Через минут пять я, толкнув рукой дверь, вошел в комнату для гостей.

— Господин Аальст?

Справа со скамейки у стены поднялись две стройные молодые женщины в серых дорожных костюмах мужского покроя и высоких, выше колен, черных сапогах. Слева на боку у каждой короткие клинки. Варги!

— Чем обязан? — насторожившись, холодно поинтересовался я, с прищуром разглядывая столь неожиданных для меня гостей.

Варги в ответ тоже внимательно смотрели на меня. Внимательно и цепко, обегая взглядом мою фигуру. И, похоже, я им не понравился. Радушные и доброжелательные улыбки, присутствующие в первый момент на их лицах, как-то потускнели, искривились и стали похожи, скорее, на две ухмылки.

Перейдя в план ментальных потоков, я ощутил смесь интереса, удивления, разочарования, озабоченности и какой-то насмешки, исходящей от них.

— Господин Эриадор! — после слегка затянувшейся паузы взаимного разглядывания наконец сказала, делая шаг вперед, одна из варг. — Я курьер Этории, леди Вилента. У меня есть для вас письмо.

Она нагнулась и, расстегнув прямоугольную сумку, висевшую на длинном ремешке через плечо, вынула конверт из желтой бумаги. На нем ярко краснела большая сургучная печать, нашлепанная посредине.

— Прошу! — сказала она, протягивая мне послание.

«Господину Эриадору Аальсту от начальницы тайной стражи Этории — леди Эстелы Элестрай», — взяв его в руки, прочитал я надпись на титульной стороне.

И что же это такое, озадачился вопросом я, держа в руках конверт и не торопясь его вскрывать. С чего это вдруг Эста решила заняться эпистолярным жанром и принялась слать мне письма? Что она от меня хочет?

Душа стремительно наполнялась злостью. Я словно снова ощутил на шее ошейник.

Может, они меня вычислили? И Эста знает, кто написал «С варгой в постели»? Как-то быстро… Нет! Не могли они меня расколоть! У меня все было четко в плане конспирации! Даже если они меня заподозрили, то явных доказательств у них нет. Так что пусть они идут лесом! Будет еще тут письма слать! Для варг ныне вообще не сезон! Пусть уползают в свою Эторию и сидят там, помалкивая! Тоже мне, явились не запылились!

— Мы сегодня отправляемся в Эторию, — прервала мои мысли курьер. — Если желаете, мы можем подождать, пока вы напишете ответ. Мы его сразу передадим леди Эстеле.

Ответ? Ответ, значит? Хорошо, будет Эсте ответ!

— Очень хорошо, — кивнул я. — Я вас не задержу.

С этими словами я вскрыл конверт, оторвав узкую полоску вдоль одной из сторон, и достал сложенный лист белой бумаги. Не читая, на глазах курьеров я неторопливо разорвал его пополам, сложил куски, снова порвал пополам, сложил, порвал, сложил, порвал, сложил, порвал, сложил, порвал… Через пару мгновений у меня в руке была маленькая стопочка разлохмаченных по краям белых обрывков. Сжав бока конверта, я аккуратно с ладони высыпал обрывки внутрь.

— Ответ, — сказал я, возвращая конверт с клочками бумаги.

У варгуш были вытянутые физиономии и округлившиеся глаза. Но в себя они пришли быстро.

— И как это понимать? — спросила Вилента, принимая послание у меня.

— Вы слишком любопытны для своей должности, леди, — хмуро глядя на нее, ответил я. — Вы курьер. Вот и занимайтесь делом. А что это значит, оставьте думать другим. Например, леди Эстеле. Она вполне способна понять, что это значит. Прощайте!

Я сделал легкий кивок головой.

— Всего доброго, — поджимая губы и прищуривая глаза, сделала ответный кивок та.

— И вам… — парировал я, постаравшись вложить в слова как можно больше сарказма.

— Ответ, — протягивая конверт Эстеле, лаконично сказала Вилента.

— Да-а-а?! — с энтузиазмом отозвалась она, быстро беря его из ее рук. — Он ответил?

Вилента чуть слышно хмыкнула.

— Что это? — с удивлением заглядывая одним глазом внутрь разорванного конверта, спросила Эста. Она непонимающе посмотрела на Виленту.

— Ответ, — пожала плечами та.

— Вот это? — высыпая клочки бумаги на стол, переспросила Эста.

— Угу. Он даже читать не стал. Порвал, не разворачивая.

— Каков наглец!

— Да. Наглец, каких, пожалуй, еще поискать.

— Это ваше единственное впечатление о нем? — спросила Эста, обращаясь к Лорите и Виленте.

— Ну почему же, — с едкой иронией в голосе ответила Вилента, — кроме того что он целитель, наглец и ничего себе так на мордашку, есть еще одно сильное впечатление. Он еще, похоже, особенный мужчина!

— Кто-о? — изумленно протянула Эстела, распахивая глаза. — Он? Особенный? Да вы что?!

— Ага, — поддакнула Лорита, — у него в ухе серьга!

— Пппфффф, — издала Эста фыркающий звук губами, выдохнув через них воздух. — Еще этого не хватало! Вы уверены? В Этории он казался совершенно нормальным… Ничего такого я за ним не заметила. Дина, правда, жаловалась, что он очень щепетилен в выборе одежды. Но это в общем-то не показатель…

— Серьгу мы видели своими глазами, — ответила Лорита, — как вас сейчас.

— Ну надо же! Кто бы мог подумать… Хотя это вполне объясняет то остервенение, с которым он отбрыкивался от Дины. Н-дааа…

Эстела замолчала, задумавшись.

— Неужели богиня не могла нам найти кого-нибудь другого? А не это бе-э-э? — делая «морду», спросила Лорита, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Не богохульствуй, — откликнулась Эста. — Арист виднее. Только вот если это действительно так, что же тогда мы с ним будем делать? Как? Как мы его соблазним?

— Ну… — протянула Вилента, задумчиво берясь правой рукой за подбородок. — Можно насобирать по всей Этории тощих задохликов. С мальчишескими фигурами. Чтобы ни сзади, ни спереди ничего не выступало. Мужские костюмы, мужские прически… И пусть вокруг него прыгают. Может, соблазнится… «мальчиком».

— М-да? — без энтузиазма откликнулась Эста. — Весьма сомнительно…

— Дарг! — спустя секунду несильно пристукнула кулаком по столу начальница тайной стражи. — Сколько проблем с этим мальчишкой! А как он на вас отреагировал? Его первые чувства? Что почувствовали?

— Злость. Обида. Настороженность. Недоверие. Чувство опасности. Удовольствие.

— Удовольствие? От чего?

— Я не поняла, — ответила Вилента, — то ли от того, что он видит нас, то ли от того, что он нас сейчас пошлет…

— Я тоже не уловила, — сказала Лорита.

— Удовольствие… — задумчиво протянула Эста. — Что ж. Первая встреча состоялась. Итог — все плохо. Однако будем считать, что не безнадежно. Мы знаем, для чего мы это делаем. Знаем, для кого. Поэтому двигаемся дальше. Сделаем сейчас паузу на то, чтобы собрать о нем как можно больше сведений. Затем сообщим ему о сумме, которую мы готовы ему передать в качестве компенсации. Посмотрим, может быть, он у нас жадина?

— Хорошо бы, чтобы было так, — глубоко вздохнув, произнесла Лорита.

Во дворце скучали

— Привет, Ди! — сказала Сюзанна, входя в небольшую комнату, являющуюся кабинетом ее брата.

— Привет, — отозвался Диний, отодвигая книгу в сторону и выглядывая из-за нее. Он с удобством расположился в углу комнаты на небольшой тахте с высокими подлокотниками. Голова у него лежала на одном из них, а ноги он закинул на другой. Рядом с изголовьем тахты стоял небольшой столик с его любимыми печенюшками и графином сока. Принц «вкусно читал».

— Что делаешь? — спросила Сюзанна, хотя она прекрасно видела, чем тот занимается.

— Работаю, — с легкой иронией в голосе отозвался брат.

— Вижу.

— А чего тогда спрашиваешь?

— Так… — неопределенно ответила Сюзанна, — просто.

На принцессе было домашнее платье из мягкого коричневого вельвета с узкой юбкой, темно-серыми широкими манжетами на рукавах и такого же цвета воротником. Большая копна густых темных волос, длиной до пояса, была зачесана назад и скреплена несколькими серебряными заколками.

— Скучаешь? — поинтересовался Диний, оглядев сестру.

— Немножко, — улыбнулась та, подгибая юбку и садясь в большое кресло. — Вот, решила зайти. А что ты читаешь?

— «С варгой в постели».

— Фу, — наморщила носик принцесса. — Нашел что читать!

— А что? Нормальная книжка.

— Гадкая она. Когда читала, было такое чувство, будто что-то несвежее съела. Неприятное. Фу!

Принцесса передернула плечами.

— Да? — удивился Диний. — А у меня нет ничего такого… Нормально. Чего это у тебя так?

— Наверное, потому, что я варг знаю лучше, чем ты. Лживая она, эта книга. Причем ложь в ней какая-то хитрая… с правдой перемешана. Специально. Словно отраву кто сделал. Не люблю людей, которые ложью исподтишка гадят. А автор из таких. Лжец и трус! Только, видно, и способен, что тайком гадости делать. А книжка тебе понравилась, наверное, потому что ты ее не читал, а картинки рассматривал. А? Признайся?

— Да ладно! — усмехнулся Диний. — Скажи, что тебе они не понравились! Мне вот понравились. Особенно вначале. Там, где они в постели!

— Почему-то я совершенно этому не удивлена, — с сарказмом в голосе ответила Сюзанна. — Смотри, не подожги страницы воспламененным взглядом.

— Да я по делу сейчас смотрю.

— Не сомневаюсь ни в одном твоем слове.

— Не… Серьезно. Тут есть секретные приемы с мечом от боевых кошек. Хочу завтра один попробовать. А ты видела, какие платья тут нарисованы?

— Видела.

— И что?

— Да так… Картинки черно-белые. Непонятно. Мне вот у темной магички платье понравилось.

— Да-а-а… — задумчиво протянул принц. По глазам было видно, что он ушел в воспоминания. — Ничего так у нее платьице…

— Ничего? — насмешливо фыркнула Сюзанна. — Много ты понимаешь!

— Да уж чего-то да понимаю!

— Да неужели? Готова поспорить, в том, что касается женских платьев, ты больше всего разбираешься в разрезах на юбках! Ты ведь так внимательно на них смотрел. Весь вечер изучал!

— А ты тогда что на Эриадоре изучала? Вышивку, что ли? Тоже весь вечер пялилась, между прочим!

— Просто у него очень оригинальная одежда. Я никогда такой не видела. Вот и смотрела…

— Да ладно. Признайся честно, он тебе понравился. Красавчик… такой.

Принц, выпустив книгу, немного покрутил в воздухе правой кистью, изображая «красавчика».

— А тебе Стефания не понравилась? Что ж ты тогда танцевал только с ней? А?

— Мм… У нее очень миленькие глазки… — задумчиво ответил принц, снова предаваясь воспоминаниям.

— И ножки, — с иронией в голосе подсказала сестра.

— Нууу… — выпятив губы вперед, протянул Диний, по лицу которого было видно, что он снова на балу. — Да и ножки неплохи… У нее все так… Нормально. И не дура!

— Когда ж ты успел выяснить, что она не дура? — ехидно поинтересовалась Сюзанна, взмахнув руками. — Ты ведь с ней почти не разговаривал! Все молчал с умным видом да молчал. И сразу — не дура! А до этого у тебя все дурами были…

— Сразу видно, кто дура, а кто нет! — категорично отрезал принц. — Чего ты ко мне пристала? Делать, что ли, нечего?

— Нечего, — вздохнула Сюзанна, разглаживая ладонями какие-то складки на юбке. — Праздники закончились… все разъехались. Казначей сказал, что деньги на развлечения потрачены… Следующий бал будет только весной…

— Возьми книжку почитай! — с энтузиазмом предложил Диний.

Сестра в ответ наморщила нос и отрицательно потрясла головой.

— Ну сходи куда-нибудь… — уже с меньшей энергетикой в голосе предложил Диний.

— В оперу? — кисло поинтересовалась принцесса.

— В оперу? — переспросил принц. — Мм… А знаешь что? Нас же Эриадор в гости приглашал! Вот возьми и нагрянь к красавчику! Представляю, какая у него физиономия будет! И чего он там себе понавыдумывает, когда внезапно увидит ее высочество, заявившуюся к нему в гости! Вот смеху-то будет! Заодно университет посмотришь. Ты ведь там не была?

— Ты считаешь? — удивленно спросила Сюзанна и задумалась, наклонив голову к плечу и приложив указательный палец к своей щечке.

— Ага. Развлечешься.

Принцесса оттопырила губки, размышляя. Спустя пару секунд она улыбнулась. Идея понравилась.

— Только тогда ты поедешь со мной! — сказала она.

— Зачем?

— Он же нас приглашал. И одну меня не пустят. Хоть и забавно, но будет слишком двусмысленно. Мама не разрешит, скажет, что сплетни пойдут. А если поедем вдвоем — будет нормально.

— Ну вот! Посоветовал! А мне что там делать?

— А ты был в университете?

— Нет.

— Тогда чего ты? Тоже посмотришь. Говорят, студенты весело живут. И потом. Там ведь будет одна очень умная девушка… Которая знает, какие платья нравятся мужчинам… Стефания.

Принцесса наклонила голову и с насмешкой посмотрела на брата из-под бровей.

— Не хочешь… пообщаться? — спросила она. — Обсудить с ней разрезы на ее юбке…

— Мм!

Теперь принц сморщился и, вытянув вперед шею, потряс головой, делая сестре «морду».

— Ну ты и заррразка! — сказал он, перестав гримасничать.

— А что я такого сказала? — удивилась Сюзанна.

— Канешно, как обычно — ничего! Давно пора тебе по шее дать! Нет! Отшлепать по заднице, чтобы знала, когда говорить, а когда нужно держать язык за зубами! Спасает тебя только одно — то, что ты моя сестра. Младшая сестра!

— На семь минут. Так что еще неизвестно, кто кого тут отшлепает!

Принц оценивающим взглядом окинул гордо откинувшую голову Сюзанну.

— Наглая ты. Я бы тебе показал, но все равно я потом буду виноватым. Пусть тебя уже будущий муж воспитывает. А я ему, счастливчику, все про твой характер расскажу. Чтобы счастье его стало еще большим! Беспредельным!

— Ой-ой-ой, подумать только, как страшно! Я твоей будущей жене тоже, между прочим, могу кое-чего рассказать! И даже, может, поболее, чем ты. Так что, братик, это как раз тот случай, в котором тебе выгодно держать язык за зубами и вежливо улыбаться. Ясно?

— Я и говорю — наглая ты.

— Не наглее некоторых. Ладно, давай не будем ссориться из-за несуществующих еще жен и мужей. Лучше скажи, если я надену в университет брючный костюм… Как это будет?

— Чего? Откуда он у тебя взялся?

— Варги подарили. Начальница охраны. На мой последний день рождения. Такой, который они сами носят. Из особой ткани. Мне кажется, что он мне очень идет. Я хотела его на карнавал надеть, но до него еще столько времени… Вот я и подумала…

— Хм… — пожал плечами Диний. — Не знаю… Хочется тебе — надень. Мама только обалдеет, когда увидит.

— Не увидит! Я тайком.

— Все равно ведь доложат…

— Ну и что? Я уже взрослая. И могу носить то, что мне хочется!

— Да надевай! Только иди сама договариваться насчет того, чтобы нас в университет отпустили. А то скажут потом, что моя идея была. Опять буду виноватым. Надоело.

— Но ведь это правда твоя идея! Ты ведь предложил съездить в гости!

— Так! Все! Хочешь поехать — иди, организовывай. А ко мне не приставай!

Принц с самым решительным видом отгородился от сестры книгой.

На пару секунд в кабинете воцарилось молчание.

— Стефания… Стефания… — тонким голоском проблеяла принцесса, нарушая тишину.

— Сгинь! — раздалось из-за книги.

— Бука! — с довольным видом сказала Сюзанна, глядя на брата.

Кому нужны темные маги?

— Теперь я хочу вам рассказать, зачем и кому вообще нужны темные маги…

Николас Сайвери, повернувшись спиной, сделал несколько неторопливо задумчивых шагов в проходе между кафедрой и партами, уходящими амфитеатром вверх аудитории.

— И собственно, пояснить вам ваш круг занятий на будущее… — продолжил он после паузы.

Знакомство продолжалось уже почти час, который ушел на изложение альтернативного взгляда на исторические события. Так сказать — взгляд с другой стороны. Со стороны проигравших.

Конечно, я и не сомневался, что темные маги «белые и пушистые», поерничал я про себя, выслушав «правильное видение истории» в изложении Николаса. То, что историю пишут победители, — это факт известный, но то, что Темному ордену приходилось так поступать только из-за сложившихся обстоятельств, верится с трудом. Точнее, не верится. По крайней мере, мне…

Я покосился на Стефанию, впитывающую новую для нее информацию с распахнутыми глазами и чуть ли не открытым ртом.

Телик бы ей на Земле посмотреть, лениво подумал я о ней. Или в Интернете порыться… Вот где виновных не найдешь — все сплошняком одни жертвы. Кто бы чего ни творил, всегда найдутся объяснятели причин их поступков. Послушаешь их — прослезишься! Сплошняком одни герои и жертвы обстоятельств. Других слов не найти. Награждать нужно скопом всех… поголовно… В Эсферато таким героям крылья бы на раз поотрывали… Без анестезии…

На третий день после бала, и, собственно, на третий день каникул, наш новый преподаватель пригласил нас на встречу в одну из аудиторий. Познакомиться — как он сказал. Вот, сидим, знакомимся… Басни слушаем. Уже одно место потеть начало… А как насчет перемены? Каникулы ведь. Никто в колокол звонить не будет…

Я поерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее.

— Темные маги, что бы там про них ни говорили, играют в жизни империи весьма важную и ответственную роль…

Похоже, Николас имеет опыт преподавания, подумал я, подпирая голову рукой. Привычка разбивать свои мысли на куски, чтобы за ним можно было успеть записать… Как Стефи и делает…

Стефи последние дни ходит королевой. Все конечно же были в курсе того, что мы с ней вытворили на балу. Танго из студентов, естественно, никто не видел, но благодаря многократно пересказанным слухам танец превратился в нечто такое… Такое… Что даже я, подслушав один из пересказов, не смог себе вообразить. А то, что мы еще закадрили принца с принцессой, это, как говорят студенты на Земле, было вообще — вилы. Особенно для девушек. Парни как-то так. Ну да, принцесса, ну да, здорово! Но без надрыва в мою сторону… Но вот девушки — дело другое! Не нужно было иметь великие способности к эмпатии, чтобы чувствовать ту зависть и недовольство, которые излучали студентки в сторону Стефании.

Ах, ну да! Принц — это же выгоднейшая партия! Круче не бывает, сообразил я, взявшись разбираться в реакциях окружающих. Принц тут может жениться на девушке значительно ниже себя рангом, лишь бы благородной была. Та станет принцессой и войдет в императорскую семью. А вот принцесса может выйти замуж только за принца. Только тогда она сохраняет статус принцессы, а муж получает за ней приданое. В случае же, если жених ниже родом — тогда за невесту никакого приданого. Вроде того что — пусть довольствуется тем, что жена когда-то принцессой была! Ну а принцесса, в свою очередь, перестает быть принцессой и получает титул, который есть у мужа. Баронет там, или граф, или еще чего… В зависимости от того, куда кого кинуло. И ее дети в таком случае не имеют права наследовать престол. Наследование в империи идет по мужской линии, поэтому принцессы здесь имеют меньшую ценность для правящей семьи…

Вот почему, наверное, парни так достаточно спокойно отреагировали на мои танцы с Сюзанной. Танцуй не танцуй, принцем, а следовательно, и императором в перспективе не станешь. Бывшая принцесса в женах — конечно, почетно, но и соответствовать придется. Причем еще неизвестно, будешь вхож во дворец или нет. Запросто могут отказать, приглашая лишь дочь. Ну не нравишься ты им, не нравишься, и все тут! А дочь выдали, потому что ей уже совсем пора было, а, кроме тебя, никого не нашлось. Потому что ты был лучшим из худших… вариантов. «Лайф из лайф!» — как поется в одной земной песне…

Короче говоря, принцессы в империи — дело хлопотное. То ли дело принцы! Там сразу — на самый верх, со всеми полагающимися материальными бонусами. Вот это другой коленкор! Можно и матерью будущего императора еще стать, если повезет…

Поэтому успех Стефании вызвал среди студенток крайне негативную реакцию. Это же страшно подумать, разговаривая сам с собой, иронизировал я, когда понял причину столь могучих волн негатива, исходящих от них. Наверное, каждая думает — на ее месте должна быть я! А не какая-то там нищая баронетка!

Бедная Стефи! Каждое ее достижение, каждая ее удача все дальше отдаляет ее от золотой мечты — дружбы со сверстниками в университете. Не будет ей дружбы при таких взлетах. Одна зависть. Вот если бы принц как-нибудь прилюдно унизил Стефи, а потом послал, то тогда да. Тогда шанс на дружбу был бы. Позлорадствовали да, может, и приняли. Мол, долеталась, дурочка, так тебе и надо! Ноги бы все об нее повытирали да и успокоились. Нет, конечно, не все утихомирились бы, но, наверное, пара-тройка подружек… и нашлась бы… Тем более что Стефи теперь почти всегда в мантии целителя бегает, народ не распугивает…

— …что бы кто ни говорил, а «последний допрос» может провести только темный маг…

Чего? Тут я врубился в последнюю фразу, соскакивая с мыслей о тяжелой судьбине Стефи. Что это он имеет в виду? Это именно то, о чем я подумал, или нет?

Я покосился на Стефи, проверяя ее реакцию. Та, похоже, ничего не поняла или не слышала про «последний допрос» и продолжала прилежно записывать.

— Гм… гм! — прочистил я горло, решив уточнить. — Прошу простить, что перебиваю вас, господин магистр. Но если я правильно понял, то речь идет о… некромантии, не так ли?

— Хм… — хмыкнул Николас, — ваша догадка верна. Да. Именно о ней.

Я снова глянул на Стефи. Та перешла из состояния «прилежно пишущая» в состояние «замершая и не верящая ушам своим, прислушивающаяся испуганно».

— Но, магистр! Как же тогда быть со списком запрещенных магам занятий? Который утвержден нашим верховным советом? Мы его изучали на первых занятиях. Я прекрасно помню — демонология, некромантия, ментальная магия и создание живых или условно живых существ. За нарушение правил — смерть, не так ли?

— Что ж, вижу — материал вы усвоили. Да, все верно. Смерть.

— И-и-и? — заинтересованно протянул я. — Как тогда решается вопрос с желанием совета магов видеть некроманта молчаливым и в деревянном ящике?

— Хм… Что ж. Хороший вопрос! Предлагаю попробовать ответить на него вместе. Вот как вы думаете, Эриадор, кому он вообще нужен — «последний допрос»?

— Да всем. От родственников до совершенно посторонних людей, желающих узнать, где и чего осталось у почившего.

— Что осталось?

— Имущество, документы… тайны… все, все, что нажито за жизнь непосильным трудом…

— Вы совершенно правы, — кивнул магистр. — И хоть после… известных событий некромантия была запрещена под страхом смерти, однако желание людей узнавать все это никуда не делось. Особенно секреты. Вы понимаете меня?

Еще бы, насмешливо фыркнув про себя, кивнул я магистру.

— Поэтому, — продолжил магистр, увидев, что я понимаю, о чем идет речь, — существует такое понятие — высшая государственная необходимость. Вам доводилось слышать подобное выражение?

— Да, — снова подтвердил я, — я знаком с данной концепцией…

— Если вы с ней знакомы, то тогда, может, вы и закончите исследование нашего вопроса? Так как вы думаете, Эриадор, кто может позволить себе услуги некроманта при повсеместном запрете этой магии?

— Думаю… что это может быть имперская разведка, имперская служба безопасности, имперские военные… Ну и еще кто-нибудь. Из таких же, кому можно. Я угадал?

— Вы совершенно правы, Эриадор… — Магистр пару раз задумчиво качнулся с пятки на носок, держа за спиной сцепленные руки. — Именно так…

— А как это в жизни? — поинтересовался я.

— В смысле?

— На каждый случай что, разрешение у кого-то берется? Это ведь не намотаешься.

— То есть «не намотаешься»? — снова не понял Николас.

— Я имею в виду, что, если… событие произошло где-то на окраине, так это что, за разрешением в столицу тащиться, а потом обратно? Или тело с собой тащить?

— А… вот вы о чем! — понял Николас. — А чем вам это не нравится?

— Отсутствием комфорта. Знаете, я очень ценю удобства. Характер у меня такой. Поэтому идея носиться на лошади из края в край империи, да еще и с разлагающимся трупом в багаже, а может, даже и не одним… Простите, магистр, но меня такая деятельность совершенно не прельщает!

Последнее предложение я произнес категорическим тоном. Ну ее к Сихоту такую вонючую работу!

— А если все это так, что вы будете тогда делать? — иронично поинтересовался магистр, скрещивая на груди руки и с любопытством глядя на меня. В глазах у него появились смешинки.

— В лекари подамся, — пообещал я. — Все почище будет.

— В лекари? — удивился Николас — Ах, ну да! Вы же полноцвет… Вы можете.

Несколько мгновений магистр молча рассматривал меня.

— Сожалею, господин Эриадор, но вряд ли вам удастся перебежать в лагерь целителей.

Я молча ждал.

Николас продолжил:

— Темные маги — редкость. Большая редкость. И они нужны. Я совершенно уверен в том, что так или иначе, но вам придется использовать свой темный дар. Хотите вы этого или нет. Тем более что вы отныне член гильдии и должны повиноваться решению ее совета. А для империи темные маги весьма нынче дороги.

— Неужели нынче такой спрос на поднятие мертвецов? — скептически поинтересовался я.

— Не только. У нас, темных магов, есть еще одна важная роль. Мы являемся, так сказать, одной из частей механизма, который поддерживает сложившиеся отношения внутри империи. Причем весьма важной частью этого механизма. Вы что-нибудь слышали про варговские пятерки? Не простые, а так называемые убийцы магов?

— Да, а что? — кивнул я, настораживаясь.

— Ну так вот. Заклинание «слуги лича» как раз позволяет из обычной варговской пятерки сделать… гм… необычную… Конечно, есть масса нюансов и требуется тщательный подбор элементов, согласно правилам… Но это вы узнаете в свое время, когда будете изучать заклинание… Короче говоря, темные маги — это именно те, кто умеет создавать убийц магов. Убийцы подчиняются императору, он с их помощью контролирует совет, и все уравновешивается. Поэтому еще одним главнейшим занятием темного мага, пусть таким же нечастым, как и некромантия, будет создание таких пятерок…

Кого? Чего? Варги? Да ничего себе! Мне сейчас только с варгами возиться! Они же меня… Если узнают… Это же будет крандец мне! Вот это я попал!

— И когда мы будем его изучать? — поинтересовался я, прикидывая: может, я до этого времени успею смыться отсюда?

— Очень скоро. После каникул займемся практическими занятиями, на которых вы научитесь контролировать свою силу, и, как только это освоите, сразу перейдем к освоению заклинания.

Феерия!

— А с чем связана такая поспешность, можно узнать? — удивился я.

Николас несколько секунд молча смотрел на меня, затем ответил:

— С совершенно банальной ситуацией. С возрастом и числом темных магов…

— Ага, — кивнул я, выказывая понимание. — Надеюсь, господин магистр, мы не последние оставшиеся, кто будет владеть этим знанием?

— Не беспокойтесь. Кроме вас еще… есть.

— Это радует. А сколько, если не секрет?

— Как раз секрет. Секрет империи. Хотя темного мага особо не спрячешь, и наши соседи, я думаю, давно уже знают, сколько и кто, но официально это считается секретом. Поэтому если вам любопытно — обращайтесь в службу безопасности гильдии, может, они вам скажут. А можно просто немного подождать, и сами все узнаете… Кстати. Для темных магов есть исключение в правилах ношения знаков гильдии. Для повышения секретности темным магам разрешено не носить мантии. Знак мага можно носить скрытно. Вам понятно?

— Вполне, — кивнул я.

Вот почему он на балу был не в мантии! Что ж… Это хоть и маленький, но плюс… Ходить вечно в одном и том же — совсем не айс… Хм… а к чему такие требования и послабления? Уж не охотятся ли тут соседи за нами? Ведь если представить, что темные маги вдруг исчезли, то существующая система противовесов в структурах власти улетит к Сихоту… И что тогда будет? Хм… Чет я какую-то не ту кафедру выбрал. Как-то сложно все… Зато не скучно!

— Ну и хорошо, — кивнул мне в ответ Николас. — А насчет вашего вопроса по поводу разрешения… И поездок с трупом в багаже… Так вот. Не волнуйтесь. После окончания университета, когда вы получите знак мага, а может, даже и раньше, если вдруг так сложатся обстоятельства, вы получите соответствующее разрешение и наблюдателей. И как вы говорите, мотаться вам не придется. Все будет делаться на месте.

— Наблюдателей? Каких наблюдателей?

— Варговская пятерка. Наблюдатели и охрана. Будут следить за тем, чтобы вы не нарушали правила… ну и попутно охранять…

Что? Опять варги? Да что же это такое? Куда ни плюнь — кругом они! Уже просто не смешно становится…

— Почему варги? Что, кого-то другого нет?

— Этому есть ряд причин. Первая: с точки зрения силовой поддержки — варги лучшие кандидатуры для такого дела. Никто из людей не сравнится с ними в скорости и выносливости, а также в умении владеть оружием. Они всегда назначались в охрану магам для неафишируемых, тайных поездок… Вторая: заклинание «слуги лича» делает из заклятых практически рабов. Никто не любит, когда их превращают в рабов… А уж варги — тем более… Поэтому скажу вам сразу, чтобы вы знали… Варги тихо ненавидят темных магов и никогда не упустят случая, чтобы хоть как-то отыграться. Всегда помните об этом, как бы они вам ни улыбались…

«Чем китаец шире улыбается, тем он злее» — вспомнилась мне земная поговорка. Какие параллели, однако…

— Поэтому в магическом совете и у императора существует мнение, что лучших сопровождающих для темных магов, чем варги, не существует. Они не упустят ничего… О всем доложат… Твари!

Легко хлопнув ладонью по столу, магистр на несколько секунд ушел в себя, видать, припоминая былое.

Весело тут живут, подумал я, наблюдая за его срывом. Похоже, когда-то они его хорошо прищучили. Как вспомнил, так с катушек и съехал… Даже перед учениками не сдержался…

— Так что имейте все мною сказанное в виду, — подвел итог магистр, вернувшись из своего прошлого. — Не обольщайтесь их мнимой доброжелательностью и красотой. Все это есть ложь, ложь и только ложь. Ничего иного. Особенно это вас касается, Эриадор. Вы юноша и можете легко поддаться их мнимому очарованию…

— Вряд ли, — отозвался я, повращав головой и потерев шеей о воротник, — сомневаюсь, что это им удастся… Я уже знаю… что они из себя представляют…

— Ах, ну да! У вас же в деле об этом написано! Я совсем забыл о вашем… Вашей стычке, скажем так, с ними.

При этих словах магистр покосился на Стефанию, с испуганным лицом слушавшую нас.

— Ну и замечательно! Значит, удар в спину в будущем вам грозить не должен…

Ха! Я его уже получил… этот удар…

— Могу сказать, что у вас будет шанс отыграться… — сказал магистр.

— О чем вы?

— Видите ли, «слуги лича» несколько… э… болезненно, я бы сказал так, для тех, на кого его накладывают. Время наложения заклинания можно растянуть… Можно увеличить степень болезненности… В общем, все в ваших руках.

Николас пристально и неотрывно смотрел мне в глаза.

Посадистничать мне предлагает? Хм… ладно, посмотрим…

— Я понял, магистр, — спокойно кивнул я, — спасибо. Пытки у нас тоже будут в курсе обучения?

— Нет, только проклятия. Пытками занимаются целители.

Целители? Я глянул на вытянувшееся лицо Стефании. Хотя… если подумать, кому как не им? Кто лучше их знает, где больнее всего? Опять же целитель и «поддержать» пытуемого может. Чтобы тот «ласты не склеил» раньше срока… Хе-хе. Какой удар для Стефи…

Я снова посмотрел на потрясенную девушку.

— А как насчет способности варг брать под контроль разум человека? Ведь с ними же находиться рядом опасно? — задал я магистру интересующий меня вопрос.

— Все решаемо, — ответил он. — В свое время вы все узнаете. Это тоже тайна империи.

Сколько тут тайн! И ни одной связанной с порталами! Беее-зооо-браааа-зие!

— Я думаю, что на сегодня для первого раза достаточно, — сказал магистр. — Считаю, что наше знакомство прошло успешно. Рад появлению среди темных магов молодых людей, в которых чувствуется большой магический и творческий потенциал… Ваш танец произвел немалое впечатление на присутствующих на балу. Не побоюсь сказать, что вся столица о вас только и говорит. Мне хочется надеяться, что в овладение магической наукой вы будете вкладывать столько же таланта и сил, как и в этот танец…

Дождавшись от нас со Стефи уважительных кивков, Николас продолжил:

— До конца каникул еще четыре дня. У меня для вас есть книга. К сожалению, только одна… В ней более подробно изложен взгляд на исторические события, о которых я вам рассказал в начале нашей беседы, и еще ряд вопросов, которых я не коснулся. Разделите между собой очередность и прочитайте… Вы отстали. Нужно догонять, — посмотрев на меня и, видно, заметив на моем лице недовольство, пояснил магистр.

Во-первых, кто в этом виноват, а во-вторых, от кого, собственно, отстали? Специализация еще и не начиналась, а на всякие общие предметы мы со Стефи честно ходим… Похоже, Николас решил сразу «завернуть гайки», чтобы мы не расслаблялись… Ладно, посмотрим, полистаем…

— Эри, а что у тебя было с варгами? — спросила Стефи, едва мы раскланялись с магистром в коридоре и направились к выходу из здания. — Ты мне не рассказывал!

Еще б я тебе рассказывал, как в ошейнике бегал! Щас! Взял прямо так и рассказал! Вот любопытная… Переключаем внимание…

— Живые мертвецы! Прошлое, современное, настоящее… Отличное чтиво на ночь! Ты как? Первой будешь читать? — спросил я Стефи, раскрыв талмуд где-то посредине и сделав вид, что прочитал заголовок, хотя там было написано совершенно другое.

— Брр! — передернула она плечами и с испугом посмотрела на книгу в моих руках. — Давай… лучше ты, — молитвенно сложив ладошки, повернулась она ко мне, просительно-робко глядя из-под длинных ресниц.

— Хочешь, чтобы меня первого съели? Да-а-а? Хитрая какая! Ну ладно. Я первый. Но если завтра на завтрак не выйду — все, беги спасай! Иначе хана. Договорились?

— Э-э-э… — раздалось мне в ответ.

Ну и ладно. Про варг ты забыла. По крайней мере, хотя бы на сейчас…

«Кольцо темного огня» — создает расширяющееся кольцо тьмы. Применяется против нескольких противников». Ага… Понятно…

«Лепесток темного огня» — создает всепожирающий сгусток тьмы, безотрывно следующий за назначенной жертвой. Выбранная жертва помечается с помощью заклинания «метка тьмы»… Ну прямо-таки всепожирающий… Как-то сомнительно это…

«Прах» — создает расширяющееся облако тьмы, превращающее в прах все материальные объекты, с которыми оно соприкоснулось. Применяется против нескольких противников… Что ни заклинание, так прямо антиматерия! И все массуха…

«Копье тьмы» — разновидность заклинания «прах». Отличие от него заключается в направленном движении сгустка тьмы, что значительно повышает смертоносность и выборочность цели заклинания… О! Вот эта штука, похоже, более снайперского действия!

Чем я занимаюсь? Ха! Темную магию изучаю! Точнее, вспоминаю… Упасть не встать, как говорится, спасибо тете Хель! Или спасибо мне, что я такой умный! Вечером перед сном я взял в руки книгу Николаса. Полистать… Как и обещал магистр, вначале была история, назывались имена, даты, места, где все происходило. В общем, ничего интересного… Но, долистав книгу почти до конца, я неожиданно наткнулся на интересный раздел. «Глоссарий заклинаний» — так гласила надпись вверху листа, с которого он начинался. По сути это был безобидный список названий с левой стороны, а с правой были короткие пояснения — как эти заклинания действуют и как их применять. Однако в списке оказалась одна забавность. Названия слева были написаны на древнем языке, который я не знал, но «вспомнил», едва только увидел иероглифы. Причем не только язык вспомнил, но и заклинания! Стоило прочесть название, как в голове откуда-то из ее глубин всплывало знание. Небольшая сосредоточенность — и вуаля! Я четко знаю, как его выполнить! Хватило бы только силы… Короче, за тот час, который я скоротал с книгой, я крепко продвинулся в знаниях темной магии.

Вот умора, подумал я, переворачивая страницу. Знал бы магистр, чем я тут занимаюсь! Не знаю, как насчет обрадоваться за меня, но озаботиться он бы точно озаботился. Интересно, эти заклинания куда вообще относятся, к какому уровню? Не дай Сихот, они к высшему темному пилотажу относятся. Да еще к «утеряны»… Ну и смеха будет, если я их как-нибудь при случае выдам! Но могут и не понять… юмора. Могут не понять… Так. Что там у нас дальше? Проклятия? Тоже интересно! Где бы мне такую же книжку по порталам взять? Спрошу у Николаса в следующий раз… Может, у него еще чего завалялось? Пусть принесет…

Гости дорогие

— Господин студент, господин студент!

Та-а-ак. Опять… привратный мальчик! На этот-то раз кто? Это он, это он, мой зубастый почтальон, переиначил я вспомнившийся земной стишок. Если опять они — в сад сразу! Однако, если опять они… То чего же им нужно? Хм…

— Господин студент! Вас ждут у ворот!

— Кто? — поинтересовался я, одновременно нащупывая в кармане мальчишке мелкую монетку.

— Не знаю… Не назвались. Сказали просто вас найти.

— Тетки? С зубами?

— Нет. Господин с госпожой.

— Ладно… На вот тебе!

— Благодарю вас, господин студент.

— Дуй давай.

Варга? А почему внутри, за воротами? Сегодня что, день открытых дверей? Кто ее сюда пустил, не понял я, увидев стоящую почти спиной девушку в высоких, выше колен, черных сапогах и костюме, очень смахивающем на парадный варговский… В Этории такие видел. Рядом с девушкой, как-то вежливо изогнувшись, похоже, старший караульный и парень, в дорожном костюме серого цвета. Знакомый… такой парень… Ба! Да ведь это принц! А это не варга, а ее высочество принцесса Сюзанна! Зачем она так вырядилась? И вообще, что они тут делают? Они что… Неужели в гости приехали? Если да, то вот уж не ожидал! Так, сначала выдаем фююють принцессе по поводу ее костюма… Не зря же она его надела?

Пока я все это обдумывал, ноги продолжали нести меня вперед и внесли уже в «зону обнаружения». Их высочества заметили меня и развернулись в мою сторону.

— Добрый день, ваше высочество! — подойдя на приличествующее расстояние, я сделал поклон, приветствуя принца, и повернулся к Сюзанне: — Ваше высочество, я просто не нахожу слов! В этом костюме воительницы вы просто неотразимы! Еще издали, едва завидев столь изящный силуэт, я подумал: кто эта стройная красавица? А это вы, ваше высочество!

Принцесса Сюзанна благосклонно внимала расточаемым мною дифирамбам, чуть наклонив голову к плечу и приподняв правую бровь. Однако лицо ее сохраняло выражение, приличествующее императорской особе. Немного высокомерное и чуточку снисходительное. И еще слегка дружественное. В общем, как полагается принцессе. Если говорить честно, не такая уж у нее и идеальная фигура. Бедра широковаты. И попа… большеватенька. Но большеватенькая попа, скажем так, не смертельный недостаток для молодой девушки…

Эк ты заговорил про попу. Прям эстет, хмыкнул внутренний голос. Раньше вроде пожестче был в критериях. Или нет?

Принцессам — скидки!

А-а-а… Сегодня, оказывается, день распродаж! А я-то думаю…

— Рады вас видеть, князь, — приветствовал в ответ меня принц, едва я закончил с комплиментами Сюзанне. — Знаете, мы тут как-то скучали с сестрой, скучали и вспомнили, что вы нас приглашали в гости. Вот, решили заехать. Так что принимайте гостей, как говорится…

— С превеликим удовольствием!

— Только прошу вас, Эриадор, давайте отставим в сторону этот этикет. В нашей жизни его достаточно. Иногда хочется пообщаться так, по-простому, как… как студенты! Вы понимаете, о чем я?

— Вполне. С удовольствием покажу вам университет и проведу вас по его памятным местам… (Что ты несешь? Ты их что, знаешь?) Мм… А знаете что? Как студенты, говорите? Тогда можно сделать еще интереснее! Переодеть вас в студентов! У меня и Стефании есть зеленые мантии. Вы снимете свои камзолы и сверху, на рубашки, их наденете. Раз, два, и в университете появятся два новых целителя-первокурсника! Народу много, пока разберутся, вы некоторое время сможете побыть незаметными.

— Здорово! — Сюзанна легонько-легонько и беззвучно захлопала ладошками, изображая аплодисменты. — Я хочу!

На ее лице ясно читалось желание попроказничать.

— Главное, чтобы размер подошел. — Я окинул поочередно принцессу и принца взглядом. — Но думаю, проблем у нас не будет…

— А где баронесса? — поинтересовался принц. — Мы думали, что вы всегда вместе…

— Ну что вы! У нас есть достаточно много несовпадающих интересов, чтобы мы проводили все время вместе.

— Понятно… — Принц очень внимательно, пристальным взглядом посмотрел мне в глаза. — Тогда нам нужно отправиться за ней. Мы ведь к вам двоим приехали в гости.

— Зачем? Сейчас пошлем мальчишку…

Я покрутил головой, оглядываясь по сторонам. Как назло, посыльных не было. Ни одного! Наверное, это начальник караула их услал тревогу поднимать по поводу прибытия в университет сиятельных особ. Перед воротами ва-а-абще было пусто!

— Как-то никого нет, — констатировал я, обращаясь к гостям. — Но не стоять же нам у ворот! Пойдемте потихоньку. Наверняка кого-нибудь встретим…

— Может, нам тогда все же самим к ней пойти? — снова повторил свою идею Диний.

Чего он к ней рвется? Понравилась, что ли? Принцесса тоже покосилась на брата и чуть насмешливо приподняла брови.

— Наверняка она сидит у себя за книжкой. Если мы к ней заявимся без предупреждения, то это будет для нее шоком. А потом мы будем стоять под дверью, пока она в панике будет метаться по комнате, собираясь. Это же девушка, принц. А для девушек срочные сборы — это трагедия…

Принцесса одобрительно посмотрела на меня и чуть кивнула. Мол — истинную правду глаголешь!

— Я предлагаю пока пройтись по зеленой части университета, к оранжереям… Где-то там живет невидимый поросенок… — Пожалуй, это единственная история про университет, которую я могу рассказать… Хе-хе. А потом пусть Стефи отдувается! Она местная. Наверняка какие-нибудь байки знает! — Это интереснее, чем стоять под дверью.

— Я слышала историю про боевых свиней. Отец рассказывал. Это про них? — поинтересовалась принцесса.

— Почти, — уклончиво ответил я. — А вот кто-то нам навстречу идет! Вот мы его и попросим…

Вау! Кого это к нам вынесло! Алистера! Нарочно, как говорится, не придумаешь… Ну сама виновата. Нечего по территории шататься в праздности!

Алистера замедлила шаг, приглядываясь к моим спутникам.

— Рад вас видеть, графиня!

Я остановился и сделал вежливый поклон Алистере. Та ответила на него кивком, продолжая разглядывать наряд Сюзанны.

Принцесса едва заметно нахмурилась, окинув в ответ взглядом Алистеру. И хоть маска высокомерия на ее лице даже не дрогнула, в ментале было слышно, что Сюзи недовольна.

С чего бы, подумал я. А-а-а! Ясно!

Алистера была в парадной мантии. Ярко-красная ткань, ушитый, облегающий верх с редкой золотой ниткой очень хорошо подчеркивал все, что следовало подчеркивать. Невысокий воротник-стоечка, белый, явно шелковый платок под ним. На рукавах, внизу, по три широкие горизонтальные вставки рубинового цвета в черной окантовке. Похоже, из настоящего камня. Черное — символ пепла, красное — символ огня. Плюс отороченные золотом края рукавов и воротника, золотые кольца и серьги с красным камушком. И конечно же волосы. Золотистые волосы с красным отливом, свободно рассыпанные по плечам. Алистера выглядела эдаким языком пламени. Живым и переливающимся. А высокомерия на лице у нее, пожалуй, не меньше, чем у принцессы. Ну прям точно принцесса! А принцесса тут только одна… И соответственно красавица тут может быть только одна. И ясно, кто это…

— Графиня, вас словно само небо послало нам! Ваши высочества, позвольте вам представить — графиня Алистера Эберардо, маг огня.

Высочества милостиво кивнули и улыбнулись дежурной улыбкой.

— Графиня! Его высочество принц Диний! Ее высочество принцесса Сюзанна!

Лицо Алистеры удивленно вытянулось, и она с недоверием уставилась сначала на Сюзанну, а потом на Диния.

Она их никогда не видела, понял я, наблюдая за ее ставшим подозрительным взглядом. Наверное, думает, что ее разыгрывают! И как теперь быть?

Но тут мне на помощь пришел Диний. Слегка искривив край рта, он поднял руку к вороту и вытянул за цепочку желтый кругляш. Медальон с каким-то изображением на нем. Ну если для меня он ничего не значил, то Алистера его узнала.

— Ваше высочество! — сделала она по всем правилам реверанс.

Наверное, это знак принадлежности к императорской семье, пришел я к выводу, наблюдая, как вздохнувший принц опять отправляет его за воротник. Ну и славненько! Статус-кво подтвержден!

— Графиня, — обратился я к Алистере, — его высочество принц Диний просит вас оказать ему небольшую услугу. Дело в том, что он с сестрой приехал в гости к своей знакомой, Стефании Терской, и нигде не может ее найти. Не могли бы вы помочь, сходить к ней и сообщить, что его высочество принц и ее высочество принцесса ждут ее возле оранжерей?

— Э-э-э… — Лицо Алистеры, до этого сияющее от лицезрения императорских особ, погасло и вытянулось.

— Но… — неуверенно начала она.

— Не сомневаюсь, что вы не откажете принцу в его маленькой просьбе! Не так ли, ваше высочество?

— Да. Я был бы признателен, — ответил принц, которому я адресовал свой последний вопрос.

— Да. Это было бы очень мило с вашей стороны, — поддакнула Сюзанна, бросив несколько быстрых взглядов на меня и Алистеру.

— Хорошо. Конечно, я помогу его высочеству… — после продолжительной паузы, во время которой, видно, происходила борьба в ее душе, ответила Алистера.

— Благодарю вас! — Принц поклонился ей.

— Вы позволите мне удалиться? — делая реверанс, ответила она.

— Да. Извольте.

Алистера повернулась и не очень торопливо пошла по дорожке назад, держа при этом как-то неестественно прямо спину. Я бы сказал — ошарашенная походка ошеломленного человека…

— Князь, я же просил вас — давайте без политесов! — недовольно прошипел в мою сторону Диний, когда Алистера удалилась на приличное расстояние.

— Увы, принц, увы, — ответил я, глядя в спину удаляющейся девушки, — это та особа, которая палец о палец не ударит, если вы не принц. Но вам повезло — вы принц. И она пошла… стукать пальцами…

— М-да? А мне она показалась весьма красивой девушкой… — задумчиво промолвил Диний, глядя вслед Алисте.

Да. Очень даже красивая, согласился про себя я с ним. И попка у нее… поаккуратнее, чем у принцессы… покруглее… так.

— Уж поверьте мне… Я тут не первый день обретаюсь… — ответил я, отворачиваясь от Алистеры. — Кстати. Меня и Стефанию она считает своими врагами…

— А вы? — живо отреагировала принцесса.

— Я смеюсь… — улыбнулся я.

— А зачем вы тогда послали ее к Стефании? Маленькая месть? Да? — с неподдельным интересом спросила Сюзанна.

— Это же забавно, когда к тебе приходит посыльным твой враг и сквозь зубы, с ненавистью сообщает, что тебя ждет принц! Стефи обалдеет.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Сюзанна. — А вы, князь, интриган!

— Ну… какая это интрига! Так. Маленькая ответная шпилька…

— Не такая она и маленькая. Особенно для девушки… — Принцесса оценивающе оглядела меня с ног до головы. Во взгляде ее было одобрение. — У вас тут, похоже, как у нас во дворце. Тайные интриги, борьба за власть… Вы мне расскажете, что тут у вас происходит? — доверительно спросила Сюзанна, беря меня за локоть и заглядывая в лицо.

— Вы имеете в виду… последние сплетни?

— Пусть сплетни…

Принц с неудовольствием глянул на сестру, но ничего не сказал.

Совсем принцесса заскучала у себя во дворце, подумал я, глядя ей в глаза. Но пересказывать ей сплетни? Сорри… это не ко мне…

— Жаль, но в местных хитросплетениях я не очень… Да и Стефания, пожалуй, тоже. Мы с ней темные маги, и нас не то чтобы совсем, но избегают. Обо всем узнаем, как правило, последними…

— Вот как? — Разочарование в голосе.

— Но я попробую развлечь ваше высочество рассказами кое-каких историй, которые случились со мной в жизни. Некоторые из них мне кажутся забавными…

— Да? Ну хорошо…

— Тогда начнем наше путешествие! Сейчас вы находитесь во дворе Столичного университета магии. Справа от вас парадная лестница, ведущая в зал испытаний. Именно на ней первого сентября выстраиваются в ожидании…

(Некоторое время спустя, где-то рядом с оранжереями)

— …В университете существует легенда о невидимом поросенке… — Я проводил взглядом вприпрыжку промчавшегося по соседней дорожке мальчишку-посыльного и продолжил: — Студенты верят, что тот, кто услышит его хрюканье, никогда не «срежется» на экзамене…

Ну где эта Стефи пропала?!

— Господин главный эконом, господин главный эконом!

— Чего тебе? — недовольно оглянулся тот на запыхавшегося мальчишку-посыльного. В данный момент они на пару с главным агрономом осматривали отремонтированную теплицу на предмет подготовки к весенним посадкам. Выходило так, что нужно было еще денег. И это ему не нравилось.

— Господин главный эконом! Эрт Олис, старший на воротах, сказал, что в университет приехали их высочества — принц и принцесса! Он послал меня сказать об этом господину ректору, но его нет. Господин секретарь сказал — никого нет! Есть только вы, и вы самый главный!

— Чего-о? — обалдело протянул господин старший эконом, вытягиваясь в лице.

— Вы самый главный! И секретарь просил передать, что вам нужно встретить принца и принцессу!

— Да он охренел, этот секретарь! Он зачем там сидит? Пусть идет и встречает! Я-то тут при чем?

— Не знаю, господин! Он сказал, что вы самый главный. Наверное, поэтому.

— Идиот… Я главный? Ладно, я с ним поговорю! Как главный?! А где принц с принцессой? Зачем они приехали?

— Не знаю, господин! Меня сразу услали. А видел я их тут, рядом. Сразу, как с дорожки сворачиваешь!

— Ладно! Иди.

— …! — с чувством сказал вслед убегающему мальчишке господин эконом. — Вот ведь принесло! Что, предупредить не могли? Заранее. Отлично! Значит, все всё бросили и разбежались. А мне — отдувайся за них! Даже переодеться нет времени! Тьфу! Пошли, — буркнул он агроному, поворачиваясь к выходу, — посмотрим, что там… Не одному же мне отдуваться!

Эри

Вдали, за рядами кустов с опавшими листьями живой изгороди появились две знакомые фигуры. А, господин эконом и господин агроном! И идут, похоже, к нам… Только им нужно будет сделать круг, обходя теплицы, чтобы выйти сюда.

А что, если?.. Мне пришла в голову совершенно дурацкая мысль. О-о-о да-а-а!

— …с ним связан обряд неофициального посвящения в студенты, — резко ускорил я темп рассказа. — Официальный — в главном зале, а неофициальный тут. Первокурсники прячутся в кустах и хрюкают оттуда, подманивая невидимого поросенка, а старшие курсы и преподаватели ходят мимо кустов по дорожкам и хрюкают в ответ, якобы поросенок прибежал! Все происходит очень весело и шумно! А хотите тоже стать студентами? Пройти посвящение? — напористо обратился я к Динию и Сюзанне, которые, наморщив лоб, пытались представить, как может выглядеть такое действо со стороны. По мне так — совершеннейший идиотизм! Но в ментал я при этом усиленно транслировал уверенность и правдивость. — Вон как раз идут два преподавателя! Скорее залезайте в куст и, когда они будут проходить мимо, несколько раз хрюкните! Они хрюкнут в ответ, и все — вы, считай, студенты! Все знают эту шутку!

— Да-а? — неуверенно протянула принцесса, глядя на большущий куст вечно зеленого чего-то там, росшего у дорожки. — А… а как мы туда залезем?

— Давайте с той стороны! — скомандовал я. — Пригнулись и перебежками, перебежками! Пошли!

Главный эконом университета размашисто шел по дорожке, внутренне кипя от возмущения.

«Нет, ну что это такое? — думал он. — Как так можно? Ни с того ни с сего беги, встречай детей императора! Не подготовившись, не переодевшись. Бросай все и несись! Как так можно? Что я с ними буду делать? Никогда такого не было, чтобы кто-то из императорской семьи приезжал вот так вот, с бухты-барахты, без предупреждения… И нет тут никого на дорожке! Похоже, это чья-то шутка! Ох и не поздоровится же шутнику, если это так!»

— Хрю-хрю, — робко и тоненько внезапно прозвучало из куста справа.

— Гм… гм… Хрр-хрр, — прокашлявшись, более солидно поддержали секундой позже из того же куста.

«А чтоб вас! — подпрыгнул от неожиданности главный эконом. — Когда ж вы наконец нахрюкаетесь, идиоты! Вот понабрали на свою голову… придурков!»

— А ну СТОЯТЬ! — что есть сил заорал эконом, разворачиваясь на звук и сбрасывая в вопле накопившееся раздражение. — За мной! — Он призывно махнул рукой агроному и ринулся в куст…

Эри

— Ой, я не могу! Ха-ха-ха! Ой, не могу! Ха-ха-ха! Ой, держите меня! Ха-ха-ха!

Я стоял у стенки, упершись в нее плечом и головой, чтобы не упасть на ослабевших ногах, и буквально рыдал от смеха.

— Эри, ты придурок! — убежденно произнесла Стефания, сердито поблескивая на меня темными глазищами. — Ну как ты до такого мог додуматься? Это же принц! И принцесса! А ты их уговорил изображать поросенка! Как ты вообще такое мог придумать? А если бы они обиделись? Ты вообще думаешь, что ты делаешь?

— Ха-ха-ха! Да нормально! А-а-а-ха-ха! Они нормальные! Ха-ха-ха! Ой, не могу!

— Кто — нормальные?

— Принц с принцессой! Ха-ха-ха!

— Сколько можно смеяться?

— Ты себе просто не представляешь! Если бы ты только видела их рожи! Особенно у эконома с агрономом, когда они поняли, кого они вытащили за шкиряк из куста! Ой, умора! А у принца с принцессой? У них та-а-акие глаза были! Они тоже не знали, что делать! Их, видно, никто еще из кустов так не выдергивал! Ха-ха-ха! И тут все это действо сверху покрыла императорская охрана! Ха-ха-ха, проснулись! Ты только представь — охрана держит за шкиряк эконома с агрономом, те держат за шкиряк принца с принцессой… И у всех та-а-акие рожи! Включая охрану! Это было всего мгновение, но како-ое! Ха-ха-ха! Ой, не могу!

— Тебе нужно извиниться! — непререкаемым тоном произнесла Стефи.

— Ой, да ладно, брось! Они же сюда приехали посмотреть на веселую студенческую жизнь! Вот и посмотрели! Даже и поучаствовали! Ха-ха-ха!

— Что ты все смеешься? Уже сколько времени прошло. Это же все до обеда было. Вечер уже.

— Ты не понимаешь! Я целый день терпел! Знаешь, как распирало и как хотелось? Если бы я засмеялся, вот тогда бы они точно обиделись бы! А так, как видишь, нет! Все довольны… Даже главный эконом не бухтит. Жаль, ты не слышала, как он поддакивал мне, когда я объяснял охране про старинный университетский обычай. И агроном тоже. Так уверенно кивал! Все! Новому обычаю в университете — быть! Вот увидишь, в следующем году они на пару всех первокурсников силком рассуют по кустам! И хрюкать заставят! Ха-ха-ха!

Стефания только головой покачала.

Да, забавно все вышло. Только эконом обиделся. И агроном. И принц с принцессой надулись. Вида никто не подал, чтобы дураком не выглядеть, но я прекрасно уловил настроения. Вполне возможно, что они мне это припомнят. Но я ведь не со зла, ведь правда? Значит, они будут неправы, если возьмутся мстить… После моего розыгрыша, когда я убедил охрану, что это всего лишь забавная дань традиции и ничего больше, события стали развиваться дальше. Я наконец догадался позвать Стефи телепатически, вспомнив, что мы можем с ней общаться и так. Алиста до нее так и не дошла. То ли заблудилась, то ли ослабела в пути… Или просто не смогла себя пересилить. Скорее, последнее. Вообще, пожалуй, пора заканчивать ее притравливать. Противник она слабый, ничего противопоставить не может. Мне тем более, а Стефи уже малость оперилась. Алистке ее уже просто так не съесть. А принц прав… Снаружи Алистера весьма симпатичная гейша…

Короче, с моей подачи, разумеется, желая быстрее сплавить нас всех со своих глаз, эконом организовал высочествам две мантии, и дальше они бродили по университету, прикидываясь студентами. Принцесса себе выбрала голубую мантию мага воздуха, посчитав, что этот цвет ей идет больше всего, а принц сразу ухватился за красную мантию мага огня. Мои надежды на то, что Стефания может что-то рассказать, оправдались. В отличие от меня, она гордилась тем, что поступила в знаменитое учебное заведение, и историю университета знала. Поэтому дальнейшее звуковое сопровождение экскурсии я спихнул на нее, благо она совершенно этому не сопротивлялась. Стефи с удовольствием рассказывала все, что знала, и у нее хорошо получалось. Единственно, не знаю, как у Сюзанны… но лично у меня возникло ощущение, что рассказывает она только принцу… И смотрит только на него…

Посидели в пустой аудитории, прошлись по всем этажам, заглянули в библиотеку, спортивный комплекс, парадный зал (оранжереи мы уже посетили, хе-хе). Сходили на обед. Принцесса с удовольствием накладывала себе всего по чуть-чуть.

Н-да… попе похудание не грозит, подумал я, увидев размеры натюрморта на ее тарелке.

Несмотря на каникулы, народу в университете осталось много. Каникулы короткие, всего неделю, поэтому за столь малый срок при существующих средствах передвижения доехать докуда-нибудь и вернуться было проблематично. Уехали те, чьи родители жили рядом, в одном-двух днях пути. Но таких, понятное дело, было немного, основная масса осталась в университете, скучать. Поэтому желание их высочеств быть незаметными не сбылось. Появление незнакомых лиц вызывало неподдельный интерес, сопровождаемый пристальным разглядыванием и шушуканьем между собой. Потом где-то произошла утечка информации, и за нами появился хвост любопытных. Хвост рос и рос, рос и рос, таскаясь за нами по коридорам и лестницам, и в конце концов превратился прямо в какую-то демонстрацию.

Трудно быть звездой, подумал я и обратился к принцу с предложением задействовать административный ресурс. Принц выслушал, согласился и дал команду к действию охране. Так что в бильярд мы учились играть за закрытыми дверями.

— Закрыто! На спецобслуживание! — крикнул я в щель закрываемой двери, в недовольные лица толпящихся за ней. Конечно, популярности такие действия мне не принесут, но зато поиграли спокойно. Покинуть холл я предложил через окно.

— Через окно? — с подозрением спросила принцесса.

Что-то как-то недоверчиво она стала относиться к моим идеям… Прямо как Стефи…

— Принцесса, а когда вы последний раз лазили в окно?

— Ну… — задумалась та. — Я вообще не лазила!

— Вот! — поднял я вверх правую руку с оттопыренным указательным пальцем. — Вполне возможно, что это ваш единственный шанс в жизни вылезти в окно! Не упустите! Если раньше не было случая, то весьма возможно, что и в будущем его просто не будет. В коридоре толпа, а так мы от нее оторвемся. Вам не надоели эти… глазеющие?

— Надоели… — вздохнула она.

— Тогда все в сад! Через окно!

В окно лезли по очереди. Сначала двое из охраны, для «зачистки и удержания плацдарма, если вдруг что», потом вылез принц. Ему на руки спустили Стефанию, потом принцессу, которую я придерживал, чтобы она не сорвалась, потом выбрался я и оставшиеся секьюрити. Окромя меня и охраны все были в восторге. Стефи тем, что принц подхватил ее и несколько секунд подержал на руках (принцу этот момент тоже, похоже, понравился). Принцесса была в восторге, что первый раз в жизни вылезла в окно и сбежала. Охране такое откровенное детство не понравилось, но она молчала. Я же был нейтрален в чувствах. Пошли ко мне. Быстро накидал несколько шаржей на нас четверых. Посмеялись. Пообещал принцессе нарисовать портрет. Заметили мою гитару. Взяли гитару, пошли к Стефи за ее инструментом. Принцесса очень внимательно рассматривала портрет Стефании и все рисунки, что я для нее сделал за все время. Принц тоже в этом участвовал. И не менее внимательно. Потом пошли на воздух, на нашу со Стефи скамеечку, где мы любили музицировать. Поиграли вмести со Стефанией, потом она отдельно, потом пристали ко мне, чтобы я спел.

— Что именно? — поинтересовался я, прижав пальцем разом все струны на грифе.

— Что-нибудь… про любовь, — попросила принцесса.

Ее взгляд, обращенный на меня, в начинающихся сумерках был глубок и таинственен…

Романтика и свобода вырвавшейся из дома, прокомментировал я про себя сей взгляд и прикинул, что можно спеть. Хм… песен про любовь много. Но не уподобляться же в завываниях дворцовому менестрелю? О! Есть вариант! В том числе и для других слушателей.

Я кинул взгляд на собравшихся вокруг нашей лавочки вновь обнаруживших нас любопытных. Хе-хе.

— Хорошо, про любовь так про любовь, — согласился я и тронул струны:

Моя трагедия комедий балагана смешней
И потому безумно мне дорога,
Я научился находить себе прекрасных друзей,
Но не могу найти по силам врага-а-а,
Но не могу найти по силам врага-а-а.
(…)
Я умираю… в пустоте… неразделенной любви-и-и.
Я жду тебя, о мой возлюбленный враг[3]

.

Тишина. Народ обдумывает неожиданное окончание песни…

— Браво! — произносит принцесса. — Браво! Мне понравилось! Спой еще!

Еще так еще… Я исполнил еще несколько песен на французском и итальянском. Тут стало окончательно темнеть. Зима. Солнце садится быстро.

— Домой пора, — вздохнул принц.

— У-у-у… Не хочу домой! — капризно заявила Сюзанна. — Я замерзла и хочу чаю! И есть хочу. Пойдемте поедим! А потом поедем…

— А где? — спросила Стефания. — У нас до ужина еще почти два часа, а «Стекляшка» закрыта… В ней труба сломалась.

— Как труба сломалась?

— Трубочист чистил, и какие-то камни внутри вывалились… Чинят.

— А… понятно…

— Можно пойти на площадь, — предложил я, — там всяких трактиров — уйма!

— Ой! Пошли! — обрадовалась Сюзанна и легонько захлопала в ладоши. — Хочу! Хочу! Хочу!

— Хм, — скептически хмыкнул принц, — вряд ли охрана согласится. Мы ведь только в университет ехали.

— Ну-у-у… Ди! Ну договорись с ними! Прикажи! Ты же принц!

— А ты принцесса.

— Ну Ди-и-и! Я кушать хочу… И чаю… Я замерзла! Ди-и-и…

— Ладно, щас…

Принц встал и, подойдя к начальнику охраны, начал негромко с ним беседовать. Разговор затянулся. Начальник уговариваться не желал и постоянно отрицательно качал головой.

— Добрый он, — глядя на это действо и имея в виду брата, вздохнула принцесса. — Не умеет. Я умею!

Сюзанна поднялась на ноги и направилась показывать как надо. Та-а-акое нытье началось! Да с таким количеством голословных обвинений! О желании погубить принцессу, не дав ей горячего чая и крошечки еды… Мучительная смерть от голода и холода… Плюс обещания пожаловаться маме, папе и начальнику начальника охраны… Капризуля-профессионалка! В общем, минуты за три Сюзанна начальника охраны «дожала». Тот только выторговал, что сразу после трактира все лезут в карету — и домой! И до трактира — в карете! В общем, их высочества пошли снимать мантии и переодеваться в одежду, в которой приехали, а у нас со Стефи выдалась свободная минутка, когда я как раз и успел отсмеяться.

— Ладно, пошли, — сказал я Стефании. — Наверное, они уже переоделись. Карета ждет!

— Замечательный вечер! — искренне сказала Сюзанна. — Мне очень понравилось.

Я стою с ней, она впереди, я чуть сбоку и сзади, перед витриной трактира, где мы вчетвером завершили этот день достаточно затянувшимся ужином. Прощаемся. Карета стоит рядом, в проулке, а принц со Стефи расстаются у другого столба. Перед входом в трактир, слева и справа, врыто два здоровенных прямоугольных столба, на которых держится балкон со столиками. Второй этаж. Оттуда открывается отличный вид на площадь. Мы там и посидели. И после ужина как-то так вышло, что мы с Сюзанной пошли к левому столбу, а принц со Стефи к правому.

— Мне бы хотелось, чтобы… — начала принцесса, оборачиваясь ко мне.

Бамч!

Яркая алая вспышка ударила по глазам. И одновременно меня ахнуло по левому плечу. Огрело так, что развернуло и пихнуло спиной вперед к Сюзанне.

— Ой! — испуганно вскрикнула она.

Как больно-то! Смотрю на плечо. Наружу торчит здоровенный четырехгранный наконечник стрелы. Чуть сплющенный кончик, весь в крови. Крошечный, прилипший к нему осколок белой кости. Вид ужасный. Особенно ужасно, что все это торчит из моего тела! Больно…

— Шагеш-шш шасха… — выдыхаю я сквозь сцепленные зубы на эсфератском.

Боль отступает. Тут же ставлю щит. Ну и что, что слабый? Что есть, то и ставлю!

Бздынь! Быщщщщ, быыщщщщ!

Стеклянная витрина сзади обрушивается вниз водопадом осколков, разбитая прилетевшей стрелой. Стреляют, однако!

Подхватываю принцессу правой рукой и, сделав шаг в сторону, припечатываю ее спиной к столбу, наваливаясь на нее всем телом.

— Замри, — шепчу ей на ухо.

По левой руке течет. Вот гадство! Осторожно выглядываю одним глазом за край столба.

Кто там такой косорукий? Через площадь на крыше дома замечаю движение. Две фигуры, взмахивая для равновесия арбалетами в руках, вскакивают на ноги и устремляются вверх по скату. Похоже, отстрелялись и спешат на выход… А еще такие есть?

«Эри-и-и!»

«Не ори…»

«Эри-и-и-и! Что делать?!»

«Бей их!»

«Как?»

Вспоминаю заклинание «копье тьмы» и пытаюсь представить последовательность.

«Как это?!»

«Как свечку гасишь!»

И тут конкретно ахнуло. По ощущениям, внутри меня словно волна промчалась. Срывая, ломая и расшвыривая в стороны все, что попалось ей на пути. Острая, дикая боль.

Паххх!

Крышу с арбалетчиками и половину верхнего этажа как ветром унесло. Над огрызком дома на фоне темного неба кувыркаются мелкие деревяшки и какие-то падающие обрывки. Опускаю глаза. Стефания стоит, заслонив собою принца, широко расставив ноги и вытянув вперед руки с растопыренными пальцами. Секунда-другая, и она начинает заваливаться вперед, все так же держа прямо вытянутые руки. Мне тоже плохеет. В глазах меркнет, внутри, в районе сердца, горла, течет что-то горячее, ноги подгибаются. Я, малость обмякнув, обвисаю на принцессе.

Тук-тук-тук-тук-тук! — стремительно стучит мне в грудь ее испуганное сердце.

Рядом, совсем рядом, большие перепуганные глаза и нежные, приоткрытые губы… Наклоняюсь и впиваюсь в них жадным поцелуем…

Прощальное лобзание? В голове звучит насмешливый внутренний голос. Ты же сейчас сдохнешь, идиот! Брось!

Не отвечая, медленно, как сквозь какое-то марево, думаю: и действительно… зачем я ее целую? Но тут окончательно темнеет в глазах, и я, съезжая по Сюзанне вниз, проваливаюсь во тьму…

Во дворце

— Докладывай, — хмуро сказал Альвеар Хайме.

Было раннее утро. За окнами императорского кабинета начинался неяркий зимний день. Невыспавшийся император, нахохлившись, сидел за своим столом, недовольно глядя на первого советника.

— Гм… гм… Предварительные выводы таковы, — начал советник, прочистив горло. — Нападавших было двое. Вооружены они были арбалетами. Каждый из них выстрелил один раз. Первый выстрел был сделан стрелой с гномьей магией. Так называемый дварфовый болт. Стрелявший, видимо, промахнулся, но скорее защитный амулет ее высочества отклонил стрелу и она попала в находившегося рядом студента магического университета, князя Эриадора Аальста. Аальст был ранен в плечо. Злоумышленники, похоже, знали, что с первого раза они могут не достичь цели, поэтому произвели второй выстрел, но уже обычной стрелой, в расчете на то, что амулет принцессы перестанет работать после первого выстрела. К счастью, и тут стрелок промахнулся, и стрела ни в кого не попала, угодив в витрину сзади. Увидев, что они не достигли цели, стрелявшие предприняли попытку скрыться, однако сделать это им помешала баронесса Стефания Терская, тоже студентка магического университета. В результате примененного ею заклинания злоумышленники были уничтожены вместе с половиной дома, с которого они стреляли. Причем уничтожены так, что тел их не осталось. Маги, осматривавшие место происшествия, не смогли определить, какое именно заклинание было использовано, но едины в определении его природы. Это темная магия. Поскольку Аальст и Терская находятся с момента покушения в бессознательном состоянии, уточнить, что она использовала, пока не удалось. Целители у обоих отмечают сильное магическое истощение, что наводит на мысль, что Аальст тоже использовал магию. Что именно, тоже пока неизвестно. Принудительное приведение магов в чувство при их сильном магическом истощении может плохо сказаться на их способностях. Особенно если это происходит первый раз. Ректор университета просил подождать, пока они сами придут в себя. Аальст и Терская будут допрошены, как только состояние их здоровья позволит это сделать… На вопрос: «Кто организовал покушение?» — однозначного ответа в данный момент нет. Утверждаю, что обстановка в империи такова, что активных заговоров в ней сейчас нет. Есть недовольные, но дальше разговоров они не идут. Все они известны, и их списки я вам периодически кладу на стол…

Император кивнул.

— Версия о том, что к покушению причастен кто-то из других государств, тоже достаточно шаткая, — продолжил советник. — Простите, ваше величество, но ваша дочь не является ценной добычей. Она не наследует трон и в данный момент не связана какими-то свадебными обещаниями, которые могли бы создать угрожающий кому-либо союз. В этом плане, несомненно, более интересной целью является ваш младший сын, но стреляли именно в Сюзанну. Наиболее вероятной причиной случившегося мне кажется следующая версия: принцессу перепутали.

— Перепутали? С кем? — прищурился Альвеар.

— У меня имеются доклады агентов о том, что в притонах, среди воровского люда, ходят слухи, что Ульям Валоне и граф Шарте, отцы убитых варгами юношей, назначили награду в два золотых за каждую убитую варгу. Ее высочество была вчера в парадном варговском костюме…

— Да, Сюзанна была вчера в нем, — кивнул император. — Он был в крови сверху донизу. Проклятье! Я чуть с ума не сошел, когда увидел ее в таком виде! За это кто-то должен ответить!

— Несомненно, ваше величество! Виновники будут наказаны со всей строгостью!

— Кто именно?

— Пока… пока конкретных виновников нет, ваше величество. Обвинить Валоне и Шарте в покушении на ее высочество не представляется возможным. Вполне вероятно, что они даже ничего и не знали о готовящемся. Покушавшиеся на жизнь, по всей видимости, убиты… Скорее всего, это какие-то случайные люди, решившие подзаработать. Дварфовый болт стоит около одного золотого. За варгу платят два. Разница — золотой за один удачный выстрел…

— Что же это? Виновных, получается, нет?

— Прямых, похоже, нет, ваше величество! Я, конечно, закончу расследование. Закончу со всем старанием. Но на данный момент версия случайного стечения обстоятельств мне кажется наиболее… реальной.

— Прекрасно! Мою дочь чуть не убили, а наказывать, получается, некого! А не прямые виновники кто?

— Отчасти виноват начальник охраны, ваше величество… И может быть, сама принцесса Сюзанна…

— Подробнее.

— Был изменен маршрут движения. Поездка предполагалась только в университет и обратно. А покушение произошло на площади рядом с университетом, когда их высочества после ужина вышли из трактира на улицу. Будучи в университете, ее высочество проголодалась и замерзла. И захотела поужинать в трактире. А начальник охраны позволил ей себя уговорить…

— Он что, с ума сошел?

— Тут дело, по всей видимости, в том, что охрана недавно сменилась. Раньше их высочеств охраняли варги, а теперь охрана перешла к подразделению гвардии. Они еще не успели толком освоиться. Это, собственно, их первый выезд. Извините, ваше величество, но, зная вашу дочь, я не удивлен тем, что охрана перед ней спасовала. Принцесса Сюзанна, несомненно, обладает даром убеждения… Тем более что с характером ее высочества они столкнулись в первый раз. Если бы не это нарушение, то ничего бы не было. Их высочества вернулись бы во дворец без всяких происшествий. А за ужином в трактире, который был, как выяснилось, достаточно долгим, принцессу видело немало глаз. Ее высочество приняли за варгу и успели подготовиться к покушению…

— Это не охрана, а я даже не знаю что! Всех, включая начальника подразделения, разжаловать и в дальние гарнизоны!

— Как прикажете, ваше величество.

— Расследование продолжить! Я хочу быть уверенным, что это действительно просто стечение обстоятельств, а не что-то иное! Откуда стрелки знали, что амулет перестает действовать после выстрела по нему дварфовым болтом? Об этом на каждом углу не кричат. А второй выстрел был обычной стрелой. Значит, они знали. Проведите тщательное расследование и отработайте все версии. Все! Мне — подробный отчет по окончании.

— Будет исполнено, ваше величество.

— И организуйте моим детям нормальную охрану. Лично проследите!

— Слушаюсь, ваше величество.

— А когда вы найдете авторов «С варгой в постели»? Ведь если ваша версия о цепи случайных стечений обстоятельств верна, то произошедшее вчера есть результат появления этой книжки. Не будь ее, никто бы не охотился за варгами, не было бы проблем с охраной. И моя дочь не вернулась бы вчера вся в крови! Ее чуть не убили! И в этом виновата книга! Найдите этих горе-писателей, Робэрто о, я требую! Вот кто истинный виновник случившегося!

— Вне всякого сомнения, они будут найдены, ваше величество!

— С нетерпением жду этого, советник.

Эри

Открываю глаза. Как-то фокусируюсь взглядом на потолке. Шо-то как-то не комильфо в организме… плющит… Во рту пересохло. Губы не разлепить… Тьфу! В чем это у меня они? Тьфу! Жир какой-то… сладкий… Сладкий жир? Что за дрянь?

Тыльной стороной правой кисти руки провожу по губам.

Розовый… Розовый сладкий жир… Что это может быть? Помада! Сихот!

Вчерашние события ринулись в голову, как вода в пробоину супертанкера.

Самое яркое из впечатлений — торчащая из моего плеча окровавленная стрела и… и поцелуй!

Похоже, я опять обфукался, с неудовольствием подумал я, вспоминая подробности. Опять я с низшей… Сихот…

Классно ты ее засосал, раздался под черепом бодрый и радостный внутренний голос. Все по науке сделал! Зафиксировал на вертикальной поверхности, обжал конечностями и зажевал. Стрелы летают, кровища хлещет… Все, думаю, хана пришла! Хоть бы рану как-то попробовать пережать, чтобы не текло так, да куда там! Засос важнее! Чуть дуба не дал, зато вся морда в помаде. Герой! Однозначно.

Отшкрянь… Это не я был… Это тело. Я в этот момент уже сознание от потери крови терял, вот оно и воспользовалось моментом… Я тут ни при чем…

Какое бодрое-то тело! Даже в момент смертельной опасности — одно на уме!

Да… Досталось же…

И что ты будешь делать?

Повешусь…

Прям-таки сразу?

Нет, по частям. Вот гадство-то какое… Вообще возникает вопрос — кто тут главный, я или тело? Это что же, чуть расслабишься, и все? Оно верховодить будет?

Действительно, наглость!

Может, к целителям сходить? Успокоительного какого-нибудь… пошукать?

Жизнь на «колесах»? Феерично…

Я вздохнул. Действительно, если так подумать, ничего хорошего. Постоянно что-то пить? Наверняка последствия будут. Здоровое тело — это гармония, а если в нем что-то целенаправленно угнетать, это будет уже не здоровое тело… Больным быть не хочу! И пусть я в этом теле временно, но, сколько времени мне с ним рука об руку идти, это еще неизвестно. Разволюшен? Ноу, сенкс! А с другой стороны, в любой момент можно ожидать потери контроля… А потом всяческих чудес по возвращении в разум… М-да. Вот и выбирай, Бассо, что тебе милее… Черт-те что!

От входной двери раздался звук. Смотрю в ту сторону. В комнату входит магесса Элеона в темном, отливающем перламутром платье. Волосы стянуты на затылке в узел. Внимательный, профессиональный взгляд врача. Ее сопровождают две студентки в зеленых мантиях. Старшекурсницы.

— Здравствуй, — кивает мне магесса. — Как себя чувствуешь? Как плечо?

Скашиваю глаза на левое плечо. Как-то я совсем про него забыл. Наверное, потому что не болит. Плечо замотано во что-то белое и по виду твердое. Гипс? Пробую пошевелить. Движение отзывается слабой болью.

— А что с ним? — интересуюсь я.

— Стрела раздробила несколько костей и порвала мышцы. Ты помнишь названия мышц и костей, входящих в плечевую сумку?

— Магесса, как можно такое забыть! — с жаром отозвался я с кровати. — Каждый вечер перед сном произношу эти прекрасно звучащие слова вслух!

— Все шутишь? — иронично поинтересовалась Элеона, усаживаясь на стул рядом. — Ну-ну…

— Больным не возбраняется… Говорят, смех ускоряет очищение организма от шлаков.

— Хочешь почиститься? Как тогда насчет внесения в список процедур клизмы? Утром и вечером? Уж наверняка очищает не хуже, чем смех. И шутить потом легче будет… Мм? Ну как? Записать тебе?

— В наш просвещенный век — и клизмы? Это же варварство, госпожа магесса!

— Веками проверенное средство, которое будет использоваться до тех пор, пока у людей есть кишечник. В наш просвещенный век оно прекрасно вписывается, не беспокойся.

— А кто мне ее будет ставить? Неужели эти красавицы, которые пришли с вами?

Магесса обернулась на оттопыривших губки девушек и ухмыльнулась.

— Все, замолкни, — сказала она, вновь поворачиваясь ко мне. — Нужно будет, найду кого. Я сейчас хочу посмотреть, что там с твоим плечом… Так, девочки, смотрим!

Магесса прикрыла глаза, словно к чему-то прислушиваясь. Девушки поступили так же. Под повязкой внезапно сильно зачесалось. Я с трудом подавил желание поскрести ее пальцами. Так продолжалось минуты три.

— Все хорошо, — произнесла Элеона, открывая глаза, — сосуды восстановились полностью, мышцы почти, остались кости. Неделю в повязке походишь, и все будет нормально…

— Неделю? — удивился я. — Почему так долго?

— Потому что кость растет медленно. А если ты думаешь, что я намерена провести без сна и отдыха сутки, непрерывно отдавая силу и наблюдая за восстановлением, то ты ошибаешься. Твой организм молод и прекрасно справится сам. Время в данном случае значения не имеет. Скорость роста я повысила, девочки будут заходить и смотреть, как у тебя идут дела… Да, девочки?

Девочки синхронно кивнули.

— Тогда все. Вопросы есть, господин первокурсник?

— А где я?

— В университете. Лечебный корпус. Ты в нем еще не был.

— А! Ясно. А как дела у всех остальных? Чем дело кончилось… на площади?

— Принца и принцессу увезли во дворец. Тебя с Терской сюда.

— А что со Стефанией?

— Магическое истощение. Сильное. Впрочем, как и у тебя. Кстати! Кто из вас снес дом?

— Мм… — промычал я, быстро прикидывая, что лучше сказать. — Как-то смутно помню…

— Неужели? — иронично произнесла магесса, наклонив голову и с насмешкой глядя на меня. — Тогда вспоминай! Ведь следом за мной придет дознаватель. Пока не вспомнишь, он от тебя не отстанет.

— Дознаватель? По поводу?

— По поводу покушения на детей императора. Или ты думаешь, что в империи это рядовое событие?

— А… ну да…

— Вопросы кончились?

— Нет. Еще есть… один.

— Слушаю.

— Простите, госпожа магесса… Скажите, есть ли средство, приняв которое мужчина бы не желал делать с женщинами то… отчего рождаются дети?

Пауза. Хмыканье за спиной магессы. Элеона с недоумением смотрит на меня.

— Знаете, Эриадор, — наконец заговорила она, — немногие мои ученики могут похвастаться тем, что им удалось меня удивить. Вы только что попали в их число. Зачем вам это, господин Аальст?

— Мм… В общем, уважаемая госпожа, скажу так. Я подумал, что умираю. Вся жизнь в один миг пронеслась у меня перед глазами. И в этот миг я осознал, что живу отнюдь не праведно… Благодаря вам и богам оставшись жив, я хочу попробовать жить по-другому… иначе… Вы понимаете?

— Очень странно, — после продолжительного молчания, когда она неторопливо, но с неким удивлением разглядывала меня, медленно произнесла магесса. — Стрела попала в плечо, а пострадала почему-то голова… Вы что, решили встать на путь благочестия? Тогда вам в орден. Но вряд ли они вас примут, предупреждаю сразу. И не только потому, что вы темный маг. Светлый путь — путь возвышения духа, а вы, даже еще не ступив на него, начали поиск легких, обходных дорог… Если вас беспокоит поцелуй, которым вы имели смелость одарить ее высочество, то мой вам совет — не портите поступок трусливой попыткой отыграть назад. Это не по-мужски.

— Откуда вы знаете… э-э-э… о случившемся?

— Не ерундите, Эриадор! Вы что, одни там были?

Да, именно — не ерундите! Принцессы они… все на виду. Целовать их незаметно — глупая затея… Однако если магесса в курсе, то и университет, как пить дать, тоже весь в курсе… Я глянул на старшекурсниц и наткнулся на о-о-о-чень внимательные взгляды.

Что и требовалось доказать…

— Благодарю вас за советы, госпожа, я обязательно над ними поразмыслю. Но все же как насчет заданного мной вопроса? По поводу средства?

Услышав, что я сказал, Элеона хмыкнула и нахмурилась. Снова пауза. Наконец она произнесла:

— Вынуждена тебя огорчить. Такого средства не существует. По крайней мере, мне за мою, уж поверь, некороткую жизнь слышать о таком не доводилось. Мужчины всегда спрашивали зелья иного действия, прямо противоположного твоим пожеланиям. Так что…

Магесса развела руками.

М-да…

— Хотя постойте! Я слышала об одном старинном способе от женатых магов со стажем. Знаете что, Эриадор, — женитесь! Они говорят, что после этого тяга к женщинам проходит!

Старшекурсницы разом фыркнули. Элеона насмешливо улыбалась.

— Спасибо вам, магесса, — кисло поблагодарил я, — я подумаю…

— Ну хорошо, думайте, а я пойду. — Она встала и расправила юбку. — Выздоравливайте, князь!

— Непременно, госпожа Элеона. Спасибо вам большое.

Элеона еще раз внимательно и цепко глянула на меня и вышла вместе со своими сопровождающими.

«Эри! Эри-и!!Эри-и!!!»

«Ну чего ты опять орешь?»

«Ой, Эри, ты живой! Ой, я так рада, так рада!»

«Привет, разрушительница! Я тоже рад».

«Почему разрушительница?»

«Дом снесла».

«Я?»

«Ну не я же. У меня столько сил нет».

«Да? А я думала, мы вместе…»

«Нет, я тебе не помогал. Пытался подсказать заклинание, но не знаю, получилось ли? Ты что тогда сделала?»

«Как ты сказал… Как свечку…»

«Ясно. Значит, ты. Слушай! Тут ко мне дознаватель должен прийти…»

«Да, ко мне тоже».

«Предлагаю нам договориться о том, что мы будем ему говорить».

«Зачем?»

«Ну вот смотри…»

Минуты за три мы уточнили, что и как будем говорить. Аргументировал я это просто — путаться в показаниях на допросах себе дороже. Это выльется в большие сроки проведения расследования и может оставить нас под подозрением. Оно надо? Тем более что выдумывать и врать нам не нужно. Просто уточнили между собой, и все. Стефания согласилась, выслушав мои доводы. Я, затевая этот разговор, преследовал свою цель — сохранить в тайне нашу с ней способность разговаривать телепатически. Брякнет, не подумав, а меня доставать будут — покажи да расскажи… Про такое тут, похоже, и не слышали. Тем более что Стефи тогда так орала… Зачем мне это надо?

Стефи пообещала молчать. Едва только закончили разговаривать, как в мою дверь деликатно постучали.

А вот, похоже, и следователь, подумал я и, поудобнее повернув голову на подушке, крикнул:

— Войдите!

— Они приехали. Сами.

Элеона многозначительно приподняла брови.

Мотэдиус, напротив, сдвинул брови к переносице.

— Я знаю, — ответил он.

— И что теперь вы намерены делать, господин ректор?

— Буду писать докладную в службу безопасности. Дети императора — это не шутки.

— Я сразу об этом говорила.

— Что ж. Скажу, что вы, как всегда, были прозорливы, госпожа Элеона…

Магесса в ответ поджала губы. Признание ее правоты ее, похоже, не обрадовало…

— Но вначале я все же поговорю с Эриадором, — продолжил Мотэдиус. — Сообщу, в чем его подозревают, и о том, что я поставлю службу безопасности в известность. Не хочу, чтобы он решил, что все было сделано за его спиной…

— Хм… — хмыкнул главный эконом. — А как насчет службы безопасности? Может, у них будет свой план действий? Вдруг они захотят установить за ним слежку?

— В данный момент меня больше интересует душевное равновесие студента моего университета, весьма перспективного мага… Первого радужного с момента окончания войны. Поэтому, понравится это им или нет, я не знаю, но в известность я его поставлю.

— Предвижу проблемы…

— Полностью согласен с вашим предвиденьем, Элеона. Но чему быть, того, как говорится, не миновать… Хорошо. Закончим с этим… Перейдем к следующему пункту… Следующий вопрос — вопрос награждения… Награждения студентов магического университета Стефании Терской и Эриадора Аальста за проявленную доблесть при спасении членов императорской семьи…

— Как все интересно складывается… — промолвила Элеона. — Сначала служба безопасности, потом награждение… А что, во дворце признали их героями? Или это наша инициатива?

— Признали. Принцесса утверждает, что Аальст закрывал ее от стрел своим телом. Подобные заявления сложно проигнорировать. Вся столица знает о случившемся, поэтому отмолчаться по этому поводу не удастся. Час назад я получил сообщение, что принято решение — награждать! Но коль император решил так, то и мы не можем остаться в стороне. Это наши ученики! Значит, мы тоже будем их награждать. И нам нужно придумать, как и чем…

— А были противники? — спросила Элеона. — По мне, так во дворце слишком долго раздумывали над вполне очевидной ситуацией.

— Они оба темные, — слегка наморщил нос ректор. — Спасение детей императора темными магами, это… это… Ну вы понимаете! Похоже, император обдумывал, как это будет выглядеть с политической точки зрения. Согласен, что это может многим не понравиться — возвышение темных, пусть даже и заслуженно. Орденцам так уж точно. Тем более после того, как на балу Стефи и Эри щелкнули их по носу… Наверняка они успели сбегать к императрице… Дорожка у них натоптанная. Может, и поэтому столь длинная задержка в принятии решения… Но кто бы там чего ни хотел, это уже не остановить. Если замолчать, то никто такого не поймет. А уж наш верховный совет тем паче. Обижаться может ведь не только Белый орден. Так что награждение — неизбежно! Чем будем награждать?

— Мне кажется, что деньги тут неуместны, — задумчиво произнесла Элеона, слегка барабаня пальцами по столу.

— Согласен! — быстро сказал главный эконом. — Мерить жизнь членов императорской семьи деньгами, это… Это невозможно!

— Тогда… тогда что? — задумчиво посмотрел на эконома ректор. — Что мы можем предложить кроме денег? Звание?

— Да. Деньги что? Раз — и их уже нет! А звание — это на всю жизнь.

— Вечный студент? — иронично хмыкнул ректор. — Ладно, пусть будет так… И денег тратить не нужно. Не так ли, господин главный эконом?

— Аальст ранен, — произнесла Эста, не отрываясь от быстро просматриваемого ею письма. Все ее помощницы находились рядом в ожидании, когда она закончит читать срочно доставленную депешу. — Но его жизни сейчас ничего не угрожает… Проклятье! — коротко подвела итог прочитанному Эстела, складывая листок бумаги. — Его чуть не убили! Кто-то перепутал принцессу с одной из нас и решил взять за нее награду. В результате Аальст получил в плечо стрелу из арбалета. А охрана все прошляпила. Урррроды неповоротливые! Раззявы! Что они вообще могут, эти гвардейцы?

— Пиво дуть, — включилась в разговор Лорита. — Так им и надо! Понабрали вместо нас черепах, ну пусть и сидят теперь, на себя обижаются! Они еще не один раз облажаются, эти гвардейцы. Вот увидите! Вот тогда император и подумает, на кого он нас променял. Еще обратно позовут, помяните мое слово!

— Император и его проблемы сейчас не главное, — ответила ей Эста. — Аальст — вот главное! Если выполним волю богини, император нам больше будет не нужен. Ну почти не нужен… Дарг! Как обезопасить Аальста? Пока мы тут сидели, его чуть не убили! Хороши бы были, если бы это случилось! Что бы мы сказали Аристе? Да и совету… Нужно срочно организовать ему охрану!

— Мы не имеем доступа в университет… — тихо произнесла Вилента.

— Сторожите на улице! Как только выйдет — следите за ним! Выйдет — подойдите и сразу назовите сумму компенсации! Хватит писем! Вам ясно?

— Вполне, — нахмурившись, кивнула Вилента.

Эри. Мистер Нет

И я понимаааа-ю… что я пролетааа-ю…

А так все прекрасно складывалось! Запланированное знакомство с кем-нибудь во дворце удалось. И не с кем-нибудь, а с самими высочествами. Я уже предвкушал, как зайду в императорский архив и мне там на блюдечке… Ага, щас! Едва я встал на ноги и решил прогуляться вдоль оранжерей, благо до них было недалеко, как меня «случайно встретил» ректор. Предложив погулять вместе, он принялся рассказывать мне длинную и печальную историю про какую-то хитрую магессу, которая вынесла мозги тогдашнему императору и какие у всех тогда были бо-ольшие проблемы. Ну я слушал, особо не вникая, до тех пор пока рассказчик не добрался до конца истории и не огорошил меня вопросом.

— Эриадор, скажите, вы обладаете способностями к ментальной магии? — спросил Мотэдиус, повернувшись ко мне и пристально смотря мне в лицо.

Чего? Кто? Это куда он клонит? Это же тут тогда считай хуже, чем заразным быть!

— Вы имеете в виду способность брать под контроль мозг других людей? Нет! — категорически ответил я. — Нет и еще раз нет! Зачем мне тогда учиться? Если бы я обладал такими способностями, проблем бы у меня не было и тратить время на университет я бы не стал. Уж поверьте мне!

— Я тоже так думаю, но происшествие с Жустиной позволяет предположить у вас наличие так или иначе развитых способностей к этой магии. Пока дело не выходило за стены университета, я в общем-то старался не раздувать эту тему. Но в последнее время круг вашего общения резко расширился… Дело коснулось членов императорской семьи… Это уже я не могу замалчивать. Вы понимаете?

— Угу, — мрачнея, кивнул я.

— Это хорошо, — вздохнул ректор. — Мне совсем не хочется, чтобы у вас возникло чувство, что за вашей спиной ведутся какие-то неизвестные вам игры. Поэтому ставлю вас в известность, Эриадор, что сегодня мною отправлено сообщение в службу безопасности нашей гильдии. В нем подробно изложено о возникшей ситуации… Наверняка к вам появятся вопросы… Пусть это не станет для вас неожиданностью…

Приплыли… На фиг я с этой Жустиной связался тогда! Вот она, расплата… за дебилизм. Служба безопасности и я… Феерия!

Поставив меня в известность, ректор быстренько закруглился и откланялся, оставив меня морально готовиться к встрече с СБ. Но ни на следующий день, ни еще два дня спустя ничего не происходило. Служба безопасности — она же наша, магическая. Куда ей спешить? Но настроение у меня в эти дни было неважное. Ничего хорошего от общения с тайными агентами я не ожидал. А потом нас со Стефи пригласили во дворец. Награждать. В приглашении было особо отмечено, что прибыть мы должны были в целительских мантиях. Ну ладно, в зеленых так в зеленых…

В большом зале императорского дворца было организованно целое действо. Толпа высших чинов империи, император с семьей, ректор, члены Верховного совета магов. Никогда не видел их до этого. И мы вдвоем, супротив всех. Ну не супротив. Напротив.

Все было красиво, официально. Император произнес признательную речь, из которой я узнал, что «империя не забудет». Ладно, я не против — пусть помнит. В конце церемонии нам вручили по ордену — «За заслуги перед империей», первой степени. Строгого дизайна серый кругляш с тремя небольшими бриллиантами на фоне герба. Только присутствующие отхлопали и возникли слуги с бокалами вина на подносах, как принцесса Сюзанна, тоже присутствующая на церемонии, отколола номер.

— И у меня есть награда для моего спасителя! — звонким голосом громко произнесла она, поднявшись с кресла, на котором тихо и мирно просидела всю церемонию.

То, что это совершеннейший экспромт, стало ясно, стоило лишь взглянуть на лица императора, императрицы и присутствующих. Сюзанна между тем приподняла пышные юбки своего платья кремового оттенка и двинулась ко мне по красной дорожке, расстеленной по полу зала. Глядя на ее целеустремленное и уверенное движение, я понял, что ничего хорошего меня не ждет. Как в воду глядел. Добравшись до меня, принцесса совершенно беспардонно, при всех, поцеловала меня в шеку, взяв руками в светлых перчатках за отвороты камзола и притянув к себе. Зал ахнул, лица ее мамы, папы, братьев вытянулись, а мне пришлось изобразить неземной восторг и рассыпаться в благодарностях. Предовольная Сюзанна, блестя глазами и пылая румянцем, величаво двинулась по дорожке обратно, а я остался стоять, счастливо улыбаясь и борясь с лютым желанием вытереть щеку. Это был бы очень неполиткорректный жест… Совсем неправильный… Потом была посленаградительная часть с небольшим фуршетом, на котором нас уже поздравляли приглашенные на церемонию сановники. В процессе между поздравлениями и поднятиями бокалов (а пить-то нельзя!) спасенный принц развлекал Стефи, а я Сюзанну. И как-то мне показалось… показалось, что стала она как-то со мной обращаться… так, как будто я ее, не знаю уж, чего там, вещь или избранник, но ее. Чем-то Динку мне поведением напомнила. Очень похоже.

Ничего себе, подумал я. Игрушку, что ли, нашла? Один поцелуй — это еще ничего не значит!

Кстати, о поцелуе вопрос не поднимался. Не та обстановка. Но что-то внутри мне подсказывало, особенно глядя на Сюзанну, что к этому вопросу мы еще вернемся…

Больше ничего такого на приеме у императора не произошло. Он кончился, и все разошлись. Правда, принцесса, прощаясь, пообещала, что мы вскоре увидимся.

Всенепременнейше, прошипел я про себя.

Потом мы поехали в университет. Тоже награждаться.

Стефи бушевала внутри бурей восторга, меня же больше беспокоила мысль о том, что служба безопасности как пить дать закроет мне путь во дворец. В целях безопасности. То, что сейчас на приеме была вся императорская семья, объяснялось, наверное, тем, что мероприятие уже было невозможно отменить. Или еще бумаги где-то ходят, доложить императору не успели. А вот дальше что будет… это еще неизвестно. Я бы на их месте дорогу мне перекрыл…

Стефания попробовала было поделиться своей радостью и поговорить о моих отношениях с принцессой, но я сказал, что столь торжественные моменты в жизни нужно встречать молча, полностью переживая происходящее и не опошляя его посторонней болтовней. Стефи повелась и от меня отстала, углубившись в самоощущения.

В университете нас уже ждали. Построение, опять некороткая торжественная речь, но без фужеров на подносиках по ее завершении. Короче, мы со Стефанией стали почетными студентами. Ректор, выступая, объяснил, что звания этого удостаиваются совсем немногие, последнее награждение было шесть лет назад, и дают его блестяще окончившим университет, за отличную учебу либо за какие-то достойные деяния, по решению совета. Звание давало два бонуса. Первый — награжденный освобождался от оплаты за обучение, и второй бонус — он мог учиться в университете когда и сколько его душа пожелает. Хоть в сто лет и сто лет. Хоть всю жизнь. Своеобразный вечный студент.

Потрясающе, хмыкнул я про себя. Ясно, почему этим награждают выпускников… В целях банальной экономии. Вон, главный эконом с довольным выражением на лице стоит… Рад, поди, что отделался малой кровью…

Дали нам со Стефи по небольшому серебряному значку с выгравированными на нем раскрытой книгой и стило.

Все! Буду папуасом. Слева значок темного факультета, справа — факультета целителей, посредине, на цепочке — медаль за заслуги перед империей, на пальцах перстни… А куда прицепить новую цацку? А! Пупок свободен. Хе-хе. Буду ходить и бренчать железом, яки металлист…

Потом толкнул речь глава Верховного магического совета, тоже приехавший следом из императорского дворца. Выступление его порадовало своей краткостью, и, отхлопав, мы двинули на торжественный ужин в нашу честь, на котором мы со Стефи сидели на почетных местах, на глазах всего университета. Ничего хорошего в этих глазах, к слову, не было. Зависть сплошняком, во всех градациях — от светлой до черной. Ужинали допоздна. А утром… А утром меня вежливо пригласили проехаться в лакированной карете из светлого дерева до здания службы безопасности. Что ж делать? Прокатился. Беседовал со мной магистр Теуш — крепенький с виду старичок в серой мантии, с седой головой и очень внимательными, добрыми глазами с веером морщинок в их уголках. Кабинет у него был небольшой, с единственным высоким и узким окном, прикрытым портьерой из толстой коричневой ткани. Стол, кресло у стола, книжный шкаф с закрытыми дверями. В общем-то и все. Немного, но не аскетично. Деловой, немного суховатый стиль. Поприветствовав меня и усадив в кресло, магистр для затравки поговорил со мной о покушении на площади, я ему поотвечал, но, поскольку сказать мне было особо нечего, Теуш перешел к главному, ради чего меня сюда и позвали.

— Господин Эриадор, — сказал он, открывая лежащую перед ним папку и беря из нее несколько верхних листов, — ваш уважаемый ректор, господин Мотэдиус, сообщил, что есть основания полагать, что вы обладаете способностями мага разума. Что вы можете сказать по этому поводу?

При этих словах магистр наклонил голову вниз так, что смотреть на меня ему пришлось из-под бровей.

Пришлось говорить. Рассказывать, мол, я не такой внутри, как оно кажется снаружи. Что это все заблуждения и иллюзия. Вообще, я не я и хата не моя, а уж коза тем более чужая… Чиновник слушал сочувственно, доброжелательно и головой кивал в особо проникновенных местах.

— Скажите, а для каких целей вы намереваетесь попасть в архив университета?

Магистр отложил в сторону листок, видно, с докладом ректора и взял из папки следующий.

Это что? Вся папка обо мне? Ничего себе! Когда успели… И что в ней еще есть? Набрав в грудь воздуха, продекламировал о любви своей к знаниям…

— Ага, ага, — одобряюще покивал головой магистр, когда я закончил. — Тяга к знаниям — это прекрасно. Узнаю себя в молодости… А скажите, какие именно знания вас интересуют, молодой человек?

Рассказал, что увлекаюсь порталами.

— А почему именно порталами?

Повторил историю о брошенном имуществе, невесте и родне.

— Ага, — сказал Теуш, откладывая лист и беря следующий, — все понятно, но есть некоторая странность… Со слов эрта Вирта, который утверждает, что был знаком с вами, при вашей первой встрече вы рассказывали ему, что невеста от вас сбежала еще до обряда бракосочетания… Это так? Вам знаком такой человек, как эрт Вирт?

Опа! Они проверили меня! А я-то думал, что мной никто не интересуется? А они работали… досье собирали. Вон, папочка-то какая, не худенькая! А я-то, наивный, решил, что раз тут средневековье и баз данных в компьютерах нет, то никто ничего не найдет. Нашли…

— Как поживает старина Вирт? — поинтересовался я.

— Судя по донесению, неплохо, — ответил магистр, заглядывая в листок. — Владеет трактиром на перекрестке трех оживленных дорог… Бодр и крепок. Ну коль вы его знаете, тогда прошу вас объяснить эти расхождения в показаниях. Вирту вы сказали, что невесты, а соответственно и имущества в виде княжества у вас нет. А сейчас вы утверждаете, что все это у вас есть. Вы понимаете, что это взаимопротиворечащие показания?

Магистр вопрошающе вздернул брови.

— Понимаю, — вздохнул я, мельком подумав, что Вирт все же осуществил свою мечту, купив трактир. — Видите ли, дело в том, что мне неловко сообщать всем и каждому, что от меня… сбежала невеста. Хоть я ее видел всего три дня в своей жизни, не включая времени созерцания ее портрета, но все же… Не будешь же каждого посвящать в подробности! Да и решение моего отца — взять просто так и женить меня по простому расчету… Все это… выглядит со стороны не очень… Вы понимаете?

— Вполне, — кивнул магистр. — Но тогда зачем вы ищете книги о порталах?

Логично. Вполне можно предположить, что я ищу что-то другое, а порталы — так, для отвода глаз.

— Домой хочу, — глядя в глаза магистра, со всей искренностью ответил я. — Неуютно тут у вас. Некомфортно.

Секунд пять он мне смотрел в глаза. Похоже, поверил.

— Что ж, ваши устремления мне теперь понятны, — наконец проговорил Теуш. — Жаль, что у вас столь нелестное мнение о нашей столице. Однако хочу заметить, что вы, похоже, не до конца просчитываете результаты ваших действий. Давайте я вам поясню. Вот что вас ждет, вернись вы домой? Вы думали об этом? Ведь вы снова очутитесь в подчинении у своего отца. Вне всякого сомнения он действует из лучших побуждений в отношении вас, обеспечивая ваше будущее, но, как мне кажется, вряд ли это вас теперь устроит, после того как вы пожили один, самостоятельной жизнью. Не так ли?

Я, соглашаясь, кивнул.

— Вот, — тоже мотнул в ответ мне головой магистр и принялся раскрывать свою мысль дальше. — При ваших талантах здесь, в столице империи, вы можете достичь совершенно невообразимых высот. Вы только посмотрите!

Теуш взял еще один листок из папки:

— Целитель, артефактор, все четыре стихии, темная магия. Вам же цены нет, молодой человек! А если еще вдруг выяснится, что вы владеете магией разума, — так вообще можете стать главной ценностью империи, уж поверьте мне! — воскликнул магистр, вскинув правую кисть вверх.

— Как-то у темных магов жизнь тут… не очень светлая. Да и Люсинела Гай… тоже плохо кончила… — подрезал я ему крылья энтузиазма.

— Да. Вы правы, — согласился, немного сдувшись, магистр, кладя листок обратно в папку. — Но это, так сказать, внешняя, видимая всем сторона. Есть ведь и другая, не афишируемая… Темные маги нужны империи, вы уже должны это знать, очень нужны. Скажу вам, что империя платит им неплохие деньги, весьма неплохие. И наградами они не обделены, уж поверьте. А что касается Люсинелы… Если бы она не пошла по головам, то все могло бы у нее сложиться иначе. Даже если бы мы узнали о ее способностях совсем рано, как вот сейчас о ваших, никто бы не стал ее убивать. Поверьте! Жила бы до сих пор и как сыр в масле каталась. Вы только представьте, какие возможности открываются перед политикой империи, имей она у себя мага разума! Заключать договоры и альянсы с соседями, которые были бы невозможны в обычных условиях… Узнавать их тайны и секреты… Подумайте, как могут оплачиваться такого рода услуги империей!

— У меня нет способностей к ментальной магии! — категорично отрезал я, подумав, что едва слух о моих способностях достигнет ушей соседей, то первым кандидатом в их списках на отрыв голов буду поставлен я.

— Это невозможно утверждать с полной уверенностью, — ответил Теуш, покачав головой. — Судя по косвенным признакам, вероятность того, что вы им станете, есть. К сожалению, в империи сейчас нет никого, обладающего подобным даром, и никто не может обучить вас. Но мы располагаем… некоторой литературой, которая может помочь… развитию вашего скрытого таланта… Вы можете ее получить…

Магистр испытывающе уставился на меня.

— В обмен на доступ в архивы с интересующей меня тематикой?

Пауза. Обдумывание.

— И как вас прикажете потом искать? — спрашивает магистр, постукивая пальцами по столу. — Человека, овладевшего тайной порталов? Я думаю, что вряд ли ваше условие будет принято… Уж точно до тех пор, пока у нас не будет полной уверенности в вашей преданности и лояльности…

Ага. Опасаются, что я сбегу… А если я стану магом разума, то потом они наверняка меня к архивам не подпустят… Чтобы не сбежал.

— Ну… тогда я не знаю, смогу ли я прочитать предложенные фолианты. У меня столько времени уходит на учебу… Просто не представляю.

Я сокрушенно помотал головой.

— Взгляните сюда. — Вздохнув, магистр протянул мне через стол листок. — Тут записаны сумма денежного вознаграждения для темного мага, а также предполагаемая сумма выплат для мага разума. Вы сможете получать их обе, одновременно. Вполне возможен вариант, при котором вы будете получать также вознаграждение за ваши остальные таланты… Кроме того, в случае принятия вами моего предложения и достижения результата вам будет пожаловано имение в столице или ее окрестностях, не далее дневного переезда на лошадях. Это я вам обещаю.

Магистр, не мигая, смотрел на меня.

— Очень… впечатляюще, — признался я, возвращая листок, — но за все в этой жизни приходится платить так или иначе. Вопрос. Как вы собираетесь контролировать мага разума, если ему вдруг захочется почудить?

— Клятва, — коротко пожал плечами Теуш. — Клятва на крови из арсенала темных магов. Нарушить ее невозможно.

Это что, вроде той, которой варг потчуют, когда из них пятерки лепят? На фиг, на фиг такое счастье!

— Терпеть не могу давать клятвы! — твердо глядя в глаза магистру, честно сказал я.

— Кто ж это любит? — усмехнулся в ответ тот. — Хорошо, не буду на вас давить. Будем считать это нашим первым, предварительным разговором. Условия вы представляете, размеры вознаграждения — тоже. Так что думайте, молодой человек, думайте! Это отличные условия для начала карьеры. Хочу еще обратить ваше внимание на тот факт, что вам будет предоставлена высококлассная охрана и вы будете постоянно находиться под защитой императора и нашего совета. Все ваши неурядицы с соседями или недоброжелателями будут решаться с наибольшим благоволением в вашу сторону… Естественно, в пределах разумного. Например, мы знаем о вашей ситуации с варгами. В качестве выражения наших благих намерений мы готовы оказать вам помощь в наказании провинившихся прямо сейчас. Даже не требуя от вас согласия по нашему предложению…

Магистр ожидающе уставился на меня.

«Не верь данайцам, дары приносящим», — всплыла в голове земная фраза.

— Я намерен решить этот вопрос самостоятельно, — ответил я. — Пусть это будет и несколько позже, но ничего страшного. Я подожду… Это мое дело.

— Н-да? — немного разочарованно откликнулся магистр. — Как хотите. Тогда не буду вас больше задерживать. Я думаю, что мы с вами вскоре увидимся. Всего доброго!

— Всего доброго, — откланялся я.

Так, теперь я под колпаком у Мюллера, хмуро подумал я, выходя на улицу и с удовольствием вдыхая полной грудью. В императорский дворец, а соответственно к архивам я в ближайшее время не попадаю, да и с университетом наверняка я тоже пролетел. Теперь за мной будут наблюдать из СБ и запрещать на всякий случай все, что можно запретить… Одно радует. Принцессу теперь ко мне на арбалетный выстрел не подпустят. Не нужно будет выяснять, кто и чего там имел в виду, когда кое-что делал… Но сколько сил потрачено и все зря! Сихот! Что ж так не везет?

Выделываться меньше надо было, сказал внутренний голос. Скучно, видите ли, ему! Доразвлекался. Сидел бы тихо, проблем бы не было…

Ага… и сдохнуть от тоски… Ладно. У меня есть запасной вариант — поездка по другим источникам знаний. Покупаю карету и еду!

А учеба?

А я теперь вечный студент! Могу учиться, когда хочу! Это мне они здорово подфартили!

Подумать только, какой счастливчик, прокомментировал голос и умолк.

Ну и ладно! Могли бы и назад отвезти, с неудовольствием подумал я о службе безопасности. А то, понимаешь, выпихнули на улицу героя империи, мол, топай своими ногами, спаситель. Жлобы… Так. И где мне взять золотые, желтые кругляшки? Причем много. За орден положена пенсия в двенадцать золотых, но это до конца года нужно ждать, да размер суммы… вряд ли меня спасет. Мм… Как говорил один кот, чтобы купить что-нибудь ненужное, нужно продать что-нибудь ненужное… Чего бы мне такое загнать? Кинжалы можно было бы, но их Динка утянула… заррраза зубастая. Мм… Так. Вопрос о деньгах, возникновение которого прогнозировалось и ожидалось, возник. Будем думать…

Размышляя, я неторопливо направился в сторону университета по улицам столицы (благо было не очень далеко), намереваясь по пути пройтись по книжным. Посетил, зашел в трактир, перекусил и наконец спустя почти два часа, обдумывая пришедшую в голову весьма перспективную идейку обогащения, вышел на Студенческую площадь перед университетом.

— Господин Эриадор? — прозвучало откуда-то сбоку.

Поднимаю глаза — варги! Раз, два, три, четыре… шесть! Шесть молодых, весьма симпатичных девушек, а точнее, очень красивых девушек, дружелюбно улыбающихся мне. Но чувства в ментале отличаются от выражения на лицах… Самая первая — курьерша, которую я уже видел. Вилента. Еще вас тут, ворюг, не хватало…

— Нет, — отвечаю я.

— Простите? — не уловила моего настроения она.

— Нет, — повторяю я, одновременно ставя щит и прикидывая, по которой из них первой вмазать, если что. Может, попробовать их разом всех накрыть? После того как я помог снести Стефи полдома, сил в плане магии у меня значительно прибавилось. Похоже, причиной стало то обстоятельство, что я был с ней в ментальном контакте, когда она ахнула по убийцам. Я когда очнулся, то сразу отметил этот факт. Хотя, по ощущениям, до моей нормы, которая была, еще далеко, но уже можно не только цветные шарики делать. И на «кольцо тьмы», мне кажется, меня хватит. Была даже мысль попробовать поднять еще выше уровень, привлекая для этого Стефанию, но воспоминания о той боли, которая, по ощущениям, что-то рвала внутри меня, заставили не спешить претворять ее в жизнь. Ведь я так и не знаю, что есть магия. Пользуюсь, и все. Результат экспериментов может оказаться совсем не тем, на который я рассчитываю. Можно банально дуба дать или просто потерять способность творить заклинания. Спешить в таком деликатном деле, которое касается собственной шеи, совершенно не стоит… Тем более что Стефи явно с перепугу выдала такой всплеск. Получится ли у нее повтор, но уже в спокойной обстановке? Пробовать на себе неконтролируемые выбросы дилетантки как-то не тянет… Вот научится управлять силой, тогда можно будет и попытаться потихоньку…

— Господин Эриадор, Верховный совет Этории приносит вам свои глубочайшие извинения за доставленные неудобства и просит принять сумму в десять тысяч золотых монет в качестве компенсации! — пулеметом выстреливает длинную фразу Вилента.

А вот и деньги… Как кстати, думаю я и мгновенно, без паузы, отвечаю:

— Нет!

Секундное молчание. На отказ они, похоже, не рассчитывали… Сумма-то приличная. Да пошли они… со своими деньгами!

— Вы… не желаете принять эту сумму?

— Нет.

— Нет, в смысле да? В смысле… вы отказываетесь?

— Нет.

— Если вы считаете, что этого слишком мало, то назовите вашу сумму. Мы рассмотрим.

— Нет.

Я Эсте сумму озвучивал. На нее уже проценты набежали…

— Но почему? Мы хотим уладить это досадное недоразумение и вернуть наши с вами отношения в нормальное русло…

— Нет.

Недоразумение? Фига себе, ошибочка!

— Я не понимаю. Согласна, что вы имеете право на обиду… Но мы же с вами разумные люди! Неужели мы не сможем прийти к компромиссу?

— Нет.

Где ты тут людей нашла, зубастая?

— Господин Эриадор, вы постоянно произносите одно и то же слово. Вне всякого сомнения, ваша столь ясная и четкая позиция заслуживает уважения, но ее некоторая, мм… излишняя категоричность не способствует успешному проведению переговоров.

— Нет.

А что, разве тут идут переговоры? Ну надо же!

— Господин Эриадор, это становится уже невежливым…

Пугнуть решила? Ну-ну… У меня как раз настроение дать кому-нибудь в морду! Молчу. Смотрю.

— Вы не желаете разговаривать?

— Нет.

После ошейника мне только разговоры с вами разговаривать… А если еще «Варгу в постели» вспомнить…

Пауза. Смотрят на меня. На лицах улыбки, но в ментале… Твари двуличные! А чего они так улыбаются? А! На мне же ментальная обманка доброжелательности! Как ее натянул перед посещением службы безопасности, так в ней и вышел. Вот они и лыбятся. А если так?

Я быстро снял маскировку и, вспомнив про ошейник, оттранслировал в ментал свои чувства. Улыбки варг мгновенно превратились в оскалы. Похоже, будь у них шерсть — дыбом бы встала. Животные…

Еще три секунды паузы и взаимного разглядывания.

— Прошу прощения, господин Эриадор, что побеспокоили вас, — произносит наконец Вилента, кланяясь мужским поклоном, опустив голову. Ее движение повторяют остальные. — Всего доброго, — говорит она и делает шаг назад, поворачивается, уходит.

Остальные следуют за ней, предварительно бросив на меня по внимательному взгляду. Запомнить, что ли, хотят? Ну-ну… И что это было? Узнали, кто автор бестселлера? Почему тогда так сложно? Какие-то деньги, какие-то переговоры… Непонятно. В таком случае все должно быть гораздо проще — кинжал в бок, за ноги и в море! Memento mori, как говорится… Но такое впечатление, что я им нужен… Иначе зачем эта попытка примирения с готовностью потратить немалые деньги? Интересно, на кой я им дался? Хотят запытать с особой жестокостью? Дорого для такого дела… Или узнали, что я «переделывать» их буду, и решили замириться, чтобы не так больно было? Хм… Не-по-нят-но… Короче, похоже, нужно повысить осторожность… Могут быть неприятности… Так, ладно. А теперь к артефакторам! Деньги делать.

— Каков фрукт! — произнесла старшая пятерки боевых кошек, едва они только свернули за угол, и Аальст не мог их больше видеть и слышать.

— Да-а, кислый и противный, — ответила Вилента. — И с серьгой в ухе…

— А снаружи ничего так… фруктик, — поддержала одна из пятерки, — я бы «погрызла». А то, что он нас ненавидит, так это только интересней… Сколько эмоций будет!

— Ваша задача — охранять! Чтобы было что «грызть», — ответила Вилента. — Теперь, когда я вам его показала, вы полностью отвечаете за его безопасность. Найдите место, с которого просматриваются ворота университета, и организуйте постоянное наблюдение. Сопровождать, как только выйдет. На глаза не лезть, но и далеко не отходить.

— Охранять… издали? — со скепсисом в голосе поинтересовались из пятерки. — Как это?

— Вы боевые кошки! И для вас нет невыполнимых задач! Награды и звания просто так не зарабатываются. Придумайте — как. Пока так, потом наверняка что-то изменится. Одним словом — выполняйте!

— Будет исполнено, госпожа майор, — ответила за всех старшая.

— Ваше величество, от службы безопасности Верховного совета магов поступило очень интересное сообщение…

Главный советник аккуратно положил на стол императору лист бумаги.

— Да? И что же они там такое пишут? Случаем не про боевых свиней?

У императора было хорошее настроение.

— Извольте, ваше величество.

Советник придвинул к нему листок.

— Ну-ну… — принялся читать Хайме.

По мере прочтения брови его постепенно стали сближаться к переносице, а лицо приобрело озабоченное выражение.

— Вот тебе и раз! — сказал император, закончив читать. — И мы приглашали его во дворец?

— Ваше величество, пока это только подозрения…

— Да? А если нет? Может, он у нас… того?

— Какого-то немотивированного, особого отношения к господину Аальсту со стороны вашего величества и членов вашей семьи мною не замечено…

— М-да? Да. Я тоже вроде ничего не чувствую… Но кто его знает… Значит, так — все строго засекретить. Наблюдать. Во дворец его не пускать. К членам генерального штаба и магического совета — не подпускать. Но сделать все тактично и вежливо. Ссориться не надо. Все ясно?

— Будет исполнено, ваше величество!

— Папа! Почему ты не подписал пропуск Аальсту? Я его пригласила на чаепитие, а ты его не пустил!

Сюзанна возмущенно смотрела на отца, требуя ответа.

— Мм… Скажем, он не внушает мне доверия…

— Доверия? — удивилась Сюзанна. — Ты же сам вручал ему орден! Он же закрывал меня от стрел, когда в меня стреляли! Папа! О чем ты говоришь?!

— Мм… Ну как дворянину я ему доверяю…

— А как кому ты ему не доверяешь?

— Ну-у-у… — неопределенно промычал Хайме.

— Я не понимаю. Я хочу знать, почему я не могу пригласить Аальста в гости!

— Мне кажется, что это будет выглядеть двусмысленно…

— Почему двусмысленно?

— Приглашать юношу.

— Но я же до этого приглашала сына первого советника, сына генерала Вулазье… Ты же не был против. И я не одного его приглашаю. Я пригласила своих подруг. Обещала, что он им нарисует смешные портреты… И Ди сказал, что придет… Почему?

В голосе принцессы были обида и недоумение.

— Видишь ли… дочь. В жизни иногда обстоятельства складываются так…

— Политика… — решив, что нашла объяснение, с горечью произнесла Сюзанна, и ее глаза заблестели. — Опять политика…

Император молча смотрел на дочь.

Громко втянув носом воздух, чтобы скрыть слезы, принцесса повернулась и, понурив плечи, пошла на выход.

Дверь за ней легонько хлопнула.

Хайме глубоко вздохнул и скривился, как от зубной боли. Минут десять было тихо.

Но император не обольщался тишиной.

— Альвеа-а-а-а-р! — раздался от дверей голос императрицы. — Почему ты запретил Сю чаепитие? Девочка пришла вся в слезах. Я опять узнаю все последней? Что случилось, Альве?

Хайме снова вдохнул полной грудью.

— Значит, не взял? — спросила Эста.

Вилента отрицательно помотала головой.

— Что еще?

— Он нас ненавидит. Бескомпромиссно.

— И вас тоже?

— В смысле?

— Ну Дину — ясно. Меня, допустим, тоже… Но вы-то тут при чем? И рядом не стояли… Переносить свои обиды на всех — признак явной недалекости.

— Или молодости. Может, вы ему это объясните?

— Хочешь, чтобы мы с ним спарринг на мечах провели? Или чтобы он на мне испробовал свое первое выученное заклинание? Нет уж. Оставлю эту попытку тебе. И вообще, дела требуют моего присутствия в Этории. Завтра поеду. Ты останешься за меня.

— Какие будут указания?

— Охранять. Собирать информацию. Беречь.

— Может, еще раз попробовать с ним поговорить?

— Попробуй. Только хуже не сделай. Хотя, как я понимаю, после сегодняшнего хуже уже некуда? Ведь так?

— В общем… где-то так, — тряхнула головой Вилента.

— Тогда пробуй. Главное — охраняйте, чтобы ничего не случилось.

— Будет сделано, госпожа полковник!

А-а-а! Демоны!

Колечко, колечко, кольцо…
Давно это было, давно…
Зачем я колечко дарил?[4]

И к сексу тебя приучил!

Держа двумя пальцами кольцо за ободок, я задумчиво, одним глазом, смотрел его на просвет, проверяя форму и мурлыкая под нос на ходу переделываемую песенку. Да вроде не плющенное…

Колечко, колечко, кольцо…
Давно это было, давно…

И где же кристалл мне добыть?

Кому же тебя мне всучить?

Бизнес-идея моя была проста. Что лучше всего продается? Правильно, все, что связано с пороками, или близко к ним. Спрос есть всегда. Вот я и решил продать немножко сэкаса. Все просто. Берется колечко. В его структуру инкапсулируется модифицированное заклинание «шок любви». А модифицировано оно таким образом, что дает возможность хозяину кольца запускать его в действие, даже если у того напрочь отсутствуют магические способности. И все, вуаля! Артефакт готов, можно искать покупателя. Все прекрасно, если бы не одно «но». Накопителя нет. Я вкладываю в заклинание энергию, заряжаю, потом оно срабатывает и… все, оно разряжено! Хозяину кольца нужно бежать ко мне или другому магу, чтобы зарядить его вновь. Такое продавать нельзя… А если продавать, то стоить оно будет тогда копейки… Нужен аккумулятор с заклинанием, который из окружающего эфира будет потихоньку собирать и накапливать магию до ее использования… А вот дудки! Нету! На этой помойке такое не водится! После долгих бесед на кафедре артефакторики я узнал, что это утерянная ныне технология. Заклинание по цежению магии известно, но вот материалов, в структуру которых его можно внедрить, нет. Да, были такие кристаллы. У древних. Камни демонов назывались. Где они их брали, не ясно. То ли сами делали, то ли демоны им приносили… Если делали, то как — никто не знает. Если демоны, то демонология сейчас под запретом, да и вызывателей нынче вроде как бы нет… А демоны наверняка будут душу просить… Это дорого… Тьфу! Деграданты… Короче, клипер моей идеи наткнулся на внезапную мель. Но не работать же мне идти? Я собирался загнать пару колечек, да и завязать на этом, покрыв свои расходы на ближайшее время. И все. Быстро и без затей. А тут… Фи! Захолустье… Транзисторы им, видите ли, не возят! Попробовал обойтись тем, что есть, — не вышло. Не работает. Я разозлился. Потом задумался. И вспомнилась мне одна моя нереализованная задумка… Демоны… А не вызвать ли мне демона? Одного знакомого. Нашего верховного мага. Надеюсь, отец ему ничего не оторвал и он ходит и вполне себе в состоянии отозваться на призыв. Я, правда, не знаю настоящего имени верховного, но будем надеяться… Если получится, то все свои проблемы я решу практически разом. Тело я дома поменяю, помогут, а дорогу — верховный покажет. Еще и мир новый открою. Может, тогда объявить себя его регентом, на правах первооткрывателя? Помойка тут, правда… но у остальных и такого нет! Подшаманить слегка, глядишь, получше станет… Короче, я решил попробовать. Чувствовал я себя нынче в силах для такого действа, не то что раньше, и как провести ритуал… тоже знал. Вот этому в университете Эсферато как раз учили. Типы призывов, кто, как, зачем. Способы противодействия, как разрушить пентаграмму, как убить призывателя… Теория у меня была на высоте. С практикой почти по нулям, но надо же когда-то начинать? В выходные я собрался попробовать, тем более что обстановка располагала. Стефанию пригласили во дворец, а меня нет. Был прекрасный повод «обидеться», что я и сделал. Спасибо СБ за предоставленное свободное время! Зато вопросов не будет, где я проболтался целый день. Где, где? Печалиться ходил в город! Понятно? Вот те и а-а-а!

Стефания чувствовала себя виноватой-виноватой, смотрела в пол и прятала глаза, но отказаться от возможности увидеть принца, похоже, было выше ее сил.

Предательница, подумал я. Раз, два, и променяла меня на дворец! Баааа! Ну ничего себе! Сколько золота!

Я глянул на ее ауру и был буквально поражен количеством переливающегося желтого. Чуть рот не открыл.

Да она… влюбилась! В… принца! Точно! И по уши! А я? А как же я?

А что ты? — поинтересовался внутренний голос. Ты же знаков ей не подавал, внимания не оказывал… Вот она и нашла себе… тебе замену.

Как это не оказывал, как это не оказывал?! Я столько для нее сделал! И магии научил… и танцевать научил, и… и во дворец вывез! Да если бы не я! А она меня… променяла! И на кого?

Ну и что, что магии? Цветов ей не дарил, серенады не пел, целоваться не лез… Ты же ей все намекал, что ты ей только друг. Забыл?

Ну-у-у…

Чего ты теперь вдруг забегал?

Ну-у-у…

Ты уж определись, дорогой, чего ты хочешь. А то как собака на сене. Сам не гам и другим не дам. И потом. Она низ-ша-я! Или это тебе уже неважно?

Ну-у-у…

Кончай мычать. Ушла и ушла. Тебе же лучше.

Дааа?

Ага. Целомудрие свое демонское сохранишь… Хе-хе.

Да иди ты!

Короче, как ни прискорбно это признавать, но у меня, похоже, случился приступ ревности. К коо-ому? Только подумать! Нет, тело Эри на меня однозначно плохо влияет… И если взглянуть правде в глаза… Но я в них смотреть не стал и постановил себе, что вспышка недовольства была вызвана тем, что мое имущество (Стефания) было частично утеряно. И все! И только поэтому! Никакой ревности к низшей не было! Все! Я так сказал!

В общем, вернув мозги Эри на место, я приступил к подготовке. Договорился насчет лошади, создал новое лицо для маскировки при перемещении по улицам, расспросил, насколько возможно, об окрестностях столицы. Мне нужно было глухое местечко, дабы вдруг не объявились ненужные мне свидетели. Демонология-то тут запрещена! Со Стефи я с трудом разговаривал, весь такой печальный из себя… Постарался, чтобы по институту пошел слух о том, что меня не взяли во дворец… Работал над алиби. Ранним субботним утром, как только стало возможным исчезнуть из университета, не привлекая излишнего внимания, я покинул его стены…

— Опять исчез… — констатировала следившая за Аальстом варга. — В переулок зашел, а назад не вышел… Давай амулет!

— Вот, — протянула руку напарница, вынув его из небольшой сумки, висящей через плечо.

— Ну-ка! А! Вон он, наш красавец! Вон тот парень! Интересно… Где он взял амулет, меняющий внешность? На него же имение купить можно! Еще и не найти. А мы ему десять тысяч предлагали…

— Может, в университете?

— Может… Ладно. Идем за ним…

Две молодые дворянки в серых дорожных платьях двинулись за целью своего преследования.

Лениво переставляющий ноги праздный гуляка внезапно свернул со своего пути и двинул за ними следом…

Эри

Вроде… никого…

Закончив чертить пентаграмму, я еще раз поднялся на вершину покрытого жухлой травой холма, внимательно оглядел окрестности и тщательно прислушался. В том числе и к менталу. Тихо… Последнее время, выходя в город, я ощущал на своей спине внимательные, заинтересованные взгляды, щекотавшие мне лопатки. Однако соглядатая обнаружить с наскоку не удалось.

Да и, собственно, зачем, пришла мне чуть позже в голову мысль. Служба безопасности следит… Пусть следит. Ничего «такого» я не делаю… А заметят, что я их заметил, могут утроить усилия… И когда я приступлю к делу, могу их пропустить. Пусть ходят. Надо будет — оторвусь! Пару раз я так и поступал. Когда лошадь искал и расспрашивал в тавернах об окрестностях. И сейчас тоже, видно, оторвался. Полдня пути — и я в развалинах нескольких строений, в окружении низких холмов. Место проклятое, так что самый подходящий вариант.

Ладно, приступим!

Я бодро спустился вниз, к развалинам дома без крыши, внутри остатков стен которого я выбрал место для призыва.

Итак…

Сила потекла из меня, заставляя светиться линии ярким, ядовито-зеленым цветом.

— Шарех шах… шитэра ол ши син…

Ничего у меня так с магией стало! Способности возвращаются. Это не может не радовать…

— Шакелла ош ше дош! — подтвердил я последние слова заклинания резким выбросом руки вперед.

Пентаграмма вспыхнула и засияла. От линий вверх поднялись вертикальные полупрозрачные зеленые стены.

Вроде… заработало… Ну… и?

Я с интересом смотрел внутрь, ожидая появления верховного мага в крайне раздраженном состоянии.

Вспышка, заставляющая зажмуриться. Промаргиваюсь и присматриваюсь сквозь сощуренные глаза, пытаясь разглядеть верховного… Не… это не он! Это… Демонесса! Молодая. Красивая… Коготочки… зубки… зеленая чешуя… У-у-у! Но не наша. Не из Эсферато. Чувствую. Да и внешне. Похожа, но если присмотреться, видны отличия.

— Смертный, как ты посмел призвать меня? — чарующим голосом прошипела она и оскалилась. Ну просто прелесть, что за девочка! Чешуйка к чешуйке! Хотя… Хотя постой! Э-э-э… Никакая это не девочка! Совсем не девочка! Это мальчик! В иллюзии, рассчитанной на смертных. Ах ты козел! Дурить меня решил? В столь сложный момент жизни для меня? Рога поотрываю! Гад.

Сжав зубы, я со злостью уставился на него, придумывая способы мучительного умерщвления.

— Язык проглотил? — насмешливо поинтересовался этот из пентаграммы, продолжая прикидываться демонессой.

И что мне теперь делать? Про прием, когда идущий на вызов определял пол вызывателя и в последний момент накидывал на себя заранее припасенную личину противоположного пола, я знал. Но чтобы его применили на мне? Да еще наступили на больное место… Вот гад! А чего он, не мог в низшую обернуться, что ли? В демонессу вырядился! Или он знает, кто я такой? Интересно… И что с ним делать? Говорить, что я его раскусил, или нет? Пожалуй, не стоит. Пусть думает, что он, придурок, меня обманул.

— Приветствую тебя, прекраснейшая, — скрестив руки на груди, хмуро сказал я. — Скажи свое имя.

— Прямо так сразу — имя. — Плотоядная улыбка в ответ. — Разве не знаешь, что демоны не говорят своих имен?

— Но надо же мне как-то с тобой разговаривать!

— Зови меня Уртриш… А твое имя, маг?

— Зови меня Эри.

— Просто Эри? И все?

— И все. Оно тоже ненастоящее.

— А-а-а…

Уртриш был явно разочарован. Молодой он, что ли, совсем? Похоже на то…

— Так за что ты намерен продать душу, маг?

— Ни за что.

Удивление в глазах.

— Разве тебе не нужна сила, власть, богатство, женщины?

— Уку, — отрицательно помотал головой я.

— Зачем звал тогда? — нахмурился Уртриш.

— Я ищу демонов из мира Эсферато.

— Эсферато? Никогда не слышала о таком мире. Зачем они тебе?

— Хм… Они весьма могущественны и обладают великими знаниями…

— В моем мире полно великих и могучих демонов!

— Да? Слушай, а у тебя есть заклинание межмировых порталов? Научить сможешь?

— Ага. Значит, все-таки что-то нужно! Чем будешь платить?

— Ты скажи сначала — есть или нет? Торговаться после будем.

— Перечить мне?

— Слушай, зеленая! Не нравлюсь — вали отсюда! Я себе другого призову!

— Какие мы могучие, — усмехнулся в ответ демон. — Попробуй.

— Ча-а-ашшш! — сделал я жест рукой, выкидывая его из пентаграммы. Не, ну не гад ли? Заявился тут, понимаешь, демонессой, разбередил тоску… по дому… урод.

— Шарех шах… шитэра ол ши син… — снова принялся я накачивать пентаграмму силой, в попытке призвать верховного мага. — Шакелла ош ше дош!

— Привет! — плотоядно улыбнулся мне из нее Уртриш.

— Я тебя не звал! — возмутился я.

— А я пришла! — И улыбка до ушей. Только теперь чешуя на демонессе не зеленая, а серебряная.

— Ча-а-ашшш! Сгинь! — отправил я его назад. — Шакелла ош ше дош…

— Привет!

— Слушай, ну че ты ко мне привязалась? А?

— Съесть хочу. Понравился ты мне. Ха-ха!

— Я тебя сейчас развею прямо в пентаграмме!

— Сил не хватит. Гы-гы…

— У вас что, только ты осталась? Почему больше никто на зов не является?

— А я твой зов на себя замкнула. Только я его теперь и слышу. Я умею.

Вот урод! Как разомкнуть? Не знаю… Придется с ним общаться.

— Хорошо. У тебя заклинание есть?

— Нет.

— Достать сможешь?

— Нет. Маги мне его за просто так не отдадут. Нужно платить.

— Так ты еще и не маг?

— Я воин.

— Ясно. Сколько это будет стоить?

— Сначала мне.

— Что тебе?

— Души.

Ить тебя через копыто! Души ему подавай! А занозистой палкой по заду? Не хочешь?

— Сколько?

— Все!

— Не лопнешь?

— Не-а! Гы-гы.

— Ты не бог, чтобы тебе жертвовать просто так!

— Что хочешшшшь?

Хм… кажется, роли поменялись. Ладно. С бешеной собаки — хоть шерсти клок!

— Ты про камни демонов слышала?

— Таши?

— Да. Давай, тащи!

— Двадцать душ.

— За что? За штуку, за сотню, за тысячу?

— За один.

— Слушай, тебе души нужны или нет?

Прилично я на него времени убил. Устал как собака! Пентаграмму приходилось все время поддерживать. Уртриш ее пару раз проверил на прочность. Незаметно (как он думает). Тоже мне, хитрец! А то я не знаю, чего ему нужно! Молодой. Моложе, чем я. Силы хочет. Глуповат, самолюбив, торговаться не умеет. В итоге договорились: одна душа — две пары камней (похоже, там этих камней — как грязи!). Сначала торгуем, он набирает себе силу, а потом ищет заклинание… Не то что я хотел, но пока пусть будет так. Может, за это время разберусь, как сделать так, чтобы мой призыв кроме Уртриша слышал кто-то еще. Монополия — не есть двигатель прогресса.

Отправив «компаньона» к себе, я, уставший, принялся уничтожать следы своей деятельности. Ликвидировав пентаграмму и выровняв землю внутри стен, я направился к лошади, привязанной за стеной. Внезапно в ментале, который я по-прежнему внимательно слушал, колыхнулся короткий всплеск боли и смерти.

Кто-то дал дуба, понял я. И недалеко. Неужели за мной следили? Что делать?

Я влез в седло и на несколько секунд задумался, крепко сжимая поводья. Обдумав ситуацию, решил поехать посмотреть, что там случилось. Если за мной следили, то скакать во весь опор, скрывая лицо, резону нет. Если же случившееся не относится к службе безопасности, то тогда лучше поехать глянуть. Может, можно будет избавиться от случайных свидетелей… Пихнув лошадь ногами в бока, я двинулся в сторону, примерно туда, откуда пришел всплеск энергии. Неторопливо поднялся на вершину холма, огляделся. Никого! Крайне подозрительно! А если так? Я припомнил заклинание, которое я «вспомнил», читая книгу, данную для ознакомления Николасом. «Чувство смерти» называется. Где? Ага. Вон.

Я направил лошадь к невысоким кустам, растерявшим свои листья, но достаточно густым из-за большого количества плотно растущих веток. В середине, спиной вверх, засунут труп мужчины. Именно засунут, поскольку руки прижаты к бокам, ноги вытянуты. Сложили и запихнули в просвет веток. Головы у трупа не было.

— Фига се! — пробормотал я себе под нос, наклоняясь с лошади, чтобы рассмотреть подробности. — Башку отпилили! Любители мозгов, что ли? Кому она понадобилась?

Внезапно мне на глаза попался кусок песчаной почвы на месте содранного куска дерна. На нем немного смазанный, остроносый отпечаток женского сапога…

Дзинь-бряк… Дзинь-бряк… Бряк…

Желтый металлический шарик на тонкой и длинной спице отклонялся от вертикали и, стукнув по желтому колокольчику, возвращался в прежнее положение. Карие глаза юноши в условно-белом балахоне (точнее, в сером), сидящего за столом рядом с прибором и читавшего книгу, стали круглыми. С полминуты он водил глазами за шариком, слушая бряканье, затем до него дошло.

— А-а-а! А! Демоны! Демоны!

Он вскочил на ноги, собираясь куда-то бежать, но впопыхах запутался в мантии и с грохотом полетел на пол вместе с табуретом.

— Дем… У-у-уй… мое колено… ох… Проклятые демоны…

Где-то в Этории

— Ути-плюти-плюти! Ути-плюти-плюти! Ой ты радость моя! И ты тоже радость моя! Какие вы у меня толстенькие! Ути, хомячки! Мама вас хорошо кормит?

Дина, улыбаясь, смотрела, как ее тетя возится с малышами. Лицо Эстелы было одухотворенное, радостное, и даже складки на лице, придающие ему строгость и хмурость, казалось, разгладились. Эста была счастлива.

— Надолго? — спросила Дина.

— Завтра назад, — нахмурилась Эста, выпрямляясь и возвращаясь в мир проблем.

— Ты же только вчера приехала.

— Сегодня утром гонец примчался из столицы. Весь в мыле… Вилента просит срочно приехать. Что-то у них там случилось.

— С Эриадором?

— Да нет. С ним вроде все в порядке, иначе бы написала. Ты вообще за него не волнуйся. Его теперь пятерка боевых кошек охраняет. Так что ничего с ним случиться не может…

— Это хорошо, — кивнула Дина. — А как у него дела? Тебе удалось с ним поговорить?

— Дела у него идут просто замечательно! Жив, здоров, по виду — чувствует себя прекрасно. А насчет поговорить… Насчет поговорить… Поговорить — пока никак!

— Почему?

— Заносчивый до невозможности. Обиженный. Лелеет и холит свою обиду. Пытались десять тысяч золотых ему предложить — не взял!

— Он мог решить, что вы хотите его купить. Он гордый. Нужно было что-то другое…

— Что? Себя? В вечное пользование…

Возникла пауза.

— У меня… остались его кинжалы… — нахмурившись, нехотя произнесла Дина.

— Кинжааа-лы? — протянула с удивлением Эста. — Какие такие кинжалы? Ты мне про них ничего не говорила!

— Ну… как-то не пришлось… к слову.

— Не пришлось? А я поняла, когда ты мне рассказывала, что у него ничего с собой не было! Нищета. Что еще у него было?

— Гитара… но я ее не отдам!

— Почему это?

— Оставлю на память. Дети будут учиться играть…

— Таа-аак, я не поняла. Какая еще память? Я для чего работаю? Для чего мотаюсь как заведенная между столицей и Эторией? А? Чтобы тебе вернуть твоего Эри. А она — память! Что, все уже? Отказалась? Так предупреждать надо!

— Ничего не отказалась. Просто кинжалы редкие, а гитару он наверняка уже другую купил…

— Значит, пожадничала… Короче, так — неси все, что у него было! Вернется — все с собой привезет. Понятно? Хомячка…

— Да у него только с собой гитара была и кинжалы! Одежду и сумку выкинули… Сумка порвалась, когда его ловили, а одежда истрепалась…

— Вот и неси.

— А у меня тут ничего нет. Все дома.

— Значит, расскажешь мне, где лежит, сама заберу.

Один из младенцев, похоже, недовольный упавшим уровнем внимания к нему, завозился в пеленках и захныкал.

— Уси-пуси-пуси! — спохватилась Эста. — Пуси-пуси-пуси! И знаешь что? — мгновение спустя сказала она, оборачиваясь с младенчиком на руках. — Тебе нужна еще одна девочка.

Дина с недоумением уставилась на тетю.

— Для маскировки. Предполагаю, что в будущем, вполне возможно, возникнет ситуация, когда тебе с детьми придется показаться на людях. Когда это потребуется, я не знаю. Поэтому чем раньше мы будем готовы, тем лучше.

— Где же я ее возьму? — Дина развела руками.

— Хм, действительно, и откуда берутся дети? — иронично хмыкнула Эста себе под нос, обращаясь к малышу в ее руках. — Ладно, я что-нибудь придумаю. Сирот у нас, к счастью, нет, но вот в данный момент — хорошо бы, чтобы они были… Но это я так, к слову. Шучу. Ладно. Моя идея — моя забота. Главное, чтобы ты была не против. Ты не против?

— Я даже не знаю… Как-то неожиданно…

— Хорошо. Я поняла, что ты об этом думаешь. Бассо, твоя мама думает… Твоя мамка думает… Пам-пам-пушки, тру-ля-люшки!

Эста с энтузиазмом принялась легонько трясти малыша.

Эри

— Граф вас сейчас примет…

Слуга в зеленой ливрее важно, со значением, вежливо и неспешно поклонился.

Я кивнул ему в ответ и, закинув ногу на ногу, поудобнее устроился на диване, приготовившись ждать. Прошло почти две недели с того момента, как я первый раз вызвал Уртриша. Все было тихо. Никто ко мне не подходил, никто ни в чем меня не обвинял… Как будто ничего не было. Что в общем-то было подозрительно. Возвращаясь мыслями к случившемуся, я снова и снова приходил к одному и тому же простому выводу — я привел за собой хвост. Как я там ни маскировался, но меня обыграли. Первое, что пришло в голову, так это то, что хвостов, похоже, было два. Причем конкурирующих. Иначе зачем было отрывать сопернику голову? Затем, что кто-то знает о недокументированных возможностях темных магов и нелегально применяющейся некромантии? Безголовый труп, поднимай его не поднимай, ничего не расскажет. Ну про службу безопасности я знаю. Но кто еще? Судя по случайно оставленному отпечатку сапога, похоже, голова — дело рук варг. Они сильные, и оторвать голову и засунуть труп в кусты для них не проблема. Только вот вопрос — на кого они работали? На службу безопасности? Вполне возможно. Не один раз слышал в Этории, что они выполняют деликатные поручения и работают во всяких особых организациях. Почему бы службе безопасности не иметь у себя на побегушках варг? Да запросто! Тогда кто этот безголовый в кустах? Случайный свидетель, которого варги убили, чтобы он меня не спалил? Или наоборот — мужик был от СБ, а варги — еще от кого-то. Или мужик от кого-то. От кого? Вопросы, вопросы, вопросы… Второй раз на призыв я выехал со всей предосторожностью. Нужны мне были эти камешки, да и с Уртришем еще хотел поговорить насчет заклинания порталов. Да и надежда меня все-таки не оставляла, что я что-то неправильно сделал в первый призыв, а второй раз получится. Не получилось. Призвался все тот же. Похоже, этот мир связан только с миром Уртриша, а до Эсферато отсюда не достучаться…

— Забирай, — сказал я появившемуся демону, мотнув головой в сторону лежащего в пентаграмме, у его ног, тела. — Камни, надеюсь, при тебе?

— Да, — радостно оскалилась псевдодемонесса, оглядывая жертву.

Странный какой-то… Никак не может сообразить, что человеку приятней видеть человечку, чем демонессу? Или… может, он просто никогда их не видел, человечек? Поэтому? Не удивлюсь, если узнаю, что мой призыв у него первый…

— Так сколько тебе душ нужно, чтобы ты узнал заклинание?

— Десять тысяч. Тогда я смогу обратиться к магам.

Че? Город ему скормить? Облезет! Видно, совсем слабак, боится к старшим соваться, пока хоть «жирок не наберет»… Как же я неудачно попал на этого пацана! И ведь не знаю, как от него отвязаться! М-да…

Выполнять его требования я не собирался. Десять тысяч для этого мира — это слишком много. Сразу все забегают как ужаленные. Да и технически — как это? Тот, которого я отдал, был грабителем, напавшим на меня в одном из темных переулков в столице. Правда, я там провоцирующе прогуливался, но это ведь совсем не повод нападать на одинокого гуляку, не так ли? И вообще их было изначально двое. Оба получили «шок любви», причем я особо не сдерживался, тратя на него энергию. Одновременное воздействие заклинания на нескольких человек я отработал ранее на целительницах, когда готовился к балу, а сил, после того как поучаствовал в сносе здания вместе со Стефи, у меня прибавилось. Причем настолько, что один из нападающих совершенно неожиданно для меня помер. Может, сердце слабое было, не выдержало столь сильного восторга? Второго, вялого-вялого грабителя, я быстренько связал и засунул в невидимый мешок. Предварительно я поэкспериментировал, засовывая в него хомячка и проверяя, сможет ли живой организм находиться внутри этого мешка? Хомяк — это, конечно, не взрослый мужчина по потреблению кислорода, но я его оставлял внутри на достаточно долгий срок — и ничего! Жив, здоров и свеж. В качестве награды выживший испытатель был выпущен в лаборатории целительниц, где он ими был пойман, посажен в клетку и переведен на житье в оранжерею. Теперь они кормили его на убой, несколькими курсами, и, судя по его круглой морде, он был доволен. Подытоживая проведенные эксперименты, я предположил, что, вполне возможно, данное заклинание построено с использованием замедления течения времени. Продукты, положенные на хранение, тоже не портились. Даже молоко и творог. Весьма удобно. Считай, почти как холодильник взять с собой в поход. Короче, грабителя за город я в этом рефрижераторе и вывез. Использовать в качестве платежного средства криминальные элементы я решил вполне осознанно. Во-первых, толку с них практически никакого. Булочки они не пекут, кофе не варят, гитары не делают… Ну и так далее. А я всем этим пользуюсь. Пустить в расход бездельников первыми — вполне разумный подход к жизни. А во-вторых, пропажа работающих людей гораздо более заметна, чем исчезновение маргиналов. Если вдруг пекарь не откроет утром лавку по причине своего внезапного убытия, то весь квартал, оставшийся без хлеба, об этом сразу узнает. А пропажу ночного грабителя, которого толком никто не знал, — кто обнаружит? Да никто! Только подельники. Но у них занятие не простое, не вернуться «с ночной смены» — явление пусть не ежедневное, но вполне рядовое. Мало ли кого носит по ночам… Типа меня.

Уртриш утащил неудачника с предовольным видом, без всяких претензий к его духовному миру. Камни в оплату он оставил в маленьком сером мешочке, затянутом ярко-красным витым шнурком. Перед тем как взять в руки, я исследовал его на наличие возможных ловушек самым внимательнейшим образом. Это же так забавно — подловить зазевавшегося призывателя! Сам демон, знаю. Но мешочек был чист. Видно, Уртриш решил, что честное сотрудничество в данный момент гораздо выгоднее. Я тоже — за честное сотрудничество! Камни, или таши, как назвал их Уртриш, оказались с виду совершенно невзрачными. Полупрозрачные, с белесыми прожилками внутри. Похожи на земной кварц. Размер — где-то с ноготь указательного пальца. Но как бы они ни выглядели — это было то, что нужно. Заклинание сбора магической энергии из окружающего пространства фиксировалось в них четко, не распадалось, и в итоге — все работало! Проведя несколько опытов, я определил, что для реализации моей задумки в кольца достаточно вставить камни размером примерно в четверть от имеющегося. Я сходил к ювелиру и распилил один кристалл на четыре части. Ювелир на камень никак не среагировал, излучая в ментал чистое недоумение — для чего понадобился бросовый камень, но работу сделал и деньги взял. Так что я понял, что внешним видом камешки Уртриша от местных недрагоценных камней не отличаются. Ну и хорошо. Перстни в целях конспирации я заказал уже другому ювелиру. Под старину. Такие, которые носили якобы в давние времена. Заказал, чтобы он их искусственно состарил, что он и сделал. Затем я навел справки, определил несколько подходящих кандидатур и отправился по адресам — коммивояжерить. Вот, сижу в гостиной первого перспективного клиента, жду, когда хозяин выйдет. Хозяин — граф, известный в столице бабник и ловелас. При деньгах, но уже в приличном возрасте. Целителям он регулярно платит, но они, увы, не всесильны. Можно, конечно, тянуть клиента и достаточно долго тянуть, но Хель не обмануть. Все равно в конце концов приходит старость. Вот и к графу она пришла. А любовь к женщинам — никуда не делась. Мучается, поди, бедолага… Стариков молодые не любят. Даже за деньги…

— Добрый день! — отодвинув тяжелые портьеры из красного бархата, закрывающие проход внутрь дома, в гостиную вошел хозяин. — Кто вы? И что у вас за дело ко мне?

Поговорим, подумал я, поднимаясь с кресла и делая вежливый поклон.

Покой нам только снится

— Ваше величество, канцелярия инквизиции Белого ордена прислала сообщение, что ими были зафиксированы призывы иномирной сущности. Два раза. В окрестностях столицы.

— Вот как? — нахмурился император. — Призывателя поймали?

— Увы, ваше величество. Они могут только определить факт призыва. Место, где это произошло, найти они не могут. В ордене объявлена тревога. Прочесывают пригороды в надежде найти виновника.

— Обрадовались реальному делу, — ворчливо прокомментировал Хайме. — В кои веки появилась возможность им хоть что-то действительно сделать. Тем более что ловить ренегата-одиночку риска практически никакого. А ты что скажешь по этому поводу? Кому это вдруг приспичило пообщаться с демонами?

— Трудно сказать, ваше величество. Информация весьма скудна. Это может быть как и юнец, возжелавший силы, в руки которого попали тайные знания, так и убеленный сединами маг, решающий какие-то проблемы.

— Хм… А что по этому поводу говорит совет магов?

— Они выражают озабоченность…

— Ха! Озабоченность выражают… Молодцы! Как всегда в своем репертуаре! А что-то еще, кроме выражения озабоченности, они делают?

— Наверняка, ваше величество. Правда, подробности мне неизвестны…

— Понятно. Вконец обленились. Робэрто о, мне кажется, их нужно немного встряхнуть. Проследи за этим.

— Да, ваше величество.

— Как-то… стало много… событий… Ты не находишь?

— Соглашусь с вами, ваше величество…

— Как продвигается расследование о покушении на мою дочь?

— Пока, ваше величество, ничего нового я вам сообщить не могу…

— А с варгами что у нас?

— В столице находится Эстела, глава их тайной службы. Просится на прием.

— Что ж, прими. Посмотрим, что она скажет… Как идет расследование по поводу книги?

— Ищем дополнительных свидетелей…

— Понятно. И здесь ничего… Робэрто о, ты меня разочаровываешь…

— Прошу простить меня, ваше величество…

— Работайте, Робэрто о, работайте…

— Альвеар! Я хочу с тобой поговорить.

— Да, дорогая?

— Я хочу поговорить с тобой о нашей дочери.

— Да? А что с ней? — насторожился император.

— Ничего. Если не считать того, что она, похоже, влюбилась.

— Да-а? — Альвеар заинтересованно откинулся на спинку кресла, переплетая пальцы на животе. — И в кого? Кто он?

— Сюзанна проявила максимум оригинальности. Это князь Эриадор Аальст, будущий темный маг.

— Вот как? — нахмурился Альвеар. — Это точно? Ему же запрещено видеться с членами императорской семьи!

— Она пишет ему письма. Чуть ли не каждый день.

— А он? Отвечает?

— Отвечает.

— Хм… Шустрый. Ты думаешь, что он… использовал магию против Сю?

— Откуда я знаю? Эриадор сам по себе весьма интересный юноша. По словам Сюзанны, он превосходный рассказчик и замечательно играет на гитаре. Кроме того, неплохо танцует, мы сами видели. Еще он большой оригинал и придумщик. Не знаю, с кем его даже можно сравнить в этом плане… На фоне всех молодых людей он весьма выделяется. К тому же эта романтическая история с покушением и поцелуем. Все как в любовных романах! Совершенно не вижу причины, по которой девушке в возрасте Сю он бы не приглянулся…

— Мм… И что теперь делать? — озадачился император.

— Делать? Это я тебя хотела спросить, что теперь делать? Добавлю, что и наш сын взял себе сестру в качестве подражания. Стефания Терская, похоже, сейчас полностью занимает голову Диния. По крайней мере, она первая во всех списках его приглашенных. А она отвозит Аальсту письма, которые ей дает Сю. Конечно, можно подумать, что он приглашает ее по просьбе сестры, чтобы та поработала письмоносцем… Но достаточно один раз увидеть, как он на нее смотрит, чтобы подобные мысли раз и навсегда выветрились из головы.

— Ничего себе! — присвистнул император. — Ты думаешь, что он и его… тоже?

— Я хочу узнать, что по этому поводу думаешь ты! Ты ведь император!

— Хм… — В задумчивости взялся рукой за подбородок Хайме. — Но тогда… Если бы это было так, то Диний бы дружил с Аальстом, а не с Терской… Не так ли?

Императрица, соглашаясь, кивнула.

На секунду воцарилась тишина.

— Вполне возможно, что просто пришло время, — сказала Анжелина, чуть слышно вздохнув. — Дети выросли…

— Ты этим расстроена?

— Еще вчера они были такими милыми карапузами. Слушались. А теперь — целовать их, видите ли, нельзя, обнимать тоже нельзя. И вообще, мама, не приставай с нежностями! Диний бывает порой такой противный! Так бы и дала ему! Это он в тебя пошел. Вредностью.

— Конечно, в кого же еще? — хмыкнул император. — Что ж, видно, мальчик вырос. Тут уж ничего не поделаешь… Но мне кажется, ты опечалена не только этим. Ты недовольна их выбором?

— Знаешь, — после паузы произнесла императрица, — я все-таки думала, что мозгов у них будет больше. Ну Сюзанна ладно — девочка увлекающаяся, но Диний! Эта Терская! Четверо сестер, захудалый род — ни кола ни двора! В столице столько красавиц, отцы которых совсем не чета ее отцу. Нет! Выбрал! Провинциалку…

— Да… Пять дочерей — это страшно. Но, дорогая! В нашем случае приданое невесты не играет особой роли…

— Ты понял, о чем я говорю! О положении и весе в обществе. Одно дело породниться с теми же Валуа или Берге, например, другое — с каким-то малоземельным бароном. Случись что, кого он на помощь Динию пришлет? Дочек своих, что ли?

— Что случись? — прищурил глаза император.

— Ах, оставь! Ты прекрасно все понимаешь, о чем я говорю!

— Но мне по-прежнему кажется, что это не основной ее недостаток… Не так ли? Ты же никогда мелочной не была.

— Да, не была. А теперь стала! Я вообще не уверена, что эта пигалица его любит!

— Так вот оно в чем дело! Ну так бы сразу и говорила, а то мутишь мне тут воду — Берге, Валуа! Обычная материнская ревность. То же, что и было, когда мы первого женили. Вспомни. Ничего, все живы.

— Это ты тогда настоял! Потакал ему во всем! Вот и результат! А она его не любит!

— Что, совсем?

— Ну… может, чуть-чуть…

— Анж, не сходи с ума. Найти ту, которая будет любить твоих детей больше, чем ты, или хотя бы так же, — это невозможно. Ты же понимаешь…

— Я просто хочу, чтобы наши дети были счастливы…

В глазах императрицы блеснули слезинки.

— Ты считаешь, что их выбор ошибочный?

— …

— Так или не так?

— Терская — это точно ошибка.

— Хорошо. Давай тогда устроим им испытание.

— Какое?

— Лишим их возможности видеть друг друга. Пройдет с полгода, а там посмотрим, насколько сильны были их чувства. Может, все решится само собой.

— Лишать детей первой любви? Как ты можешь!

Император медленно втянул полную грудь воздуха и так же медленно выдохнул.

— Что. Ты. От меня. Хочешь? — с выражением абсолютного покоя и умиротворения на лице спросил он, обращаясь к супруге.

Полный набор

— Он темный маг, — прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки, сказала Вилента. — Ошибки быть не может. Он был в черной мантии.

Эста с задумчивым видом поводила языком по зубам и цыкнула уголком рта, никак не прокомментировав это сообщение.

— Взял? — спросила она.

— Да, — подтверждающе кивнула Вилента, — но только гитару и кинжалы. От денег снова отказался.

— От двадцати тысяч?

— От двадцати.

— Крассссавец…

— И что теперь делать?

— Подождем. Денег больше не предлагать. Гордый? Пусть сидит так. Может, быстрее созреет. А то, что он темный… это нам только на руку. Значит, как бы он там от нас ни бегал, все равно ему никуда не деться. Придется ему с нами пообщаться…

В комнате на несколько мгновений воцарилась тишина.

— Темный… — после задумчивой паузы медленно произнесла Эста. — Если подумать… у Этории собственный темный маг… Какие неожиданные перспективы…

— Он не только темный, он вообще радужный!

— Да, я читала твой доклад, — кивнула Эста. — Отличная работа. Наконец-то у нас появился источник информации. Во сколько это обошлось?

— Немыслимо дорого. Пятнадцать золотых. За каждое открытие рта информатор требует денег. Мне еще не удалось собрать полное досье. Рука не поднимается тратить такие деньги.

— Что ж, — вздохнула Эста, — придется платить. Он будет теперь постоянно давать информацию?

— Если будем платить, то да.

— Хорошо. Будем платить.

— А что нам делать с его призывами? Его же поймают! Он ведь не знает, что Белый орден следит за появлением иномирных сущностей!

— Хм… Два варианта. Первый — подождать, пока его схватят, осудят, выгонят из гильдии, а затем спасти. Но! Сможем ли мы его выдернуть из лап империи целым и невредимым? Сейчас, когда мы лишились практически всех шпионов… сделать это будет весьма непросто… Очень рискованно. И сами можем подставиться. А второй вариант — предупредить его об опасности, оказать услугу и положить тем самым начало сотрудничеству. Донести до него мысль, что мы не желаем ему зла… Пожалуй, это будет сейчас самым правильным.

— Но тогда мы признаем, что следим за ним. Как ему это объяснить, если спросит?

— Мм… допустим, как вариант, сказать, что коль он темный маг, то мы взяли своего будущего повелителя под охрану. — При слове «повелитель» Эста усмехнулась. — И будем теперь всегда его охранять… Тогда и прятаться не нужно будет. Можно вообще придумать и рассказать ему историю про то, что темные маги еще со времен древних являются нашими господами и мы тайно от всей империи боготворим их и выполняем все их прихоти и желания…

— Все, — многозначительно выделила голосом слово Эста, приподняв брови. — Ты меня понимаешь?

— Попробовать сыграть на честолюбии? — заинтересованно спросила Вилента. — Хм… интересный вариант. Вполне может получиться. Только вот… У него ведь есть учитель. Да и так… может, еще у кого-нибудь спросить. В университете найдется у кого. Узнает, что про такое никто и никогда не слышал, — поймет, что мы его обманули.

— Хм… — задумалась Эстела, — верно… Тогда… Тогда заменим «темного» на «радужного». Древние умели творить разную магию, не то что сейчас. Скажем ему, что он настоящий темный маг, а все нынешние темные — так, недомаги. Поэтому мы им ничего и не говорили… Как тебе такой вариант?

— Мм… вполне может получиться.

— Я на это надеюсь. Давай мы с тобой проработаем все мелочи, подберем правильные слова и посмотрим… что у нас получится… И еще… В следующий раз дай задание информатору на Терскую. Пусть узнает, что у него с ней там? И про нее. Все, что может, пусть узнает. Хорошо бы с ней познакомиться. Еще один источник информации нам не помешает… Кошмар какой-то! — Уперев локти в стол, Эста устало потерла пальцами глаза. — На гитаре играет, танцы всякие танцует, принцесс целует, сережку носит, темный маг, целитель, все стихии, радужный, теперь он еще и демонов призывает! Что дальше? Осталось только узнать, что он сам демон. И все! Полный набор…

Эри

Три месяца спустя

Так. Что мне еще нужно взять с собой? Хм… Я еще раз прокрутил в голове составленный список. Вроде все. Плеер и ноут еще, конечно, было бы неплохо положить, но чего нет, того нет…

Как и электрогитары, вздохнул я.

Я собирался на практику. На войну. По мне, так дурь совершеннейшая! Оставалось полтора месяца учебы, потом каникулы, на которые у меня были планы посещения нескольких ученых мужей, по слухам, что-то смыслящих в порталах. Ну или пытающихся в них что-то понять. С некоторыми я даже успел обменяться письмами, договорившись о примерных датах встречи… Короче, готовился. Средство передвижения себе соорудил. Такого тут отродясь не видели. А все началось, можно сказать, с телеги. Посыл был простым — уберечь свою задницу от плющенья седлом, а ноги — от превращения в букву «о». Сначала мне привиделась эдакая телега из свежеструганого дерева, набитая мягким и обалденно пахнущим сеном, на котором, вольготно развалившись, я путешествую из одного места в другое. Однако телега — это медленно и мне по статусу не подходит. Поэтому она спустя пару мгновений трансформировалась в моем мозгу в двухколесную повозку с рессорами и мягкими сиденьями.

Солнце голову печь будет, пришла мысль, когда я представил себя верхом на этом тарантасе. Над повозкой появился тент.

А если дождь? На тенте образовались боковые полотнища.

Самому сидеть за вожжами? Добавилась еще одна пара колес и скамеечка для возницы.

Тогда уж карета. В голове возникла картинка здоровенной, блестящей лаком, черной кареты.

Карета неудобно. Все время сидя… В дороге порой вытянуться хочется… А если сделать в ней что-то типа диванчика? Откидного? Или лучше постоянного? На котором можно и поспать в дороге… Хм… А ведь это мысль! Тогда можно будет клопов на постоялых дворах не кормить! И матрас нормальный иметь, без комков! Точно! Тогда… Тогда… А не сделать ли мне тогда как на Земле — дом на колесах? Со спальней, душем, кухней и туалетом? Путешествовать с комфортом — это же класс! А ну-ка!

Я с энтузиазмом схватился за грифель и бумагу и приступил к проектированию. В результате у меня получился монстр, на каждой из трех осей которого было четыре колеса. Третья, крайняя ось, за которой были уже лошади, была поворотной. Ее я ввел для улучшения управления, прикинув, что поворачивать на дороге эту дуру будет весьма непросто. Конструкция стала выглядеть еще более монстроподобной, но зато в добавленное пространство вписалась кухонька и место для кровати слуги (он же конюх, возница, повар и т. д. и т. п.). Еще у меня в этот «Титаник» поместился душ, мини-гостиная с креслами, откидным столиком, мини-баром, туалет, масса ящиков под полом телеги для всяких полезных в дороге вещей, бак для воды и небольшое помещение в конце, с шестью откидными полками, которые можно было использовать и для хранения вещей и чтобы спать. Одна для меня, а другие на тот случай, если у меня вдруг появятся спутники. Конечно, это идет вразрез с моими принципами делить жилище с кем-то еще, но… Но дорога есть дорога. Мало ли что может случиться? Того же специалиста по порталам, например, куда-то отвезти понадобится. Сихот его знает сейчас куда, но мало ли? Куда его потом девать? Короче, я сделал фифти-фифти. Хочешь так, хочешь сяк. Единственный вопрос — кто это все потащит? Двигателей-то тут нет! Одни лошади. Ну я так прикинул, четверка тяжеловозов, ну на крайний случай шестерка, должна это утащить. Надеюсь… А для облегчения их жизни можно использовать в конструкции легкие сорта дерева и магию. Заклинание облегчения веса, вычитанное в книге Абасо Альбо. Массу кареты оно, конечно, никуда не денет, но вот колеса на дорогу давить будут меньше, а значит, и застревать тоже будут реже…

Когда я показал свои наброски каретных дел мастеру, у того глаза на лоб вылезли.

Как я и предполагал, такого тут не то что не делали — не видели и даже не проектировали в мечтах. Короче, каретники не взялись. Тогда я пошел к гномам. Те с интересом изучили. Всякие складные-задвижные штукенции, обильно заложенные мною в конструкцию, весьма им понравились.

— Да, сделаем, — сказали они.

Ура, подумал я, но тут началась вторая часть марлизонского балета. Стали определяться с ценой — сколько же это может стоить? А как определить? Да очень просто — подробно описать, какой материал использовать для конкретных узлов и сколько его понадобится, плюс деньги за работу. Короче, гномы припахали меня писать им спецификацию. Именно припахали. Другое слово тут не подходит. Адский труд. Откуда я знаю, какие сорта металла и древесины у них есть? И сколько требуется шурупов на один метр крепления панели конкретного сорта дерева? А каких шурупов? Диаметр, длина, шляпка? Да я че вам, конструкторское бюро, что ли?! Месяц! Месяц моей жизни на выяснение. Выяснили. Процентов на восемьдесят. Остальное — в процессе создания. В общем, с гномьей точностью насчитали мне четыреста двадцать семь золотых монет плюс еще сколько-то набежит. Стоимость почти одного колечка. Колечек удалось продать только два. Артефакты получились классные. Его владелец получал уникальную возможность один раз в день иметь мощнейший оргазм, который по ощущениям (как мне представлялось, сам не пробовал) значительно превосходил результат, получаемый обычным способом. Затем артефакт заряжался, абсорбируя магию из окружающего пространства, и снова был готов к использованию только через сутки, на следующий день. В принципе можно было бы и чаще, но я специально ввел ограничение в заклинание — чтобы у владельца не возникало зависимости, как у мышки с педалькой. Организмы ведь у низших разные. Могут и помереть от чрезмерного использования. Рекламации пойдут — торговля встанет… Казалось бы, все отлично. Товар с руками должны отрывать, но тут возникли нюансы. А кто вы? А что вы? А где вас найти, если он перестанет работать? Кто за вас поручится? Вы поймите меня правильно… Это очень большие деньги… И так далее… Тьфу, одним словом! В принципе совершенно правильные вопросы. Кольца я предлагал купить по тысяче золотых за штуку, а посещал предполагаемых покупателей, накинув на себя личину искателя, только что вернувшегося из Серых песков. Где им потом этого искателя искать? А являть свое истинное лицо я не стал. Мало ли? В итоге — и я, и они не хотели рисковать. Я именем, они деньгами. А их любовь к деньгам оказалась гораздо сильнее, чем обычная любовь… Кто бы мог подумать… Хе-хе. Так что, завернув свои раскатанные губы назад, я снизил цену и принялся искать тех, для кого деньги не главное. Помотавшись, в конце концов продал одно собирателю древностей, коллекционеру, так сказать. За пятьсот золотых. А второе — старой вдовствующей графине, про которую болтали, что в былые времена любила она погулять, «за ночь вынося на раз» целую казарму с гвардейцами так, что утром они еле выползали на построение.

Брешут, наверное, подумал я, оглядев при первой встрече ее хрупкую фигуру.

Но вот ей-то как раз можно было продать дороже! Она бы взяла. Но я банально лопухнулся, сразу озвучив цену в шестьсот золотых. Графиня еще и сотню сторговала. Короче, два кольца — одна тысяча золотых. Впрочем, я особо не расстроился, списав эти мелкие неудачи на издержки роста и проведение маркетинговых исследований рынка, и уже собирался начать пристраивать оставшиеся колечки, как тут опять вылезли варги.

Сперва они снова заявились в университет с целью вернуть мне уворованные Диной кинжалы и гитару. Весьма я был этому удивлен. Опять завели разговор про извинения и снова предложили деньги. На этот раз аж двадцать тысяч золотом. Сумма меня напрягла. Я четко помнил, что бесплатный сыр бывает только в очень нехороших местах. Но, судя по столь шикарному предложению, что-то им было от меня нужно. Может, они наконец прознали, что я буду им мозги крутить? Но в черной мантии меня, собственно, увидели в первый раз. Реакция была — онемение. Похоже, что до этого они пребывали в неведенье… Денег я брать не стал — пусть катятся! Сами с усами. А гитару и кинжалы забрал — мое! Однако зубастые продолжили проявлять активность. Несколько дней спустя, когда я в трактире, никого не трогая, мирно поедал вкусные пирожки с начинкой из яблок, неожиданно за мой столик быстро подсела варга.

— Господин Эриадор знает, что у Белого ордена существует артефакт, позволяющий замечать моменты призыва демонов? — наклонившись ко мне через стол, с придыханием спросила леди Вилента, не заморачиваясь такой ерундой, как приветствие.

Самое время подавиться насмерть пирожком, подумал я, аккуратно проглатывая зажеванную половинку.

— К чему вы это мне говорите? — холодно поинтересовался я, освободив свой речевой аппарат и отодвинувшись подальше от края стола.

— Видите ли, господин Эриадор… Когда-то давным-давно, когда древние маги… — так же доверительно наклоняясь ко мне, таинственным голосом начала она дивную историю. Дивную. По которой выходило, что коль я «настоящий темный маг», то теперь я для них — царь и бог. И они будут делать все, что угодно, лишь бы угодить моему сиятельству. Ибо так заложено в них инстинктом создателя, а они не имеют сил, чтобы ему противиться. Красиво. Если бы она еще не врала, так вообще бы было замечательно. А она врала. Да еще с азартом! Я же чувствовал. — Теперь мы будем охранять вас день и ночь! — с жаром заявила Вилента, добравшись наконец до конца своей дикой истории. — Вот ваша охрана.

Она махнула рукой себе за спину. Глянув в указанном направлении, я увидел пять пар варговских глаз, с идиотическим восторгом уставившихся на меня. На лицах-то восторг, но в ментале-то… Идиотки. Ладно, поговорим…

— Как интересно, — ставя локти на стол и упираясь подбородком в скрещенные руки, сказал я, наклонившись к Виленте. — Я просто теряюсь от открывающихся перспектив…

Та, похоже, решив, что я поверил в этот бред, радостно улыбнулась.

— И что, прямо сейчас, здесь, за этим столом, я могу заказать себе два золотых блюда с головами леди Эстелы и леди Дины? — лучезарно улыбнувшись с самым невинным видом, поинтересовался я.

— Кх! — поперхнулась моя собеседница.

— Так как? — все так же улыбаясь, поторопил я ее, видя, что леди как-то замешкалась с ответом.

— Вы так плохо относитесь только к ним или ко всем варгам? — наконец спросила Вилента, так и не ответив на вопрос.

— Ладно. Коль у нас с вами пошел такой разговор, давайте тогда раз и навсегда расставим все точки над i, чтобы больше не возвращаться к этой теме… Взгляните сюда…

Я оттянул левый рукав вниз, обнажая отпечаток Динкиных зубов.

— Вы видите этот замечательный укус? Видите?

Вилента, подтверждая, что видит, кивнула.

— Так вот. Всякий раз, когда я его вижу, а это происходит как минимум два раза в день, утром и вечером, то я вспоминаю, что… — Я чуть отодвинулся от края и пригнулся, ставя перед собой магический щит. — …что вы все… просто животные, лишь похожие снаружи на людей. И ничего более. Надеюсь, вам все понятно, леди?

К моему удивлению, бросаться она на меня не стала, хотя я был уверен, что без драки разговор не обойдется. И эти пять кобр в углу… Даже не зашипели. Вилента только сморщилась, как будто укусила что-то кислое-кислое, но промолчала, смотря мне в лицо.

— Ты просто не понимаешь, от чего отказываешься… — наконец, после длинной паузы, сказала она и гибким движением поднялась из-за стола.

— Идиот… — долетело до моего слуха из-за ее удаляющейся спины.

Сама дура! Ладно. Вас слишком нынче много на одного меня… Сделаю вид, что не услышал…

Варги исчезли, оставив меня наедине с пирожками. И с мыслями на тему — а что это было? Получается, что взгляды, которые я ощущал на своей спине, оказывается, принадлежат не только службе безопасности, но еще и этим зубастым! И в момент, когда я занимался призывом, они тоже следили за мной. Тогда и соглядатая из СБ — это они грохнули! Больше некому… Если, конечно, за мной кто-то еще не следит… Но, судя по случайно оставленному отпечатку сапога, это их лап дело. Хм… Убили, чтобы никто, кроме них, не знал про мои художества… С целью, чтобы у меня не было неприятностей… И про детектор демонов у ордена предупредили… Тоже чтобы защитить меня… То есть они заинтересованы, чтобы я был жив и здоров. Интересно — зачем? Снова напрашивается единственный вывод — я им нужен. Для чего-то нужен… Настолько, что они организовали за мной слежку, предлагают нешуточные деньги и рискуют, вступая в прямую конфронтацию с империей. Да еще и молча проглатывают оскорбления. Это вообще уже… никуда не лезет… Но что с меня взять? Даже не представляю… Ничего такого у меня нет… Может, они знают то, что я еще не знаю? Может, я кем-то стану? Прорицательница какая-нибудь чего-то брякнула, а они и поверили… Но это вообще уже из области фантазий. Не могли же все варги разом заболеть головой? Сихот… Ладно. Подождем развития событий. Однако, благодаря любезно предоставленной ими информации о детекторе, получается, что я могу спалиться с призывом в любой момент. Это весьма неприятно. Придется, похоже, от призывов отказаться… По крайней мере до тех пор, пока я не узнаю подробностей про орденский девайс… Да и колечки, пожалуй… Пусть пока полежат. Деньги есть, займусь строительством кареты…

Короче, за прошедшее с новогоднего бала время, наверное, это были самые значимые события, достойные особого упоминания. Конечно, происходило и еще много чего, но это было уже так… мелочи.

Эрт Бастиан взялся учить первый курс владению оружием и езде на лошадях. Точнее — переучивать, так как этими навыками, так или иначе, владели все студенты. На первом занятии он привлек меня для показательных выступлений. Мы продемонстрировали бой на шестах, наглядно иллюстрируя слова мастера: «Даже палка может быть оружием!» Ничего так… получилось. Зрители прониклись, и последующие занятия студентов у Бастиана проходили с энтузиазмом в глазах. Николас учил Стефи контролировать свою силу. Получалось у нее плохо. Похоже, что после известных событий возник некий психомоторный зажим, и Стефании удавалось пользоваться магией только в режиме «взрыв». Бац! И все вылетает в одном импульсе. Но перло из нее… Не зря, видать, Хель ей цветок презентовала. Николас принялся было обучать нас поднятию мертвецов, но после первого же разлетевшегося во все стороны кусками трупа, поюзанного Стефанией, изучение данного раздела магии он притормозил. Тогда, пока Стефи блевала, согнувшись в три погибели, я сказал магистру, что это все, конечно, офигительно интересно, но совершенно неэстетично. И если прозорливо поставленный щит уберег меня от летающих кусков дерьма, то от запахов он не спасает. И мне совсем не хочется ходить по университету, распространяя впитавшуюся в одежду вонь полуразложившейся плоти и блевни. Николас покосился на упавшие перед его щитом куски «практического пособия», на согнувшуюся Стефанию и, подумав, решил с ее обучением не спешить. Тем более что у меня все было нормально. Мой мертвяк в ответ на заклинание бодро пошевелился и сел, уронив на землю отгнившее ухо с куском щеки. Стефи, увидев сие, принялась, как обычно, освобождать желудок… Чересчур изящная у нее внутренняя организация… Чуть что — сразу выворачивает. Не… Из нее не некромант, а так, сплошное недоразумение. На практические занятия ходит вся зеленая, есть пирожки рядом с трупами не может, дышать рядом с трупами — не может, посмотреть, что у них внутри, — не может, сразу блюет. Короче, для нее ее профессия не профессия, а катастрофа… В процесс овладения Стефании магией я не вмешивался, хотя мог бы помочь. Меня устраивало такое времяпровождение. Пока Николас возился с ней, я был так, на втором плане, более свободный…

Из дворца нас выперли. Сначала меня, сразу после награждения, потом месяца через два — Стефи. Уж не знаю за что, может, за компанию со мной, может, чашку не ту разбила, но приглашения ей приносить прекратили. И принц пропал. Ни ответа ни привета. Даже писем нет. Искрящаяся до этого энергией и радовавшаяся жизни Стефания резко сдала, посерев лицом и обзаведясь темными мешками под глазами. Сами же глаза приобрели выражение как в глазах несчастного бездомного спаниеля, разом лишившегося всего — коврика, миски, хозяина и еще сотни всяких вещей, являвшихся его жизнью. Аура ее выглядела вообще потрясающе — сплошной свинцовый цвет, из-под которого в какие-то дырки пробивается золотое сияние. Есть почти перестала, ноги еле таскала, по ночам, похоже, не спала, из учебы выпала и являла собой живую иллюстрацию полнейшей апатии. Посмотрел я, посмотрел на эти ужасы любви, и как-то внезапно подумалось мне, что нужно с ней что-то делать. Похоже, что сама она из этого «пике» не выйдет. По крайней мере, таких попыток я у нее не замечал. Нужно было ее как-то встряхнуть. Для начала я решил просто поговорить.

— А скажи мне, красавица, — спросил я, вытащив вяло упирающуюся девушку погулять на перемене и уведя ее подальше от посторонних глаз, — ты чего квелая такая? Болит чего?

— Уку, — сделала отрицательную гримаску Стефи, пассивно пожав плечом, — ничего не болит.

— Брешешь, — уверенно ответил я. — Болит!

— Что?

— Сердце. И душа.

Стефи опустила голову и принялась молча на каждом шаге поддавать ногой попадающиеся прошлогодние листья.

— Ну и что? — наконец тихо сказала она, не поднимая головы. — Кому это интересно?

— Ну интересного в этом действительно ничего нет. Ходишь — глаза ввалились, серая вся и ноги еле таскаешь. Совершенно ничего интересного! Мочалка мочалкой.

— Как хочу, так и хожу.

— Н-да? Слушай, когда ты в принца влюблялась, ты что, на такой вариант не рассчитывала?

— Не твое дело!

— Ой, глядите! Сосиска ожила! Стоило только ненаглядного вспомнить!

— Не смей! Не смей так говорить! Слышишь, ты!

Стефи резко развернулась ко мне, сжав кулачки.

— Кто? Ну кто?

— Чурбан бесчувственный! Сюзанна вся испереживалась, а ему все равно! Эгоист!

— Лучше быть бесчувственным, чем ползать по университету на полусогнутых, как ты! Посмотри, в кого ты превратилась! В гроб краше кладут!

— А ну пусти!

Стефи попыталась прорваться мимо меня назад, к корпусам, но это ей не удалось. Я сгреб ее в охапку и крепко прижал к себе.

— Пу-у-усти! — забилась в моих руках Стефания, что есть силы упираясь мне в грудь ладонями.

— Куда же ты собралась от своего единственного друга?

— Ты мне не друг! — запальчиво произнесла Стефи, продолжая безуспешно бороться со мной.

— С чего это вдруг я им перестал быть?

— Ты бесчувственный, эгоистичный, самовлюбленный! Ты любишь только себя! Ты ничего не понимаешь! Пусссти, я сказала!

Стефания закусила удила и боролась со мной так, словно я был главным препятствием между ней и ее любовью. Поняв, что у нее истерика, я, не задумываясь, вмазал ей «шок любви».

— Ай! — тонко вскрикнула она и, обмякнув в моих руках, начала падать на дорожку.

Я подхватил на руки отключившуюся девушку и потащил до ближайшей скамейки. А что было делать? На Земле я читал статью — отчет одного из исследований головного мозга низших. В ней трактовались полученные результаты зафиксированных излучений коры при различных эмоциональных состояниях. Депрессия, радость, влюбленность… Короче, вся суть явления в различной степени возбуждения разных участков. Оказалось, для того чтобы перебить депрессию, нужно сильнее возбудить какой-нибудь другой участок мозга, и его владелец будет мучиться уже не от нее, а от чего-нибудь другого…

Исследователи даже провели несколько экспериментов для подтверждения сделанных ими выводов. Они внезапно пугали испытуемых, надеясь сильной эмоцией переключить их на другое состояние. Ну у них так себе получилось… не очень. Кому помогло, кому нет. Страх — это, конечно, хорошо, но их «страх» против моего «шока», он так… Грелка против Тузика. Так что истерика должна была наверняка прекратиться. И я не ошибся. Через пару минут, когда усаженная ко мне на колени Стефи медленно подняла трепещущие веки, от истерики не осталось и следа.

— Привет, — тихо сказал я, близко глядя в ее затянутые поволокой глаза.

— Что… это было? — слабым голосом пролепетала она, лежа головой на моем плече и, похоже, не понимая, где и что она.

— Суперуспокоялка. Но давай об этом после. А сейчас, красавица, когда ты успокоилась, я хочу, чтобы ты рассказала мне, что с тобой случилось. Я готов выслушать тебя самым внимательным образом. Поведай мне свои печали… друг мой…

Секунду она молча смотрела в мои глаза. Внезапно ее подбородок задрожал, а глаза разом заполнились слезами.

— Он меня… не любит… — кривя губы, прошептала Стефи и, рывком повернув голову, уткнулась в меня лицом, отчаянно зарыдав.

Бли-и-ин! Картина маслом — повелительница Тьмы рыдает на груди своего темного товарища! Ужас. Просто ужас. Кто увидит — глазам не поверит. Но славу Сихоту, рядом никого вроде нет…

Подождав, пока у Стефании кончатся слезы и она прекратит окроплять ими мою грудь, я приступил к расспросам. Оказалось, что Диний внезапно перестал приглашать ее во дворец и вообще перестал выходить на связь. Стефания попыталась объяснить себе причину, но из всего многообразия разумных объяснений выбрала самый худший вариант — он ее бросил.

— А скажи мне, о мокроглазая, ты уже спала с ним?

— Ты что! Как ты можешь так думать! — возмущенно выпрямила она спину. — Да ты…

— Все, я понял! — перебил ее я, поднеся свои пальцы почти к ее губам, прерывая поток слов. — Без подробностей. Целовались?

— Два раза… — смутилась Стефи и потупилась.

Хм… Ну принц на Казанову не тянет. Тем более что дальше поцелуев он не продвинулся. Рано еще линять. Наверное, у него проблемы с СБ и с родителями… И я, кажется, даже знаю, с кого эти проблемы начались… М-да. Но виноватым отнюдь себя не считаю. Если они дураки, то я-то тут при чем? Щас, эту немного в себя приведу, и пусть дальше идут своей судьбой сами, без меня…

— Я думаю, что в действительности все дело в том, что ты следуешь неверному посылу, — сказал я.

— В смысле? — подняла она лицо.

— Ты исходишь из того, что в ваших отношениях двое. Ты и он. Но это неправильно. В ваших отношениях всегда будет третья…

— Кто? — прищурила промокшие ресницы Стефи, уставясь мне в глаза.

— Империя. Диний — принц. И что бы ты там себе ни воображала, вас всегда будет у него двое — ты и империя. Он связан долгом. С чего ты взяла, что он тебя бросил? Он тебе это сказал? Нет. Ну а че ты тогда рыдаешь? Наверняка он решает сейчас государственные проблемы… Связалась с императорской семьей — терпи!

— Но разве он не мог мне сообщить?

— А если его государственные проблемы — это мама и папа, которые не желают видеть при дворе одну темную магичку?

Стефи сникла, опустив плечи.

— Я знаю, что они не захотят меня видеть… — тихо сказала она. — Я для них никто. Бесприданница… Я видела в зеркале, какие взгляды бросала на меня императрица… Она думала, что я не вижу, а она отражалась…

— Ну а если видела, чего плачешь? Радуйся тому, что было, и иди вперед! Вполне возможно, что все еще изменится к лучшему и жизнь припасла для тебя еще немало удивительных сюрпризов.

— Ничего она мне не припасла… — вздохнула Стефи. — Лучшего быть просто уже не может…

— Да ладно. Вспомни. Еще совсем недавно тебе было за счастье поступить, потом за счастье завести друзей, потом за счастье попасть на бал. Ну и? Все сбылось, а ты сидишь и ноешь. Чего?

— Ты не понимаешь. Любовь — это такое чувство…

— Так. Не надо мне про чувства! Это все где-то там, за горизонтом. А в реальности, здесь, если вдруг завтра Диний решит свои государственные проблемы и примчится, то Стефании он тут не найдет! А найдет он какую-то серую тень, в которую она превратилась. И что ему тогда делать? А? Нет, ты скажи, скажи!

— А если не приедет? — прикусила нижнюю губу Стефи.

— А тогда, несомненно, жизнь кончится! Солнце погаснет, «Стекляшка» закроется, и все умрут! И лекции отменят. Слушай, но у тебя же были планы, ты хотела помогать людям… И что? Все? Конец всему? Пусть они умирают, лишь потому что Стефания Терская не смогла совладать со своими чувствами? У тебя совесть есть? Хочешь дать любви растоптать себя? Да? Ты этого хочешь?

— Нет… но…

— Никаких «но»! То, что нас не убивает, делает нас сильнее. Ты либо выкарабкаешься, либо сдохнешь. И во втором случае твоя жизнь закончилась уже сейчас. Потому что назвать жизнью то состояние, в котором ты находишься, нельзя.

Стефания глубоко задумалась, смотря в землю и болтая левой ногой. Еще она при этом периодически шмыгала носом. Я не мешал движению ее мыслей и сидел молча.

— Ты прав, — наконец тихо сказала она, все так же опустив голову. — Действительно, ну и что? Жизнь ведь на этом не кончилась? Правда. Я и так получила все, о чем мечтала, когда ехала сюда… Ну почти все… Грех жаловаться. И правда — еще ничего не случилось. Случится, когда он мне сам скажет. Когда я с ним поговорю… Спасибо тебе, — подняла она на меня свои блестящие от недавних слез глаза, — ты настоящий друг. Прости меня, пожалуйста.

— Да на здоровье! Слушай, а ты бы не могла, по дружбе, тогда слезть с моих колен? Ты уже их совсем отсидела.

— Ой!

До нее только сейчас дошло, что она уютно сидит на мне, болтая ногами и удобно привалившись боком.

— Ой, извини! — вскочила она на ноги, оглаживая сзади юбку и быстро оглядываясь по сторонам.

— Та ладно, не переживай. Все на учебе.

— А мы? Нам тоже ведь нужно…

— Ну и куда ты сейчас пойдешь с таким красным носом и опухшими глазами? Единственное разумное — это к себе, пока не приведешь себя в порядок.

— Я… страшная?

— Если Диний тебя сейчас увидит — ужаснется.

На лице Стефи появилось тревожное выражение.

— Ну… я тогда… пойду? Хорошо?

— Иди.

— Ой… а у меня сумка осталась в аудитории…

— Ладно, заберу. Иди. Умойся хотя бы…

В общем, поговорили. На следующий день Стефи пришла на занятия в гораздо лучшем состоянии, чем была. Похоже, эту ночь она спала. Но все равно — заторможенная.

По-моему, требуется закрепить результат, подумал я и, выбрав время, подвалил к Стефи.

— Слушай, — сказал я ей, — тебе не кажется, что как-то вокруг серовато? Все ходят скучные, вялые, бледные… Нет? Не кажется? А?

— Н-нет… — неуверенно ответила та, выныривая из своих мыслей.

Опять о Динии думала. Это мы сейчас исправим…

— А мне кажется! Ты мне не поможешь?

— В чем?

— Хочу навестить целительниц старших курсов. Они сейчас зелья варят. А их магесса пошла чай пить. Традиции у преподов старших курсов такие. Дают задание, а сами на полчаса — фють! Я знаю. Одиннадцатичасовой чай по средам. Так поможешь?

— Чем?

— Массовку изобразить.

— Массу… что?

— Толпу. Короче, врываемся в двери и шумно дышим, словно быстро бежали. И все.

— Зачем?

— Ты можешь помочь своему другу? Помочь, не задавая вопросов?

— Да… но… только я…

— Никаких «но»! Даже не обсуждается! Пошли!

Небольшое помещение лаборатории. Пахнет травами, химикалиями и горелым. За длинными узкими столами, поставленными рядом, лицом друг к другу сидят девушки в зеленых мантиях и косынках, под которые убраны волосы. На столах между ними узкие высокие деревянные полочки, уставленные пробирками, колбами, колбочками и всякими стеклянными трубочками. Перед каждой — небольшой медный котелок, под которым горит масляная горелка. Девушки, внимательно поглядывая на песочные часы, стоящие на каждом столе, аккуратно помешивают кипящее содержимое длинными стеклянными палочками. В лаборатории царит академическая атмосфера трудолюбия, сосредоточенности и служения знаниям. Ну… может быть, она немного портится тем, что девушки слегка болтают. Но это такая ерунда, что про нее и упоминать не стоит!

Бах!

Внезапно с шумом распахиваются обе створки входной двери, ударяясь о стену.

Все вздрагивают и оборачиваются. В проеме — две фигуры в черных мантиях. Обе тяжело дышат, как после быстрого бега. В лаборатории — немая пауза.

— Девчонки, — совладав с дыханием, запанибратски обращается ко всем Эриадор, — тут пара зомби не пробегала? Не видали?

Раздается звук удара о стол стеклянной палочки, выпавшей у кого-то из руки.

— Ну так что? — переспрашивает Эриадор. — Пробегали или нет? Чего молчите?

— Э… э-э… нет… — наконец неуверенно раздается справа.

— Ну вот видишь? — услышав ответ, говорит Эриадор, поворачиваясь и обращаясь к Стефании. — Я же тебе говорил, что они не сюда побежали! А ты уперлась: «К толстым побежали, к толстым побежали! Они жирных любят!» — тонким голосом, передразнивая, произносит Эриадор и командует стоящей с обалделым видом Стефании: — Побежали отсюда! Их тут нет!

И ко всем в лаборатории:

— Дамы, мы вас покидаем! Тысяча извинений!

Трах!

Захлопнулись половинки двери. Быстрый топот убегающих ног, и стало тихо.

— Что это было? — наконец озадаченно спросил кто-то пару минут спустя, и все разом заговорили, обмениваясь впечатлениями.

— У них что… Зомби сбежали?

— Они с ума сошли! Некромантия запрещена!

— Может, у них и скелеты есть?

Стройная девушка с красивой фигурой, держа над своим котелком замершую палочку, медленно наклонила голову к плечу и обвела взглядом всех присутствующих.

— Это кого она тут жирными назвала? — с искренним недоумением произнесла она.

Летящий под ноги паркет. Свист воздуха в ушах. Рвущийся из груди хохот. Дробный стук каблучков сзади.

— Стой! Стой, я тебе сказала! Поймаю — убью!

В развевающейся черной хламиде сзади меня черным призраком мщения несется Стефания, пытаясь догнать. Догнать и убить за только что учиненную ей подставу.

— Стой, я тебе сказала!

Ага, щас! Что я, дурак, что ли? Поворот! Коридор! Лестница! Прыжок!

— Стой!

Поворот. Закуток. Гардина. Дверь. Заперто! Тупик! А-а-а! У-у-убийцы!

— Ага! Попался!

— Ха-ха-ха! — Не выдерживаю, начинаю хохотать во весь голос. Сзади по спине что есть силы барабанят Стефины кулачки.

— Как ты… мог… такое… сказать! Они… же… меня… теперь…

И отвешивает мне по спине кулачками — тум, тум, тум!

— Ха-ха-ха! Ха-ха!

Выворачиваюсь, перехватываю ее руки и притискиваю к стене.

— Я… тебя… щас… — вырывается она. Я не выпускаю.

Борясь, возимся несколько секунд. Какая она мягкая! И гибкая…

— Гм… Гм! — раздается неожиданно рядом.

Оборачиваюсь. Рядом, непонятно откуда взявшийся, магистр в голубой мантии воздушников. Седые волосы, густые брови и аккуратная бородка. Серые, цепкие глаза. Руки сложены за спиной, лицо строгое, с порицанием. Но в ментале чувствую иронию.

— Гм… — еще раз прочищает он горло. — Молодые люди, я вполне понимаю вашу молодость и восторг. Но все же напомню вам, что у нас здесь университет. Прошу вас вести себя… потише. Господа, идут занятия…

— Да, магистр. Прошу простить, — ответил я, выпуская Стефанию и одергивая на себе одежду, — мы несколько увлеклись, обсуждая одну тему… Понимаете, возникли некоторые разногласия…

— Разногласия? — с иронией прищурился магистр. — Да, разногласия даже среди опытных магов — это сплошь и рядом. Однако, как позволяет судить опыт моих прожитых лет, выбранный вами путь к консенсусу, пожалуй, наиболее правильный… Но прошу вас — потише. Не шумите…

Магистр сделал кивок и, дождавшись от меня ответного знака уважения, солидно двинулся по коридору, все так же держа руки за спиной.

Стефания, сопя, пыталась расправить закрутившуюся на ней мантию.

— Зачем ты это сделал? — наконец спросила она, приведя себя в относительный порядок.

— Дабы отвлечь тебя, — ответил я, с улыбкой глядя на сердито сопящую Стефи.

— От чего? — надула она губы.

— Все от того же. От дурных мыслей.

— Вот уж спасибо! — с едким сарказмом в голосе ответила она, поправляя растрепанные волосы. — И как я теперь буду со старшекурсницами разговаривать? Объяснять, что я тут ни при чем?

— Ну ты с ними и раньше особо не разговаривала. Так что невелика потеря. Зато когда они тебя «пинать» будут, голова твоя будет занята ими, а не сама знаешь чем.

— Так это что, лекарство такое?

— Ага.

— Спасибо тебе, просто преогромное спасибо! За заботу.

Голос Стефании просто сочился ядовитым сарказмом.

— На здоровье. Только если ты думаешь, что на этом все закончилось, то это ты зря…

— А что? Что еще?

— Срыв занятий у целительниц, который наверняка потребуется объяснить преподавателям, а может, и ректору, — начал демонстративно загибать я пальцы, — разборки со старшекурсницами, слухи о том, что мы с тобой обжимаемся по углам… Как пить дать, кто-нибудь еще что-то придумает… Короче, ближайшее время ты будешь занята.

— Ах ты… — задохнулась от возмущения Стефи. — А что я Динию скажу, если сплетни дойдут до него?

— Ничего. Проверишь его на чувства к себе. Посмотришь, кому он поверит… Посмотришь и сделаешь выводы. Нормальный ход.

— Да ты… Знаешь, ты кто?!

Короче, со Стефи мы тогда поругались. Точнее, она поругалась со мной. Но ненадолго. Дня на два. Естественно, на нас нажаловались, и госпожа Элеона, как представительница обиженных целителей, потренировала на нас свое остроумие, подняв нас на ноги перед всем потоком. Наш преподаватель высказался. Ректор прокомментировал. Стефи бледнела, краснела и заикалась. Я же изображал из себя стог сена — все куда-то проваливается, без отклика. Девочки Стефи «жирную» припомнили. Поцапалась она с ними. Ходила возмущенная. Но сплетен про нашу с нее возню я по университету не слышал. Похоже, магистр был приличным человеком и делиться увиденным ни с кем не стал. Что ж, гран мерси ему за это! Сплетни, это, пожалуй, было уже лишнее. Еще с Динием мне разборок недоставало! В общем, теория возбуждения одних зон мозга в пику другим оказалась правильной. Стефи только и делала, что уворачивалась от всего свалившегося на нее. На любовные переживания ее уже не хватало. Если и хватало, то сил оставалось на них гораздо меньше. Не скажу, что на ее лице поселилась улыбка, но, по крайней мере, со сном у нее, похоже, наладилось. И в учебу она снова впряглась. Короче, друг спас друга, как говорил Карлсон. В промежутках между всеми этими событиями я ничем таким особенным не занимался. Рисовал, играл в свое удовольствие на гитаре. Магию практиковал. Благодаря Стефании с волшебством у меня стало гораздо лучше. Сил прибавилось, и круг доступных заклинаний расширился. Забавным оказался момент с телекинезом. В свое время, в Эсферато, я активно занимался в этом направлении, надеясь заполучить еще пару конечностей для облегчения себе жизни на арене. С их помощью можно было и оружие противника затормозить, и пихнуть его как следует, да и ударить. Но тогда у меня не очень получалось. Не удавалось мне достичь того уровня контроля или концентрации, при котором эти призрачные руки ощущались бы как свои. Скорость терялась. Как только создашь, так сразу начинаешь тормозить, следя за ними. В итоге — проигрыш. А тут пошло. Когда зубастики вернули мне кинжалы — есссстественно, я решил с ними поупражняться. Да и с Бастианом в спарринге интересно было их попробовать. Ну и как-то вдруг мне пришло в голову взять их призрачными руками. Отлично получилось! Никаких задержек! В руках посох, по бокам, в воздухе, готовые к бою, висят кинжалы. Бастиан выпал в осадок, когда увидел. Я его тогда, благодаря его растерянности, уделал всухую. Интересно, почему так получилось? Дома были проблемы, а тут раз — и нате вам! Странно… Наверное, все дело в устройстве мозга Эри. Он же художник. Я же рисовать до этого не умел. А рисуя, ты должен представлять, как это будет, видеть создаваемое со всех сторон. Пространственное воображение лучше. Вот это, пожалуй, и сказалось… А что еще? Больше ничего разумного в голову не приходит…

В общем, я чувствовал себя готовым оправиться на каникулах в путешествие, желательно с билетом «в один конец», как вдруг совершенно внезапно, собрав студентов на построение, Мотэдиус объявил, что целители первого курса, не дожидаясь окончания учебного года, отправляются на практику. И не куда-нибудь, а на войну! Где-то на краю империи вспыхнул мятеж. Несколько баронов заключили союз и объявили о своем выходе из ее состава. На что они там рассчитывают — совершенно непонятно. Может, на поддержку соседей? Но вроде воевать сейчас никто не собирается… По крайней мере, я так понял по слухам, циркулирующим по столице. Проверка соседей военной готовности империи? Может быть… Короче, у кого-то свои дела, а крайними оказались мы — я и весь факультет целителей первого года обучения. Ректор, когда сообщил, что мы едем, что-то промямлил о возрождении традиций полевой практики, так что я понял, что сие действо для него так же странно, как для меня и окружающих. Действительно, ну какой толк с первокурсников? Ничего ведь еще не умеют. Ни лечить, ни воевать. Но нет. Из совета пришла бумага — именно первый курс. А им заявку выставили военные. Странно все это… Может, банально где-то что-то перепутали и просто не хотят теперь в сотворенной глупости сознаваться? И такой вариант возможен…

Но пока бюрократические шестеренки повернутся в обратную сторону… Наверное, быстрее война закончится, чем кто-то признается в своей некомпетентности. Карательный корпус выступает вот-вот, и мы вместе с ним. Но не все. Едут одни «сироты». Узнав про творящиеся дела, подключились родственники, и в итоге оказалось, что в район непосредственных боевых действий едут — мы со Стефанией и еще пять девчонок, родители которых не имели особых связей или не успели ничего сделать за недостатком времени. Остальные тоже едут, но «оседают» по дороге. В промежуточных пунктах приема и сортировки раненых. Да… там, конечно, комфортнее будет. Жить не в поле, а под крышей, да и быт получше… Все понятно с ними со всеми. Но вот мои планы нарушаются. Сколько там проторчать придется? А если все лето? Попытался было прозондировать почву — а как бы не поехать? Не вышло. Присягу приносил при поступлении? Приносил. Империя требует ее исполнения. Все! На мои попытки обратить внимание на тот факт, что я вроде бы как бы не совсем целитель, тоже никто не среагировал. Записан как целитель? В списках значишься? На лекции ходишь? Какие еще вопросы? Вперед! М-да… Все через… Что ж? Буду считать, что выезжаю на ходовые испытания своего дома на колесах. Только это и остается. Для самоуспокоения…

— Я так и знала! Она его, простофилю, за нос водит!

— Да. Похоже на то…

— Похоже? Похоже? Смотри: «…четверть часа сидела у него на коленях. Наблюдаемые сидели, обнявшись, близко соприкасаясь головами…» — Быстро читая, императрица вела пальцем по листу донесения.

— Целовались! — констатировала она.

— Ну об этом тут прямо не написано… — осторожно сказал Альвеар.

— Что могут делать юноша и девушка, «близко соприкасаясь головами»? А? Особенно если она сидит у него на коленях?

— Ну… наверное, да, — согласился император.

— Нужно это показать Динию.

— Может… не стоит? Зачем травмировать парня? Он и так мрачный ходит.

— Чтобы знал, на кого она его променяла! Чтобы не был в следующий раз таким лопухом! Эта тоже хороша. Променять принца на какого-то… какого-то… Эх!

Императрица сделала резкий жест правой рукой, сжимая ее в кулак.

— Но, дорогая, получается, что теперь ты недовольна тем, что Терская предпочла нашего сына другому? Сначала ты была недовольна, что она с ним. Теперь все наоборот. Где логика?

— При чем тут логика? Я хочу, чтобы наш сын был счастлив! Это все, чего я хочу! Какая еще логика?

— А Сюзанна? Она же тоже переживает.

— Да. Девочка плохо ест. Осунулась. У меня сердце кровью обливается, когда я на них смотрю. Альвеар! Мы не можем это так оставить!

— Как?

— Так. Их нужно наказать!

— Кого?

— Терскую и Аальста.

— За что-о? Ну дорогая… лезть в дела сердечные… — непонимающе поднял плечи император, втянул голову и распахнул глаза, разводя руками. — Это же будет глупо выглядеть! Тем более что мы сами в общем-то отчасти виноваты… Мы же запретили им встречаться… С Аальстом-то понятно. Но вот Диний…

— Мне плевать, как это будет выглядеть! Я хочу, чтобы они тоже страдали, как и мои дети! Альвеар!

— И как я организую им сердечные страдания? Ты что, смеешься?

— Организуй любые.

— Хм… — забарабанил пальцами в задумчивости император по крышке стола. — Ну… На днях корпус маршала Шайву уходит в восточные провинции… Разобраться с этими недоумками. Могу отправить их вместе с ним. Места там не очень. Пусть поживут месяцок-другой на голой земле, в палатке. Это не в столице сидеть. Проветрятся. И от тебя подальше будут. Ты довольна?

— Мало.

— Слушай, но я же не могу вот так вот, с бухты-барахты наказывать практически детей? Которые виноваты только в том, что имеют смелость любить, кого им хочется. А? Анж? Ну хватит. Остановись!

Императрица поджала губы и промолчала.

Эри

Скри-ип колеса-а!
Ветер и грязь дорог…[5]

Грязи, правда, не было. Пора ранней весны. Деревья — в дымке пробивающейся зелени, голубое небо, ветерок, пахнущий водой, яркое, уже припекающее солнце… Красота! Я удобно сидел на крыше своего сухопутного крейсера и, вытянув ноги, смотрел на расстилающуюся впереди дорогу. Четверка тяжеловозов, не скажу чтобы бодро, но и не рвя жилы, тянула его по дороге. Все шло пока хорошо. Мой домик оказался не настолько тяжел, как я опасался. Где-то в средине его строительства мне пришла в голову еще одна мысль — а зачем мне в нем, собственно, столько грузовых ящиков? Если использовать это пространство под продукты питания, дрова, корм для лошадей, то да. Но я же маг, владеющий заклинанием невидимого кармана! Я же все в него могу сложить! Сказано — сделано! И конструкция была в очередной раз подвергнута корректировке. В результате появилось место для второго слуги, вертикальная внутренняя лесенка на крышу, а на крыше сиденье под съемным тентом. Этакая небольшая смотровая площадка. Второго слугу я взял из соображений гигиены. Как-то мне однажды вдруг представилось, как одними и теми же руками: и навоз, и лошади, и уборка, и вынос туалета, и готовка… Притом что воды с собой будет не так уж и много. Как-то мне не комильфо стало. Как там повар руки мыть будет? Не следить же постоянно за ним? Двое слуг — более подходящий вариант. Один — на грубые работы, а второй — на более деликатные, связанные с приготовлением пищи. Совсем не хочется в дороге животом маяться. Целители в отряде, конечно, будут, помогут. Но если причину не удалить — то так и будешь все время бегать. То в туалет, то к ним… Да даже и без этого. Ну брезглив я. Чего тут.

В представление публике моего средства передвижения я постарался внести некий элемент театральности. В назначенное время я легкой походкой небрежно вышел на площадь перед парадной лестницей — точкой сбора. На ней уже толпились отбывающие, их навьюченные мешками лошади, некоторое количество родителей, студенты-провожающие, студенты-зеваки и кто-то из преподавателей. Короче, было людно. Яркие наряды гостей, серые и темные дорожные костюмы отъезжающих, разноцветные студенческие мантии, лошади различных мастей и размеров. Шум, гам, разговоры, толкотня. Запах навоза, лошадей, духов и дыма очага из «Стекляшки». Центральный двор университета кипел жизнью. Явление мое в этой сутолоке никто не заметил, но, когда всех выстроили в одну шеренгу, дабы сосчитать и толкнуть напутственную речь перед отправкой, тут-то я и «всплыл». Картина следующая — лошадь, наездник, сумки… лошадь, наездник, сумки… лошадь, наездник, сумки, и… улыбающийся я. Без лошади. Без сумок. Один, с коротким стеком в руках.

— Эриадор Аальст! — громко выкрикнул читающий по списку помощник главного эконома.

— Я! — не менее громко отозвался я, сделав грудь колесом и приняв бравый вид.

Пауза. Разглядывание. Недоумение.

— Э-э… А где ваша лошадь, господин Аальст? Сумки… Где… все?

— В пути.

— Что значит — в пути?

И тут, как будто кто подгадал, со стороны ворот раздался звук. Не грохот, нет. Звук солидных колес, солидно катящихся по каменным плиткам. Этакий глухой гул. Здоровенный черный фургон, мелькая красными спицами шести высоченных колес, въезжал на площадь. На облучке в черном костюме и широкополой шляпе такого же цвета сидел кучер, управляя четверкой черн… Эй! Эй! А это что еще за рыжая скотина?!

Один из тянувших фургон тяжеловозов был… рыжим, портя весь антураж. Я же хотел, чтобы все было в одной цветовой гамме! Рыжего я не планировал! Не было его! Откуда?

Фургон между тем заложил по площади нехилый радиус и величественно, аки супертанкер, направился ко мне. При приближении стало видно, что на нем есть рисунки. У входной двери, слева и справа от нее, в полный рост красовались два скелета, весело оскалившись блестящими черепушками. Над дверью надпись: «Привет из тьмы!» По стенам фургона, тут и там, были видны страшные рожи, нарисованные так, что они становились заметными только при пристальном разглядывании.

— Вот, — не оглядываясь, небрежно махнув рукой назад на остановившийся фургон, сказал я, — моя лошадь.

Тишина. Потом площадь разом взбурлила, обмениваясь впечатлениями.

— Это? Лошадь?

— Даже не одна, а четыре… как видите.

— Но… так не принято.

— Не принято… что?

— Вы должны ехать на лошади.

— Но я, собственно, на ней и поеду.

— Вы поедете в карете.

— Это нюанс, на который совершенно не стоит обращать внимания. Я внимательно ознакомился с предписанием. В нем нет конкретного указания на то, что я должен обязательно трястись верхом. Там сказано — должен прибыть к такому-то и тогда-то… и все! А на чем и как — совершенно без разницы! Почитайте.

— Хм… Такая большая и тяжелая карета наверняка отстанет от верховых…

— Ну вот когда это случится, тогда и будете с меня спрашивать… А пока ведь ничего не произошло, не так ли?

— Ну что ж… Коль вы так уверены в своем решении… Пожалуйста, — пожал плечами мой собеседник. — А зачем вы так его разрисовали? Вы не боитесь, что люди будут от вас шарахаться?

— Именно с расчетом на это, — радостно оскалился я. — Защита от воров.

— Вы думаете, что кто-то полезет к магу? Да еще к темному? Серьезно? — искренне удивился помощник эконома.

— Мало ли кого по дорогам носит… Особенно по военным. А я, если называть вещи своими именами, еще совсем не маг. Я им пока только числюсь. Первый курс. Ну какой из меня маг? Да из всей нашей команды! Какие мы маги?

Я напустил на себя скромный-скромный вид.

— Но с вами едут настоя… Э-э-э… опытные маги. И старшекурсники.

— И кто именно из них будет сторожить мое имущество, господин магистр?

— Мм… И все же… в таком виде… ехать по землям империи… Ну не знаю. А что по этому поводу сказал ваш преподаватель? Он согласился?

— Какой именно преподаватель?

— Ну уж не госпожа Элеона, конечно. Хотя и ее мнение было бы интересно услышать.

— Магистр Николас уехал. Кто-то где-то внезапно умер… А госпожа магесса еще не видела.

— А! Вот как, значит! Ну не знаю, не знаю… Можно ли вас выпускать в таком виде… Я доложу господину ректору… Как он решит.

На этом и разошлись. После пересчета голосов, сверившись со списком, дело было передано в руки ректора. На пару слов, сказанных почтительно наклонившимся к нему помощником эконома, тот бросил в мою сторону недовольный взгляд, секунды три посмотрел и махнул рукой: «Не до того, мол, оставь!» Ну и отличненько…

Мотэдиус с первой площадки лестницы, немного наклоняясь над перилами, произнес короткую напутственную речь, пожелал всем успехов «в ратном деле» и дал знак отправляться. Похоже, с облегчением. Площадь, угомонившаяся было на время его речи, вновь забурлила. Провожающие ринулись к отъезжающим, видно разом вспомнив о каких-то срочных, недоделанных делах.

«Эри! Где ты взял это чудовище?»

«Махнул не глядя».

«Махнул?»

«Поменял».

«На что?»

«На деньги!»

«Да ну тебя!»

Оборачиваюсь. Ко мне подходит Стефания, ведя в поводу невысокую пегую кобылку с большими седельными сумками по обоим бокам.

— Какие у тебя штанишки, — прокомментировал я вслух ее светло-коричневый дорожный костюм, — и ноги, и талия и… попа. И лошадь хороша… выглядишь — просто отлично!

Стефи хмуро уставилась на меня. Ну не нравилось ей ходить в штанах! Они шли вразрез с ее внутренними установками, выработанными еще, похоже, в детстве. Однако занятия у Бастиана требовали как раз их ношения. Исходя из этой необходимости в штаны влезла вся женская часть первого курса. Кто-то с восторгом, кто-то с неудовольствием. Стефи была из недовольных.

— Можешь не благодарить за комплимент, — быстро сказал я, сориентировавшись в ее настроении.

Ответить она не успела. Впереди заорали что-то вроде: «Один за всех, все за одного», загудели гнусавые рожки, и голова колонны двинулась вперед. Судя по воплям, какая-то организовавшаяся компания из старшекурсников и наших целительниц устремилась навстречу приключениям.

— Поехали! — сказал я, махнув рукой, и направился к карете, с намерением выяснить, откуда взялось это рыжее животное, а Стефи полезла на свою лошадку.

Вот так нас проводили. И теперь перед нами — дорога, дорога, дорога… Отряд оказался достаточно многолюдным. Мы, старшекурсники огненного факультета, два мага от совета, назначенные старшими, десять человек отряда охраны, три фургона с припасами, палатками и фуражом. Как оказалось, места, куда мы отправлялись, были негостеприимными. Какие-то предгорья, на которых толком ничего не росло. Университет о нас позаботился и снабдил едой в дорогу, чтобы мы не оголодали. Спасибо, но не за еду. Еда у меня своя. А вот то, что фургоны с провиантом тащились, как обычные телеги, это было здорово. Поскольку все ориентировались на них, то мой домик не отставал и ехал вместе со всеми. Первое время я ехал в нем один, не считая слуг. На ночь отряд пытался останавливаться в трактирах, но, как правило, это не получалось. Как оказалось, тракт, по которому мы двигались, сам по себе являлся популярным направлением, а тут еще добавился народ, едущий на войну. Короче, мест не было. Поэтому, для проформы заглянув в пару гостиниц и получив отказ, мы проезжали город насквозь и становились на ночевку в поле, рядом с его стенами.

Отряд охраны доставал большие палатки, ставил, разводил костер… Так и ночевали. Звездное небо, искры костра, дорога… Романтика! Но холодно. Весна же еще только. Первыми «поползли» девчонки. В один из фургонов. В нем теплее. Сначала две самые сообразительные, затем к ним присоединились остальные. Пришлось, к немалому недовольству начальника охраны, перераспределять поклажу между фургонами. Иначе будущие целительницы все в них не помещались. Стефи мужественно одна жила в палатке. Отношения у нее с соседками были более чем прохладными. Ее игнорировали. Она не обращала внимания, но девчонки стали расползаться по фургонам, и она вообще осталась одна… А тут, ухмыляясь, вылезла, потирая ладошки, еще одна проблема романтики дорог. Очень простая проблема. Звучала она так — а помыться? Господа маги — сословие дворянское, к аскетизму не приученное. Особенно девушки. А тут — чистое поле! И где, скажите, посреди него ванну принять? Да хотя бы умыться! Девушки запищали. Старший несколько раз организовывал мытье в городах, попавшихся по пути, но каждый раз это заканчивалось всеобщей нервотрепкой и чуть ли не скандалом. Вы где-нибудь быстро моющихся девушек видели? Нет? Я тоже нет. А уж что говорить про тех, которые весь день до этого тряслись в седле, покрываясь пылью дорог… И тут им бац! — целая ванна горячей воды! Счастье… А приезжаем мы в город обычно под вечер, а моются они до упора… Короче, ворота города закрываются на ночь, и девочки остаются внутри, вместе с частью охраняющего их отряда. Свежевымытые и недоумевающие — а что, собственно, происходит? И где… все? Картина маслом — они внутри, а мы снаружи, стали лагерем и готовимся ко сну. Ворота закрыты. А им где ночевать? Мест-то в трактирах нет! И начинается… Ответственные с обеих сторон стен дергаются, пытаясь воссоединить отряд в одно целое. А для городской охраны ситуация нестандартная, но решаемая. Платите! И найдется калитка вам, страждущим… После двух кровопусканий, устроенных кошельку, в котором были деньги, выданные на дорогу, командир отряда сказал — баста! Будете грязными ходить, коль быстро мыться не умеете! Куда я спишу расходы на преодоление стены? Стража чеков не дает!

Девчонки начали ныть и чесаться. Главный попытался было перекроить график движения так, чтобы останавливаться в городах пораньше, дабы леди успели помыться, но тут вылезло другое — отряд стал отставать от графика, и чем дальше, тем больше. Так мы рисковали опоздать. Начальство ходило злое и хмурое. Похоже, оно никак не ожидало таких проблем. В конце концов, оно окончательно озверело и устроило грандиозный разнос. Итогом которого стало ущемление девчонок в правах и ограничение времени их гигиены. Самое забавное, что после разноса крупные города, в которых были большие общественные бани, закончились. Мы свернули с тракта, и навстречу пошли мелкие городишки, где у всех все свое или маленькое, на два-три человека. Массовой помывки не получится. Так что зря ругались. Чуть бы потерпели, и все решилось бы само собой. Я наблюдал за этим действом со стороны. У меня проблем не было. У меня был бак. Здоровущий медный бак, разделенный на несколько секций и расположенный под днищем, дабы фургон не опрокинулся на повороте. Как только попадался на пути подходящий источник воды — колодец или река, я давал команду своим слугам, они подгоняли мой экипаж к нему поближе, ведра в руки — и вперед! Так что у меня под полом постоянно булькало и плескалось, когда фургончик трясся на неровностях дороги. В камешек, который я выковырял из одного перстня, я вложил огненное заклинание. Весь день и ночь он запасал ману, а вечером, когда я принимал душ, он работал проточным нагревателем воды. Нормально. Вполне хватало. Я еще вспомнил заклинание из книги Абасо, про «облачные» палатки.

В них была функция подогрева. Вообще красота. Организовал вокруг себя туман, температуру повыше задал — вот те и сауна… Поэтому, благодаря своей предусмотрительности и разумности, я, в отличие от остальных, ходил чистенький и свеженький, аки заграничный турист на отдыхе. О том, что у меня есть где помыться, Стефи узнала при первом осмотре моего домика. Очень все ей внутри понравилось. Кресла, каминчик, кухня и всякие откидные штуковины. А уж душ и туалет… Она была потрясена. И на правах друга начала ко мне шмыгать. Помыться, полежать на матрасе. Я ей вторую кровать откинул. Жаловалась, что после целого дня верхом у нее болит спина, ноги, поясница… Конечно, весь день трясешься на лошади, а потом еще на тощей подкладочке в палатке всю ночь. Считай, почти на голой земле лежишь. Конечно, после этого простой матрас — это счастье. Душ — экстаз. А потом у меня была нормальная еда. Так-то сами готовили или по дороге в трактирах перешибали. Не всухомятку, но сдвиг в эту сторону в еде наметился. Меня же, когда я готовился к отъезду и начал прикидывать, что взять с собой из продуктов, снова осенило. У меня же «холодильник» с собой! Я посетил несколько точек общепита, где готовили еду, и сделал предзаказ. За день до отъезда я вновь прошелся по ним и забрал: супы всякие — в кастрюлях, жареное мясо, птицу, рыбу — в сковородках, сметану, молоко, соки — в кувшинах, хлеб, пирожки — в корзинах. Ну и всякие еще вкусняшки. Много всего набрал. Все это запихал в свой потайной кармашек. По прикидкам, если одному мне, то примерно на месяц должно было хватить.

В грузовые ящики моего фургона лег в основном корм для лошадей и еда для слуг, в виде круп, муки, масла и всего такого прочего. Готовили они себе на костре, по вечерам, на весь день. А свою еду я доставал буквально из воздуха, даже еще теплой. Красота! Отличное заклинание! Спасибо Абасо, поделился, не пожадничал. И когда все кусотничали в обед на привале, запивая из фляг, мой слуга на их глазах накрывал белой скатертью раскладной столик, вынесенный из фургона, и быстро-быстро сервировал его на две персоны — для меня и Стефи. Стефания, конечно, подергалась, мол, неудобно. Мы же вроде одна команда… А мы отдельно…

— Каждый ест из своей тарелки, — философски ответил я ей на это, беря в руки ложку. — Они тебя приглашали к своей? Мм? Нет? Ну и что ты тогда переживаешь? Смотри, какая замечательная ушица из маленьких карасиков! С петрушечкой, с морковочкой, с желтыми жиринками сверху… А пахнет — у-у-у! Прелесть! Давай, садись! Ты же есть хочешь.

— Ну… мне неудобно… У меня есть свое…

— Брось. Я тебя приглашаю. Баронесса Терская, не окажете ли вы мне честь отобедать вместе со мною? Прошу вас, сиятельная госпожа!

И приглашающий жест с полупоклоном. Стефи сдалась. И с тех пор завтракали, обедали и ужинали мы вместе. За белоскатертным столиком, под тентом, на «облачных» стульях. А прислуживал нам слуга в белом переднике, красной рубахе с завернутыми рукавами и черных широких шелковых штанах украинского покроя. Хотел я было в черную ливрею и белые перчатки его обрядить, но это оказалось слишком сложно. Да и английской чопорности у него не было ни на грамм. Весь смысл костюма терялся. А вот красная рубаха — его менталитет, пусть ходит… «Облачные» стулья я опять у Абасо позаимствовал. Очень удобно. Сидишь на пушистой, обволакивающей белой клубящейся штуковине, которая мягко пружинит под тобой, подстраиваясь под все особенности тела. Со стороны — вид вообще потрясный. Двое сидят на облаках. Сперва, когда мы со Стефи на них вкушали, весь отряд, включая охрану, которая вообще должна была смотреть в другую сторону, только на нас и глазел. Потом пообвыкли, но сначала эффект был сногсшибательный. Некоторые, в основном магистры, подходили, спрашивали — а что такое? Но я, сославшись на секреты дома, показать — показал, но, как делается, естественно, не рассказал. Молодежь тоже сунулась, но я им поведал про свой замечательный слух, которым слышал, как они зубоскалили впереди колонны, избрав меня и мой фургон предметом плоских шуток. Думали, не слышу? Ага, щас! Заклинание Абасо «шепот леса» все слышит… Тем более что когда едешь — делать нечего. Иногда интересно, о чем там треплются во главе отряда? Короче, они отвяли. Стефания, конечно, прекрасно видела, что пропасть между нами и ими не уменьшается, а даже, наоборот, растет, но ничего по этому поводу говорить не стала, чем меня весьма порадовала. Похоже, у нее появился более адекватный взгляд на жизнь. Хотя, а что ей было говорить? Ее выбор — между мной, симпатюлей, со всеми удобствами (хе-хе), и ими, недружелюбными по отношению к ней, был очевиден. Но тут был один нюанс.

— А как насчет того, что посторонняя девушка ходит к постороннему мужчине? — как бы невзначай, даже не глядя в ее сторону, поинтересовался я у Стефании. — Помнится, ты как-то придавала этому значение…

Был вечер. Мы с ней закончили чаевничать и, откинувшись в абасовских «облаках», почти в горизонтальном положении наблюдали, как в темно-синем небе, уже с явным оттенком черноты, появляются яркие звезды. Стефи не ответила, не отрываясь, смотря на небосвод. Я решил, что она не услышала, занятая своими мыслями, или сделала вид, что не услышала.

«Знаешь, — неожиданно перешла она на мыслеречь, по-прежнему смотря в небо, — я много думала над тем, что произошло… И над тем, что ты говорил!..

«И?.. Чем дело кончилось?»

«Это все мечты…» (Эмоция грусти.)

«О чем ты?» (Непонимание.)

«Про Диния. Знаешь, я действительно его люблю. И не потому, что он принц и наследник… Нет. Просто так. Люблю, и все. Без этого. Ты понимаешь?» (Эмоции нежности и трепетного отношения к маленькому огоньку.)

«Мм… пожалуй…» (Эмоция осторожности.)

«У меня такое чувство, что это на всю жизнь… (Твердая уверенность.) Но… я не принцесса. И нам никогда не быть вдвоем…» (Светлая печаль прозрачного осеннего леса.)

«Никогда не говори никогда». (Предложение борьбы.)

«Нет. Правда. Этого не изменить. Так распорядилась судьба. (Уверенность.) Но мне больше никто не нужен. (Твердая уверенность.) Я решила, что замуж я не выйду. Я стану знаменитым магом. У меня много силы, и я ведь действительно могу сделать что-то полезное и нужное для людей. (Уверенность.) А про то, что обо мне станут говорить — плевать я хотела…» (Равнодушие, насмешка.) А особо наглых я буду вызывать на дуэль! (Жесткость, жестокость, решительность.) Посмотрим, что они потом скажут». (Злорадство.)

«Круто!» (Одобрение и уважение выбора.)

«Ты мне поможешь?» (Требовательность.)

«В чем именно?» (Интерес.)

«Помоги мне, пожалуйста, научиться магии!» (Яркое желание.)

«Я? Разве ты не учишься?» (Легкая ирония.)

«Учусь. Но мне кажется, что ты можешь это сделать гораздо быстрее и лучше». (Уверенность.)

«Но ты же не хотела заниматься темными делами? (Легкая ирония.) Или ты имеешь в виду «зелень»?»

«Без магии я вообще… никто. (Самоуничижение.) Хель дала мне силу. Значит, в первую очередь я должна научиться управлять ей. Заставлю всех считаться с собой! (Ожесточенность.) Научусь, а потом буду целительством заниматься. Как ты тогда, когда мы ездили на рынок, говорил». (Уверенность.)

«Хм… Жестко, жестко. (Одобрение.) Многие будут плакать». (Смешинка.)

«Пусть плачут…» (Легкая улыбка.)

«Хм… Можно попробовать. Все равно сейчас особо делать нечего…» (Раздумье.)

«Спасибо! Тогда я переезжаю к тебе?!» (Энтузиазм.)

«Куда это… ко мне?» (Недоумение.)

Я повернул голову и с удивлением уставился на нее.

«В твою карету. Можно будет в дороге магией заниматься!» (Энтузиазм, бьющий фонтаном.)

Стефания тоже повернула голову и встретилась своими глазами с моими.

— Чтобы ты ее разнесла и мы пошли пешком? Нет уж, дудки! — вслух произнес я.

— Но можно заниматься чем-нибудь… таким. Неопасным. Научи меня щит ставить! Я ведь так толком и не научилась…

— И где ты собираешься у меня… разместиться? На соседней койке, что ли? Тебе не кажется, что это… совсем уж?

— Зачем? Там, где кресла. Я помещусь. Возьму постель, на которой сплю, постелю, и все. Я тебе мешать не буду…

— М-да? Красавица, а ты слышала такую фразу, что в одну воду можно войти только один раз? Это в смысле того, что обратного пути уже не будет. Понимаешь?

«Хороший повод, чтобы осуществить задуманное. Правда?» (Азарт, решимость.)

«Сжигаешь за собой мосты? Это нынче не модно… и опасно». (Сомнение такой необходимости, нежелание связываться.)

«Ну и что? (Уверенность в своей правоте.) Я решила! А знаешь, как холодно в палатке? Все тело немеет. Я утром разогнуться не могу. Все болит…» (Страдание.)

— Теплый фургон в обмен на репутацию? Забавно…

— Я не выйду замуж. Я решила. И меня это не волнует.

— И что? Репутация нужна только для этого?

— Ты же сам говорил, что я темный маг и могу позволить себе гораздо больше, чем другие… Гораздо больше… ну пожалуйста… Эри…

Стефания просительно смотрела на меня.

— Да не жалко… в общем-то… пола. Чего его жалеть… Как хочешь. Решила так решила…

Так Стефи стала путешествовать вместе со мной. Что, ессстественно, послужило поводом для разговоров всего отряда. Нас обоих разглядывали, шушукались, бросая в нашу сторону многозначительные взгляды. Но все держались в рамках приличий. Никто себе не позволил открыто давать комментарии. То ли народ попался интеллигентный, то ли все помнили про мой хороший слух и не хотели связываться… Стефания надела на себя маску холодного высокомерия и носила ее, не снимая, весь день. Исключение делалось только для меня. Вещи она перенесла, кобылу свою пегую сдала на попечительство моему слуге, выполняющего роль конюха. С этой кобылой… Короче, перед самым отъездом конюх произвел внезапную замену в лошадином составе, заменив одного тяжеловоза. По моей задумке черную карету тянет четверка черных жеребцов. Стильно. Антуражно. В канве. Когда я увидел, что один из них рыжий, я просто обалдел. Ведь было же куплено четыре черных!

— Откуда взялась эта рыжая скотина? — поинтересовался я у конюха, как только его увидел.

— Господин, копыто у него загнило.

— Что значит загнило?

— Болячка такая. Внутри. Кость гниет. Такую лошадь только на живодерню.

— Ну а куда ты смотрел, когда покупал?

— Недосмотрел, господин. Простите меня… Сразу не увидел, а потом смотрю — прихрамывает. Постучал по копыту — а он дергается. Больно. Все ясно — гниль.

— Ладно, понятно. А рыжий откуда?

— Дык я его поменял у торговца, который нам лошадей продал.

— И что, он поменял? Вот так просто взял и поменял? — с недоверием спросил я.

— Не просто, — вздохнул конюх, похоже припомнив процесс обмена. — Сначала не хотел. Но когда я ему сказал, что мой господин темный маг и что он будет очень недоволен проданной ему больной лошадью, он передумал. Но черных у него тогда не было. Только пегие и рыжий. Ну я взял рыжего.

— Лучше уж пегого, — теперь уже вздохнул я. — А напрячь торговца, чтобы он нашел черную масть, слабо было? Он же не один там, поди, на рынке лошадьми торговал? Уж если пугать так пугать…

— Господин, времени уже не было. Все в последний момент открылось. Если бы он пошел искать, мы бы опоздали в университет.

— Ясно, — сказал я, — такой выезд испортили… Ладно хоть не в дороге все выяснилось…

— Да, да, — обрадованно закивал головой конюх. — Вы не сомневайтесь, этот хорош. Здоров. Гольшитской породы. Кением кличут. Молодой совсем.

— Кем, кем? — переспросил я.

— Кений. Кличка у него такая, — пояснил конюх.

— Ну-ну, — прокомментировал я.

Этот Кений мне сразу не понравился. Я и так лошадей не люблю, а у этого морда вообще дурная и восторженная. Абсолютно идиотское выражение. Все лошади как лошади — рядом с кормушкой стоят, жуют, отдыхают после длинного дня. Этот же, как только отвязали, сразу куда-то скакать рвется. Душа ему, что ли, не тяжеловоза, а рысака досталась? Даже не пожрет толком — скакать! Шило под хвостом. После того как его два раза ловили, веселя охотой весь лагерь, конюх стал его стреноживать. Вроде вопрос решился, но тут появилась кобыла Стефи. И так она, видно, ему понравилась, что воспылал он к ней неземной любовью. Та от него шарахается, а он из рук и постромков рвется — пустите, мол, к ней, не могу, мол, без нее! Целая история — запрячь его и распрячь. А вечерами и ночами он ржал. Подругу звал. Вконец задолбал этот трубящий в ночи слон! Тут спать охота, а эта зараза фургон раскачивает, с привязи рвется, да еще и ржет!

— Слыш, скотина, — как-то после бессонной ночи, смотря в его глупые зенки, зловеще прошипел я, — я тебя на колбасу сдам! При первом же подвернувшемся случае. Ты понял, придурок рыжий?

Ничего он не понял, судя по выражению его вытаращенных шаров. Стали кобылу привязывать вместе с другими лошадьми. Затихло. Но ненадолго. Как-то просыпаюсь среди ночи от какого-то непонятного звука.

Хрум… хрум…

Что за ерунда? Лежу, напряженно прислушиваюсь.

Хрум! Хрум!

Мыши, что ли, завелись? Вроде звучновато… для мышек-то?

Хруп!

Мыши-мутанты? Я осторожно спустил ноги вниз и пошел разбираться. Оказалось — Кений фургон грызет! То ли скучно ему, то ли ужасно полезные микроэлементы в древесине обнаружил… скотина. И поменять его не на кого. Тяжеловоз редкой породы, повышенной тяговой мощности. На каждом углу такие не продаются. Нужно ждать оказии, а пока — терпение, терпение и еще раз терпение в ожидании избавления от этого животного.

В общем, как и положено, в дороге были приключения, скрашивающие скуку от перемещения из пункта А в пункт Б. Далеко все-таки ехать. Две недели дороги до точки сбора. Конечный пункт — замок Крондоф, гнездо мятежников, которое мы должны выжечь каленым железом. Ладно, посмотрим, как тут проводят полицейские операции… по принуждению к миру.

Эри

Почти месяц спустя

— Скальпель…

— Зажим…

— Пинцет с тампоном…

— Еще тампон…

Со скептически оттянутым правым уголком губ я стоял позади оперирующего магистра и его помощников, ожидая, что, может, о нас вспомнят. Уже неделя, как наш отряд наконец добрался до этого Сихотского замка. Черт бы его подрал… И заодно тех, кто нас сюда услал, в эту Тмутаракань… Небольшая плоская долина, покрытая рыжей травой, из которой местами торчат большие серые камни с острыми краями. По дальнему краю долины начинаются скалы, по цвету такие же серые. Замок, он же гнездо мятежников, изящно вписан в стену одной из скал. Да так вписан, что Сихот до него долезешь.

Были бы у меня крылья, проблем бы не было, оценивающе окидывая взглядом массивные серые стены, нависающие над долиной, подумал я. А так… Даже интересно, как они его собираются брать? Карабкаясь вверх по скользким камням? Это будет еще то шоу…

Место было тут очень негостеприимное. Жухлая трава, серые скалы, тусклое небо, постоянно покрытое облаками. Плюс частый мелкий дождь и холодрыга, как будто лето вообще не планировалось. Дивное местечко. Кому тут понадобилось жить? Неужели нельзя было спуститься немного вниз? Хорошие места, зелень, тепло… Понятно, почему они взбунтовались. Поживи в такой серятине и сырости — взбунтуешься… Очень удачно, что я в фургончике поехал. В палатках жить в таком месте совершенно некомфортно.

— Зажим…

— Иголку…

Ну вот, похоже, о нас опять забыли… Впрочем, магистра я не виню и вполне могу его понять. Тут нужно, чтобы пациент не помер. Некогда студентам показывать — посмотрите сюда, гляньте на это. Это же не плановые операции, когда есть некий запас времени, поскольку оперируемый тоже имеет некий «запас прочности». Здесь рублено-колотые раны, большие кровопотери, повреждение жизненно важных органов и раненый может в любой момент откинуться. Не до студентов. Да и вообще, нужно сказать, наше появление тут никого особо не воодушевило. Начальник штаба, который лично пришел взглянуть на нас с целью прояснить для себя вопрос: «А как нас можно использовать?», куксился и разочарованно поджимал губы. Толку с первокурсников — да практически никакого! Выразив вслух искреннее недоумение нашим появлением, он все же «прикрутил» начинающих магов к «военной машине». Старшекурсников, умеющих творить более-менее приличные заклинания, отправили в команду боевых магов, под их начало. Оставшихся, то бишь нас, определили в отряд целителей. В качестве помощников и стажеров. В течение двух последних недель, когда стало известно, что мы едем на войну, магесса Элеона, излучая в ментале неприкрытое недовольство, торопливо натаскивала всех на заклинание поддержки. Суть его в том, что целитель с помощью магии поддерживает жизненные силы больного, не давая тому умереть. Заклинание третьего курса, между прочим! Магесса была очень зла на такое нарушение последовательности процесса обучения. Она даже один раз, видно увлекшись, начала говорить, что именно она думает по этому поводу, но быстро одернула себя и захлопнула рот. Правильно. Сор из избы выносить не нужно. Комментировать решения совета магов студентам — моветон. Короче, кто как, кое-как, наперекосяк, но разучили. Кроме нас со Стефи. Она-то понятно. Целитель лишь условно. А я? А я устроил саботаж, рассудив — зачем оно мне это сплющилось? Вот буду я еще свою энергию всяким низшим отдавать! Раненых на войне мало не бывает. Небось только и будут подтаскивать. Выжмут тебя насухо, а потом будешь ползать, как осенняя муха. Да и вообще… Кто они мне такие? Да никто! И на эту войну я не подряжался — меня послали. Ну как послали, так я и поехал… Я дул щеки, делая вид, что вкладываю усилия, но ничего у меня не получается. Раздраженная гонкой и нервотрепкой магесса отбросила педагогические политесы и при всех прочитала мне мораль по поводу моих слабых стараний и бездарных успехов. На что я ей спокойно ответил, что мне, скорее всего, мешается моя темная сторона силы и вообще, в такой нервной обстановке нормально делать что-то — решительно невозможно! Со вторым пунктом моей отговорки Элеона была полностью согласна, поэтому больше она меня не прессовала и отстала. Да, впрочем, и времени у нее на прессинг уже не было. Хотя на самом деле «поддержку» я вполне изучил. Даже более действенную ее разновидность. Как? Привет от Хель! Хе-хе… Но об этом никто не знал. Поэтому, когда начальник штаба закончил распределять членов нашего отряда, он был весьма озадачен вопросом — куда девать меня со Стефи?

— А что делать с вами, господа? — с недоумением обратился он к нам, держа в руках свиток с описанием наших умений. — Вы же совершенно бесполезны! Вы же еще ничего не умеете!

— Ну почему же, — обиженно выпятив нижнюю губу, придуриваясь, ответил я. — Мы тоже кое-что умеем. Правда, Стефания?

Мы стояли с ней рядышком, вдвоем, отдельно от остальных, как бы показывая, что мы — не с ними. Лицо Стефи от осознания собственной никчемности было грустное-грустное.

— Например? — прищурившись, спросил начальник штаба.

— Например, мы запросто можем поднять вам пару мертвяков, коль будет такая необходимость!

Начальника штаба перекосило, а Стефания позеленела. Наверное, вспомнила практические занятия. Почему я так сказал, зная, что некромантия под запретом? Ну начальник штаба был в высоких чинах и наверняка должен быть в курсе… А если нет — то это была просто шутка. Что он мне сделает?

— Я оценил ваш юмор, — наконец после длинной паузы произнес он, но комментировать предложенное, однако, не стал. — Хорошо. Я направляю вас с остальными. К целителям. Пусть они там разбираются с вашими шутками. Вполне возможно, что им понадобится кого-то оживить. Вот ваши умения и пригодятся…

Так мы со Стефанией и оказались вместе со всеми. У целителей тоже выразили искреннее недоумение — зачем мы им нужны? Но поскольку отослать обратно они нас не могли, нас оставили. Задача перед нами была поставлена предельно простая — не путаться под ногами и чего-то там, где-то там помогать. Чего и где, более конкретно скажут потом, а пока главное — не путаться!

Ну не путаться так не путаться. Я очень даже — за! Все бы было хорошо, но по-простому жизнь идти не может. Что еще раз подтвердил начальник штаба, оставив нас у себя со Стефанией для разговора с глазу на глаз.

— Хочу вам сообщить, что для вас у меня есть отдельное сообщение, — хмуро глядя на нас, сказал он. — Ваша служба безопасности прислала вам личную охрану. Шесть варг. Документы у них в порядке, и я подтверждаю их полномочия. Старшая у них — леди Вилента. Если хотите, спросите у нее приказ, он у нее, покажет. Также в привезенных бумагах есть еще предписание о высокой ценности ваших жизней для империи. Поэтому мне приказано принять все меры к обеспечению вашей безопасности. Исполняя данное предписание, сообщаю, что всякое участие в непосредственных боевых действиях я вам запрещаю категорически. Вам понятно?

— Угу, — кивнули мы.

Я при этом подумал, что это вообще уже никуда не лезет. Услать в зону боевых действий, а потом требовать от командования, чтобы нам обеспечили безопасность? А в охрану прислать зубастиков? Что вообще у них там происходит? СБ совсем ку-ку, что ли?

— Если понятно, тогда можете идти. Лично я вам охрану выделять не стану. Хватит с вас варг. Этого более чем достаточно.

На этом начальник штаба быстро простился и отправил нас восвояси.

Потрясающе, подумал я, выходя из палатки на воздух и думая о варгах. Их мне еще не хватало!

Те же не заставили себя долго ждать и появились буквально сразу же, не успели мы пройти и пары шагов, направляясь к целителям. Выглядели варги — как японцы на официальном приеме. Официальные лица, официальнее фразы, официальные жесты, официальные интонации, официальные поклоны. Ничего личного. Никакого намека на ту бредятину, которую они несли мне в трактире при нашей последней встрече. С тех пор я их в общем-то больше и не видел. Мелькнули пару раз где-то на периферии зрения, да и все. К слову сказать, с тех пор я в город редко выходил. Нечего мне было там делать. Так. По книжным магазинам если только прошвырнуться… И вот теперь, с непроницаемыми лицами японских самураев, варги вручают нам свои верительные грамоты… Но строгость «чайной церемонии» они все-таки сорвали. После того как мы, покивав, с умным видом просмотрели документы, Вилента исполнила уже слышанную мной песню — мол, с этого момента я, Эриадор Аальст, являюсь их командиром, и они готовы выполнять мои приказы, не противоречащие их основному заданию — обеспечение моей и Стефи безопасности.

Ну… все испортила, подумал я, спокойно глядя на эту затейницу. Не мытьем, так катаньем, как говорится… Интересно, сколько же они выложили за сей приказ? А еще более интересно, на фига им все-таки это нужно? Зачем я им сдался?

— Знаете, леди, — сдвинув рукав на левой руке, демонстративно почесывая отпечаток Динкиных зубов и надеясь, что это выглядит по-хамски, начал я, — как-то не чувствую я в себе сил принять на себя столь тяжелое бремя ответственности… Но выход есть. Поскольку ваша задача — охранять нас обоих, что предполагает нашу равноценность, то пусть вашим командиром будет госпожа Терская. Я думаю, она с этим прекрасно справится…

Если бы я не умел улавливать чувства, то даже никогда бы и не подумал, что Вилента обрадовалась, словно она на это и рассчитывала. Ни единый мускул на лице не дрогнул! Даже выражение глаз не поменялось! Ка-а-акая лицедейка! Зевать с ней не стоит… Но симпатичная. Этого у нее не отнимешь… Фигуристая, короткая стрижка, светлые волосы, яркие глазки… Сапоги на ней хорошо сидят. Высокие, черные, плотно облегающие. Весьма пропорциональные, нужно признать… конечности. М-да… Да и на остальных… Тоже весьма неплохо сапоги смотрятся. Сколько длинных, стройных ног разом…

Рассматривая спутниц Виленты, я от нее отвлекся, а когда снова обратил на нее свой взор, увидел, что она смеется. Смеется с совершенно серьезным выражением лица. Одними глазами. Ну еще и в ментале…

Да она меня просто «читает»! Как промокашку, взбесился я внутри себя. Тварь! Она что, думает, что я на их прелести повелся?

Чувства Виленты изменились и пронеслись цепочкой — непонимание, удивление, огорчение, и… раздумье. Внимательный, заинтересованный взгляд, как будто увидела во мне что-то новенькое.

— Все остальное вечером, леди. У нас дела. Пошли, — буркнул я Стефании и пошел вперед, оставив позади Виленту с ее зубастиками.

Стефания, догнав, начала было что-то говорить, что она не справится, что она никем, кроме слуг, раньше не командовала, но я ее не слушал. Я шел и думал о том, что, похоже, я только что спалился по-черному. Голову даю на отсечение — Вилента, кажется, поняла, что я тоже эмпат! И как пить дать, жизнь у меня проще от этого не станет… Нет, ну что за расхлябанность? Неужели нельзя было ментальным щитом прикрыться? Увидел варг — сразу поставил! Что за дела? Проблемы же будут! Когда я научусь осторожности?

Когда ты их посчитаешь за равных, ехидно ответил внутренний голос, не раньше.

За равных? Ну уж дудки! Не бывать этому!

А че собственно-то? Чем ты от них отличаешься, позволь спросить?

Всем! Во всем, всем и везде. Я не они! Все! Тема закрыта! Умолкни!

Однако продолжения разговора с Вилентой не последовало. Никакого. Если она что-то и заподозрила, то делиться своим открытием пока ни с кем не стала. По крайней мере, чувства у пятерки охраны ко мне были прежние — легкое пренебрежение и ирония. Ну еще снисходительность плюс некая сексуальная окраска. Пришла мне было в голову мысль познакомиться с ее охраной поближе и узнать, что они от меня хотят. Однако обстоятельно обдумав эту идею несколько раз, решил не спешить с ее осуществлением. Во-первых, судя по всему, они просто охрана, которая, вполне возможно, и не посвящена во все интриги. Если уж идти по этому пути, то тут следует нацеливаться на руководящий состав, на ту же Виленту, например. Но она гадюка еще та хитрая… По крайней мере, мне так кажется. А во-вторых, не чувствовал я в себе моральных сил на такую возню. Придется ведь изображать из себя уж если не влюбленного, то обуреваемого страстью… Под насмешливым взглядом ее глаз. Бе-э-э… Не. Не потяну!

— Все! Зашивай!

Оперировавший магистр шагнул назад от стола, уступая место помощнику.

Ну вот, еще одного заштопали, подумал я.

Целители тут работают в два этапа. Раненого сначала подвергают обычной хирургии, зашивая поврежденные мышцы, органы, соединяя перебитые кости. Как говорится, делают начерно. Магию на этом этапе почти не применяют. Только «поддержку». Девчонки из университета и еще несколько молодых целителей и целительниц, которые занимаются этой «поддержкой», ходят как по голове мешком огретые. Я был прав. Сил это занятие тянет из организма немерено. А для первокурсниц, которые еще толком не могут управлять своей силой, это вообще работа на износ.

Мне стало даже как-то неудобно. Вроде мы с ними одна команда, но они работают, а я филоню. На нарушение клятвы похоже… Я несколько раз обдумал сложившуюся ситуацию и решил, что никакого тут прямого нарушения клятвы нет, а возникшие в голове мысли вызваны исключительно моим внутренним благородством. Ну да ладно, это так, к слову. Затем, после того как «клиента заштопали», в работу вступали целители, творящие магию. Они накладывали на повреждения заклинания, ускоряющие регенерацию, и раненого отправляли в лазарет, выздоравливать. Такая двухэтапная система, как рассказали нам в кратком экскурсе, позволяла значительно снизить расход магических сил и поднять «пропускную способность» полевого лазарета. Если устраивать ускоренную регенерацию тканей каждому раненому, так, чтобы они вставали на ноги через пять минут, то целитель средней силы сам свалится с ног уже после второго излеченного. А с поля боя их в это время подтаскивают десятками. И кто их спасать будет? Да и быстро регенерировавший все равно не боец. Сразу в бой его снова не пошлешь. Ранение приводит к потере жизненных сил организма. И на заживление ран они тоже расходуются. Так что такой вставший на ноги мечом будет махать вяло-вяло, если вообще сможет. Поэтому каждый раненый получал магии только в самом необходимом количестве, с таким расчетом, чтобы и на других хватило. Десятилетия, а может, и столетия войн создали систему, позволяющую по максимуму охватить поток раненых и свести потери к минимуму.

— Уносите… — устало произнес магистр, глянув на шов.

Двое слуг, выполняющих роль санитаров-грузчиков, перетянули прооперированного со стола на носилки и подхватили их за ручки.

Магистр проводил их взглядом, обернулся, глянув на нас со Стефанией, скромно стоящих в углу палатки, вздохнул, отвернулся и, ничего не сказав, пошел на выход.

Ну да, подумал я, глядя ему в спину, бесполезные мы! Бесполезные! Прогоните нас в столицу! Пожалуйста! Обрыдло мне тут. У меня порталы стынут!

Два дня спустя

Студентка первого курса целителей баронесса Ирина Страская еще раз окинула взглядом возвышающуюся передней ней темную громаду кареты и вздохнула. Правильно ли она поступает? Не поднимут ли ее на смех и не выставят ли за дверь? Они оба такие высокомерные… Стефания вроде сначала ничего была… Но потом, как стала водиться с Аальстом, переняла у него замашки… Ирина еще раз глубоко вздохнула. Так не хочется идти просить… Но Регине нужно тепло. У нее такой сильный кашель! Проклятая сырость! Проклятый дождь! Когда же появится солнце? Нет, нужно идти… Сжав губы, Ирина решительно направилась к карете темных магов, ориентируясь в сумраках на матерчатый навес над ее входом. Из ближайшей палатки выглянула, провожая ее внимательным взглядом, варга. Ирина ее не заметила. Скользя и разъезжаясь ногами по грязи, она подошла к карете и прислушалась. Узкие окошки кареты светились теплым желтым светом. Изнутри раздавался звук гитары. Вздохнув, Ирина подняла руку, собираясь постучать. Но едва костяшки ее пальцев коснулись дерева двери, как…

— Что?! — произнес появившийся на двери, слева от руки, белый череп со светящимися красными глазами.

— …надо?! — закончил вопрос его двойник, возникший справа.

Прижав руки к груди, Ирина отчаянно завизжала.

Эри

Мы со Стефи вечеряли. В небольшом каминчике пара полешек, превратившись почти в угли, играли маленькими язычками красного пламени, пуская струйки дыма. Пара масляных светильников давали приглушенный свет, создавая уютную обстановку и густые тени в местах, куда не доставал их свет. Стефания, завернувшись в черный с красными полосами мохнатый плед, умудрилась с ногами забраться в кресло, слушая мои музыкальные изыски. Почему умудрилась? Потому что кресло можно было лишь условно назвать креслом. Небольшое оно. Для передвижного дома создавалось. Внезапно с улицы раздался пронзительный визг.

— У нас, кажется, гости, — прижал я струны ладонью.

— Кто? — озадачилась Стефания.

— Откуда я знаю? Пойдем посмотрим.

Я отставил гитару к стене и, поднявшись, пошел смотреть, на кого это сработал мой звонок? Его я совсем недавно установил. Бездельем маялся. На Стефанию он был настроен — не реагировать, поэтому она о нем не знала. Открываю дверь наружу: белое лицо с перепуганными, вытаращенными глазами. Хм. Хороший звонок получился. Громкий!

— Добрый вечер, баронесса! — вежливо произнес я, глядя сверху вниз на перепуганное лицо. — И хоть я совершенно не ожидал увидеть в такое время вас у дверей моего скромного жилища, но я все равно несказанно рад той случайности, которая привела вас сюда!

Ирина Страская, сжав руки в кулаки у груди, молча смотрела на меня безумными глазами.

— А… бу… — попыталась она произнести что-то непослушными губами.

— Что с ней? — обратилась ко мне с вопросом Стефания, высовываясь из-за моей спины и заглядывая мне в лицо.

— Привиделось… мож, чего? — пожал я плечами и протянул руку Ирине. — Прошу вас. Позвольте, я вам помогу? Здесь ступеньки.

Видя, что гостья продолжает пребывать в прострации, я шагнул вперед и, нарушая правила этикета, взял ее за сжатые кулаки и потянул за собой, вовнутрь. Ирина сделала пару шагов по ступенькам и шагнула через порог.

М-да, крутоват звоночек вышел, подумал я, усаживая гостью в кресло. А если бы это был магистр? Если бы он в дверь сосулькой засадил? Пожалуй, идея с черепами чересчур креативна…

— Сен! Принеси кружку глинтвейна, — скомандовал я, адресуя свой приказ слуге, который находился в передней части кареты, там, где была кухонька.

Через пару минут он принес на маленьком круглом подносе большую глиняную кружку с подогретым напитком.

— Прошу вас, выпейте, — ставя кружку перед ней на столик, предложил я, — согреетесь. Вы озябли и продрогли. Нынче на редкость отвратительные погоды стоят…

Следуя ритуалам гостеприимства, я не забывал усиленно транслировать в ментал чувство спокойствия и защищенности. Напугалась-то как!

— Не хочешь поучаствовать? — наклонив голову и искоса взглянув на Стефанию, которая, сидя в соседнем кресле, смотрела, как я занимаюсь успокоялками. — Напои ее. Видишь, человеку плохо?

— А что с ней? Почему она такая перепуганная? — непонимающе спросила Стефи.

— Успокоишь, расскажет.

— Ч-ччерепа… — запинаясь, произнесла гостья, указующе вытянув палец в сторону выхода. — Там на двери были черепа! И они разговаривали!

— Переутомление, — спокойно констатировал я, глядя на нее взглядом целителя-профессионала. — Скудная пища, отсутствие солнца и витаминов… Плюс работа на износ. Вот и результат — галлюцинации!

— Галю… что? — с подозрением смотря на меня, переспросила Стефания.

— Видения. Из-за постоянной усталости.

— Нет… Они правда там были…

— Да боги с вами! Какие скелеты в такую рань! Еще девяти вечера нет, и даже толком не стемнело. Это просто плод воображения. Давайте оставим эту тему и лучше поговорим о том, что же привело вас сюда в такую погоду?

— Вы думаете… Это от усталости? — тихо спросила Ирина, подняв на меня глаза.

— Вполне возможно, — уклонился я от прямого утверждения и снова попытался перевести разговор в другое русло. — Так что же случилось, баронесса?

— Мне, право, очень неудобно… — начала она, опустив глаза и обхватывая озябшими пальцами горячую кружку. — Я пришла просить вас… об одолжении.

— Как интересно. И что за одолжение? — удивился я.

— Мм… дело в том, что мы живем все вместе… впятером в одной палатке…

— Так, — кивнул я. То, что они живут все вместе, это я знал.

— В общем, моя подруга, Регина Волентай, больна…

— Целительница… и больна? — не понял я.

— Мы же еще ничего не умеем… кроме «поддержки». Регина… она очень ответственная. Она помогала раненым… Помогала и не рассчитала своих сил. Магистр Феонкрат, который лечил ее, сказал, что это от слишком частого применения магии…

— Так что Феонкрат ее не вылечил? Он же глава всех целителей тут!

— Почему? Вылечил. Но не до конца. Просто ее организм стал очень слабым, и она простудилась… Магистр сказал, что ей нужно тепло, чтобы силы вернулись к ней. И тогда она выздоровеет…

— Не понял? Он насморк вылечить не смог?

— Не насморк. Истощение магических сил могут лечить только великие целители. Магистр Феонкрат, к сожалению, к ним не относится. А когда случается такое истощение, то весь организм мага становится слабым. И он может легко заболеть. И болеть будет долго и тяжело. Я магистра обо всем расспросила. Нужно тепло. У нас в палатке так сыро… Я подумала… может, вы позволите Регине немножко пожить у вас? В тепле? Тогда она быстро поправится… Пожалуйста…

— Но когда мы сюда ехали, вы же жили в фургонах! Почему вы не хотите перебраться в них?

— Так ведь их забрал главный интендант! Для перевозок…

Ах, ну да! Слышал я про проблемы с дровами. На этой проклятой равнине деревьев нет, за ними приходится ездить вниз, в долину. Не накатаешься на такую массу народа… М-да… Но все равно безобразие! Уж для дворянок и тем более будущих целительниц могли бы сделать исключение. Хотя… Толку с этого фургона! Только что не на земле. А так — телега телегой… Не разживешься…

Наклоняю голову вбок и натыкаюсь на два блестящих глаза. Стефания, не отрываясь, смотрит мне в глаза.

«Ну и что значит сей пронзительный взгляд?»

«Эри, ты поможешь?»

«С чего это вдруг?»

«Но ей же плохо! Она заболела!»

«Ну и что? Пусть об этом голова болит у тех, кто послал жить в голом поле неподготовленных первокурсников! С какого перепугу я должен заниматься благотворительностью, пуская под крышу всяких сирот? А если завтра еще кто заболеет? Что, тоже ко мне?»

«Эри… Ну как ты можешь так говорить! Ты ведь не такой. Ты добрый. Только притворяешься колючим…»

«Кто? Я? Я добрый?»

«Конечно. Ты очень добрый. Я знаю».

«Хм… да. Я добр. Я очень добр. Я невероятно добр… Настолько добр, что согласен уступить твое место на полу этой Регине, а ты поедешь на ее место, в палатку. Согласна?»

Стефания до сих пор спала на полу, как мы с ней договорились с самого начала, обсуждая условия ее переезда ко мне. Мне вообще-то было интересно, попробует она переселить меня на пол или нет? Нет. Стефания мужественно занимала свое место, не пытаясь нарушить договор, чем вызывала у меня уважение.

«Согласна!»

«Еще неизвестно… кто из нас тут добряк… Тоже мне, повелительница Тьмы… Что-то, когда ты с ними в одной палатке жила, восторгов я от тебя не слышал…»

«Ну и что с того? Мало ли кто кому не нравится! Но мы ведь одна команда! Нас послали вместе. И мы делаем одно дело. Нужно помогать тем, кто рядом с тобой в строю!»

«Где ты этого понахваталась?» (Ворчливо.)

Но если говорить честно, то она права. Мы — одна команда. Пусть некоторые члены ее это слабо осознают или не понимают, но нас послали на войну. Вместе. Делать одно дело. И в том, что я уклоняюсь от общих обязанностей, есть элемент если не предательства, то… в общем, нехороший элемент.

А как же наше демонство? — поинтересовался внутренний голос.

Вот как раз демоны не предают! Тем более в одной команде! Если мы даем слово, то это слово держим, чем и отличаемся от низших!

Ну а чего ты тогда отбрыкивался? (Внутренний голос.)

Я как-то не так об этом думал… Ясно?

А… а! Конечно, ясно. Яснее не бывает, насмешливо произнес он и замолк.

«Хорошо. Договорились». (Это я Стефании.)

— Что ж, — вслух сказал я, обращаясь уже к Ирине, — действительно (пристальный взгляд в глаза Стефи), мы одна команда. И должны помогать друг другу. Поэтому я согласен предоставить мою карету для проживания баронессе Волентай. Единственный вопрос — не скомпрометирует ли она себя этим поступком? Ведь ей придется жить под одной крышей с посторонним мужчиной?

У стола возникла тишина. Девушки обдумывали возникшую ситуацию.

— Я подумала, что если вы уступите вашу кровать, то Регина поспит на ней… Рядом с баронессой.

«Что?! Она думает, что мы спим вместе? Да что она себе позволяет!» (Дикое возмущение.)

«А то ты не знала, что про нас говорят! Сделала добро, как говорится, готовься утираться… (Ехидно.) Что ты там говорила про одну команду?»

«Фффф… ффффф… фффф…» (Частое дыхание носом.)

«Хоть и без слов, но я тебя понял. А хочешь увидеть, как решаются проблемы?»

«Как? Хочу!»

«Смотри! Легко и изящно…»

— Все равно это может послужить для создания ненужной волны слухов и сплетен. Одно только проживание под одной крышей с темными магами само по себе будет… весьма забавным фактом для посторонних. Не так ли? — продолжил я разговор с баронессой.

Ирина, соглашаясь, кивнула. Стефи еще больше нахмурилась.

— Поэтому я предлагаю другой вариант. Я приглашаю вас всех пожить у меня. В комнате, где спит баронесса Терская, есть шесть кроватей…

«Комнате? Я вообще-то на полу сплю!» (Удивление.)

«Ну мы же об этом не будем им говорить, правда?» (Ирония.)

— Одна занята. Вас ведь тоже пятеро, не так ли? А Стефанию я попрошу быть у вас старшей. Хозяйкой. Я хозяин, она хозяйка. Устраивает? И для сплетен и слухов места уже не останется. Поскольку все будут жить вместе.

— Ой, — растерялась Ирина, я, право, не знаю… Так вас стеснять… А где вы будете спать?

«Я — хозяйка?» (Удивление.)

«Почему бы и нет?» (Непонимание проблемы.)

«Опять жить вместе с ними?» (Возмущение.)

«Мало ли кто кому не нравится! Но мы ведь одна команда! Забыла?» (Насмешка.)

«Так это что, месть?» (Возмущение.)

«Зато будешь спать на кровати. Как истинная леди. На матрасе».

«А ты где?»

«Не бойся. Не пропаду».

— Не волнуйтесь, уважаемая баронесса, вы меня совершенно не стесните, а уж госпожу Стефанию тем более. Она будет просто счастлива вашему соседству!

«Какой ты, Эри, все-таки вредный…»

— Пойдемте, я устрою вам небольшую экскурсию, чтобы вы увидели, как тут все устроено, своими глазами. А потом мы сходим с вами за остальными. Подойдет вам такой вариант?

— Ой, ну я даже не знаю…

— Пойдемте, пойдемте, — приглашающе пошевелил я пальцами правой руки, зовя за собой, — а то скоро совсем стемнеет. Шарахаться в темноте по грязи — удовольствие небольшое…

Познакомив леди с основными достопримечательностями — кухней, спальней, душем, туалетом (звонок мы уже видели, хе-хе), мы отправились по темной улице в гости к целительницам.

Не успели и пары шагов отойти от двери, как сзади появились две варги, запахнутые в длинные темные плащи. С того момента, как они появились, тряся бумагами с правами на нашу охрану, они больше никуда не девались. Поставили палатку напротив фургона так, чтобы вход был виден, и приступили к охране. Куда идешь — они тут как тут! За мной всегда две увязывались. За Стефи одна. Интересно, я что, более ценный кадр для них? Подозрительно! Очень меня их присутствие за спиной нервирует… Меня охраняют мои враги! По ночам вокруг фургона дозором ходят, невзирая на погоду. Дурр-дом! Ну пусть ходят, коль им так хочется… Грязь топчут… Со мной они подчеркнуто вежливы, никаких лишних разговоров. Все общение сводится чуть ли не к «да» и «нет». А вот со Стефанией совсем другая картина. И улыбки в тридцать два зуба, и разговоры какие-то на отвлеченные темы с доверительными интонациями в голосе. Что-то хитрят эти зубастики… Ладно. Посмотрим. Короче, добрались мы до палатки целителей. М-да… печальное зрелище. Напитавшиеся водой и провисшие матерчатые стены, земляная грязь на полу. Маленькая, вяло греющая железная печка, от которой, похоже, нет никакого толка. Тусклый свет двух светильников. Влага в воздухе. Постели наверняка сырые… Это, как говорится, к бабке не ходи. На одной из раскладных кроватей, под грудой одеял, заболевшая Регина. Ввалившиеся глаза и черные круги под ними. М-да… шоб я так жил. Да никогда! Хорошо, а теперь поиграем в спасителя от мерзости быта…

Я вышел вперед и пред удивленными взглядами произнес короткую, но энергичную речь, в которой, делая упор на то, что «мы же не чужие друг другу, не правда ли?», пригласил всех к себе в гости. Естественно, что при этом я постарался максимально следовать этикету. Девушки растерялись и стали смотреть друг на дружку — мол, как? Понаблюдав, как они мнутся, я улыбнулся искусительной улыбкой Мефистофеля и перечислил все, что может предложить им мое передвижное жилище. Джокером в моей колоде был горячий душ, а козырным тузом — сухая спальня. В качестве свидетеля, видевшего всю эту роскошь своими глазами, была вызвана Ирина, дабы она все подтвердила. Единственным условием, которое я им выставил, когда они стали уточнять подробности, было: никаких самцов!

— Мальчиков в гости не водить! — пояснил я не понявшим меня целительницам, имея в виду приехавших с нами студентов.

— Почему? — нахмурились они.

— Не люблю конкурентов, — пояснил я.

— Конку… кого?

— Соперников. Вы мои гости, и все. Больше я никого не приглашаю. Это понятно?

Девочки переглянулись понимающими взглядами, сделали насмешливые гримаски и согласились на мое условие. Получилось, что я их уговорил, а они милостиво согласились. С моей стороны это был психологический ход. Да и потом? Если я набиваю свою карету молодыми девушками, то для посторонних пусть они считаются моим гаремом! Что, за просто так, что ли?

Да! Должны же быть у тебя хоть какие-то бонусы, поддакнул внутренний голос.

Ну надо же! В кои веки ты со мной согласился. С чего бы вдруг?

А почему бы и нет? Если с принцессой не получилось, то стартануть сразу с гарема — тоже круто. Вмиг все зауважают… Вот увидишь!

Да пошел ты!

Короче, по-быстрому собрались и пошли ко мне. Угомонились далеко за полночь: раскладывали кровати, стелились, мылись, сохли, исследовали, что и где, пили чай… Воду всю из бака вылили! И всю магию из нагревателя использовали! Я так и знал — добрые дела наказуемы!

Ладно, подумал я тогда, устраиваясь поудобнее на своей облачной постели в гостиной, — будет день, будет пища. Воды вокруг полно. Нужно будет только поместить ее в бак… И маны кругом достаточно…

Еще пять дней спустя

Сегодня, второй раз за все время моего пребывания тут, ветер разогнал тучи, и на небо вылезло солнце. Я, лениво отталкиваясь левой ногой от земли, раскачивался на сооруженном мною гамаке и, широко замахиваясь назад рукой, периодически метал кинжал в закрепленный на стене кареты кусок доски. Из мишени я его выдергивал и возвращал с помощью телекинеза. Ну и что, что все видят? Не самому же бегать? Чай, не мальчик…

Мальчик, мальчик! (Это внутренний голос.) Если исходить из общепринятого мнения о том, когда мальчик становится мужчиной, то…

А у варг, перебиваю его я. Что, не считается?

Не считается! Тогда это был не ты, а Эри. Так что тот раз — не считается!

Ну и ладно… я прямо-таки… огорчился…

Я перевел глаза на двух варг, которые внимательно следили, как кувыркающийся кинжал сначала летит от меня к карете, а потом, еще не закончив дрожать, воткнувшись в доску, выдергивается из нее и летит ко мне назад, ручкой вперед. Словно болельщики за игрой в настольный теннис. Головы сюда, головы туда, головы сюда, туда… Спортсменки… блин.

Я в очередной раз поймал кинжал, но вместо броска нагло уставился на охранниц. Те одинаково и чуть ли не синхронно наклонили головы к правому плечу и вылупились на меня в ответ. Пару секунд мы молча смотрели друг на друга, затем я, не глядя, швырнул кинжал в мишень. Идиотки!

Бум!

Я перевел взгляд, чтобы глянуть, куда я попал. Попал! Почти в центр. Неплохо… Раздражают они меня. Особенно взгляды, которыми смотрят. Как на свою собственность. Вообще обнаглели. Чуть ли не поножовщину устроили с университетской охраной. Те, когда целительницы перебрались ко мне, тоже двинулись следом, решив поставить палатку поближе. Так зубастики встали стеной — мы, мол, охраняем! А вы — валите отсюда, это наше! И до того так все раздухарились от общения, и охрана, и варги, что стали хвататься за ручки мечей. Причем ни Виленты, ни командира пятерки, ни командира отряда охраны не было. Перебранку устроили нижние чины, а остановить некому. Охрана, видно, рассчитывала на численное преимущество, их было двенадцать против четырех варг, но последних это, похоже, ничуть не смущало. Они уже сгруппировались так, чтобы, если что, встать в круг, прикрывая друг другу спины. Глянул я на это дело, глянул и понял, что если не хочу, чтобы университетскую охрану проредили, то придется вмешаться. Даже если варги их поубивают, вряд ли я от них самих избавлюсь. У них на руках приказ, подписанный СБ, прикрытие хорошее. Прикинутся дурочками, скажут — защищали! Ничего ведь не докажешь.

— Отставить! — заорал я со ступеней своей кареты. — Слушать меня! Всем заткнуться! Охране — смирно! Боевые кошки — смирно! Старшая у варг! Ко мне!

Все вздрогнули, замолчали и повернулись ко мне.

— Выполнять приказание! — снова заорал я.

«За старшую» секунду поколебалась, но затем резким движением кисти пихнула рукоять чуть вытащенного клинка назад, в ножны, и, презрительно поведя плечом в сторону противников, направилась ко мне.

— Бегом! — закричал я, решив, что раз такое дело, посмотреть, насколько выполняются басни Виленты про любой приказ. Варга сбилась с шага, видно совершенно не ожидая от меня такой наглости, но после секундного раздумья изобразила типа бег. Бежит она. Ну-ну…

— Слушай мой приказ, — глядя в глаза добежавшей до меня воительнице, — охрану не задирать, к мужикам не приставать! Вернуться к себе в палатку и сидеть тихо! Приказ ясен?

— Так точно! — ответила она с непроницаемым лицом, хотя изнутри ее буквально распирало.

— И скажите спасибо, что я не приказал вам помочь охране установить палатки…

Как ни старалась она не подать вида, но тут уж ее перекосило.

— Выполняйте!

— Слушаюсь!

Выполнила. На этом все и закончилось. Потом ко мне приходила Вилента, вместе со старшей пятерки, то да се, да что это такое, да я, да мы, да как бы вот… Хотели, видать, устроить длинные разговоры, но я их разочаровал, посоветовав впредь не оставлять своих скучающих подопечных одних. И отправил. Кошки… Сихотовы. Но, несмотря на свое отношение к ним, нравилось мне, как они двигаются. Красивые движения, жесты. Порой настолько выразительные, прям хоть сразу на бумагу переноси… Все-таки много в них звериного… У простых людей такой пластики нет. Кстати, отношение ко мне у них изменилось. Ирония куда-то делась. Смотрят теперь серьезно. Глаза — внимательные. Интересно, с чего? Что такое «в лесу сдохло»? Может, до них дошло, что я маг? Хм… возможно. Я тут проводил испытания абасовской палатки в реальных условиях, как раз после этого изменения и произошли. Тогда, в первый вечер, когда я пригласил всех к себе и девчонки, поделив кровати, чистые и согревшиеся, завалились спать, я тоже стал готовиться ко сну. В гостиной, на свободном участке, там, где спала Стефания, я создал, используя заклинание из книги Абасо, вариант палатки — небольшое белое облако, висящее невысоко над полом. Создал и попробовал — как оно будет, спать на таком? Оказалось, очень удобно. Мягко, тепло. И подстраивается под контуры тела. Единственно, посреди ночи оно вдруг развеялось, и я как спал, так и шлепнулся на пол. Отсихотившись и отчертыхавшись, я его установил снова и опять завалился спать. Второй раз развеялось оно уже под утро. Я опять его переактивировал, погладил отбитое колено и постарался доспать. Днем я поразбирался с заклинанием и нашел способ сделать так, чтобы оно «не выключалось». Тогда же и решил, коль уж я занялся исследованиями, то следует провести их по полной. Переночевать на улице. А что? Самое то. Холодно, мокро. Замерзну — пойду в карету. Запасной вариант на случай провала. Но не замерз. Проспал всю ночь, как младенец. Варги только были ошарашены. Всю ночь меня по двое караулили. Будили. Я изменил цвет облака с белого на черный, чтобы не светить в темноте, словно сугроб, так они чуть не влезть ко мне попытались. Не видели, что ли? Я им хмуро посоветовал держаться подальше и потише шлепать ногами по лужам, чтобы не мешать мне спать. Больше они не лезли. Сторожили издали. Так что все получилось прекрасно. Но на следующую ночь, убедившись, что все работает, я снова ночевал под крышей. Легенду о гаремодержце нужно кормить… А то еще подумают, что они меня на улицу ночевать выкинули…

Гамак я тоже сделал, немного модернизировав абасовское заклинание палатки. Немного изменил размеры, уплотнил структуру. Главной фишкой было закрепить ее концы. А то, когда я начал двигаться, пытаясь раскачаться, меня клонило вбок. Забавно, конечно, но не то. Немного поразмышляв над проблемой, я решил, что привязка к одному положению над землей в заклинании должна была быть. Иначе если ночью будет ветер, то к утру в такой постели может унести один Сихот знает куда. Покопавшись в заклинании, нашел! Действительно есть. Активировал. Работает. Молодец, Абасо! И я молодец! Все-таки удалось найти что-то полезное в этом захолустье…

— Фых, фых, фых… тум! Дррр…

Вращаясь, кинжал снова пролетел до мишени и воткнулся в нее, дрожа. Две пары варговских глаз зафиксировали попадание. Тоска…

«Э-эри! Ты где?»

«Тут, за домом, на солнышке».

«А что ты делаешь?»

«Так… дурью маюсь…»

«Можно я с тобой посижу?»

«Та посиди…»

Из-за угла фургона вышла Стефи и направилась ко мне. Подойдя, сделала плавный жест, проведя ладонью с растопыренными пальцами горизонтально земле. Раз! — заклубилось белое абасовское облако. Стефания с довольным видом села в него. Три дня как научил. Играется. Очень ей нравится магичить. И то, что это у нее получается.

— Что новенького? — поинтересовался я, обернувшись на нее.

— Кени испортил юбку Ирины…

— Потрясающая новость. И что, она стояла по стойке «смирно», пока эта рыжая скотина ее жевала?

— Нет, он схватил зубами и порвал…

— Нечего было прикармливать… Но я думаю, что эта лошадница его уже простила…

— Угу… Видела, она ему опять что-то давала…

— Ты ей скажи, что если она его раскормит до размера, что он в упряжь не влезет, я ее вместо него запрягу!

Оказалось, что Ирина очень любит лошадей, а слабостью ее были большие лошади. Она моментом сделала Кени своим любимчиком, хотя было еще три кандидата, и взялась прикармливать его всякими вкусностями. И Кения она уменьшила до Кени. На вопрос: «А, собственно, почему?» — ответила, гладя ладонью по его довольной морде: «Он же еще совсем молодой. Кений — это для взрослого, солидного коня. А ему еще играть хочется! Поэтому он — Кени! Веселый, озорной жеребенок!»

М-да, с сомнением тогда подумал я, окидывая глазами рыжую тушу. Вот это веселый жеребенок? Тогда я царица Савская! А у баронессы — эклер в голове… Эклер эклером, но Кения теперь все зовут Кени, даже конюх.

— А сам не можешь сказать? — спросила Стефи.

— Ты хозяйка, тебе и поручаю…

— Эри! Но ты же здесь хозяин. Это же твой фургон. Ты их пригласил. Почему бы тебе как хозяину…

— Потому что я назначил тебя. За все нужно платить. Притащила? Ну так и возись с ними! Воспитывай. Научи для начала хотя бы вещи не раскидывать.

Стефи поджала губы и вздохнула. А как ты хотела? Не мне же их к порядку приучать? Заглядывал пару раз в их отсек. Ужас! Все, что может валяться, валяется! И валяется черт-те как! Стефи вроде еще аккуратная, но баронессы… Та-а-акие раскордашки! Я, конечно, понимаю, счастливое детство, служанки, то да се… А каков итог? Итог — бардак у меня в фургоне!

— Они уже взрослые. Поздно их чему-то учить… — со скорбной физиономией произнесла Стефи, разглаживая складки юбки на коленях.

— Ну это ты категорически неправа! — энергично ответил я. — Учить и учиться никогда не поздно! Например, ты вот знаешь, что от задницы вверх, прямиком в мозг, идет мощный, толстый нерв? Нерв, минующий все? Знаешь?

— Уку, — отрицательно помотала головой Стефания, недоверчиво поджав губы. — Магесса Элеона ничего такого не рассказывала… И в анатомических альбомах я не видела такого нерва!

— Это секретный нерв, — безапелляционным тоном заявил я, — не указанный во всех книгах и альбомах, но все же существующий, как показывает практика. Ибо, если взять отдельную личность и начать бить ее по нижней части, то сия личность очень быстро начинает соображать, что к чему! Нерв — многократно увеличивающий скорость обучения! Просто чудо природы, подарок людям!

— Ты что, на полном серьезе предлагаешь… наказывать их? — поразилась Стефи.

— Ну не физически. Можно косвенно.

— Как это?

— Отключи им душ. И все дела… — безмятежным голосом посоветовал я, закидывая руки за голову и вытягиваясь во весь рост.

Тут-то они и взбесятся, прокомментировал я про себя данный Стефании совет. Да ладно! Пусть харизму тренирует… По жизни ей это может пригодиться. Нельзя же все время ромашкой быть!

Стефи невидящим взором уставилась на воткнутый в доску кинжал. Вероятно, она представляла, как это будет. И что с ней будет. И потянет ли она такие разборки?

— Ну… не знаю, — наконец сказала она, зябко передернув плечами. — Мне кажется, неправильно так делать…

Ну… неправильно так неправильно… Скорей бы уже эти маги приехали… А то я тут скоро взвою от тоски…

Было уже два штурма крепости. Первый, пристрелочный, для оценки сил и возможностей обороняющихся, второй — генеральный. На полном серьезе и по всем правилам. Но не вышло. Выяснилось, что наши маги не способны выбить ворота крепости. У осажденных оказались ответные искусники, щиты которых оставили врата нетронутыми. Такой вот конфуз для имперских магов. Говорят, наш главнокомандующий сначала очень сильно удивился, а потом «был весьма несдержан в комментариях» на обсуждении результатов штурма. Не знаю, сам не присутствовал, узнал об этом по слухам, но маги запросили подмогу. Вот, сидим, ждем, пока она прибудет. Делать абсолютно нечего. Боевых действий нет. Солдат берегут, впустую не рискуют. Так, если кого стрелой со стен зацепят. Я теперь тоже, «наконец научившись», хожу вместе со всеми работать в госпиталь. Но поскольку раненых нет, это было всего пару раз. Тоска… Командиры взялись гонять своих солдат, дабы те совсем не закисли, но вот нас гонять некому. Наши маги-кураторы от нас дистанцировались. Развлекать и учить нас они были не намерены. Живы, здоровы? Руки-ноги целы? Ну… тогда все в порядке! Поэтому в основном мы были предоставлены сами себе. От безделья я взялся учить Стефанию магии. Научил ставить щит, паре абасовских заклинаний. Но из боевого — ничего. А где? Посреди лагеря? Пасибо, не надо… У Стефи ведь может и не получиться! Что мы потом будем делать с горой трупов? Обвинят в пособничестве изменникам, будем бегать, глаза вытаращив… М-да… А вечерами у нас гитары, посиделки с моими побасенкми, песнями и глинтвейном… Я сразу всем объяснил, что это вовсе не алкоголь, а совершенно необходимое в местной сырости лекарство. Мне сразу поверили. С охотой, так сказать, поверили, с душой! Очень вкусная штука этот глинтвейн. Правда, скоро ингредиенты для него кончатся. Да и вообще скоро все кончится — и продукты, и мыло, и чистое белье. Отправляясь в поход, я никак на такую ораву не рассчитывал! Но не буду же я в одиночку всем пользоваться? Я ведь хозяин, пригласивший гостей…

Низших, ехидно комментирует внутренний голос.

Ну и что? Держал же я в Эсферато штруза? Кормил, поил, дрессировал… Колючки из него вытаскивал… Заботился. Это почти то же самое. Только ума у этих побольше, чем у него. Обучаются быстрее. Очень миленькие самочки… Эстетичненькие такие.

Ага… Главное, что самочки!

Ты… мне завидуешь?

Ха! Да ты просто извращенец, батенька, да еще с идиотическим уклоном! С самками либо нужно поступать соответственно, либо не поступать, а значит — не иметь дела вообще! А понапускать полный дом и ходить рядом с умным видом — идиотизм полный!

Ты не понимаешь. Я… эстет!

Придурок, а не эстет!

Так! Сводники — на выход!

— Эри, я тебя давно хотела спросить… — начала разговор Стефания, отвлекая меня от моих мыслей. — А что у тебя с варгами?

Нашла что спросить! Я аж скривился внутри и спокойным голосом ответил:

— А что у меня с ними? Абсолютно ничего…

— Но я же вижу, как ты на них реагируешь.

— И как я на них реагирую?

— Остро. Я бы даже сказала, с возмущением. Почему?

— Ну скажем так… — медленно произнес я, переведя взгляд на варг. — Не люблю говорящих животных… Такого ответа достаточно?

— Какие же они животные? Очень милые девушки, добрые, улыбчивые…

— Добрые? — скептически искривил я правый угол губ. — Улыбчивые? Твари они законченные, и все. Больше ничего в них нет. То, что ты видишь, это обман, фальшивка! Внутри каждой — тварь, которая только и ждет возможности вцепиться тебе в горло! Помни об этом, и жизнь твоя будет долгой…

— Зря ты так, — с осуждением в голосе сказала Стефи. — Если бы ты с ними пообщался, то ты бы изменил свое мнение. Они, кстати, тобой очень интересуются.

Мило… Значит, зубастики собирают обо мне информацию? Пре-э-элестно, просто пре-э-ээлестно… Что-то… звери… затевают…

— И что же они обо мне спрашивали?

— О, много чего! Что ты любишь, что умеешь, как к тебе люди относятся, как ты учишься… Их все о тебе интересует!

Досье собирают? Убить тварей!

— А ты не спрашивала, зачем им это?

— Ты им очень нравишься. И они хотят с тобой познакомиться. Только стесняются…

Что? Стесняются? Кто? Они? Стесняются?

— Ха-ха-ха! — захохотал я, осознав весь комизм сказанного Стефанией. — Стесняются! Ха-ха-ха!

— Да, стесняются! — с нажимом сказала Стефи, неодобрительно отреагировав на мой смех. — Они девушки скромные…

— Ха-ха-ха! Ой, не могу! Скромные! Ха-ха-ха! Слушай, кончай! А то я сейчас помру от смеха! Стесняются! Ха-ха-ха!

Стефи обиделась и надулась, замолчав.

— И что ты им про меня рассказала? — поинтересовался я, отсмеявшись и вытирая выступившие на правом глазу слезы.

— Рассказала, что ты очень вежливый и воспитанный молодой человек, — с сарказмом в голосе ответила Стефи, и уже нормальным голосом. — Что ты хороший друг и на тебя можно положиться. Что ты талантливый. Понятно? Все самое хорошее о тебе рассказала, а ты ржешь, как Кени!

— Спасибо, конечно, за протекцию… А про университет они не спрашивали? Про мою учебу?

— Почему? Спрашивали.

— И? — вопросительно наклонил я голову к плечу.

— Это их не касается. Они не маги. Я только сказала, что магистры считают тебя очень перспективным… Но недостаточно усердным…

— И кто же так считает? От кого ты такое слышала?

— Ну… Слышала… — наклонив голову вниз, ушла Стефи от ответа.

Ясно. Не хочет говорить. Ну и плевать!

— Слушай, Стефи. А тебе в руки книжка «С варгой в постели» не попадалась? Не? Помнится, ты с императорского бала два экземпляра вынесла. Один мне еще презентовала. Забыла?

— Да. Ну и что?

— Что — ну и что? Ты ее читала?

— Ерунда там написана. Они не такие. Я не верю.

— А я верю. Понятно? Поэтому самым серьезным образом прошу ничего им про меня не рассказывать. Ни-че-го! Тебе ясно?

Стефи нахмурилась, обидевшись на мою резкость. Молча отвернулась, поднялась и, не оборачиваясь, ушла в фургон. Поговорили… Это все зубастые виноваты… Все неприятности от них! Я, лежа руки за голову, сощурился и одним глазом глянул на солнце, прикидывая, сколько времени. Часа три, пожалуй… Как там насчет полдника?

Внезапно где-то вдалеке заиграли горны и затрубили какие-то гнусавые духовые инструменты. Сначала пара, потом к ним присоединились еще, потом еще. Через минуту это была уже настоящая какофония.

Тэкс, и что у нас случилось?

У палаток вокруг нас началось движение. Народ принялся суетиться, торопливо натягивать на себя доспехи и хвататься за оружие и куда-то бежать.

Так. Похоже, на нас напали… Этого еще не хватало! Просто прелесть, как тут все организовано! А что, такие понятия, как боевое охранение, разведка, разъезды, — это что, все анахронизм? Обходятся без этого? Да и вообще… Маги-то куда смотрели?

Лагерь вскипел. Между палатками несся поток людей, все торопились занять места в строю. Пики, щиты, копья. Сигнальные горны, надрываясь, трубили сбор и тревогу. Отступив к входу в фургон, я наблюдал за этим могучим движением. Сзади хлопнула дверь. Оборачиваюсь: на пороге стоит Стефи. Из-за ее спины выглядывают девчонки.

— Что случилось? — с недоумением смотря на бегущих людей, спросила Стефи.

— Похоже, на нас кто-то напал, — спокойно пожал плечами я.

— Напал? Кто? — удивилась Стефания.

— Думаю… что это враги, — глубокомысленно съерничал я.

— Враги? Откуда они взялись?

— Может, мимо проходили?

— Если враги, то тогда нам нужно в госпиталь! Наше место там!

— Успеем. Пока войска построятся, пока сойдутся… В общем, до появления первых раненых времени навалом. А сейчас сунетесь — затопчут. Глянь, что творится!

Я мотнул головой в сторону суетящегося лагеря.

— Ты думаешь? — округлила глаза она.

— Да. Иногда я это делаю.

— А… Ну тогда ладно… А что тогда нам сейчас делать?

Хм… Хороший вопрос! Может, сейчас как раз тот момент, когда мне стоит подумать и что-то предпринять? Внезапное нападение… На что-то же они рассчитывают! Либо — прорваться к осажденным, либо — вырезать весь лагерь на фиг. В обоих случаях у них должно быть достаточно сил, чтобы попытаться это осуществить. А наши войска строятся как попало… Самая подходящая ситуация для дерзких прорывов… Хм… Тогда вполне возможно, что мой фургончик может оказаться на пути такого прорыва… И мы увидим оскаленные лица врагов прямо из его окошек. Оно мне надо? Не… мы так не договаривались!

— Слушай мою команду! — заорал я, привлекая к себе внимание. — Целительницам — в фургон! Переодеться в походную форму одежды. Чтобы через пять минут все были в штанах! Сен!

— Я здесь, господин!

— Запрягайте. Быстро. Вполне возможно, нам срочно потребуется сменить позицию.

— Слушаюсь, господин!

— Командир эрт Дерик!

— Слушаю вас, Эриадор, — отозвался командир охраны.

— Охраняйте. Никого к фургону не подпускать! Тоже на всякий случай подготовьтесь к отъезду. Дайте команду подчиненным, а сами со мной, на крышу фургона! Посмотрим сверху, что там!

— Хорошая мысль. Варг тоже к фургону не подпускать?

— Варг — тем более! Командуйте! Я на крышу! Жду вас там.

— Хорошо, — кивнул он и повернулся к стоящему рядом с ним помощнику.

— Вы чего встали? Не слышали? Марш переодеваться! — шуганул я застрявших в проходе девчонок и, войдя внутрь, направился к лестнице на крышу.

Выбравшись наружу, я выпрямился во весь рост и принялся озирать окрестности, пытаясь разобраться в обстановке. День сегодня задался. Чистое, голубое небо, яркое солнце. Настолько яркое, что пришлось приложить ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза от солнечного света. Наконец-то и сюда пришла весна! И вот в такой отличный день такая ерунда!

— Конница! — воскликнул эрт Дерик, показывая вытянутой рукой направление.

— Да, лошади, — согласился я, повернувшись, — и много…

Вражеская конница под сине-красным штандартом в этот момент как раз воткнулась в неровно выстроенный квадрат нашей пехоты и принялась стремительно в него углубляться.

— Бодренько… — оценил я скорость их продвижения. — Такими темпами они его за несколько минут пройдут…

Так и вышло. Конница раскидала пехоту и вырвалась из ее рядов наружу. Правда, разогнаться она уже не смогла. Похоже, лошади в трупах пехотинцев завязли… Да и за пехотой уже стояли копейщики, наклонив копья вперед. По уму, против лошадей наоборот бы нужно было — копья первыми, мечи сзади. Но жизнь есть жизнь. Кто как попал, кому как повезло… Пехотинцам явно сегодня удача не улыбнулась. Остатки отряда двумя разными группками обтекали слева и справа квадрат копейщиков, пытаясь спастись. Но стяг они свой не бросили. В первый момент он упал было, но потом они его снова подняли. Молодцы! Там даже еще до сих пор кто-то с конницей сражается…

Всадники, сильно наклоняясь с седел, махали вниз сверкающими на солнце мечами. Похоже, в ответ им тоже прилетало, поскольку махание мечами никак не прекращалось. Не просто же так они там железяками размахивают?

— Третий пехотный, — напряженным голосом произнес эрт Дерик, стоявший рядом и тоже из-под руки внимательно смотревший на сражение. — Попали ребята! Прямо на конницу…

— Н-да, — оглядывая остатки отряда, уходящего за копейщиков, согласился я с ним, — немного их осталось…

На правом фланге отряда копейщиков вспыхнул сгусток красного пламени, расшвыривая тела солдат во все стороны. Донесся яростный вопль сотен глоток.

— Маги! С ними маги! — потрясенно воскликнул Дерик, указывая на вспышку.

Что это его так удивило? Совершенно не вижу причин, чтобы, отправляясь на войну, они не взяли с собою на прогулку парочку магов… А где же наши? Спят еще, что ли?

— Ну что, можно уже идти? — спросили сзади.

Оборачиваюсь — Стефи! Переоделась. Быстро. Или я тут долго глазею?

— Ну мы пошли? — хмурясь, требовательно спросила она, не получив ответа.

— Погоди. Тут что-то непонятное происходит…

— Что происходит?

— Не то, что нужно. Смотри! — указал я рукой в сторону развернувшегося сражения и сам еще раз оглядел горизонт.

Дела у нашей команды были не очень. Видно, внезапность нападения сделала свое дело. Вражеские войска, непонятно откуда появившись, по всему фронту теснили императорские отряды, уверенно продвигаясь вперед. Наши же сдержанно отступали. Со стороны противника, оставляя за собой черные, дымные следы, летели фаерболы. Похоже, что у неприятелей были только маги огня. Или, скорей всего, было видно только их. Сосулька мага воздуха не так заметна, как взрыв фаербола… Наши маги тоже отвечали и наконец вроде взялись за работу, прикрывая отряды щитами, поскольку попаданий огненных шаров в войска я уже не видел. Внезапно совсем рядом раздался звон мечей и вскрики.

Сделав шаг к краю крыши, я, нагнувшись и вытянув шею, глянул вниз.

Варги! Две, с длинными, слегка изогнутыми мечами, похожими на японские катаны, вдохновенно рубились с тремя охранниками. Остальные, включая их начальницу, стояли рядом, но в схватку не вмешивались. Даже клинки не вытащили. Смотрели. К сражающимся из-за фургона на помощь бежали еще охранники.

— Эй! Вы че там, охренели, что ли? — совершенно по-хамски крикнул я, обращаясь к Виленте и прикидывая, чем им вмазать, если это предательство.

— Они мешают вас охранять, — спокойно ответила она, подняв голову и встретившись со мною глазами.

— С чего вы взяли, что я разрешу, чтобы вы меня охраняли?

— У меня приказ!

— Ну и что? Я под ним не подписывался!

С громким металлическим звуком варга выбила меч из руки охранника, и тот, кувыркаясь, отлетел в сторону.

— Леди Вилента, уймите своих кошек! — закричал я, зажигая в высоко поднятой руке шар фаербола. — Иначе я расцениваю это как предательство на поле боя! Считаю до трех! Раз!

— Отставить! — скомандовала Вилента своим и снова задрала вверх голову. — У меня приказ! Я должна его выполнить!

— Ну и выполняйте!

— Как?! Они мешают к вам подойти!

— Не нужно ко мне подходить! Охраняйте издали. Вы первый круг обороны, охрана — второй, я внутри.

— Мы лучше их подготовлены. Пусть они снаружи охраняют!

Ага, щас! Нужны вы мне тут! За спиной…

— Приказы не обсуждать! Охраняете снаружи! Выполнять!

— Я не обязана выполнять ваши приказания!

— Совсем недавно я слышал другую версию. Причем от вас же. А если не обязаны, тогда тем более вам нечего внутри делать!

Вилента хмуро уставилась на меня из-за спин отступивших к ней варг.

— Возражения? — поинтересовался я, покачивая рукой с фаерболом. Точнее, с его иллюзией. Фаерболы я делать умел. Энергии уже хватало. Только получались они размером с небольшой грецкий орех, и тратил я на них минуты четыре. Такой крохой особо не испугаешь. Да и пугаемые ждать устанут, пока предмет их страха появится. Так что иллюзия в этом случае гораздо продуктивнее — раз, и в руке медленно вращается ярко-красный шар, переливаясь оттенками бордового цвета. И размер — со средний кочан капусты.

— Хорошо, — сдалась Вилента, несколько раз переведя взгляд с моего лица на фаербол и обратно, — мы будем охранять снаружи.

— Чудненько, — прокомментировал я ее согласие и, развеивая иллюзию фаербола, шагнул от края крыши назад. Меня толкнули в спину. Оборачиваюсь — все здесь! Все целительницы. Вылезли и тоже глазеют. Того и гляди, с крыши спихнут.

— А ну-ка все вниз! Немедленно! Крышу сейчас продавите!

— Мы тоже хотим посмотреть!

— Снизу смотрите!

— Там не видно!

— На крыше опасно. Тут стреляют!

— Где?

— Ну будут стрелять. Вы мне ее сломаете!

— Не сломаем. Мы легкие.

— Сейчас я стану мерзко-грубым и начну ругаться нехорошими словами! А ну, все вниз!

— Ну, Эри, ну мы только посмотрим…

— Вниз! Я сказал! Может, сейчас переезжать придется! Свалитесь все.

— Куда переезжать?

— К госпиталю! Давайте вниз, вниз! А то пойдете опять к себе в палатку жить!

Упихав всех вниз, в том числе и Стефи, я снова повернулся к полю боя. Как раз в тот момент, когда на нем что-то сверкнуло. Я прищурился, чтобы понять, что это было, и тут на моих глазах на месте вспышки стали появляться вражеские пехотинцы.

Да это же… портал, понял я, чувствуя, как у меня отвисает челюсть и стремительно начинает биться сердце. Ничего себе! Это же то, что я искал! Награда нашла своего героя! Так! Мне нужен тот, кто это делает! То бишь вражеский маг… Хм…

Приложив руку козырьком ко лбу и сощурившись, я уставился в район портала, пытаясь выделить в людской массе его создателя. Но пока мне этого не удавалось.

Вполне возможно, что маг одет, как все… в целях маскировки. Иначе он станет главной мишенью… И есть еще вариант… Который меня устраивает меньше — они используют амулет… Не… не вижу его…

Мое внимание привлек внезапно появившийся в поле зрения шар малинового оттенка, направляющийся в мою сторону.

Елки! Так это фаербол, осенило меня, когда я сосредоточил на нем свой взгляд.

Да, это был действительно фаер. Оставляя за собой закручивающийся в спираль хвост черного дыма, он достаточно бодро летел, имея, похоже, целью мой фургончик.

Сихот! Он же в меня целится! Заметил людей на крыше? Решил, что мы командиры, руководящие войсками? Да. Со стратегической точки зрения, тут — весьма удобный наблюдательный пункт.

— Летит! — закричал Дерик, заметив опасность и указывая на нее рукой.

Да вижу я, вижу… Только вот делать-то что? Принять на щит? А если он не выдержит? Как-то неуверен я насчет своего щита…

Фаер между тем, пройдя пик траектории, пошел вниз. По всему было видно, что фургону встречи с ним не избежать.

Блин! Меткий, собака! Разнесет тут щас все своим шариком вдребезги! Лак на стенах поцарапает… Да у меня там… внизу… народу полно! Ладно, попробуем!

— Все во-о-он из фургона! — не оборачиваясь заорал я, не отрываясь от приближающейся опасности. — Вон! Я сказал, во-о-он!

Еще раз убедившись, что установленный ранее магический щит никуда не делся, я потянулся своими телекинетическими руками к летящему огненному сгустку, стараясь дотянуться до него на максимальном расстоянии.

Есть! Зацепил! И куда его теперь? Вверх? Вниз? В землю?

Неожиданно фаербол вспух облаком разрыва, избавив меня от принятия решения.

Упс! Чего это он? Потому что я его схватил? Да? Очень мило с его стороны…

— Еще один! — прокричал Дерик, указывая новую цель.

Я перевел взгляд от клубящегося черно-красного облака, в который превратился фаербол, и глянул в направлении его руки.

Примерно оттуда же, откуда вылетел первый шарик, к фургону направлялся еще один. Такой же.

Так. Похоже, маг огня выбрал себе цель… И собирается уничтожить наблюдательный вражеский пункт… Вот зараза!

Со вторым фаерболом я поступил так же, как и с первым. И он так же взорвался в воздухе, когда я попытался сжать его телепатическими руками. Однако в этот раз я краем глаза отслеживал место его старта и сумел засечь момент появления третьего шара. И локализовать стоящую в просвете между рядами вражеских солдат фигуру, перед которой он появился.

А вот и он… Больной зуб! А ну-ка!

Я быстро создал заклинание, вставив в него указание цели, и метнул в мага «копье тьмы». Эффект — ноль! Ни-ичегошеньки не произошло! Далеко и не видно. То ли не попал в него, то ли его щит поглотил…

Еще раз!

Я снова повторил заклинание и переключился на подлетающий фаербол.

Тот лопнул, а в нашу сторону полетел еще один огненный снаряд.

Так! И сколько это будет продолжаться? Похоже, противник упорный и тренированный. Шарики у него один за другим вылетают. А я его «копьем» не достаю… А если сменить парадигму? Зачем пытаться принести ему страдания? Принесу-ка я ему радость! «Шок любви» делается быстро…

Я шустро раздавил подлетавший фаербол и зарядил в мага «шоком». Тот согнулся пополам и замер в скрюченной позе, не успев сотворить очередной снаряд.

Подействовало! Оргазм посреди поля сражения… это же какие яркие воспоминания! На всю жизнь хватит! Добавлю-ка я ему впечатлений! А то стоит, бедолага, согнувшись… Сразу видно, что поза некомфортна…

Я зарядил ему еще три заклинания подряд. Сразу же после первого скрюченная фигура, не разгибаясь, грохнулась на бок и оставшиеся два заряда принимала уже лежа.

Юх-хе! Вот теперь точно будет тебе что вспомнить, злорадно подумал я, наблюдая, как двое склонились над упавшим магом, видно пытаясь понять, с чего ему так поплохело? То-то они удивятся, когда увидят, что ему наоборот — захорошело! Хе-хе…

Так. С этим разобрались, вернемся к главному. Где ж творец порталов? Не видать… А не может этот огневик им и быть? Хм…

Я попытался снова найти взглядом упавшего мага, но вражеский отряд сдвинулся, перестроившись, и маг ушел куда-то за их спины, став недоступным для просмотра.

— Смотри, смотри! — заорал Дерик, беспардонно ткнув меня локтем в ребра.

Пока я развлекался магической дуэлью, ситуация на поле сражения обострилась. По крайнем мере, в нашем секторе. Прибывшие через портал вражеские подкрепления оказались предоставлены сами себе, попав в «дырку» между нашими сражающимися отрядами. Против них — никого не было! И они этим воспользовались, организовав фланговую атаку на отряд копейщиков. Стремительно перемещаясь, враги нацелились на левый бок и тыл копейщиков. Однако навстречу им, перестраиваясь в три жидких линии, разворачивались остатки затоптанного конницей третьего пехотного. Перед его строем орал, бегал, выравнивая линию, крупный мужик. Разобрать, что именно он орет, было невозможно. Было слышно только — орет!

— Хана им! — сказал Дерик, напряженно наблюдая за развертывающимся сражением. — Не удержат. Их слишком много! Порубят …! А потом копейщиков.

Сихот! Он прав! Сейчас всех порубят в капусту! Но молодцы. Тоже небось не дураки, понимают, что с ними будет, но все равно дорогу закрыли… Чем бы им помочь? Вмазать бы чем-нибудь массовым! Те как раз боком повернулись! А получится у меня? Что-то на мага «копье тьмы» как-то не подействовало… Устроить врагам массовый восторг?

«Эри? Что происходит? Когда мы поедем в госпиталь?»

Оглядываюсь. Из люка выглядывает голова Стефи с растерянными глазами. О! Ты-то мне и нужна!

«Скорее иди сюда!»

«Зачем?»

«Скорее! Поможешь! Ну быстрее ты!»

«А что нужно делать?»

Стефания вылезла и встала рядом.

«Помнишь, как бандитов вместе с домом снесла?»

«П-помню».

«Видишь вон тот отряд врагов? Они в серое с желтеньким одеты. Видишь? На наших нападают».

«Да».

«Гаси их!»

«Как?»

«Как тогда! Как свечку гасишь!»

«Но они же умрут!»

«Не неси ерунды. Они враги. Если их не убить, тогда умрут наши! Мы на войне! Воюй!»

«Э-э-э…»

«Быстрее! Если они столкнутся, будет поздно! В куче уже не разберешь, где свои, а где чужие! А потом они всех убьют и припрутся сюда! Хочешь, чтобы нас всех тут поубивали? Давай!»

Стефания набычилась, молча глядя на вражеский отряд из-под бровей. Внезапно волосы у нее начали развеваться, словно в лицо ей задул ветер. Странно. Мне вроде не дует… Да! Нужно отцепиться от нее, а то как бы… Или попробовать еще качнуть магию? Нет! Валяться без сознания сейчас нельзя!

— Ха! — Стефания резко выкинула вперед руки с растопыренными пальцами.

Что за показушная пошлятина, подумал я, переводя взгляд с нее на источник раздавшегося с поля боя дикого вопля. От вражеского отряда осталась едва ли треть. Причем если тогда арбалетчики вместе с крышей улетели тихо, без воплей, то нынче картина была другой. Подвергшиеся воздействию заклинания Стефи бились в судорогах и корчах, при этом дико крича так, что было и сюда слышно. Однако вставать на ноги они не пытались и потихоньку замирали. Я попытался применить «чувство смерти», чтобы определить, живы они или нет, но на меня как хлынуло!

Применять такое… посреди поля сражения — дурацкая идея, подумал я, развеивая заклинание и тряся головой в попытке побыстрее избавиться от неприятных ощущений.

— Здорово! — обернулся я к Стефи.

Как раз вовремя, чтобы увидеть ее закатывающиеся глаза и падение на подкосившихся ногах.

— Что с ней? — спросил нерастерявшийся Дерик, ловко поймав ее на руки.

— Не выспалась, — хмуро сказал я. — Тащи ее вниз… Пусть девчонки позаботятся.

Сам же снова повернулся к сражающимся. Третий пехотный, внезапно получив отсрочку встречи с Хель, энергично размахивал мечами, гоня растерявшегося противника. Причем гнали они их в сторону моего фургона. Ко мне. Похоже, враги оказались настолько деморализованы, что отступали, развернувшись спинами вперед.

Это они зря, подумал я, создавая заклинание «прах», зря… это они… Как раз и потренируюсь…

Однако от «праха» толку оказалось совсем чуть. Только двое упало. Вяленько так… Далеко? Или, может, у них есть защита против магии? Мага вроде не видно… Странно. А вот от «копья тьмы» эффект был однозначно лучше. Одно заклинание — один упавший! Но только один. Похоже, для массовых заклинаний мне все еще не хватает энергии. Хорошо. Буду знать…

Тут, пока я тренировался, пехотинцы окончательно добили остатки вражеского отряда. Последние выжившие кинулись было в бегство и добежали почти до моего фургона, но наткнулись на вставших на их пути варг и охранников. Тут сзади набежал, догнав их, третий пехотный, и все! Все нехорошие кончились… Поглазев с крыши на схватку, развернувшуюся буквально у стен фургона, я снова устремил взор вдаль. Упс! А эти откуда взялись?

Отряд вражеской конницы, сунувшись было к ощетинившимся копьями копейщикам, изменил направление и, закладывая неширокую дугу, разворачивался в нашу сторону. И недалеко ведь до них! Как все приблизилось. Похоже, наши отступают…

Я быстро огляделся по сторонам. Так и есть! Императорские войска отступали влево и вправо, оголяя центр. А по центру, прямо на нас, разворачивался отряд конницы… Вот это здорово! На кой они мне тут нужны? Кто их остановит? Я? Не… я, конечно, крут, но не настолько же!

— Конница! — закричал я, обращаясь к командиру перестраивающейся внизу пехоты и показывая рукой направление.

Тот, заскочив на колесо фургона, уставился в указанном направлении. Бойцы его отряда обернулись к командиру, напряженно смотря на него. Потные лица, поколотые щиты, кое у кого смяты шлемы, у некоторых воинов — кровь…

Н-да… второй раз за сегодня выйти против конницы… это будет непросто, понял я, быстро пробежав взглядом по ним. Даже чисто психологически. Хорошо их потрепали!

— Становись! — заревел командир пехоты, спрыгивая вниз. — Становись! Сомкнуть щиты!

А командир ничего… бойцовский дух не потерял… Дух духом, но самое правильное в такой ситуации — отступление…

— Господа маги нас прикроют! — долетело до моего слуха уверенное обещание для выравнивающих ряды солдат.

Как-то я в этом неуверен… Где они, наши маги? Или… это он меня, что ли, имеет в виду? Это он зря… авансы мне раздает… На его бы месте я этого делать не стал…

Я снова посмотрел на поле.

Сихот! Конница точно на нас развернулась! Сматываться поздно! Так! Что делать?! Соображаем быстро, иначе будет поздно! Самое правильное — «прахом» в морду, благо и идут они плотно. Но «прах» я пробовал, нужна сила! Где взять?

«Заем», всплыло в мозгу. «Заем» — заклинание, позволяющее некроманту собирать энергию смерти…

То, что надо! Где как не на поле боя ее взять?

— Сешшш… аа! — прошипел я на эсфератском, картинно разводя поднятые руки в стороны. Почему-то мне показалось, что так будет лучше.

— Хаш!

И в меня ахнуло! Ощущение, словно высунул в машине на скорости голову в окно и открыл рот. Не выдыхается! И продолжает переть внутрь! Сейчас разорвет! Внутри организма опять что-то лопнуло, и такое ощущение, что будто течет. Кровь? Вроде нет. Больно… Шагеш-шш шасха! Боли нет!

«Прах»!

В сторону атакующей конницы понеслось, расширяясь, темное облако. Еще! «Прах»!

Как меня распирает! «Прах»! А может, развеять «заем»? «Прах»! Хватит мне «заема».

«Прах»! А куда я, собственно, стреляю? Нет же там никого…

Выпучив глаза, смотрю на то место, где должен был быть отряд вражеской конницы. Не-а! Пусто…

— Урра-а-а! — заорали внизу. — Уррра-а!

Наклоняюсь. Смотрю. Ликующая пехота, тыкающая в небо мечами и подпрыгивающая на месте.

Вот… дураки, медленно думаю я, мимоходом отмечая, что мир как-то наклоняется и темнеет. Темнеет, темнеет и становится совсем темно…

Бум! У-у! Голова… Иде я? Какая-то доска надо мной… Разводы дерева… сучок…

Как-то все покачивается… И мутит… Шум, кто-то вопит, звон железа… Ба! Так это мой фургон! А я лежу на полу, под креслом. Почему я лежу на полу? Я хозяин фургона и лежу на полу? Точно! Буквально… валяюсь! И кто там так кричит? Просто невероятный шум! Так больно в голове отдается. Нужно сходить посмотреть…

Ловко встаю на ноги. Ха-ха! Я гибкий тигр! Нет, ягуар! Да, я ягуар. Пятнистая кошка! Но кто же там так шумит?

Распахиваю дверь наружу — кто все эти люди? Нашли место, где устроить драку!

— А ну! Тихо! — кричу им я.

Ноль эмоций. Продолжают драться и орать.

— Ти-хо! Ти-хо! Ти-хо! — с минуту, надрываясь, кричу я, помогая себе взмахами руки сверху вниз. Даже горло заболело. Но на меня не обращают внимания. Занимаются своими делами. — Ах так?! Щас я вас успокою! «Прах»! «Прах»! «Прах»! «Прах»!

Сихот! Как болит голова! Прямо разламывается! Но хоть тихо стало… Будете знать, как не обращать внимания на того, кто к вам вежливо обращается… Так. А это что капает? Кровь? Ага, она… Откуда? Че-еррт, из носа! Что вообще, Сихот меня побери, происходит? Где-то был платок… Спускаюсь по лесенке вниз, на землю, с намерением прояснить, что происходит.

— Господин ранен?

Поворачиваю голову — варги! Две. Нет, четыре… Снова две!

— А ну, прекратите!

— Что?

— Хватит этих ваших штучек! А ну, брысь отсюда! Кому сказал!

Варги секунду мнутся, потом исчезают, оставив в ментале отголосок страха.

Так-то лучше. Ишь ты, придумали с двумя головами ходить! Я вас научу правилам хорошего тона! А почему стоим? Почему никуда не едем? Я же собирался давно отсюда уехать?

Обхожу фургон, иду у тому концу, где, помнится, крепились лошади. Почему они все лежат? И Кений лежит! Дрыхнет, скотина! Тут ехать нужно, а он спит!

— Кений, а ну вставай!

Подхожу сзади и отвешиваю ему пинок: вставай, скотина!

Как меня качнуло! Чуть не упал!

— Вставай, гад! Поехали!

Еще пинок!

— Эри! Что ты делаешь?

Оборачиваюсь на испуганный голос — Ирина. Смотрит на меня расширенными глазами.

— Вот, — качнувшись, указываю на него вниз рукой, — лежит, скотина! Не встает!

— Он же мертвый!

— Мертвый? Как… мертвый?

— Они их убили… И его убили…

— Убили?

— Да. Кени убили. Не бей его, пожалуйста…

Смотрю на него. Действительно мертвый! И стрелы из него торчат… Вот гадство!

— Они убили Кени! Сволочи! — с возмущением говорю я, указывая на него рукой. — Ты только посмотри!

Говорю и сам не узнаю своего голоса. Какое-то эхо…

А кто нас повезет, приходит в голову мысль. Я, что ли? На себе? Не… я это так не оставлю! Я с ними разберусь!

— Кто это сделал? Кто его убил? — грозно спрашиваю я Ирину, нахмурив брови.

— Враги…

— Где они?

Ирина неуверенно машет мне за спину.

Там? Отлично! Щас пойду посмотрю, кто это там такой наглый? Убить моих коней! Тяжеловозов редкой породы! Гаа-дыы. Теперь нужно лошадей где-то искать… Как же голова болит! А чего их искать? Вон они лежат!

— Ши-и-и… ма-а-а… р-рр! «Поднять»! «Поднять»! «Поднять»! «Поднять»! О! Лошадки на ногах! Кто так визжит? Ирина? Ну и чего она упала? Дура…

Так. Сейчас схожу разберусь с теми, кто убил моих лошадей, и поеду по своим делам.

— Господин, куда вы?

Опять эти варги! Но у этих по одной голове. Эти приличные! А те были — неприличные!

— Воевать пойду! — покачиваясь, говорю я. — А что?

— Вам нельзя…

— Почему?

— Одному нельзя воевать. У вас нет войска…

— Не проблема! Найдем.

— Прошу вас, Эриадор, не нужно. Давайте мы вас лучше отвезем…

— Отвезем? Куда это?

— Куда захотите. В безопасное место…

— Нет! Я пошел воевать! Прочь с дороги!

— Господин…

— Прочь!

Я отмахнулся от них и пошел искать врагов.

Сколько камней под ногами! Аж качает… Кто их тут понакидал? Враги? Внезапно ощущаю опасность. Кто-то хочет напасть на меня со спины! Резко оборачиваюсь. Варги. Расходятся в стороны с явным намерением окружить! Это они зря… Нападать на меня? А как вам это? «Прах»! Сихот! Чуть в фургон не попал! Так, варги попадали и не шевелятся… Это хорошо… Мешать не будут. Надоели! Да! Что-то говорили про то, что у меня нет солдат… А это кто валяется? «Поднять»! О! Солдат! Только без руки… Ты чего такой смешной? Где рука-то? Ладно… сойдет! Как голова болит… «Поднять»! «Поднять»! «Поднять»! А-а! Надоело! Всех поднять! Убейте всех!

И тут моя вселенная сжалась до одной точки.

— Господин магистр, а что теперь с ним будет?

Целительница-первокурсница с опаской заглядывала через край телеги, в которой на сене, сомкнув веки, лежал Эриадор.

— Мм… — оттопырив нижнюю губу, задумчиво посмотрел на него маг и произнес, пожав плечами: — Судить его будут. Что еще?

Златовласка зеленоглазая

Столица.

Эстела.

— Шотан леди Виленты…

Слегка изогнутый клинок в черных ножнах с негромким стуком лег на столешницу светлого дерева. Варга, которая принесла его, сделала шаг назад и замерла по стойке «смирно».

Начальница тайной стражи Этории леди Эстела несколько секунд молча смотрела на лежащее перед ней оружие, плотно сжав губы.

— Подробности, — наконец коротко потребовала она, не поднимая глаз.

— Леди Вилента убита Эриадором Аальстом вместе с тремя членами моей пятерки, включая старшую группы. В живых осталась только я и леди Нелла… — лаконично доложила варга и замолчала.

— Я сказала — подробности!

Эстела оторвала взгляд от ножен и тяжело, немигающе уставилась на собеседницу.

— Мы выполняли задание по охране Эриадора Аальста, отправленного вместе с экспедиционным корпусом для подавления мятежа, — начала рассказ варга. — К мятежникам внезапно подошла помощь, и развернулось сражение. Леди Вилента попыталась выполнить данный ей приказ, но этому помешала охрана студентов и сам Аальст, заявивший, что в нас он не нуждается. Леди Вилента настаивала, но Аальст пообещал применить силу и сжечь нас созданным огненным шаром. Леди Виленте пришлось уступить и перейти, как приказал Аальст, во внешний круг охранения.

Затем к нашему расположению прорвался один из отрядов противника. Мы отбились. Аальст вместе с Терской принимали активное участие, используя заклинания. Терская потеряла сознание, и ее отнесли в фургон, однако ранений она при этом не получила. После небольшой передышки нас атаковал отряд конницы. Так вышло, что мы оказались на линии его атаки. Аальст использовал заклинания, похожие на полупрозрачные облачка черной пыли. Заклинания очень сильные, поскольку отряд вражеской конницы, в который попало такое облако, был уничтожен. После чего Аальст сам потерял сознание и упал вниз с крыши фургона. Его тоже занесли внутрь, и леди Вилента, взяв командование на себя, приказала отступать. В сопровождении остатков четвертого пехотного полка, студенческой охраны и фургона, в который уложили раненых, мы двинулись в тыл. К этому моменту на поле боя была полная неразбериха и единая линия войск отсутствовала. Поэтому, отступая, мы внезапно вновь наткнулись на противника. Отряд пехоты, прикрывающий лучников. Мы выскочили прямо на них. Лошади, тянущие фургон, пали под стрелами, а мы вступили в бой с мечниками. Врагов было гораздо больше. Вилента приказала мне с Неллой спасать Аальста, пока они помогают сдерживать натиск. Подбежав к фургону, мы увидели на его ступеньках Эриадора. Он пришел в себя, встал на ноги и вышел наружу. Он что-то кричал, а потом снова применил магию. Это было заклинание, которое действовало сразу на многих людей. Он убивал, не разбирая, кто перед ним. Уничтожил отряд имперской пехоты, вражеских лучников и мечников. Убил почти всех. Однако нам повезло, и мы остались живы. Моя пятерка и леди Вилента сражались сбоку, под заклинание мы не попали. Пока все приходили в себя от неожиданности, Аальст спустился вниз. Я попыталась поговорить с ним, но он грубо приказал отстать от него и принялся пинать мертвую лошадь…

— Мертвую лошадь? Зачем? — удивилась Эста.

— Он хотел, чтобы она встала… Леди Эстела, в тот момент Аальст был не в себе. У него внутри бурлили эмоции. Рваные, обрывочные, противоречащие друг другу. В нормальном состоянии у людей так не бывает. Он словно помешался. Еще… в нем ощущалось что-то такое… опасное. Непонятное. Я почувствовала. Мы с Неллой отступили. Тут Аальст взял и «поднял» лошадей. Сначала одну, потом всех.

— Некромантия? При всех? — сузила глаза Эста.

— Да. Причем очень быстро. Одну за другой. Без всяких заклинаний и движений, которые обычно делают маги. Просто протягивал руку с растопыренными пальцами — и все. Они вставали!

— Да уж… — с озадаченностью в голосе прокомментировала Эста услышанное.

— Потом Аальст поговорил с одной из студенток и сказал, что пойдет сражаться.

— Сражаться?

— Да. В одиночку. Леди Вилента попыталась уговорами остановить его, но он не стал слушать и, отвернувшись, отправился выполнять свое намерение. Этого было нельзя допустить. Госпожа майор приказала нам окружить и схватить его. Но Аальст нанес удар первым. По тем, кто оказался ближе к нему. Мы с Нелл заходили с флангов и поэтому остались живы. А леди Вилента и остальные…

Варга замолчала, наклонила голову и чуть развела руки в стороны.

— Дальше! — жестко приказала Эста.

— А потом он «поднял» мертвых. Очень много мертвых. И упал. Я почувствовала, что он потерял сознание, и приняла командование на себя. Мы с Неллой его подняли и потащили на себе вслед за фургоном, который мертвые лошади неожиданно понесли. Мы догнали его, когда он слетел со склона и разбился. Аальст по-прежнему был без сознания, и я не знала, что с ним делать. Вполне возможно, что ему была нужна помощь целителя, но все они были где-то там, на поле боя. Однако я понимала, что после сотворенной им некромантии отдавать его в руки магам нельзя. Мы могли бы отвезти его к другим целителям, но не знали, можно ли его брать в дорогу в таком состоянии. И потом… После того, что он сделал, оказаться один на один с ним, когда он очнется… Аальст, когда творил заклинания, был явно не в своем уме… Пока мы думали, что делать, к нам подошел имперский пехотный отряд. При нем было два мага и целитель. И Аальста взяли под усиленную охрану, отодвинув нас в сторону. Всю дорогу до столицы нас к нему не подпускали. Мы бы, конечно, попытались что-то предпринять, но леди Вилента не оставила мне никаких указаний на такой случай… Вполне возможно, это могло навредить его здоровью. Не зная, что делать, я приняла решение — просто сопровождать. Вот мы и здесь, — чуть пожав плечами, закончила рассказ варга.

— Хорошо, — кивнула Эста. — А что с Аальстом?

— Почти всю дорогу он был без сознания. Приходил в себя только на короткие промежутки времени. Терская встала на ноги на следующий день, а вот он нет…

— Что говорят целители по поводу его здоровья?

— Сильное магическое истощение. Возникает, когда маг слишком часто пользуется магией. Может пройти само, без последствий, может привести к потере способности творить магию, может стать причиной быстрой смерти… Лечить такое никто не умеет. Целители врачуют тело, но вот все, что связано с магией…

— Как сейчас его состояние?

— На момент пересечения ворот университета он был жив. Хуже ему не стало.

— Где твоя напарница?

— Караулит у ворот университета. Я поспешила на доклад.

— Хм… — Эста забарабанила пальцами по столу, обдумывая решение. — Значит, так! Сейчас я дам указание, и вас сменят. Прибудете сюда и сядете писать отчеты. Подробнейшие. Все, что вспомните. Любые детали. Что с телами наших погибших?

— Мы нашли и похоронили.

— Сообщите в архив с указанием места. Оружие и личные вещи погибших — как обычно. Сейчас подождешь в соседней комнате. Вопросы есть?

— У меня есть не отправленные вам письма леди Виленты.

— Приложишь к своему отчету. Еще вопросы?

— Нет вопросов.

— Тогда — выполняйте!

— Слушаюсь!

«Что за дурацкая идея была послать мага-первокурсника на войну?» — подумала Эста, глядя на закрывшуюся за варгой дверь.

Его же там чуть не убили! А теперь неизвестно, что с ним будет. Может и способности потерять… Впрочем, это к лучшему. Без магии с ним будет проще. Главное, чтобы тело было целое, а все остальное — не важно. Ты смотри, обещал, паршивец, научиться кусаться — научился! И быстро… Четверых наших убил… тварь! Если бы не его предназначение — лично бы горло перерезала! За всех. А за Виленту в отдельности…

Эста опустила глаза на стол, на котором по-прежнему лежал клинок в слегка потертых ножнах.

Как же ты так… Вил? Как же ты не успела? Ты ведь всегда была осторожной… И вот теперь на столе твой меч… А тебя нет. И больше никогда…

Эста почувствовала, как у нее спазмом перехватывает горло.

«Какая ты, однако, сентиментальная стала… боевая лошадь, — сказала она себе, указательным пальцем потирая потерявший вдруг резкость левый глаз. — Стареешь, Эста, стареешь… Не первый меч перед тобой. Не первый… И не последний. Хуже всего, что не последний! Ладно, девочки, покойтесь с миром. Вы сделали все, что могли. Мы доделаем. Кишками своими обмотаюсь, если потребуется, но мужчины у нас будут! Увидите. Не зря вы жизни отдали. Не зря! И с Аальста за вас спрошу! За каждую спрошу! Вовек не рассчитается, гаденыш!»

Что с ним делать?

Небольшой круглый зал с узкими готическими окнами под потолком с тонкими коваными рамами, в которые вставлены матовые стекла. Вдоль серого с белыми прожилками мрамора стены — длинный подковообразный стол, за которым сидят члены магического совета. Перед каждым — солидная кожаная папка с документами, на которые, впрочем, они особого внимания не обращают. Маги больше заняты негромким разговором друг с другом. Только некоторые небрежно и неспешно переворачивают листки, пробегая глазами содержимое.

— Хм, хм… — прочистил горло сидящий во главе стола глава Верховного совета, — начнем, пожалуй. Все знают, зачем мы тут собрались?

Негромкий говорок, в котором слышалось «да, да, знаем», сопровождаемый кивками в знак согласия, разнесся над столом.

— Точно, все знают? Магистр Вонкус тоже в курсе?

Над столами раздались хмыканье, смешки, и взгляды присутствующих обратились в сторону опростоволосившегося на последнем совете магистра.

— Да, господин верховный маг, я знаю, — с достоинством ответил Вонкус, выпрямляясь.

— Что ж, хорошо.

Архимаг Влатий, глава совета, неспешно глянул сначала влево, затем вправо от себя:

— Итак… рассматриваемый сегодня советом вопрос — дело студента первого курса университета Эриадора Аальста, уличенного в использовании запрещенной магии… а именно некромантии.

— Прошу простить, что перебиваю… — приподнял правую руку ректор магического университета Мотэдиус, — но мне кажется, что слово «уличенный» применять тут не совсем правильно. Все произошло на глазах многих людей.

Мотэдиус вместе с несколькими преподавателями университета находился за столом для приглашенных, стоявшим сбоку от стола совета.

Архимаг недовольно поджал губы и пристально посмотрел на него:

— Господин ректор, мы все прекрасно осведомлены о том, насколько близко вы принимаете к сердцу дела вашего университета и судьбы ваших учеников… Но! Сейчас идет заседание Верховного совета магов империи, которым руковожу я. Поэтому прошу вас, как, впрочем, и всех присутствующих, придерживаться регламента собрания. Регламент вы можете найти в папках, лежащих пред каждым… Когда повестка дойдет до пункта «прения», каждому желающему будет дана возможность высказаться… А пока давайте двигаться согласно плану…

— Прошу прощения, господин глава совета! — Мотэдиус положил поднятую руку обратно на стол и на пару секунд уважительно наклонил голову.

Влатий неспешно кивнул ему в ответ и продолжил:

— Как вы знаете, имело место применение массовой некромантии, что является грубейшим нарушением запрета нашей гильдии и законов империи и однозначно требует самого сурового наказания… Однако при внимательном рассмотрении на первый взгляд совершенно ясного и понятного дела возникает ряд вопросов, которые нуждаются в ответах… И от того, как мы на них ответим, будет зависеть и мера наказания, и дальнейшая судьба студента магического университета князя Эриадора Аальста…

Итак, первое, на что я хочу обратить внимание уважаемого совета, это то, что действия свои Эриадор совершил, как правильно заметил здесь господин ректор, на глазах многих людей. Поэтому свидетелей много, и, если мы захотим сделать вид, что ничего не произошло, это нам не удастся… Это раз.

Второе. Все произошло в момент сражения на поле боя, и заклинания были направлены против врагов империи. Согласно рапорту командующего корпусом, орда мертвецов, напавшая с тыла на мятежников, оказалась тем самым внезапным фактором, который переломил ход сражения и позволил одержать экспедиционному корпусу победу. Требуется ответить на вопрос — является это смягчающим вину обстоятельством или нет, а если да, то насколько?

Третье. Согласно показаниям свидетелей, Аальст находился в гуще сражения с самого начала до того момента, пока его в бессознательном состоянии не вынесли с поля боя. Налицо проявление доблести воина. Очевидцы утверждают, что Аальст одержал победу в дуэли с вражеским магом. Для первокурсника это, несомненно, значительный результат. Вопрос: достоин он награды за эти деяния или нет?

Четвертое. Аальст, применяя заклинания массового характера, уничтожил остатки отряда имперской пехоты, которая из последних сил сражалась с превосходящими силами противника. Кроме них им убиты варги его охраны. Как он утверждает, произошло это, когда он находился в состоянии помутненного рассудка. Вопрос: считать ли это обстоятельством, отягощающим вину, и если да, то насколько?

Пятое. В результате перенапряжения, которому он подверг себя в сражении, Аальст потерял способности и теперь никогда не сможет быть магом…

Над столом совета пролетел легкий шепоток.

— Ситуация, когда благородный дворянин получает увечья или раны на поле боя, случается не впервой, и что делать в таких случаях — известно. Однако сейчас целители бессильны. Вернуть способности магу они не в состоянии…

В зале на несколько секунд установилась неприятная тишина. Тема о магах, потерявших способности, была не то чтобы под запретом… но очень непопулярна.

— Пусть Аальст молод, руки-ноги у него на месте, и он вполне способен найти себе занятие, способное его прокормить. Однако я думаю, что внезапная смена жизненных целей для молодого человека может оказаться весьма болезненной… Я категорически против того, чтобы члены гильдии магов из-за сложившихся жизненных обстоятельств побирались, занимаясь наемной работой, или пытались найти свое место пусть среди сильных и смелых, но умственно неразвитых воителей. Поэтому еще раз повторюсь, отвечая на раздающийся порой вопрос о необходимости перечисления налога в фонд гильдии — мы не можем бросать без средств к существованию наших коллег, сражавшихся с нами плечом к плечу под знаменами империи, которым просто немного не повезло… Это совершенно невозможная ситуация. Все знают, что в гильдии магов существует ряд незыблемых правил, которые не нарушаются никогда. Одно из них — любой маг, не совершивший преступлений против гильдии и империи, всегда будет иметь: помощь целителя, крышу над головой и кусок хлеба, вне зависимости от того, насколько этот маг ценен… По существующим законам Аальст имеет право на пенсию… Нам с вами тоже нужно будет рассмотреть этот вопрос и вынести свой вердикт…

Архимаг неспешно обвел взглядом присутствующих, ища в них понимание. Ответом ему стали одобрительные кивки и взгляды, полные согласия.

— Вот основные пункты, которые мы должны сегодня рассмотреть, а также необходимо дать ответы на вопросы, изложенные в них… Итак, повестка озвучена, теперь переходим к обсуждению. У кого есть вопросы — задавайте.

— А скажите, магистр Николас, — сразу воспользовался предложением один из членов совета, — в документах сказано, что своим ученикам вы преподавали только азы. Конкретно — «подъем» только одного покойника. Откуда ему известен вариант заклинания, действующего на многих умерших? И откуда у вашего подопечного столько сил? Ведь чтобы поднять такое количество трупов, просто необходим уровень архимага!

— Что я могу сказать? — развел руками Николас, сидящий рядом с ректором за гостевым столом. — Не знаю. Эти вопросы Эриадору задавали многие, в том числе и дознаватели. Вразумительного ответа никто так и не получил. Говорит, помнит, что что-то делал, а почему и как — не помнит. Вообще хочу сказать, что как ученик он был весьма талантлив. Все буквально с первого раза схватывал. Вполне мог сам додуматься, как изменить заклинание. Очень жаль, что парень «сгорел». Очень перспективный был бы маг… А про силу я вам ничего не скажу. Не знаю.

— Да? Спасибо. Хотя все это весьма странно. А что у него со здоровьем? Тут написано: «периодически теряет сознание». Это правда?

— Да, — хмуро ответила тоже приглашенная магесса Элеона. — Последствия перенапряжения оказались крайне разрушительны для его организма. Само тело и все органы здоровы, но вот с нервной системой, которая по всем показателям тоже в норме, что-то не так. Эриадор беспричинно проваливается в беспамятство. Пока его везли до столицы, говорят, он практически не приходил в себя. Здесь приступы стали не такими частыми. Последнюю неделю их вообще не было. Надеюсь, что больше они не повторятся. Но нужно понаблюдать, поскольку причина их неизвестна. Магесса Аканта, которая его осматривала, тоже не смогла сказать ничего определенного. Похоже, это как-то связано с его магией. А если точнее — с потерей способности к ней. На сегодняшний день Аальст условно здоров. С логикой у него все в порядке, мыслит и рассуждает здраво. Вот все, что могу сказать в общих чертах…

— Благодарю вас, госпожа магесса, — кивнул ей Влатий. — А какова вероятность того, что его способности к нему вернутся?

— Ни-ка-кой! — бодро отчеканила в ответ Элеона. — Поскольку никто не может мне сказать, что такое магия и как она взаимодействует с человеком, — ни-ка-кой! Случаи потери способностей происходят достаточно редко и, как следствие, изучены слабо. История показывает, что, лишившись магии, ее не вернуть. Да что там далеко ходить за примерами? Когда отступников лишают силы на Камне слез, никто ведь снова магом не становится.

При этих словах целительницы глава совета слегка поморщился.

— Хотя, — продолжила магесса, — существуют легенды, что кто-то когда-то вновь обрел магию. Но все это, повторяю, на уровне легенд. Документальных подтверждений я не имею. Может, где-то и у кого-то они есть, но у меня их нет. Поэтому…

Магесса, пожав плечами, картинно развела руками.

— Короче говоря, — подытожил архимаг, — прогноз неопределенный, но юноша здоров и может присягнуть клятвой крови на верность императору и империи…

— А этого я не говорила, — ответила Элеона. — Совершенно не представляю, что с ним произойдет в момент принесения клятвы. Это же магический ритуал! Как он на него подействует? Он может легко убить Аальста.

— Но вы же сказали, что он здоров?

— Тело — да. А все, относящееся к тонкой материи, — не знаю. У меня есть подозрение, что мальчик чудом выжил, пока его везли в столицу. Если опять рубануть по едва зарубцевавшейся ране, вполне вероятно, что второй раз он не вытянет. Надеюсь, я понятно говорю?

— Да, — кивнул архимаг, — вполне. То есть любые магические воздействия на него сейчас нежелательны?

— Лично я бы не стала рисковать. Это все, что я вам могу сказать.

— Хорошо. Благодарю вас, магесса.

Элеона склонила голову, прижав подбородок к груди. Архимаг задумался на несколько секунд.

— А пригласите сюда господина Эриадора, — внезапно сказал он, обращаясь к двум молодым магам, стоящим возле дверей в зал.

Эри.

Сижу. Никого не трогаю. Примус, правда, не починяю, а разглядываю большую двухстворчатую дверь, ведущую в зал, где в данный момент заседает Верховный совет магов. Думают, что со мной делать. А что со мной делать? Кормить, любить, холить и лелеять… И гладить по шерстке… А больше ничего со мной делать не надо. И так я пострадамши и ободрамшись… Сходил, называется, на войнушку! Фургон про… шляпил! Очнулся в какой-то трясучей телеге на жалком пучке сена.

— А где? — не понимая, интересуюсь я судьбой своего передвижного дома.

— Он разбился, — печально отвечает, склонившись надо мной, Стефи.

— Как разбился?

«Самолет, что ли?» — думаю про себя.

— Мертвые лошади понесли вниз по склону. А внизу большой камень. А они так разогнались. И налетели… Там только доски остались… Раненые, которые были в фургоне, разбились…

— А ты как? — поинтересовался я. — Ты ведь в фургоне была?

— Мне стало лучше, и я вышла наружу. Раненым нужны были места…

«Да, — подумал я, когда услышал эту скорбную весть, — вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Старался, чтобы крепче сделали. Достарался! Будь конструкция похлипче, глядишь, там колесо бы отвалилось, или ось бы на скорости развалилась… перевернулся бы, да и все дела. Починил бы… а тут…»

Перед внутренним взором картина стремительно несущегося под гору черного фургона, мельтешащего спицами огромных колес… Приближающийся серый здоровенный камень с острыми краями… Первыми в него грудью врезаются мертвые, механически переставляющие ноги лошади, сзади на них неотвратимо надвигается громада фургона. Удар! Треск! Грохот! Разлетающиеся во все стороны доски, колеса, вещи, куски тел лошадей и людей… Кровища во все стороны!

«Пожалуй, чинить там нечего, — представив себе момент гибели моего детища, подумал я. — Проще новый сделать». Где только денег взять? И колечки ведь не продашь. Все кристаллы, которые я получил у местного демона, остались в фургоне. Большой — как амулет облегчения веса, два поменьше — бытовые амулеты сбора и нагрева воды. Вот кто-то поживится, когда найдет… Ладно хоть, гитара и чаки у меня в пространственном мешке были. Тоже ведь кто-нибудь нашел бы. Но с хранилищем нюанс. Магия у меня пропала! Нету — и все! Ничего не могу сделать! Ни в мешок залезть, ни элементарно щит поставить. По нулям!

«Прэ-элестно, просто прэ-элестно», — прокомментировал я себе, сделав это открытие. Значит, вернулся к тому, с чего начал. Голая черепашка без панциря, в чужом, враждебном мире. Только вот со здоровьем у меня при старте было получше. Не то что при нынешнем камбэке.

Я банально выключался, как барахлящий Терминатор. «Пи-иу-у…» — и мир вокруг меня стягивается в одну точку. Прихожу в себя и обнаруживаю, что лежу то в своей комнате, то в университетской больничке… Куда ближе, туда и оттаскивают. Просто феерия… За ворота не выйти. Очнешься потом голенький в канаве, вот смеху-то будет! Алистера точно посмеется. Она тут, воспользовавшись моим недомоганием, попробовала было зубки на мне поточить, красотка злопамятная. Так, ерунда. Небольшой наезд, вызванный желанием самоутвердиться и припомнить былое. Я это так квалифицировал. Но Стефания оценила его по-другому.

— А ну убирайтесь отсюда!

Пока я прикидывал, какой завуалированной колкостью ответить на эскападу красавицы в красном, Стефи выскочила вперед, загораживая меня собой. Прижав подбородок к груди, она смотрела на Алистку и ее компанию из-под бровей, агрессивно набычившись. Та попыталась было перевести разговор в плоскость «а ты ва-а-аще кто такая?» с этаким вселенским презрением, но тут у Стефи заструились на невидимом ветру волосы и почему-то стало как-то неуютно.

— Стефи, стой! — заорал я, вспомнив, где я уже это видел. — Успокойся!

Теперь я выскочил вперед, загородив Стефанию спиной и расставив руки в стороны.

— Исчезли отсюда! — рявкнул я на застывшую передо мной компанию. — Если жить хотите! Не злите повелительницу Тьмы!

Те, на удивление, спорить не стали и смылись быстро-быстро. Словно вампиры, увидевшие восход солнца. Озадаченный такой сговорчивостью, я обернулся. Ба-а! У Стефи абсолютно черные глаза! Ни зрачка, ни белка. Все залито Тьмой.

Ясно теперь, почему они были так шустры. А не последовать ли мне за ними? Это вообще Стефи или… кто?

«Алле! Ты дома?» — мысленно обратился я к ней.

«В смысле?»

«Ага! Живые есть. Ладно… Что у тебя с глазами?»

«А что у меня с глазами?»

«Так. Понятно… Проехали. Ты чего так разволновалась?»

— А что они… себе позволяют?! Пользоваться тем, что человек болен и не имеет сил постоять за себя! Это подло, гадко, мерзко! Так благородные люди поступать не должны! Пусть только еще попробуют! Я не дам им оскорблять моего друга!

Тьма в глазах Стефи стала светлеть, кончики развевающихся волос опустились вниз, и солнечный свет стал поярче.

— Гм… спасибо, конечно, но ты их только что чуть-чуть не убила…

— Я?

— Угу. Ты, пожалуйста, не волнуйся. Обойдемся без жертв. А университет оставим целым.

Вопросительный взгляд в ответ.

Стефания была, как говорится, вся на нервах. Конечно, а что тут удивительного? Засунуть девочку в гущу сражения, где она за полчаса увидит смертей столько, сколько домашней девочке не увидеть и за тысячу лет, и при этом рассчитывать, что психика у нее никак не изменится, — это верх оптимизма. А точнее — кретинизма. Плюс еще — сама там убивала. Тогда, во время покушения на площади она еще не знала, чем ее заклинание закончится, а здесь — осознанное решение. Потом я всю дорогу пытался дать дуба… Очень боялась, что я у нее на руках умру. Вернулись в столицу — тут тоже напряг. Как я понял, Стефи все же втайне надеялась, что ее ждет письмо от принца. Облом-с… Динию не до провинциальной баронессы.

А меня светила местной медицины записали в инвалиды магического труда. Даже Аканта посетила. Ой, что было! К встрече целительницы готовились… ну не знаю, с чем сравнить… Наверное, как к встрече императора. Бегали, суетились, драили, прихорашивались. Целители так вообще чуть ли не в мыле были. Только что пар со спин не валил. Энтузиазма было столько, что его количество стало переходить в качество. В идиотизм. Пиком, пожалуй, стало явление второкурсниц с охапками цветов с целью украсить ими мою комнату и кровать. Они что, думают, что я знаменитую врачевательницу у себя принимать буду? Чаем с плюшками поить? Ага, щас! Меньше чем на главный бальный зал университета я не согласен! Я на ложе под балдахином, по центру, в окружении плотного кольца студентов и преподов. Пусть все видят! Да! И не забудьте заказать оркестр!

— Это, конечно, все очень мило, — сказал я тогда этим цветочницам, стоя на пороге своей комнаты и упершись ногой в косяк, дабы не ворвались, — только я предпочитаю живые цветы. Но, к сожалению, кровать у меня недостаточно большая, чтобы разом вместить весь дивный розарий, возникший у моих дверей. Мой недочет. Приходите позже, когда я ее сменю хотя бы на двуспальную!

И дверь захлопнул, оставив их озадаченно думать — чего это я им такое сказал?

Великая целительница оказалась невысокой, чуть полноватой, жизнерадостной теткой. Отличная кожа, блестящие волосы, белые ровные зубы. Яркие, живые глаза. Словно ей двадцать лет. И характер такой же — с удовольствием похихикает. Магесса Элеона, сопровождавшая ее, выглядела как чопорная английская старуха. Смотрели все на Аканту как на богиню. Стефи, которой я организовал контрамарку на присутствие рядом со мной, так вообще чуть ли не молитвенно руки на груди складывала. Ну, посмотрела Аканта меня, посмотрела, пальчиком туда-сюда потыкала… Констатировала — да, было, было! Правда… Но все куда-то делось… Куда — не ясно. Однако это и до нее известно было. Порекомендовала больше бывать на воздухе, больше двигаться и хорошо кушать. Очень милая тетка.

Как только целители ослабили свою хватку и дали добро на общение — косяком пошли дознаватели. Расспросы, допросы, подозрения, слухи и сплетни по всему университету… В общем, как и предполагал, мне сшили дело по некромантии. Я, собственно, не удивился. Все было понятно с самого начала. Славно я там оторвался. Правда, концовку не помню толком. Но вот четвертый пехотный… Жаль. На зубах, можно сказать, ползли, почти вылезли, почти выжили… И тут я всех внезапно замесил в одну кучу! Нехорошо получилось. Но что поделать? Жизнь есть жизнь… Не в себе был…

За решетку меня не посадили. Ограничили передвижение стенами университета да приставили охрану присматривать. Ну а в принципе-то? Зачем меня в тюрьму? Зарядка сломана, батарейки разряжены — отжечь ничего не получится. С головой плохо — на ровном месте падаю. Угрозы окружающим никакой. Поэтому два охранника вполне достаточно для моей персоны. Тем более что бежать в моем состоянии — себе дороже. В общем, так я два с лишним месяца в обнимку с целителями и дознавателями и провел. Можно готовиться к написанию сочинения о бездарно проведенном лете, ибо июль почти закончился… Все планы прахом…

Звук открывшейся двери прервал мои мысли. В комнату, где я коротал время на небольшом мягком диванчике с синей парчовой обивкой, вошел молодой маг в красной мании.

— Господин Эриадор, прошу вас проследовать в зал совета, — сказал он и показал рукой в сторону открытой двери. — Вас приглашают.

«Ну, приглашают так приглашают», — подумал я, поднимаясь с дивана.

— Благодарю, — кивнул я магу и, подойдя к высокому зеркалу в стене, одернул камзол. Одежду я выбрал не «за», а «вопреки». Правильнее было прийти в зеленом, создавая образ белого и пушистого, но я был весь в черном. Костюм темного мага для официальных мероприятий: черный, блестящий серебряными нитками камзол с высоким воротником-стойкой, штаны такие же черные с серебряной ниткой. Полусапожки из мягкой кожи, ножны на левом боку цвета тьмы и темно-синий пояс с большой серебряной пряжкой. Единственное «светлое исключение» — шейный платок ослепительного белого шелка, заколотый заколкой с большим прозрачным камнем. Строго, стильно. На груди — знаки доблести: награда «За заслуги перед империей первой степени», значок «Почетный студент ИМУ», значки темного и целительского факультетов. Не богато, но и не сирота.

Ровным, неспешным шагом вошел в зал. Несколько десятков пар глаз внимательно и оценивающе смотрели на меня. Я тоже пробежал взглядом по составу совета.

М-да… Молодым совет, пожалуй, не назовешь… Сколько благородной седины…

— Эриадор Аальст? — поинтересовался глава совета явно для проформы. Я уже имел с ним три пространных разговора. В университете.

— Имею честь быть им, — ответил я, делая уважительный полупоклон, адресованный всему совету.

— Господин Аальст! Верховный совет магов практически в полном составе собрался здесь, чтобы обсудить степень вашей вины и определить вам наказание за нарушение законов гильдии… Вам есть что сказать по этому поводу?

— Конечно! — ни секунды не раздумывая, громким голосом ответил я. — Пользуясь моментом, в присутствии членов Верховного совета, я заявляю — я невиновен по всем пунктам!

Послышались удивленные возгласы и звуки, которые издают вытянутыми губами, типа «пфую-у-у… (ну нахал!)».

— Пункт в обвинении у вас только один… некромантия… — И хмурый взгляд на меня. — Прошу вас уменьшить выражение эмоций… Давайте конкретно и по делу. Итак, у вас есть что сказать в свою защиту?

— Есть, ваша светлость! Я невинная жертва чудовищного стечения обстоятельств, оказавшаяся в скверное время в скверном месте. Только это и ничто другое вынудило меня нарушить высокочтимые законы гильдии…

Я сделал паузу, давая информации впитаться в мозг слушателей и смотря на их реакцию. Глава молчал, не торопя меня. В зале на несколько секунд стало тихо.

— И что же это были за обстоятельства, заставившие вас преступить закон? — нарушил тишину один из магов совета, видимо расценив ее как позволение задавать мне вопросы.

— Отряд вражеской конницы. Очень быстрый отряд с очень острыми пиками. Когда я увидел, что он несется на нас, а у меня в руках нет даже подушки, чтобы в них кинуть, я швырнул в них первое, что пришло в голову. И это оказался совсем не свод законов поведения мага…

Над столом возникло оживление, сопровождаемое чуть слышными смешками и улыбками.

— Очень жить хотелось, — максимально честно сказал я, улыбнувшись, как я надеялся, искренней улыбкой. — И мне, и шести девушкам-дворянкам за моей спиной. Раздумывать было некогда. Ну и вот… что вышло, то вышло…

Я сокрушенно развел руками. По залу пробежал одобрительный шепоток.

— Вы сейчас говорите о другом, — раздался голос с другой стороны стола. — Против конницы вы использовали одно из темных заклинаний, а не некромантию. Мы хотим услышать, что именно вас сподвигло на поднятие мертвецов. Тогда, судя по показаниям свидетелей, конница на вас не нападала!

— Ах, вы об этом случае… — Я скорбно наморщил нос. — Прошу простить меня, высокоуважаемый совет, но вот как раз об интересующих вас событиях я сам узнал, как говорится, из третьих рук. После атаки конницы я потерял сознание и, говорят, упал с крыши фургона на землю. Вроде бы я несколько раз потом приходил в себя… Однако что именно делал я в эти моменты… и почему… рассказать я вам не могу. Просто не помню! Единственное, что всплывает в памяти, что кто-то сильно шумел… А так… Больше ничего…

Я опять развел руками и для комплекта пожал плечами.

— Откуда вам известны примененные вами заклинания?

— Меня научил им мой отец… (Все на него спишу!)

— У вас разрешена некромантия?

— Вы знаете, у нас вообще очень мало магов. Кроме членов нашей семьи, я больше никого не знаю. Только сейчас, попав к вам и увидев разом столько людей, владеющих магией, я понял, что гильдии магов у нас нет. Наверное, потому, что магов просто мало. И никто не следит, кто из них что делает…

Над столом совета возник гул голосов. Совет обсуждал услышанное.

— М-да… ну хорошо…

Конечно, хорошо!

— Однако вы вполне могли использовать другое заклинание…

— Если бы я знал какое-нибудь другое массовое заклинание, то да! — честными глазами глядя на спросившего, ответил я. — Если бы меня научили чему-нибудь перед тем, как отправить на войну, то конечно же — да! Вы можете поинтересоваться у присутствующего здесь господина Мотэдиуса о том, из чего состоит арсенал заклинаний первокурсника. Он вам подтвердит, что боевых заклинаний в нем нет!

Мотэдиус под взглядами совета кивнул, подтверждая мои слова.

— Вполне возможно, что наше присутствие при подавлении мятежа было продиктовано весьма вескими причинами, о которых я не знаю, но то, что мы не пошли на смазку для мечей, это просто какое-то чудо… — непонимающе развел я руками и продолжил, озвучивая совету встречную претензию: — Вообще посылать на войну тех, кто только стал магами, очень странная практика. Конечно, я недавно в вашей стране и, вполне возможно, чего-то не понимаю или не знаю, но все равно мне кажется это очень и очень странным.

В зале вновь установилась тишина.

— Да! А собственно, почему их послали? — с удивлением спросил ветхий старичок-воздушник, нагибаясь к столу и выглядывая из-за своих соседей на главу совета. — Действительно странная идея. Зачем это было нужно — отправить первый курс на войну?

Все завозились, заскрипели стульями и стали поворачиваться к своему главнокомандующему, не спешившему отвечать. Похоже, всем это было непонятно и всех действительно интересовал вопрос: кто придумал эту дурь?

Однако архимаг отвечать на вопрос не спешил. Нахмурившись, он сидел за столом, сцепив пальцы. Пауза.

— На этот вопрос я отвечу позже, — наконец открыл он рот и тут же недовольно поджал губы.

В совете недовольно и недоуменно загудели. Что значит позже?

— Так! — перебивая их, громко произнес глава совета. — Закончим с этим. Скажите, Эриадор, как вы сами думаете, заслуживаете вы наказания или нет?

— Конечно же нет! За что меня наказывать? Послали на войну — поехал, как верный присяге дворянин. Приехал, стойко нес тяготы войны — мерз, голодал, сидел в грязи под стрелами, выполняя долг. Пришлось вступить в бой — сражался в меру сил и способностей. Ну напуделял… Так это от недостатка опыта, и ранен в голову был! Но с поля боя не бежал. Сражался до последнего, сколько мог. Говорят, даже очень неплохо сражался. Да и потом, как меня наказать? Самое страшное для мага — потерю способностей — я получил, сражаясь за императора. Теперь вот инвалид. Чем меня еще можно наказать? Только голову отрубить или за решетку посадить. Ну не знаю… кому и чем это поможет…

В зале установилась продолжительная тишина. Архимаг сидел, скривившись, члены совета хмурились, обдумывая услышанное.

«Если бы ректор сейчас вскочил и закричал, вытянув руку вперед: „Свободу Эриадору Аальсту!“, его бы поддержали», — усмехнулся я про себя, представив эту картину.

— Хорошо, — наконец сказал глава совета. — Я думаю, что у совета вопросов к вам больше нет. Вы можете идти. Есть ли у вас какие-нибудь просьбы, жалобы?

— Жалоб нет, есть просьба.

— Я вас слушаю.

— Очень хочется узнать, кому я обязан столь крутым поворотом в своей судьбе, лишившим меня способностей. Скажите, кто отправил меня на войну?

Гробовая тишина в зале. Влатий пристально смотрит мне в глаза.

— Что ж, вы имеете на это полное право, — наконец произнес он. — Приказ о направлении первого курса целителей вместе с экспедиционным корпусом подписан императором…

Некоторое время спустя в том же зале.

— Я считаю, что император, принимая решение за Верховный совет магов империи, нарушил договоренности… Это ломает сложившийся порядок вещей, что при попустительстве в дальнейшем может привести к большим проблемам. Одно только то, что ректор университета без раздумий выполняет указания императора, не получив на это одобрение совета, является иллюстрацией этих возможных проблем…

— Я еще раз повторяю, что на документе была подпись вашего секретаря! — зло сказал Мотэдиус, стукнув костяшками пальцев, сжатых в кулак, по столу.

— А я вас еще раз спрашиваю: что, секретарь тут всем руководит? — не менее зло ответил ему Влатий, сощурив глаза. — Или, может, все же избранный глава совета? Вы допустили преступную глупость, выпустив такие таланты из рук и отправив их на какую-то мелкую войну. Это ваша вина! Да! Ваша вина! И вина всех окружающих, кто не пожелал хоть на минуту задуматься, чем это может закончиться!

— Я выясняю происхождение этой подписи и как это прошло мимо меня, — после небольшой, но напряженной паузы произнес Влатий, уводя разговор в сторону. — И пока получается, что, похоже, кто-то на себя слишком много берет либо считает себя чересчур умным!

Настороженная тишина в зале.

— Хорошо, давайте заканчивать, — выдохнув, сказал глава совета. — Лично мое предложение в отношении Аальста — делать вид, что ничего не произошло, что, впрочем, так и есть. Парень действительно оказался в ненужное время в ненужном месте. Однако повел себя достойно, и я не вижу ничего, что можно было бы поставить ему в вину…

— А некромантия? Белый орден будет возмущен, если Аальста оправдают… — произнес кто-то сбоку.

— Меня меньше всего волнует мнение ордена по данному вопросу! — резко обернувшись к говорящему, яростно прошипел Влатий. — Пусть они хоть все на дерьмо изойдут, но мы будем принимать решения, нужные нам, а не им! Всем ясно?

Совет одобрительно закивал головами, поддерживая своего предводителя: да, да! Так, мол, их!

— И вообще, мне последнее время кажется, что наша гильдия пребывает в каком-то излишне благодушном настроении. Хотя особых поводов к этому я не вижу! Одно только то, что отправленные с маршалом Шайву запросили помощи, не сумев ничего сделать против магов мятежников, заставляет задуматься: а так ли все хорошо у нас, чтобы предаваться благостным настроениям. А? Я вас спрашиваю, уважаемый совет?!

Ответом послужило молчание.

— Значит так, — тяжело сказал Влатий, — никакой вины Аальста нет. Тут больше нашей вины. Не сумели организовать, не сумели защитить… защитить, по сути, детей! Хоть они и считаются взрослыми, но пока они еще в душе сущие дети… Вот вам результат! Аальст потерял способности! А ведь это первый радужный за Хель знает сколько лет! И мы его так бездарно «сожгли» в банальном мятеже, участвуя в чьих-то интригах… И что, мы сильнее в результате стали? Или, может, мудрее? А? Что мы приобрели с того, что послали нашу молодежь на бойню?

Совет угрюмо молчал.

— Постановляю: все, кто там был, достойны награды! И награждены они будут вне зависимости от того, кто и что думает по этому поводу! Что касается Аальста… награды он достоин не меньше, а даже больше остальных… Но! Наша гильдия является опорой и основой империи. И на нас лежит гораздо большая, чем на ком-либо другом, ответственность за ее покой, да, впрочем, и за само ее существование… Появление магов, владеющих заклинанием порталов, наводит меня на мысль, что в ближайшее время у нас будут проблемы. Да, мы можем пойти наперекор всем и объявить Эриадора героем. И это будет справедливо! Однако, судя по всему, сейчас совсем не тот момент, когда стоит начинать выяснение отношений. Способность перебросить через порталы войска в любое место выглядит совсем не шуткой, а удар, под который попал корпус Шайву, выглядит как проба сил. Считаю, что перед лицом возможной войны империи требуется единство. Нам нужно сосредоточиться на проблеме порталов, а не на конфронтации с орденом и императором… Но и прогибаться нам тоже не стоит. Поэтому: делаем вид, что ничего не произошло. Аальста не награждаем, но и не наказываем. Он по-прежнему член гильдии, и по ее законам ему, как инвалиду, назначается пенсия. На все вопросы о произошедшем отвечаем молчанием или фразой, что это наше внутреннее дело. Если, к сожалению, я окажусь прав, то в ближайшее время всем станет не до Аальста… А с императором я поговорю…

Интриган.

— Эх! Сорвался! А ведь еще бы чуть-чуть — и его бы выперли из гильдии! — Марсус разочарованно махнул перед собой здоровенной рукой, заканчивающейся не менее здоровенным кулаком.

— Что тебя так взволновало?

Прехорошенькая стройная девочка лет четырнадцати, с ослепительным водопадом ярко-золотых волос за спиной, перевела взгляд на бога войны.

— Да, я тут такую комбинацию рассчитал! Узнал, что он будет на войне, организовал переброску подмоги осажденным. Порталы открыл. Мира! Он у меня чуть не сдох! Честное слово, вот чуть-чуть! Сначала его два раза чуть не убили, потом он едва не умер в дороге. Смотрю — вот оно! Все! Помер наш демон! Нету больше его! Но нет… Опять встает! Все выкручивается, выверчивается, все выскальзывает, словно обмылок… Тьфу! Ну, хоть из гильдии выгонят, думаю, варги тогда его враз подберут и к себе утащат — до смерти затрахают. Нет! И тут сорвалось! Что ж это такое творится?

Бог войны недоуменно-обиженно расставил в стороны лопаты ладоней.

— Марсус! Выбирай выражения! Мне, как богине любви, режет слух твое солдафонское определение великого таинства…

— Ха! Таинство! Ты не видела, как врываются в осажденные города? Там такое тогда таинство на улицах начинается!

— Все. Я обиделась. Девочке моего возраста не подобает слышать подобное!

— Гы-гы! Девочка!

— А по поводу избранного… — Уходящая богиня оглянулась на Марсуса через плечо. — Мой тебе совет — не связывайся! И доживешь до конца света! Ты разве не понял? Его же пророчество защищает! Ты можешь делать что угодно, но, пока это не мешает его осуществлению, ничего тебе не будет. А вот если подойдешь поближе, чем разрешено… Тогда я твоего пошлого юмора больше никогда не услышу… Понятно?

— Да ладно! Я его почти дожал!

— Вполне возможно, что то, что ты сделал, нужно было для того, чтобы неизбежное свершилось… Ты фантазер, — хмыкнула, исчезая, Мирана.

Письма по городу мчатся…

Император Альвеар Хайме стоял у большого окна и, глядя в него, с удовольствием постукивал по левой ладони вскрытым конвертом. Письмо было долгожданным. Уже тридцать с лишним лет имперская канцелярия с упорством идиота, пробивающего собственной головой стену, ежемесячно отправляла письма в Вечный лес. Писала, предлагая эльфам дружбу, деньги, товары, войска — короче, любовь до гроба, или, как говорят на Земле, взаимовыгодное сотрудничество. От эльфов империя в лице императора желала получить только одно — знания. Или эльфийских целителей, владеющих светлой магией жизни (так называлось это умение в фолиантах, оставшихся после древних). Не то чтобы Хайме так уж боялся смерти, но с каждым прожитым годом умереть хотелось все меньше и меньше.

«Привычка к жизни, — иронично усмехнулся краем рта император, — эта странная привычка к жизни… Мне уже скоро сто лет… Сто лет! Вроде только вчера было двадцать пять, и вот — сто лет! Просто ум за разум заходит…»

Естественно, как у императора у Хайме были самые лучшие целители в империи. И проблем пригласить целителей из других стран, понятное дело, тоже не было. Проблемы были в возрасте. Да, можно было омолодить тело, вернув десять-пятнадцать лет. Да, можно было сделать это раз, и два, и три, и четыре… Но ничто не может повторяться вечно. Если тебе уже почти сто лет, то вернуться можно только в восемьдесят. А если сто двадцать?

«Ах, ваше императорское величество, вы прекрасно выглядите для своих ста лет!» — тоненьким голоском передразнил молоденькую красавицу, одну из многих, постоянно появляющихся на балах.

Да, так и будет, сто лет… это… сто лет!

Проблема была еще в том, что ничто не проходит бесследно, как говорила Аканта. Расплатой за магическое вмешательство было то, что в какой-то момент тело переставало на него реагировать и начинало стремительно стареть, за два-три года проходя путь тех двух-трех десятилетий, которые отведены обычному человеку на старость. Причем этот момент был сугубо индивидуален и зависел от конкретного человека. Никто из целителей не мог сказать, когда это произойдет. А начинался процесс старения после очередной попытки омоложения. Так что со временем сеансы омоложения уподоблялись броску игральных костей, а что на них выпадет — знали только боги.

«Сатия знает… — продолжая задумчиво постукивать конвертом по ладони, подумал император. — …Знает только богиня судьбы…»

Ну не умели имперские целители заставить тело забыть свой реальный возраст, который оно помнило, как его не омолаживай! А вот эльфийские могли! И предсказать результат омоложения они тоже могли. Не нужно было каждый раз рисковать, опасаясь скоропостижной смерти. Поэтому так и настаивал император, требуя от своих министров и советников скорейшего установления дипломатических отношений. Эльфы же дальше небольшой торговли на границах своего леса не шли. Ни сами в империю не ездили, ни к себе не пускали. Причем никого не пускали. Ни караваны купцов, ни одиноких путников. Никого. Доподлинно было неизвестно, кто их обидел или на что они обиделись, но такое положение вещей тянулось (если судить по летописям) чуть ли не с Великой войны. Но император был настойчив, имея в качестве подражания поток горной реки, точащей скалы.

И вот, после тридцатилетнего игнорирования просьб и предложений, наконец это письмо. На хорошей глянцевой бумаге с красивыми завитушками, делавшими слова похожими на руны, сообщалось, что столицу империи намерена посетить делегация Вечного леса. С «рассмотрением возможности создания посольства Вечного леса в столице империи». Рассмотрением… Выходило, если читать между строк, — если им понравится.

«Что ж, примем со всем радушием. Постараемся, чтобы им понравилось. Очень постараемся. Жизнь — она того стоит! — подумал император, глядя в окно. — Сначала понравится, потом откроют посольство, а там и до целителей договоримся… Главное, чтобы это не затянулось, как у наших магов. Свяжешься — так быстрее умрешь, чем добьешься от них чего-нибудь. Конечно, куда им спешить! По четыреста лет живут! Маразматики старые».

Император скривился. Не далее как три дня назад он имел беседу с главой Верховного совета магов. Неприятную беседу. Влатий был хмур, официален, говорил сухим языком и всем своим видом демонстрировал обиду и недовольство. Что ж, он вполне имел на это право. Если подходить формально, император грубо нарушил границы сфер влияния, вторгнувшись туда, где, по устоявшимся традициям, распоряжаться он был не вправе. Да еще все так нехорошо вышло! Но кто ж знал, что так получится? По данным разведки, корпус Шайву почти в три раза превосходил численностью количество мятежников в замке. Предполагалась, что будет банальная, скучная осада, растянувшаяся на пару месяцев. Корпус «садился» на те дороги, по которым хоть как-то можно было проехать и соответственно послать подкрепление. Так что осажденные на помощь могли не рассчитывать. Насчет Терской и Аальста командованию был дан приказ, исключающий всякое двусмысленное толкование — беречь и охранять. Поэтому поездка для этих двоих должна была вылиться в скучное сидение в походном лагере с соответствующими бытовыми условиями. Никто и не собирался их гнать на стены. Тем более прекрасно помня важность и значимость темных магов для государства, Хайме самолично озаботился отправкой варг им в охрану, благо первый советник, Робэрто Штольц, высказал удачную идею это сделать. Кстати, Робэрто и организовал движение документов в магической канцелярии так, чтобы они прошли «рутинными бумагами». Не случись этой внезапной атаки на Шайву, Аальст с Терской вернулись бы после осады живые и невредимые и никто бы не стал поднимать по этому поводу шум. Но не судьба! Вышло как раз наоборот. Вместо тишины — крик на всю столицу. Влатий задумку с документами понял. В разговоре как бы между делом сказал, что сменил своих секретарей, мол, больше не рассчитывайте, черный ход заколочен! По кислому лицу присутствовавшего при этом Робэрто император понял, что тот уже представляет себе, как он выстраивает новую цепочку с самого начала… Хель бы побрала этих мятежников! Как они смогли научиться пользоваться порталами? Мало того что теперь следовало опасаться появления войск в любой точке империи, так они этой атакой еще грозили нанести урон репутации императорской семьи. По столице пока циркулировали слухи только о молодом маге, то ли некроманте, то ли маге огня, который то ли вызвал, то ли заплатил душой за вызов то ли мертвых, то ли демонов для того, чтобы спасти то ли боевых товарищей, то ли возлюбленную, сражавшуюся рядом… Слухи дробились, сливались, свивались, запутывались… Император не обольщался. Опыт десятков лет нахождения на вершине власти подсказывал, что рано или поздно, но правда все равно всплывет. Однако думать о том, что по империи пойдет гулять сплетня об отправленных на смерть неугодных фаворитов детей, императору совершенно не хотелось. Дело было даже не в дворянстве и в духовенстве. Нет. Те переживут. Намотают на ус, что может случиться с неугодными, да и заткнутся. Им даже на пользу пойдет. Скромнее будут, имея подобный пример перед глазами. Тем более что Терская с Аальстом в общем-то никто, к знатным родам касательства не имеют, и горло за них рвать не будут. Поболтают да заткнутся. Силу все уважают. Но вот как объяснить случившееся Сюзанне и Динию, Хайме не представлял. Если говорить всю правду, то, значит, нужно будет им рассказать о роли их матери в этой истории. Понятно, что они на нее обидятся. И на меня тоже. Она же сочтет виновником меня… И будет скандал за скандалом… Промолчать и взять все на себя? Тоже не хочется быть козлом отпущения.

«Конечно, в конце концов все успокоятся, но нервов это будет стоить, — покачал головой император, представляя, что ему предстоит вынести. — Да и моя репутация справедливого правителя подмокнет. Угораздило же этого Аальста потерять способности! Вернись он цел и невредим, проблем бы не было! И маги с орденом не орали бы. Одни жаждут сатисфакции, другие требуют выдать им некроманта. Боги, как они мне все надоели! Каждый раз одно и то же! Может, бросить все да отдать трон старшему? Пусть правит… надо же когда-то начинать!»

Император наклонил голову и ткнулся лбом в стекло, невидяще смотря наружу.

«Нет, не выйдет, — вдохнул секундой спустя он, — не тот момент. Сначала мне нужно с мятежниками и их порталами разобраться. Потом с эльфами. А пока… пока будем дружить с магами. Как ни крути, а без них не обойтись. Без ордена можно, без них — нет. Да может, дети ничего и не узнают. Можно в качестве предупредительной меры пригласить Терскую с Аальстом во дворец. Чтобы пресечь возникновение сплетен. Наверное, так и следует сделать… Тем более что если Аальст потерял способности, то угрозы от него нет. И главное — эльфы! К началу сентября прибудет посольство. Нужно готовиться. Никто, кроме меня, этого сделать не сможет. Какой тут — на покой!»

Император глубоко вздохнул.

«What is it?» — спросил я себя, с недоумением разглядывая письмо — приглашение, в котором «…князь Эриадор Аальст имеет честь быть приглашенным во дворец на вечерний музыкальный чай». Странно…

Официальный бланк. Ничего рукой Сюзанны не приписано… «музыкальный» — это ее идея. Ее бренд. Посиделки с музицированием и распитием чая под пирожные. И она ничего мне не написала? Очень странно… И подпись какая-то незнакомая… Закорючка… Первый раз вижу… Хм… Что это может значить? То полное молчание, ни одного письма с того момента, как нас со Стефи перестали приглашать во дворец, а теперь вдруг — приглашение. Мм… Думай, Бассо, думай!

«А что тут думать? — раздался под черепом вальяжный внутренний голос. — Пошли ее — и все дела! Отличный шанс отвязаться от этой принцесски!»

«Думаешь?»

«Конечно! Лови момент! Только не буквально пошли, как дуру деревенскую, а изящно. Красиво. Как принцесс посылают».

«Это как?»

«Напиши что-нибудь про долг, самопожертвование, добавь скупую мужскую слезу, не забудь про чувства… можно даже признаться в любви… Письмо прощальное, так что не кривись. Да. Что еще туда можно кинуть? Сам как думаешь?»

«Мм… У ее папы должок есть…»

«Вот видишь! А письмецо-то вполне может удасться!»

«Это в том случае, если нас действительно услали как нежелательных потенциальных супругов…»

«А тебе не все равно? Зашвырни „дымовуху“ в дом. Пока ее будут перекидывать из комнаты в комнату, пытаясь избавиться, — жильцам будет не до тебя. Ты же слышал — император подписал тебя на войну! Напрямую отомстить ты ему сейчас не можешь, а вот устроить ему разборки с дочерью — вполне! Пусть занимаются…»

«Сработает, но только если с тех пор Сюзанна ко мне не охладела».

«Что-то ты какой-то вялый стал. Помнишь, что говорят игроки на бирже? „Ничего доподлинно неизвестно до тех пор, пока не откроешь позицию“. Открой. Посмотри. А поедешь чай пить — завязнешь. Так что есть шанс красиво свалить. Все равно тут делать больше нечего».

«Хм… Что-то есть в тебе… разумное…»

«Ну, спасибо. Только письмо правильно написать нужно… Можно еще картинку втиснуть… что-нибудь слезливое…»

«Хм…»

В задумчивости я дошагал до своей комнаты и, сев за стол, положил на него лист бумаги.

Итак, черновик!

«Дорогая Уважаемая Ваше Высочество!

Несказанно рад счастлив получить Ваше от Вас приглашение…»

«Что ты за хрень такую пишешь, господи прости?» (Внутренний голос.)

«М-да… неудачненько началось…»

«Больше экспрессии, больше чувства!»

«М-да?»

«Пишу тебе потому, что не могу больше молчать…»

«О! Уже неплохо».

«Из тысячи людей только твой образ запечатлен в моей памяти, только твои глаза и твоя улыбка делают мой мир ярче и светлее…»

«Добавь к слову „образ“ слово „светлый“…»

«Я помню каждую минуту, которые мы провели с тобой вместе, помню, как увидел тебя в первый раз. Тогда мое сердце замерло, сраженное твоей красотой…»

«Помнится, тогда ты еще принял на грудь два бокала винца…»

«Я чуть не умер от счастья, когда ты милостиво согласилась танцевать со мной…»

«Милостиво убери. Нефиг».

«Я был счастлив, когда ты была рядом, когда я слышал твой голос, твой смех, твой запах…»

«Не, не, не! Запах тут не к месту! Замени на прекрасные глаза!»

«С той минуты, как я тебя увидел, ты всегда со мной в моих мечтах. В них мы никогда не расстаемся, мы всегда вместе… Мы проводим самые сказочные и незабываемые минуты рядом друг с другом. Принцесса, я хочу дарить тебе всю нерастраченную любовь, накопившуюся в моем сердце! Я твой. С головой. И ты со мной…»

«Стоп! Твой, с головой, со мной… — выкидывай! Перебор! Откуда ты это передираешь?»

«Из Интернета. Открыл в памяти пару сайтов».

«Ха! Хард ходячий… Закругляйся. Переходи к грустному. Хватит розового».

«Однако жестокая судьба поставила между мной и тобой непреодолимую преграду. В страшном бою, сражаясь под флагами империи, я был ранен…»

«Может быть, заменить на „смертельно ранен и умирал с твоим именем на устах?“»

«…и потерял свои способности к магии. Моя жизнь разом изменилась».

«Суховато…»

«Если до этого у меня были какие-то планы на будущее и я мог претендовать на место рядом с тобой, то сейчас все иначе. Принцесса! Мне нечего предложить тебе. Я стал никем. Эриадор, которого ты знала, умер. Теперь это другой человек, калека, на руинах своей прежней жизни ищущий новый смысл бытия. У меня ничего не осталось из прошлого, и я не вижу своего будущего. Я не имею права находиться рядом с тобой, о светлая звезда!»

«Скупая мужская слеза. Неплохо. А теперь про злого папу!»

«Не знаю, так ли было необходимо твоему отцу посылать меня на это сражение, но можешь передать ему, что долг я свой выполнил, как и подобает дворянину. Надеюсь, что цена, которую я заплатил за эту победу, была не напрасной. Совсем не хочу думать, что причиной произошедшего было просто его желание разлучить нас с тобой…»

«Топорненько, но можно будет еще подшлифовать…»

«Прошу простить меня, но приглашение твое я не приму и не приеду. Мне невообразимо больно видеть ту, помыслы о которой занимают весь мой разум. Видеть и знать, что… никогда… Это выше моих сил! Прости меня, моя принцесса. Прости и прощай! В ближайшее время я покину столицу. Пойду в наемники зарабатывать на жизнь».

«А теперь клятва!»

«Я никогда не забуду тебя, Сюзанна. Твой прекрасный образ навсегда будет в моем сердце. Прощай!

Эриадор Аальст».

«Ну ничего так написал… подправить — и пойдет».

«Эри-и! Эрр-и-и-и!»

«Ну?»

«Он письмо мне прислал! Приглашение! Диний приглашает меня во дворец!»

«И?»

«Что мне делать, Эри?»

— Катастрофа за катастрофой, — пробурчал я себе под нос:

«Ладно, приходи!»

— Ты пригласил их во дворец? Аальста и Терскую?

Императрица, сведя брови к переносице, недовольно смотрела на мужа.

— Да.

— Могу узнать причину твоего решения?

— Дорогая, не злись. Причин несколько. Первое — хочу предупредить развитие сплетен о том, что императорская семья изощренным способом убивает неугодных фаворитов своих детей. Нам же не нужна такая слава, не так ли? В общем, конечно, переживем и такое, но мне бы не хотелось, чтобы подобное обсуждалось у меня в империи, а уж тем более за границей. Во-вторых, хочу, чтобы дети на меня не обиделись, если вдруг всплывет истинная причина отправки этих двоих на войну. Аальсту этот поход дорого обошелся. Он потерял способности. Вполне могу представить реакцию Сюзанны, если кто нашепчет ей на ушко, что это из-за меня…

В-третьих, мы с тобой договорились, что посмотрим, как оно будет, если их разлучить. Мне кажется, время пришло. Скоро полгода, как они перестали видеться. Пора посмотреть, что вышло из этой затеи. И в-четвертых…

— Ты хочешь, чтобы они опять встречались? — резко перебила его жена.

— Мы договорились, — император, не мигая, смотрел на жену, — дать им время. Срок вышел. Договоренности нужно соблюдать.

— А в-четвертых? — скривилась королева.

— Мне вдруг пришла в голову одна забавная мысль… Эта Терская… Судя по докладам — очень сильна. Первый курс только закончила, а уже такие результаты! А что будет, когда она выучится? Не зря же Хель ей цветок презентовала! Такой силы маг в семье… не так уж плохо… опять же, дар может детям передаться… да и связи с магами станут крепче… Войдет в их совет… Помогу… Вот тебе и ответ на твой вопрос: «А случись что, кто Динию на помощь придет?»

Император, закончив рассуждать, глядя в угол кабинета, повернулся к жене.

— Что-о? Ты хочешь, чтобы темная вошла в нашу семью?! — Императрица наконец смогла набрать воздух и выдохнуть, поборов охватившее ее возмущение. Эта… Которая жила вместе с Аальстом в одном фургоне? Эту проститутку?! Ты разве не читал отчеты?

— М-да… — побарабанил пальцами по столу император. — Это она как-то зря сделала… хотя, вспоминая, как она смотрела на сына, мне кажется, что вряд ли она что-то Аальсту позволяла… Ну если только из желания отомстить. Тогда она просто дура и, значит, тем более нам нужна определенность в ситуации. Пусть встретятся и поговорят…

— Тогда я им все расскажу! Я все им расскажу! — вскочила сидевшая в кресле императрица.

— Ничего не имею против, — ответил Хайме. — Чем скорее все переругаются, тем лучше… — спустя несколько секунд пробормотал он себе под нос, оставшись один. — Быстрее все закончится. Хватит тянуть! Скандал так скандал. Переживу… Мне нужно делами империи заниматься, а не семейные дрязги разбирать…

«Может, на охоту уехать? — еще несколькими мгновениями позже пришла ему в голову заманчивая мысль. — Все одно не поработаешь… В лесу тихо… А ведь эльфы должны любить охоту! Или нет? Нужно подумать об этом… Но уж на лес-то они точно с удовольствием посмотрят! Отдохну, да и заодно посмотрю, что там у егерей? Есть что гостям показать или нет? Да! Нужно будет еще магистра Белого ордена пригласить на беседу. Как бы чего они не выкинули. Эльфы ведь не люди… Сплошные заботы!»

— Все же едешь? — спросил я Стефи, стоя рядом с ней у кареты, заложив руки за спину.

Она хмуро кивнула. Стефания собиралась во дворец. Решила расставить точки над «i». Ну решила, так решила. Заодно будет, кому ответ Сюзанне отвезти.

— Смотри, — предупредил я тогда, когда она пыталась узнать мое мнение, как ей быть, — это может быть больно. Лучше напиши, что не можешь. Занята. Голову мыть будешь!

— Голову? — свела брови к переносице Стефи, пытаясь понять услышанное. — Что за ерунда?

— Вот именно ерунда! Зато прекрасно даст ему понять, насколько ты ценишь его приглашение. И что для тебя в жизни важнее.

— Так нельзя! Он же принц… Это неуважение к императорской семье.

— Ну если ты считаешь, что использование тебя в качестве комнатной собачки, которую можно пнуть под диван, если надоела, а потом свиснуть, когда захочется поиграться, это нормально — то нет вопросов! — индифферентно пожал плечами я. — А что ты мне тогда плела в походе?

Стефания долго молчала, опустив вниз голову. Наконец она произнесла:

— Я хочу видеть его глаза. Я сразу все пойму, когда в них посмотрю…

Ну-ну, мазохистка… Письмо тебе в руки! В общем, она решила ехать.

— Что ж… Удачно повеселиться, — напутствовал я, подавая руку и помогая ей взобраться в карету.

Испорченный вечер.

Небольшой полукруглый зал. Узкие окна с гардинами розового цвета. Сквозь них смотрят синие сумерки. Большой черный рояль, на котором лежат три гитары. Их грифы украшены пышными разноцветными бантами. По всему залу расставлены небольшие диванчики и банкетки с яркой обивкой. Красной, синей, зеленой. Светлые деревянные стеллажи делят пространство зала на множество уютных уголков, каждый из которых выдержан в одной цветовой гамме. У стен приткнулись два столика под белыми скатертями с легкой закуской: сыр, буженина, рыбка, свежий хлеб. Вазы с фруктами. Бутылочки со сладким ликером и прозрачного стекла кувшины с холодным фруктовым морсом. Еще один стол, сладкий, стоит уже не у стены, а по центру. На низких стеклянных блюдах несколько видов пирожных, сахарные тянучки и ириски. В зале уже есть человек пять приглашенных гостей, которые, стоя в некотором отдалении, смотрят, как хозяйка на входе принимает еще одну гостью.

— Добрый вечер, баронесса.

— Добрый вечер, ваше высочество… Добрый вечер, ваше высочество принц…

Стефания повернулась и сделала поклон вышедшему сбоку, из-за стеллажа, принцу, по всем правилам этикета приветствуя высоких особ. Особы в свою очередь ответили скупыми кивками и уставились на нее, разглядывая. Во взглядах их была холодность и неприязнь.

— Прошу простить, ваше высочество, но Эриадор Аальст не смог ответить на ваше приглашение… Он просил передать вам письмо с его извинениями…

Озарившая было лицо Стефании радость потускнела, когда девушка увидела выражение, с которым Диний смотрел на нее. Нахмурившись, она протянула принцессе маленький узкий конверт. Молча приняв его, принцесса чуть кивнула и продолжила хмуро разглядывать баронессу, не спеша вскрывать послание. Стефи была в блестящих черных сапогах до колена на высоких тонких каблуках. Сверху — не застегнутая штуковина, классифицируемая Эри как «пинджак длинный, женский, до бедер», под ним — белая шелковая блузка с салатовым шейным платком, заколотым серебряной брошью с фиолетовым камнем. Черного легкого шелка широкие короткие штанишки, чуть заправленные в сапоги. Черный пояс с большой круглой пряжкой, по которой разбежалась россыпь мелких прозрачных камней, и висящий на нем, на толстой серебряной цепочке, небольшой кинжал. Тоже в ножнах черного цвета с серебряными кольцами по ним. Рукоять кинжала тоже из серебра. Плюс — строгая прическа, помада на губах и тушь на ресницах. На лацканах пиджака — значки темного и целительского факультета и орден. Стефания была в образе воительницы. А именно «боевая магесса в строгом костюме». Отцом образа был Эри, маявшийся бездельем в промежутках между состояниями беспамятства. Стефания, получившая из имперской канцелярии деньги, положенные ей за орден, оплатила материал и работу портного. Она, конечно, понимала, что приглашена во дворец не на официальное мероприятие, а на домашние посиделки, но другого наряда, достойного того, чтобы появиться на глаза принцу, у нее не нашлось. Она заказала себе два новых платья, но ни в какое сравнение с «концепцией» Эри они не шли. Нет, они, разумеется, очень миленькие и ей весьма идут, но сейчас это было не то. Для выяснения отношений костюм с элементами мужской одежды и военными атрибутами подходил лучше. Стефания чувствовала себя в нем гораздо уверенней. Да и смотрелась она в нем… Как сказал Эри, «отпад обалденный». Когда она шла до кареты, студенты, случайно попавшиеся навстречу, стали ярким подтверждением его слов. Да и сейчас приглашенные гости, заметив Стефанию, прекратили разговоры и, выстроившись в шеренгу, молча разглядывали ее наряд.

— Баронесса, вы прямо как с поля сражения… — наконец произнесла Сюзанна, пару раз обежав ее глазами сверху донизу. — Но мы сегодня собрались всего лишь выпить чаю…

— Благодарю вас, — склонила голову Стефи, — прошу великодушно простить меня, но я хотела бы просто поговорить с его высочеством принцем… если, конечно… он не против…

Стефания перевела взгляд на принца и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Да? Вы отказываетесь от моего чая? Как неожиданно… А что же господин Аальст? Ему тоже не нравится чай?

В голосе принцессы была издевка.

— Господин Аальст ранен в сражении, и его состояние сейчас таково… — вздохнув при этих словах, сказала Стефания, — что он не может… отдать дань уважения вашему гостеприимству.

— Вот как? — нахмурилась принцесса. — Я не знала… А что с ним? Как тяжела его рана?

— Ваше высочество, я думаю, что он все объяснил вам в своем письме…

Принцесса перевела взгляд со Стефании на конверт, который держала в руке. Быстро посмотрев на гостей, она вновь вернулась к конверту. Разорвав его с краю, вынула сложенный листок и, развернув, принялась читать. По мере чтения хмурое выражение ее лица изменилось на удивленное, само лицо вытянулось, а глаза распахнулись.

— Это… правда? — растерянно спросила принцесса, обращаясь к Стефании.

— Что… правда, ваше высочество?

— Он действительно потерял свои способности?

— Да.

Присутствующие гости зашептались. Сюзанна на несколько секунд задумалась, чуть прикусив зубками нижнюю губу. Затем, она, видно, приняла решение.

— Прошу меня простить… — не обращаясь ни к кому конкретно. — Я сейчас.

Закинув назад голову и ни на кого не взглянув, она быстро вышла из зала. Принц задумчиво проводил ее взглядом до закрывшейся за ней двери. Затем он нехотя посмотрел на Стефанию и спросил:

— И что же вы хотели от меня, баронесса?

— Я хотела поговорить… — тихо произнесла та.

— Отец… как ты мог? За что? — трясущимися губами спросила принцесса Сюзанна. Глаза ее стремительно наполнялись слезами, лицо было бледно.

Растерянный император, застигнутый врасплох за удачно складывающейся партией в бильярд, несколько испуганным движением прижал к себе кий.

— Что… Что я сделал?

— Послал Аальста на войну. Он же меня любил… А ты его послал на войну… Я думала, это политика и нужно просто немного подождать… пока все изменится… Просто он тебе не понравился… А мне он нравился… Ты ведь убил его… Он не представляет, что теперь будет делать без своих способностей… Он теперь никто… За что, отец, ну за что так… так жестоко? Ведь он же хороший… Он меня спас. А ты…

Горло Сюзанны сдавил спазм. Сквозь слезы, прижав к груди сложенные руки, принцесса жалобно смотрела на отца. Хайме замер с выпученными глазами и приоткрытым ртом.

— Отец, ты жесток… так поступать со мной и моими друзьями… Мне очень больно… Ты меня не любишь… Я хочу умереть!

Зарыдав, принцесса бросилась прочь из бильярдной, прижав руки к лицу.

Император, сжав губы и выпятив челюсть, со зверским выражением лица швырнул с размаху на стол кий.

— Тревога! В покоях кто-то использует магию!

Два мага, дежуривших у покоев принцессы, ринулись по коридору, стараясь успеть. Сзади затопали ногами гвардейцы охраны.

Трах! Разом распахнулись обе створки двери под напором тел.

В зале, где принцесса принимала сегодня своих гостей, творилось непонятно что. Небольшой вихрь, центром которого была Стефания, кружил листки нот, опрокидывал стеллажи с книгами, сбросил со стола на пол все бывшие на нем пирожные… В воздухе летала сахарная пудра и ошметки кондитерского крема.

— …силой, которой я обладаю, клянусь, что никогда не спала с Эриадором Аальстом, никогда не целовалась с ним, и он просто мой друг!

Стефания, похоже, в этот момент как раз добралась до конца своей клятвы. Стоящий перед ней Диний был засыпан пудрой и обляпан кремом. На правом плече у него прилип эклер. Глаза принца были крепко зажмурены. Внезапно ураган стих.

— Он мой друг, — громко повторила в наступившей тишине Стефания. — А вы, принц… дурак!

Резко повернувшись, она гордо зашагала на своих высоких каблуках сквозь сотворившийся разгром к двери, держа спину абсолютно прямо.

Эстела.

Начальница тайной стражи Этории отложила в сторону лист бумаги и, упершись локтями в стол, устало принялась тереть указательными пальцами глаза.

«Дарг, Дарг и еще раз Дарг!» — думала она в этот момент про себя.

Если Вилента права, да будет Хель к ней милостива, то тогда получается, что ко всему прочему Аальст обладает еще и способностью к эмпатии! Совсем как мы! Может, именно поэтому на него и пал выбор богини? Интересно, а если найти еще кого-нибудь, кто обладает такой способностью, — от него тоже будут мальчики? Очень интересно… Хотя… Как такого найдешь? Я и не слышала, что среди людей такие есть. Раньше были. Во времена древних. А сейчас — нет. Да если кто и обладает таким даром, то на перекрестках о нем наверняка не кричат… Попробуй найди его! Какой он, оказывается, необычный, этот Аальст! Талант на таланте. Интересно, а там, откуда он взялся… может, там все такие? Или пусть не все, но многие…

Хм…

Эста забарабанила пальцами по столу — а ведь это неплохая идея!

Аальст несколько раз вслух заявлял, что хочет вернуться домой. Может, предложить ему помощь в этом поиске? Подобрать команду девчонок посимпатичней, проинструктировать и отправить их вместе месяца на три-четыре в горы или в леса. Пусть ищут хоть до посинения. Неужели за это время они его не уломают? В конце концов сыпанут ему в котелок… Сразу попадаем в две цели одной стрелой: Аальста к рукам приберем и, если повезет, откроем новые земли… И момент подходящий. Без своих способностей он никому здесь не нужен. Ушел, ну и ушел, Дарг с ним! Пусть он формально и маг, но вряд ли кто его такого искать будет. Незачем. А он сейчас один, и ему нужна поддержка… А мы предложим помощь. Тут-то гордость он свою и поумерит… И обиды старые простит… Отличная мысль! Нужно тщательно продумать этот вариант. Похоже, это сработает! А пока… Пока нужно проявлять максимум осторожности и бережности в отношениях с Эриадором. И охранять. Как объяснить ему вновь наше появление рядом? Мм… Пусть это снова будет история про «настоящего темного мага», которую мы придумали с Вилентой. Только сначала придется ее поведать новой пятерке охраны… В качестве секретных сведений. Они поверят, тогда и Аальст, если он эмпат, фальши не почувствует, когда ему будут пересказывать… Все, конечно, шито белыми нитками, но, похоже, что сейчас это самая лучшая версия нашего появления… Тем более что эта придуманная история поможет объяснить наше желание помочь ему попасть домой. Вера не нуждается в разумных доводах…

Эри.

Средь миров, затерявшись… один,
Над пирожком застыв, недвижим…

Не, пирожок тут явно лишний. То миры, то пирожки… Несопоставимые вещи…

Я вздохнул. Я сидел за столом в таверне над блюдом с вкусными свежими пирожками и лепил стихотворную муть. Рифмовал фразы, приходящие в голову. Пирожки не елись. Не елись по причине банального отсутствия пирожкового настроения. Судьба опять набросала колючек под колеса. Шины лопнули, и мой автомобиль печально и недвижимо встал на обочине жизни, мучаясь вопросом: «Где взять запаску?» Причем сразу на все колеса?! Денег нет, магии нет, тела приличного нет, враги есть, про порталы все так же ничего не узнал… Супер! Зато вчера получил индульгенцию. Пригласили в службу безопасности, зачитали решение совета магов. В двух словах — наказывать не будут, но награждать тоже… не будут. Не, ну молодцы! Я, можно сказать, спас зад этого Шайву, да и все оставшиеся зады от его корпуса спас, а мне даже спасибо не сказали! С одной стороны — их спасибо, оно мне нужно, как… как зайцу стоп-сигнал, вот! Но все же? Фи… неблагодарные! Но зато я теперь свободный человек! Тьфу! Свободный демон! Совсем уже умом тронулся… от жизни такой… Однако свобода свободой, но нужно ей соответствовать — действовать! Свобода предполагает действие. И тут встает вопрос… Что мне делать? Невозможно просидеть всю жизнь в университете! С одной стороны — кормить будут. Еще как кавалер звания «почетный студент» я имею право на два комплекта мантий в год, а также право проживать на территории университета… Просто Клондайк! А я еще смеялся, когда значок получал… А он теперь мой кормилец. Ха-ха! Кто бы мог подумать? Но ладно. Это стеб. Не собираюсь я тут инвалидствовать… Только вот делать-то что? По уму — нужно двигать в сторону увиденных мной порталов. Искать магов, сражавшихся за сепаратистов, и пытаться добыть у них знания. Но вот как это осуществить? Выйти на них, я думаю, не такая уж сложная проблема. Были бы деньги… которых, кстати, тоже нет. Но ведь они запросто прибьют, заподозрив во мне шпиона. А аргументов против жестокого обращения у меня нет никаких. Ножики против магов — это не аргумент… Да и потом… Если вдруг представить, что все сложилось и я с ними договорился, то что я смогу у них узнать, не владея магией? Да ничего! М-да, дорого мне этот походец обошелся! Как ни крути, опять придется начинать сначала — с магии. Что же мне за такое хлипкое тело досталось? Все поломаться норовит…

— Господин скучает?

Вкрадчивый голос вывел меня из задумчивости. Поднимаю глаза от пирожков. Напротив меня за столом сидит — варга! Незнакомая. Молодая. Красивая. Глаза большие, кожа чистая, черты лица правильные. Брюнетка.

Мордочка озабоченная, глазки сочувствующие.

Та-ак! Зубастиков мне только сейчас не хватало! Мне сейчас в эту акулу только пирожком кинуть! Больше нечем… А что она там сказала? Скучает? Феей, что ли, подрабатывает? Совсем мир с ума сошел… Варги по кабакам на шею вешаются, дураков ищут… Но мне любое секс-обслуживание на фиг не нужно, а уж от такого зубастого компостера тем более! Наделает дырок в горле, ходи потом… Или это прелюдия к расплате за «Варгу в постели»? Не-а! Судя по ее менталу, убивать меня сейчас не будут… Если не злить, то, может, все и обойдется… Что бы такое ответить? Умное?

— Леди… хотите пирожок?

Варга напротив на секунду впала в ступор. И обиделась. Я ощутил. Похоже, у нее сегодня тоже нет пирожкового настроения… Как чувствовал, что разговор будет непростым!

— Спасибо, я ела, — ответила она, внешне ничуть не показав своих чувств.

— Здорово, — сказал я, поддерживая беседу.

— Мне кажется, что у вас какие-то проблемы, — участливо сказала варга, наклоняясь ко мне через стол.

— У кого их нет, — философски промолвил я, поднимая глаза к потолку.

— Мы бы могли вам помочь их решить…

Я несколько секунд смотрел на ее честное-пречестное лицо. Красивая, зараза!

— И кто это эти — мы?

— Варги.

— С чего это вдруг? Знаете, я давно уже не верю в существование Вечного Почтальона, бескорыстно разносящего подарки страждущим…

— Вы знаете, дело в том… — нагнулась еще ближе ко мне через стол она. Дальше пошла история, которую я уже слышал. Про суперпупер темного мага, которому они поклялись служить. И глаза — честные-пречестные. И ведь не врет! Чувствую, что верит в то, что говорит. Вилента врала, эта не врет… А рассказывают одно и то же. Как это понимать? Что за комедию они тут мне ломают? И зачем?

— Мы можем предложить вам финансовую поддержку, поддержку военной силой. Ведь мы одни из лучших воинов в империи! Подумайте! — убеждала она меня.

— А что взамен? — скептически поинтересовался я.

— Взамен? Взамен мы всегда будем рядом. Просто рядом…

Ага, так я и поверил. Щас! Калоши белые надену и поверю! Как надену, прям сразу верить и начну… Бессеребреницы…

— Я уже слышал эту историю от леди Виленты…

— Да. Вы ее убили. И еще трех варг.

Пауза. Взгляды над столом — как клинки.

— Вы пришли отомстить?

— Нет, — вздохнула варга, расслабляясь и откидываясь назад. — Я леди Налия, новая начальница вашей охраны…

Однозначно мир сошел с ума…

— И как вы намерены осуществлять… это?

— Что… это?

— Охрану.

— Охрану? Как обычно. Охранять! — непонимающе пожала плечом Налия. — Вас что-то смущает?

— Да. Вы знаете… после появления книги «С варгой в постели» отношение к варгам в обществе стало весьма неоднозначным…

Налия непроизвольно оскалилась, показав острые кончики белых клыков из-под верхней губы.

— …и мне бы не хотелось, чтобы меня видели в вашем обществе. — (Если тебе приказали меня охранять, вряд ли ты бросишься на меня за такие слова!) — Поэтому я, конечно, благодарен вам за такое щедрое предложение, но вынужден от него отказаться. Меня заботит моя репутация…

Налия рот закрыла, клыки спрятала, но сморщилась так, как будто вместо меня она увидела какое-то мерзкое насекомое.

— Это не мое решение, — брезгливо поджимая губы, ответила она на мою эскападу, — это решение совета Этории. Поэтому мы будем вас охранять, невзирая на ваше желание… А что касается книги… Могу вас заверить, что все, что в ней написано, — ложь и выдумки. Те, кто написал эту гадость, еще сильно пожалеют, что это сделали…

Варга, сузив глаза, пристально смотрела на меня.

Автора — в студию?! Понятное дело. Однако находиться рядом с теми, кто не убил тебя только потому, что всего еще про тебя не знают?.. М-да… Бодрит, бодрит, конечно, держит в тонусе, но лучше держаться от них подальше. Вон как она окрысилась, когда я о книге заговорил. А что она там сказала про совет Этории? Сам совет занимается вопросом моей персоны? Гм… Что бы это могло значить? Если принять за основу то, что о моем авторстве они не знают (иначе бы мне Налия сейчас горло резала, а не разговоры разводила!), то… То… то ничего непонятно! Неужели эта дурацкая история о настоящем маге — правда? Но Вилента ведь тогда мне откровенно врала! Чушь какая-то… И потом, я же потерял способности к магии. Какого мага они тогда охраняют? Или не знают? А ну-ка!

— Леди Налия, обратите ваше внимание на тот факт, что я сейчас магом… как бы не являюсь. Вы знаете о моей проблеме?

Варга согласно кивнула. Знает!

— И вас это не смущает? Выходит, что фактически я магом не являюсь…

— Приказ получен. Приказ должен быть выполнен, — сухо сказала варга. — Поэтому я вас охраняю, несмотря на ваше нежелание. А способности… они ведь могут и вернуться.

— А вас не смущает, что кроме заботы о моей репутации у меня могут быть и личные мотивы отказа? У меня ведь уже имеется опыт общения с вашей расой, из которого я вынес отнюдь не лучшие воспоминания. Тогда ко мне было применено насилие. Оскорбительное насилие. Я все помню, и извинения от вас, напоминаю, мною не приняты. Вас не беспокоит этот факт? Факт, который, если ко мне вернется сила, может оказаться фатальным для вас и вашей пятерки как оказавшихся ближе всех?

— Тогда была допущена чудовищная ошибка, — нахмурившись, произнесла Налия. — Мы приносили вам свои извинения и готовы принести их вновь. И компенсировать все ваши неудобства. Но ведь вы же не желаете говорить на эту тему!

— Есть вещи, которые невозможно компенсировать деньгами… — ответил я, чувствуя, что начинаю заводиться от воспоминаний. — А насчет чудовищной ошибки… Это была не ошибка. Это было банальное насилие сильного над слабым. Но я не слабый. И я это доказал. Ситуация изменилась, и вы прибежали ко мне с уверениями дружбы и деньгами. Однако ситуация переменилась вновь. И снова все идет по кругу. Опять, пользуясь своим преимуществом в силе, вы принуждаете меня, болтая при этом о какой-то дружбе и сотрудничестве. Но жизнь показала — все течет, все меняется. Если вновь все изменится, не станет ли ваша нынешняя настойчивость еще одной чудовищной ошибкой? Как вы думаете?

Варга задумчиво смотрела на меня. Возникла пауза.

— Я воин, — наконец произнесла она, прервав молчание. — Я выполняю приказы. Решения принимает совет и те, кто выше меня по званию. Сейчас я просто выполняю приказ.

— И что это за приказ?

Налия, прищурившись, оценивающе окинула меня взглядом, видно прикидывая — стоит посвящать меня в тайну или нет?

— Приказ, — медленно произнесла она, — обеспечить охрану и наладить отношения. Под вторым имеется в виду — добиться принятия извинений.

— Чем вам так ценны мои извинения?

— Не знаю, — честно пожала она плечами. — Леди Эстела этого не объясняла.

Ага! И эта участвует! Хотя… Кто как не она? Должность у нее такая.

— Ну так вот, — сказал я, — передайте этой леди, что я не желаю иметь с вами никаких дел. И ваша охрана мне тоже не нужна. И чем быстрее вы перестанете мне попадаться на глаза, тем лучше станет для всех. Для меня и вас. Я достаточно понятно выражаюсь?

— Вполне, — кивнула варга. — Я передам. Но пока приказ не отменен, я его буду выполнять… Постараемся не попадаться вам на глаза, — сказала она, гибким движением поднимаясь из-за стола, показывая, что разговор закончен. — Всего доброго.

Я чуть наклонил в ответ голову. Какая послушная! Чего она так? А… Опять небось хитрят! Усыпление бдительности и втирание в доверие… Ха! Ищите дураков!

Я проводил уходящую варгу взглядом и сморщил нос. Только вчера получил свободу передвижений, наконец выбрался из-за опостылевших стен университета в город погулять… а никакого удовольствия не ощущается. Невеселые мысли о будущем и траблы с варгами. Ну нет в душе праздника! В свете последнего разговора встает неприятный вопрос — и как теперь мне прикажете отправляться в путешествие? Имея на хвосте табун варг? В любой момент спеленают и утащат к Эсте, Динку тешить. Или прирежут, как автора нашумевшего бестселлера… А оторваться от них, пожалуй, будет делом непростым. Помню, как я с ними путешествовал. Еще те рейнджеры. А мне сейчас и вякнуть против них нечего. Если только вслух декларацию прав человека процитировать. Но с гуманностью тут плохо. ООН еще не изобрели… И что мне теперь, безвылазно сидеть за стенами университета? Ничего себе! Дожил, называется. Пусть это еще не край, но он уже где-то близко…

На ум пришли строки из земной песни о десантуре. Весьма и весьма подходящие к ситуации. Я встал, одернул камзол и направился на выход, бросив оплаченные, но недоеденные пирожки на столе. А ну их! Не пирожковое настроение!

…Марш, марш, марш,
Заданным рейсом,
Наш венерианский крейсер…

Я вышел на улицу, встретившую меня ярким солнцем и теплом, идущим от нагретых стен домов и камней мостовой.

…Марш, марш, марш,
Заданным рейсом,
Наш венерианский крейсер…

Мурлыкая себе под нос, застрявший в голове припев, я двинулся в направлении университета, благо до него было рукой подать.

Марш, марш, марш…

Внезапно я ощутил опасность. Еще не поняв, от кого или от чего она исходит, я начал забирать вправо, хватаясь рукой за рукоять кинжала и намереваясь прижаться спиной к стене.

Бдум! — В мой живот ударила арбалетная стрела, выпущенная откуда-то, похоже, почти в упор.

Хак! — Издал звук воздух, разом вылетая из моих легких.

Я отлетел к стене, к которой собирался прижаться, и, грохнувшись со всего размаха об нее спиной, рухнул вниз.

«Убили! Убили, сволочи!» — шарахнулась в голове мысль, пока я, скорчившись, пытался хоть как-то вздохнуть. Допрыгался, идиот! Стрела в брюхо! Это не переварить! Где она, кстати? Перевожу взгляд на живот. Ничего не торчит!

Вон она валяется! С большим круглым наконечником из дерева. Оглушающая! Свалить хотели! Внезапно перед моими глазами появились чьи-то ноги в черных сапогах. Меня схватили под руки и потянули вверх, пытаясь видимо, поставить. Однако дикая боль не дала мне распрямиться. Я так и повис на руках неизвестных, подтянув колени к животу. Меня куда-то поволокли так. Скрюченного.

— Шагеш-щахссс… Боли нет!

Ага, щас! Аж три раза! Магии-то нет!

Внезапно над ухом кто-то заорал, и меня бросили прямо на камни. Я пребольно ударился коленом. Рядом со мной упало чье-то тело. Небритая рожа, стекленеющие мутные глаза… Из хрипящего перерезанного горла фонтаном хлестала алая кровь. Интересно, как он умудрился так заорать с перерезанным горлом-то?

Тут в легкие поступило немного воздуха, боль чуть отступила, и мне удалось немного разогнуться и повернуть шею. Варги! Пять варг, держа обеими руками за рукояти изогнутые и сверкающие клинки, лихо рубились с какими-то личностями в одежде наемников. Очень лихо рубились! Буквально на моих глазах двоих проткнули, а одному снесли полголовы. Тройка варг, оставшись без противников, сдвинулась плотнее, выстраиваясь клином, и направилась ко мне с опущенными вниз окровавленными клинками. И тут…

Дзи-ынь, бздышь! Дзынь, бздышь, дзынь, бздышь!

При каждом таком «бздышь» вокруг них вспыхивали тонкие голубые пленки защитных амулетов и во все стороны разлетались осколки льда.

Маг! Маг-воздушник бьет, стреляет сосульками!

Ха-арккк! — Внезапно со звуком плевка на наступающую тройку варг шлепнулось что-то огненное. Какой-то темно-красный шар, раскидывающий во все стороны ярко-красные щупальца огня. Однако в этот раз голубая вспышка была только одна. Уши резанул вопль горящих заживо. Черная копоть от мечущихся живых факелов. Секунда — и две варги, попавшие под огненный удар, упали. Третья отлетела куда-то в сторону.

Блин, что творится! Посреди города, днем, в столице! Это беспредел! Куда император смотрит?! Внезапно меня опять подхватили под мышки и поволокли. Пока я глазел на битву, сзади ко мне снова кто-то подбежал. Но я почти дышал! И сгибался!

Изогнувшись, я ловко лягнул одного из тащивших меня в колено. На мою голову хрястнулся кулак. И все куда-то делось…

Побоище.

Некоторое время спустя после описанных событий.

Глухой тупик из каменных стен домов, в которых нет ни одного окна. В одной из них — большие двухстворчатые ворота из толстых досок, пробитых широкими металлическими полосами. К воротам, торопливо мельтеша спицами колес, подъезжает большая лакированная карета светлого дерева, запряженная парой лошадей. Темно-красные шторки на окнах ее дверей плотно задернуты.

— Открывай! — орет сидящий на облучке возница, останавливая экипаж. — Тпру… скотина!

Несколько мгновений тишины, и тяжелые ворота начинают медленно, чуть скрипя петлями, открываться внутрь. В проеме становится виден большой двор, устланный серой каменной плиткой. В конце двора — серый массивный двухэтажный дом с широкой боковой лестницей. Несколько людей выходят из небольшой круглой башенки у арки ворот и подходят к остановившейся карете.

— Привезли? — спрашивает один из них, задрав голову на возницу.

— Да, ваша светлость, — отвечает тот, наклоняясь с сиденья. — Туточки он.

— Как прошло?

— Да если бы не эти проклятые варги! Выскочили, как демоны, не пойми откуда, да как принялись своими мечами махать! Если бы не магистры, не сносить бы нам головы, ваша светлость! Истинную правду говорю!

— Варга? — хмурится, ухватившись рукой за подбородок, «ваша светлость». — Откуда они взялись? Что им было нужно?

— Не знаю, ваша светлость. Кинулись без объяснения и начали рубить. Шестерых зарубили.

— Проклятье! Я же приказывал — без шума!

— Ну, так бы и вышло без шума, если бы не варги. Я его с первого выстрела глухачом подстрелил. Упал как миленький! Мы его уже в карету потащили, а тут эти шлюхи с мечами… Если бы не магистры… хана бы нам всем была!

— Идиоты… За вами не следили? Проверяли?

— Не-е! Никого, ваша светлость. Не сомневайтесь!

— А магистры где?

— В карете. Чтобы их не видели.

— Заезжай! Не стой!

— Но, родная! — Чмокнув губами, возница дергает вожжи.

Варга, осторожно выглядывая из-за угла переулка, проводила внимательным взглядом въезжающую во двор карету. Дождавшись, пока ворота закроются, она обернулась к двум подругам у нее за спиной. Их частое и торопливое дыхание говорило о том, что они недавно быстро бежали.

— Я знаю это место, — сказала она, тоже быстро дыша. — Этот особняк принадлежит Белому ордену. Во дворе я насчитала двенадцать человек с оружием. В доме могут быть еще. Плюс трое у ворот. Плюс маги. Для нас троих это слишком много. Нужна помощь.

Варги согласно кивнули.

— Тогда так. Я остаюсь наблюдать. Ты, — она указала рукой на одну из напарниц, — бежишь к нашим. Доложишь Эсте. Ты, — ткнула она в другую, — мчишься к магам, в их главную канцелярию. Сообщаешь, что совершено нападение на мага. Пусть начинают шевелиться. По дороге заскочи в университет, он будет у тебя по пути. Подними тревогу там. Может, они быстрее среагируют. А то пока из канцелярии доберутся…

Варга быстро выглянула за угол.

— Все понятно? — спросила она, оборачиваясь.

Два кивка в ответ.

— Тогда бегите! Я здесь. Жду. Живо!

Прихожу в себя от того, что кто-то с размаху плеснул мне в лицо водой.

Энергичная побудка! Не торопясь открывать глаза, оцениваю ощущения, которыми тело щедро делится с мозгом. Болит колено, ушибленное о камни, болят мышцы живота и кишки, отбитые стрелой, болит правая сторона головы. Похоже, там неплохой шишак. Жжет запястья и щиколотки… И вообще… Лежу на чем-то плоском, твердом, неудобном и страшно холодном.

— Давай, давай! Открывай глазки!

С трудом разлепляю мокрые веки, несколько раз шлепаю ресницами и встречаюсь с ледяным взглядом двух прозрачных глаз. Мужик. Лет пятьдесят. Плотный. На голове лысина с венчиком волос вокруг блестящей верхушки. Ухмылка в правом углу рта. Мгновенно отмечаю диссонанс между ухмылкой и выражением глаз. Нехорошее такое несовпадение. Готов сожрать хвост Сихота, если он не садист!

Мужик одет в дорогой костюм, по моде местной знати. Ага, делаю вывод я и перевожу взгляд за незнакомца, оглядывая помещение. Низкий каменный потолок, каменные стены, три масляных светильника… Склеп какой-то… или подвал. Кроме нас двоих, никого больше нет. Еще я прикован за руки и ноги к холоднющей каменной плите.

— Нравится? — насмешливо спрашивает мужик, видно заметив, что я осматриваюсь.

— Сыровато, душновато и ложе жесткое…

— Ишь ты! Дворянская косточка. Жестко ему! Ха! А ты знаешь, на чем лежишь?

— Без понятия.

— Это Камень слез. Такой же, как у твоих магов. Слышал о нем?

Я озадачился. Сей артефакт был штукой известной. В университете о нем часто рассказывали. Говорили, что все «нехорошие, ленивые, не сдавшие зачеты студенты и нарушившие клятву маги заканчивают на Камне слез». Что, если провести на нем сутки, способность к магии утрачивается навсегда. Артефакт является своеобразной плахой, превращающей магов в простых людей. А что может быть ужаснее для них, чем превращение в обычного человека? Вот и рыдали, привязанные к нему, прощаясь со своим могуществом. Поэтому и Камень слез… И вот я лежу, прикованный к этой хрени! Совершенно не рассчитывал на такую встречу! Сихотовы копыта! И так магия куда-то делась, так еще и к «пылесосу» прикрутили! Что за дикая чушь творится вокруг моей персоны?

— А чем, собственно, обязан столь жестокому обращению? — интересуюсь я, пытаясь провернуть запястья в кандалах. — Мы ведь вроде, если не ошибаюсь, даже не знакомы?

— Ишь ты, «жестокое обращение»! По тебе вообще костер плачет. Раньше так бы и вышло.

— Так вы что, из этих, что ли? Борцов за свет?

— Да. Я магистр Белого ордена.

— М-да? Странно…

— Что тебе странно?

— Орден — серьезная организация. Вот уж не думал, что у него в магистрах фанатики.

— Языкастый, смотрю… А что скажешь на это?

Магистр демонстративно поднял правую руку вверх и щелкнул пальцами. Ледяная волна холода пронзила мое тело. Под кандалами так вообще словно огнем обожгло. Спазм мышц выгнул меня дугой над плитой. Пум! Отпустило. Хлопнулся спиной назад. Пфф…

— Следи за языком, — предупредил магистр, — и будет меньше неприятных ощущений в жизни. И так у тебя ее немного осталось.

— Да ну? — удивился я, вяло двигая языком. — Я вообще-то собрался жить вечно…

Я облизнул губы, собирая капли воды, оставшиеся на них от побудки.

— Не получится. Ты свое отжил.

— Да ладно вам! Поднял немножко зомбей. Всего-то! Их давно уже всех порубали. Вообще, если серьезно подойти к делу, наличие темного мага вашему ордену просто необходимо. Представьте: он поднимает мертвецов, народ пугается и, вопя, бежит к вам. Вы все такие из себя, на белых конях, в белых одеждах, со светящимися посохами, приезжаете и всех спасаете! Все живы, счастливы, благодарны. Жители империи со слезами умиления на глазах несут вам на вытянутых руках пожертвования и славят на всех углах. Благосостояние и влияние ордена непрерывно растет. Вдумайтесь! Это же работы на десятилетия, а может, даже на столетия! Какие ошеломительные результаты можно получить! В сравнении с ними замученный студент первого курса университета выглядит настолько жалко, что… Мне даже просто стыдно говорить насколько!

— Да за одни эти твои слова тебя нужно сжечь на медленном огне!

— Ну вот… Я к вам с деловым предложением, а вы фанатеете…

— Но костра тебе не будет. Ты отправишься к демонам!

— Это как?

Что? Неужто домой?!

— Смотрю, ты не очень испуган… Наверное, просто не представляешь. Демон будет резать твое тело кривыми когтями и рвать длинными, острыми зубами… А потом выпьет твою кровь и сожрет душу!

— Фантазия мне отказывает… Не могу себе это представить. А, собственно, к чему такие сложности в умерщвлении? И что, разве Белый орден занимается теперь призывом демонов? У вас же, говорят, есть амулет, который следит, не лезут ли откуда ребята с кривыми когтями? Что, политика вашей организации изменилась?

— Много задаешь вопросов, темный!

— Ну если умирать, так хоть зная, за что! Всем приговоренным объявляют, как и почему. Это привилегия уходящих к Хель. Вы же меня казнить собираетесь? Уж смертью в бою мою кончину явно не назовешь. Да и просто интересно! На фанатика вы, конечно, не похожи. Значит, тут какая-то тайна! Обожаю тайны. Ну… расскажите! Не просто же так вы все это затеяли?

Выражение на роже магистра сменилось с удивленного на озадаченное. Потом на ней проступил интерес и сомнение. Надеюсь, он расскажет тому, кто уже никому ничего не расскажет, какой он умный. По законам жанра — просто обязан!

— А ты не дурак… — осмотрев меня сверху донизу, произнес магистр.

Вот оно! Законы глупости работают во всех мирах!

— Орден действительно не якшается с демонами… Однако есть обстоятельства… Судьбе было угодно, чтобы мне в руки попал старинный гримуар на редком, ныне мертвом языке. Только я — один! — смог прочесть его! Я открыл тайну демонских камней! Я узнал, откуда древние маги брали кристаллы для своих артефактов! Из мира демонов!

Таши, что ли? Тоже мне, тайна! Но что-то магистр как-то нехорошо возбудился… Глазки так и сверкают… Как бы кусаться не начал…

— Если я сумею добыть эти камни, то наш орден тоже сможет делать могущественнейшие артефакты! Наша сила и слава возрастут многократно!

Все-таки он фанатик. Интересно, слюной брызгать начнет или нет? Разумеется. Если понаделать артефактов, можно и с гильдией магов поспорить, да и императора… подвинуть. Да ведь это на заговор тянет! Молодцы, орденцы! Не спят. Кашу варят…

— Потрясающе. Все просто замечательно, я рад и за вас, и за ваш орден. Но, простите, я-то тут при чем?

— В книге сказано, что вызвать могучего демона можно, используя только темную жертву в момент, когда звезды на небосводе выстроятся определенным образом. Это случится через два дня. Я призову и подчиню демона! А ты будешь… будешь его жертвой, — неожиданно успокаиваясь, сказал магистр.

Бли-и-н! Представляю, что он там вызовет по звездам! Особенно в первый раз. Ой, ну я и попал! Начинающий призыватель, использующий какие-то комиксы вместо инструкций. Чего он там поначитался? Это же явно — там дурь написана. Звезды! Три раза «ха»! Может, он просто перевел неправильно? Но, как говорится, «поздно пить боржом, когда почки отвалились»! Судя по его «светлому», незамутненному взору — «идея овладела массами». Похоже, магистр желает стать самым незаменимым человеком в ордене. Если все камни будут идти через него, то о-го-го, куда он может взлететь! На самый верх верхушки — это точно! А мне что прикажете делать? Сказать, что это все делается не так? Рассказать, как надо? Не-а… Не поверит. Я же ничем подтвердить не смогу. Магии нет. А он уже на финишной прямой, слава рядом. Решит, что я просто хочу оттянуть время… И звезды сходятся… Вот это я попал! Вот это точно край!

— Я не совсем понял насчет механизма призыва. Как меня можно рвать зубами, если я жертва для призыва? Я же к моменту появления демона должен быть по идее мертв? Или будет еще кто-то вместе со мной?

— Зачем же? Я убивать тебя не намерен. Просто ты будешь внутри пентаграммы. А вытекающая из тебя кровь соединит между собою миры. Так что хватит тебя одного. Второй не понадобится.

— Ага. Понятно. А вы не боитесь, что меня будут искать? — осторожно поинтересовался я.

— Кто? Магию ты потерял. Считай — не маг. Вряд ли кому-то ты нужен. Вышел за ворота — и нет тебя! Даже если маги начнут тебя разыскивать с помощью заклинаний, то, увы, мой милый друг, увы! Ты же знаешь, что у них ничего быстро не делается. А у нас с тобой осталось всего два дня. И открою тебе маленький секрет. Камень, к которому ты прикован, делает тебя невидимым для всех поисковых заклинаний. Такая вот у него интересная особенность. А после призыва искать будет некого и нечего. Я прикажу, чтобы демон унес твое тело к себе… Да! Артефакт Око демона находится в этом же доме. В башне. Ты ведь понимаешь, что в момент призыва он работать не будет?

Магистр победно усмехнулся.

М-да… обложили… Хм… Я на несколько секунд задумался, прислушиваясь, а затем ухмыльнулся ему в ответ.

— Знаешь, лысый, — сказал я ему, — а у тебя пра-а-аблемы! Ба-альшие!

Спустя пару мгновений стены подвала содрогнулись от удара.

Хмурая-прехмурая Стефания, широко размахивая руками в такт шагам, мрачно шла по дорожке университета, приближаясь к выходу. На ней было новое ярко-голубое платье, которое она купила на «наградные» деньги, и такие же новенькие, в цвет платью, голубые туфельки. Платье ей нравилось, оно было очень миленьким и ей шло. Но, пожалуй, самым прекрасным было в нем то, что купила она его сама и на свои деньги. Первый раз в жизни — на свои! Но ни новое платье, ни туфельки, ни первый заработок не делали окружающий мир ярче и дружелюбнее. Только что закончился разговор с ректором в его кабинете в присутствии представителя службы безопасности. Темой весьма неприятной беседы было «поведение студентки магического университета первого курса в присутствии членов императорской семьи». Уже два дня прошло с того момента, как она со страшным скандалом покинула императорский дворец. И вот наконец наступило время выяснения обстоятельств на официальном уровне. На неофициальном последствия появились гораздо раньше. Удивительно, но слухи, кажется, примчались в университет быстрее, чем она успела вернуться. О том, что она прилюдно обозвала принца дураком, знали все! Посмотреть на нее приходили толпами. Особенно бесили девушки. Парни ладно. По большей части смотрели оценивающе и с интересом. Вроде того: ты смотри, какая штучка! У девчонок же на лицах было одно: «Ну и ду-у-ура»! Соберутся толпой и смотрят издали, как на дикость какую-то.

«Сами… дуры! Бе-э!» — думала про них Стефи, когда эти гляделки ее окончательно доставали.

Слухи, бродившие по университету, скрещивались, пересекались и соединялись, образуя подчас что-то совершенно невозможное. Ну про то, что Стефания кидалась эклерами, мазалась кремом и била принца по голове серебряным подносом (именно серебряным!), это ладно. Это не так страшно. Но вот про то, что принц ее любит с детства и тайно с нею обручен… и что именно он прислал ей букет слез некроманта… Что он тайком от матери ездил на войну и там встречался с ней, один на один в черном фургоне с нарисованными черепами, а Эри сторожил их снаружи вместе с варгами… А императрица категорически против такой невесты для своего сына, и поэтому отправила ее на смерть, чтобы она там сгинула, на войне. Вот уж ложь так ложь!

«Убила бы!» — мрачно подумала Стефания, подходя к воротам. Не раздумывая, убила бы тех, кто распускает такие слухи! Твари! Мерзкие языкастые твари! Получается, что я одна причина и всему вина! И то, что Эри потерял способности, и то, что мы там чуть все не остались… Гадины! Тварюги лживые! Эри был прав, предупреждая, что может быть больно. Ничего хорошего из этой поездки не вышло. С Динием поругалась, и, похоже, навсегда. Вряд ли он меня простит. Разгромила салон его сестры. Принцесса меня тоже не простит. Оскорбила императорскую семью… Как говорится, сделала все, что могла… Карьера у меня теперь будет… А точнее, не будет! Да на все плевать, если бы не Диний… Опять сердце болит и рвется на части! Как же больно! Не нужно было его видеть… Ох, не нужно… Еще вчера девчонки подошли. С теми, с которыми ночевала тогда в фургоне.

— Так это что, это из-за тебя нас туда послали? — спрашивают и внимательно смотрят в глаза.

Попыталась объяснить, что это все ложь. Не поверили. Выслушали, переглянулись молча, развернулись и ушли. А теперь к ректору вызывали. Он-то сам немного говорил, а вот магистр из службы безопасности… Такую мораль прочитал! И такая я, и сякая, и мое поведение, мое воспитание, мои родители, моя семья… куда смотрели. Неожиданно для себя я разозлилась.

— Не нужно обсуждать мою семью! — сказала я, глядя из-под бровей прямо ему в глаза. — Вполне возможно, что она не так богата, как многие из столичных семей, но в благородстве она им, слышите, ни в чем, ни в чем не уступит! Поэтому оставьте ее в покое! Все случившееся касается только меня и принца Диния! Я, как любая дворянка империи, имею право на личные отношения! Пока император своим указом их не запретит, у меня этих отношений будет столько, сколько я пожелаю! И когда пожелаю! И с кем пожелаю!

Магистр опешил. Краем глаза я увидела промелькнувшую на лице Мотэдиуса ухмылку.

— Э-э-э… Вам не кажется, что ваше поведение… вызывающе? И не соответствует нормам поведения и морали, принятым в империи относительно особ женского пола…

— Я не особа женского пола, — зло, глядя ему в глаза, отчеканила я, — я маг! Пусть пока у меня нет знака мага, но никого не интересовало его отсутствие, когда меня отправили на войну. И никого не интересовало, что я девушка. Нужен был воин. Убийца! Знаете, скольких я там убила, господин магистр? Знаете? А если знаете, то тогда запомните, что я вам не какая-то там особа женского пола! Я темный маг! Которому позволено гораздо больше, чем другим! И поэтому мои отношения с принцем — мое дело! И ни перед кем за них я отчитываться не собираюсь! Если я нанесла ущерб имуществу императорской семьи, я готова возместить. Если нанесла оскорбление — готова отвечать по закону! А в отношения не лезьте. Вас это не касается!

В кабинете повисла неприятная пауза. Ректор нахмурился, а магистр, словно только впервые увидел меня, оценивающе прошелся по мне взглядом сверху вниз и обратно.

— Не стоит быть столь резкой в суждениях, госпожа Терская, — неспешно произнес он, нарушая тишину. — Вам еще предстоит долгий путь до того, как вы получите знак мага. Но если вы будете кричать на каждом углу, настаивая на том, что вам, как темному магу, позволено больше, чем другим… Боюсь, что этого события может и не случиться…

Многозначительная пауза.

— Прошу прощения, вполне возможно, что я неудачно выразила свою мысль… — произнесла я. — Я имела в виду, что маги имеют больше прав, чем все. Не только темные. Все маги.

— Да. Давайте будем считать, что имело место быть именно неправильно построенное предложение, — ответил магистр, пристально глядя мне в глаза. — Однако все же прошу вас впредь не очень распространяться по поводу «особых» прав магов. Хоть в жизни все обстоит именно так, как вы сказали, но вы должны помнить и о других сословиях, существующих в империи. Подобные заявления создают излишнюю напряженность в обществе. Это совершенно никому не нужно. Ни нам, ни его величеству императору Хайме, и уж поверьте, ни лично вам. Мне даже в общем-то странно слышать из ваших уст подобные высказывания. Неужели вы не посещали лекции по магической этике вашего уважаемого ректора? А ведь он характеризовал вас как одну из самых прилежных учениц!

«Да, было такое, — подумала я, прикусывая верхнюю губу. — Я? Самая прилежная ученица?»

Я бросила виноватый взгляд на ректора. Мотэдиус сидел, скорбно поджав губы. Ой, подвела! Стыдно…

— Что же касается вопроса отправки вас с корпусом Шайву… — неспешно продолжил между тем магистр, сплетая пред собой пальцы. — Вы были посланы туда в качестве студентки факультета целителей. Для прохождения ежегодной летней практики. Никто от вас не требовал, чтобы вы непосредственно участвовали в сражениях. Ваше дело было — госпиталь. Однако что вышло, то вышло. И вы, хочу вам сказать, проявили себя с лучшей стороны… как истинный солдат империи. Поэтому в Верховном магическом совете принято решение — представить вас к награде. Решение в том числе одобрено и его величеством императором. Наградить вас и всех девушек, попавших в эту непростую ситуацию, но достойно вышедших из нее. Награждение будет произведено первого сентября в большом парадном зале университета самим императором.

Да-да, — подтверждающе покивал он мне головой, — в день приема первокурсников, в день первого бала. Господин Мотэдиус считает, что такое событие будет весьма памятным. Не так часто студенты университета получают из рук императора награды за проявленную отвагу на полях сражений. Это весьма благотворно скажется на общем духе учащихся, получивших живой пример для подражания. А также станет предметом зависти и уважения в других учебных заведениях столицы. Приглашение на награждение вашей семье уже отправлено. Так что готовьтесь встречать родных и принимать награду. Пусть это не будет для вас неожиданностью.

Меня? Награждать? Ой, мамочки! Перед всеми? Отец будет просто счастлив! Да и мама с сестрами. Первый раз, когда награждали, никого не приглашали. Все произошло как-то быстро и неожиданно. Я только в письме домой об этом написала. А сейчас, в присутствии всех, сам Хайме! Это ведь такая честь! Наверное, и отца поблагодарит! И мать! При всех!

Я почувствовала, как кровь приливает к моим щекам.

— Что же касается инцидента двухдневной давности в императорском дворце…

Я ощутила, что краснею еще больше, и наклонила голову, уставившись в пол.

— …сообщаю вам, что императорская семья к вам никаких претензий не имеет и не собирается требовать вашего наказания за учиненный разгром… За это вы обязаны дружеским отношением к вам принцессы Сюзанны и принца Диния. Решено считать, что ничего не произошло. От вас же, в благодарность за проявленную милость, требуется одно — молчать и не распространяться о случившемся…

Я достаточно ясно излагаю? — спросил магистр, — вы меня понимаете? Согласны ли вы выполнять эту небольшую договоренность между вами и императорской семьей?

— Да, согласна, — кивнув, тихо ответила я, не поднимая глаз.

— Ни капли не сомневался в вашей благоразумности. Что касается нашей службы безопасности… Хочу вам сообщить, что вам отныне закрыт доступ во дворец и во все места, где бывают члены императорской семьи. Да! Мы уверены в том, что никакого покушения на них вы не планировали. Да! Мы доказали это службе безопасности императора. Да! Мы верим вам. Но! И рисковать впредь тоже больше не намерены. До тех пор, пока вы не научитесь владеть собственной силой и будете представлять угрозу для первых лиц государства — никаких отношений ни с кем из них у вас не будет. Исключение будет сделано только на вручении награды. Однако предупреждаю. Будет много охраны. Не выкиньте чего-нибудь, о чем потом пришлось бы сожалеть всю жизнь. Характер, как я смотрю, у вас темпераментный, однако держите себя в руках. Это очень важное качество для мага — умение держать себя в руках.

Я подавленно молчала.

— Не расстраивайтесь. Это не приговор. Учитесь. Учитесь, учитесь и учитесь! Великими магами не рождаются — ими становятся. Еще раз скажу — учитесь. И вполне возможно, что в один прекрасный день все изменится.

А вам, уважаемый господин ректор, — поворачиваясь к Мотэдиусу, произнес магистр, — хочу указать на слабую подготовку ваших подопечных. Это не дело, когда в зависимости от настроения маг выплескивает свою силу наружу…

— Что вы хотите, — поджимая губы и разводя руками, ответил ему ректор. — Первый курс. Да еще это сражение. Все методики обучения нарушены грубейшим образом! В результате возникают претензии, которые формально обоснованы, но фактически девочка в них не виновата. И университет в этом не виноват!

— Тем более, если все пошло не так, — нужно уделять ей больше внимания.

— А когда? Вы же только выпустили ее из своих лап. Все допросы и допросы. Чтобы учиться, нужно, чтобы душевное состояние студента было стабильным. А после допросов? Какая там стабильность! Как прикажете ее учить в таком состоянии? Да ей с месяц в себя теперь приходить надо!

— Ну не допросы, а беседы… Она не преступница, чтобы ее допрашивать… А как учить? Это, простите, исключительно ваша забота. В это, увольте, вмешиваться не намерен. Мы провели большую работу, устанавливая истину. Истина установлена, и ваша студентка возвращается к вам… Под сень благословенной альма-матер. Надеюсь, что наша встреча с уважаемой госпожой Терской была последней, и видеться с ней мы будем теперь исключительно по праздникам или случайно в толпе. Раскланиваясь, как старые знакомые. Давайте же уже, уважаемый господин ректор, отпустим Стефанию и продолжим наш разговор без нее.

Мотэдиус, соглашаясь, кивнул.

— Итак, — обращаясь ко мне, сказал магистр, — вы все слышали. Есть ли у вас еще вопросы?

— А Эриадор? — спросила я. — Вы сказали только про девушек. А он? Его тоже наградят?

При упоминании имени Эри магистр поморщился.

— Студент магического университета князь Эриадор Аальст к награде представлен не будет, — сухо сказал он, крепко сжимая переплетенные пальцы.

— Но почему? Ведь если бы не он…

— Эриадор Аальст нарушил законы империи — воспользовался заклинаниями некромантии. Вам это должно быть известно лучше всех.

— Да… Но если бы не это, нас бы всех убили…

— Вот поэтому ему и были оставлены свобода и жизнь. Если бы причина поднятия мертвецов была другая — ему бы грозил Камень слез с полной потерей магических способностей…

— Но он и так их потерял! Спасая всех…

— Поэтому-то дело и решили закрыть.

— Но это же несправедливо… — растерянно пролепетала я.

— Госпожа Терская! Я не желаю обсуждать справедливость решения, вынесенного Верховным советом и подтвержденного императором. Не имею на это полномочий. Если Аальст недоволен, он может обратиться с просьбой об обжаловании. Но я бы не советовал. Подозреваю, что повторное рассмотрение вопроса может привести к худшим результатам, чем те, которые есть сейчас. Вы меня понимаете?

Я беспомощно посмотрела на Мотэдиуса. Тот сидел, плотно сжав губы и смотря в окно. Поняв, что поддержки от него не будет, я снова перевела взгляд на магистра.

— Для того чтобы успокоить вас, сообщу, что князю Аальсту как инвалиду боевых действий назначена пенсия, ему оставлены все награды и звания, полученные им прежде. В том числе и «Почетный студент». Поэтому без средств существования и крыши над головой он не останется. И без занятия тоже. Он вполне может проявить себя как переводчик древних манускриптов. И если это все, госпожа, что вы хотели спросить, то вы можете быть свободны!

Я сделала книксен и, молча повернувшись, пошла к двери. В голове был такой сумбур!

Как же так? Ведь это несправедливо! Если бы не Эри, никто бы не спасся! Но его не наградят, и никто никогда не узнает, кто настоящий герой. Ведь именно поэтому, что он не жалел себя ради других, он и потерял свои способности! Жертвуя собой… А если ему назначили пенсию, значит, в то, что к нему вернется магия, они не верят… Он инвалид. А я? А я живая и здоровая. И я стану магом. А он нет… И меня будут награждать… Как же я буду смотреть ему в глаза? Я же со стыда сгорю! Отказаться от награды?! А отец? А мама? Они же приедут! И что? Узнать, что я отказалась от награды из рук императора? Это невозможно! Да и как я потом учиться в университете буду? Но Эри? Он же мой друг! Он спас мне жизнь! Я не могу его бросить! Что же мне делать?

Я задумалась, пытаясь найти решение. Однако я его не находила. Мозг, похоже не способный решить задачу, направил поток сознания в другую сторону.

Что же он будет делать? На что он будет жить? Родители у него далеко, магом ему не бывать… Куда ему? Переводчиком, как сказал магистр? Ну не знаю, согласится ли он на это? Конечно, справится, но он гордый. Вряд ли он вообще останется в университете. Видеть, как другие уходят вперед, становятся магами и при этом знать, что для тебя это недостижимо? Знать, что ты навсегда — всего лишь переводчик? Плюс сочувствие и скрытые насмешки от одаренных окружающих? Нет! Эри на это не согласится. Скорее он наемником станет, чем предметом для жалости! А какие у него были способности! Одно только, как он во мне магию разбудил! Или заклинаниям учил… Тот же щит…

— Эксклюзивный вампощит от Эри, — представил его он, взявшись учить меня заклинанию, когда мы бездельничали на осаде. — При каждом попадании вражеского заклинания абсорбирует энергию, передавая ее владельцу защиты. Знойная штучка! Лучшее, что я могу предложить тебе. Недостаток — можно захлебнуться энергией, если попавших заклинаний будет много и они будут мощными. Рекомендации по применению — не зевать и вовремя сбрасывать излишки… Короче. С таким щитом — не экономим на энергии, тратим — сколько можем!

Тогда у замка мы немного потренировались. Эри покидал в меня сначала камешки, чтобы я освоилась, потом кинжалы, затем, отойдя подальше от лагеря, небольшие фаерболы. Удивительные ощущения! Вот в тебя летит огненный шарик. Вот он уже близко, близко, близко! И вдруг раз! Словно кем-то высосанный, он блекнет и стремительно уменьшается в размерах. Секунда — и нет его! А внутри ощущается что-то такое… даже не знаю, как передать словами. Словно вспышка! Как я тогда радовалась, научившись творить заклинания. И все это благодаря Эри. И вот такое несчастье… Как же мне ему помочь?

От роившихся в голове мыслей, казалось, что она сейчас лопнет. Я решила выйти за ворота, дойти до трактира, взять коффая и все не спеша обдумать. В «Стекляшке» не получится. Опять будут все вокруг пялиться. Надоели!

Но едва я вышла за ворота университета и сделала пару шагов по направлению к Студенческой площади, как ко мне откуда-то сбоку подскочила варга и выпалила, быстро дыша:

— Госпожа Терская! Вашего друга, Эриадора Аальста похитили! Его жизни угрожает опасность!

— Как похитили?! Кто?

— Белый орден. Его увезли в карете в особняк, принадлежащий ордену!

— Как же так? Зачем? — растерялась я.

— Они хотят его казнить.

— Казнить? За что?

— За некромантию!

— Что?! Какое они имеют на это право?! Нужно срочно сообщить господину ректору! И в службу безопасности!

— Я этим как раз и занимаюсь. Я уже сообщила дежурному на воротах. Но пока примут решение… Пока отдадут приказ… Сейчас важна каждая минута! Его могут увезти или убить. Да, убийц потом покарают! Но что это изменит, если Эриадор будет уже мертв?

— Где он?! Где они его прячут?

— Тут недалеко! Если напрямую, то сразу за площадью! Там еще такая башенка есть!

— Да, я знаю. Веди!

— Следуйте за мной, госпожа!

И мы понеслись. В новом платье и новых туфлях бежать по неровным камням было страшно неудобно. Один раз я шлепнулась, порвав и испачкав юбку и пребольно ударившись коленом. Еще я ободрала левую ладонь до крови. Но я закусила губу, встала и, превозмогая боль, побежала дальше.

Я не позволю им его убить! Весь орден не стоит его… мизинца! Негодяи! Им так это с рук не сойдет! Как они только посмели?! Я им покажу! Я с ними миндальничать не стану!

Мы бежали по каким-то темным и узким закоулкам, распугивая встречных прохожих. Больше я не падала. Пару раз споткнулась, но варга ловко подхватывала меня, не давая упасть. Неожиданно мы выскочили из лабиринта проулков на широкую улицу. Налетев на спину остановившейся варги, я остановилась, тяжело дыша.

— Где помощь? — задала вопрос моей спутнице другая варга, стоящая у угла дома.

— Вот, — показала та на меня рукой. — В университет я сообщила, а по дороге встретила госпожу Терскую, которая согласилась нам помочь. Я и привела ее сюда!

— А в совет?

— В совет сейчас пошлют гонца из университета. Мне показалось более важным привести ее сюда. Она сильный маг и способна помочь!

— Вы сможете помочь? — спросила незнакомая варга, обращаясь ко мне.

— Да! А… что нужно делать?

Меня трясло мелкой дрожью.

— Эриадор где-то внутри, за воротами. Взгляните, вы сможете их выбить? Но только осторожно, далеко не высовывайтесь!

Я осторожно подошла и, сдерживая дыхание, рвущееся из груди, выглянула за угол, чуть привстав на цыпочки…

Ворота! Большие и с виду очень прочные… Выбить? Я?

Перед глазами всплыла картинка свечки, разбиваемой на тысячи черных песчинок…

— Ну как? — спросила меня варга, когда я снова обернулась к ней.

— Попробую, — не совсем уверенно ответила я. — А он точно там?

— Да. Карета с ним заехала внутрь. Но пробовать не нужно. Либо да, либо нет. Не стоит выдавать свое присутствие раньше времени. Если вы не уверены, тогда ждем прибытия подмоги…

Я снова осторожно выглянула за угол.

«Эри-и-и! — неожиданно пришла мне в голову мысль обратиться к нему телепатически. Если он там, то он должен услышать меня! — Ээри-и-и!»

Когда стало известно, что у Эри проблемы с магией, я очень переживала из-за этого. И для меня было совершеннейшей неожиданностью, когда после потери способностей он как-то раз совершенно спокойно обратился ко мне «по телеканалу», так он это называл.

— Ты же вроде потерял магию? — искренне удивилась я тогда. — Как же ты можешь разговаривать со мной так, без нее?

— Телепатия — это не магия, — усмехнувшись, ответил он. — Это просто особое свойство мозга. Стоит один раз его научить — и все! Будешь уметь потом всегда. Это как с ездой на велосипеде.

— На чем?

— На одной офигительной штуке, на которой можно запросто убиться, особенно если не смотреть по сторонам. Но это к делу не имеет отношения. Короче, телепатии магия не нужна. Мы теперь всегда можем с тобой поговорить. Спокойно и без свидетелей…

«Эри-и-и! Эри-и-и!»

«Ну чего ты опять орешь?»

«Ой, Эри… Ты живой…»

«Живой. Пока живой. Тут какой-то фанатик обещает скормить меня демонам…»

«Да ты что?!»

«Ага. Приковал к плите в подвале и угрожает лишением жизни».

«Эри! Я иду!»

«Стой! Куда ты идешь?»

«Тебя спасать!»

«А ты где?»

«У ворот. Сейчас их сломаю и выручу тебя!»

«Ты одна?»

«Со мной варги».

«Мм… И эти тут… Кто-то кроме тебя из магов еще есть?»

«Нет. Я одна. Но за ними послали».

«Тогда подожди! Пусть они подтянутся, и потом уже…»

«Когда они подтянутся? А если с тобой что-то случится? Я себе этого никогда не прощу!»

«Очень мило, конечно, но я рекомендую подождать…»

«Я не могу ждать! Эри! Я иду!»

«Стой!»

«Я пошла!»

«Тогда щит поставь! И не лезь вперед. Тут минимум два мага может быть. Огненный и водный. Пусть зубастые идут первыми! Ты слышала?!»

«Да!»

«Щит поставь!»

Я выскочила из-за угла и побежала по проулку к воротам.

— Стой! Куда?

Выскочившая следом варга попыталась было схватить меня и затащить обратно, но на мне уже был щит. Щит, которому меня научил Эри. Эри, который ждет моей помощи…

Руки варги бессильно скользнули по воздуху, не коснувшись меня. Ругань за моей спиной. Подбежала к воротам и остановилась перед ними метрах в трех. Нужно было потребовать, чтобы они его отпустили!

— Я, маг имперской магической гильдии, баронесса Стефания Терская, требую немедленного освобождения князя Эриадора Аальста, незаконно удерживаемого вами! Немедленно!

Мой голос звонко отражался от каменных оград и камней мостовой.

А в ответ — тишина…

— Я требую освобождения князя Аальста! Немедленно!

В воротах, скрипнув, открылось небольшое окошечко. Появившееся в нем чье-то лицо внимательно оглядело меня, и, снова скрипнув, окошко закрылось.

Тишина…

Меня игнорируют?

Я попробовала представить, как я выгляжу со стороны. Девушка в голубом платье, с испачканной на левом колене юбкой, стоит у ворот и что-то там кричит, пытаясь выглядеть грозно… Ах, так значит?! Игнорируете?! Ладно! Сейчас я обращу на себя внимание!

Сила уже привычными ощущениями потекла в меня. Так приятно к ней обращаться! Она такая… бархатистая, текучая… И мощная. Моя черная пантера…

— Ха!

Я одновременно выбросила вперед руки с растопыренными пальцами. Однако ожидаемых разлетающихся черных песчинок я не увидела. Ворота содрогнулись от удара и с треском распахнулись. Левая створка что есть силы грохнулась о стену, а правая, сорвавшись с петель, полетела через двор.

Вау-х, вау-х, вау-х, кувыркалась она в воздухе, издавая необычный звук.

Дыщь, закончила она полет, врубившись ребром в середину стены дома в конце двора.

Земля под ногами содрогнулась, стена осела, выгнувшись верхом наружу, а с крыши посыпалась черепица, глухими хлопками разлетаясь на камнях двора. Половинка ворот осталась торчать в стене. Где-то раздались испуганные вопли. В широкой арке на месте ворот висела пелена пыли.

«Ой!»

«Че творим?»

«Я хотела ворота… Как свечу… А они… улетели!»

«М-да? А я-то думаю, чего стены ходуном ходят? Смотри, обрушишь подвал, мне не поздоровится! Имей это в виду, когда будешь что-то ломать!»

«Я нечаянно. Я не хотела так…»

«Надеюсь, что лекарство не окажется хуже имеющейся болезни…»

«Да ну тебя! Я его спасаю, а он еще недоволен!»

«Ладно. Просто у меня сегодня не то настроение. Шли варг. Пусть вытаскивают меня отсюда! Скажи им, что тут магистр-фанатик».

«А я не знаю… смогут ли они? Их всего две…»

«Скока-скока? Ты сдурела! Я думал, у тебя по крайней мере пятерка!»

«Ну… больше нет…»

«Вау! Фанатик руками машет. Что-то делае…»

Внезапно я почувствовала пришедшую от Эри дикую боль. Секунда, другая — и ощущение присутствия Эри пропало. Ничего! Пустота!

«Эри-и-и! Эри-и-и! Эри-и-и! Эри-и-и!»

Тишина… У дома, поблескивая мечами и металлом доспехов, появилась толпа вооруженных людей. Они осторожно выглядывали из-за низкого заборчика, вытягивая шеи. Варги, подбежав сзади, проскочили чуть вперед и остановились, защищая меня с боков. За длинные рукояти двумя руками они держали занесенные для удара блестящие клинки.

«Эрии-и!»

Тишина… Пустота…

Гады! Вы не могли убить его!

— Думаю, что мы с вами обо всем переговорили. — Магистр службы безопасности уважительно прижал подбородок к груди.

Мотэдиус неторопливо и солидно кивнул, соглашаясь. Внезапно он замер и повернул голову в сторону окна.

— Это еще что такое? — с удивлением спросил он.

Магистр тоже повернулся к окну, словно прислушиваясь.

В этот момент в дверь кабинета энергично постучали.

— Да! — крикнул ректор, поворачиваясь уже к двери.

— Господин ректор, — на пороге появился секретарь с листом бумаги в руке, — срочное сообщение! Похищение студента магического университета Белым орденом! Нападение с применением магии! Убиты две варги охраны!

— Чч…то?

Ректор недоумевающе посмотрел на магистра. Тот ответил ему таким же недоуменным взглядом.

— Они что… с ума сошли? — ошарашенно произнес Мотэдиус. — А ну-ка, дайте!

Он требовательно протянул руку. Секретарь, не прекословя, тут же отдал ему депешу.

— Да, действительно, — несколько мгновений спустя сказал ректор, прочитав короткий текст. — Откуда оно взялось? Кто его доставил?

— Сообщение было сделано варгой. Она сообщила дежурному на воротах университета и убежала. Он записал с ее слов.

— Варгой? Они-то тут при чем?

— Не знаю, господин Мотэдиус! Его принесли только что. Кроме того, что в нем написано, и адреса особняка, ничего больше неизвестно!

— Вот как? А это не может быть чьей-то плохой шуткой или попыткой столкнуть нас с орденом? Но кому это нужно…

— А кого похитили-то? — поинтересовался магистр, делая шаг в сторону ректора и протягивая руку за листком.

— Эриадора Аальста…

В этот момент за окном вновь что-то произошло. Оба мага разом повернули головы.

— Терская! — тоном, не допускающим ни капли сомнения, произнес магистр. — Это она!

Ректор с магистром вновь переглянулись.

— Срочно экипаж! — отдал приказание секретарю Мотэдиус, бросая листок на стол и стремительно направляясь в сторону дверей. — Сообщите немедленно в совет! Найдите список дежурств и выясните, кто из преподавателей сегодня дежурят! Пошлите их по указанному в сообщении адресу вслед за мной!

— За нами… — поправил магистр, устремляясь вслед за ректором.

Лавочник Онуфий, улегшись животом на прилавок, глазел на улицу. Посмотрел налево… Никого! Повернув голову, посмотрел направо… Никого! Ску-учно… жарко… Время обеда… На улице пусто. Никто не спешит за покупками. И так будет до вечера, пока немного не спадет дневной зной и люди не вылезут из-под тени крыш и навесов.

«Закрыть, что ли? — широко и долго зевая, подумал Онуфий. — Да пойти пообедать… Все равно никого нет…»

Внезапно совсем недалеко, если судить по силе звука, что-то грохнуло. Громко клацнув зубами от неожиданности, Онуфий захлопнул рот и, повернув голову левым ухом вверх, удивленно прислушался. Что такое? Гром? Но на небе ни облачка! Тогда что?

Нарастающий топот ног по камням мостовой нарушил сонную дремоту улицы. Повернув голову на звук, лавочник с удивлением увидел толпу варг, во всю прыть несущуюся по улице. Каждая сжимала в правой руке меч в ножнах. Впереди всех, тоже с мечом, бежала пожилая варга с волевым выражением лица.

Тум-тум-тум! — прогрохотали мимо лавки по камням каблуки их высоких сапог. Мгновение — и Онуфий смотрит на их удаляющиеся спины, ловя себя на том, что у него от удивления отвисла челюсть.

Хоп!

Подобрал он ее.

Хоп!

Исчезли за поворотом улицы бегущие варги.

И снова тишина… И пустота… И солнце жарит по-прежнему. Как будто ничего не было…

Куда это они? Больше десятка пробежало. Интересно, что случилось? Может, стоит сходить, посмотреть?

Он высунулся на улицу и вытянул шею, стараясь еще хоть что-то увидеть. Но смотреть уже было не на что.

Внезапно сзади послышался нарастающий грохот. Повернувшись, Онуфий увидел стремительно приближающуюся открытую повозку. Возничий совершенно не обращал внимания на то, что улица вымощена неровным булыжником, и гнал двух лошадей так, насколько они были согласны «гнаться». Экипаж гремел, трясся и подпрыгивал. Его швыряло из стороны в сторону по всей ширине улицы. Грохот был просто страшенный! Секунда — и повозка с двумя пассажирами, что есть силы ухватившимися обеими руками за борта, проносится мимо лавки. В одном из них, в человеке с развевающейся пышной седой бородой, лавочник с удивлением узнал ректора магического университета. Несколько секунд удаляющегося грохота, искр из-под железных ободьев колес — и повозка исчезает за поворотом, там же, где и варги. Но постепенно стихающий шум слышен еще несколько секунд.

«Закрыть! Закрыть и бежать смотреть, что там случилось! — подбирая вновь отвисшую челюсть, подумал Онуфий, соскакивая с прилавка. — Быстро, быстро! Иначе все прозеваю!»

Стефания.

Сила широко и свободно течет сквозь меня, даря неведомое ранее ощущение могущества. Когда-то я себе так это и представляла, как это будет. Сбылось. Но опять как-то не так. Все не так! Все, что сбылось, сбылось не так! И сейчас. Вместо того чтобы направить ее на создание чего-то нужного и полезного, я пытаюсь ею убить… Убить, чтобы поквитаться за своего друга…

Ха-аркк!

По крутой траектории стремительно взлетев вверх, на меня обрушивается очередной огненный шар с извивающимися вокруг него щупальцами пламени.

Тшш…

Щит вокруг меня на миг темнеет, покрываясь темно-красными разводами, очень похожими на кровеносные сосуды. Через мгновение он впитывает в себя все пламя. Меня опять встряхивает от пяток до макушки. Чувствую, что волосы у меня встают дыбом.

Да сколько же там у тебя?! Когда ж ты сдохнешь?!

Упрямо закусив губу, выбрасываю ладони с растопыренными пальцами вперед.

— Ха!

В углу двора, там, где огненный маг, вновь мельтешение и мерцание. Опять не пробила! Эх! Если бы я что-то умела! Если бы меня Эри еще чему-нибудь научил! Кроме щита… Если его щит не могут пробить настоящие маги, то уж какое-нибудь его боевое заклинание наверняка бы пробило щит этого мага!

Бросаю быстрый взгляд в сторону. Туда, где варги сражаются с охраной. Охраны гораздо больше, однако варги пока успешно сдерживают толпу. Расположившись за невысоким, по пояс, каменным заборчиком, они не дают нападающим возможности пройти узким проходом. Двоих они уже убили, и поэтому к ним суются очень осторожно. Я бы им помогла, но варги находятся рядом с толпой… В кого я попаду?

Ха-аркк!

Тшш…

— Ха!

Проклятый! Опять он! А говорят, что часто делать заклинания нельзя! Это не часто? Как же тогда выглядит часто? Вот первый маг — тот недолго меня мучил. После первого же его заклинания я ударила по галерее на втором этаже, откуда он атаковал меня. Та обрушилась вниз вместе с куском стены и частью крыши. Получилась огромная куча из камней, черепицы и досок. Больше этот маг не появлялся. Может, его завалило? Так же просто получилось со стрелками-арбалетчиками, взявшимися стрелять в меня с круглой башни у дома. Удар — и башня, лопнув наискосок у основания, съезжает верхней частью вниз. Грохот, вопли и огромная груда камней. И больше ни одного арбалетного выстрела в мою сторону. А вот огненный маг… Уже несколько раз в него попала, судя по внешнему виду, а ему все равно! Знать бы, что я делаю не так!

Слева раздаются ликующие вопли. Смотрю туда. Нападающие, положив на заборчик несколько длинных копий, тычут ими в варг, вынуждая их отступать. Те пятятся, уворачиваясь от острых концов. Еще немного — и они будут вытеснены за угол. Прямо на мага, который на другом конце двора!

«Нужно бежать, встать между ними и магом! Закрыть их собой! Мой щит он не пробьет!» — озарила меня мысль, но выполнить намерение я не успела.

Нападающие разражаются яростными воплями и проклятиями и, бросив копья, подаются назад, выставив вперед клинки.

Варги! Сзади из разрушенных ворот выбегает отряд варг и, не снижая скорости, мчится на помощь своим. Стремительным броском преодолев открытое место, они подлетают к заборчику и с ходу прыгают через него. Обороняющиеся разражаются новыми воплями ярости, оказавшись лицом к лицу с противником.

Ха-арккк!

Тшшшш…

— Ха! Ой!

За магом, породив облако пыли, с шумом обрушивается стена дома, стоящего уже на другом дворе. Не попала…

Слева продолжают орать. Но вопят уже скорее испуганно. Смотрю. Под стремительное мельтешение блестящих мечей варги теснят охрану, загоняя их за угол. Крики становятся тише. Похоже, они справятся…

Ха-аркк!

Тшш…

— Ха!

Дом за спиной мага обваливается полностью. Из груды камней в облаке пыли во все стороны торчат темные балки. Снова не попала! Почему? Что делаю не так? Варги-то справятся, а вот я…

«Кто бы помог… — тоскливо подумала я, глядя на уверенно размахивающего руками противника, не выказывающего ни капли усталости. — Сколько это будет продолжаться?»

Дж… ж… ж… ж…

Сверкающая белая сфера стремительно пронеслась откуда-то из-за моей спины через весь двор, оставляя за собой сияющие искры.

Сви… саах! — полыхнула она крестообразным выбросом столпов света из ослепительно-белого шара.

«Все! Он мертв! — с абсолютной уверенностью поняла я. — Огненный мертв!»

Резко оборачиваюсь.

Ректор Мотэдиус! И магистр! Магистр держит между ладонями переливающийся желто-красным шар. Оба пристально смотрят на меня. Совершенно не думая, делаю руками движение в стороны, вливая в свой щит силу. Тот на миг становится видимым, превращаясь в полупрозрачную темную пленку. Маги делают шаг назад. Магистр убирает шар вбок, словно собирается его кинуть, а ректор поднимает правую руку с раскрытой ладонью вверх и что-то говорит с успокаивающими интонациями.

Бездумно смотрю, как движутся его губы, не вникая в слова. Ректор замолкает. Пауза. Молча смотрим друг на друга. Я ощущаю ужасную пустоту в своей голове. Чувствую, что пора обновить щит. Вновь делаю движение руками. Ректор с магистром опять дергаются. Мотэдиус снова поднимает руку и говорит. Опять тупо смотрю на его шевелящиеся губы. Нет ни единой мысли, ни чувства. За их спинами, в разрушенной арке ворот, появляются еще несколько наших преподавателей. Они торопливо подбегают к ректору и останавливаются. Все смотрят на меня. Я на них. Внезапно краем глаза сбоку замечаю движение. Варги! Выскочив толпой из-за угла дома, они резко останавливаются. Похоже, маги для них — неприятный сюрприз. А две из них… Две из них держат на руках мешком висящее тело… тело… Эри! В голове что-то словно щелкнуло. Эри!

Срываюсь с места и бегу к ним. Увидев это, варги смыкаются передо мной, словно не желают отдавать его. Мечи они выставляют вперед.

Это еще что такое? Мы же только что вместе сражались! А теперь они повернули оружие против меня? Они что, с ума сошли?

— Немедленно пропустите меня! Это же я! Вы что, не узнали меня?! — кричу я, подбегая.

Несколько мгновений агрессивного молчания, затем, повинуясь раздавшемуся откуда-то из-за их спин приказу, варги опускают клинки и расступаются, освобождая проход. Подбегаю к Эри и останавливаюсь как вкопанная.

Безвольно висящие руки, закинутая голова, белое, без единой кровинки лицо…

— Что… Что с ним?!

— Госпожа, он жив! Нужна срочная помощь целителя!

— Жив?! ЖИВ! Он жив!!!

Оборачиваюсь к ректору и кричу, что есть сил, как только могу:

— Помогите! Ну помогите же! Не стойте!

— Ваше величество! В столице чрезвычайное происшествие! Только что поступило сообщение, что маги начали войну против Белого ордена. Они напали на один из особняков, принадлежащий им.

— Что-о? — Брови императора лезут на лоб. — Что-о? А ну дай!

Император резким движением вырывает из рук секретаря депешу и быстро пробегает глазами текст сообщения.

— Совсем… охренели! — кривит губы император и оскаливается. — Тревога по гарнизону! Гвардию во дворец! Усилить охрану! Утроить караулы! Пятерки убийц магов ко мне в приемную! Гонца в Верховный совет магов! За разъяснениями! Дежурных магов дальше варг ко мне не подпускать! Гонца в Белый орден! Хочу знать, что они скажут! Найти моего первого советника! Прислать сюда! Выполнять! Немедленно!

Секретарь как ошпаренный метнулся в приемную.

— Все просто с ума посходили! — с чувством произносит Хайме, резким движением рук в стороны разрывая сжатый ладонями листок. — Я вам устрою! Войну…

— Господин верховный магистр! Маги напали на особняк магистра Ленида Реймса. Сейчас там идет бой. Просят помощи.

— Что-о? — Брови магистра лезут на лоб. — Что-о? Они что, с ума сошли, что ли?

— Не могу знать, господин верховный магистр. В сообщении ничего об этом не сказано! Каковы будут указания?

— Мм… Тревога по ордену! Паладинов — в главную резиденцию! Выдать им амулеты! Усилить охрану! Гонцов — в провинцию, пусть будут готовы выступить! Оповестить и собрать членов совета в зале совета! Послать гонцов к императору и Верховный совет магов. За разъяснениями!

Отдельного гонца — к императрице, с уведомлением о произошедшем! Отряд поддержки — в особняк Реймса! Мы им устроим войну!

Судьба.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мм… госпожа магесса, вам не кажется, что как-то все… мм… стало повторяться? Это ведь уже третий раз, когда я попадаю в ваши надежные руки? Не так ли?

— Кто ж виноват, что ты находишь столько приключений на свою… свою голову?

— О, уважаемая госпожа, вы не правы. Это они! Они меня находят! Просто ходят толпой следом и караулят за каждым углом! Я так страдаю, госпожа Элеона, так страдаю! Если бы вы только знали, как! Мир так жесток ко мне…

— Хочешь, я все же включу тебе в процедуры клизму? Многолетний опыт показывает, что после ее отмены настроение пациентов резко улучшается…

— Все бы вам шутки шутить над больными людьми, госпожа магесса! А им так хочется простого, человеческого сострадания…

— Милый ты мой страдалец, сам подумай, чего ты просишь? Сострадания от целительницы с таким стажем, как у меня? Ты это серьезно? Если бы я сострадала всем моим больным, я бы и университет не закончила. Курсе на третьем, пожалуй, и закопали бы. Так что сочувствия предоставить не могу, могу предложить только клизму.

— Ах, госпожа Элеона, вы просто разрываете мое сердце! Я готов умереть…

— Ага. Умереть! Конечно. Но знаешь, красавчик, с твоей живучестью сделать это будет очень непросто. Когда тебя привезли после вашей практики, я, честно говоря, и не рассчитывала, что ты встанешь. Но ты встал. И не только встал! Встал и еще пошел! Теперь тебя буквально чуть ли не отодрали от Камня слез. И вот ты лежишь передо мной, зубоскалишь и набиваешься на какое-то сочувствие. Скажу тебе откровенно. После такого не живут! И то, что ты лупаешь сейчас своими глазами, — нонсенс! Этого просто быть не может! Ты недоразумение! Понятно тебе? Тебя спокойно можно брать на работу в качестве объекта для опытов младших курсов. Уверена, что даже они не смогут тебя угробить!

— Спасибо за доверие, госпожа. Я подумаю над этой неожиданно открывшейся перспективой. А что там с Камнем слез? После чего не живут? Он же вроде как бы без смертельного исхода? Слышал, что он просто лишает магии, и все.

— Не в твоем случае. У камня есть не только эта способность. Взгляни на свои запястья!

— Ух ты! Что это такое?

— Следы от магии наручников. Такие же у тебя на щиколотках. Камень не только уничтожал твой дар. Он еще пил из тебя жизнь. Все можно использовать по-разному… Ты меня понимаешь?

— О да! А где этот кудесник? Который его так использовал?

— Убит. Убит при штурме.

— Жаль… очень жаль… Что ж он так? Не сберег-то себя?

— Острая желудочная неперевариваемость варговских шотанов.

— Да… Серьезная причина. Не повезло мне… Я надеялся на встречу.

— Жизнь полна разочарований… Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь в этом.

— И не говорите, госпожа! А чем там дело кончилось? С моим похищением?

— Кончилось? Ничего еще не кончилось. Столица буквально кипит. Стефания, вытаскивая тебя, вместе с варгами разрушила особняк видного магистра ордена. Пока они там крушили все подряд, в орден успели послать за помощью. Отряд паладинов успел к самому концу, застав на развалинах нашего ректора, наших преподавателей, магистра из службы безопасности, Стефанию и отряд варг. Паладины повели себя неадекватно, поскольку людей, которые угрожают архимагу, нормальными не назовешь. Мотэдиус, конечно, умеет держать себя в руках, но всему есть, как говорится, граница. Но если он сдержался, то твоя подружка — нет. Отряд ордена преградил дорогу, препятствуя доставке тебя к целителям. Стефания не стала ждать, пока они до чего-то договорятся с ректором, и организовала себе другой путь. Она разломала все каменные заборы и два дома на пути к университету, ведя несущих тебя варг кратчайшим путем. В четырех кварталах разрушения. К счастью, никто не пострадал, но жалоб на нее написали кучу. Пока тебя доставляли к целителям, на место происшествия прибыли маги из отряда охраны столицы. Паладины оказались зажаты с двух сторон, но гонору, по рассказам свидетелей, у них не убавилось. Уж не знаю, на что они рассчитывали, но ситуация была обострена до предела. Неизвестно, чем бы это все закончилось, но тут примчался отряд императорской гвардии вместе с первым советником. В общем, он-то и успокоил всех, разведя по разные стороны… руин. Император в страшном гневе. Такое устроить, да еще в столице! Мало того что у империи появилась проблема с порталами мятежников, так еще со дня на день ожидается прибытие эльфов из Вечного леса. Говорят, что они наконец решили открыть у нас посольство, а тут такое творится! Хайме просто в бешенстве. Мотэдиус так охарактеризовал его состояние. Вот кратко все новости. Думаю, что Стефания тебе расскажет подробнее. Не буду лишать ее этой возможности. Заслужила.

— А где она?

— Где? У себя, наверное. Тут было предложили посадить ее в камеру до выяснения обстоятельств, но Мотэдиус в присутствии императора заявил, что не найдется в империи такой тюрьмы, которая устоит, когда он придет за своей студенткой. Наш совет его безоговорочно поддержал. Так что твоя Стефания жива и здорова и находится здесь, в университете. Ректор только запретил ей выходить в город, а так… Наверняка придет навестить тебя после того, как уйдут дознаватели.

— Вам не кажется, что уже становится традицией, что после вас приходят дознаватели?

— Я-то тут при чем? Похоже, это твоя судьба…

— Какая она… предсказуемая! Скучная такая судьба!

— Твоих рук дело? — Император ледяными глазами смотрел на супругу.

— Какое? — осторожно поинтересовалась та. Императрица не один год прожила в браке и прекрасно знала своего благоверного. Сейчас он находился в состоянии «лучше не трогать». В такие моменты Хайме был способен на любой жестокий поступок, особо не разбираясь, кто перед ним. Лучше всего было в это время рядом с ним не находиться.

— Ты подкинула этим ублюдкам идею похитить Аальста?

— Ты что, за дуру меня считаешь?!

— Я задал вопрос.

Стеклянные глаза императора ничего не выражали.

— Нет! Ничего я им не говорила и не подсказывала!

Несколько секунд император гипнотизировал втянувшую голову в плечи жену.

— К моему огромному сожалению, я не могу отправить тебя в деревню… — наконец медленно произнес он. — Эльфов мы должны встречать вдвоем… Иди и сиди в своих покоях! И не дайте боги, если я увижу хоть один белый балахон! Даже рядом. Хоть один балахон. Ты меня поняла?

Императрица торопливо кивнула.

— Все! Иди к себе!

Не меняя положения, Хайме проводил ее глазами до двери, пока та не закрылась за ней.

Несколько дней спустя.

— Ваше величество, ваш младший сын собирается совершить небольшой побег из дворца.

— Вот как? — поднял брови император. — И куда же это он собрался?

— Принц намеревается тайно посетить магический университет, где проживает одна известная вам особа…

— Так… — заинтересованно протянул император, откидываясь на спинку кресла. — Так! Один? Или Сюзанна вместе с ним?

— Нет. Ее высочество в планы брата не посвящено. Я думаю, что коль дело идет о сердечных делах, наличие сестры будет помехой…

— Сердечные дела?

— Да, ваше величество, ничего кроме них.

— Хм… Знаешь, что, Робэрто… Пусть парень развеется. Обеспечь ему безопасность, и пусть сбегает. А то сидит сиднем в четырех стенах целыми днями, книжки читает. Знания — это, конечно, хорошо, но и мужские поступки тоже совершать нужно. Ночная вылазка за приключениями — это то, что нужно в его возрасте.

«И то, против чего была бы категорически против его мама!» — подумал про себя император и продолжил:

— Только сына в известность не ставь. Пусть думает, что это он все организовал. Возьми варг, пусть проследят.

— Как прикажете, ваше величество!

— Кстати, что тебе сказала Эста, когда объясняла причину, по которой они кинулись на орден?

— Леди Эстела утверждает, что имеет на руках приказ об охране Аальста, который выдан, еще когда его отправляли на практику. Приказ никто не отменял. Это действительно так. Я проверил. Как выдали, так и… забыли.

— Здорово у вас идут дела, советник, просто здорово!

— Дело в том, ваше величество, что это не наше ведомство. Приказ проходил через военную канцелярию. Они не отменили. Моей вины тут нет. Но если бы не эта их невнимательность, Аальста бы убили!

— Скажу, что не такая уж большая потеря, — скривился Хайме. — Мне последнее время стало казаться, что Аальста как-то стало слишком много для столицы. Слишком много… Ты не находишь?

— Да, ваше величество. Все последние события так или иначе происходят с его участием…

— А что сказала Эста по поводу того, что она неслась впереди своих кошек, словно разгневанная фурия? Что, личное присутствие начальницы тайной стражи Этории было так необходимо при его освобождении?

— Ваше величество! Леди Эстела просила передать самые искренние заверения в своей преданности и преданности всех варг лично вам и империи, ваше величество. Она просит вашей милости к ним, несправедливо оболганным и лишенным вашего расположения. Леди объясняет свое личное присутствие в особняке невозможностью допущения провала полученного приказа. Леди Эстела просит найти и покарать лжецов, испачкавших их доброе имя верных слуг империи, и сообщает, что они и впредь, как раньше, не будут щадить своих жизней, выполняя ваши приказания… Вот, пожалуйте, полный доклад…

— Ну да, — хмыкнув, сказал император, глядя на легшие ему на стол листки, — если бы еще и охраняемого ими Аальста грохнули… Вот она и понеслась. Понятно. А что она там про лжецов сказала? Они что, сами найти не могут того, кто книжонку тиснул?

— Похоже, нет, — пожал плечами советник.

— И ты не можешь. Замечательно. Похоже, что сделать это могу только я, поскольку все просят меня. Просто замечательно!

— Ваше величество, уверяю вас, что в самое ближайшее…

— Все, хватит! Я уже это слышал! Сосредоточься на ордене. Похоже, что книжка — это их рук дело. Слишком много о себе думать стали. Это же уму непостижимо! Украсть студента-мага для вызова демона! И это Белый орден! Слов нет! Нет, просто нет слов! И еще имеют наглость оправдываться! А может, те призывы, о которых они сообщали, — это их рук дело? Как думаешь? Хотя… Тогда зачем они об этом сообщали? Могли просто промолчать — и все. Прибор-то у них. Странно…

— Прибор уничтожен, ваше величество, уничтожен вместе с башней.

— Вообще замечательно! Просто прекрасно! Теперь по столице толпами будут шастать демоны, а мы даже знать не будем! Чудесно.

— Обещают восстановить в течение года…

— А год тут будет проходной двор? И именно когда приедут эльфы. Может, это специально все устроено? А?

— Нельзя полностью исключить такую возможность, ваше величество…

— Вот и не исключай! А насчет варг… они так и не нашли двух виновниц, которых я приказал выдать! Какая им милость?

— Не могут найти, ваше величество! Говорят, что, похоже, их убили. Вполне возможно. Вы же знаете, что за ними сейчас идет настоящая охота.

— Ты, никак, просишь за них?

— Полезные зверушки, ваше величество. Деваться им некуда. С магами и с орденом им не по пути. Только на вашу милость и рассчитывать. Преданней вам в империи, пожалуй, не найти.

— Знаю. Но тоже борзеют, как только вожжи отпустишь. Пусть им будет это уроком. Что конкретно хотят?

— Вашего покровительства и службы, как прежде, ваше величество.

— Хорошо, я подумаю. Кстати! У Аальста ведь были с ними проблемы? Не так ли?

— У вас превосходная память, ваше величество…

— Тогда сделай так. Назначь Аальсту варг в охрану и ушли куда-нибудь подальше с глаз моих! Хватит ему столицы! Пусть они где-нибудь в провинции друг другу кровь пьют. Ты меня понял?

— Все будет сделано, ваше величество!

— Только без жертв! Пусть они его охраняют как члена императорской семьи. И ему об этом скажите. Думаю, варги тоже будут не в восторге от такого.

— Будет исполнено, ваше величество…

Эри.

Я сегодня не такой как вчера!
Я сегодня веселый и злой![1]

Хорошая песенка. Подходящая под ситуацию. Действительно не такой: злой, веселый. Не такой, потому что магия вернулась. Веселый — от этого факта и еще оттого, что жив остался. Злой, потому что все опять через ж…! И опять все продолжают меня доставать! Когда же меня оставят в покое и я смогу наконец заняться своими делами?! Безобразие! Как говорила Фрекен Бок, куда смотрит правительство?

Магия вернулась, но ощущалась теперь она очень и очень странно. Ну вот как это объяснять? По-простому, так сказать, на пальцах, чтобы было понятно? Хорошо. Вот представьте, что вы сидите за обеденным столом, плотно уставленным всяческой едой. Вы голодны и усиленно работаете челюстями, пережевывая выставленное и отправляя его внутрь себя. Через какое-то время наедаетесь и сыто откидываетесь назад, чувствуя, что в вас уже больше не влезет ни кусочка. И вот тут-то вы внезапно замечаете несуразность! Желудок, набитый едой, ощущается не там, где обычно (пониже грудной клетки), а скажем… скажем — в локтях! Или коленях! Или пятках! Причем никакого дискомфорта при этом нет. Желудок благодушно урчит, переваривая еду, тело наполняет приятная сытость, но вот только все не так! Все не там! Но все работает, и ничего не болит! Абсолютная чушь! Так же и с моей магией. Да. Вернулась. Примерно на том же уровне, что и была. Да. Заклинания получаются. Но странно-престранно все так ощущается! Совершенно непривычно! Наверное, вроде того, как если бы правая рука стала левой, не утратив своей сноровки. Похоже, мое лежание на магическом лежаке даром для меня не прошло. Способности после него вернулись — но с вывертом. Интересно, почему так случилось? Он же вроде наоборот, предназначен для обнуления способностей, а мне он их вернул… Странно… А может, причина в том, что я был уже их лишен, когда на него попал? Произошла перегрузка чего-нибудь или где-нибудь? Минус на минус дал плюс? Или, может, магистр, пытаясь убить меня, врубил на нем какой-то не тот режим? Все возможно… Короче, лично у меня ответа на этот вопрос не было, но и спрашивать об этом я никого не стал, так как никому не сказал, что обрел свои способности вновь. Я еще не решил, стоит ли делать этот факт достоянием общественности, или нет? Что мне будет выгоднее — объявить об этом или продолжать прикидываться больным?

Оба варианта имели свои плюсы и минусы. Поэтому я неспешно определялся, благо торопиться было особо некуда. Больным пока было быть лучше. Давало дополнительные бонусы при общении со всеми заинтересованными лицами. С нашей службой безопасности, с имперской охраной, с дознавателями Белого ордена. Когда я от них окончательно уставал, то начинал ссылаться на истощение жизненных сил и невозможность дальнейшего нашего общения. Конечно, не по первому звуку от меня отставали, но мое состояние принимали во внимание. Правда, в конце концов кто-то сообразил или заподозрил чего, и на наши беседы стали постоянно приходить целители, присутствии которых «номера у фокусника» не получались. Кровопийцы! Однозначно. Я всем с первого раза рассказал все как было, ничего не скрывая и не приукрашивая, решив отложить принятие решения о виновности всего ордена передо мной на потом. Тем более что каша там была такая, что концов сразу не найдешь. Верхушка ордена клялась и божилась, что ни сном, ни духом, что все это дело рук инициативного идиота, в руки которого попали древние знания. Вполне возможно, что так и было. Не чувствовалось, что они врут. Может, я действительно попал в руки «предпринимателя»? Его убили, кару он понес, и, в общем, я был готов удовлетвориться этим. Затевать сейчас еще возню с орденом у меня не было никакого желания. Не могу никак заняться своими делами, а мне еще тут орден на голову! Так и проторчишь здесь со всякими мстями до наступления пророчества! Некогда мне! Тем более что я с варгами еще до конца не разобрался, да и о богах забывать не стоит.

Маги совета были просто до глубин душ потрясены обнаружением еще одного, не задокументированного Камня слез. Его же только против магов применяют! Это что же — тайная пыточная для них? Значит, орденцы готовятся к войне с магами? Уже начали первых воровать? Для опытов? Ну ничего себе!

Те же крестились и открещивались всеми перстами сразу. Типа и в мыслях не было! Когда касались вопроса моего похищения в присутствии Мотэдиуса, ректор буквально закипал от ярости. Ка-ак? Кто-то посмел поднять руку на его студентов? Ну ничего себе! Лучше было при нем этого вопроса не касаться. Особенно орденцам.

Император был в бешенстве от устроенного погрома в столице и от того, что две крупнейшие, так сказать, государствообразующие компании чуть не ринулись бить друг другу морды буквально накануне очередной войны. Плюс еще полное игнорирование законов. Законов, которые он самолично устанавливал. И подписывался под каждым. Ну ничего себе! Демократия в империи наступила! А он и не знал… Или анархия… Короче, что-то наступило. Но никак не власть императора.

Словом, орден драли с двух сторон так, что только перья летели. Орденцы при встречах на меня смотрели волком, видно назначив виноватым за все, и лучились улыбками, за которыми явно представляли, как сворачивают мне шею. Ну это мы еще посмотрим, кто тут главный виноватый будет! На Стефи они так же смотрели. Ее тоже пытались «ощипать». Однако «перо в ней сидело плотно». Я ей сразу сказал: открываешь свод законов гильдии и шпаришь по писаному сверху вниз. А именно — параграф о защите ее членов. Ты ни одного пункта из него не нарушила. Так что посылай всех хитромудрых читать законы. И не парься.

— А если будут спрашивать, как я узнала, что ты там?

— Варги. Они сказали.

— А если бы они ошиблись?

— Если бы да кабы. Победителей не судят! Меня спасла? Спасла! Столицу от демонов спасла? Спасла! Гнездо порока и зарождающейся измены вскрыла? Вскрыла! Все! Все в сад! Тебя только за излишнюю доверчивость пожурить можно. Но ты девушка, так что с тебя взятки гладки. А потом, с возрастом доверчивость проходит. Так можешь и сказать. Пообещай с серьезным видом, что вырастешь и станешь страшно подозрительной. Посмеются и отстанут.

Так и вышло. Так что вот такие пироги. Стремительно надвигался конец месяца, и маячил следующий. А первого сентября балы первокурсников по всем учебным заведениям столицы. Как обычно, приедет толпа дворян, сопровождая на учебу своих детей. Плюс все только и говорили о прибытии в столицу эльфов Вечного леса. Понятно, что без празднований по этому поводу тоже не обойдется. В общем, тут было не до углубленных разборок. Требовались тишь и покой, дабы не омрачать ежегодное веселье, да и перед гостями не хотелось в грязь лицом ударить. Так что император, похоже, намеревался завершить разбор полетов как можно быстрее. Не затягивая.

Ну и чудненько! У меня тоже тут торчать желания нет. Поеду с намеченными визитами к магистрам узнавать о порталах. Мне кажется, смысла оставаться здесь нет. Не будет мне сейчас архивов. Вот печенкой чувствую. Все вокруг какие-то чересчур активные, я бы даже сказал, перевозбужденные. Нужно дать им время успокоиться. Полгодика или годик, скажем. А потом можно будет и вернуться… Если понадобится. Может быть, я и без возвращения обойдусь. До первого сентября дело гадского ордена, надеюсь, закроют, от меня отстанут, гульну на балу у первокурсников напоследок, да и свалю. На волю, в пампасы! За порталами! Подготовлюсь, а то с этим следствием в город не выйдешь. Главное — нужно будет новое лицо сделать. Качественное. А в тот раз… я так и не понял, как варги тогда меня вычислили? Я ведь был в маскировке! Но раз вычислили, значит, есть способ. Однако, как говорится, на всякий крейсер найдется свой линкор. Есть способ противодействия, есть. Возни только много. Но придется повозиться, коль пошла такая пьянка. Неприятно будет, если меня вдруг кто из ордена в каком-нибудь дорожном трактире признает. Или из варг. Плохо будет. Им плохо. А я ведь великий гуманист. Зачем обижать сироток? Поэтому пусть я буду лучше неузнанным. Такой вот я пацифист. Хе-хе… С варгами, кстати, был небольшой разговор. Жил я по-прежнему в своей комнате, в университете, а вот на всякие дознания мотался в здания службы безопасности в сопровождении охраны. А в охране — варги и пара магов.

Так вот, вышел у нас с леди Налией небольшой разговор. Смотрит на меня и молчит. Смотрит и молчит. Но смотрит.

— Вы хотите о чем-то поговорить? — пришел я ей на помощь, решив узнать, что таит ее молчание.

— Я потеряла двоих из моей пятерки.

И опять молчание.

— Прискорбно, — сделав как можно более равнодушное лицо, прокомментировал я.

— Они умерли, защищая вас, — сузив глаза, продолжила Налия.

— И что? Хотите сказать, что я что-то вам должен? Не нужно этих дешевых трюков. Я осведомлен о приказе, который забыли отозвать. Поэтому ваши подчиненные погибли не по моей вине. А по вине какого-то забывчивого головотяпа. Вот к нему и обращайтесь с претензиями. Ведь, если бы не приказ, вас бы со мной рядом не было. И все ваши были бы живы. К нему, леди, к нему! Я вам ничего не должен!

— Если бы не приказ, вы бы тогда сейчас со мной не разговаривали!

— История не знает сослагательных наклонений, леди. Что случилось, то случилось. На вашем месте, я бы похлопотал об отмене этого зависшего указания, если не хотите терять своих варг. Вы же уже убедились, что со мной рядом опасно.

Та поджала губы и больше не проронила ни слова, хотя внутри просто кипела. Не, я совершенно не самовлюбленный тип и прекрасно понимаю, что они много сделали, чтобы спасти мою шкуру. Пусть даже и по приказу. Но этот наезд… С попыткой привить мне чувство вины и ощущение, что я им должен… Да пусть валят в свою Эторию! С таким налаживанием добрососедских отношений. Хамки!

Стефания, ставшая свидетелем нашего общения, попыталась потом высказать мне, что я не прав… Что если бы не они, то…

В ответ я глянул на нее так, что она осеклась.

— Хочешь дружить с ними, дружи. Твое дело. Только без меня. Я же к тебе в душу не лезу? Вот и ты ко мне не лезь! Ладно?

— Лезешь… — хмуро сказала она. — Иногда…

— Ладно. Лезь. Но только аккуратно, чтобы я не замечал. Не так, как сейчас. Понятно?

Стефи глубоко вздохнула.

Свежая идея.

Таверна, где-то в империи. За столом, невидимые никому из смертных, сидят двое.

— Слушай, Коин, мне тут мысль в голову пришла…

— Какая, Марсус?

— Ты знаешь, я как-то помогал мятежникам в надежде, что под шумок сражения нашего избранного убьют…

Бог войны задумчиво оттопырил губы, словно припоминая.

— И что? — терпеливо спросил бог торговли.

— Не вышло. Но зато появилась свежая идея насчет того, как привязать его к нашему миру.

— И как?

— Если с любовью у Миры ничего не вышло, то, может, тогда выйдет с дружбой? Боевой дружбой. Давай мы с тобой империю завалим, а?

— В смысле завалим?

— Устроим здоровенную войнушку! Смотри, что получится! Война… это война! От нее не сбежишь и не скроешься, если полыхает все кругом. Придется выживать. Как выживают в войну? Правильно, сбиваясь в кучу, в отряды. Одиночки долго не живут. А там сражения, битвы. Сегодня ты прикрыл чью-то спину, завтра кто-то прикрыл тебя. И вот у тебя есть друзья. И не простые, а те, с кем ты вместе рисковал жизнью, сражаясь. Понимаешь? Это тебе не любовь. Это долг! Он может оказаться и посильнее ее. Как думаешь, отдаст избранный жизнь за тех, кто рисковал своей ради него? Или нет?

— Хм… — задумался Коин, барабаня пальцами по столу, — интересная мысль…

— Я думаю, что рискнет, — продолжил Марсус. — Демон, похоже, парень нормальный. У них, у демонов, всегда заморочки с клятвами. Не любят они их приносить. Почему? Потому, что слово «долг» для них не пустой звук. И наш тоже такой же. Сразу стал обеими руками от себя грести, едва лишь заговорили об обязательствах и клятвах. Давай мы повесим на него долг крови? А? Пусть оплатит! Демон он или нет? Как тебе моя идея?

— Ты знаешь, — с уважением посмотрел на него бог торговли, — я бы сказал, что это очень даже… даже, очень… очень!

Марсус расправил плечи и с гордостью выпятил грудь.

— А как ты собираешься все это организовать? Ты ведь знаешь про наказание за вмешательство? — спросил Коин.

— Я, кажется, придумал, как сделать это без риска для себя. Нужно просто вооружить соседей. Особенно заклятых врагов. И все. Империя ведь со всеми повоевала. Мир сейчас потому, что силы примерно равны. Но если кто-то станет сильнее… Ну ты понимаешь?

Коин кивнул.

— А чтобы было безопасно, нужно не говорить им, что они должны делать. Пусть сами решат. И поэтому, когда они вдруг вздумают напасть на империю, то это решение будет их и только их! И ничье больше! Мы здесь будем ну совершенно ни при чем! Абсолютно! Как тебе такая идея, а?

— Забавно, — хмыкнул Коин, — ну не то чтобы уж совсем ни при чем… Но вполне возможно, что это сработает… А если они вместо того, что нам нужно, начнут резать друг друга?

— Ну тут уж, — развел огромными руками Марсус, откидываясь назад, — судьба! Хотя знаю я этих соседей!

Бог войны пренебрежительно махнул рукой.

— Империя — самая большая. Шакалы сначала собьются в стаю, чтобы загрызть льва. А рвать друг друга они станут позже, когда его не станет. Вот увидишь!

— Что ж… идея выглядит очень перспективно, — немного подумав, сказал Коин, — очень интересно! Нужно только тщательно обдумать…

— Конечно! А Данае в пустошах развести каких-нибудь лютых хищников. В огромных количествах! Пусть они с другой стороны в империю лезут. За жратвой! Их даже и подгонять не нужно будет. Сами дорогу найдут. И мы тут опять ни при чем! Это они сами!

— Да ты стратег, Марсус!

— А ты думал? Я же бог войны! Но только на это на все несколько лет понадобится. Завтра не получится.

— Был бы результат. Пара-тройка лет — это ничто. Прах…

Тук, тук, тук…

На улице идет дождь… большие капли стучат по железному подоконнику…

Тук, тук, тук…

Ветер качает мокрые ветки деревьев… промозглая и сырая темнота…

Тук, тук, тук…

А под одеялом у меня тепло и сухо…

Тук, тук, тук…

Так! Это не дождь. Это стучат мне в дверь. А сколько времени? Где тут… этот счетчик времени? Полтретьего… Охренеть можно! Это ж кого там принесло в такую рань?

Тук, тук, тук…

— Щас!

Не желая вылезать из-под одеяла, заворачиваюсь в него и, так и не разлепив левый глаз, задев по пути бедром стул, шлепаю к двери.

Тук, тук, тук…

— Кто? — привалившись левым плечом к двери, спрашиваю в щель между нею и косяком.

— Могу ли я увидеть Эриадора Аальста?

Мм? Знакомый голос… Агрессии и опасности за дверью не ощущается. Отодвигаю засов и как есть, в одеяле и с одним спящим глазом, прищурив бодрствующий, выглядываю на лестничную площадку. Ба-а! Какие люди!

За дверью стоит Диний, весь в черных одеждах и с растерянным лицом. Хм… Это сон? Ладно, сплю дальше…

— Ваше высочество! Вы ли это? Что случилось? Зачем вы здесь?

Принц втягивает полную грудь воздуха, силится что-то сказать, но… Слова явно не идут ему на язык.

— Я заблудился! — наконец выдыхает он с какой-то ноткой отчаяния в голосе и сдувается, опуская плечи, словно проколотый воздушный шарик.

— Где? — не понял я, продолжая спать левым глазом и чуть качая головой.

— Здесь! Видите ли, князь, я шел совсем не к вам… Но я был тут только один раз… А сейчас темно и дома так похожи…

— А к кому вы шли? — начиная, наконец, просыпаться, поинтересовался я.

— Я… Я хотел поговорить со Стефанией… — Щеки принца начали розоветь. — Князь! Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу порядочность?

В меня требовательно уперлись два блестящих глаза.

— Пфф… — пожал я завернутыми в одеяло плечами и почесал, вынув из тапки, правой ступней левую икру, — не вопрос. Ваше высочество, вы пришли за порядочностью именно туда, куда нужно.

«Стоп! Какие могут быть разговоры в такое время?» — задалась вопросом, похоже, наиболее проснувшаяся моя часть мозга.

— Принц, позволю пригласить вас к себе в гости. Здесь зверски дует!

— Я не один. Со мной охрана.

— Ну пусть она подождет за дверью. Как я понимаю, разговор не для посторонних ушей?

— Да я, собственно, просто хотел попросить помочь мне найти дом Стефании… Но чтобы это осталось между нами, князь.

— Конечно. Тогда, если позволите, я оденусь.

— Да, конечно! Я подожду.

— Я быстро.

Оставив открытой входную дверь, я вернулся в комнату, зажег свет и принялся одеваться. Пока я это делал, голова окончательно проснулась и принялась генерить мысли.

Так, думал я, пропихивая руки в рукава рубахи, и что же это у нас получается? Ночные разговоры. О чем? О чем может посреди ночи юноша разговаривать с девушкой? На ум приходит только одно. То, что в приличном обществе называется неприличным… У-у-у! А принц-то какой шустрый! Стефи же вроде его послала? Мириться пришел? Похоже. Итак, значит, она его впускает, он кается, она тает (это нетрудно представить, помня, сколько золота в ней светится!), прощает… А потом? А потом эта ромашка берет и дает себя сорвать! Да запросто! Ума хватит. Точнее, не хватит. Последний при виде принца отвалится. Как говорится, это к бабке не ходи! Диний, значит, затем сваливает, а мы, месяца эдак через два или три, узнаем, что у Стефании будет ребенок… Феерия! В общем-то это дело ее и его… Но! Принц тут, похоже, тайком. Думаю, что никто его не видел, кроме меня. И если Стефи начнет потом что-то блеять на эту тему, то вряд ли кто ей поверит. Особенно если Диний уйдет в отказ… Зачем, спрашивается, его маме такая невестка? Наверняка у нее уже получше на примете есть, для сыночка-то! Меня выступать свидетелем тоже как-то не тянет… Против императорской семьи? Ха! Еще в сговоре обвинят. А могут и ее беби на меня повесить! Да запросто! Сразу вспомнят, кто ее в фургоне катал. Сроки с тех пор, конечно, прошли, но если они и раньше вдвоем «катались», то почему бы им не «прокатиться» еще разок? Так и подумают. Сихота с два потом докажешь, что ты не верблюд. Еще и предложение сделают, от которого сложно будет отказаться: мол, бери все на себя, а мы тебе… а если нет, то мы тебя… И эта будет — с расширенными глазами и с ребенком на руках. Нагуляла! Здесь не Земля. Просто так такое тут не прокатит. И что потом делать? Проще всего просто не иметь этих проблем. И все! Поэтому… поэтому принц сегодня к Стефи не попадает! А попадает… попадает в неприятную ситуацию! Какую? Ща придумаем! Будь спок!

Одевшись во все черное, вышел к принцу.

— Пойдемте, — пригласил его за собой и начал спускаться по лестнице. Я тоже, как и Стефи, живу на втором этаже.

Небрежно поинтересовался:

— А как же вы нашли меня?

— У вашего дома растет приметное дерево. С развилкой.

А, да! Есть такой баобаб! Заметный. Что-то в принце меня напрягает… Что? Руки! Его пустые руки!

Улица встретила нас бархатной августовской темнотой, наполненной звуками цикад или сверчков. За дверью обнаружился еще один охранник. Первый нашелся под лестницей, на первом этаже. Оба мужика в черном, с черными масками на лицах. Мы с принцем вышли на дорожку, и охрана разделилась: один исчез в темноте впереди, второй где-то сзади, оставив нас вдвоем.

— Принц! Ваши пустые руки вызывают у меня когнитивный диссонанс! — поняв, что я могу с ним сделать, начал я загонять его на рельсы, под неизбежный трамвай.

— Что? — растерялся тот. — Какой диссонанс?

— Страшный. Вы идете к девушке, и в ваших руках нет цветов! Это против всех правил этикета! Это же кошмар!

— Ну… — замялся тот, — я хотел… но не знаю, захочет ли она вообще говорить… потом… из дворца… с букетом… было бы невозможно выйти незаметно… А где теперь их взять?

Опс! Его высочество не уверен, пустят ли его вообще на порог? Забавно. А что, разве нельзя было заранее позаботиться о цветах в оговоренном месте? Сплоховал принц, сплоховал… Ладно, продолжаем разговор! Это сейчас мне только на руку.

— Цветы? Это же просто! Тут недалеко есть клумба с отличными розами! Сейчас накосим на ней вам охапочку… — (Главного агронома с утра удар хватит, как пить дать, но это его проблемы!) — Не с пустыми же руками вам идти?

— Правда? — искренне обрадовался принц. — Ой, я буду вам очень признателен!

— Пустяки, ваше высочество, пустяки! А какая будет ваша тактика, вы уже думали?

— Тактика? В смысле? — озаботился принц.

— Ну как вы будете действовать? Чего вы хотите добиться от этой встречи?

— Добиться? Я хотел… просто поговорить. Видите ли, всплыли некоторые обстоятельства… точнее, я узнал… В общем, я был несправедлив к Стефании. И хотел бы извиниться.

— Все понятно. Рискну дать совет: в данной ситуации разговоры — вещь совершенно лишняя!

— Да? А… что?

— Действие, принц, действие! Смелость города берет! Никаких унылых бесед!

— А как?

Диний смотрел на меня, как на вещающего пророка.

— Просто. Ночь, лестница, окно, букет, поцелуй!

— Э-э-э?

— Только представьте: тихий стук в окно, она открывает, перегнувшись через подоконник, смотрит, тревожно вглядываясь во тьму… а там, с огромным букетом одуряюще пахнущих роз, вы, принц! И вы ее, всю такую изумленную, теплую и сонную, притягиваете к себе и целуете долгим и страстным поцелуем в нежные губы! Все! Вуаля! Она вас тут же прощает и вся ваша навеки! Разговоры только все испортят. Одно движение, один поцелуй! Он скажет и расскажет лучше тысячи слов!

— Да-а-а… — ошеломленно выдал принц, видно представляя сцену, и забавно округлил глаза. — Вы думаете…

— Че тут думать? Че думать? Действовать надо, а не думать!

— Да, действовать! Действовать! А она… не обидится?

— Ха! Сотни тысяч девушек только могут мечтать о такой романтической сцене! А у нее она случится! Да Стефи потом всю жизнь об этом вспоминать будет! Пошли за розами и лестницей!

— Пошли!

Мы накосили роз кинжалом, взяв его у одного из охранников. Принц исколол шипами все пальцы, пытаясь организовать букет-охапку. Я посоветовал использовать для их заворачивания его плащ (чем больше следов физического пребывания принца здесь останется, тем лучше).

— Она же исколет руки до крови! — аргументировал я.

Принц без звука расстегнул застежку плаща и стянул его с себя.

Хм. Похоже, он ведь сам… влюблен, хмыкнул я, присмотревшись к его ауре. Как есть, весь золотинка. Ну да ладно, все равно буду следовать возникшему плану! Хуже не будет.

Деревянную лестницу, как и розы, я тоже свистнул у агронома.

Хороший мужик, хозяйственный, с благодарностью подумал я о нем, таща ее на себе, все у него есть! И розы, и лестница… Полный набор для влюбленных!

«И лопата по хребту затейникам найдется», — хмыкнул внутренний голос.

До этого не дойдет!

Стараясь как можно меньше шуметь, я с лестницей, принц с букетом (охранники отказались что-либо тащить, ленивые уродцы!), мы добрались до домика Стефании. Я аккуратно прислонил верх лестницы к подоконнику окна ее спальни и потряс, демонстрируя принцу — мол, все железно! Лезь, не боись!

— Давайте, принц, — прошептал я, — ваш выход!

Тот кивнул, выдохнул и решительно ступил на первую ступеньку. Лестница скрипнула и слегка прогнулась. Хлипковата…

Диний уверенно забрался наверх, пользуясь только одной рукой. Второй он прижимал к себе огромный букет роз.

Пожалуй, мы с ним оба пожадничали, подумал я, глядя со стороны на его размеры. Ладно! Роз много не бывает.

Тук-тук-тук…

Тихий стук в стекло.

Тук-тук-тук…

Звяк!

Звук распахиваемой фрамуги.

— Кто там? — Сонный и немного встревоженный голос Стефании. — Ди-и-ний? Ой! Ум-ум-ум…

Ага! Судя по жующим звукам, принц приступил к поцелую! Пора!

Хрум!

Мои невидимые телекинетические руки переломили в самом низу правую боковину лестницы. Та дрогнула и поехала по стене.

Чму-ук!

Звук разлепляющихся губ.

— Ай! Ой!

— А-а-ай!

Лестница с принцем, все ускоряясь (с моей помощью!), заскользила вправо.

— Диний!

Стефи осталась висеть в окне, наполовину высунувшись и протягивая руки к «уезжающему».

— Я-а-ай! Ха!

Отшвырнув букет, взлетевший в небо фейерверком роз, принц сиганул вниз.

Бздыщ!

Направленная мною лестница со страшным звоном разбила окно на первом этаже и, громыхнув напоследок по подоконнику, упокоилась на земле.

Секунда тишины… вторая секунда… третья. Вокруг, в соседних домах, стали зажигаться окна.

— Ви-и-и! — наконец раздался ожидаемый мною женский визг со стороны разбитого окна.

Ну, все! Спалился принц! Теперь незаметно ему не уйти! Придется жениться… Хе-хе…

Из темноты выскочили какие-то варги и охрана принца…

— Да, ваше величество! Ничего страшного, просто небольшое растяжение. Завтра он сможет уже ходить. Но я бы посоветовал поберечь ногу. Пусть полежит денек.

— Да, магистр, спасибо, — уважительно покивал головой император убеленному сединами целителю сына, — я ему это накажу. Пусть лежит!

— Всего вам доброго!

— Всего доброго!

Дождавшись, пока за ним закроется дверь, император прижал руки к лицу и затрясся от беззвучного хохота, который распирал его уже минут пять, не находя выхода при посторонних.

«Боги, какой же он недотепа! — смеясь в ладони, думал император. — Пошел по девкам и вернулся хромая! В окна он сигал! Хорошо, что хоть главное уцелело! Не сломал! Ха-ха-ха! Герой-любовник! Ха-ха-ха!

Нужно отсмеяться, перед тем как идти ругать этого увальня! Там мне будет нужно серьезное лицо! Ха-ха-ха!»

— Ты предатель!

Принц перевернул, не закрывая, книгу, которую читал, и положил ее листами вниз на ворсистый зеленый плед, которым был укрыт.

— С чего это вдруг? — мрачно спросил он, глядя на возмущенную сестру, стремительно влетевшую в комнату.

— Ты мне ничего не сказал!

— А что я должен был тебе сказать?

— Что едешь в университет!

— На кой мне это было тебе говорить?

— Я бы поехала с тобой!

— Тебя мне еще там только не хватало, — ворчливо ответил Диний, уползая поглубже под плед.

— Ах ты, эгоист!

— На себя посмотри… Зачем ты мне там сдалась?

— Да хоть бы лестницу подержала! Чтобы ты не упал!

— Знаешь… что, — зашипел Диний, — иди отсюда! Оттачивай свое остроумие на служанках! Поняла?

— Что ты злишься?

— Да ничего!

— Но я же не виновата в том, что ты так неудачно выпал из окна?

— Ниоткуда я не выпадал! А ты, я вижу, пришла поиздеваться? Да?

— Диник, не злись.

— За Диника сейчас отдельно получишь!

— Ты его видел?

— Кого?

— Аальста.

— Видел, — вздохнул принц.

— Он… как?

— Нормально.

Принцесса прикусила губы. Пауза.

— Он… обо мне… спрашивал?

— Не-а, — с легким злорадством ответил Диний.

Пауза.

Сюзанна резко развернулась и, не произнеся ни слова, вышла из комнаты.

Принц хмуро посмотрел ей вслед, снова вздохнул и поднял книгу…

Быстрый взгляд блестящих глаз. Взлет ресниц. Секунда. Глаза вниз. Ресницы вниз. Пауза…

Взгляд. Взлет ресниц. Секунда. Глаза вниз. Ресницы вниз. Пауза…

Взгляд. Взлет. Вниз. Вниз. Пауза…

«Красивые у нее ресницы! Длинные, пушистые и загибаются на кончиках, — подумал я, с удовольствием наблюдая за сидящей напротив меня Стефанией. — И очень выразительный взгляд, когда она вот так смотрит вполоборота из-под бровей. Картинка! Прямо просится на бумагу! Но у меня уже есть несколько похожих рисунков…»

— Ну и что означает это твое стреляние глазками? Хочешь поговорить?

— А ты не хочешь? (Страстное желание общения.)

— На тему?

— Ну… похоже, сейчас у всех одна тема для разговоров…

— А… Это ты про то, что сегодняшней ночью под окном твоей спальни было обнаружено редкое блюдо — «Принц в розах»? Или правильнее «Принц под розами»? Да. Это серьезная заявка на титул лучшей поварихи империи. Все девушки просто ногти сгрызли, пытаясь понять, как же тебе удалось его правильно приготовить? И что входит в рецепт? Не подходили еще с предложением рецептик-то продать? А?

— Ой, да ну тебя! (Бархатное чувство удовольствия.) Все ты подшучиваешь. А рецепт не продается!

— Я почему-то так и подумал. Что ж. Похоже, Диний на тебя запал. Говорят, он усыпал розами всю лужайку под твоим окном…

Стефания кошкой выгнула спину, слегка закинула назад голову и тряхнула волосами. Она была само довольство и самодовольство. И снаружи, и в ментале. Плюс торжествующая улыбка. И соответствующий взгляд, которым она пробежала по всем присутствующим в «Стекляшке», где мы с ней сидели за коффаем.

— Он нес их на руках от самого дворца!

Да ну?! Во врет, сказочница! И не краснеет! У меня до сих пор исколотые ладони и пальцы болят. Тоже накололся, помогая Динию с букетом. Вот так оно в жизни и бывает… Раны и безызвестность одним, слава и любовь — другим… А пахали вместе!

«Ты еще заплачь, — посоветовал внутренний голос. — Что, жалко стало Стефи принцу отдавать?»

«Ну… не то чтобы… но вот ресницы у нее… да и глаза…»

«Отобьешь? Сдаешься?»

«Ни фига! Демоны не сдаются! Так… просто немного лирического настроения… от сегодняшнего недосыпа».

«Угу…»

— Розы и хромающий принц под окном — это, конечно, успех. Да, ты приготовила это блюдо. Однако не забывай — тебе нужно будет его еще и съесть…

— В смысле?

Стефания перестала улыбаться и нахмурилась.

— В том самом. Советую не позволять ему слишком много. Пусть женится сначала.

Стефи покачала головой и чуть порозовела.

— Ты… ты такой бываешь порой… неприятный! Зачем ты мне это сказал?

— Чтобы ты не наделала глупостей.

— Ты не можешь мне так говорить! Ты не моя мама!

— Я твой друг. Я прикрывал тебя, ты спасала меня. Какие мне еще нужны основания, чтобы сказать тебе то, что считаю нужным?

Стефи не ответила, опустив глаза.

— Это жизнь, детка… Лично мне хотелось бы однажды услышать: принцесса Стефания!

Стефи метнула на меня быстрый взгляд из-под бровей и снова молча уставилась в стол.

— Да и мама у него не подарок…

— Ты… действительно думаешь, что… он может попросить моей руки?

Требовательный взгляд прямо мне в глаза.

— Знаешь, к той, к которой по ночам лазают в окна с цветами… Скажу — ее шанс весьма высок. Но он у нее только один. Второго не будет. Так что… не зевай!

— Эри… это… это так… так цинично!

— Еще бы! Ты мне про любовь, а я тебе о… Но ты же хочешь быть счастливой? Ну так и не дай счастью смыться! А титул и все остальное будет приятной приправой к твоей любви…

— Я решила, что никогда не выйду замуж!

— Никогда не говори никогда. А как же он? Он переживет твой отказ? Хочешь сделать его несчастным на всю жизнь? Об этом ты думала?

— Мм… (Удивление от взгляда на вопрос с иной точки зрения.)

— Да он ненормальный! Бегает, как дурак, с лопатой наперевес и вопит, что если найдет, убьет!

За соседний столик, к студенту, подсели двое его слегка возбужденных друзей, только что вошедшие с улицы.

— Кто? — спросил он их.

— Да наш агроном. Кто-то ночью вырезал клумбу его лучших роз. Он сейчас там бегает, орет, воров ищет. Обещает прибить лопатой, если поймает. К нам приставал! Представляешь? Спрашивал, не мы ли? Вот придурок!

Стефи медленно наклонила голову к плечу, смотря на меня все более и более расширяющимися глазами.

— Это жизнь… детка! — широко усмехнулся я ей. — Привыкай!

За большим длинным столом в кабинете ректора университета, в присутствии совета преподавателей, шло совещание. Вопросами повестки дня были:

— подготовка к ежегодному испытанию;

— зачисление и размещение новых студентов;

— указ императора.

Если первые пункты были обыденны своей ежегодной повторяемостью, то последний пункт повестки был внезапен. На нем как раз сейчас совет и ломал копья, пытаясь найти решение. Основным препятствием оказался университетский хранитель бюджета.

— И где мы на все это наберемся денег? — хмуро поинтересовался главный эконом, заслушав зачитанный вслух Мотэдиусом указ. — Не вписываются праздники. Ну никак. Совершенно.

— У нас никогда ничего не вписывается. — Ректор, наклонив голову, внимательно посмотрел на эконома. — И то, что мы дожили до сегодняшнего дня, иначе как чудом не назовешь.

— Конечно, — кисло улыбнулся в ответ эконом, — пока кто-то творит чудеса, оно и не заметно. А вот когда они прекращаются, эти чудеса, так все сразу и замечают, что их нет! Ну не потянем мы! — Главный эконом начал возбуждаться:

— Месяц гулянок! Сами прикиньте хоть приблизительно, во что это выливается! Где, откуда я вам наберусь? Спустить все за месяц? Можно. Но на что мы потом год жить будем? Милостыню просить пойдем? Или всем университетом танго-о будем на площадях танцевать? Словно бродячий цирк за подаяние! Ну нету их, денег! Нету-у! Не верите — можете проверить! Все приходно-расходные книги отдам! Ищите! А найдете… Найдете — носки свои съем!

— Гм… гм… — откашлялся ректор. — Весьма серьезное заявление. Похоже, что дела обстоят именно так, как… как они обстоят. Однако в указе императора написано без всяких двусмысленностей: «…в течение сентября осуществлять празднования. Поводить балы, приемы, концерты и всяческие увеселительные выступления. Праздники должны проходить не реже, чем раз в три дня…» Мы должны это выполнить.

— Угу… минимум десять балов за месяц! Угу… — скептично покивал главный эконом, — выложь да положь! Если его величество так хочет, то пусть он подкрепит свое желание деньгами! А то все только берут! Вот, даже его высочество принц! Сто сорок шесть роз сорта «кремовая Александра»! Раз — и нету! Ну поехал по бабам, ну возьми ты цветы с собой! Нет! Нужно на месте надрать! Экономный! Букета не купит! А мы, между прочим, за каждый куст заплатили почти по…

— Не забывайтесь! — Опомнившийся ректор громко постучал костяшками пальцев по столу. — Кто вы такой, чтобы обсуждать императора и его семью?!

— Тот, с которого все время требуют деньги… — буркнул себе под нос эконом, затыкаясь и вжимаясь в кресло.

Присутствующие преподаватели, ухмыляясь, смотрели во все стороны, стараясь не встретиться друг с другом взглядом, чтобы не рассмеяться в голос.

— Мне бы еще хотелось понять, каким образом принц с охраной проник внутрь. У нас тут что, проходной двор? — Ректор наклонил голову и посмотрел на эконома из-под бровей.

— А я-то тут при чем? — недоуменно пожал в ответ тот правым плечом. — Есть начальник охраны. Спрашивайте у него!

— Спросил. А он сказал, что на стенах стоят самые простые, то есть самые дешевые охранные амулеты. Поэтому совершенно неудивительно, что принц незамеченным оказался внутри.

— Был выбор: либо оранжерея, разгромленная свиньями, либо амулеты. Выбрали оранжерею.

— Разве именно в этом году планировалась замена амулетов?

— Замена их планировалась с самого первого дня. Тогда, как временно поставили самые простые, потому что денег не было, так они и стоят до сих пор! У меня каждый год средства на них планируются. Планируются, но не доходят. Вечно… что-нибудь случается!

— Мм… да! — крякнул хозяин кабинета и откинулся на спинку кресла.

— Это еще нужно посмотреть, что там у принца с собой из амулетов было! — агрессивно продолжил эконом. — Небось какой-нибудь особый императорский «ключ», на который наш «стандарт» не реагирует. Может, ему его отец дал, чтобы принцу проще было по студенткам бегать!

За столом раздались смешки.

— Господин главный эконом! По количеству выпадов в сторону императорской семьи вы сегодня просто превзошли самого себя!

— Прошу простить меня, господа! Я сегодня… как-то нервничаю.

Понимающее всеобщее молчание.

— Продолжим… — сказал ректор после паузы, во время которой он внимательно оглядел каждого присутствующего на предмет улыбок. — Деньги будут. В крайнем случае обращусь прямо в совет. Я думаю, что без помощи они нас не оставят. Особенно после новогоднего выступления Аальста и Терской на балу у императора. Нынче о нашем университете говорят исключительно как об учебном заведении, в котором учится самая модная и талантливая молодежь империи. Не скажу, что слово «модная» меня воодушевляет, но для молодых и для столичного общества в целом — это важно. Я рассматриваю такое признание еще одним добавлением в гроздь наград и побед университета. Однако на лаврах почивать долго нельзя. Победы требуют подтверждения, дабы они не выглядели случайными… Поэтому наши балы и праздники должны стать лучшими в столице! Надеюсь, присутствующие разделяют мою точку зрения?

Ректор дождался, чтобы каждый за столом согласно кивнул, и принялся развивать свою мысль дальше.

— Нам нужно подумать о том, как это сделать. Сделать так, чтобы все было ярким и запоминающимся. Нам нужен тот, кто художественно все организует. Поэтому я предлагаю поручить организацию празднеств госпоже Элеоне…

— Мне? — искренне удивилась та, выпрямляя спину. — Почему мне?

— Не сомневаюсь, что вы, неоспоримо обладая женским вкусом к прекрасному, сможете все организовать. Организовать как никто другой.

Магесса и главный эконом встретились взглядами. У обоих на лицах появилось скептическое выражение.

— Но я никогда подобным не занималась… — пожала она плечами, — боюсь, что это находится за гранью моих возможностей. Я не рискну взяться за столь ответственное и важное дело.

— Очень грустно это слышать… — со скорбью в голосе произнес Мотэдиус. — Может, все же попробуете?

— Нет. Это совершенно новая для меня область. Опасаюсь, что первый результат моих изысканий мало кому придется по вкусу. А почему бы не привлечь тех, кто этим всегда занимается?

— Прошу меня простить, — произнес Мотэдиус, — похоже, я не совсем правильно сформулировал свою мысль, поэтому вы меня не поняли. У нас есть организатор. Но, к сожалению, не самый лучший… Как бы мне не было неприятно это признать, но мы опоздали…

— Как обычно… — прошипел себе под нос эконом, комментируя. — Раньше чесаться нужно было… Зато переплатили вчетверо…

— Всех организаторов балов и праздников уже разобрали, — не услышав этого шипения, продолжил ректор. — Сейчас на них невероятный спрос. Ведь этот указ императора не только для нас. Вся столица будет гулять и веселиться целый месяц, приветствуя представителей древнего народа. Так что организаторов ныне просто не достать. Ни за какие деньги. Все куплены и перекуплены по три раза. И нам достался не самый… лучший. Как-то не внушает он мне доверия. Вот я и хочу, чтобы за ним кто-то проследил. Не пускать все на самотек. Богатство и разнообразие развлечений на празднике внезапно приобрели несколько иной смысловой оттенок.

— А у кого лучшие организаторы?

— Как это ни странно, но самого лучшего прибрал к рукам Белый орден…

— Ничего себе! После того, что они натворили, после разбирательств — и лучший организатор! Как они смогли это сделать?

— Чесаться раньше нужно было…

— Вы что-то сказали, господин эконом? Я не расслышал.

— Денег, говорю, господин ректор, бухнули ему немерено! Вот он и пошел. Я просто боюсь представить сумму, которую ему заплатят.

— Зачем это им нужно?

— Похоже, хотят перед императором грехи замолить. Слышал, что первыми, к кому поедет его величество с эльфами, будут они.

— От кого вы это слышали? — нахмурился Мотэдиус.

— От нашего организатора. Они же друг друга знают, их тут наперечет. Так вот: тот похвастался, что он будет первым, естественно, после императорского дворца, кто будет встречать эльфов.

— Ну нечего себе! — удивилась Элеона. — Они, значит, тут такое творят, демонов призывают, а к ним — первыми! Почему не к нам? Куда наш совет смотрит?

— Я так понимаю, что ваш последний вопрос был риторическим, госпожа магесса? — с сарказмом поинтересовался главный эконом. — Но я попробую ответить. Повторю еще раз свое предположение, что для того, чтобы добиться такого решения, орденцы грохнули кучу денег. Просто кучу! А куда смотрит наш совет… Откуда я знаю, куда он смотрит? Он там, а я здесь!

— Хм… — хмуро барабаня пальцами по столу, хмыкнул ректор, — завтра я поговорю там об этом…

— Боюсь, что это мало что изменит… Вряд ли наш совет решит переплюнуть орден, завалив тут все золотом. Никаких грехов, как за ним, за нами нет, так чего деньги тратить? Только ради престижа? Ну не думаю… Я хорошо знаю, кто у нас сидит на деньгах. Они лучше нам эти деньги отдадут, чем будут перекупать лучших организаторов.

— А чем он лучше-то?

— Сложно сказать… — в задумчивости оттопырил губы господин эконом. — Как-то все интересно у него получается. Весело. Молодой, энергичный. Фантазия развита.

— Фантазия… молодой? — задумчиво повторила Элеона, резко опустив глаза от потолка, по которому шарила глазами в раздумье. — И у нас такой есть! Нашему Аальсту тоже фантазии не занимать! И тоже молодой! Дырку на месте вертит — не знает, куда себя деть, вместо учебы.

— Да! Да! Точно! Аальст!

Присутствующие, переглядываясь, принялись кивать головами, соглашаясь.

— Думаю, что он получше того лучшего будет! — с гордостью за своего ученика подвела итог Элеона.

— Хм… — произнес Мотэдиус, — а ведь действительно! То, что он выкинул с Терской тогда на балу… Ведь до сих пор об этом говорят. Танго-о… и наряды… Соглашусь, что Эриадор легко даст всем фору в фантазии. Я попрошу его принять участие в подготовке праздников. Хорошая идея.

— Так, может, пусть он все и организует?

Мотэдиус задумался.

— Я не соглашусь, пожалуй, — произнес он спустя несколько секунд. — Одно дело — что-то придумать для двоих, другое дело — на несколько сотен человек. Справится ли он с этим? Боюсь, что у него может просто не хватить опыта. Не стоит рисковать. Пусть он лучше пофантазирует, а фантазии воплотит наш организатор.

— Аальст самолюбив, — сказала Элеона, — его может это не устроить.

— Я поговорю с ним, — пообещал ректор.

«Ну и зачем мне это нужно?» — спросил я себя, глядя на стоящего рядом ректора. Нет, забавно, конечно. Можно что-то придумать эдакое… веселое. Но у меня нынче другие планы. Да и без магии будет трудно что-нибудь сделать. Я ведь для всех покалеченный. Ко мне теперь, после возлежания на Камне слёз, с вопросом о ней даже не суются. Похоже, берегут мое душевное здоровье. Что ж, спасибо за чуткость. И еще спасибо, что камень мне магию вывернул. Никто ее во мне не чувствует. Забавно получилось! Самое время исчезнуть. Без всяких душераздирающих воплей в след: «Радужный, радужный! Мы потеряли его! Где ты, радужный? Вернись!» Или: «Темный. Темный! Куда ты, редкость?» Все! Хватит с меня учебы! Отучился. Но ректор просит… Не последняя ведь фигура на здешней доске. Может, мне с него удастся получить что-нибудь… нужное? Я бы, например, не отказался от денег. И документов.

— Простите, господин ректор, но буду с вами откровенен, — сказал я, обращаясь к ждущему моего ответа Мотэдиусу. — В данный момент я испытываю определенные душевные трудности. Мне нужно что-то решать со своей дальнейшей жизнью… Я не могу сидеть вечно в четырех стенах. Вы меня понимаете?

Мотэдиус, соглашаясь, кивнул.

— Жаль, что так вышло, — сказал он, — но не буду повторяться. Вы сильный юноша. Уверен, что бесконечное выражение сожалений и соболезнований вам не нужно. У вас уже есть план? Чем вы займетесь?

— Да, — кивнул я, — план есть. Я все же хочу встретиться с магистрами, изучающими порталы.

— Но… Ведь ваши способности утеряны! Допустим, вы найдете решение. И что дальше?

— Дальше? Дальше я с добытым вернусь к вам. В университет. Вы поможете мне открыть путь домой, а я вам оставлю в обмен знания. Вас это устроит?

— Но вы же даже не знаете, в какой стороне ваша родина… — с сильным сомнением глядя на меня, произнес ректор.

— Это моя проблема. Решу.

— Ну допустим. А как вы себе это представляете?

— Поиск? Пока только в общих чертах. Языками я владею. Посмотрю, что есть у магистров из гримуаров. Может, что не так перевели? Может, им ерунды какой-то не хватает, чтобы понять. Потом свежий взгляд со стороны тоже порой может помочь.

— Что ж, если хотите, попробуйте. Но может, вам лучше остаться здесь? Действительно, древними языками вы владеете прекрасно. Будете работать в архиве, со временем станете преподавателем языков. Как вам такое предложение?

Дра-асти, приплыли! Сколько долбился — и вот! Нате вам!

— Но ведь мне отказали в допуске в архив?!

— Я бы так не сказал… Не отказал. Просто рассмотрение вашего вопроса несколько затянулось… Но обстоятельства с тех пор, как вы знаете, изменились.

Ага! Затянулось! Три раза ага!

— То есть я завтра могу начать работу в архиве?

— Ну… не так сразу. Нужно сделать вам представление и отослать его в совет.

Угу. Месяца три минимум. И где я буду в это время болтаться? Тут? Ну уж нет!

— Знаете, господин ректор, у меня к вам такое предложение. Давайте, вы сделаете это представление, а пока оно будет рассматриваться, я съезжу, как планировал, к магистрам. Вернусь, а там, глядишь, и по архиву решение примут. Хочется развеяться. Столько всего произошло за последнее время. Стены давят. Дорога — лучшее лекарство в таких случаях. Вы меня понимаете?

— Да, — кивнул он, — вполне.

— Тогда я попрошу вас, господин ректор, легализовать мою экспедицию. Рекомендательные письма. Уверен, что вы наверняка знаете этих магистров, а они вас. Думаю, что с вашим письмом у меня быстрее получится найти с ними общий язык.

— Угу, — мотнул головой ректор, — разумно. Это не сложно. Я вам их напишу. Но я могу рассчитывать на вашу помощь в подготовке праздников?

— Конечно, господин ректор! Для родного университета! Сделаю лучшее, на что способен! (Ха! Меньше двух недель осталось! Что можно сделать за такое время?)

— Замечательно! Значит, мы договорились?

— Договорились, господин Мотэдиус!

— Хорошо.

— Господин Мотэдиус, у меня еще один вопрос. С нашей договоренностью получается, что я еду не только по своим делам. Но в данный момент я… несколько стеснен в средствах. Не мог бы университет хоть в какой-то мере профинансировать экспедицию? Не хотелось бы бедствовать в дороге.

Да. С деньгами было грустно. Все почти потрачено. А для заработка, пока магия моя отдыхала, вообще никаких вариантов не было. Плюс из университета еще не выйти. Сейчас можно опять попробовать с камешками дельце провернуть… Однако это мое странное ощущение магии… Как там призыв пройдет? И как маскировка ляжет? А за стенами — обиженный орден. Одно дело — ходить по улице членом гильдии магов, другое — шастать по подворотням неизвестно кем. В тот же раз меня отследили? И в этот раз могут. А я вроде способности потерял. Шуму будет, если правда выплывет наружу! Так что все это время я сидел и не дергался, ожидая более благоприятного момента для зарабатывания денег. За мои моральные и физические страдания у орденцов мне ничего не обломилось. Гильдия меня как своего члена защитила, обязательства выполнила и ничего мне оказалась не должна. Орден император приговорил к крупному денежному штрафу к себе в казну и к штрафу поменьше — в казну нашей гильдии. И тут я не при делах оказался. Я попытался было намекнуть, что готов принять компенсацию. Мол, смотрите — какие страшные раны от кандалов! А меня послали к целителю лечиться. Бесплатно. Спасибо вам, милые люди! (Глубокий земной поклон.)

Кстати. Следы на руках и на ногах так и остались. На вид как наколка — широкие круговые браслеты с тонкими, перевивающимися между собой серыми линиями. Целитель посмотрел-посмотрел, потер нос, почесал за ухом и собрал консилиум. Консилиум тоже посмотрел-посмотрел, в затылке почесал, губы повыпячивал и, поспорив между собой, вынес заключение: «неизвестное воздействие магии на кожу, лечению не поддается». Лучше бы деньгами дали, шарлатаны! Так теперь и хожу, как каторжник! Говорят, что если смотреть «взором целителя», то кожа как кожа. Ничего в ней необычного нет. А если смотреть просто глазами — тату! И… и… никто не знает, в чем тут дело! Такие вот дела.

— Вы знаете, Эриадор, — ответил мне ректор на мое предложение проспонсировать, — с деньгами сейчас просто какой-то ужас творится. Давайте доживем до середины сентября. Может, к этому моменту что-то с ними и прояснится. Вы же все равно будете здесь до этого времени? Ну а если ничего не решится, то я вам просто займу денег, а там, в следующем месяце, деньги у университета уже должны будут быть. Рассчитаемся. Хорошо?

— Спасибо, господин ректор, — благодарно прижал я подбородок к груди.

Вечером этого же дня я сидел в кабинете ректора и в его присутствии, в присутствии главного эконома, дирижера оркестра университета и господина организатора обсуждал предложенный план увеселительных мероприятий.

— Это все банально. Будет как у всех. Не пойдет. Нам нужен скандал! — сказал я, решительно откладывая в сторону белый листок с записанным на нем планом.

— Какой скандал? — не понял ректор. — Зачем нам скандал?

— Скандал не в смысле ругань, а скандальное событие. Желательно с участием известных лиц. Самое лучшее — с участием членов императорской семьи.

Организатор вытянул губы трубочкой и, округлив глаза, уставился на меня.

— Как вы себе это представляете? — поинтересовался ректор.

— Например, вся столица уже слышала про «миллион, миллион алых роз» под окном одной студентки…

— Ну они были не алые… — влез эконом.

— Это не имеет никакого значения, какого цвета они были. Главное, что они у нее были. Пригласите одновременно эту студентку и принца на один из праздников. Вот вам и скандал. Уверен, что толпа из желающих увидеть их вместе будет ломать двери университета, борясь за право протиснуться в зал.

— Хм, — сказал ректор, задумчиво взявшись рукой за подбородок и подняв глаза к потолку.

— И никакой салют это не переплюнет. Будь он хоть из тысячи залпов. Салют уже все видели. А вот возможную невесту принца еще толком никто не видел. Вы со мной согласны?

— Угу, — кивнул ректор, возвращаясь с потолка.

— Предлагаю, чтобы у нас ежедневно случался пусть небольшой, но скандальчик. Можно начать потихоньку, наращивая силу и уровень. Например, на балу первокурсников взять и выделить время для танца темных магов. Для танго. Сейчас его мелодия звучит только в исполнении императорского оркестра, а танец собственно видели только единицы и только один раз. Если я со Стефанией выйду в центр нашего парадного зала, вы представляете, сколько потом разговоров пойдет? А ведь там будут не только студенты с преподавателями, но и приглашенные гости, родители. Многие из них вернутся в провинцию. Думаю, что о том, что им удалось увидеть то, что видел лишь император и горсть избранных из его ближайшего окружения, они будут рассказывать до самой смерти.

— Да-да-да! — зачастил дирижер. — Отличная идея! Музыка, она всегда остается в душе!

«Особенно, если новый хит и на халяву», — прокомментировал я про себя его спич. Посмотрим, как ты еще успеешь его разучить, за оставшееся-то время.

— Итак, два потенциальных скандала у нас уже есть! Потом… Помнится, господин главный эконом как-то рассказывал их высочествам о веселой университетской традиции посвящения первокурсников. С помощью «невидимого поросенка»… — Господин главный эконом сделал кислую гримасу. — Давайте организуем такое посвящение. Придумаем как — и сделаем! По столице ходят какие-то жуткие слухи о боевых свиньях-убийцах. Такое посвящение их подогреет и послужит прекрасным поводом для новых разговоров. Опять выйдет небольшой скандальчик. И университет вновь в его центре!

— Хм… ну не знаю, — сказал ректор. — Скандалы? Как-то не такого я от вас ожидал…

— У нас минимум времени на подготовку, — парировал я, — и дефицит средств. Лучшими вечерами в итоге окажутся те, о которых будут говорить больше всего. В сложившейся ситуации только скандалы вынесут нас на гребень славы. Да! Обязательно нужно пригласить эльфов! И обязательно сделать это первыми!

— Не выйдет, — глубоко вздохнул организатор, — первыми эльфы будут в ордене.

— Да ну! — не поверив, удивился я. — Что, серьезно?

— Угу, — подтверждая, кивнул эконом.

«Это мы еще посмотрим, у кого они будут первыми!» — хмыкнул я про себя.

Эстела.

— Госпожа Эстела! Письмо из канцелярии первого советника императора! — заглянула дежурная.

— Давай, — вздохнула начальница тайной стражи, делая приглашающий жест и откладывая отчет, полученный из Этории. В нем писали, что дела в ней, как всегда, обстоят неважно. В этот раз проблемы были в торговле. Количество караванов, пересекающих границу, снизилось почти в два раза. Соответственно, цены на рынках выросли. Пока только на треть, но рост продолжается. Очень неприятно, очень. Особенно неприятно, что ввоз продовольствия упал больше, чем среднее значение по всем товарам. А это уже совсем нехорошо. Без тряпок и всяких мелочей какое-то время прожить можно, но кушать нужно каждый день. Голод — это страшно. Этория сама себя прокормить не может. Слишком близко к жарким Серым пустошам, слишком сухая почва. Из разговоров с купцами стало известно, что причина, по которой в этом году многие из них изменили свой маршрут, — распространение одной известной книги.

«Идиоты, — подумала Эста, постукивая еще не распечатанным конвертом по левой ладони и глядя на лежащий на столе лист с отчетом, — столько лет уже торгуют и поверили какой-то глупости! Можно подумать, первый раз к нам приехали! Небось сговорились меж собой, чтобы цены поднять… Суки торгашеские! На виселицу бы вас всех, скопом, вместе с этим писакой… Нет! Для писаки виселица — слишком быстро. Месяц, не меньше, жизни ему у палача! Чтоб знал, что можно писать, а что нет… Так, с этим ладно! Что там нам еще пишут?»

Она вскрыла конверт и углубилась в чтение.

— Отлично! — закончив читать, вслух произнесла она с хищной улыбкой. — Мы назначены в охрану Аальста! Никуда он теперь не денется, красавчик! Не зря я у советника унижалась! Хоть тут успех!

Неожиданно вспомнились два шотана, лежавших перед ней на столе. И резкий запах гари от их обугленных рукоятей…

«Дорого обходится нам этот Аальст… Ох и дорого! — Эстела тряхнула головой, прогоняя возникшее видение. — Но ничего. Сейчас мы получим предписание на маршрут, вывезем его из столицы… Отработает. Правда, написано, что нужно обращаться с ним бережно… Но никто на его жизнь и не собирался покушаться. Чем дольше он проживет в уме и здравии, тем нам лучше…

А с этими, — Эста вновь глянула на отчет, — с этими торгашами… Думаю, что, прознав про наши цены, они толпой примчатся к нам со всей империи — торговать. Просто нужно немного подождать… и все будет хорошо!»

Стефания.

— Стефи, это правда? — Мама строго и пристально смотрела на меня, пытаясь уловить малейшую фальшь.

— Что именно? — оттягивая неизбежное, спросила я, вздохнув про себя — начинается! Не зря же она решила поговорить со мной наедине. Родители с сестрами приехали вчера, а сегодня я, придя в трактир, где они остановились, была совершенно внезапно окружена их большой и шумной толпой, от которой я, как оказалось, уже успела отвыкнуть. Меня обнимали, целовали, тормошили, разом рассказывали свои новости, спрашивали мои. Все было так… беспокойно! Я даже растерялась. Потом, когда все немного утихомирились, мы спустились вниз, в зал, и уселись сразу за два стола. За один мы все не уместились. Две старшие замужние сестры приехали со своими мужьями, плюс еще две мои сестры, я, брат, мама с папой. Немаленькая толпа народа получилась.

— Ну, дочка, какая же ты у нас молодец! — сказал отец, сделав заказ и откидываясь на стуле назад. Он с удовольствием оглядел меня. — Всего год проучилась, а уже целых две награды! И из рук императора! Не многие могут похвастать, что удостаивались такой чести. Пусть все знают про род Терских! В нем даже женщины умеют сражаться! И не только сражаться! Мои дочери еще и красавицы! Непросто будет жениха такой умнице подобрать. Соответствовать должен. Не всякий это сможет! А всяких нам не надо. Правда, дочка?

За столом все заулыбались.

— Повзрослела. Прямо невеста! Может, уже кто есть на примете? От женихов небось отбоя нет? Чего молчишь?

Все вновь заулыбались, с интересом смотря на мое внезапное смущение. Чувствуя свои неожиданно запылавшие щеки, я с ужасом подумала, что они сейчас еще не знают, но пройдет день-два, и им наверняка расскажут про Диния. Про Диния… и меня! Столица с удовольствием поделится своими сплетнями. И тогда семья возьмется за меня. Отмолчаться не получится. Они же мои родные! Будут трясти, пока я им все не расскажу. Станешь молчать — обидятся. Ругаться с близкими мне не хотелось. Они ведь мои, и я так давно их не видела! Но и сил выставлять напоказ потаенные уголки души я тоже в себе не чувствовала. После разговора с Эри я взглянула на отношения с Динием несколько иначе. О том, к чему они могут привести, я раньше как-то вообще не думала. Главным для меня было то, что я его люблю, а он любит меня! И это сейчас самое главное, но Эри, как обычно, прав. В наших отношениях с Динием всегда будет другая — империя. Он принц. И это не может не накладывать свой отпечаток.

О-о… Эти завистливые, все понимающие женские взгляды…

«Я с ним не потому, что он принц! Слышите, вы!» — так и хотелось крикнуть им прямо в лица. Но я молчала, понимая, что вопль мой вряд ли будет ими услышан.

— Никому ничего не докажешь, — сказал мне тогда Эри, когда я попыталась поговорить с ним по поводу изменившегося отношения ко мне окружающих. — Тебе просто банально завидуют. А зависть — она не лечится. Так что смакуй, а на окружающих наплюй! Говорят, что настоящая любовь бывает только раз. Поэтому стоит насладиться каждым ее мгновением. Гадости о себе еще успеешь послушать. Вот они уж точно никуда не денутся!

Ну, я и последовала его совету. Мое — это мое! Только для меня! Только для него! Не для вас! И вот теперь придется рассказывать… Пусть даже маме. Тогда меня спас младший брат. Воспользовавшись возникшей паузой, он задал вопрос, который его, похоже, мучил с того момента, как он меня увидел:

— А где же твоя черная мантия? Какая же ты тогда темная тварь, если ты не черная, а зеленая?

Пауза за столом была более чем неприятная. Отец самолично дал ему затрещину, хотя никогда до этого руку ни на нас, ни уж тем более на своего единственного наследника не поднимал.

Я тогда перевела все в шутку, пообещав надеть в следующий раз мантию темного факультета.

— Он еще маленький, — примиряюще сказала я и дала ему поиграть со значком-глазом. Шутка шуткой, но душу мне это происшествие царапнуло.

«Неужели меня так называют дома?» — с недоумением подумала я тогда. И вот теперь мама хочет поговорить о личном. Моем личном. Не хочу!

Но вот сегодня, сейчас… Разговора избежать не удастся.

— Что, правда? — переспросила я.

— Ты фаворитка принца?

Сердце сжалось и ухнуло вниз. В животе стало холодно. Вот так! Фаворитка…

— Я не фаворитка… — тихо прошептала я, что есть силы сжав пальцами край лавки, на которой мы сидели, — не фаворитка…

— А кто?

Мать требовательно смотрела на меня.

— Я… я люблю его… — так же тихо произнесла я, стараясь не смотреть на нее.

— Хм…

Пауза. Длинная пауза.

— Вот, значит, как… — наконец произносит мама. — Наивная ты моя девочка, — начала она. — Прости… Наверное, это жестоко, но пора становиться взрослой. Неужели ты всерьез рассчитываешь войти в императорскую семью? Ну не будь такой простушкой. Посмотри, где мы и где они!

Горло сдавило, и очертания предметов поплыли в предательских слезах.

— Твое поведение, конечно, достойно порицания… — (Мое поведение?) — Но коль все так вышло, и богам было угодно, чтобы их высочество принц обратил на тебя свое благосклонное внимание… То сейчас необходимо подумать о будущем. Пусть это прозвучит цинично, но нужно, чтобы твоя потерянная честь стала основой твоего благополучия…

— Ничего она не потерянная…

— Но ты же спишь с ним?

— Я не сплю с ним! — вскинулась я. — Не сплю!

— Ты сума сошла! — ахнула мама, отшатываясь назад. — Ка-ак не спишь?

— Так…

— Стефания! — всплеснула мать руками. — Ну что ты за глупая у меня такая! Тебе срочно нужен ребенок! От него! Пусть он будет незаконный, пусть бастард, но кровь-то императорская! Император внука не оставит. Все знают, как живут его бывшие любовницы. И у всех у них дети. Их величество добрый… И его сын наверняка также буде…

— Нет!

Во рту у меня стоял неприятный металлический привкус, а внутренности дрожали противной холодной дрожью.

— Нет!

— Что нет, дорогая?

— Так не будет!

— Но, дочка… Я понимаю, ты сейчас во власти чувства… но нужно подумать и о будущем. Любовь приходит и уходит, а жить нужно каждый день. Если ты не знаешь как, то я могу помочь…

— Нет!

— Ну, дочка…

— Нет!

— Какая ты упрямая! Ничего не хочешь! Подумай тогда хотя бы о нас, о своей семье… Ты же знаешь, как мы живем. Как отец надрывается, ища деньги вам всем на приданое. У тебя еще две сестры без мужей. И ты. Если не хочешь думать о себе, так подумай хотя бы о них!

Мама говорила спокойным, убеждающим тоном.

— Но что я могу для них сделать?

— Хотя бы попроси у их высочества приглашения на званый бал. Туда, где бывают самые сиятельные вельможи. Отец ведь таких приглашений никогда не получит. Может, твои сестры найдут там себе женихов…

Страшно не хотелось о чем-либо просить Диния. Ведь если я начну просить, то тогда действительно получится, что я с ним не из-за того, что люблю. А потому, что он принц… Как противно! Но сестры? Им же действительно нужны женихи… Они меня всегда любили… и я их…

— Ты пойми, дочка, это жизнь, — убеждала меня мать. — Нужно брать, когда есть возможность… И я, когда буду умирать, буду умирать со спокойной душой, что вы у меня все пристроены. Что не голодаете…

Где-то это я уже слышала… И не от мамы… Это жизнь, детка! Точно! Какая… она… эта… жизнь! Грубая, циничная, расчетливая! Не хочу так!

«Тебе камень или веревку? Топиться или вешаться пойдешь?»

«Эри!»

«Что, плохо? Погоди, сейчас спасу!»

— Прошу меня простить, сиятельные дамы, что прерываю вашу уединенную беседу…

Рядом со скамейкой у стены, недалеко от входа в университет, где сидели мы с мамой, возник Эриадор.

— …но, к сожалению, Стефанию разыскивает ее преподаватель. Поэтому я рискнул взять на себя смелость прервать ваш разговор, — закончил он.

«Правда? Ищет?»

«Да нет. Это я так…»

— Не имею честь быть представленным! — качнулся Эриадор в сторону моей мамы.

— Прошу меня простить, князь, — встала я со скамьи. — Позвольте вам представить — баронесса Леона Терская. Моя мама… Мама, это князь Эриадор Аальст. Мой сокурсник…

— Очень приятно, баронесса…

Эри поклонился.

— Очень приятно, князь…

Мама тоже встала и сделала реверанс.

От меня не укрылось, каким оценивающим взглядом она прошлась по Эри сверху вниз. Ну да! Он же князь! Думает, что выгодная партия… Я стала понимать подобные взгляды…

— Хочу сказать вам, баронесса, что у вас замечательная дочь! Умница и красавица! Мне очень приятно учиться вместе с ней…

— Так вы тоже…

Я с трудом удержала улыбку, увидев, как изменилось мамино лицо. Вместе! Значит, он тоже темный! А Эри сейчас в сером костюме. Не в мантии. Как он иногда говорил: по-домашнему.

— Да, мы учимся вместе, — широко улыбнулся Эри, правильно поняв причину замешательства моей мамы, — но прошу меня простить. Нам срочно нужно идти. Магистр ждет.

— Да-да, конечно…

— Не сомневаюсь, что мы с вами еще раз обязательно встретимся и поговорим.

Эри кивнул, прижав подбородок к груди.

— Я буду рада, князь… — Мама вновь сделала реверанс.

— Как ты меня нашел? — спросила я его, когда мы с ним вошли в ворота университета.

— О! Как ты страдала! Как страдала! Буквально на всю столицу! Было просто невозможно пройти мимо. Мы же с тобой телепатически связаны, не забывай.

— А… да. Спасибо…

— Что? Несладко пришлось?

— Да… так.

— Думаю, что не стоит просить ни о чем. Нужно будет — сами все предложат и дадут. А так… Только проблемы наживешь.

— Откуда ты знаешь, о чем мы говорили? (Искреннее удивление.)

— Догадаться нетрудно. Твои эмоции говорят — ты страдала. Ну и что тут может быть? Наверняка, в свете последних обстоятельств, мама взялась учить дочку, «как нужно правильно жить». Но ее знание пошло вразрез с твоими принципами… Ты же в плане приспособленчества — ромашка. И вот, жестокая действительность сбила тебя с ног и топталась своими грубыми башмаками по твоим нежным, белым лепесткам…

— Почему ты так решил? Может, мама меня просто… ругала? За слухи?

— Тогда бы ты возмущалась. Потому что это было бы несправедливо. Не за что тебя ругать. А ты мучилась. Мучилась потому, что от тебя требовали того, что тебе явно не нравится. Но и отказать ты не могла. Я прав?

— Все-то ты знаешь…

Я глубоко вздохнула.

Стефания.

Несколько дней спустя.

— Итак, дорогие друзья, торжественная часть нашего с вами собрания завершилась!

Ректор имперского магического университета в своей парадной мантии был ярок и величественен, под стать сиявшему огнями главному парадному залу. Сегодня в университете был торжественный день. День, когда прошедшие испытание Камнем Судьбы становились студентами. Вновь, как и год назад, принимать присягу у новых членов магической гильдии приехал император. Однако нынче в ежегодно повторяющейся процедуре было отличие. Перед приемом присяги император наградил меня и еще пять девушек, с которыми мы на практике попали в то страшное сражение. Всем были вручены медали «За отвагу в бою». Красивая золотая шестиконечная звезда с большим кругом посреди лучей, внутри которого была выгравирована надпись. Еще она была немного выпуклая, и к ней крепилась алая лента, которая надевалась на шею. Яркая и видная издалека награда. Как на нас все смотрели! А на меня больше всех. Конечно, если бы я была в целительской мантии, то, может быть, так бы и не пялились, но… Эри попросил меня станцевать с ним на этом балу танго-о. Я не хотела. Долго упиралась, но Эри… С его способностью убеждать… Конечно, в конце концов я согласилась. И вот теперь расплачиваюсь за свое согласие. Пять девушек в зеленых мантиях и я одна — в черном. Причем даже не в мантии, а в том платье, в котором я была на новогоднем балу. Я очень удивилась такому прилюдному нарушению правил университета. Но Эри мне все объяснил, рассказав об указе императора о праздниках и возникшей в голове ректора идеи насчет того, что университет должен быть самым лучшим.

— Опять мы с тобой в качестве развлечения? — надулась я.

— Не все столь мрачно. Не хмурься. Это слава ногой стучится в твою дверь, — сказал он, а потом рассказал о своей договоренности с Мотэдиусом о работе в архивах в обмен на помощь при подготовке торжеств. Конечно, какие тогда могут быть вопросы? Это же Эри нужно! Для его будущего. И так с ним несправедливо поступили, лишив награды. Ведь если бы не он… То, что мы живы, только его заслуга!

Я попробовала вновь поговорить с ним на эту тему, но он не захотел.

— Не заморачивайся, — успокоил он. — Мир просто сверху донизу битком набит сплошной несправедливостью. Стоит ли стенать по этому поводу? Все прошло, решение принято, время миновало. Будут еще победы, будет и на нашей улице праздник! Не грузись.

Хорошо. Я постаралась последовать его совету. Однако не особо у меня это получилось. Настроение в такой торжественный день было никакое.

У меня появилась даже мысль напрямую обратиться к Хайме, когда он приедет, и попросить восстановить справедливость. Но потом, после долгого размышления, решила все же так не делать. Ни к чему хорошему, пожалуй, это не приведет. Еще и скажут, что она смелая такая, потому что… Потому что у меня есть Диний! В общем, я решила промолчать, хотя чувствовала себя при этом предательницей.

Награждение прошло очень торжественно. Император вручал награду лично и благодарил родителей каждой награжденной за то, что они воспитали такую замечательную дочь. После этого оркестр играл небольшой отрывок имперского марша, и император переходил к следующей девушке. Меня он, перед тем как наградить, разглядывал несколько дольше других. Я почему-то в этот раз совершенно не смутилась и спокойно смотрела ему в глаза, отвечая взглядом на взгляд. Почувствовав, что что-то идет не совсем так, присутствующие в зале немного напряглись. Но император не стал создавать неловкость. Он вручил мне награду, поздравил, ничем не выделив среди других, и поблагодарил моих родителей. Отец буквально раздулся от гордости, после того как Хайме пожал ему руку, а мама в этот момент бросила на императора исподтишка несколько быстрых, оценивающих взглядов. Тот тоже с интересом глянул на нее, да и на отца, похоже о чем-то подумав. Потом вперед вышел наш ректор и тоже принялся награждать. Все девушки получили звание «Почетный студент», но, когда дело дошло до меня и я подошла к Мотэдиусу, остановившись в нескольких шагах от него, он неожиданно произнес:

— К сожалению, баронессе Стефании Терской мы не можем вручить то же почетное звание, что ее сокурсницам…

По залу пронесся легкий шепоток, и наступила тишина. Краем глаза я заметила недоуменно вытянувшиеся лица родителей и сестер за их спинами.

— Дело в том, — продолжил ректор, — что оно у нее уже есть…

В зале расслабились.

— Отдельно скажу для всех, что получить столь высокое звание, как «Почетный студент», еще не закончив первый год обучения…

Ректор покачал головой.

— …в многовековой истории нашего университета до этого дня подобных случаев не было…

Присутствующие зашептались. Отец расправил плечи, хотя казалось — куда еще. Хайме, чуть наклонив голову, с интересом смотрел на меня.

— Однако наша гильдия не может оставить без награды столь героическое деяние своего члена. Поэтому Верховным советом магов в полном согласии с педагогическим советом университета принято решение… За проявленную доблесть на поле боя, верность идеалам отечества и несомненные успехи в учебе наградить студентку второго курса баронессу Стефанию Терскую установлением памятной таблички с ее именем в Зале Славы университета…

Ректор закончил зачитывать решение совета с листка бумаги, который он держал в руках, и, подняв глаза, посмотрел в зал, ожидая реакции. Секундная тишина на осознание услышанного — и, похоже, заговорили все разом.

Я же стояла ошеломленная, не веря своим ушам. В Зал Славы? Это туда, куда приводят всех первокурсников, чтобы рассказать о магах, которые прославили своими деяниями империю? Я тоже там была. Смотрела на портреты великих, на золотые таблички с именами, рядами висящие на стенах… У меня и мысли не было, что мое имя рядом с ними. Нет, я, конечно, немножко мечтала, что когда-нибудь, когда я стану магом и совершу что-нибудь такое… нужное… славное… Но только тогда… А ожидать, что, даже не закончив университет, я… и в Зале Славы? Просто в голове не укладывается!

Ректор отдал листок, с которого читал, и шагнул вперед, видно, намереваясь подойти ко мне с поздравлениями, как неожиданно кто-то справа от меня громко захлопал. Оборачиваюсь на звук — Эри! Стоит в первом ряду в своем невозможном пинджаке и, улыбаясь, с легкой иронией в глазах, бьет в ладоши. Зачем он нарушает протокол? Что он опять затеял?

Мотэдиус, в первый миг растерявшись, остановился, но секунду спустя его лицо осветилось улыбкой. Глянув на меня, потом на Эри, он улыбнулся и неожиданно тоже захлопал. Несколько мгновений — и к ним двоим присоединился император. Еще мгновение, и, подражая ему, зааплодировали гости. Сначала некоторые из них, потом все больше и больше. И вот, похоже, уже весь зал аплодирует мне, поздравляя!

От неожиданности у меня перехватило горло и на глазах появились слезы.

«Ты не находишь это забавным? Ровно год назад в этом зале ты тоже почти плакала. И сейчас в твоих глазах слезы. Но какая разница в причине их появления! Я бы сказал — просто ошеломительнейшая разница!»

«Ой, Эри… я…»

«Извини. Все. Молчу. Не отвлекайся».

Я сделала глубокие реверансы во все стороны, низко кланяясь всем в зале, и два отдельных поклона императору и ректору. Наконец рукоплескания смолкли.

Ректор вернулся на свое место и вновь заговорил:

— Очень приятно слышать такие аплодисменты по такому не менее приятному поводу. Уважаемые гости! Сегодня вы все стали свидетелями замечательных событий. Не побоюсь без преувеличения сказать — на ваших глазах творилась сама история! Теперь, когда вы услышите имена этих замечательных девушек… — Ректор сделал правой рукой жест в сторону нас шестерых. — А вы наверняка их услышите, уж поверьте моему предчувствию, то вы с гордостью сможете сказать: а я там был! Был, когда они получали свои первые награды! Видел собственными глазами! Давайте же еще раз поздравим их и пожелаем им всего самого лучшего на их непростом, но таком нужном и необходимом пути целителя!

Ректор снова захлопал в ладоши, призывая присоединиться к нему. Спустя мгновение весь зал вновь рукоплескал, но теперь уже всем нам.

— Но это еще не конец истории, — произнес ректор, когда аплодисменты стихли. — Сейчас у нас будет первый бал для наших новых учеников. Первый бал, где они уже в новом статусе. Статусе студентов магического университета! И вполне возможно, что среди этих новых первокурсников окажутся те, о ком мы заговорим в самое ближайшее время. Благо им есть на кого равняться. Пример у них перед глазами. Итак! Бал первокурсников объявляется открытым! И по нашей старой традиции, первый танец исполняют самые молодые. Те, которые только что получили свои знаки гильдии. Отныне они маги, и сейчас для них состоится их первый танец. Старшие курсы — приглашайте первый курс! Девушки могут приглашать кавалеров! Первый танец! Оркестр, музыку!

Заиграла музыка, и вокруг меня, делясь и разбиваясь на группы, забурлила толпа. Голоса, смех, приглашения, и вот мимо скользят пары, стремясь в центр зала… Все как и год назад.

Единственно, что я теперь не одна. Родные, окружив меня со всех сторон, принялись теребить, одновременно задавая вопросы, что-то рассказывая, что-то показывая и рассматривая мою награду. В общем, в глазах было одно мельтешение, а в мыслях — полный сумбур.

«Ты как? Мы следующие».

«Да, да. Сейчас…»

«Соберись».

«Ага».

Утихомирив, наконец, возбужденных сестер и родителей, мне удалось посмотреть только самый конец первого танца.

«Какие же они важные и сосредоточенные! — невольно улыбнулась я, следя за танцующими парами. — А у меня первый танец уже был…»

— Дорогие друзья! — вновь обратился Мотэдиус ко всем гостям, когда танец закончился и центр зала освободился. — Это было официальное посвящение в студенты. Но наших первокурсников ждет еще одно, неофициальное посвящение. Студенческое! Открою вам небольшую тайну. В нашем старинном магическом университете есть множество таинственных и волшебных историй, связанных с его древними стенами. Недаром же он считается магическим. Так вот, есть одна древняя легенда о невидимом поросенке, покровителе студентов. Он живет здесь, на территории, где-то совсем рядом. Но редко кому удается его увидеть. Обычно видят лишь следы копытец и слышат задорное похрюкивание откуда-то из кустов. Легенда о нем гласит, что тому, кто его повстречает, обеспечены самые легкие билеты на экзаменах и успех в учебе! Посмотрим, кому из наших первокурсников удастся его найти! Но это будет завтра. Приглашаю вас увидеть все своими глазами, а потом, по окончании веселого студенческого посвящения, будет дан бал-маскарад! Веселиться будем допоздна! А сейчас для гостей и своих сокурсников студенты темного факультета Эриадор Аальст и Стефания Терская исполнят редкий танец — танго! Оркестр! Прошу!

Пам-пам-пам-пам, начал оркестр. Та-рида-ри та-там-там-там-там…

Выйдя на несколько шагов вперед, я встала в начальную позу, подняв над головой руки в черных облегающих перчатках.

«Какой он… уверенный! — подумала я, наблюдая за движениями Эри, приближающегося ко мне с противоположной стороны зала. И секунду спустя в голову мне пришла совершенно дикая и странная мысль: — Если бы не Диний, то… я бы выбрала его!»

Явление.

Бал-маскарад в малом зале магического университета, сияя огнями и гремя оркестром, уверенно продвигался вперед. Не прошло еще и часа с его начала, но, пожалуй, любой из его участников, если бы его спросили, уверенно ответил бы, что он пришел сюда не зря! Хоть зал уже и был полон, но опоздавшие на праздник все еще продолжали прибывать.

— Объяви!

Толстенький невысокий мажордом в белом костюме, отвлекшись от наблюдения за входом на танцующих студенток, вздрогнул от неожиданности.

— Прошу прощения… — повернулся он на голос.

— Эм… бе-э… — секунду спустя промычал он, вытаращив глаза сначала на хозяйку, а затем на женскую ручку, протягивающую ему зажатую между указательным и безымянным пальцами карточку. С тонкого и изящного запястья руки свисала короткая золотая цепочка.

— Несомненно, — с иронией прозвучал молодой звонкий голос, — сейчас оркестр закончит и объявишь. Погромче, и не забудь посохом стукнуть. Три раза. Понятно?

— Да, ваше… — Мажордом поклонился.

— Высочество, — подсказали ему.

— Высочество, — послушно повторил он.

В этот момент оркестр закончил очередное произведение, и в зале наступила относительная тишина, в которой танцевавшие расходились к стенам.

— Давай!

— Принцесса Зеленого леса — Эриэлла! Инкогнито!

Мажордом, держа карточку в руке в белой перчатке, громогласно прочитал на ней надпись и три раза ударил посохом в пол.

Щелк, щелк, щелк — с металлическим звуком несколько раз простучали тонкие каблуки по мрамору пола, и на площадку у входа, на которой стоял мажордом, вышла… вышла…

«Кто это?» — Невольно задали себе вопрос те, кто обернулся посмотреть на вход. Что там, мол, еще за эльфийка приехала? Вообще сегодня эльфиек в зале было много. Вчера в столицу прибыла делегация Вечного леса, и это было нынче новостью номер один. Поэтому совершенно неудивительно, что многие девушки в зале решили выбрать для маскарада образы таинственных лесных красавиц. Однако та, что сейчас стояла у входа… Контраст между ней и ими был разителен. Первое, что бросалось в глаза, — это конечно же волосы. Длинные, ниже пояса, они стекали вниз гибкой волной, приковывая к себе взор. Мало того что их цвет яркого золота был невероятен своей насыщенностью, так еще казалось, что они немного светятся. Светятся, то ли отражая внешний свет, то ли сами по себе. Прическа, в которую их уложила хозяйка, была проста. Несколько тонких косичек, переплетенных между собой у основания волос. Второе, на чем задерживался взгляд, — это глаза. Изумрудного, нереального цвета, огромные, миндалевидной формы, с длинными ресницами. Затем — абсолютно правильных пропорций лицо с красиво очерченными губами и изящным носом. Ровная и гладкая кожа, нежная даже на вид. И зубки… Белые, ровные зубки, блеснувшие между губ, когда красавица, остановившись на краю площадки, улыбнулась залу. Ну и конечно же ее одежда! Гостья была одета во что-то такое… такое… Совершенно необычное! Салатовое платье до середины икр, распахнутое спереди, выставляло на обозрение идеальные ноги в коротких, заканчивающихся выше колен, обтягивающих штанишках, под которыми были тонкие, телесного цвета чулки. Сапожки, завершавшие внизу этот «наворот», тоже смотрелись совершенно невероятно. Цвет в тон платья, на высоком каблуке, они были удивительной формы. С виду сделанные из металла голенища по внешней стороне икры поднимались почти до колен, зато на внутренней части ноги они едва лишь достигали щиколоток. Как они вообще держатся и как в таком можно ходить, было совершенно непонятно. Снизу, под платьем, была блузка с красивым волнистым воротником.

Украшений на Эриэлле было немного. На правой руке, на запястье, — золотая цепочка, и колечко с прозрачным камешком на безымянном пальце. Еще одно, по виду такое же колечко, на другой руке. В волосах несколько серебряных заколок, и на шее, в расстегнутом вороте блузки, кулон на цепочке с мягко мерцающим зеленым камнем в форме слезы. Принцесса выглядела совершенно юной. Ее хрупкая и изящная фигурка с небольшой грудью и узкими бедрами создавала впечатление, что ей лет семнадцать-восемнадцать.

Прощелкав (с абсолютно прямой спиной) каблуками по мраморной лестнице, она с самым невозмутимым видом сошла в зал. Чувствовалось, что находиться под множеством чужих взглядов ей было не впервой. Спустившись, Эриэлла неспешно пошла вдоль стены, с непосредственным любопытством разглядывая обстановку, присутствующих гостей и их наряды. Публика отвечала ей такими же любопытными взглядами, подходя со всех сторон и постепенно создавая вокруг нее кольцо. В веселье возникла пауза. Первой не выдержала принцесса.

— Ну что же вы! — воскликнула она, недоуменно разведя руки в стороны и оглядывая подступивших к ней людей. — Мне сказали, что у вас весело! Я специально сбежала, чтобы посмотреть, а вы даже не танцуете!

— Да, да!

Опомнившийся магистр, назначенный руководством главным на балу, протолкался сквозь окружившую эльфийку толпу и выбрался на свободное место.

— Господа! Давайте танцевать! Оркестр, играйте!

Оркестр, повинуясь приказанию, начал что-то веселое. Господа еще немного помялись возле Эриэллы, но после некоторого колебания отправились танцевать. Кольцо любопытных поредело и распалось.

— Разрешите представиться, магистр Торениус, главный распорядитель сегодняшнего праздника!

Магистр сделал глубокий церемониальный поклон необычной гостье.

— Принцесса Зеленого леса Эриэлла, инкогнито… — повторила слова мажордома таинственная незнакомка, чуть кивнув в ответ.

— Прошу простить мое любопытство, ваше высочество, если оно покажется вам назойливым, но вы сказали… что сбежали. Вы позволите мне узнать, что вы имеете в виду? Откуда вы сбежали? Может, требуется помощь?

— Откуда? Это секрет, — лукаво улыбнувшись, ответила она, приложив указательный пальчик к правому уголку губ. — А помощь… Вы мне расскажете, что у вас есть интересного?

Магистр внезапно почувствовал себя растерявшимся под ее изумрудным взглядом.

— Мм… Хорошо, пусть секрет останется секретом, — немного вымученно улыбнулся он. — Я почту за честь для себя рассказать вам обо всем, что тут у нас происходит!

— Прямо-таки и обо всем? Неужели?

Принцесса вновь улыбнулась, и магистру подумалось, что в зале, кажется, становится душно…

— Постараюсь полностью удовлетворить ваше любопытство, ваше высочество!

— Давайте попробуем! — игриво улыбнулась Эриэлла, наклонив голову и глядя из-под тонких бровей.

— Господин ректор, господин ректор!

Встрепанный старшекурсник в красной мантии выскочил из дверей и что есть духу кинулся к экипажу, в который уже было собирался садиться глава магического университета.

— Что там опять случилось? — несколько раздраженно повернулся тот в его сторону.

И было с чего раздражаться. Открыл праздник, поприветствовал гостей, за всем проследил, распорядился, передал бразды правления Торениусу и едва шагнул за порог — как за тобой бегут! Неужели нельзя прожить без господина Мотэдиуса хоть пару минут?

— Господин ректор! — подбежал запыхавшийся студент. — Там… там… там эльфийка!

— Какая именно? У нас их нынче много, — с сарказмом поинтересовался ректор.

— Настоящая! Магистр Торениус сказал, что она настоящая! И послал за вами, если вы еще не уехали…

— Да, я еще не уехал! И, похоже, что никогда никуда не уеду! А император, между прочим, пригласил меня на бал! Что за ерунду несет этот Торениус? Откуда тут взяться эльфийке? Сегодня у Хайме как раз бал в их честь! Все эльфы там!

— Не знаю, господин ректор! Она инкогнито!

— Чего-о? — протянул Мотэдиус.

— Инкогнито. Она сама сказала.

— Как можно быть инкогнито, сообщая об этом всем подряд?

— Не знаю… но магистр Торениус сказал…

Старшекурсник смешался и умолк.

— Ладно! Пойдем посмотрим, что там у вас творится…

Ректор раздраженно повернулся и широко зашагал к дверям, надеясь поскорей разобраться с задерживающим его вопросом. Войдя в зал, Мотэдиус с высоты площадки у входа быстро огляделся. Тут же ему в глаза бросилось сияние золотых волос, хозяйка которых стояла рядом с фуршетными столиками. Несколько секунд, нахмурившись, архимаг разглядывал златовласку, затем прищурился.

Нет! Это не человек под маской иллюзии, спустя несколько мгновений сделал он вывод. Аура не человеческая! Необычная, яркая, но совершенно точно не людская! Тогда… Эльфийка?! Но как она сюда попала? Причем одна? Судя по всему, совсем молодая. Балованная дочка какого-нибудь высокородного эльфа из приехавших? Сбежала тайком в город за приключениями? Это же скандал будет! Нужно срочно сообщить во дворец! Наверняка ее там уже ищут. Пусть приедут, заберут. А пока ее нужно будет задержать…

Мотэдиус спустился вниз и решительно пошел сквозь толпу в направлении золотой макушки.

— Да. Очень вкусные эти штучки с ветчиной и сыром.

— Рульки.

— Рульки?

— Так их называет наш главный повар.

— Передайте ему мое большое спасибо. У нас так не готовят.

— А что готовят у вас?

— У нас? О-о, у нас много чего готовят…

Принцесса задумалась, мило наморщив лоб. Ректор и трое обнаруженных в зале членов педагогического совета за его спиной с почтительным выражением на лицах ожидали ее ответа.

— Но я не знаю, как это у вас называется, — повращав в пространстве правым указательным пальчиком для убедительности, нахмурилась Эриэлла.

— Да, очень жаль, что вы не знаете, — ровным голосом дипломатично откликнулся ректор.

— Как не знаете? — удивившись, неожиданно встрял в разговор один из стоявших позади Мотэдиуса преподавателей. — Вы же прекрасно говорите на нашем языке!

— В этом нет ничего странного, Лепольд, — с нотками недовольства в голосе отозвался ректор на такое вмешательство в его дипломатически выверенную беседу с эльфой. — Можно свободно говорить на языке и при этом совершенно не знать множества специфических терминов…

— Да, — поддакнул ректору другой преподаватель, видимо пытаясь организовать разговор всех со всеми, а не только Мотэдиуса с Эриэллой, — ведь даже знаменитые эльфийские вина называются по-разному. У вас так, у нас по-другому, ваше высочество.

— Вина? — заинтересовалась принцесса, поворачивая голову к нему.

— Да. Вина. Знаете, а в нашем университете есть богатейшая коллекция редких вин со всех континентов земли! — с гордостью за то, что нашел тему для разговора, ответил тот.

— Как интересно! — с воодушевлением откликнулась принцесса. — А у вас есть… шампанское? Я его так люблю!

— Шампанское?

— Да. Ну… это когда в напитке много-много пузырьков.

Держа правую кисть горизонтально полу, принцесса быстро пошевелила пальчиками, видимо изображая пузырьки.

— Никогда не слышал такого слова, — покачал головой ректор, глядя на пальчики. — Вино с пузырьками у нас называется — игристое…

— А! Ну тогда игристое…

Эриэлла с умным видом покивала головой.

— Кажется, в подвалах должна еще остаться «Мадам Люкко»… — задумчиво подняв глаза к потолку, негромко, но так, чтобы было слышно всем, произнес преподаватель, затеявший весь этот разговор о вине.

Пауза. Эриэлла, наклонив голову с неким вопросом в глазах, смотрела на ректора. Преподаватели, с не меньшим вопросом в тех же глазах, тоже смотрели на главу своего совета. В воздухе словно повисла непроизнесенная фраза: «Ну… и?»

— Почту для себя за честь угостить вас этим восхитительным напитком, — чуть кланяясь гостье, произнес ректор, правильно расшифровав направленные на него взгляды. — Как раз именно для таких случаев наша коллекция и существует. Для приема особо важных гостей и больших торжеств. Видите ли, ваше высочество, мы, маги, ведем несколько аскетичный образ жизни. Вино, как и другие горячительные напитки, не употребляем…

— Я слышала об этом, — покивав головой, с грустью произнесла Эриэлла, — и поверьте, я вам искренне сочувствую… Но что же я тогда, выходит, буду пить одна? Это будет неудобно…

— Мы с удовольствием присоединимся к вам, — спокойно произнес ректор. — В редких случаях это вполне допустимо, и в этом нет ничего страшного. Тем более для взрослых, уже состоявшихся как личности магов. Ограничения и запреты касаются в основном молодежи…

— Замечательно! С удовольствием выпью с вами фужер игристого, господин ректор!

— Я тоже буду весьма рад этому событию. Единственно, ваше высочество… Прошу простить, но вы так юны… Не будет ли это…

— …каким-то нарушением? — закончила принцесса недосказанную Мотэдиусом фразу. — Это вы о моем возрасте? О, уважаемый господин ректор! То, что я выгляжу на семнадцать, совсем не значит, что мне семнадцать! Вы же понимаете?

Принцесса обворожительно улыбнулась.

— Вполне, — несколько кисло ответил ректор, подумав, что с письмом во дворец о найденном ребенке он, похоже, поторопился.

— Кто знает, — секунду спустя повернулся он к преподавателям, — где можно сейчас найти нашего виночерпия?

— Ваше величество… срочное письмо от ректора магического университета, господина Мотэдиуса, — наклонившись сзади к уху императора, тихо прошептал его личный секретарь.

«Что там еще случилось? — не меняя приветливого выражения на своем лице, подумал Хайме. — Мотэдиус по пустякам сообщения слать не станет…»

Слева от императора сидела вся его семья, справа — с холодными, непроницаемыми лицами, высокородные эльфы Вечного леса — лер Эльтевунтиэль и лейра Левентюлинелла. С ними Хайме как раз вел вежливую беседу о погоде, которая сопровождала гостей по дороге к его столице. Остальные члены делегации леса находились на почтительном расстоянии от кресел, вместе с дворянами империи.

— Прошу меня простить, уважаемые гости, — вежливо наклонив голову, произнес Хайме, — дела империи.

«Да-да, конечно, понимаем», — качнули головами они в ответ.

Чуть нахмурившись, император вскрыл поданным ножом для писем узкий конверт и приступил к чтению.

— Все в порядке! — спустя несколько мгновений громко, с радостью в голосе произнес он, обращаясь к высокородным. — Принцесса Эриэлла жива и находится в полной безопасности в нашем магическом университете!

Хайме широко улыбнулся эльфам. Те тоже ответили ему вежливыми улыбками и кивками. Возникла несколько странная пауза. По лицам гостей император понял, что они явно ждут продолжения.

— Я сейчас отряжу отряд гвардии, и он доставит ее к вам под надежной охраной.

— К нам? — вежливо, но недоуменно произнесла Левентюлинелла.

— Да, — ответил Хайме, чувствуя, что улыбка на его лице выглядит по-идиотски и происходит явно что-то не то.

— А зачем? — так же вежливо и негромко спросила лейра и уточнила: — И кто она такая?

— Разве с вами нет молодой эльфийки? И она не пропадала?

— Прошу меня простить, император, но среди нашей делегации из женщин есть только я и мои служанки.

— Вот как? — несколько растерянно произнес Хайме. — Но ректор нашего университета утверждает, что сейчас у него в гостях находится юная эльфийская принцесса. Он предположил, что вы беспокоитесь, разыскивая ее.

— Прошу передать вашему ректору нашу благодарность за его внимание и заботу, но мы никого не разыскиваем. Думаю, что имеет место быть какая-то путаница. Господин ректор не мог ошибиться?

— Господин Мотэдиус, ректор магического университета империи, находится в ранге архимага. Думаю, что ошибки тут нет. Он вполне способен определить, кто перед ним находится.

— Понимаю, — кивнула лейра, — но девушек-принцесс с нами нет.

— Хм… странно, — нахмурился Хайме. — Кто же она тогда такая? И как она тут оказалась. Одна?

— Может, кто-то из других лесов? — предположил не вмешивавшийся до этого в разговор лер. — Она как-то назвала себя?

— Тут написано… — император вновь поднял листок к глазам, — принцесса Зеленого леса Эриэлла… Зеленого леса! Значит, она действительно из другого леса!

— Никогда не слышала о таком, — отрицательно покачала головой лейра.

— Самозванка? — предположил лер, чуть приподняв брови.

Левентюлинелла нахмурилась.

— Хотелось бы взглянуть на нее, — произнесла она несколько мгновений спустя.

Высокородные эльфы переглянулись. Секундная пауза — взгляд глаза в глаза.

— Ваше величество, — обратилась эльфика к Хайме, отвернувшись от Эльтевунтиэля, — мы просим вашего позволения взглянуть на нее.

— Но… — растерялся тот, — у нас бал, прием…

— Ваше величество, это может быть важно. Очень важно для всех эльфов…

— Ну хорошо, — император быстро сдался под ее взглядом, — ваше желание я с удовольствием выполню. Но… я поеду вместе с вами!

— И я поеду! — приподнялся со своего кресла принц Диний.

— Мы все поедем! — принял решение император и обернулся к секретарю. — Распорядитесь!

— Да, очень вкусное!

Принцесса Эриэлла с удовольствием чуть причмокнула, оттеняя вкус напитка.

— И красивое!

Розовое вино в узком и высоком бокале прозрачного стекла смотрелось действительно приятно. Сотни пузырьков на стеклянных стенках создавали иллюзию движения и жизни.

— Словно розовые лепестки сакуры…

— Лепестки чего?

— Вишни. Действительно отличное вино! Похоже, у вас в университете знают толк в хороших вещах. Очень приятное открытие.

— Благодарю, ваше высочество! Но уверяю, винные погреба тут не самое ценное. Самое ценное — это люди. Вы просто не представляете, какие таланты находятся под этой крышей! Какие таланты! Молодые, смелые, умные! Которые пока не знают и не признают никаких границ! Они думают, что все могут, что им все по плечу! И они действительно делают, добиваются! Везде! И целители, и воздушники, и маги земли! У нас даже темные маги есть! Они тоже делают просто поразительные вещи!

— У-у-у! У вас есть темные маги? Как интересно! Я никогда их не видела. А можно на них посмотреть?

— Посмотреть? Конечно! Думаю, что Стефания будет польщена знакомством с вами. Сейчас скажу, чтобы ее нашли… Знаете, у нас сегодня очень людно, ха-ха…

— Да, я заметила.

— Еще вина?

— Пожалуй, не откажусь. Благодарю вас, господин Мотэдиус!

Стефания Терская с удовольствием кружилась в людском водовороте. Музыка, наряды, маски! Смех, улыбки! И никто ее под маской не узнает! Ее даже два раза пригласили танцевать. И хотели продолжить знакомство! Но она, весело смеясь, убегала в толпу.

«Ах, если бы тут был Диний! — пришло ей в голову. — Или Эри… Кстати, куда он делся? И не отзывается… Сказал, чтобы я обязательно пришла на маскарад, потому что на нем будет что-то такое… Что — не сказал. Сюрприз! Эльфийка — это сюрприз? А откуда Эри мог о нем знать? Она такая красивая…»

— Госпожа Терская? — неожиданно раздалось над ухом голос, и кто-то крепко взял ее за правый локоть.

— Ой! — испугалась Стефания, оглядываясь. — Вы кто?

— Госпожа Терская, господин Мотэдиус хочет познакомить вас с гостьей нашего бала — принцессой Эриэллой, — произнес незнакомец, поднимая вверх маску.

— Меня-а? — изумленно протянула Стефи, узнав одного из знакомых ей магистров-преподавателей.

— Если вы Стефания Терская, то да. Стефания, вы хотите познакомиться с принцессой?

— Д… да, — запнувшись, неуверенно ответила она.

— Тогда пойдемте. Я вас к ним провожу. Маску, пожалуйста, снимите…

Пробравшись вслед за магистром сквозь людскую толпу, Стефания выбралась в угол зала, где у стен стояли столики с закусками, напитками и сладостями. У одного из столиков она увидела ректора с преподавателями. Они стояли и слушали эльфийку, которая что-то им увлеченно рассказывала, энергично жестикулируя левой рукой. В правой она держала тонкий и длинный фужер. Лица у ректора и преподавателей были какие-то… напряженные.

— …вы просто не представляете! В наших лесах столько диких обезьян! Просто ужас! Едва зайдешь, а они ка-ак прыгнут! — долетело до Стефи.

Эриэлла изобразила руками, как эти обезьяны прыгают. От резкого движения вино в фужере плеснуло через край.

— А вот и госпожа Терская! — с явным облегчением в голосе громко произнес Мотэдиус, указывая на приближающуюся Стефанию.

Оглянувшись через плечо гибким движением, Эриэлла повернулась. Несколько мгновений молча смотрела на Стефи, затем поставила фужер на стол и шагнула навстречу.

— У-но-си-и-и! — зверски перекосив лицо, прошипел ректор краем рта стоявшему рядом с ним слуге с початой бутылкой на подносе.

Стефания внезапно близко-близко увидела два изумрудных глаза и ощутила тонкий запах духов.

— Какая ты красивая… — тихо произнесла Эриэлла, смотря ей прямо в глаза, и вдруг схватила ее в объятия, жадно впившись страстным поцелуем в губы.

Бумм! Вуф, вуф, вуф… пшшш… шшш…

Бутылка, соскользнув с накренившегося подноса, грохнулась на пол и закрутилась, выплескивая из горлышка остатки содержимого.

Слуга, да и все остальные свидетели сцены, стояли, открыв рты и выпучив глаза.

Стефания после секундной растерянности обеими руками отпихнула от себя Эриэллу и, широко размахнувшись, с пылающими от гнева щеками влепила ей оглушительную пощечину…

Студент второго курса, а точнее, уже третьего, баронет Лессент Дикой, торопливо шел по коридору, стремясь быстрее вернуться в зал. Он выскочил, чтобы по-быстрому «освежиться», когда выпитый сок совсем уже «подпер».

«Надо ж было так надуться! И именно в тот момент, когда появилась очень милая и симпатичная девушка, которая станцевала с ним уже два танца!» — подумал Лессент, быстро перебирая ногами.

Нельзя сказать, что девушки его чурались. Нет. Но как-то ему с ними не везло. Как он думал, причиной тому были его рыжие волосы и яркие веснушки, обильно покрывавшие его щеки и нос. И сколько бы он ни заучивал анекдоты, стараясь быть остроумным, сколько ни организовывал бы гулянок и веселых сборищ — ничего не помогало! Все девушки проходили мимо. А от гулянок были одни проблемы. Что это за веселье, да без вина? А вино магам нельзя… Особенно студентам. В результате в университете за ним закрепилась слава весьма легкомысленного и недисциплинированного молодого человека, склонного к нарушениям. Даже был весьма неприятный разговор с ректором, и Лессент пообещал, «что он впредь — ни-ни, и даже в мыслях — никогда!»

Баронет поморщился, вспомнив этот совершенно некстати всплывший в памяти разговор. Не на маскараде же такое вспоминать!

Внезапно сильный рывок вырвал его из воспоминаний.

— Рыжий! Выпить есть?

Принцесса Эриэлла, зажав на его груди в кулаки мантию, притянула баронета к себе.

— Ва-ва-ва, — пролепетал обалдевший Лессент, увидев чуть ли не вплотную прекрасное лицо с огромными зелеными глазами. Левая щека эльфийки была розовее правой.

— Не прикидывайся. У тебя есть.

— Нету! Нету у меня! — испуганно воскликнул Лессент, подаваясь назад.

— Да? — разочарованно отозвалась принцесса, отпуская его. — Нету? Ну что вы за люди такие? Скучные! Выпить даже нет! Пфф!

— Как нет? — обиделся Лессент за всех людей сразу. — Есть!

— Где? — требовательно прозвучало в ответ, и перед его носом оказалась тонкая ручка, повернутая ладонью вверх.

— Здесь нет. Есть в городе. Хотите, я могу показать?

Принцесса на секунду задумалась, наклонив голову к плечу.

— В городе? А что, пошли! — сказала она. — Все равно нас тут никто не любит… Покинем юдоль этой скорби!

И тут Лессент вспомнил про ждущую его девушку!

— Э… э… прошу простить… Ваше высочество… Но я сейчас не могу…

— Как не можешь?! Ты что, хочешь, чтобы я разочаровалась в людях? Хочешь?

Принцесса близко-близко заглянула ему в глаза.

— Н… нет, — ответил баронет, внезапно почувствовав охватившее его волнение, и подумал о том, что наверняка нельзя допустить, чтобы эльфы разочаровались в людях. Ведь не зря же император их так встречает!

— Тогда пошли, — толкнула его рукой в плечо Эриэлла, — трубы горят!

«Опять мне не повезло, — с сожалением подумал о девушке Лессент, разворачиваясь на выход… — да что же это такое!»

Примерно четверть часа спустя, за стенами университета.

— «Шах-тер-ский фо-на-рик», — задрав голову, по слогам прочитала Эриэлла вывеску.

— Госпожа, госпожа, — заволновался стоящий рядом Лессент, — сюда лучше не ходить… Тут гномы…

— Гномы? Ну и что?

— У них тут… несколько… своеобразно… И они не очень любят посторонних… Которые ничего не понимают в горном деле…

— Горном деле? Это я-то ничего не понимаю в горном деле? Да будет тебе известно, что эльфы лучше всех разбираются в горном деле! А ну-ка! Пойдем, зайдем, выпьем! Заодно и выясним, чьи горы круче…

— Мне пить нельзя, — слабым голосом ответил баронет, чувствуя, как от нехорошего предчувствия у него холодеет в животе.

— Сегодня можно! Ты со мной! Если будут приставать, скажешь — налаживал дипломатические отношения с эльфами! Я подтвержу! Пошли!

— Ну… если только так…

— Па-а-ашли!

Эльфийка решительно пихнула в спину неуверенно мнущегося студента.

— Нуте-с, господин ректор, где же ваша гостья? Мы все приехали, чтобы ее увидеть. Итак, где она? Мы ждем!

В недовольном голосе императора слышался легкий сарказм и издевка.

— Прошу меня простить, ваше величество, — развел руками Мотэдиус, делая небольшой поклон, — но между отправкой мною письма и вашим прибытием в университете произошел весьма неприятный инцидент…

— Что за инцидент? Говорите!

— Принцесса Эриэлла получила пощечину и покинула бал… Последний раз ее видели, когда она выбегала из ворот университета…

Мотэдиус глубоко вздохнул и понуро опустил плечи.

— Ничего себе! — с неподдельным изумлением в голосе вскрикнул Хайме, вскидывая брови и оглядывая окружающую его публику так, словно призывая ее в свидетели. — Пощечину?! И кто же тот наглец, посмевший поднять руку на столь высокородную особу?!

— Это сделала… баронесса Терская, ваше величество!

— Терская? Ха! — выдохнул император, вскинув вверх брови. — Ха! Терская! Снова Терская! Где она?! Я хочу ее видеть!

— Ваше императорское величество…

Сбоку, из-за спин присутствующих, показалась Стефания и, выйдя на свободное от людей пространство перед императором, присела в глубоком реверансе.

— А, вот и вы, госпожа Терская! Вот и вы! Становится уже неприятным правилом, что если где-то происходит что-то из рук вон выходящее, то вы в этом участвуете!

В голосе императора звучал неприкрытый сарказм.

— Прошу меня простить, ваше величество…

— Простить? Для начала объяснитесь, сударыня! Что это такое вам вдруг взбрело в голову? Пощечина! Ха!

— Ваше величество… простите меня. Но… но она оскорбила меня! Прилюдно унизила, поцеловав в губы, как… как какую-то фейку!

Властитель империи вытаращил глаза.

— Что? Что она сделала? — не веря ушам своим, переспросил Хайме, поворачивая голову и выставляя вперед правое ухо.

— Поцеловала в губы… при всех… — тихо произнесла Стефания, глядя в пол.

Хайме перевел взгляд на Мотэдиуса. Тот чуть заметно наклонил голову, подтверждая. В зале воцарилась тишина. Все смотрели на императора, ожидая его решения.

— Ну… — начал он, поняв, что молчать дальше нельзя и нужно что-то уже говорить, — вполне возможно, что вы несколько неправильно ее поняли… Возможно, это старинный эльфийский обычай…

— Обычай? — неожиданно громко возмутилась Стефи, перестав смотреть в пол. — Это не обычай, а извращение! Эта эльфийка — гнусная извращенка!

— Думайте, что вы несете, баронесса! — резко отреагировал Хайме, ощущая прямо всей своей спиной стоящих за ней гостей Вечного леса.

— Женщины женщин в губы не целуют! Так только извращенки всякие делают! — запальчиво возразила Стефания, пылая пунцовыми щеками.

— Баронесса, замолчите! — рявкнул на нее Хайме. — Будете теперь говорить, когда я вам это разрешу! С этого момента вы находитесь под арестом! — Под домашним арестом, — уточнил он мгновение спустя, искоса бросив взгляд на стоящего справа от него Диния. — Выходить за стены университета отныне я вам запрещаю! До выяснения всех обстоятельств. Вам понятно, госпожа Терская?

— Да, ваше величество! — Стефания вновь присела в глубоком реверансе.

— Идите к себе в комнату, баронесса, — холодно приказал Хайме, — и будьте там до утра. Сегодняшний праздник для вас закончился.

— Да, ваше величество. — Стефания еще раз поклонилась императору, выпрямилась, повернулась и сквозь расступившуюся перед ней толпу пошла к выходу.

Принц, прикусив губу, смотрел ей вслед.

— Ну вот, — несколько излишне бодро повернулся Хайме к высокородным эльфам, — вы все слышали. К большому сожалению, принцессы Эриэллы здесь нет. Предлагаю всем нам вернуться во дворец и продолжить наш праздник. А пока я прикажу, чтобы на улицах столицы начали ее поиски.

Лер Эльтевунтиэль и лейра Левентюлинелла, простоявшие весь скандальный разговор императора с баронессой с непроницаемыми лицами, переглянулись. Секунду спустя лейра чуть кинула Эльтевунтиэлю.

— Ваше величество, — начала она, поворачиваясь к Хайме и вежливо наклонив голову, — похоже, тут действительно есть какое-то недопонимание. Поступок, о котором мы слышали, выглядит для эльфийки более чем странно. Но если он совершен, то, значит, тому были причины. Возможно, что Эриэлла находится в смятенном душевном состоянии и нуждается в помощи. Согласитесь со мной, что в данной ситуации ей будет лучше первым увидеть соплеменника, чем доброжелательно настроенного, но все же чужого стражника. Поэтому у меня к вам такое предложение. Я с вами и частью своих сопровождающих возвращаюсь во дворец, а высокородный лер Эльтевунтиэль пойдет до него пешком в надежде встретить беглянку на улице. Если судьбе будет угодно, они встретятся. Мы же пока подождем его или их во дворце и затем продолжим наш прерванный праздник. Вы согласны, ваше величество?

Император нахмурился. Понятно, что запланированный вечер летит, грубо говоря, псу под хвост. А с походом лера по вечерним улицам надежд на его спасение не остается вообще никаких. Но и отказать такой просьбе невозможно. Эльфийка заботится о своей соплеменнице. Тем более речь идет о молодой девушке.

«Откажешь — будешь выглядеть черствым и бесчувственным, — подумал император, взвешивая все „за“ и „против“, — а потом будут проблемы в отношениях. Ах, как все неудачно складывается! Эта Терская со своей пощечиной! Ну поцеловали разок… Не умерла бы, если бы сдержалась! Цаца…»

— Хорошо, высокородная лейра, так мы и поступим, — сказал Хайме кивая и обращаясь к эльфийке. — Я прикажу выделить уважаемому леру сопровождающих, чтобы он не заплутал в темноте на незнакомых улицах. А мы с вами подождем его во дворце…

Высокородный лер Эльтевунтиэль шел по темным улицам столицы, размышляя о произошедших сегодня событиях. Все случившееся было весьма и весьма непонятно и странно. Непонятно — как произнесенное пророчество, странно — как этот город и люди, живущие в нем своей странной жизнью…

Лер вышел на небольшую площадь, окруженную домами, к которой с разных сторон сходились несколько улиц. Неожиданно он услышал приближающийся захлебывающийся хохот, сопровождаемый грохотом башмаков по камням. Эльтевунтиэль остановился.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

С противоположной стороны площади, из узкого проулка, выскочил несущийся во всю прыть парень и ринулся через площадь в направлении лера. Сопровождающие Эльтевунтиэля эльфы качнулись вперед, делая шаг навстречу. Внезапно увидев пред собой строй людей, парень отчаянно затормозил, поскользнулся на камнях и упал на колено, которым он, похоже, пребольно ударился, поскольку громко ойкнул. Тем не менее неизвестный снова вскочил на ноги и, прихрамывая, рванул на соседнюю улицу. Секунда — и он скрылся за углом. Лер проводил его удивленным взглядом.

«Ненормальный!» — подумал он.

— Ха-ха-ха! — вновь с улицы, из которой выскочил парень, донесся смех. Только в этот раз он был подобен звенящему колокольчику, рассыпающему свои серебряные обертоны в воздухе. И грохота башмаков не было. Был легкий, стремительный стук каблучков.

— Ха-ха-ха!

Мгновение — и на площадь выскочила заливающаяся хохотом девушка, за которой струился облаком поток золотых волос. Но, в отличие от парня, эльфа и его сопровождающих она заметила позже. Поэтому, когда незнакомка наконец остановилась, она оказалась прямо перед Эльтевунтиэлем.

— Лейра? — не веря глазам, потрясенно выдохнул высокородный. — Но что вы здесь делаете?

— Что? — немного растерянно переспросила та и на несколько мгновений озадаченно задумалась над вопросом. — Я? Я — зажигаю! Пытаюсь разнести этот город!

Закинув назад голову, девушка звонко рассмеялась над своим ответом.

— Разнести? Но зачем? — изумился лер, смотря на нее круглыми глазами.

— Веселюсь, — пожала та хрупким плечиком. — Пью. Все, что горит, и даю в глаз всем, кто мне не нравится! Весело!

— Эа-а… — заскрипел вслух Эльтевунтиэль, напрягая мозг в попытке стянуть края рвущегося шаблона.

— Там, где-то сзади, гномы бегут, — предупреждающе произнесла златовласка, сделав плавный жест рукой за спину.

— Гномы?

— Эй, ну где ты там?! — заорал высунувшийся в этот миг из-за угла бежавший первым парень. — Ща орки без нас все выпьют! Бегом! Полетели!

— Полетели! — радостно взвизгнула девушка.

Внезапно ее резко выгнуло назад и подкинуло на метр над землей.

— Пух-х…

С мягким, приглушенным звуком за ее спиной распахнулись два огромных белых крыла. Загребая воздух, они поднимали свою хозяйку еще выше.

— Крылатая! — потрясенно ахнул лер, расширенными глазами глядя на чудо. Колени его подогнулись, и он с размаха воткнулся ими в булыжники мостовой, не замечая боли.

— Крылатая, крылатая, — раздалось позади Эльтевунтиэля, и все эльфы упали на колени.

— Ха-ха-ха! — рассыпался по площади смех златовласки. — Ха-ха-ха! Чудики! Вот вам!

Она взмахнула рукой, и на коленопреклоненных сверху посыпались сияющие в темноте золотые песчинки.

— Крылатая, крылатая…

— Ты где? Лети-и-и! — раздалось откуда-то издалека, из-за поворота.

— Лечу!

Она еще раз громко рассмеялась, сыпанула на эльфов горсть золотой пыли и, взмахнув крылами, взлетела вверх, оставляя в темном небе золотой шлейф.

— Вестница… — потрясенно прошептал лер, глядя ей вслед.

К площади вновь приближался грохот башмаков. В этот раз бегущих было много.

— Ну где она? Где эта эльфийская девка?!

Низкий, кряжистый гном в фартуке трактирщика выскочил на площадь первым, потрясая здоровенными кулаками.

— Дайте мне ее! Дайте! И я ее здесь, тут… прямо на этих камнях, самым животным способом! — быком ревел он.

Лер упруго вскочил на ноги.

— Э-э… — сказал гном, открывая рот и закидывая голову назад, чтобы целиком увидеть внезапно выросшую над ним фигуру.

Ни один мускул не дрогнул на лице высокородного лера Эльтевунтиэля, когда он, даже не подумав о своей шпаге, врезал в глаз гнома кулаком…

— …Погром в трактире «Шахтерский фонарик»…

Император Хайме, сидя в кабинете за рабочим столом, слушал утренний доклад первого советника о случившихся за ночь происшествиях. Правая бровь императора была вопросительно приподнята, а на лице застыла смесь выражений: недоумения, изумления и легкой брезгливости.

— …выбиты все окна, обрушена лестница на второй этаж, разбита трактирная стойка и сломана вся столовая мебель… — несколько уныло читал с листа бумаги первый императорский советник Робэрто Штольц. Причина его вялости была проста. Всю ночь столица буквально на ушах стояла, а отданное им же (право, сгоряча) распоряжение сообщать обо всем не дало ему выспаться. Кто ж знал, что ночка выдастся такой бурной!

— …еще сломаны пополам две входных трактирных двери. Трактирщик утверждает, что сделаны они были из остатков каменного дуба, пошедшего на изготовление крепостных ворот крепости Штунгард и ничем не отличаются от этих ворот по толщине и прочности…

Бровь императора приподнялась чуть выше.

— …за помощью к целителям обратились девять гномов. Глава их общины потребовал в письменном виде… Именно потребовал, ваше величество! Потребовал публичных извинений от эльфийской делегации и возмещения всех убытков. По моему первому впечатлению, озвученной гномами суммы компенсации хватит на постройку пяти трактиров, у которых во всех четырех стенах будут крепостные ворота с подъемным мостом…

Хайме слегка скривил правый уголок рта.

— …драка, вылившаяся затем в откровенный погром в трактире «Молот Грыха». Владелец — орк Гых. Выбиты окна, двери… опять же лестница… Кроме того, в некоторых местах столами насквозь пробита крыша трактира…

Правая бровь Хайме приподнялась еще выше.

— Свидетели утверждают, что орков просто выбрасывали в окна и двери. Причем сопровождалось все это оскорбительными криками вроде: «Бей зеленых человечков! Спасем мир от чужих!» Глава оркской общины считает всех орков страшно оскорбленным, видя в таких призывах проявление крайней расовой нетерпимости. По моим данным, он уже накатал письмо в Большой Шатер и грозит эльфам войной, если ими не будут принесены публичные извинения и компенсированы все материальные потери… Однако в этом случае финансовые претензии меньше, чем у гномов… Речь идет о покупке всего лишь трех трактиров вместо одного разгромленного…

Император скривился.

— …драка гномов с эльфами на площади Солах… Высокородный лер Эльтевунтиэль был избит группой гномов из «Шахтерского фонарика», которые разыскивали принцессу Эриэллу, с целью покарать ее за учиненную в трактире драку с последующим уничтожением оного питейного заведения… Кроме лера за помощью к целителям обратились еще четверо сопровождавших его эльфов. Однако эльфы тоже не остались в долгу. Целителям пришлось заняться пятью гномами, пострадавшими в этой потасовке… Под утро мне поступило еще несколько докладов о драках, случившихся этой ночью. По предварительной информации, в них участвовали в разных вариантах все: гномы, орки и люди. Также видели эльфов. Кто с кем дрался в этих драках и за что, в данный момент еще уточняется…

— Это просто какие-то сводки боевых действий, а не ночь в столице! — Хлопнув ладонью по столешнице, император резко поднялся из-за стола. Сделав несколько шагов к окну, он остановился возле него, скрестив на груди руки. Советник замолчал, почтительно глядя на спину Хайме, которая выражала крайнюю степень раздражения. В кабинете на некоторое время воцарилась тишина.

— Робэрто… я не понимаю, — не оборачиваясь, негромко и задумчиво произнес Хайме.

— Да, ваше величество, — отозвался тот, уважительно наклоняя голову.

— Эльфы… Древний и великий народ… хранители великих знаний… долгожители, живущие под сенью Вечного леса… И что же случается, когда они в конце концов выбираются из этого леса? Первое, что они делают, — нажираются как свиньи в какой-то дешевой забегаловке и устраивают драку! С первыми, кто подвернулся им под руку! Гномами, орками, людьми… без разницы! Робэрто, я невольно задаю себе вопрос — это что, это и есть тот самый великий народ, который мы ждали? Это те самые эльфы из легенд?

Хайме обернулся от окна. Вид у него был как у человека, внезапно потерявшего веру в сказку.

— Мм… — неопределенно промычал в ответ Робэрто, затруднившись с ответом.

— И неужели то пойло, которое наливают в наших трактирах, лучше их вин? Как они могли вообще такое брать в рот?

В голосе императора было искреннее недоумение.

— Может, у них в лесу… сухой закон? — осторожно предположил советник. — Это бы многое объяснило…

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Хайме, — столько лет они не выходили из леса… И вот. Вышли! Я просто в некоторой растерянности… Я помню те волшебные сказки о благородных эльфах и прекрасных эльфийках, которые мне читала моя мама… Книжки с замечательными картинками…

Император пожал плечом и улыбнулся кривой улыбкой.

— Знаешь, Робэрто, мне только что пришла в голову поразительнейшая мысль. А ведь оказывается — я все это время верил! Верил в рассказанную мне в детстве сказку! Выходит, что так… Смешно… Император, верящий в сказки…

Хайме вновь отвернулся к окну. В кабинете снова воцарилась тишина.

— Но рано или поздно любые сказки умирают… — негромко произнес император. — Похоже, что пришел час и этой. Благородные эльфы превратились в драчунов и пьяниц, а прекрасные эльфийки — в извращенок, которые тоже не прочь заложить за воротник… Сказка умерла… И нам осталась лишь обыденная жизнь… которая, как кажется мне порой, не имеет ни смысла, ни значения…

Снова длинная, гнетущая тишина…

— Ну что ж, — глубоко вздохнул полной грудью Хайме, — по крайней мере, жизнь — это все, что у нас есть. И мы будем жить дальше, не так ли, советник?

Император повернулся к Робэрто и улыбнулся такой знакомой ему, обычной улыбкой.

— Вы совершенно правы, ваше величество! — облегченно вздохнул Робэрто.

— Итак, — энергично произнес Хайме, снова подходя к столу, — что же сейчас делают наши лесные друзья?

— Прочесывают город в поисках крылатой лейры. Я выделил им охрану, и они сейчас все где-то там, на столичных улицах. Эльфы объявили награду тому, кто укажет местонахождение крылатой. Десять тысяч золотых монет.

— Неплохо, — присвистнул Хайме.

— Да, ваше величество. Весь город занимается поисками. От нищих до благородных дворян.

— Представляю себе. А кто она такая, эта крылатая?

— Я навел справки, ваше величество. Крылатая лейра — вестница эльфийской богини. Ее порой так и называют — вестница. Появление вестницы всегда заканчивалось большими событиями в жизни народа эльфов. По крайней мере, так было в истории до этого. Встретить крылатую — великая честь для любого эльфа. А уж оказать ей помощь — первый долг. Поэтому они так ее и ищут…

— Понятно… Однако… странная у них вестница какая-то… Целует… не тех. Напивается со студентами… Дерется с орками и гномами по трактирам…

— Да, ваше величество, очень странная…

— Ладно. Кстати. А что делают орки и гномы, окромя написания мне жалоб и потрясания оружием?

— Тоже ищут лейру. Вместе со всеми.

— Просто удивительно. Такое единодушие в попытках оказать помощь эльфам. Несмотря на вчерашний мордобой…

— Золото сближает…

— Да. Я это тоже уже заметил. Неплохо было бы и нам поискать. Десять тысяч… будут весьма кстати. Как раз рассчитаемся с орками и гномами!

— Ваше величество?

— Да, Робэрто, да. Придется нам с тобой за все это веселье заплатить…

— Но… ваше величество?

— Эльфы справа вверху, — подойдя к большой карте империи на стене, указал рукой император, — орки внизу. Гномы — слева и справа. Это что же, они через нас будут ходить, выясняя отношения? Если они объявят друг другу войну, то где же они собираются воевать? На нашей территории? Или шастать по нам будут… туда-сюда? А нам что, не пускать их? Или пускать — пусть ходят, поля топчут? Кончится это тем, что мы в конце концов ввяжемся в их разборки… Этого только сейчас нам не хватало!

— М-да, — согласился советник и тут же уточнил: — А где взять денег?

— Где, где, — иронично усмехнулся император. — У казначея!

— С подготовкой торжеств по поводу прибытия гостей из Вечного леса ресурсы казны сильно подточены, ваше величество…

— Да знаю я! — недовольно махнул рукой Хайме. — Скажи ему, пусть отменит пару балов и охот. Чувствую, что сейчас будет не до них.

— Средства уже вложены в подготовку. Боюсь, что отмена празднеств даст весьма незначительный денежный эффект, ваше величество…

— Тогда скажи казначею, что я желаю от него подвиг. Пусть поймает эту золотую курицу, ощиплет и расплатится ее перьями со всеми! Ха-ха! Ты меня понял?

— Да, ваше величество.

— Отлично. А если серьезно, пусть что-нибудь придумает. Он же казначей!

Стефания.

Тук… тук… тук…

Я неспешно шла по дорожке, вымощенной камнем, слушая, как мои каблуки глухо стучат по плоским серым плиткам. На душе было муторно.

Ну почему со мной вечно что-то случается? Ну почему бы этой дуре вчера в зале не выбрать какую-нибудь другую, а не меня? Ту же Алистеру, например… И целовалась бы с ней взасос, сколько бы хотела… Нет! Именно ко мне прицепилась! Почему все цепляются именно ко мне? Я что, особенная какая? Медом на мне намазано? Ничего такого не делаю, веду себя подобающе… Император вчера чуть ли не накричал на меня… при всех… А как хорошо начинался вечер! Веселилась, танцевала. Дотанцевалась… Она, значит, напилась, а я, значит, виноватая? Это несправедливо! Хайме не прав. Не разобрался. Ее нужно было сажать под арест, а не меня! А то теперь ко всему я еще и преступница! Арестантка… Интересно, но меня это почему-то как-то не особо беспокоит… Если бы еще год назад мне кто сказал, что сам император посадит меня под арест… Да я бы с ума сошла от страха! А сейчас меня это даже не волнует… Нет, волнует, конечно. Вру. Но как-то так… Не остро. Может, привыкла уже, что со мной что-то происходит? Вроде того, что говорил Эри: «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее». Он еще куда-то пропал… Вчера сказал, чтобы я обязательно приходила на маскарад, мол, будет что-то интересное. Я и пришла. А он так и не появился. А интересного было… Он много пропустил!

Я насмешливо хмыкнула.

Впереди раздались голоса. Из-за кустов, куда сворачивала дорожка, вышли две девушки в голубых мантиях магесс воздуха. Увидев меня, они резко остановились, переглянулись и, развернувшись ко мне спиной, пошли назад.

«Ага-а! Не ожидали! — со злорадством подумала я, глядя в их спины. — Всех распугаю!»

На мне была черная мантия. Под стать настроению. Удивительно, но сегодня с утра, когда я выбирала, что надеть, рука сама потянулась за ней, хотя обычно я всегда надевала ее с неохотой.

Девушки исчезли за кустом, оставив меня одну.

Ну и ладно. Нужны вы мне. Сплетницы… Все вы сплетницы… И завистницы… Знали бы только, каких душевных мук мне все это стоит! Дуры!

Но куда же делся Эри? Зову — молчит. Может, случилось что? Вдруг заболел? Может, сходить? Лежит, не может позвать на помощь?

Ужасная картина ползущего из последних сил к входной двери Эри встала у меня перед глазами.

— Бр-р! — помотала я, головой прогоняя этот ужас. Привидится же такое! Это все от нервов. Наверняка жив-здоров и спит у себя в комнате. Пойду разбужу. Уже обед скоро. Хватит ему спать!

Я свернула в нужную сторону и направилась к домику, где жил Эриадор. Дойдя, я, стараясь не шуметь, дабы не привлечь внимания соседей, поднялась по лестнице на второй этаж.

Тук-тук-тук, негромко постучала косточкой пальца в дверь.

— Кр… кри-и-и…

Заскрипев, дверь внезапно начала открываться.

— Ой! Эри?

Никого. Тишина. Я посильнее толкнула дверь, открывая ее пошире, и осторожно заглянула внутрь:

— Эри? Ты тут?

Тишина…

— Эри? — Я шагнула через порог. В коридоре было очень душно. Пахло чем-то таким… противным и неприятным.

Как от поросят, которых мы тогда с ним поили озверином, — пришло мне в голову.

— Эри?

Вытянув шею, я с опаской заглянула в комнату:

— Ой!

В глаза ударило золотом. Широкий веер сияющих волос рассыпался по спине их хозяйки, лежащей на кровати. Эльфийка спала на животе, засунув руки под подушку и уткнувшись в нее лицом. С виду выглядело так, что она, как была, в верхней одежде и сапогах, так и рухнула плашмя, даже не подумав раздеться.

«Эриэлла здесь? Почему? — лихорадочно заметались мысли в моей голове. — Что она тут делает? Неужели… она… с Эри? Не может этого быть!! А где же тогда он сам?»

Я оглядела комнату. Эри не было нигде! Даже под кроватями, куда я, нагнувшись, заглянула.

Где же он? Почему она тут спит? Куда подевался Эри? Может, она знает? Разбудить и спросить?

Я прислушалась к легкому дыханию эльфийки.

«Вот ведь извращенка! Спит как ни в чем не бывало! Гадюка такая! — подумала я, ощущая прилив злости от вида этого невинно-младенческого сна. — Она, значит, развлекалась, а у меня теперь неприятности! Наверняка всю жизнь мне этот поцелуй вспоминать будут. Найдется кому. До окончания университета уж точно… Как перегаром от нее несет! Фу… А еще эльфийка! Прынцесса… Нажралась винища… С виду красавица. А внутри… свинья! Сейчас я тебя разбужу! Скажешь мне, куда дела Эри!»

— Эй! — решительно взялась я трясти ее за плечо. — А ну вставай!

Эри.

— Эй! — Кто-то меня усиленно тряс. — А ну вставай!

«Сс-скока время?» — всплыла из глубины сна мысль, сигнализируя о том, что мозг включается.

— Вставай!

За… чем?

— Встава-ай!

Иде я? Хто тут?

— Подъем!

С трудом разлепил правый глаз. Смотрю. Ничего не видно!

Повернул голову — Стефания! Щеки румяные, брови насуплены. Вид возмущенный.

«Че ты опять орешь?.. Такую рань…»

Стефи как мешком по голове ахнуло. Замерла. Глаза выпучила, рот открыла. Таращится.

Лежу из последних сил, смотрю на нее одним глазом снизу вверх. Второй не открывается. Никак. Сихот… что ж так плющит-то? И что за мерзкий вкус у меня во рту? А почему она у меня в комнате? Или это я у нее? Что вчера было?

«Эри?!» (Неуверенность.)

«Мм…» (Полное бессилие.)

«Эри… Это ты?» (Безмерное удивление.)

«А кто… по-твоему? Что, не видишь?» (Невероятным усилием выдавленная ирония.)

«Н… нет…»

«Пфф…»

«Эри… Ты… Эльфийка?»

«Эльфийка? Я?» (Удивление.)

Дззззз… Дзззззз… Дззззз… заверещало в моем мозгу, сигнализируя о пока неизвестной, но опасности.

Эльфийка? Я? Она что, дура, что ли? Хм… А что это такое… мешается перед глазом?

Я сфокусировался на помехе. Тонкие… золотые… волоски…

Бум!

Мозг проснулся и с грохотом распахнул двери файлохранилища, давая мне доступ ко вчерашним записям.

И-и-и-ти-ить… — первое, что пришло мне в голову после осознания полученной информации. Спалился! Меня же никто так не должен был видеть! Почему я до сих пор в этом виде?

«А не нужно было нажираться до свинячьего визга», — ответил внутренний голос и заткнулся.

Упс! Вот это я попал!

«Так… это… был… ты?» (Зловеще.)

«Мм…» (Неопределенная неопределенность.)

«Зачем ты это сделал?» (Ледяное спокойствие громады надвигающегося айсберга.)

«Ну… это была… скажем так, некая шутка…»

«Шутка?!» (Вспышка молнии в безлунную ночь.)

— Ах ты, сволочь! — Стефания кинулась на меня, выставив вперед растопыренные пальцы.

Хоп!

Абсолютно автоматически, не думая, я схватил ее своими «невидимыми руками», не дав вцепиться себе в горло.

— Гад! — извивалась в них Стефи, стараясь дотянуться до меня. — Ты опозорил меня! Перед всеми опозорил!

«Опозорил? А что я сделал?» — подумал я, пытаясь вспомнить, что же еще было такого вчера.

Э-э-э! Поцелуй! Я ее поцеловал! При всех… Опять я… Сихотовы копыта!

— Предатель! Нельзя над друзьями так шутить! Нельзя! Друзья так не поступают!

— Да я над тобой шутил! Вообще не собирался тебя целовать!

— Гад! Гад! Гад!

Внезапно из глаз Стефи хлынули слезы.

— Сс-сволочь… — заревела она в три ручья, — пре-е-едатель…

Блин! Стефина истерика — это именно то, в чем меньше всего я сейчас нуждаюсь!

— Стоп! — громко сказал я, садясь на кровати. — Без паники! Сейчас разберемся! Секунду, я только стану прежним, и мы с тобой поговорим!

Я обратился к своей точке сборки, намереваясь снять иллюзию.

— Упс… — секунду спустя издал я губами звук. — А где собственно?

Точка сборки, поддерживающая иллюзию, отсутствовала. Вместо нее был светящийся ярко-белым светом сгусток, в который входили энергетические линии. Входить-то они входили, но дальше — растворялись в ярком свете, не давая увидеть, куда же они идут.

«Здравствуй, Бассо, Новый год! — сказал я себе. — Приплыли… И что теперь делать?»

Я сидел на кровати, недоуменно таращась в пространство, рядом, на стуле, плакала Стефания.

«Утро после праздника, — ехидно прокомментировал внутренний голос, — картина под названием „Расплата“».

«Что же делать?» — подумал я, не обратив на подколку внимания. Совершенно не нужно, чтобы меня видели в таком виде! Это же будет скандал, и все откроется! Откроется, что я вновь владею магией. И что я сделал эту подделку под эльфийку… Не покажется ли императору, что это уже совсем? Наверное, покажется… Мне бы вот показалось, будь я на его месте. Так. Что же делать?

Я еще раз пригляделся к точке сборки. Не-а! Бесполезно! Пятно света, в котором ничего не видать. Мрак! Ничего я тут не сделаю… Ничего я не сделаю… А если не я? Хм… а кто может помочь? Стефи?

Я глянул на хлюпающую носом девушку. Не. Эта вряд ли. Это не крыши у домов сносить. Работа тонкая, изящная, требующая умения и опыта. Опыта… У кого тут есть опыт? Ну… по иллюзиям, пожалуй, ни у кого, а если просто опыта — то, наверное, у нашего ректора-архимага его должно быть больше всех. Попросить его помочь? Поможет? Мм…

Я задумался. Ну… в общем-то с Мотэдиусом мы сейчас, считай, в одной лодке. Он предложил мне помочь с праздниками. Я и помог! А то, что криво получилось… Это можно будет поставить ему в вину. Он же руководит процессом! А я подчиненный… и потом… вряд ли в интересах ректора предать дело огласке… Скорее постарается, чтобы наружу все не выплыло. Только тут, понимаешь, награждали, слова всякие хорошие говорили, и вот те нате — у него студенты в эльфиек переодеваются! Да еще с намеком на некую их нестандартную ориентацию… Это же уже политика! Черт! Зачем же я так напился?

«Ты всегда на шампанское падок был… тебя с него больше всего разбирало… Алкаш».

Да я и выпил-то всего ничего! Два с небольшим фужера… Я же никогда не напивался!

«Когда это было! Тогда ты практически не пьянел, потому что тело-то свое было… не то, что сейчас… Тушка заморышная… Метаболизм-то тогда другой был! Плюс нынешняя магия. Тоже вывернутая какая-то… Может, нужно было сначала подумать о возможных последствиях? Перед возлияниями?»

«А что ты раньше молчал, коль такой умный?»

«Ха! Я — это ты. Вот сейчас пришло в голову, я и сказал!»

Хи-и-и, ясно! Все сам, кругом один, рассчитывать не на кого… Чистый Робинзон! Так. Но что там с ректором? Звать или не звать?

Я еще раз быстро взвесил все «за» и «против». Идти к ректору выглядело предпочтительнее. Хоть какой-то, но шанс избавиться от этого маскарада. Ходить эльфийкой — совершенно невозможная идея. Хайме точно шутки не поймет, когда эта история дойдет до него. Опять служба безопасности ко мне прицепится… Уже представляю, как это будет… А Мотэдиус, мне кажется, должен прикрыть. Я же обещал ему помочь? Помог! Никто не посмеет сказать, что я не сдержал обещания. Думаю, маскарада такого, с таким скандалом, тут еще не видали! А если я ему помог, то с него причитается! Рекомендательные письма! И я уеду. Верну прежний вид и уеду. Уверен, он будет рад от меня избавиться… О'кей! Зовем!

«Мне нужна твоя помощь!»

«Не буду я тебе помогать…» (Обида. Горькая-прегорькая, словно полынь, горечь.)

«Мне нужно срочно стать обычным Эри! Ты же не хочешь, чтобы Диний узнал, что ты со мной целовалась?»

«Я с тобой не целовалась! Это ты меня поцеловал! Сам! Я ему так и скажу!»

«А он меня вызовет на дуэль и убьет. Тебе меня не жалко будет?»

Угрюмое молчание в ответ.

«А если узнают, что я был эльфийкой, император может на меня обидеться. И меня посадят в тюрьму… И я умру там от голода и холода…»

«Почему всегда я делаю то, что нужно тебе? Сама делаю! Добровольно! Как это у тебя получается?» (Негодование, возмущение.)

«У меня просто больше жизненного опыта… Слушай, ну сходи к ректору, а? Скажи — студенту плохо, вас зовет! Приведи сюда. Он меня вернет в прежний вид… и все будет хорошо! Только больше никому про меня не говори! Иначе мне все, амба! Сходишь, а?»

Стефания молча прикусила губу.

«Стефик, ну сходи! Вот увидишь, я сумею вымолить у тебя прощение! Ты же меня знаешь! Хочешь, научу, как делать проклятие онемения? Ведь ты же хотела?»

«Ничего я от тебя не возьму! Делаю, только чтобы тебя Диний не убил! Понял?» (Гордость.)

Стефания встала, вытерла глаза платком и, закинув голову назад, пошла на выход. Вытаращившись, я смотрел ей вслед. Услышав звук закрывшейся за ней двери, я несколько мгновений посидел, вздохнул и взмахнул рукой.

Дзынь…

Огромное зеркало в широкой тяжелой раме, не касаясь стен и пола, неподвижно повисло в воздухе, отсвечивая голубым отсветом стекла. Я встал и подошел к нему, уже зная, что я там увижу.

В зеркале — юная красавица. Длинные, ниже пояса, ярко-золотые волосы, уложенные в прическу с несколькими тонкими косичками. Кажется, что волосы немного светятся. Изумрудного цвета огромные миндалевидные глаза. Тонкие, изогнутые брови на абсолютно правильном лице, красивые губы. Длинные и пушистые ресницы с загнутыми вверх кончиками. Ровная и гладкая кожа, нежная даже на вид. И зубки… Белые, ровные зубки, которые появляются, когда красавица улыбается.

«Ничего так вышло… — вновь подумал я, слегка поворачивая голову туда-сюда и разглядывая отражение, — эффектно…»

Идея пришла мне в голову внезапно. В результате довольно непродолжительного размышления о нескольких не решенных мною задачах. Вначале я думал о маскировке, под которой я намеревался покинуть столицу. Время шло, а я в плане решения проблемы ничего не предпринимал, углубившись в организацию торжеств. Потом мои мысли как-то однажды направили меня к размышлениям о торжествах под другим ракурсом. Сихотовы копыта! Идея первыми пригласить эльфов была чистой находкой, как говорится — стопроцентным верняком. Но вот доступа к этим самым эльфам у меня не было. Собрав кое-какую информацию и проанализировав добытое, я понял, что на ушастый ресурс, похоже, плотно садится сам император. И все общение с этими долгожданными гостями столицы будет идти только через него. Император — монополист, который полностью собирается использовать свое положение. И как-то мне тогда подумалось, что с Хайме я не договорюсь. Вот почему-то казалось мне, что не особо он ко мне ноныче расположен. Всякие такие происшествия… с моим участием. Я, конечно, ни в чем не виноват, просто все так как-то складывалось, но вполне возможно, что на этот счет у него есть свое, иное мнение. Так что ловить у него мне, пожалуй, было нечего. И потом, ведь у него с эльфами наверняка будет сплошная политика, куда посторонним влезть не дадут. Все понятно, но у меня ведь тоже обстоятельства! Мы же не можем допустить, чтобы орденцы собрали все сливки! Я же играю за другую команду! И что делать?

«Сюза-ан-на! Сюза-ан-на! Сюзанна, мон амур!» — голосом Челентано пропел внутренний голос.

«Хм… Сю… а ведь это выход на императора, — подумал я тогда, — только ведь потом жениться придется!»

«Ой, да ладно тебе! Сразу прям так и жениться! Нужен ты им. Нищий студент…»

«Ни фига! Она могла понять, что я невероятно перспективен. Помню я, как она стала на меня посматривать. Не! Это не мой путь. Тем более что я уже с ней распрощался. Когда еще подвернется случай так красиво уйти?»

«Ну, тогда сам рядись эльфом и дуй на праздник! Больше у тебя вариантов нет…»

«Слушай! А ведь это же мысль! И с проблемой маскировки совпадает!»

И я принялся усиленно думать в этом направлении и… надумал! Короче говоря, я решил прийти на бал-маскарад в костюме эльфийки. Маскарад ведь, не так ли? Ну а то, что костюмчик будет немного необычным, — так это уже частности, к которым, право слово, придираться не стоит. Кто в чем мог, тот в том и приполз… Для его создания я вполне мог использовать знания моего дома — дома Изменчивых. Известно, что всякий живой организм в эфирном плане имеет несколько энергетических оболочек. И первые две из них как раз-то и определяют внешний вид этого организма. Причем эти оболочки не сплошные, а как бы состоящие из плотного набора силовых линий. Эдакие решетки, окружающие тело и сходящиеся в одной точке. Точка сборки, как ее еще порой называют. Вообще, как делается маскировка? Если по-простому, примитивно, то формируется еще одна оболочка, которая тупо ставится впереди всех. Тогда, если «просто» смотреть, то видна только она. Но если глянут «не просто», то сразу видно, что это фальшивка. Истинные слои в этом случае прекрасно просматриваются владеющими магией существами, и никуда их не спрячешь. А вот искусство маскировки моего дома позволяет как раз их и скрыть. Все элементарно. Берутся две энергетические линии двух последних решеток, расположенные друг напротив друга, и аккуратненько-аккуратненько обвиваются новой энергетической линией, плотно их стягивая. В результате из двух штырей получается один, обвитый линией, которой еще можно задать любые параметры. Насколько только хватит фантазии, сил и умения. И к этой свивке добавляется еще одна линия, перед ней. Для восстановления общего числа слоев и усиления эффекта иллюзии. И все! Смотри не смотри — ничего не увидишь! Все это, конечно, совсем не все, как я коротко объяснил. Еще нужно знать кучу дополнительных приемов и навыков, чтобы сделать такое… Но я-то как раз их знаю! И имеющийся у меня сейчас уровень магии позволяет сделать это с необходимым качеством. Вот я и решил сделать! Потренироваться в создании себе нового лица, а если получится — подрезать крылья ордену, собирающемуся «взлететь на эльфах». Не обломится им. Они меня обижали, нехорошие. Появилась у меня и идейка в их отношении… Сделать подарочки их руководству… за мои мучения. Ладно, потом! Сейчас о другом забота! В общем, взялся я делать себе «костюмчик». Изначально в проекте был эльф. Вроде он мужик и я мужик. Но потом как-то подумалось: а чего, собственно? Я ведь о жителях Вечного леса ничего не знаю. Ни обычаев, ни традиций. Но собираюсь изображать их пред другими. Как бы мне не попасть впросак в этой роли. Маги живут долго, может, кто-то с эльфами уже встречался, знает. Или кто чего читал? В университете народ ведь читающий… Мне же книжки листать лень. Да и просто времени нет. Создание подобной иллюзии — работа очень тонкая, кропотливая и долгая. Плюс оказание помощи, обещанной ректору… Когда тут еще читать? А красивая, молодая девушка может спокойно сказать глупость или что-то сделать не так, и никто к ней за это особо цепляться не будет…

Скажут: молоденькая, глупенькая еще… Но прелесть до чего миленькая и хорошенькая!

Так что воплощение в женский образ в этом плане было гораздо перспективнее. Перспективнее еще и в плане «плюшек». Я же играл на Земле в сетевые игры. В них изящным эльфийкам мужские персы куда чаще делают и дают все — «да просто так!», чем тем же мускулистым оркам. И здесь та же психология. Ведь то же самое будет! Самцы распушат перья и будут показывать, какие они крутые. Женщины, конечно, меня сразу же невзлюбят, но в этом мире мужчины главные. В их руках все. Могут и в архив пустить, даже в нарушение правил. Запросто, если там архивариусами мужики сидят… Главное — посимпатичней выглядеть. Хе-хе… Интересный вариант, между прочим! Хотя если подумать, сразу видится масса преград в реализации этой задумки. Вряд ли такой номер выйдет. В общем, я все прикинул, посчитал плюсы и минусы и радикально переиграл свой первоначальный план, решив стать прекрасной эльфой. Потом, по мере воплощения образа, в голову стали приходить еще мысли, как можно было бы его использовать. Например, «шок-финиш» на вечеринке. А именно: прихожу и начинаю потихоньку травить во все стороны ненаправленный «шок любви». Студенты греются, а я затеваю конкурс среди самцов с финальным призом — поцелуем лесной девы. Народ ломает копья, рвется в финал, у всех просто масса эмоций, всем хочется, но наконец определяется победитель. Я подхожу к нему, притягиваю к себе за лацканы, наклоняю голову, вроде как для поцелуя и — раз! Снимаю с себя иллюзию!

— Я тебя поцелую… потом… если захочешь, — говорю я, с придыханием глядя в его безумные глаза…

Представляю, что бы после этого началось в зале! Конечно, это значит для меня — сразу спалиться. Но все равно! Забавно, если взглянуть на такую сценку со стороны… Так ведь посмеяться над кем-нибудь можно… Или отомстить. Много чего можно сделать, если подойти к делу с фантазией!

Единственные сложности в создании были с ушами. С эльфийскими ушами. Непонятно было — какой формы мне их делать? Как на Земле — длинные и острые — или здесь они другие? Картинки в книгах я конечно же посмотрел, но так и не уяснил — какие они? Все эльфы были нарисованы с длинными прическами, закрывающими уши. Попытался решить проблему, посмотрев вживую. Благо император организовал эльфам торжественный въезд в столицу, послав их встречать своего первого советника. Там были и развевающиеся разноцветные флаги, и хриплые дуделки, и толпы ликующих горожан вдоль улиц, привлеченных разбрасыванием мелких монет. Стандартный средневековый праздник. Смешно, но уши посмотреть мне так и не удалось. Ауру у эльфов — пожалуйста. А уши — неа! Видать, очень интимная для них часть тела. Такое ощущение, что прям прячут от посторонних глаз! Ну и ладно. Где наша не пропадала! В цейтноте я принял решение — сделать фифти-фифти. Не совсем острые и длинные, благо у увиденных эльфов под волосами ничего не оттопыривалось, но и не совсем людские. Чтобы проходили и по человеческим, и по возможным эльфийским критериям. Пусть на грани, но проходили. Так я и сделал.

Эльфа вышла просто загляденье! И все бы прошло прекрасно, если бы не эта дурацкая пьянка! Идея выпить шампанского пришла мне в голову, когда заговорили о коллекции вин. Сразу представилось: низкие подвальные красные кирпичные стены, деревянные стеллажи, темного стекла пыльные бутылки с заляпанными красным сургучом горлышками… эксклюзив! Люблю эксклюзив и всякие вкусные вещи! Плюс в возникновении желания выпить, наверное, свою роль сыграло и приподнятое настроение от удачного появления на празднике. В общем, все сложилось одно к другому, и я нажрался. И с этого момента помнится все как-то весьма смутно… Масса наглых рож вокруг, летящие под ногами крыши… Стоп! Я ведь летал! Летал! Точно! А ну!

Пух!

За моей спиной, занимая чуть ли не всю комнату, распахнулись два огромных белых крыла. Замерев, забыв дышать и не веря глазам, я смотрел на свое отражение в зеркале…

— Могу ли я увидеть господина ректора? У меня к нему есть срочный вопрос.

Стефания Терская сделала уважительный реверанс господину секретарю.

— Господин Мотэдиус сейчас занят, — ответил тот, глядя на нее из-за своего стола, — и не сможет вас принять. Что у вас за дело?

— У меня… У меня очень важное дело! Но я могу рассказать о нем только ему! Простите, господин секретарь…

Секретарь чуть искривил уголок рта:

— Но как же я тогда доложу о вас?

— Н-не знаю… Может…

Закончить мысль Стефания не успела. Дверь кабинета ректора распахнулась, и на пороге появился он сам, провожая двух своих гостей: эльфа и эльфийку.

— …и еще раз уверяю вас, — произнес Мотэдиус, видно продолжая начатый ранее разговор, — на территории университета принцессы нет. Указания отданы, и мне бы сразу сообщили. Ни у кого нет даже мысли прятать ее или что-то скрывать от вас! Ваши подозрения совершенно беспочвенны. И я бы сказал, где-то даже обидны. Ну что вы, господа, право слово? Наш император видит в народе эльфов исключительно друзей, о чем он уже не раз говорил. А от друзей у нас секретов нет. И конечно же мы окажем вам всяческую помощь в поиске принцессы Эриэллы…

Стефания прикусила нижнюю губу.

— Сейчас, как вы и хотели утром, вас проводят к студенту Лессену Дикою. Он, наконец, пришел в состояние, в котором может связно вести беседу. Это просто был… скажем, организационный момент, а вовсе не попытка что-то утаить от вас…

Лица эльфов были красивы, высокомерны и… скептичны. Скорее всего, ректору они не верили.

— О! Похоже, меня уже ждут, — заметил ректор Стефанию, вполоборота оборачиваясь к ней. — Госпожа Терская, вы ко мне?

— Да, господин ректор, — сделала она книксен, склоняя голову.

— Подождите, я вас сейчас приму. Только провожу гостей. Господа…

Мотэдиус принялся раскланиваться с эльфами. Видно, ему хотелось от них избавиться побыстрее, и он использовал пришедшего к нему посетителя как повод для ускорения процесса прощания.

— Я вас слушаю, — некоторое время спустя сказал ректор, пригласив Стефанию в кабинет и закрыв за ней дверь. Эльфы ушли, предварительно внимательнейшим образом оглядев с головы до пят девушку и ее черную мантию.

— Господин ректор… — неуверенно начала Стефи и замолчала, не зная, что и как дальше сказать.

Может, не нужно ничего и говорить? Эльфы… То, что Мотэдиус им говорил… Может, лучше промолчать? Но Эри просил…

— Так что вы хотели, Стефания?

— Господин Мотэдиус, Эри нужна ваша помощь! И помочь ему можете только вы! — собравшись с духом, выпалила она.

— Ну… вот… как-то так и получилось…

Прекрасная златовласая девушка, разведя руками и чуть улыбаясь, смотрела на архимага.

Мотэдиус смотрел на нее и все никак не мог поверить в случившееся. Первый шок он испытал, когда, зайдя в комнату, он увидел принцессу, разыскиваемую с утра буквально всей столицей. Вторым ударом стало известие, что никакая на самом деле это не принцесса, а его студент — Эриадор Аальст, немного застрявший, по его выражению, в ее облике. Сначала Мотэдиус подумал, что это розыгрыш, поскольку, как он ни смотрел на эльфийку, ничего, указывающего на то, что это парень, он не видел. Тут либо его обманывали, непонятно, правда, с какой целью, либо следовало признать, что Аальст настолько искусен в иллюзиях, что… что просто нет слов!

— Почему вы уверены, что это Эриадор? — обратился он к Стефании, надеясь получить доказательство тому, что это шутка.

— Э-э…э. Я с ней… гово…

— Мы с ней поговорили! — резко перебил ее Эриэлла-Эриадор. Причем сделал он это настолько быстро, что у Мотэдиуса возникло ощущение, что он просто заткнул рот Стефании, не дав той что-то сказать.

— Мы с ней поговорили, — повторив фразу, продолжил Эри, — о вещах, скажем так, известных только мне и ей. Я вам тоже могу кое-что пересказать, чтобы вы поверили. Например, разговор в вашем кабинете, где мы обсуждали вопрос проведения празднеств…

И Эри практически дословно пересказал часть разговора, случившегося не более как две недели назад.

«М-да… — подумал Мотэдиус, выслушав, — похоже, придется признать, что это действительно Аальст. Иначе как объяснить то, что эльфийка это знает? Никаких эльфиек тогда за столом не было!»

— Расскажите поподробнее все, что вы делали. Как создавали иллюзию, — попросил Мотэдиус Эриадора.

Тот, задумавшись на мгновение, отрицательно покачал своей золотой головой.

— Простите, но, к сожалению, не могу, — ответил он, — тайны дома. Семейные тайны. Вы понимаете?

Ректор понимал. Новые заклинания, придуманные магами, являлись их собственностью и принадлежали только им. Требовать раскрытия секретов не мог даже Верховный совет. Таков был порядок. И только в каких-то особых случаях, если дело, допустим, шло о вопросах спасения членов императорской семьи или вообще о спасении империи… Но на своей памяти Мотэдиус не мог припомнить, когда совет собирался по такому поводу.

— Как же я тогда смогу вам помочь, если не знаю, как и что вы делали? — нахмурился архимаг. — Но хорошо. Расскажите тогда все, что вы делали вчера. Кроме подробностей заклинания…

— Ну… вот… как-то так и получилось… — закончил свой рассказ Эриадор.

— Что ж, молодой человек. Что я могу вам сказать? — с сарказмом произнес Мотэдиус после некоторой паузы, во время которой он обдумал услышанное. — Могу вас, как говорится, только поздравить! Вы что же, думаете, правила — они для того, чтобы просто на стенке висеть? Так, по-вашему? Вчера вы творили заклинания не просто в пьяном виде, если судить по тому, что рассказывают об этой ночи в столице, а в невменяемом виде! Что вы в результате с собой сделали, одним богам известно! Неужели правила были просто так написаны? От скуки? Дабы занять студентов их зубрежкой? Нет! Нет и еще раз нет! Вы не первый такой, кто в алкогольном угаре мнил себя великим магом и творил безобразия налево и направо. И всегда это кончалось трупами и разрушениями! А «творец», проспавшись и протрезвев, отправлялся с утра на Камень слез… или вообще заканчивал свой жизненный путь, если продолжал упорствовать. Поэтому-то и был утвержден регламент поведения мага. И один из его пунктов — запрет на употребление алкоголя! А вы, грубо говоря, нажрались, простите, как свинья! И теперь просите помощи, будучи неспособными самостоятельно выбраться из того дерьма, в которое вы вляпались и втянули всех нас! Весь университет!

Ректор практически орал на своего студента, чего себе никогда до этого не позволял. Ну почти… Всякое бывало…

— Это же только подумать, во что вы нас всех втравили! — продолжил свой разнос Мотэдиус. — По городу разгромлены несколько трактиров! Драки! Побоища! Орки оскорблены! Гномы негодуют! Люди возмущены! В университете скандал! Лично меня вы выставили полным дураком! Весь двор, во главе с императорской семьей и эльфами, примчался спасать потерявшуюся эльфийскую принцессу! И что я должен был им говорить? Как я вчера, по-вашему, выглядел?! Я вас спрашиваю!!

Эриэлла улыбнулась печальной улыбкой одинокого цветка, обреченного на увядание в пустыне.

— И вы еще имеете смелость просить у меня помощи? — снизив уровень громкости, с угрозой в голосе задал вопрос Мотэдиус. — Господин Аальст, а вам не кажется, что это уже откровенная, оскорбительная наглость?

— Прошу простить меня, уважаемый господин Мотэдиус, за случившееся. Поверьте, — эльфийка сделала уважительный мужской поклон, — я глубоко раскаиваюсь в содеянном и прошу вас принять мои искренние извинения. В свое оправдание скажу, что действовал я из самых благих побуждений в рамках того нашего разговора о праздниках. Но… все сложилось несколько… не так, как я рассчитывал. Понимая свою вину перед вами, я тем не менее пригласил вас сюда, считая, что огласка произошедшего не должна произойти никоим образом. Все должно остаться тут, в этой комнате. Иначе репутация университета пострадает…

Мотэдиус молча смотрел на эльфийку, чувствуя, как его распирает негодование.

«Каков паршивец, — думал он, — наделал делов и, не смущаясь, прибежал — спасайте его! И ведь прекрасно понимает, что мне придется покрыть его шалость. Действительно, если станет известно, что весь этот вчерашний переполох в столице — всего лишь развлечения студентов магического университета… О-о-о! Боюсь даже представить себе, как может среагировать его величество на такую новость… Всем может достаться. А мне так в первую очередь. За дисциплину… Точнее — за ее полное отсутствие! Конечно, ничего страшного, переживем, как говорится… Но к чему скандал, если можно его избежать? У императора память долгая… если не сразу, то потом припомнит обязательно… И Верховный совет мне припомнит…»

— Кто еще об этом знает? — спросил он Эриадора.

— Только те, кто тут, — пожал своим хрупким плечиком он.

— Согласен. Необходимо сохранить это в тайне, — сказал Мотэдиус, — нужно подумать, как незаметно вас вывезти из столицы или спрятать.

— А что, вернуть меня к нормальному виду нельзя?

— Боюсь, что я не смогу тут ни в чем помочь. Я не силен в иллюзиях. Очень специфическая область. Я просто не представляю, как вам удалось такое сделать. Это раз. Плюс имеется явное искажение магической структуры, коль вы потеряли над ней контроль. Это два. Необходимо для начала понять, как делаются подобные вещи, а затем пытаться разобраться, что именно пошло не так. Однако сейчас на это нет времени, поскольку не та обстановка вокруг, чтобы проводить исследования…

Мотэдиус на секунду задумался.

«Жаль, конечно, упускать возможность узнать что-то новое, — подумал он, — но неизвестно, получится ли у меня работа с иллюзиями. Лучше Аальсту сейчас куда-нибудь исчезнуть… Убрать его из столицы! И сделать так, чтобы он не захотел тут больше появляться. По крайней мере, до того, как не уляжется весь этот шум или он не вернет свой прежний вид… Как мне это сделать? Хм… Он пошутил? Ну и я над ним немного пошучу. В отместку…»

— Вы знаете, Эриадор, — продолжил ректор на мгновение прервавшуюся речь, — а ведь за вас эльфы назначили вознаграждение в десять тысяч золотых монет!

— Ничего себе! — изумилась Эриэлла, распахивая свои огромные глаза. — Это за что же мне такое счастье?

— Все просто, — ответил Мотэдиус, совершенно спокойно глядя ему в глаза. — Среди эльфов есть принц. Говорят, он вчера приглядел себе невесту… — Не желаете ли выйти замуж, Эриадор? — резко задал вопрос ректор, со злорадством наблюдая, как у златовласки вытягивается лицо и округляются глаза. Стоящая рядом Стефания, от изумления ахнув, открыла рот.

— Замужжж? — прожужжала псевдоэльфийка, похоже обалдевая от попытки представить себе, как это может выглядеть в действительности. — Нет ужж! Чего-чего, а замуж я ну никак не собирался!

Эриадор энергично замотал головой из стороны в сторону.

— Что ж, госпожа Эриэлла, коль вы столь решительно не намерены связать себя брачными узами, то, похоже, самым разумным для вас будет исчезнуть оттуда, где все вас так пристрастно ищут. Я дам вам рекомендательное письмо к одному уважаемому магу, владеющему способностью к иллюзиям. Очень удачно, что он живет как раз не в столице, а в провинции. Попробуйте поговорить с ним. Возможно, он найдет способ вернуть вас к прежнему виду. Но поторопитесь. Я где-то читал, что долгое пребывание в подобного вида иллюзиях способно изменить физическое тело… Вы рискуете стать… гм, девушкой, Эриадор!

Стефания вновь ахнула, приложив пальцы к приоткрытому рту, с ужасом смотря на Эриадора. Эриадора же такая перспектива, похоже, не особо испугала. Эриэлла скептически хмыкнула, дернув уголком губ, и внезапно улыбнулась.

— Это было бы забавно, — промолвила она.

— Вас это не смущает? — искренне удивился Мотэдиус.

— Не, ну почему! Очень смущает! Конечно же смущает, — ответила она, — но думаю, до этого дело не дойдет. Все будет… хорошо! Надеюсь, что рекомендованный вами, господин ректор, маг мне поможет.

— Я тоже надеюсь на это… Остается вопрос — как вам к нему попасть? Десять тысяч золотых — сумма, способная поставить на вашем пути стену, пожалуй, выше, чем у любого замка империи. Вы понимаете меня, Эриадор?

— Вполне, — кивнула Эриэлла, — но проблем нет. Я ее перелечу! Пу-ух!

С легким шорохом за ее спиной распахнулись два огромных белых крыла.

Это стало третьим шоком для Мотэдиуса за последние полчаса.

«Не может быть! — потрясенно думал он, глядя на это чудо. — А я-то думал, что кому-то привиделось с пьяных глаз… Крылатая вестница! Без богов тут не обошлось! Вопрос — это Эри или… кто? Тем более нужно срочно услать его отсюда! Пока она думает, что она Аальст! С богами лучше дел не иметь! Не нужно ввязываться в их планы…»

— 3-замечательно… — выдавил наконец из себя ректор, подобрав отвисшую челюсть. — Когда… вы намерены это сделать?

— Как стемнеет. Пожалуй, не стоит привлекать к университету излишнее внимание. Да и мне собраться нужно. Вы согласны?

— Да-да. Конечно. Очень разумно. Несомненно. Сейчас я пойду напишу рекомендательное письмо, а Стефания его вам передаст. Пойдемте, Стефания!

Ректор схватил недвижимо стоящую девушку за руку и потащил ее за собой к двери.

Поздним вечером того же дня.

— Как наш… друг? — задал вопрос Мотэдиус вошедшей в его кабинет Стефании.

Стефания подняла на него глаза, полные слез.

— Он улетел, — тихо прошептала она, — но обещал вернуться…

Эри.

Ух… ух… ух…

Крылья тяжело отпускались вниз, толкая меня при каждом взмахе вверх.

«Лучше бы мозги вместо крыльев дали! Ей-богу!» — неожиданно проснулся молчавший до этого внутренний голос.

«Ладно… Не боись…» — ответил я ему.

«Не боись? Ты же сейчас угробишься!»

М-да… ситуация действительно… не айс… Мрак — хоть глаз коли. Их вообще можно закрыть и не открывать. Разницы никакой! Виной этому облака. И не просто облака, а очень низкие облака, Сихот бы их подрал!

«Сихот тут ни при чем, — категорично сказал внутренний голос, — это просто фатальное усыхание мозга, сопровождающееся его непрерывной атрофией. У тебя уже в привычку входит — сначала делать, потом думать!»

Что ж, есть некое расслабление… Но так быстрее хотелось в небо! Так давно не летал! И словно кто специально принес эти облака! Вообще погода тут жаркая, солнечная, дожди бывают редко. А сегодня вдруг затянуло. Но я на это внимания не обратил. Полдня проспал, пока Стефи не разбудила. Потом пошли всякие ошеломления в виде застревания в образе эльфийки, бесед с ректором… И все на больную голову! Череп трещал после вчерашнего просто неимоверно, и думалось весьма и весьма тяжело. А когда я вспомнил, что у меня есть крылья…

«Вообще мозг отрубило, — прокомментировал внутренний голос, — полетать захотелось!»

Естественно! Спорить даже не буду… В общем, пришедшую от ректора с двумя рекомендательными письмами какую-то тихую Стефанию я отправил в город. Попросил купить мне еды на дорогу и послушать, что говорят. Наказал ей явиться ко мне не раньше девяти вечера. К этому времени должно было быть уже темно, и хоть время раннее, можно было стартануть. Даже если увидят, не страшно. Мало ли кому что во мраке привиделось? Плюс сегодня очередная вечеринка в университете. Наверняка территория студенческих домиков, стоящих несколько в стороне от учебных корпусов, будет этим вечером довольно безлюдной. Стефи я услал еще потому, что просто не чувствовал в себе сил на разговоры. Голова просто раскалывалась. В таком состоянии беседы вести? Да ну его! Когда она ушла, я еще немного позабавлялся с крыльями, посмотрел на точку сборки, медленно пульсирующую белым светом, и решил еще немножко полежать… Лег… и вырубился! Проснулся от стука в дверь.

Вернулась Стефи, принесла корзинку с едой и кувшин молока. Кувшин я прикончил тут же, не сходя с места. Какое молоко! Нектар! Во рту, словно… Что за дрянь я пил вчера? Такой сушняк…

Я напился, с чугунной головой пошарахался по комнате, пытаясь что-то собрать, хотя у меня в общем-то все лежало в потайном кармашке, выслушал пересказ новостей от Стефании. По окончании ее рассказа у меня возник вопрос — что это за брехня? А если не врут, то когда же я это все успел? Точно крылья выросли за спиной! Однако, похоже, ночка удалась! Единственно… вспомнить бы все толком! А то даже обидно. Делать делал, а воспоминания кусками. Но город лучше покинуть. Судя по услышанному, в нем имеет место быть некая нездоровая нервозность… Пусть утихомирятся…

— Ладно, пошли! Посмотри, если нет никого, позовешь…

— Эри… ты вернешься? — тихо спросила Стефи.

Я посмотрел в ее подозрительно блестящие глаза и пожал плечом: наверняка. Как только, так сразу.

— А… когда?

— Когда? Вот будет подходящий ветер — и вернусь! Жди меня с попутным ветром!

Я улыбнулся.

— Хорошо. Я буду ждать. Только… пожалуйста… вернись прежним! Я не могу видеть тебя в таком виде! Хорошо?

Стефания слабо улыбнулась кривой улыбкой.

— Разберемся… — обтекаемо пообещал я.

— Знаешь, Эри… Я хотела тебе еще сказать…

— Ой, Стефи, не надо! — сморщился я. — Башка трещит… Длинные проводы — долгие слезы. Потом. На здоровую голову мне расскажешь… Хорошо?

Та посмотрела на меня печальным взором, но спорить не стала. Я отправил ее вперед, на разведку. Стефания вышла на улицу, обошла площадку перед домом, убедилась, что посторонних глаз нет, и позвала меня.

— Пока!

Я взмахнул крыльями и оттолкнулся от земли, уходя в черное небо.

— До свидания, Эри! Возвращайся скорее! Я буду ждать!

— Жди попутного ветра! До скорого!

Я поднимался вверх, наслаждаясь давно забытым чувством полета. Но не прошло и пары минут, как вокруг меня внезапно сомкнулась тьма. В первый момент я не понял, но потом до меня дошло — облако! Однако я не придал сразу этому особого значения и сосредоточился на чувстве полета. Но через некоторое время, когда эйфория несколько спала, возникло ощущение дискомфорта. Мрак. Ничего не видно. Как-то и чувство, что лечу, пропало. Крыльями машу, а такое ощущение, что стою на месте. Решил немного снизиться, чтобы выскочить под нижнюю кромку облака и восстановить ориентацию в пространстве. Начал было планировать вниз, ожидая, что вот-вот и облако закончится. Но! Ничего не заканчивалось! Мрак и мрак. Тьма и тьма. Только ветер в лицо. В чем дело? Стоп! Это же не Земля! Электрического света тут нет! И это не Эсферато, где у меня были глаза, которые видели в темноте. Где я? Сколько уже в воздухе? Вполне возможно, что пока я радовался и ликовал, махая крыльями, меня вынесло за границы столицы. Да запросто! Какой тут сейчас, наверху, ветер? А если не вынесло, то лечу сейчас где-нибудь над окраинами с беднотой… А там освещения немного. Не… Какой-то свет там конечно же есть, но вполне возможно, что я его просто не вижу. И не увижу до тех пор, пока не грохнусь на всей скорости на крышу или землю…

Я широко загреб крыльями, прекратив скольжение вниз. Сихот! Ну что за идиотизм! Вечно какие-то проблемы! Что же делать? Остается один вариант — наверх! Подняться выше облаков и как-то там сориентироваться…

И вот, уже совсем потеряв ощущение времени, я упорно махал крыльями, поднимаясь вверх. Тут еще внутренний голос проснулся. Мораль начал читать… И так настроение упало, а еще и он…

Внезапно где-то сверху над собой я увидел слабое свечение.

Свет! Туда!

Я энергичнее заработал крыльями. Вокруг светлело с каждым мгновением.

— Вау!

Белесая муть вокруг меня внезапно исчезла, и я выскочил на чистое небо. Внизу, подо мной, до самого горизонта громоздились кучи облаков. Яркий свет полной луны придавал им ледяной, серо-серебристый оттенок. В черном небе дрожали холодными лучами крупные звезды. Стылый мир ветра и пустоты…

«Ну все! Хана! Тут-то мы и околеем!» — прокомментировали обреченным голосом африканского попугая, внезапно оказавшегося посреди зимней сибирской тайги.

Н-да… прохладно! В облаке было теплее…

Я крутанулся вокруг себя, озираясь. Понятно теперь, почему мне пришлось столько крыльями махать! «Повезло» нарваться на восходящий поток воздуха, поднявший облако на большую высоту. Вот всю эту громадную «башню» я и пролетел снизу вверх, поднимаясь. В некотором отдалении были видны несколько подобных «выбросов», возвышающихся клубящимися столпами над морем кучевых облаков.

М-да… свезло. И… что теперь?

Облака простирались до самого горизонта, во все стороны. Как я ни крутился, озираясь по сторонам, никаких разрывов я в них не увидел.

Еще раз свезло! И куда теперь? Сейчас ночь. И где бы я ни попытался снизится, везде под ними будет сплошной мрак. Как же я сяду, не видя земли? Стопроцентно убьюсь! Можно, конечно, в качестве защиты щит поставить… Но это, пожалуй, бесполезно. Щит рассчитан на магию и на быстролетящие одиночные предметы. Или на несколько предметов. Сработает ли он? Да и потом… После того, что со мной произошло, нужно сначала проверить, работает ли он вообще? Я же не проверял. Может, и нет… А я на него понадеюсь… И брякнусь… М-да… Ситуация… Но все же, что же делать? Лететь, пока солнце не взойдет? Конечно, перспективка еще та, но другого выхода я пока не вижу. Сейчас около десяти вечера. Рассвет в пять. Итого порядка семи часов… Смогу столько?

Я прислушался к своим ощущениям. Да вроде усталости не ощущается. Крылья держат неплохо. Конечно, это не то, к чему я привык, но тоже ничего. Как говорится: на безрыбье и рак рыба. Хвоста, жаль, только нет. Поэтому маневренность невысокая. За спайклами на таких не погоняешь, но для неспешного прямолинейного полета — вполне приемлемо. Поймать воздушный поток и путешествовать вместе с ним до рассвета. Вот только холодно тут, на высоте. Если лежать на потоке, то работать крыльями почти не придется. Действительно, околею. И даже не к утру, а часа уже через два. Можно, конечно, периодически греться, размахивая крыльями, но тогда есть вероятность устать… А устать — это, считай, гарантированная ночная посадка вслепую… Неинтересно… О! У меня же магия есть! Была, по крайней мере. А если использовать Абасовское заклинание облачной палатки? Там ведь была функция обогрева. Изменить только форму, вытянув ее вдоль тела, — и вуаля! Можно жить. Дай-ка я попробую! До утра времени навалом! А до вынужденной… ну часа три-четыре точно есть…

Некоторое время спустя, уже под утро.

«Пожалуй, можно потихоньку снижаться», — подумал я, в очередной раз прикидывая размер кроваво-красного диска солнца, вылезающего из-за горизонта. Это здесь, на высоте, его уже много. А там, внизу, на земле, еще лежит непроглядная темень. Но уже надоело болтаться выше радуги, да и устал…

Ночь прошла феерично. Столько свежего воздуха, простора и ветра у меня давно не было! Неспешное скольжение над облаками при свете луны в молчаливом черном небе, полном звезд, на посеребренных луной белых крыльях… Феерия! Нужно будет это обязательно запечатлеть в рисунке! Как-нибудь. При случае… Жаль, только цвета, пожалуй, не смогу повторить… Потрясающие оттенки! Но это к слову… А так больше ничего интересного за время от заката до рассвета не произошло. Ну а что, собственно, может случиться в пустом ночном небе, на высоте порядка двух километров? Драконы не водятся, вороны — эшелоны их гораздо ниже… Да и спят они сейчас. Тут даже самолеты не летают! Деревня. Поэтому в здешних небесах тишина и покой, от края и до края. Зато никто не мешает, если вдруг есть желание поразмыслить. Чем я и занимался, чуть покачивая крыльями в потоке воздушной реки. Передумал обо всем, что вспомнилось, ну и, конечно, о последних событиях. О том, как я застрял в образе и откуда у меня крылья? Ректор не зря ругался, что я в пьяном виде занимался волшбой. Действительно, нельзя так делать. В Эсферато это тоже очень магам не рекомендуется. Правда, у нас они не пьют, а курят сушеную траву шшимбумшик… Но какая, к черту, разница, пить или курить? Анекдотов про тех, кто натворил делов под шшимбумшиком, у нас тоже вполне достаточно. Вот припоминается мне… что я что-то поправлял у себя… во внешнем виде… вроде… хотел стать фиолетовым… Борзых зеленых орков напугать… Точно! Но не закончил. Как раз в этот момент в зале начали кидаться столами, и я отвлекся… На перепас… Да! Было дело! Ясно теперь, откуда ноги растут… Сихот! Нужно же быть таким дураком! А вот с крыльями… Да кто его знает? Это же было еще до орков… После гномов… Хотя я уже тогда крепко принял… Кстати, такую дрянь они пьют в этом своем «Фонарике»! На ношеных шахтерских сапогах, что ли, самогон настаивают? Для забористости. Ну да ладно. Это не важно, что глушат гномы. Крылья-то откуда? Не понимаю. Сказали — лети, я и полетел! А как так получилось… ну не знаю! Первый раз у себя увидел — просто обалдел. Мотэдиус и Стефания, кстати, тоже. Никто из них и не вспомнил даже, что я магию терял. Видать, настолько сильным было потрясение… Хе-хе… А насчет того, что Мотэдиус говорил, что я могу тело сменить, если долго буду находиться в иллюзии… Ну… тут в общем-то он где-то прав. Только на это нужно порядка тысячи лет… Хотя… вдруг тут все быстрее происходит? Мир-то другой! Да ну и ладно! Можно подумать, что это меня как-то волнует! Что у Эри было тело низшего, что новое тело — тело низшей… Какая в общем-то разница!

«Но женщины имеют более низкий социальный статус…»

«Зато у нее есть крылья! А статус я уж себе организую! Он у меня тут все равно самый высокий».

«Только об этом никто не подозревает… хе-хе…»

«Захочу — заподозрят!»

«Верю. А вдруг тебе начнут нравиться мальчики?»

«Пфф…ф! Это еще с чего вдруг?»

«Ну, если тело женское… Гормоны и все такое… Тело Эри тянет же на баб? Почему бы другому телу не повлиять на тебя по-другому?»

«Почему? Элементарно, Ватсон! Считаем. Я мужчина, Эри самец, плюс алкоголь… Итого три плюса. Получилось в итоге три. Считаем вновь: я мужчина — плюс, тело низшей — минус, алкоголь отсутствует — плюс. Итог — два плюса, один минус. Два ведь больше, чем один, не так ли? Так что какие мальчики? Обалдел, что ли? Наоборот, получается, что в женском теле я должен быть более устойчив в моральном плане!»

«А если будет алкоголь — плюс?»

«Не будет. Я завязал. Хватит! Нужно решительно порвать с разгульной жизнью! Тут не Земля! И не студенческие общаги!»

«Да ну? Вот в лесу точно что-то сдохло…»

«Точно, точно говорю. А насчет тела… Но я же ведь ни в кого пока не превратился? И неизвестно, превращусь ли вообще? Это же чисто умозрительная, теоретически-гипотетическая возможность! Посмотрим… Вскрытие, оно покажет, как говорится. Тут бы приземлиться, не переломав костей… Вот сейчас главная задача! Все остальное — потом!»

Да. Похоже, уже можно снижаться… Я, закончив веселить самого себя болтовней с внутренним голосом, еще раз прикинул, насколько высоко над горизонтом солнце. Пожалуй, если «катиться» вниз по пологой траектории… да не спеша… то к тому моменту, когда внизу начнется рассвет, я как раз и спущусь…

Приняв решение, я чуть повернул крылья и заскользил на них, плавно снижаясь. Еще с полчаса неспешного полета — и я внезапно оказался в большом разрыве облаков, под которыми стала видна земля с длинными тенями деревьев от восходящего солнца.

«Удачно», — подумал я, переходя на более крутое снижение.

Вот только лес… не очень удобное место для посадки…

Однако когда я снизился уже к верхушкам деревьев, впереди внезапно показалась небольшая квадратная проплешина. Лужок, заросший травой.

Весьма вовремя, решил я, загребая воздух и тормозя крыльями. Там и шмякнусь! А то уже совсем устал, с непривычки…

Я ловко приземлился в центре выбранной площадки.

— Ай! Ше-е-етт!

Густая, по пояс, трава была покрыта росой. Обильно покрыта! Я враз вымок до пояса.

— От гадство! И что теперь делать? — Я измерил взглядом расстояние до первых деревьев. — Брести по пояс в мокрой траве? Брр… Взлететь и долететь до деревьев?

При мысли о полете плечи заломило.

Да Сихот с ним! Уже вымок! Дойду ногами. Все одно — сушиться придется!

Я решительно зашагал сквозь мокрую траву, морщась от прилипающих к ногам мокрых штанин.

Дойдя до кромки леса, я вошел под своды деревьев, в удачно подвернувшийся просвет между стволами.

А вон и поваленное дерево! Там и расположусь, — направился я к увиденной цели.

Внезапно что-то под ногой хрумкнуло, и меня резко дергануло вверх за ногу.

— … — сообщил я во весь голос просыпающемуся лесу.

Вум-вум, скрип-скрип…

Раскачиваясь, вишу вниз головой на толстой веревке, перекинутой через сук дерева. Веревка чуть скользит по суку, издавая звук «вум» в такт качанию, а сук поскрипывает. Правая нога захвачена веревочной петлей. Крылья, видно, чисто рефлекторно распахнулись, и я изображаю собой огромную бабочку, висящую вверх ногами.

— Да, блин! Звероловы Сихотовы! Дайте только до вас добраться! Самих вниз головой повешу!

Изогнувшись, хватаюсь левой рукой за веревку, а правой достаю из мешка чак и чиркаю лезвием.

Ших!

Рывок!

Веревка оказывается неожиданно скользкой и выскакивает из кулака, пульнув куда-то вверх, а я лечу вниз.

Бэ-эм!

Попытка встать на ноги неудачна. Нога подворачивается, и я лечу спиной вперед, падая на землю. Голова встретилась с чем-то твердым, что, похоже, всю жизнь ждало меня на этом месте, и сознание провалилось во мрак…

— Идите скорее сюда! Скорее! Я тетю с крыльями поймала!

С трудом приоткрываю глаза. Надо мной лицо девочки лет десяти. Выражение немного испуганное, но глаза горят азартом.

— Она живая! Скорее! Я ее поймала! Я охотница!

— Тсс…

Звук шагов и выдоха воздуха сквозь зубы. Скашиваю глаза туда. Обзор чуть прикрывает мое распахнутое правое крыло. Вижу: молодой мужчина с вытянутым от изумления лицом и вытаращенными глазами. Агрессии не чувствую…

— Чудо… Крылатая! — потрясенно выдыхает он. — Этого не может быть! Откуда вы, светозарная?

Светозарная? А… ну да! Лежу на распахнутых белых крыльях… да и волосы, похоже, во все стороны… Золотое по белому. Несомненно, светозарная!

— Да так… Мимо пролетала, — стараясь вложить во фразу как можно больше сарказма, с трудом отвечаю я.

Почти в это же время в столице.

Ректор магического университета архимаг Мотэдиус сидел у себя в кабинете, уперев локти в стол и воткнув подбородок в ладони. Сдвинутые вверх щеки сузили глаза, сделав его похожим на китайца. Перед ним на столе — кружка с крепким коффаем, без молока, как он любил. Над черной жидкостью вился легкий парок. Архимаг, не двигаясь, следил за его извивами. Утренняя чашка была многолетней традицией, но сегодня — не хотелось. В желудке и в кишках от съеденного и выпитого за последнее время на праздниках было неприятно. Плюс еще нервотрепка чуть ли не каждый день… В общем, ректор чувствовал себя несколько возбужденным и помятым. Стук в дверь оторвал его от медитации над кружкой.

— Да! — сказал Мотэдиус, убирая руки от лица и выпрямляясь.

— Господин ректор, — в приоткрывшуюся дверь просунулась голова секретаря, — в приемной — варга. Просит вас ее принять. Что сказать?

«А этим-то что не спится? — с неудовольствием поджав губы, подумал Мотэдиус. — Или опять что-то случилось? Но Аальста вроде уже нету… Уже без него случается? Или… или он вернулся?! Этого еще только не хватало!»

— Проси, — сделал он легкий жест пальцами правой руки.

«…направить студента Эриадора Аальста, как показавшего высокие знания в древних языках, для разбора и каталогизации документов, скопившихся в крепости Цитадель, княжество Этория… — читал он некоторое время спустя, приподнимая с каждой прочитанной строчкой все выше и выше брови. — …Полномочному представителю Этории обеспечить охрану господина Аальста на пути до места назначения и обратно. А также выплачивать ему утроенное (за сложность выполняемой работы) ежемесячное денежное вознаграждение по существующему прейскуранту, с соответствующими процентными отчислениями гильдии…»

Закончив читать, ректор самым внимательным образом изучил подписи, печать и, отложив листок на стол, молча уставился на посетительницу.

«Что бы это могло значить?» — думал он.

Молодая красивая варга, скромно сидя на краешке кресла, жизнерадостно улыбнулась архимагу.

— Пятерка охраны готова. Мы можем выезжать прямо сейчас, господин ректор! — сказала она, вежливо наклонив голову.

Мотэдиус не удержался и ухмыльнулся ей самым недипломатичным образом.

Парррршивец… Ррршивец… Прррр… шивец!

«Эр» перекатывалось по языку Эстеллы всеми своими переливами.

«Сбежал! — думала она, кипя внутри, словно котелок с водой на огне. — Буквально одного дня не хватило! Проклятая канцелярия! Проклятые бюрократы! Сколько денег пришлось отдать, чтобы ускорить дело! Да чтоб вы сдохли там все разом! И вот, когда наконец-то все готово (даже направление в Эторию подписали, с ума сойти!), — он сбежал! Сбежал, паршивец! Словно что почувствовал! Лови его теперь! Поймаем, конечно… Но опять уходит время… Впустую уходит! Ррр!»

— Он сказал, к кому именно отправился Аальст?

— Нет, господин ректор никаких имен не назвал. Просто сообщил, что Аальст давно интересовался созданием порталов и решил посетить магов, всех, кто когда-либо занимался их изучением.

Варга преданно смотрела на свою начальницу.

— А почему именно сейчас? Тем более когда Аальст потерял свои способности?

— Господин Мотэдиус сказал, что он намеревался таким образом развеяться и прийти в себя после случившегося с ним…

«Хм… Ректор решил его сплавить с глаз долой, чтобы не возиться? Начало нового учебного года, праздники… Тут не до ученика, потерявшего свой дар… Понятно… — подумала Эстела. — Но где же нам его теперь искать? Тем более что, если он смог вновь незаметно проскочить, то вполне возможно, что он снова использовал артефакт, меняющий внешность. А у нас против подобного есть всего два артефакта… М-да-а, поиски могут оказаться весьма непростыми… Может, набраться наглости и спросить у Мотэдиуса список магов, к которым он мог поехать?»

Начальница тайной стражи слегка скривилась, представив этот разговор.

«Можно, конечно, — размышляла она, — но стоит ли привлекать внимание? И так этот приказ, как говорится, на грани разумного. А Мотэдиус отнюдь не дурак… Дошел до архимага да и с университетом управляется уже не один десяток лет… Задавать себе вопросы он умеет… И ответы на них находить — тоже! Я это знаю. А там еще их служба безопасности… Обратят внимание — копать начнут… Нет! И так все шито белыми нитками. Никогда к себе никого не пускали, а тут вдруг потребовался человек для наведения порядка в архивах нашей Цитадели! Да еще тот, кто уже у нас был… Сразу возникает куча вопросов, на которые есть только неубедительные ответы. Все строится на расчете, что с этим дурдомом, который нынче творится в столице, никому не будет дела ни до Аальста, ни до нас… А там… там посмотрим! Поэтому к ректору соваться никак нельзя! Да. Именно так. Значит… А это значит, что выяснить, к кому он мог уехать, придется самим… Дарг! Опять время! Да еще с этой книгой… Все будет гораздо сложнее… И дольше… Ладно! Потребую, чтобы мне выделили один день в пыточной. Лично для меня! Этот писака за все ответит! За каждого не рожденного по его вине мальчика, тварь!»

— Хорошо, лейтенант. Вы свободны! — глубоко вздохнув, произнесла Эстела.

Эри.

— Нижайше просим тебя, о крылатая!

В воздухе легкие остатки утреннего тумана. Зеленая трава, и на ней — два коленопреклоненных эльфа с низко опущенными головами. Плюс девочка в зеленом костюмчике с луком за спиной… с удивленными глазами. И я стою пред ними, вопросительно наклонив голову к плечу и высоко подняв распахнутые белые крылья. Композиция со стороны должна выглядеть неплохо, но однако — что мне делать?

«Да, давай подумай, что бы мы сделали, будь у нас мозги…»

Это внутренний голос.

Ага. Очень смешно. Особенно когда нужно быстро соображать. Меня только что пригласили в гости. Нет. Не то слово! Умоляли зайти. Это точнее. Вот, стою, обдумываю — стоит принимать приглашение или нет?

Облепившие ноги холодные, мокрые штаны и усталость бессонной ночи подталкивали к простому решению — в гости и сушиться! И завтракать! И спать! Но вот голос разума задавал вопрос: платить-то чем? Явно меня приняли за кого-то не того. А точнее, не ту. Можно, конечно, продолжить изображать тетушку Чарли из Бразилии, где много-много диких обезьян, но что будет, если обман откроется? Ну и что, что меня никто в столице не раскрыл! Эльфы — раса древняя, мало ли какие способы у них есть? Какие-нибудь стационарные определители, которые из-за их громоздкости они оставили дома… А я, похоже, как раз и попал к ним домой. Прибьют самозванку? Наверняка… Оно мне надо? Конечно нет! Но с другой стороны — коль раса древняя, то и знания у них должны быть соответствующие, древние. Может, о порталах им все известно? Стоит себе книжка на полке, меня ждет. Или специалист, который на пальцах объяснит, как это делается. Можно за пару часов решить свою проблему, да и отчалить… Хм… Очень заманчиво! Но для того, чтобы все дали, показали и помогли, мне нужно оставаться донной Розой д'Альвадорес… Но кто же она, эта донна Роза? Судя по тому, как эльфы дружно хлопаются на колени — я для них какое-то божество. Играть роль богини? Не слишком ли рискованно? Постоянно ожидать, что внезапно из воздуха появится кто-то и хмуро спросит — а ты, собственно, кто? Вот тут точно я уже не откручусь…

«Почему? Если быстро ей сказать, что на тебе проклятие… Тьфу, пророчество, и даже Хель не рискует с тобой связываться, то, я думаю, прокатит. Не станет она тебя убивать! Главное, сопли не жевать, а сказать сразу, чтобы четко и внятно донести мысль. Понятно?»

«М-да?.. Ты думаешь? А если она сразу шарахнет? Без вступления?»

«Вряд ли. Что, эльфийская богиня отмороженная, что ли? Наверняка сначала захочет узнать, кто и что творит и по какому праву. Ей ведь скучно! А тут такое происшествие — самозванку поймала! Небось за всю жизнь отродясь такого не случалось! Обязательно поговорит. Уж муки твои смертные распишет — это точно. А ты в этот момент пророчеством и прикроешься! Это же ацкая крыша, пророчество-то!»

«М-да… В принципе разумно. Но вот только как отыграть роль для эльфов? Я же даже толком не знаю, за кого меня тут принимают! Какая-то вестница…»

«Амнезия! Она все спишет! А там по ходу дела разберешься!»

«Три раза — ха!»

«А за местными можно в ментальном плане следить. Как почувствуешь, что они тебе больше не верят, крылья в руки — и пошел! Небо, оно большое…»

«Несомненно… Ладно! Так и сделаем!»

Я глянул на девочку, прикинул, как примерно надо общаться с детьми такого возраста, и задал вопрос.

— Как тебя зовут, малышка? — мило (надеюсь, что так!) улыбнувшись, спросил я.

— Я не малышка! — внезапно отрезала она и нахмурилась.

Так. Ответ неожиданный! И что ей не понравилось?

Я еще раз окинул ее взглядом. Светлые, слегка вьющиеся волосы, большие голубые глаза, курносый нос и упрямый подбородок. Плечики узенькие, сама худышка. Хм! Эти двое — явно охрана. Видно, дите не простое… Попробуем наладить контакт еще раз!

— Так как тебя зовут, милая девочка?

— Я не девочка!

Хм! Стойкое отрицание своей половой принадлежности… Больная на голову? Охраняют, чтобы не кусалась? По глазкам не скажешь…

— Ну и кто ты тогда такая? — Я решил завязать с угадайкой и пойти напролом.

— Я великая охотница Рассветного леса! Неустрашимая и легендарная лейра Амалира!

— Чудесно, — кивнул я, — тогда проводи меня, Амалира!

— А как тебя зовут? — набычилась девочка.

— Эриэлла.

— Просто Эриэлла?

— Да.

— И все?

— Тебе не нравится мое имя?

— А почему оно такое короткое? Ты ведь крылатая вестница! У них не может быть таких простых имен!

Упс! Мой первый прокол?

— А какие же у них должны быть имена?

— Длинные-длинные, звонкие-звонкие, волшебные-преволшебные!

— Ну у меня вот такое, — сказал я, убирая крылья, — другого нет.

— А ты и правда вестница?

— Мне обидеться? — поинтересовался я, уводя разговор в сторону, дабы не заявлять себя кем-то.

— На что? — искренне удивилась Амалира, забавно округлив глаза.

— На то, что меня кто-то приглашал в гости. Помнишь? А вместо этого я стою на мокрой траве, в сыром лесу, и мне задают вопросы на пустой желудок.

— Нэнья, — подал голос один из эльфов, выйдя из поклона, — прошу вас, пригласите светозарную лейру в ваш дом! Это великая честь для всего леса! И нельзя так разговаривать с вестницей!

Амалира хмуро посмотрела на него, потом так же хмуро — на меня. Похоже, указание на то, как следует себя вести, ей не понравилось. Однако и не сделать того, что ей велено, видно, тоже было нельзя. Девочка сурово сжала губки и насупилась, забавно сведя бровки.

— Ты моя добыча! — внезапно просияло ее лицо улыбкой. — Я ведь тебя поймала! Пойдем скорее, я тебя всем покажу!

Она схватила меня за пальцы и потянула за собой.

Опять меня поймали, подумал я, делая шаг за ней. Что за чушь? Все время меня кто-то ловит! Прямо проклятие какое-то…

— Пойдем, пойдем! Скорей, скорей! — заторопила Амалира и потянула меня за руку настойчивее.

— Веди себя достойно, — сказал я, выдергивая у нее из кулака свои пальцы.

Девочка опять обиделась.

Кто ее воспитывал? Куда смотрит правительство? Э-э-э, точнее, родители?

Один из сопровождавших Амалиру эльфов шустро ринулся, обгоняя нас, и исчез где-то впереди, за кустами. Побежал предупредить… Ладно, пусть встречают… С хлебом, солью. Можно даже с песнями и плясками…

Неожиданно с какого-то листа или ветки дерева, под которым я проходил, сорвалась крупная капля росы и точнехонько шлепнула меня прямо в макушку!

Блин! Вздрогнув всем телом, я невольно лязгнул зубами. Какая холодная! Всю ночь над облаками, не смыкая глаз, потом мокрые штаны, теперь ледяной душ! Что-то мне тут не нравится! Сыро, бодро и свежо… Брр! А не повысить ли мне уровень комфортности? Прямо здесь и сейчас?

Я сосредоточился, повторяя заклинание. И-и… и раз! От шеи до пят мое тело окружило плотное, слегка клубящееся белое облако. Облачная палатка от Абасо! Заклинание, с модификацией которого я провозился с полчаса там, наверху, над облаками. Но у меня все получилось, и я не замерз, проведя в небе всю ночь. И сейчас вполне подходящий случай для его применения. Обогревом можно подсушить одежду. Если уж не высохнет, пока дойду, то по крайней мере дискомфорта от мокрых штанов станет меньше…

— Ой! — вскрикнула Амалира, оглянувшись, увидела меня в новом наряде.

Н-да, вид со стороны, наверное, весьма интересный… Вертикально перемещающееся облачко, в виде сосиски, из которого сверху торчит голова. Забавно.

Эльф-охранник тоже среагировал. Остановился и низко поклонился. Судя по выражению его лица — так, на всякий случай. Я чуть кивнул ему. Мол, порыв видел, движение заметил. Одобряю.

Амалира же совершенно бесстрашно кинулась щупать облако руками, запуская их чуть ли не по локти в белый туман. И затарахтела:

— Ой, а что это? А зачем? Какое теплое… Это магия вестниц, да? А мне можно такую же?

Сихотова детская непосредственность! И трех минут не прошло, а я уже начал от нее уставать! Откуда в ней столько энергии? И вопросов?

Великая лейра Таурэтари (что в переводе означает «королева леса»), стоя на широких ступенях лестницы перед входом, зябко повела плечами, ощущая, как утренний ветерок запускает ей пальцы за воротник и дальше — вниз по спине.

«Сыро, — подумала она, глядя на клочья полупрозрачного тумана, поднимающиеся вверх и тающие под лучами восходящего солнца, — никогда не любила рано вставать…»

Лейра была уже в возрасте. Ей минуло уже почти тысяча триста лет. Солидный возраст даже для эльфов. Многое она видела своими глазами. И величие древних городов, прекрасных и замечательных своей неповторимостью. И пылающее темно-красным огнем от края до края небо, проливающееся все сжигающим огнем на эти города. И великий исход, когда остатки ее народа пробивали себе путь мечом и магией сквозь пустыни и горы, пытаясь найти место, где можно было бы попытаться хоть как-то выжить… И годы холода, голода и отчаяния, когда приходилось дрожать буквально над каждой ложкой еды… А еще она помнила Эллай, черную вестницу, вещавшую о горе и страданиях, которые ждут всех… И о гибели богов. Тогда Таурэтари было столько же лет, сколько сейчас ее правнучке. Но до сих пор она помнит тот ужас, сковавший ее, когда она увидела огромные черные крылья и мертвое, лишенное всяческих эмоций лицо горевестницы. Ее жуткие, пустые глаза… Все сбылось, все случилось… Все, как она сказала.

И вот сегодня ее разбудили ни свет ни заря, потому что Деелай, охранник ее правнучки-егозы, примчался из леса с сообщением о том, что Амалира поймала (что значит поймала?!) крылатую вестницу и вместе с ней теперь идет сюда. Это просто не укладывалось в голове! Откуда здесь могла взяться крылатая?

«Неужели… богиня вернулись? Неужели я дожила до того момента, когда смогу увидеть своими глазами Возрождение?» — первое, что подумала Таурэтари, когда услышала эту потрясающую новость.

Но затем ей в голову пришла другая мысль.

«А вдруг это… Эллай?» — подумала она, неожиданно для себя покрываясь мурашками страха.

Таурэтари торопливо оделась с помощью служанок и поспешила на крыльцо, готовясь встретить гостью и разобраться, что происходит. Однако на крыльце еще никого не было. Пока суть да дело, Таурэтари, краем уха прислушиваясь к хлопающим за спиной дверям всполошенного ранней побудкой дома, попыталась выяснить подробности случившегося.

— Что это за ловушка, о которой ты сказал? — спросила она у Деелая.

— Петля. На кабаргу или оленя.

— А откуда Амалира умеет ставить такие ловушки? — искренне удивилась Таурэтари, от изумления выпрямившись и вытянув шею.

— Не знаю, — пожал плечами немногословный эльф. — Мы ее не учили, великая лейра. Может, это… ее брат?

— Хх… х, — выдохнула эльфийка сквозь недовольно поджатые губы. — Молодцы! Хорошенькая встреча для гостьи! Ногой в петлю! Я с ними поговорю! С обоими! А как Ама узнала, что в ловушку кто-то попался? Что она, в такую рань понеслась ее проверять?

— У нее пикалка есть. Она с ней в руке выскочила…

— Замечательно! Магия! И капканы в парке! Как они только додумались до такого?! Ну я им задам!

В этот момент в конце мощенной каменными плитками аллеи, вдоль которой росли высокие плотные кусты, показались эльфы. Хоть Таурэтари и было много лет, она, совершенно не напрягая зрение, увидела тоненькую, словно былинка, фигурку своей правнучки, а рядом с ней… Рядом с ней шла незнакомая девушка с золотыми волосами!

«Златовласка! — первое, что пришло в голову Таурэтари, когда она увидела этот невероятно яркий цвет золота. — Это не Эллай! Фух!»

Таурэтари на миг задумалась, глядя на приближающихся, а затем спустилась по ступеням вниз, на аллею, пройдя несколько шагов навстречу.

Пусть внук Таурэтари и правит сейчас Рассветным лесом, но если эта девушка — действительно вестница… Тогда ее статус тут самый высокий! Негоже стоять на ступенях выше ее…

«Очень красивая. Очень, — подумала несколько мгновений спустя Таурэтари, разглядывая приближающуюся девушку, — особенно волосы. Пожалуй, таких нет ни у кого… Совсем молодая… вот только что на ней за наряд? Очень легкомысленный… я бы сказала… А где же крылья? Тогда это не вестница!»

— Здравствуй, незнакомка! — произнесла эльфийка, когда девушка, сопровождаемая правнучкой и охранником, приблизилась на расстояние нескольких шагов и остановилась. — Я рада приветствовать тебя в своем доме!

— Благодарю, — резанувшим глаз мужским движением коротко склонила девушка голову в ответ.

Ее внимательный взгляд встретился с глазами хозяйки дома.

— Кто ты? Как тебя зовут? — спросила Таурэтари, не отводя глаз.

— Мое имя Эриэлла, — спокойно ответила та, и в этот миг за ее спиной распахнулись огромные белые крылья.

— Крылатая… — опускаясь на одно колено, словно воин, приносящий присягу, благоговейно выдохнула старая лейра. — Мы ждали тебя, — произнесла она секунду спустя, глядя снизу вверх в лицо Эриэллы, — очень давно ждали, божественная…

Абсолютно спокойно, с лицом, не выражающих никаких чувств, Эриэлла смотрела на коленопреклоненную перед ней Таурэтари.

— Пфф-ф! Самозванец! — презрительно фыркнула богиня любви Мирана, дернув плечиком.

— Скорее самозванка, — иронично усмехнулся ей в ответ Коин, тоже наблюдавший эту сцену. — Но хитер! Нигде не сказал, что он посланница. Дал им самим обрядить его в одежды вестницы и начать поклоняться ему. Шустрый…

— Что, эльфы так поглупели? — поинтересовалась Хель.

— Что поделать, — притворно вздохнул Коин. — Раньше кем были? А теперь кем стали? Все о Возрождении грезят… Вот и вцепились в первого проходимца, давшего им надежду.

— Какое им, к демонам, Возрождение? Без богини… а я эту Алатари… Я ее сюда ни за что не пущу! Обойдется! Пусть сидит за Границей, со всеми!

Сказав это, бог войны крепко потер свою правую ягодицу.

— Это она тебя подстрелила? — понимающе хмыкнул Коин. — Тогда, когда ты показывал им наше отношение?

Марсус поморщился, но промолчал.

— Ясно, — сказал бог торговли, так и не дождавшись ответа. — Насчет нее я с тобой полностью согласен. Нечего ей тут делать. Да и всем им, прежним, тоже нечего! Кончилось их время!

В разговоре возникла пауза. Боги молча наблюдали, как старая эльфийка, почтительно кланяясь, пригласила лжевестницу в дом.

— Бабой стал, — констатировал вслух Марсус, глядя на избранного и ни к кому конкретно не обращаясь. — Идиотизм просто какой-то! Может, он еще и родит у нас? Вот смеху-то будет!

Секунду он обдумывал свою последнюю фразу.

— А что? Это ведь мысль! Он родит, материнская любовь, то да се. Чувства, там, к детям всякие… Мать ведь за ребенка всегда собой пожертвует! Вот и решение проблемы! Осталось ему… тьфу! Ей! Осталось ей жениха найти, и все! Мир спасен! Мирана, как, найдешь?!

— Пфф! — фыркнула богиня любви. — Марсус! Еще одно такое предложение, и я тебя прямиком к Алатари пошлю! Понятно? Я уже один раз нашла! Все! Хватит! Отыскалась!

— Марсус, я тебя разочарую, — произнесла богиня жизни Диная, не участвовавшая в разговоре и все это время внимательно разглядывавшая избранного. — Стать-то он стал, но совсем не бабой, как ты выражаешься.

— Да? А кем? — удивился бог войны.

— У него ашух мерцает, — произнесла богиня, указывая рукой на яркое пятно на груди избранного.

— Ну да, мерцает, — согласился Марсус, приглядевшись, — и что?

— А то, что подобное есть только у одной расы смертных…

Богиня жизни сделала театральную паузу.

— У оборотней, — усмехнувшись самым краешком рта, закончила за нее Хель.

— Да, — кивнула головой Диная, бросив взгляд на Хель, — он оборотень!

— Ну ни фига себе! — Марсус громко хлопнул себя ладонями по ляжкам от избытка чувств. — Оборотень! Здрасте, нате вам!

— Оборотни тоже как-то размножаются, — сказал Коин, нахмурившись.

— Да, размножаются, — согласилась Диная, — но только в первой своей ипостаси. А его первая ипостась — мужчина. Так что, Марсус, он тебе не родит, как бы тебе этого ни хотелось…

— И мы возвращаемся к тому, с чего и начинали… — громко резюмировала Мирана. — Отлично!

— Да, — кивнул Коин, — действительно отлично! Диная, а как он вообще умудрился стать оборотнем? Я вот как-то не припоминаю подобных случаев.

— Если честно, то не знаю, — чуть пожала плечами богиня. — Тут столько всего сложилось. Он демон из другого мира в чужом теле, плюс магическое истощение, плюс Камень слез… Сам чего-то наплел в пьяном виде… Добавьте еще пророчество, которое могло вмешаться, чтобы его спасти… Как все случилось? Что произошло? Без понятия. Я при этом не присутствовала… — На все воля богов! — усмехнувшись, произнесла Диная, нарушая установившуюся тишину.

— Ха-ха, да, очень смешно, — хмуро сказал Коин. — Все просто обхохотались. Ну и что мы теперь будем делать?

— Может, рассказать эльфам, кто он такой на самом деле, и они его сами грохнут? — предложил Марсус.

— И кто будет этот смельчак? Тот, кто расскажет?

Тишина…

— Тогда придется признать, что мы никак не влияем на события и становимся просто сторонними наблюдателями, — резюмировал Коин.

— Я начал подготовку к войнушке… против империи… — как бы возражая ему, произнес Марсус.

— Смысла в этом, — махнул рукой Коин. — Только торговлю всю порушишь…

— И смертных побьешь… — сказала Диная.

— И любви меньше станет… — вздохнула Мирана.

— А мне все равно, — сказала Хель.

Все присутствующие дружно уставились на нее.

— Чем больше хаоса в настоящем, тем больше вариантов будущего, — несколько расплывчато пояснила богиня смерти.

— Правильно! — обрадовался Марсус.

— Ну я бы не стал утверждать с такой уверенностью… — задумчиво протянул Коин.

— А когда он будет превращаться из одной ипостаси в другую? — секунду спустя задал он вопрос Динае, видно продолжая раздумывать над проблемой.

— Не знаю, — покачала головой та, — таких оборотней в нашем мире отродясь не бывало!

— Отлично! — с сарказмом произнес Коин. — Просто отлично!

Эри.

Не торопясь отвечать на прозвучавший вопрос, я молча смотрел в светло-карие глаза древней эльфы. Глаза, в которых светилась радость и надежда. Почему-то фантазировать не было никакого желания. Уж слишком эти глаза «верили». Это, пожалуй, как со щенком. Он так рад тебе, так доверяет, так искренен… Но и правду сказать я тоже не мог. А она не могла не спросить.

— Какую весть ты принесла нам, вестница? — задала вопрос Таурэтари, просительно заглядывая мне в лицо. — Богиня вернулась?

— Мне нечего сказать тебе, — ответил я, пожимая плечом и максимально излучая в ментал правду. — У меня нет ответа на твой вопрос.

— Как же так? — растерялась она, неверяще всматриваясь в мое лицо, — но ты ведь вестница… Ты не можешь не знать!

Я вновь пожал плечом и принялся перечислять задумчиво-припоминающим голосом:

— Помню, я спала… Потом проснулась. Я летела. Над облаками. Долго. Я устал… Спустился на землю… И попал в капкан.

Я печально смотрел на эльфийку, надеясь, что она все объяснит себе сама, а потом объяснит мне. Судя по сосредоточенному выражению ее лица, отражающему усиленный мыслительный процесс, шансы на это были неплохие.

— Спала?

— Да.

— Значит, богиню ты не видела?

— Нет. Только облака.

Таурэтари разочарованно прикусила губу, напряженно размышляя. Несколько секунд тишины.

— А почему ты говоришь о себе, словно ты мужчина? — наконец поинтересовалась она.

А я уж думал, не заметила, придется еще раз повторить…

— Почему? — переспросил я и надолго задумался, уставившись в пол.

На самом деле все просто. Я был совершенно не уверен, что смогу четко отследить правильное завершение окончаний. Я ведь всегда был мужского рода! Забудусь, и как пить дать где-нибудь «ла» не добавлю! Буду потом глупо выглядеть. Поэтому я придумал объяснялку, которую сейчас и озвучивал, прикрывая свой возможный будущий прокол.

— Почему? — еще раз задумчиво повторил я, поднимая свой взор. — Может, потому, что я когда-то была мужчиной?

Смотрю прямо в глаза Таурэтари. Секунда, другая… Они становятся круглее и в них появляется понимание.

— Элендиэль? — тихо-тихо, почти шепотом и с каким-то ужасом произнесла она, поднося пальцы к губам.

Наклонив голову к плечу, сделал вид, что размышляю, словно звук этого имени для меня что-то значит.

— Я вспомню, — тряхнув головой, честно-честно сказал я. — Вспомню и скажу.

— Телувиль? Лилендай? Эльтювень? Элиаранара? Альтитувель? — забросала она меня именами. — Ты… их воплощение? Наши великие воины и воительницы вернулись в мир, чтобы вернуть своему народу богиню?

А что? Неплохая легенда! А не помню, потому что их всех много и в голове пока не утряслось… И отсюда ход — всплывающие в памяти отрывочные воспоминания, которые требуют пояснения и толкования. Например, мне что-то нужно вспомнить о порталах…

— Великие… — благоговейно смотря на меня, трясущимися губами произнесла Таурэтари, — спасибо… Спасибо, пресветлые… Даже в смерти вы сражаетесь за нас, своих детей…

В глазах ее стояли слезы. Она низко-низко поклонилась мне.

«А все же, как насчет совести? — поинтересовался внутренний голос. — Бабушке столько лет, а ты ее обманываешь. Даже мне… гм, неудобно».

«Так сложились обстоятельства. Да и потом, кто сказал, что я ее совсем обманываю? Будет мне выгодно, найду я ей их богиню… При случае».

«Ну да. Конечно. Я так сразу и подумал».

— Прошу простить меня, светозарная, — выпрямилась Таурэтари, вытирая слезы на щеках прямо так, ладонями, — просто столько сразу вспомнилось… Столько жертв… Столько достойнейших…

— Бабушка, ты плачешь?!

Отправленная переодеваться Амалира пулей влетела на открытую веранду, где мы с эльфийкой коротали время, пока нам накрывали завтрак.

— Что случилась? — испуганно округлив глаза, она сначала посмотрела на меня, потом на бабушку. — У тебя что-то болит? Тебя кто-то обидел?

— Нет, внученька, это от радости… — растирая слезы, шмыгнув носом, слабо улыбнулась Таурэтари. — Теперь все будет хорошо. Все будет хорошо. Наши предки помнят о нас. Богиня вернется!

Несколько дней спустя, столица.

— Нет, вы только подумайте! — со злостью громко произнесла Эстела, глядя на лист бумаги. — В три дня обернулись! Гад-ды…

Произнеся это вслух, начальница тайной стажи Этории перешла на внутренний монолог:

«Я месяц ходила! А эти… в три дня все оформили! Дарг, как их после этого назвать?! Проклятье! Уехать не успела, а они уже замену Аальсту нашли! Да не одного, а трех! Трех, за те же деньги. Да нужны они мне! Мне Аальст нужен, а не замшелые архивариусы, которые будут копаться в наших архивах! Ага, прямо так мы их и пустим в Цитадель! Разбежались! И ведь успели все документы сделать! За три дня! Со всеми подписями. У-у-у, твари Дарговы! Когда, значит, им нужно, то проблем нет, а когда, значит, я прошу… У-у-убила бы! Дарг, но что же теперь с ними делать? То, что им в нашем хранилище делать нечего, это не вызывает никакого сомнения. Но как теперь мне отказаться? Ведь сама же просила! Вот… и дали! Если я их привезу в Эторию, совет меня не поймет. Умм…»

Эстела бросила письмо на стол и, упершись сжатыми кулаками в столешницу, нависла над ним.

«Проклятый Аальст… Все из-за него! Что же делать, Дарг меня побери?!»

Стефания стояла на краю лужайки перед своим домиком и, подняв голову, смотрела на неширокую сужающуюся черную полоску под окном. След от поехавшей по стене лестницы. Если раньше она старалась всегда выбирать путь покороче, чтобы побыстрее попасть к себе, то после той ночи она старалась ходить так, чтобы еще раз посмотреть на эту отметину. Каждый раз, когда она вспоминала о случившемся, сердце начинало стучать быстро-быстро, а к щекам приливала кровь.

Запах ночи и роз… Вкус его губ… Как он меня тогда решительно поцеловал! Этого не забыть никогда! Ах, как бы было здорово, если бы это случилось еще раз!

Вздохнув, Стефания пошла вдоль кустов к дому. Как ни странно, но в этот миг ее мысли перескочили с Диния на Эри.

«Где он сейчас? — с грустью подумала она. — Избавился он от своих крыльев или нет? И от вида эльфийки… Скорей бы он вернулся. Пусто без него. Поговорить не с кем. Диний опять во дворце. С семьей не поговорить. Все как-то натянуто. Приглашения для сестер я так у него и не попросила… Теперь неудобно. А здесь… Здесь все просто на зависть извелись. Вчера, когда мою памятную табличку в Зале Славы „открывали“, думала дырку в спине прожгут, так смотрели… Особенно когда меня Диний поздравлял… Завистницы… Да и парни тоже. Можно подумать, что я прямо из кожи вон лезла, чтобы все это получить! Ехали сами бы, да и воевали бы! Я бы эту табличку, не задумываясь, на нормальное отношение к себе поменяла. Кто бы только предложил! Один Эри — друг. И его… нету…»

Размышляя о невеселом, Стефания дошла до своего домика и поднялась по лестнице на второй этаж. Открыв комнату, она увидела у своих ног лежащий на полу конверт, который просунули в щель, под дверь.

«Ой, письмо! — обрадовалась она. — От Диния или, может, от Эри?»

Торопливо схватив, она оторвала его край и вынула лист.

«После открытия памятной таблички, — читала она, — увековечивающей постельные подвиги первокурсницы Терской в полковом обозе, за проявленное ею рвение и безотказность в этом незамысловатом деле и в ознаменование ее нового достижения, советом рассматривается возможность установки на территории университета конной статуи „Принц Диний верхом на Стефании“. В качестве примера для подражания всем ученицам университета, желающим быстро сделать карьеру».

Ниже, под текстом, был накарябан похабный рисунок, надпись под которым гласила: «Проект памятника».

Ничего не понимая, круглыми-прекруглыми глазами Стефания смотрела на листок, чуть пахнущий духами. Мозг, как говорится, заклинило…

— Магистр Николас!

— Да, Стефания?

— Я прошу вас изменить план моего обучения!

— Мы в общем-то второй год обучения еще и не начинали… И что же вы хотите в нем изменить?

— Я хочу изучать проклятия!

— Проклятия? Хм… Весьма неожиданно! А какие именно проклятия вас интересуют?

— Онемения, отсыхания языка, паралича рук, слепоты…

— Пфф… Весьма действенные, я бы так сказал, проклятия. Ну хорошо. Я думаю, что в изменении порядка изучаемых разделов нет ничего невозможного. Вы у меня теперь единственная студентка, и к программе обучения можно подходить очень гибко. Главное, было бы желание.

— Уверяю вас, оно у меня есть, господин магистр!

— Глядя на выражение вашего лица, я почему-то в этом ни на миг не сомневаюсь…

— Благодарю вас, ваше величество за предоставленную аудиенцию…

Высокородный лер Эльтевунтиэль склонился в низком поклоне. Лейра Левентюлинелла присела в реверансе.

Сидящий на троне малого зала приемов император Альвеар Хайме склонил в ответ голову. Чело его было хмурым.

«Похоже, сейчас я услышу об их отъезде, — сжав губы, подумал он, глядя на высокородных. Принесла же нелегкая эту крылатую! Все эти дни эльфы ничем другим, кроме поисков, не занимались. Какие там балы, приемы, увеселения! Еще и рожи каменные делают, когда предлагаешь им заняться чем-то другим, кроме розысков… И эта курица куда-то пропала! Так и не нашли. А эти обиделись, что мы им их крылатую не нашли… Домой собрались. Найти бы того, кто во всем этом виноват!»

— Ваше величество! — заговорил Эльтевунтиэль. — Хочу сообщить вам, что высокородным советом Вечного леса я уполномочен на принятие решения об установлении официальных дипломатических отношений между Вечным лесом и империей. Прошу вас принять мои верительные грамоты посла…

Сделав несколько шагов к подножию возвышения, на котором стоял трон, лер, с поклоном, протянул свернутый в трубку свиток, перевязанный яркой красной лентой. Стоявший внизу слуга принял его из рук эльфа и, поднявшись по ступеням, передал пергамент императору.

— Что ж, господин посол, — нарушил через некоторое время установившуюся в зале тишину, пока он читал, Хайме, — ваша верительная грамота принята. Отныне между нашими народами установлены дипломатические отношения, которые, ничуть не сомневаюсь, послужат им на благо. Передайте вашему совету, господин посол, мои самые лучшие пожелания и благодарность за столь мудрое решение…

— Благодарю вас, ваше величество, — склонился в поклоне Эльтевунтиэль. — Непременно передам!

— Вы уже присмотрели место для посольства?

— Да, ваше величество. У нас на примете есть два особняка, один из которых мы намереваемся купить в ближайшее время.

— Замечательно!

Император поднялся с кресла и спустился вниз, показывая тем самым, что официальная часть приема закончена.

— Принесите вина, — скомандовал он, махнув рукой слугам, — это нужно отметить! Лер Эльтевунтиэль, — обернулся император к эльфу, — что же вы заранее не сообщили о цели вашей аудиенции? Я бы принял вас в главном зале, в присутствии всех первых лиц империи. Не каждый день происходят такие события!

— Благодарю вас, ваше величество! Однако всякие торжества требуют времени… Времени, которое мы хотели бы потратить на поиски вестницы.

— Понимаю, — чуть нахмурившись, кивнул Хайме, — у вас по-прежнему ничего?

— Ничего, ваше величество.

— Да… Мой советник тоже ничем не может порадовать. А скажите, уважаемый лер… То, что вы единолично принимаете решение об открытии посольства… Ваш статус в совете леса настолько высок?

— Хм… видите ли, ваше величество, дело в том, что мнения совета разделились поровну. Я остался единственным не проголосовавшим, так как сам никак не мог сделать выбор. В результате было принято решение направить меня главой делегации к вашему двору, дабы я на месте определился.

— Понятно. Интересно, и что же вас заставило… хм, определиться? Мне кажется, что наш прием вышел несколько… скомканным. Не так ли? И при таком раскладе мнений в совете: пятьдесят на пятьдесят. Весьма остро! Весьма. И вы приняли такое решение. Почему?

— Ваше величество… буду с вами откровенным. Дело в общем-то не в вопросе установления дипломатических отношений… — Лер на секунду задумался. — Истинное дело в том, что наша самая молодая предсказательница сделала пророчество, в котором предсказала, что в столице империи появится крылатая вестница. И с этого момента начнется новая эра для эльфов и для людей. Эра, в которой мы должны будем быть вместе…

— Прошу вас, — сделал жест Хайме в сторону поднесенного слугой подноса, на котором стояло три узких высоких бокала с бледно-желтым вином.

— Благодарю, — кивнул лер, беря один из них. — Вот, собственно, и все. Совет долго не мог решить, стоит ли брать во внимание пророчество юной лейры, или нет. В результате после долгих споров было принято компромиссное решение, которое, к счастью, оказалось верным. Вестница действительно появилась. Предсказанное сбылось. Значит, следует следовать и всему остальному, что в нем есть. Поэтому я и вручил вам, ваше величество, свои верительные грамоты…

«Вот, значит, кому я обязан посольством, — подумал Хайме, — предсказательнице и вестнице. Ну что ж, как говорится, не было счастья, так несчастье помогло. Нужно будет потом узнать подробнее о пророчестве… Коль оно исполняется».

— За новую эру в наших отношениях! — провозгласил Хайме, поднимая фужер.

Эри.

Я задумчиво смотрел в окно едущей кареты, меланхолично накручивая локон на правый указательный палец. Вот и привычка появилась… Потом придется отвыкать. Хотя… Может, и не придется. Хоть мальчиковое тело более привычно, но в этом — крылья бьют все! Если вдруг кто предложит вернуться в образ Эриадора, но без крыльев — откажусь однозначно! Перефразируя земную фразу про грязную машину: «Я вся чешуся, так хочется летать!» Та Сихот с ним, с мужским видом! Главное — крылья!

«Не, это ты загнул, — ехидно откомментировал внутренний голос, — главное это — „хвост“! На Земле почти все самцы так считают. Самое страшное, что может с ними приключиться, — это потеря их статуса „хвостоносителя“!»

«Пфф… Тоже мне, нашел экспертов! Если ничего из себя не представляешь, то что с „хвостом“ ты, что без… все одно — низший! Хоть оборись, что ты весь из себя и за „хвостатость“ что-то там тебе полагается. Самые крутые кто? Боги. А они что хотят, то и творят. Главное — четко знать при этом, кто ты и кто есть все остальные. Вот и будем держать их в качестве ориентира… И все будет нормально. Вон, у нас один в быка превращался, дабы одну демонессу соблазнить. И ничего… Не помнишь, про него кто что плохое сказал? Или говорит до сих пор, а?»

«Ну… фф! Кто же что про верховного плохое-то скажет! А если кто чего и сказал, то давно уже молчит. Совсем молчит. Но то верховный. У него — статус!»

«И у меня статус! Крылатая вестница. Посланница богини. Живое воплощение древних эльфийских героев. Куда тут еще выше? Я уж не знаю…»

«Это да. Это нам повезло, что мы так попали. Все к нашим услугам, и по шее надавать некому… Удачка…»

Несомненная удачка. Как выяснилось в разговорах со старой эльфийкой, богиня народа эльфов отсутствовала. Отсутствовала давно. Почитай, с самой Великой войны. Тогда она пропала, а в мир пришли новые боги, которые сейчас и правят. И сколько бы ни молились духовники, сколько бы ни призывали, все тщетно. Богиня не отзывалась.

«Похоже, новые властители мира что-то с ней учудили, — сделал я вывод, услышав рассказанную мне историю. — Действительно, зачем новичкам прежние? Они и сами порулят, без бывших. Все понятно».

Отсюда и нижайшая просьба — слетать за богиней и вернуть ее народу. Поскольку народу очень плохо без нее — «крокодил не ловится, не растет кокос»! А если серьезно, то он банально вырождается. Почему, оказывается, эльфы сидят в своих лесах и никого к себе не пускают? Да просто мало их! Так мало, что лишь на границе они могут создать для приезжих купцов хоть какую-то видимость плотности населения. И все. А дальше, за тонкой полоской границы — лес да лес кругом. В котором эльфы настолько же редки, как… как… Ну не знаю, как кто! Как орки, случайно в него попавшие? Или гоблины? Возможно. Короче, эльфы дули щеки, делая вид, что их страшно много, но сейчас все в лесу на «сборе березового сока», основе эльфийской экономики. И не дай бог они все оттуда разом вылезут! Никому тогда мало не покажется! Потемкинская деревня, одним словом. Боятся, что если в империи узнают, как на самом деле обстоят дела, то повалят к ним люди осваивать незанятые территории. У людей проблем с детьми нет. Это у эльфов проблемы. Очень редко. И мало. Трое детей в семье — это уже экзотика.

«Забавно, — подумал я тогда, — что-то кругом все потихоньку вырождаются. То варги, то теперь эльфы с той же проблемой. Интересно, как дела у орков с гномами обстоят? Тоже вырождаются? Или как?»

На просьбу вернуть богиню я ответил уклончиво, сославшись на то, что мне «нужно вспомнить». И что-то мне подсказывает интуиция, что вспоминать мне лучше всего, читая древние документы. И книги о магии. Особенно важным, мне кажется, узнать все о создании порталов…

Услышав мое пожелание насчет книг, Таурэтари тогда ненадолго задумалась. Оказалось, что дом, где я сейчас нахожусь, что-то вроде загородной резиденции. Дача, как говорят на Земле. На которой она со своей правнучкой проводит лето. Амалира — дочь местного правителя леса, у которого есть еще старший сын. Но дочка, похоже, балованная любимица, которой все сходит с рук. Даже капкан в парке простили. Даже с попавшей в него вестницей. Хотя уж за это, если не выпороть, то в угол точно нужно было поставить. За мою чуть не выдернутую ногу! Так вот, когда я заикнулся насчет архивов, Таурэтари задумалась и сказала, что здесь ничего нет и за документами нужно ехать в главный город, в хранилище. Но до города три дня пути…

— Ну что ж, — пожал я на это плечами, — три так три. Едем!

И начались двухдневные сборы. Готовили к дороге карету. Собирали вещи. Но я, естественно, в этом не участвовал. Я был VIP-персоной, задачей которой было не выбиваться из образа. Ходил (правильно — ходил-ла!), не улыбаясь, молчал-ла. Смотрел-ла со значением и тренировал-лась правильно говорить. Летал, отдыхал, после полетов, привыкал к своему новому виду, пытаясь понять — что это вообще такое? По идее должна быть иллюзия. Причем без тактильного эффекта. В смысле, что при прикосновении можно заметить несоответствие между внешним видом и ощущением от прикосновения. А тут полное соответствие! Что видим, то и чувствуем! Кожа — гладкая и нежная, волосы — тяжелые, тянут голову назад. Грудь, пальцем тыкаешь — мягкая!

«Хорошо, ума не хватило не привернуть пятый размер… — пришло в голову, когда я разглядывал себя в зеркало. — С таким „богатством“ Сихота бы с два я бы тогда полетал! Только бы и кувыркался, головой вниз…»

Однако сколько бы я себя ни разглядывал, загадки своего внезапного превращения я решить не смог. Ну ладно, немножко выпил, ну чего-то там накрутил в заклинании… Но иллюзия должна быть иллюзией! А не не пойми чем, неотличимым от обычного живого тела. Ну не могло такого быть, чтобы вот так вот в один момент оно стало другим! Я же не оборотень какой-то из земного фильма, который немного поизгибался, повыл на луну, поскребся, и вот те вам — шерсть и когти! Можно изменить тело, можно. У меня это дома делают. Но не в один же миг! На модификацию внутренних органов только с год времени уходит. Даже если использовать заклинание ускорения времени — и то несколько месяцев. А тут раз — и готово! Безобразие! Как говорится, куда смотрит правительство? Но факт в зеркале. Эльфиечка с большими, от своего разглядывания, глазами. Очень, очень странно… Может, боги подсуетились? Вряд ли… Они меня боятся… Тогда пророчество? А смысл сего? Притащить эльфам их богиню? Какое это отношение имеет к концу света? Как голову ни ломай, ничего в нее не приходит, кроме того, что она нынешним богам даст прикурить. И что, из-за этого наступит конец света? Не… Притянуто за уши и высосано из пальца. Скорее какое-то неизвестное мне свойство этого мира. Что-то глубинное, присущее только ему. Связанное с магией… В пользу этой версии говорит еще проблема с одеждой. Когда я проблему обнаружил, то буквально чуть не онемел от возмущения! Надеваю, значит, на себя белую шелковую рубаху из своих запасов, а она на мне превращается в эдакий легкомысленный топик! Как вам это нравится? Мне совсем не нравится! Ну в конце-то концов, нельзя же так внезапно! Можно и с ума сойти. Неподготовленному-то!

Путем длительного эксперимента (перемерив всю свою одежду из потайного мешка) я получил результат: чем больше (длиннее, шире, объемней) я надеваю вещь, тем меньше, уже, короче она на мне выглядит. Отличные всепогодные кожаные штаны для верховой езды превратились в плотно сидящие коротенькие черные шортики, надетые, по их виду, «с мылом». Зато просто трусы превратились в элегантные бриджики. Почему «ки»? Потому что выяснилась еще одна засада — мужское на мне превращалось в женское, а женское — в мужское. Это я выяснил, примерив женскую одежду, оставленную в комнате выставленными мною за дверь служанками, когда они попытались помочь мне переоблачиться.

— Итишкин ты кот! — прокомментировал я вслух это открытие.

И как… теперь? Что мне теперь, в нижнем белье бегать? Пусть по виду в зеркале трусы превращаются в штаны, но не комильфо мне, Сихот меня побери, в одних трусах-то рассекать! Это даже моя пластичная психика с первого раза не переварит! Значит, теперь каждый раз, меняя одежду, я буду по два часа разгадывать шараду — что из этого выйдет?

«Нор-мально, — сказал внутренний голос, — будешь теперь, как всякая приличная девушка, тратить три часа на сборы… Никто не осудит… красотку… хе-хе…»

«Та пошел ты!» — сказал я ему, ошеломленный распахнувшейся передо мной перспективой.

И ведь даже заняться вплотную этой проблемой нельзя! А ну как обратно отщелкнет, если займусь исследованиями? И окажусь я в трусах и майке посреди какого-нибудь парадного эльфийского зала… Побьют ведь! И возможно, даже ногами… Ладно. Одежду — на потом. Притрусь как-нибудь!

Но если не считать казуса с одеждой, то все остальные изменения тела были терпимы. В силе я, похоже, не потерял, невзирая на свой хрупкий вид. Как ощущал энергию мышц в теле Эри, так она и сейчас ощущалась. Но вот в гибкости я явно прибавил. Особенно несколько непривычна была внезапно выросшая подвижность в области талии. Ну ладно. Пусть будет еще один бонус этого тела. В компенсации шмоточных проблем… Главное — крылья!

Летал я ежедневно и по нескольку раз. В первый день, подремав после раннего завтрака до обеда, я вышел на улицу и, прямо с крыльца, без разбега, прыжком маханул в голубое небо с мелкими белыми облачками. Сделал пару кругов, осматривая сверху окрестности, но почувствовал, что ничуть, как оказывается, я не отдохнул, и усталость ночного полета вновь наливает тяжестью плечи. Решил, что на первый раз достаточно, и пошел по спирали вниз, постепенно снижая круги. Как же это здорово, скользить на распахнутых крыльях! Становясь почти вертикально в вираже, набирая скорость, а потом тормозить в горизонтальном полете, вплоть до полной остановки, и снова сваливаться на крыло, уходя в следующую петлю спирали… Полет… Разве можно его с чем-то сравнить, на что-то променять? Кто летал, тот знает. А кто нет… Этого не расскажешь! Можно только пережить. Когда я закончил снижение и оказался у точки своего старта, я был встречен толпой. По-видимому, все обитатели дома дружно стояли на коленях, задрав головы вверх. И Таурэтари была с ними. Правда, стояла она не на двух, как они, а на одном колене, но суть особо от этого не менялась.

— Крылатая… Крылатая… — благоговейно понеслось от толпы коленопреклоненных, когда я весьма удачно (не грохнувшись на глазах у всех с непривычки!) приземлился на ноги, — крылатая…

Я убрал крылья, неспешно обвел всех взглядом, кивнул и направился в дом, не намереваясь произносить какие-либо речи или давать какие-нибудь обещания. Как выяснилось чуть позже — и без «сольного выступления» я сиганул в самый «топ радиостанции». Одной демонстрации крыльев оказалось достаточно для причисления меня к сонму эльфийских богов. Ну почти богов… Совершенно неожиданным результатом этого для меня стала моя изоляция. Просто поговорить с кем-то стало решительно невозможно! Когда твой собеседник через каждое слово пытается поклониться, встать на колени и смотрит на тебя восхищенно-преданным взглядом… Это… утомляет. Уже через полторы минуты. А через две думаешь: уж лучше бы ничего у него и не спрашивал! Какие, оказывается, верующие эти жители леса! С хозяйкой дома, конечно, можно было поговорить в любой момент, но я хотел еще пообщаться так… в неформальной обстановке. С разными эльфийскими персонажами. Узнать, чем живут, чем дышат? Но не вышло. Внезапно выяснилось, что единственная, с кем можно говорить сколько угодно и почти на какую угодно тему, — это Амалира. Ей было совершенно наплевать на мою божественность, крылатость и избранность. Нет, не плевать, она об этом, конечно, помнила, но на первом месте у нее, как и у меня, была развлекуха. Она записала меня в свои подружки и постоянно терлась рядом, засыпая меня вопросами, как только ей подворачивался случай. Еще ей понравилось ходить рядом со мной, принимая знаки поклонения от встречных эльфов. Причем делала она это с детской непосредственностью, совершенно не смущаясь. Мы же подружки! Чего, мол, там?

Да. Характер у девочки, немного понаблюдав за Амали, как сокращенно называла ее прабабушка, подумал я. Та так вообще не вмешивалась. Смотрела со стороны и улыбалась. Меня такое запанибратство поначалу сильно напрягало. Тем более что я не знал, как себя вести в возникшей ситуации. Сихот его знает, может, вестницам положено любить детей? Вон бабушка не пытается ее как-то особо одернуть. Что это? Это нормально или просто Амалире позволено все? Но не может же Таурэтари допустить, чтобы внучке причинили вред? Значит, она уверена, что с ней ничего не случится… И значит, действительно вестницы любят детей… Ну и я старался, так сказать, «дипломатично любить» ребенка правителя леса. Вежливо, на расстоянии и с пресечением попыток сесть себе на шею. Эта запросто залезет! Но Сихот меня побери, я никогда до этого столько не общался с детьми!

Умею не умею, но вот пришлось. Ничего. Жив. И намереваюсь жить дальше…

— Скоро уже! — отрывая меня от созерцания неспешно ползущих мимо окна придорожных кустов, сказала сидящая рядом Амали. — Когда мы приедем домой, я тебе покажу свою комнату. Она у меня большая и красивая. Тебе понравится!

Даже если не понравится, придется сказать, что нравится. Других вариантов, я, так понимаю, быть не может, подумал я, глянув на улыбающуюся милой старушечьей улыбкой Таурэтари. Она сидела напротив и всю дорогу с умилением на нас смотрела.

— У меня есть много кукол, — продолжала хвастаться между тем Амали. — Целый шкаф!

Ну, если папа у нас король, то почему бы дочурке не иметь шкафчик игрушек?

— А хочешь, я тебе подарю куклу? Любую! Какую захочешь!

Девочка повернулась ко мне. Глаза ее горели азартом.

— А если мне понравится твоя… самая любимая? — с невинным выражением лица поинтересовался я.

Амали нахмурилась и задумалась.

— Дам тебе совет, — заговорщицки наклоняясь к ее уху, негромко сказал я, — перед тем как приглашать меня в гости, спрячь сначала свои любимые игрушки, а потом приглашай…

Амалира вытаращила на меня глаза, забавно приоткрыв рот.

— Тетя плохому не научит… — улыбнувшись, не удержался я от дальнейшего развития своей мысли, несмотря на сидящую напротив удивленную таким советом бабушку. — Учись. Взрослые называют это дипломатией…

Девочка глубоко задумалась, забавно сморщив лоб. Ну и славненько. Чем больше она будет думать, тем меньше она будет говорить. Уши-то у меня не казенные! Кстати, об ушах. Выяснил я, какой они должны быть формы. Почти как у людей, но верхний край чуть острее. В общем, со своими я угадал. Прятать не нужно…

Карету качнуло. За окном кареты появился и исчез, промелькнув, дом. За ним еще один. И еще…

О! Вот и домики пошли! Лес — это, конечно, хорошо… Экология там всякая, свежий воздух, но, пожалуй, урбанизация мне больше по душе…

Яркое солнце в прозрачно-голубом, слегка выцветшем августовском небе. Дворец. Размерами и архитектурой весьма уступающий своему человеческому собрату в столице империи. Площадь перед дворцом, мощенная ровной плиткой из светлого камня. Три длинные линии почетного караула эльфов в серых, шитых серебром парадных одеяниях. Поблескивающий на солнце начищенный металл. Раскатанная вдоль строя толстая, ярко-зеленая ковровая дорожка. На одном ее конце — слегка запыленная карета, с четверкой переступающих с ноги на ногу лошадей серой масти. С другой стороны — владыка Рассветного леса, за спиной которого его сановники с торжественными и, пожалуй, слегка растерянными лицами.

По дорожке, мягко ступая высокими каблуками и держа абсолютно прямо спину, уверенно идет девушка с сияющими золотом волосами. Окинув взглядом замерший и, похоже, даже не дышащий караул, она подходит к владыке и останавливается, вопросительно смотря на него ярко-зелеными глазами. Несколько мгновений они смотрят друг другу в глаза. Секунда, другая, и владыка склоняется перед ней в глубоком поклоне. Сановники за его спиной повторяют его движение.

Выпрямившись и глядя в лицо гостье, он произносит звонкую фразу-приветствие на древнеэльфийском языке, делая приглашающий жест рукой.

Видно, что девушка не поняла. Немного наклонив голову к правому плечу, прищурившись, она прислушивается, задумавшись на несколько мгновений и наконец произносит в насторожившейся тишине:

— Пожалуйста, повторите еще раз…

Звонкая фраза вновь взлетает к прозрачному небу.

Девушка чуть склоняет голову и улыбается краешками губ:

— Приветствую и благодарю тебя, владыка Рассветного леса! — медленно произносит она на древнеэльфийском, так, словно давным-давно на нем не говорила и теперь вспоминает. — Я принимаю твое приглашение. Я вступлю под сень деревьев твоего леса.

За спиной золотоволосой девушки с легким хлопающим звуком распахиваются огромные белые крылья…

День рождения.

— Отец, у меня скоро день рождения…

Принц Диний произнес это как бы между прочим, словно эта мысль так, случайно, пришла ему в голову. А на самом деле он полностью поглощен другим. Наблюдением за вольтижировкой молодого жеребца с черной атласной шкурой. Облокотившись на деревянные перила площадки, принц вместе с отцом смотрели на загон.

— М-да? — отсутствующе отозвался Хайме, не отвлекаясь от движений коня и наездника. — И… что? До него ведь почти месяц с лишним.

— Я подумал, что гостей ведь нужно предупредить заранее…

— Да ну? — не поверил император, переведя взгляд с коня на сына и с удивлением посмотрев на него. — Тебе ведь всегда было все равно, кого пригласят? И когда пригласят!

— Ну… мне вдруг подумалось, что если это мой праздник, то мне следует отнестись к его проведению более ответственно. Проследить за подготовкой. Ведь приглашенным нужно время, чтобы собраться. Не в последний же момент они будут все делать!

— Разумно, — согласился Хайме, кивнув головой, — слышу слова взрослого человека. Я скажу Робэрто, пусть перепишут прошлогодний список и дадут тебе. Посмотришь. Кого добавишь, кого вычеркнешь…

Произнеся это, Хайме отвернулся от сына, вновь наблюдая за жеребцом. Однако в уголке рта императора появилась ухмылка, а в слегка прищуренных глазах — смешливые искорки.

«Похоже, это было вступление, — подумал он, — посмотрим, чем он его закончит…»

Долгая пауза. Наконец принц не выдержал.

— Знаешь, отец, — задрав голову в небо и совершенно равнодушным тоном, словно о каком-то пустяке или незначащей вещи, заговорил он, — как ты смотришь на то, что я в этот список внесу Стефанию Терскую?

Пользуясь тем, что сын не видит его лица, Хайме ухмыльнулся. Вот, значит, к чему этот разговор! Что-то в этом роде он и предполагал…

— Стефанию? — с наигранным удивлением повернулся он к Динию. — Терскую? Но ты же знаешь, что ей запрещено появляться во дворце. Ты забыл?

— Отец! Ведь ты можешь приказать. И ее пропустят.

Улыбаясь, император несколько секунд смотрел в полные ожидания глаза Диния.

— Что, сын, она столь хороша, что мне следует отменить решение совета магов и моей службы безопасности?

— Ну-у… — замявшись, протянул в ответ тот.

— Так да или нет? — легко рассмеялся Хайме, собирая морщинки в уголках глаз. — Как-то ты неуверенно отвечаешь. Ты уж определись, коль взялся просить.

Принц вздохнул.

— Хороша… — вновь вздохнул он и потупился.

— Да. Мне она тоже понравилась.

— Правда? — Сын взглянул на отца.

— Глазки у нее хорошие. И ножки… Симпатичная девушка. Как я понимаю, ее присутствие будет для тебя лучшим подарком на день рождения?

— Ну…

— И жеребец, значит, тебе не нужен? — уточнил Хайме.

Принц перевел глаза на вставшего в этот момент на дыбы жеребца, под тонкой шкурой которого четко проступили напряженные мышцы.

Секундная пауза принятия решения.

— Не нужен! — решительно сказал он.

— Договорились, — усмехнулся император, — тогда я его забираю себе! А тебе приглашение. Согласен?

— Согласен! — улыбнулся во всю ширь Диний.

День рождения, грустный праздник…

Плохо освещенный закуток зала. Широкие, тяжелые портьеры, закрывшие окна. Слышны приглушенные звуки музыки и людские голоса. За колонной, близко-близко друг к другу, две фигуры. Звук поцелуя. Тихий, взволнованный шепот:

— Ди, что ты делаешь…

Звук поцелуя.

— Ди… ну нельзя та…

Звук поцелуя. Частое дыхание. Поцелуй.

— Куда ты меня тянешь? Нас увидят…

— Тсс! Иди сюда. За портьеру…

— Ди-и…

Звук поцелуя. Частое-частое дыхание. Шорох платья.

— Пойдем…

— Куда?

— Тут увидят. Пошли.

— Ди… Тебя же будут искать…

— Пошли, пошли…

— Ди…

Стефания.

Медленно, легкой тонкой струйкой уходит сон. Просыпаюсь.

Что-то такое снилось… Яркое… Не открывая глаза, пытаюсь вспомнить, цепляясь за остатки сна. Нет. Не помню! Жалко…

С удовольствием потягиваюсь, зеваю и открываю глаза.

Бах! Это не моя комната!

Мое платье, снятое впопыхах и кинутое кое-как на стул. Туфли, валяющиеся рядом. Чулки… А я… Я в чужой постели! И на мне ничего нет! Я совсем голая, под одеялом! Ди… Мы… с ним… вчера…

Я почувствовала, как заалели мои щеки.

Я переспала с ним! Что я наделала?! Какая же я дура! Что он обо мне теперь подумает? Какой стыд! Где он? Ушел! Нужно срочно бежать! Я не смогу посмотреть ему в глаза! Бежать!

Однако я не успела. Только я дернулась к одежде, как рядом раздались шаги, и знакомый женский голос с насмешкой произнес:

— Ну и долго ты еще собираешься валяться в постели, лежебока? Твоя Стефания уже небось встала и наверняка пишет тебе письмо с пожеланиями доброго утра. А ты еще даже глаза не продрал. Ди-и-инчик!

Рывком сев в постели, я, сжавшись и подтянув колени к груди, натянула на себя одеяло так, что у меня наружу остались торчать только нос и глаза.

— С добрым у-у-утро-о-ом! Подъе-о-ом, лентяй! Вперед, вперед, труба зо… Ой!

В этот миг появившаяся на пороге спальни принцесса Сюзанна увидела меня. Глаза ее от изумления стали круглыми-круглыми, а рот открылся.

Я, сгорая от стыда, втянула голову в плечи и постаралась еще больше зарыться в одеяло.

— Э… а… у… — разводя руками в стороны, издала несколько звуков потрясенная Сюзанна, видно пытаясь что-то сказать.

Я молчала, до боли закусив нижнюю губу.

Та между тем справилась со своим изумлением, глянула по сторонам, осматривая спальню, задержалась взглядом на моем брошенном платье, туфлях, всем остальном и повернула голову ко мне.

— Доброе утро, баронесса! — с легкой насмешкой в голосе произнесла она, приветственно чуть наклоняя голову. — Вы случайно не знаете, где мой брат? Я зашла разбудить его на завтрак.

Я несколько раз моргнула в ответ, не зная, что сказать.

В этот момент раздались шаги, и за спиной Сюзанны появился Диний с букетом белых роз в руках.

— А… Вот и он! — радостно произнесла она, оборачиваясь.

— Что ты тут делаешь? — напустился тот на нее.

— Что? Как обычно. Пришла растолкать тебя к завтраку, — ответила она, пожав плечами, — а ты уже встал!

— Давай иди, иди отсюда!

Диний обхватил сестру свободной рукой за талию и потащил ее спиной вперед через порог. Прочь из спальни.

— Пусти меня! Что ты меня тащишь? — возмутилась Сюзанна, пытаясь оторвать от себя его руку.

Дверь в спальню закрылась. Я вскочила с кровати и, прикрываясь одеялом, кинулась к платью.

— Ты зачем это сделал? Ты что, дурак?

Ухватив брата руками за грудки, Сюзанна прижала его спиной к стене.

— Сама дура! Отпусти!

— Как ты мог с ней так поступить? Ведь она же тебя любит! А ты…

— А что я?

— А ты, скотина, воспользовался этим! Что она теперь будет делать, ты подумал? И не тычь мне своим веником в лицо! Убери!

— Что она должна делать? Выйдет за меня замуж, и все. А ты не обдирай мне розы своей физиономией! Пусти!

— Чего-о? Ты что, жениться решил? На ней?

— А что? Она любит меня, я люблю ее. Что еще?

— И когда же ты собираешься сделать ей предложение руки и сердца?

— Сейчас и сделаю. Вот… за цветами ходил.

Сюзанна, онемев, большими глазами смотрела на брата.

— Что ты на меня так уставилась? — не выдержал ее взгляда Диний.

— Знаешь, — медленно произнесла принцесса, видно что-то решив для себя, — я думаю, ты поступаешь неправильно. Предложение руки и сердца — это событие. Его нужно делать в присутствии ее отца и матери. Иначе будет не по протоколу. Но ее родителей тут нет… Знаешь тогда что? Сделай это в присутствии наших родителей! Они сейчас как раз будут на завтраке!

— Э-э… — растерянно протянул Диний, похоже никак не ожидавший такого развития событий.

В этот момент раздался звук открывающейся двери, и в комнату, из спальни, осторожно выглянула лохматая Стефания.

— Баронесса, пойдемте со мной, — обернулась к ней Сюзанна, протягивая руку ладонью вверх. — Мои служанки помогут вам привести себя в порядок — умыться и уложить волосы.

— Э… а? — издал непонимающий звук Диний.

— Не спорь, — наклонившись к его уху, быстро прошептала Сюзанна, — ей нужно привести себя в порядок. И ты займись собой! А то достаточно одного взгляда на вас, чтобы понять, чем вы тут всю ночь занимались…

— Э… да! — благодарственно кивнув, согласился Диний.

— Мы быстро! — громко сказала Сюзанна брату, сделав от него шаг назад. — Не скучай!

«Представляю, что сегодня будет на завтраке, — несколькими секундами спустя подумала она, ведя за руку к двери вяло переступающую ногами Стефанию. — Бедный, бедный Динчик! Глупыш…»

Звук открывающейся двери.

— Сколько можно спать? — недовольно спросила Анжелина Хайме, строго глядя на вошедшую в столовую дочь. — Мы с отцом уже почти закончили завтракать. Уже коффай пьем, а вы все спите!

— Прости, мамочка, — скромно опустив глаза, сказала Сюзанна, усаживаясь на свое место.

— А где Диний?

Принцесса неопределенно пожала плечиком, окидывая взглядом еду, стоящую на столе.

— Ему сегодня можно, — сказал Хайме, переворачивая листок с кратким отчетом событий за прошедшую ночь. — Он вчера столько танцевал. Наверное, просто не смог встать.

— Да уж… — протянула императрица, вспоминая вчерашний праздник. — И все со своей Терской! Вот ведь выбрал. Было бы, как говорится, что!

Император не ответил. Ограничился движением бровей вверх, которое можно было интерпретировать как: «Ну… мало ли!» — и продолжил читать.

Анжелина вздохнула и поднесла к губам низкую фарфоровую чашку с коффаем.

«Небось проснулась сегодня на седьмом небе от счастья, — подумала она о Стефании, делая небольшой глоток, — как же мне ее от него отвадить?»

В этот миг обе створки двери столовой распахнулись. На пороге стояли растерянная Стефания, прижимающая к себе левой рукой букет белых роз, и держащий ее за другую руку сияющий Диний.

— Отец, мама, — поочередно обратился он с полупоклоном к удивленно вскинувшему брови отцу и к испуганно замершей с кружкой у рта матери, — разрешите вам представить мою невесту — Стефанию Терскую!

— Кха-кха-кха! — захлебнувшись коффаем, зашлась в приступе кашля бедная мама…

Разбитая пополам о блюдце чашка с остатками коффая. Облитая скатерть. Коричневое пятно на светлом платье вытирающей слезы императрицы. Сунувшиеся навести порядок слуги выгнаны. Принц с невестой выставлен императором за дверь столовой «на пять минут».

— Это ты во всем виноват, — немного в нос и вытирая уголком платка правый глаз, обвиняющее произнесла Анжелина. — Ты ему всегда во всем потакаешь… Зачем ты разрешил пустить ее во дворец? Зачем?

— Ну захотел сын пригласить себе на день рождения подружку… Что тут такого? — пожал плечами Хайме.

— Подружку? Подружку? Проститутка она, а не подружка! Не успели оглянуться, как она к нему в постель залезла!

— Он у нее первый… — подала голос Сюзанна, тихо-тихо сидевшая до этого с краю стола.

— Это она тебе сказала? — повернулась к ней мать.

— Нет. Я сама убедилась. Пока Диний приводил себя в порядок, я пробралась к нему в спальню и посмотрела. Можно вместе сходить и посмотреть.

— Вот еще, — фыркнула Анжелина, — много чести! Да и вообще, что это такое? И это мои дети? Брат развратничает, а сестра бегает и смотрит простыни! Для чего я тебя воспитывала? Чтобы в один прекрасный день узнать, что моя дочь ведет себя не как принцесса, а как любопытная трактирная девка? А? Что это такое, Сюзанна? Я тебя спрашиваю?!

Сюзанна неопределенно пожала плечиком и, опустив глаза, уставилась в стол.

— Или, может, ты ему помогала? Может, тут все давно уже про все знают, и только одна я, как последняя дура, борюсь за то, чтобы сохранить остатки приличия?

— Ну-у, мама-а-а, — надула губки Сюзанна, — ну не ругай меня… Я совершенно случайно узнала. Честное слово! Пришла будить его на завтрак… А она там! А потом пришел Диний с цветами… Собрался делать ей предложение…

— Идиот… — прокомментировала сквозь зубы императрица. — И что, сделал? А ты не могла его остановить? Сказать ему, что он дурак безмозглый?

— Так бы и стал он меня слушать! Я поступила хитрее. Я сказала, что это будет не по протоколу, так как нет родителей, и отправила его сюда. Чтобы вы его остановили.

Император хмыкнул, одобрительно посмотрев на дочь.

На несколько секунд над столом повисла тишина.

— И что теперь делать? — задала вопрос в пространство Анжелина. — Вот что теперь делать? — секунду спустя повторила она вопрос, обращаясь уже к мужу.

— А что, что-то нужно делать? — задал тот ей встречный вопрос. — Что-то случилось?

— Ка-ак? Как не случилось? — вскинулась Анжелина.

— Сю! Выйди! — приказал император.

— Хватит сходить с ума, — сказал Хайме, дождавшись, когда за дочерью закроется дверь. — Ну переспал он с ней. Все равно бы он когда-то начал. И с кого-то. А так сделал себе подарок на день рождения.

Император ухмыльнулся.

— Так ты что, с самого начала знал, чем это кончится? Знал и специально разрешил ему?

— Ничего я не знал. И не планировал. Поверь, внезапная прыть, которую проявил наш увалень, удивительна для меня самого. Не ожидал от него такого… не ожидал…

Хайме покачал головой с видом «ну надо же, кто бы мог подумать!».

— Он попросил разрешения ее пригласить, — продолжил он. — Я подумал, ну потанцует он с ней, ну может, прижмет пару раз в уголке… Ну чего там? Парню восемнадцать исполнилось! В его возрасте уже пора ухаживать за девочками.

— Вот именно! Ухаживать! А не спать сразу с ними!

— Что я могу тебе на это сказать? Ну шустрый он у нас в плане женского пола вырос. Гордись!

Император вновь ухмыльнулся, разведя руками в стороны.

— Чем? Чем гордись? Тем, что он теперь будет не пропускать ни одной юбки?

— Это вряд ли. Мне кажется, что Диний в этом вопросе будет щепетильным. Сама посуди — не со служанок, как старший, начал! Ха-ха!

— Тебе все шутки! А у меня сердце кровью обливается! Он же жениться на ней собрался!

— Да ладно! Это просто восторг после первого раза. Кстати! Ведь твое воспитание! Обесчестил девушку — женись! Вот он и следует твоим заветам. Так что ты должна быть довольна. Но что-то я не вижу на твоем лице радости от того, что твой сын вырос порядочным мужчиной…

— Ну не на ней же!

— Да, — согласился, цыкнув углом рта Хайме, — партия — так себе. Но с другой стороны — можно легко решить проблему. Вот если бы он дочь Берге трахнул…

Император на миг задумался, видно представляя себе картину.

— …вот тогда бы я точно просто так бы не отвертелся! Вполне возможно, что пришлось бы Диния женить… А с отцом Терской я договорюсь без проблем.

Император опять призадумался.

— Но с другой стороны… — продолжил размышлять он вслух, перебирая варианты, — она маг. Сильный. Наши внуки могли бы тоже быть магами… А вдруг?

Хайме повернулся к жене, поднятыми бровями и выражением лица предлагая обсудить эту интересную мысль, пришедшую в голову.

— Внуки? — вскинула голову та.

— Угу… Тогда можно было бы… в совет магов…

— Внуков не будет!

Анжелина вскочила со стула и, подхватив юбку, понеслась к двери:

— Не будет!

Пах — хлопнула за ее спиной дверь столовой.

Император посмотрел на дверь, подвигал бровями вверх-вниз, пожал плечами и повернулся к столу.

— Ну не будет, так не будет, — вздохнув, философски пробурчал он под нос, берясь за ручку коффайника.

— Пей!

Не терпящим возражения жестом императрица протянула Стефании наполовину наполненный водой прозрачный стакан. Только что вылитое в него содержимое темного пузырька зелеными клубами, бледнея, растворялось в воде.

— Что это?

— Это? Это чтобы твое ночное приключение осталось только приключением. Ты поняла?

— В… смысле?

— Бастарды мне от тебя не нужны, — жестко, глядя в глаза девушке, произнесла Анжелина. — И ему не нужны. Пей!

— Не буду… — сделав глотательное движение горлом, тихо ответила Стефания.

«А вдруг она меня решила… отравить? — подумала она, глядя в злое лицо Анжелины. — Или… у меня потом вообще не будет детей?»

— Ты будешь мне перечить? — удивилась императрица. — Ты? Вертихвостка!

Стефания упрямо сжала губы.

— Неужели ты надеешься разжалобить мое сердце, родив ребенка? Так вот — можешь на это даже не рассчитывать! Моему сыну нужна не такая жена! Ты недостойна даже одного его волоска! Пей!

Пауза.

— Пей, я тебе говорю! На!

Внезапно волосы Стефании заструились на невидимом ветру. Протянув руку, она взяла из рук Анжелины стакан, секунду подержала и резким движением швырнула его в угол.

— Не буду! — четким голосом произнесла она, глядя на свою мучительницу стремительно темнеющими глазами.

— Темная тварь! — наклонив голову и без страха смотря в ее изменившееся лицо, прошипела императрица. — Я не позволю тебе причинить вред моему сыну! Я не подпущу тебя к нему!

— Вы не сможете запретить мне его любить! — также прошипела в ответ Стефания, глядя прямо в глаза. — И ему не запретите!

— Увидиш-шь!

С грохотом распахнулась дверь. В покои Анжелины, в которые она привела Стефанию «поговорить», ввалились всполошенные всплеском силы дежурные маги, сопровождаемые гвардейцами. Следом за ними вбежал с перепуганным лицом Диний, ожидавший окончания «разговора» в коридоре. Не обращая внимания на толпу посторонних, императрица повернулась к сыну и громко приказала:

— Чтоб ноги ее тут больше не было! Видеть ее не желаю! — Вон отсюда! — повернулась она к Стефании, властно указывая ей рукой на дверь.

— Мама, что… — начал было говорить Диний и осекся на полуслове, уставившись на Стефанию.

Та, с развевающимися волосами и целиком черными глазами, выглядела жутко.

— Видишь, кто она такая? А? Куда ты смотрел? — с торжеством в голосе обратилась Анжелина к сыну, указывая на Стефанию рукой. — Выведите ее из дворца! — приказала она магам и гвардейцам. — Немедленно!

Те несколько неуверенно двинулись к девушке.

Стефания, не обращая на них внимания, несколько секунд молча смотрела на Диния своими антрацитовыми глазами так, словно чего-то от него ждала. Затем двумя руками приподняла юбку и пошла к двери, прямо на толпу. Охрана стремительно расступилась в стороны, освобождая ей дорогу.

— Э… а, — издал звук принц, стоявший с открытым ртом, когда она проходила мимо него.

Однако Стефи ничего ему не ответила. Даже не повернула голову в его сторону. С прямой спиной, с развевающимися волосами, вдоль двух рядов расступившейся охраны, при всеобщем молчании, она дошла до двери и вышла в коридор.

— Проводите! — царственно махнув рукой ей вслед, приказала Анжелина. — И освободите мои покои. Но ты, сын, останься!

Эри.

Сегодня мне ночью приснился дивный сон… Яркий, цветной. И эротический! Что было весьма странно. За все время пребывания в этом мире ничего подобного мне не снилось.

Приснится же… чушь такая, подумал я, почти проснувшись, но, не открыв еще глаз, — съел, что ли, что-то не то? Надо перестать нажираться на ночь… Спишь потом… тревожно. Что за муть мне сегодня приснилась?

По-прежнему не открывая глаз, я попытался сосредоточиться на обрывках ускользающего сна, чтобы припомнить подробности. Первое, что всплыло, — чувства. Восторг, радость и ощущение чего-то светлого, волшебного, сияющего и прекрасного. Все это обрушилось на меня так, что мне на миг показалось, что у меня остановилось сердце и я сейчас задохнусь.

Ничего себе! Вот это да! Пожалуй, следует пойти и собрать остатки того, чем я вчера перекусывал на сон грядущий. Я бы не отказался еще разок такое посмотреть!

Немного повернув поудобнее голову на подушке, я продолжил вспоминать. Однако дальнейшее исследование меня несколько озадачило. Из воспоминаний получалось так, что во сне я был… девушкой! И по всему выходило, что я… занимался с кем-то сексом!

— Та-а-ак… — протянул я, когда вспомнил этот кусочек сна. — Это еще что за ерунда такая? Сихот! Так и знал, что ничего хорошего просто так не получишь! Сначала замануха в виде суперсна, а потом — бац! Ты в нем не пойми кем, с кем, где и как.

Брр! Приснится же такое! К чему бы это? К дождю или перемене погоды? Что, неужто эльфиек так порой обуревают желания? А чего у них тогда детей-то нет? При таком-то уровне энтузиазма? Или это я действительно съел что-то не то? Ладно. Сон — это всего лишь сон. А я живу в реальности…

Я зевнул, потянулся и приподнял голову над подушкой, дабы глянуть в окно и оценить погоду на предмет ее летности. Может, действительно такой сон к перемене погоды и на улице уже вовсю льет дождь? Да не… Солнечно.

Я сел в постели, на согнутые под себя ноги. Забавно, но Эриадором я в такой позе и пару минут бы не просидел… А сейчас — запросто!

Еще раз широко зевнув, я хорошенько потянулся, прогнувшись спиной и сцепив на затылке пальцы.

— С добрым утром, Бассо! — пожелал я себе хорошего дня на эсфератском. — С добрым утром!

Уронив руки вниз, на колени, я выдохнул, опустив плечи, и немного ссутулился. Сижу, скольжу взглядом по спальне, жду, когда окончательно проснусь. Покои мне предоставили неплохие. Гостиная с большущими окнами, здоровенный балкон, весь увитый вьющимися цветами, уютная комната с парой мягких диванчиков и креслом для «поваляться» и «посидеть», спальня и ванная комната.

Спальня была истинно девчачьей. Розовые стены, розовые коврики на светлом деревянном полу. Трюмо. С большим зеркалом и мягкой табуреткой перед ним. Тоже с розовой подушкой. Ну и шторы, естественно, розовые. В первый момент столь большое преобладание одного цвета вызвало у меня отторжение. Однако потом я присмотрелся, присмотрелся… Нормально! Баланс есть. Дизайнер спальни палку не перегнул. Компенсировал излишек розового большими открытыми пространствами светлого пола, темными досками кровати, шкафа и трюмо. Плюс белый тюль на окнах. Так что нормально! Мой глаз художника спальня не резала. Единственно, я никогда не был поклонником этого цвета, но что ж теперь? Если взялся играть роль, то декорации должны быть соответствующие. Иначе зрители будут испытывать дискомфорт, и выступление может не удасться. Это даже забавно, пожить в такой обстановке! Себе-то я никогда подобного не сделаю, а тут можно оценить — как это, жить в таком антураже? Пока испытания проходили нормально — тошноты при входе в спальню не возникало.

А еще у меня была большая ванная комната со здоровущей медной ванной, в которой я с удовольствием сидел… Мне и раньше такое времяпрепровождение нравилось. Ванная, как в приличных местах, — с двумя кранами горячей и холодной воды. Лей не хочу! Плюс служанки добавляют еще какие-то растительные экстракты и просто лепестки цветов. Или пену делают. Вылезаешь из воды — вау! Кожа как шелк! И настроение — супер! Ну люблю я себя, люблю! Хоть даже я на себя сейчас не совсем похож… Пусть многие мужественные сочтут тягу к удобствам признаком излишней изнеженности, мне плевать! Всегда любил удобства. И не собираюсь наступать себе на горло, чтобы соответствовать чьим-то представлениям… Сервис — это вещь!

Единственный напряг у меня возник со служанками и одеждой. Они рвались помочь раздеть и одеть меня, а как я им мог это позволить? С теми-то выкрутасами, что творила на мне одежда? Поначалу я одевался сам, приказывая, чтобы мне принесли всякой одежды побольше, а потом уже самостоятельно комбинируя из этой кучи что-то вменяемое. Поначалу все шло хорошо, но потом возник вопрос со стиркой. Ходить в женском, а отдавать стирать мужское? Это как? По мне так подозрительно. Подумал я, подумал на эту тему и вспомнил, как умничал с Алистерой на тему королей. Мол, все, что короли ни делают, делают это они по-королевски. К этому моменту я уже несколько попривык, обвыкся, убедился, что никто меня «на соответствие» не проверяет…

Только при первой встрече правитель леса поприветствовал меня на древнеэльфийском… Но это, похоже, была не проверка, а попытка, как говорят на Земле, повыделываться. Как я узнал, древний язык тут знают совсем не все. Я его тоже не знал. Но спасибо, Хель, не подвела. Записала то, что нужно. Со второй фразы я вспомнил и сумел, пусть медленно, но главное — правильно ответить на приглашение. Так что дипломатического конфуза не случилось. Впрочем, даже если бы я не понял, то мне кажется, ничего бы страшного не произошло. Крылья — вот главное! Все были совершенно уверены, что я настоящая вестница. Плюс еще Таурэтари рассказала всем, что я живое воплощение их древних героев. Так что даже ходи я в валенках, буденновке с красной звездой и волочащимся следом по земле парашютом, никто бы во мне русского шпиона не признал. Все бы все равно видели во мне фон Штирлица. Поэтому, касаемо своей проблемы с одеждой, я подумал, подумал… А, собственно, в чем проблема? Я же вестница, волшебное существо! И все, что я делаю, — тоже волшебно. И одежда меняется на мне в результате этого. Вроде того, что древние эльфы и эльфийки (их же по легенде во мне много!) не могут между собой договориться на предмет — в чем сегодня выйти на люди? И точно. Никто и не дернулся сказать что-то вроде: «Это не по правилам! Так быть не может!» Наоборот — это стало еще одним доказательством моей внеземной сущности. Подозреваю, что если бы была возможность — очереди бы выстраивались, чтобы поглядеть, как я переодеваюсь. Но, как говорится, счастье — только избранным! Служанкам и Амалире. Последняя вообще захватила должность главной чесальщицы моих волос. Лично я в первые дни просто не знал, что делать со своей гривой. Опыта ведь никакого! Попалась мне, правда, в библиотеке книжка с названием «Бытовая магия». Я ее прочитал, особенно внимательно главу по уходу за одеждой и волосами, но применять на себе заклинания не рискнул. А вдруг в Эриодара превращусь? Совершенно не к месту такое будет. Служанки же почему-то расчесать меня не предлагали. Поэтому первые два дня я, сцепив зубы, драл себе волосы щеткой сам. Но тут моим видом заинтересовалась Амали.

— Ты такая лохматая! — улыбнувшись, с детской непосредственностью сказала она. — Почему ты не причесываешься?

Я кисло посмотрел на нее.

Стоило полчаса драть волосы, подумал я, чтобы потом какая-то девчонка спрашивала, почему я выгляжу как чучело? Стоп! Кодовое слово — девчонка! Она девчонка, а я нет! Она должна знать!

Я глянул по сторонам — никого! Отлично!

— Я долго спала, — грустно вздохнув, сказал я, наклонившись к Амали, — и многого не помню… Представляешь, забыла, как нужно делать прическу! Ты не поможешь мне справиться с моими волосами?

Амалиру просто раздуло от гордости! Еще бы! Просят у нее помощи! И кто просит!

— Пойдем! — схватила она меня за руку. — Я покажу, как нужно!

Она утащила меня в свою комнату, посадила перед зеркалом, достала все свои расчески, щетки, всякие заколки и с энтузиазмом взялась за дело. За ним нас и застукала ее бабушка. Она потом долго передо мной извинялась, что тут все забыли, что мне нужен парикмахер. Амали сердилась и говорила, что никто не нужен, что она сама будет укладывать мне волосы. На что бабушка ей сказала, что она еще маленькая и не умеет. Та обиделась до слез. Я решил вмешаться.

— Амали, спасибо тебе! — внимательно глядя в зеркало сказал я. — Ты очень хорошо все сделала…

Действительно. По сравнению с моими результатами — земля и небо!

— Если ты не против и тебе разрешит твоя бабушка, — продолжил я, — я бы хотела, чтобы ты меня расчесывала…

Девочка просто просияла, гордо посмотрев на Таурэтари.

— …только иногда меня будет причесывать ваш парикмахер. А ты в это время будешь смотреть и помогать ему. И научишься. Если ты, конечно, захочешь и бабушка тебе разрешит…

Я еще раз повторил свою мысль насчет обязательного согласия Таурэтари. Я еще не очень хорошо ориентировался в том, что тут допустимо для благородных эльфов, а что нет, и не хотел создавать трудностей на пустом месте.

— Баба! Разреши, разреши! — Амали повисла на бабушке, обвив тонкими ручонками ее шею.

Конечно же она разрешила! Дети тут вообще на вес золота. С Амалирой, этой капризулей, носятся как с писаной торбой. Не очень уверен, что у меня в голове есть запись, объясняющая, что это за торба такая, но общий смысл выражения я представляю.

Короче, теперь по утрам мне волосы расчесывает Амали. Потом я в качестве зарядки немножко летаю, затем мою голову уже на весь день в соответствующий вид приводит профессионал. Да пусть Амали занимается, если ей так хочется! Подружка ведь моя. Ха-ха. Для остальных я божество. Поклоны, желание угодить. Утомляет. А эта непосредственная. Разговоры, конечно, детские, но все равно развлекает. Да и узнать можно что-то интересное. Бесхитростно ведь все выложит! И что самое удивительное — ни разу не проспала! Таурэтари тоже очень удивлена этим фактом. Чтобы внучку разбудить — те еще усилия нужно было приложить. А тут ни свет ни заря, а она уже вскочила (сама!) и уже у моих дверей. Вот и сейчас стук в дверь спальни.

— Эриэлла, ты уже не спишь?

В приоткрывшуюся дверь заглядывает улыбающееся личико Амали.

— Брр, — мотаю я головой, пытаясь окончательно проснуться, — встаю. Извини, проспала. Сон какой-то дурацкий приснился. Сейчас, подожди!

— Сон? Мне тоже сегодня сон приснился! Про принца! Красивого-красивого. Он приехал на белом единороге с золотыми копытами… И у него на плече сидела золотая птица!

М-дя? Неуверенной походкой утреннего зомби я направился в ванну. Кто бы мог подумать… У меня тоже какой-то принц был…

— А ты мне расскажешь свой сон? — уже в спину прилетело мне.

Вряд ли, мой принц, в отличие от твоего, совсем не на единороге ездил…

— Мм… — неопределенно промычал я в ответ, закрывая за собой дверь.

Через пятнадцать минут я, одетый и причесанный, стоял на своем огромном балконе, готовясь к прыжку в небо. Амалира стояла рядом. Она всегда смотрела, как я летаю. От начала до самого конца.

Пахх!

Я распахнул крылья.

— Ах! — во весь голос ахнула Амали. — Золотые!

Я глянул — чего там? И тоже ахнул. Мои крылья сверху донизу стали золотыми! Ярко-ярко золотыми. Под цвет моим волосам.

— Золотые… — восхищенно прошептала девочка, прижав к груди кулачки, — золотые… Как красиво! Ты такая красивая, Эриэлла!

«Так, и что же это такое, — озадаченно подумал я, разглядывая переливающиеся золотом перья, — что опять происходит?»

— Как во сне… — произнесла Амали, — золотая птица…

Во сне? Хм… Где-то видел я подобный золотой оттенок… Где? Хм… Точно! Стефания! Это ее аура сияет таким золотом! И… что это тогда значит? А значит это, значит это… Это значит, что она наконец добралась до своего принца! А сон был ничем иным, как трансляцией ее чувств в ментал! Мы же с ней телепатически связаны! Похоже, ночью, невзирая на расстояние, она поделилась со мной своими чувствами… Именно так, и ничего иного! А этот, который во сне, действительно принц. Интересно, она последовала моему совету и обговорила предварительно условия? Надеюсь, что да. Иначе пролетит ведь, как пить дать! Но какие же у нее чувства! Я и не думал, что у низших может так быть! Хм…

Я нахмурился.

А каким образом ее золото оказалось на моих крыльях? А? А Сихот его знает! Но с какого перепуга я должен таскать на своих крыльях свет ее любви? Вот еще! Больно надо! Пусть Диния своего мажет…

Три часа спустя, тот же день, комната Стефании.

Стол. На столе, рядом со стеклянным кувшином с водой, пустая кружка с остатком на донышке чего-то зеленого. Тут же валяется на боку открытый пузырек из темного стекла. На кровати, свернувшись калачиком под простынкой, тихо-тихо, мышкой, плачет Стефания…

Отец и сын.

— Отец, можно с тобой поговорить?

— Конечно, сын, — спокойно ответил император, отодвигаясь от стола. — Давай пойдем погуляем в саду. Там и поговорим. А то что-то у меня душновато в кабинете…

Они спустились вниз и вышли в дворцовый сад. Император заложил руки за спину и с удовольствием неспешно пошел по дорожке. Диний шагал рядом. Минуты три они прогуливались молча.

— Я внимательно слушаю тебя, — наконец сказал Хайме, видя, что начало разговора затягивается.

Принц глубоко вздохнул, набирая полную грудь воздуха.

— Отец! Я люблю Стефанию и хочу, чтобы она стала моей женой! — решительно произнес он.

Император неспешно кивнул, показывая, что услышал, но ничего не ответил и продолжил так же неспешно шагать по дорожке вдоль кустов.

Пауза. Звук шагов. Где-то в кронах деревьев пересвистывают птицы.

— Отец!

— Как я понимаю, ты просишь моего согласия?

— Да!

— Вот с этого и нужно было начинать, а не врываться в гостиную с невестой наперевес…

— Ну… так получилось, — вздохнул, поникнув плечами Диний.

— Получилось так прежде всего потому, что ты думал только о себе. Поэтому так и получилось.

— Неправда! — запротестовал принц. — Не только о себе!

— И о ком ты подумал? Я удивился. Сестра твоя испугалась. Мать вон чуть коффаем не захлебнулась… Ей дурно стало…

— Просто ей Стефания не нравится! Вот и все!

— О ней ты тоже не подумал. Как это так — с бухты-барахты привести девушку к ничего не подозревающим родителям и сказать — вот, женюсь! Ты попробовал представить себя на ее месте, если родители откажут? А? Вижу, что такая мысль тебе даже не приходила в голову…

Принц поджал губы.

— И скажи мне, — продолжил император, — с чего это ты вдруг решил, что тебе это будет позволено? Разве ты не знаешь, как заключаются браки в семьях высокородных?

— Ну… мой брат ведь уже женат… — протянул Диний, — значит, мне теперь необязательно… следовать всем правилам.

— Ага! Значит, ты решил спрятаться за его спину. Он долг перед империей свой выполняет. А ты?

— Но он же твой наследник, — глядя в землю, ответил Диний, — он будет править. А я нет… Почему я тогда не могу жениться на той, которую люблю?

— Почему? Хм! Видишь ли, сын… Ничто не вечно под луной. Порой в жизни случаются совершенно необъяснимые вещи. Падают неприступные твердыни, ничтожные армии захватывают целые страны. Да, ты второй. Но ты принц правящей династии. И ты должен быть готов всегда встать рядом, подставить плечо, прикрыть спину. Ты одна из опор нашего рода, Диний! Ты меня понимаешь?

— Какое отношение это имеет к Стефании?

— Не упрямься в очевидном. Ты прекрасно понимаешь, что дочь графа Валуа для правителя более предпочтительна, чем дочь барона Терского. Валуа — древний род, имеющий большие возможности… Как денежные, так и военные. Если граф породнится с нами, то это, несомненно, усилит и нас, и их, и империю. А Терские… Ну не мне тебе объяснять… Единственно, что может предложить Стефания, — это родить мне внука-мага. Однако, как ты понимаешь, с уверенностью обещать, что такое случится, никто не может. Способность к магии — вещь весьма редкая. Поэтому Валуа — это гарантированное «сейчас и завтра», а Терские — это «завтра и может быть». Плюс Валуа могут счесть себя оскорбленными, если их красавице предпочтут какую-то провинциальную баронессу… Да и не только они. Многие, очень многие не прочь породниться с императорской семьей…

— Так дочке графа еще четырнадцати нет! Она маленькая еще! — возмутился Диний.

— Маленькие девочки очень быстро растут, превращаясь в красавиц. Ты не замечал? Нет? Ясно. Ты еще слишком молод, чтобы такое заметить. Тебе будет двадцать, ей семнадцать. Нормальный возраст для брака.

— Но я люблю Стефи!

— Сын. Ты открыл для себя женщину. Да, первый раз — это событие. Однако поверь мне — в твоей жизни Стефания будет не единственной. Женщины ищут блеска славы и звона монет. А твой титул — живое воплощение этого.

— Стефи не такая!

— Понятно. Похоже, дальнейший разговор на данную тему особого смысла не имеет. Мозги у тебя сейчас заняты совершенно другим…

Редкий перестук каблуков по плиткам дорожки. Щебет птиц.

— Отец, так ты позволишь мне жениться на Стефании?

— Сын, — вздохнул император, — твои последние поступки показали, что ты ведешь себя как глупый мальчишка, не думающий о будущем. Ну вот как тебе можно доверить женщину, а? А у них ведь бывают дети. Тебе что, их можно доверить?

— Э-э-э… — озадачился вопросом сын.

— Семья — это ответственность. Не вижу ее. Скорее вижу, что сын нашел новую игрушку. Что с ней будет, если она тебе через полгода надоест?

— Не надоест, — упрямо сжав губы и глядя вниз, прошептал Диний.

— Это лишь слова, — слегка пожал плечами Хайме. — Пока твои поступки не позволяют относиться к ним серьезно.

— А что… что мне нужно сделать? Чтобы слова перестали быть просто словами?

— Хочешь Стефанию? Заслужи. Докажи, что имеешь на нее право и право поступать отлично от традиций. Только не как самодур, а как сильный мужчина, отвечающий за свои поступки. Понимаешь?

— И как же я это докажу? — скептически фыркнул Диний. — На войну пойти? Так меня мама и отпустит!

— Ха! Война — это просто. Там все понятно. Начни со сложного. С мамы. Пытайся понять, почему она так против твоей избранницы. Переубеди ее, докажи, что Стефания совсем не такая, как она думает. Если ты намерен привести Стефи в нашу семью, тебе все равно придется это сделать. Без этого разговора о твоей свадьбе не может быть и речи! Ты меня понимаешь?

Принц зябко передернул плечами.

— А как ты думал, — усмехнулся Хайме. — Думал, я скажу маме и разом решу твои проблемы? Нет уж! Тебе нужно — ты и делай.

— Как я это сделаю? — угрюмо пробормотал себе под нос принц.

— Придумай, — легко сказал император, носком ноги отбрасывая упавшую на дорожку веточку. — Как я вечно придумываю, как угодить тем и этим и себя еще не забыть. Способность добиваться результатов на дипломатическом поприще — это как раз показатель умения думать о будущем. Очень важное для правителя качество…

— И с чего мне начать?

— С чего? Начни с извинений. Извинись перед сестрой, которая внезапно обнаружила в твоей постели голую девушку. Перед матерью, которую чуть удар не хватил…

Принц хмуро свел брови и, сжав губы, уставился в землю.

— Ну-ну, сын, не хмурься так! Согласись, наделал ты делов!

Диний молча нехотя кивнул.

— Мне нужно будет извиниться и перед Стефанией, — сказал он, поднимая голову.

— Хорошая мысль, — одобрил Хайме. — Рад, что она тебя посетила.

— А потом? Что мне делать потом?

— Потом? Потом начинай думать. Можешь к этому привлечь и ее. Заодно узнаешь, годится она только для постели или, может, годна на что-то большее?

— А если… только? То… что тогда?

— Да ничего, если тебя это устроит, — пожал плечами Хайме. — Не она же будет в итоге принимать решения и отвечать за них, а ты. Но умный совет вовремя — это хорошо. Тем более от кровно заинтересованного человека.

Принц вновь задумался. В разговоре возникла длинная пауза.

— Твоя мама меняет фрейлин… — так, словно к слову пришлось, произнес император, задрав голову и глядя в кроны деревьев.

— Зачем? — не понял Диний.

— …на молодых девушек брачного возраста. Уверен, что среди них обязательно найдутся похожие на Стефанию… — не ответив, продолжил Хайме.

— Зачем она так поступает? Зачем?

— Может, хочет тебе добра?

— Я Стефи ни на кого не променяю!

— Может, она хочет в этом убедиться?

Принц повращал головой так, словно воротник начал его душить.

— Отец, ну это же… Это не соответствует нормам приличия!

— Что не соответствует? Чего ты там себе подумал? Решил, что в фрейлинах будут фейки? Смотри… мама узнает о твоих мечтах, она тебе даст!

Император, шутя, погрозил сыну пальцем:

— Все дочери самых благородных дворян империи. Невесты. Завалишь кого, с той к алтарю и пойдешь. Мама будет первой, кто объявит о браке. И я вмешиваться не стану. Любая из них — хорошая партия, а их отцы не мелкопоместные дворяне вроде Терского. Так что думай, что делаешь. Ты меня понял?

— Нужны они мне, — презрительно скривился Диний.

— Вот и посмотрим, нужны или не нужны…

Пауза.

— Прикажи, чтобы меня выпустили из дворца, — хмуро сказал Диний.

— Не боишься? — с некоторой ехидцей поинтересовался Хайме.

— Кого? — не понял его сын.

— Стефанию.

— Вот еще! Чего мне ее бояться?

— Говорят, она произвела на тебя впечатление своими глазами…

— Шептуны… — злобно прошипел принц.

— Ну так что, не боишься?

— Я просто растерялся. Я никогда не видел у нее таких глаз! Это просто ее сила так проявляется.

— Значит, не боишься… Хорошо. Давай тогда договоримся так: я тебе организую поездку, а ты не снимаешь с себя защитные амулеты. И не отказываешься от сопровождения магов.

— Что, я при всех должен разговаривать с ней?

— Оставишь их за дверью.

Принц вздохнул.

— Так мы договорились? — прищурившись, поинтересовался император.

— Да! — выдохнул принц. — Договорились…

— Сын, я не против Стефи, — немного позже, уже на выходе из парка неспешно произнес Хайме, — но у нее, кроме симпатичного личика и неясных перспектив, ничего нет. И ты… Только в жизнь вступаешь. Стремись. Доказывай. Добьешься — получишь. Никак иначе. И еще… На твоем месте я бы не стал ей ни в чем клясться. Боги карают клятвопреступников. Помни об этом.

Эстела.

Закинув на угол стола скрещенные ноги в высоких рыжих сапогах, начальница тайной стражи Этории сидела в своем кабинете, чуть покачиваясь в кресле.

На столе лежало вскрытое письмо и донесения.

«Ни у одного мага, к которому мог отправиться Эриадор Аальст, он не обнаружен… — подвела итог Эста, присовокупив последнее сообщение к полученным ранее, — не обнаружен… Где его Дарг носит? Как бы случаем не убили бы по дороге… Ладно. Не будем о плохом. Появится. Появится — и к этому моменту мы должны быть готовы. К чему готовы — понятно, а вот как готовы… это загадка!»

Эста бездумно уставилась на носки своих ботфортов, оттопырив плотно сжатые трубочкой губы.

«Домой собирается, — спустя пару секунд вновь принялась она размышлять о неуловимом Аальсте, — порталы ищет. Порталы…

Порталы… — повторила она про себя, чувствуя, что в голове у нее крутится какая-то мысль, — ищет…»

Внезапно перед ее внутренним взором возникла картинка — юноша в черном, идущий куда-то в сопровождении варг.

«Есть! — ухватила она за хвост крутящуюся в голове идею. — Путешествие! Путешествие за порталом! Это сработает! Должно сработать!»

Эста с удовлетворением откинулась еще больше на спинку скрипнувшего кресла.

«Значит, так, — подумала она, — общий план! В архивах Цитадели…»

Тут она поморщилась, вспомнив трех архивариусов, все еще не потерявших надежду получить к ним доступ.

«…в архивах Цитадели обнаружен древний документ, в котором указано местоположение портала (работающего? неработающего?)… пятерка варг, отправленная на его розыски (погибла? не вернулась?)… не смогла достичь цели, поскольку… поскольку встретила… (кого?). Хм… Встретила охраняющих путь (орков? эльфов? разбойников?). Э-э… Нет! Это все для нас не проблема. Мм… Встретила нежить! Точно! Он же темный маг! Значит, может с ней совладать! А мы не можем, поэтому и предлагаем поучаствовать в поиске. Хорошо. А почему бы нам тогда не пригласить мага огня, допустим? М-да… нужно будет как следует подумать над аргументацией. Итак, на пути к порталу нежить и умертвия! И нам нужен — темный, чтобы расчистить путь. Ладно. Что он от этого получит? Получит он действующий портал! Или возможность его исследовать. Но такого портала у нас нет… Что делать? Подыщем какую-нибудь арку или что-то смахивающее на него. Пусть исследует. Ха-ха! Будет возникать, скажем — сломался! Сколько времени-то прошло! Манускрипт старый, написан невнятно. Дарг! Он же древними языками владеет! Придется делать на уровне, иначе заметит. Ладно, дальше. Дальше — маршрут. Что-то длинное и опасное. Умеренно опасное. Куда-нибудь в Серые пустоши на пару месяцев. Как бы их там не сожрали… Пару-тройку пятерок впереди и следом, для прикрытия? А заметит? Не должен. Посмотрим. Так, теперь спутницы. Пятерка (может, две?). Красивые (разные? или все чем-то похожие на его подружку?). Молодые. Умные. Хм… может, лучше глупые? Нет, не глупые — бестолковые или неприспособленные неумехи. Да, пожалуй, такие будут лучше. Он будет чувствовать свое превосходство и возьмет их под свое покровительство… хороший повод для налаживания отношений! Нужно тут сыграть с позиции слабости. Главное, совсем дур не набрать. Дуры мужчин раздражают. Это нужно будет поискать среди троечниц, с трудом выполняющих нормативы. Вот кому-то повезет! А отличницы останутся „на потом“. Забавно жизнь раскладывает. Ха-ха! Но по боевым искусствам у них должно быть „отлично“! Охранять Аальста нужно. Тем более что он теперь не маг! Дарг! А чего он тогда попрется исследовать портал, если он ничего не может? Тьфу! И как он будет нежить разгонять (пусть ее и нет)? Эх, какой план был! Проклятый Аальст! Вечно с ним все через заднее место! Хм… но может, все же удастся что-то сделать? Он же собирался к магам насчет порталов ехать? Значит, он на что-то все-таки рассчитывает?»

Начальница тайной стражи глубоко задумалась, приложив к виску указательный палец…

Эри.

Сижу на белом облачке-стульчике. Уперев локти в колени, а подбородок в ладони, хмуро слежу, как Амали гоняет с детьми на краю лужайки между кустов и невысоких деревьев. С другой стороны, в отдалении — толпа зрителей. Смотрят, как я сижу, сияю. Крылья я распахнул, выставив на яркое солнце, в надежде — может, облезут? Не мой цвет…

Я был зол на Стефанию. Нет. Не зол. Если зол, то хочется убить. Тогда не зол, а… как? Недоволен? Не, не то выражение эмоций. Звучит как-то по-отечески. Не-до-во-лен. Слово «отшлепать» будет из той же оперы. А я ее не отшлепать хочу, а…

«Да-да, очень интересно, что же нужно с ней такое сделать?» — заинтересованно проснулся в голове внутренний голос.

«Хм…»

«Неужели это то самое нехорошее слово, которое ты не произнес, но подумал?»

«Мм…»

«А Стеф зажигает! И все ему!»

«Да. Если бы не я, она бы до сих пор в мешке своем бегала! И какова благодарность, а? Она, значит, там развлекается, а я, значит, слушай это все! Она что, меня за суккуба держит?»

«Что я слышу?! Неужели демон способен на ревность к низшей?»

«При чем тут ревность? Просто я для нее столько сделал, а она…»

«Что она? Не расплатилась натурой? Ты же только друг. Наставлял, советовал. И когда принц к ней в окно лез — кто лестницу держал?»

«Я просто не знал… Не думал, что это будет…»

«Будет так здорово? А если бы знал, то уже бы все позы из Камасутры со Стефи пять раз пробежал?»

«Хм…»

«Что? Завязываем с воздержанием?»

«Что, прям сейчас?»

«Да. Момент для начала совсем неудачный. Я имею в виду тело. Раньше нужно было „разговляться“. Хотя бы на Земле начать».

«Там много глаз было…» — вздохнул я.

«Ага! Значит — даешь извращения! Хей-хау!»

«Стоит ли? У Стефи с принцем, видно, та самая любовь, которую все так ищут. Будет ли мне так же, если ее нет? С фейками ничего подобного не было».

«Хочешь влюбиться?»

«Еще чего! В кого?»

«Но ты же теперь знаешь — какова награда!»

«Смешно! Влюбиться! Мне даже не о чем будет с ними после поговорить!»

«А зачем с ними говорить?»

«А что? Раз, два — и за дверь ее? Это любовь?»

«Любовь — зверь невиданный. Может, стоит упростить начальные требования? А то секс и чтобы умная была — редкая комбинация. Чем больше начальных параметров, тем реже попадается требуемое. Зададим — только секс!»

«А куда торопиться?»

«Понятно. Отмазка-оправдание бездеятельности. Для разговоров нужно что-то общее. А общее есть только со Стефи».

«Стефи занята».

«Прощелкал…»

«Ну, значит, не с кем! Вопрос закрыт!»

«Помечтал об извращениях и свалил. Дите. Понятно».

На границе лужайки появилась солидно передвигающаяся группа эльфов в ярко-зеленых маниях и с посохами в руках — служители храма. Они же хранители библиотеки. Библиотека у них смешная. И полусотни книг не наберется. Сказали, все, что смогли унести с собой при переселении. В основном книги по целительству. По медицине. Я их уже все пролистал, в робкой надежде найти внезапную вклейку, как в книге Абасо. Но надежды юношей питают, как говорится. Ничего там в них вклеено не было. Ничего не нашел. Из всех книг непрочитанным остался только один большой фолиант — главная ценность библиотеки. Сочинение известного в древности мага-целителя. С подробным описанием энергетических оболочек тела, его органов, их взаимосвязи, и как все это «крутить» целителю. Мне в общем-то не надо, несмотря на то благоговение, с которым мне его положили на стол. Но потом, я так прикинул… Когда буду менять дома тело, пожалуй, знания о моем исходном теле могут пригодиться. Будет понятно, с чего начитать. И я взялся его подробно прочитывать. В голове из глубин памяти всплывали знания, подаренные Хель. Я все «вспоминал», но только голова после чтения начинала болеть вдоль по черепу, и ломило в висках. Мозг, что ли, расширяется? Лопнет еще… Поэтому я особо не спешил. Тем более что было понятно, что интересующего меня здесь нет.

Когда я задал вопрос напрямую хранителю библиотеки о порталах, он мне сразу сказал, что такого у них нет. Много, похоже, они потеряли. Из зоны катастрофы (кто смог) эльфы выбрались несколькими группами, в разных местах и в разное время. Затем, куда вышли, там и осели. В результате на месте будущей империи людей возникло четыре эльфийских анклава — Вечный лес, Восточный лес, лес Утренней Зари и Рассветный лес. Еще ходили слухи о каких-то эльфах, тоже выбравшихся из ада апокалипсиса, но так и не вышедших на связь с соплеменниками. Как я понял, за все время жизни тут эти слухи ни разу не подтвердились, но легенда продолжала жить. Ну… наверняка этому есть какое-то объяснение, однако я вникать не стал. Общались между собой поселения редко, можно даже сказать, от случая к случаю. Но договор между анклавами об оказании помощи был. В том числе и военной. Хотя чего они там могли оказать? Непонятно. Ну да ладно. Хранитель библиотеки предположил, что нужные мне книги могут быть в каком-то другом поселении, но с уверенностью утверждать он этого не мог. Родственники родственниками, но вот кто что уволок из прежней жизни, об этом не распространились. Плакаться, жаловаться на трудную жизнь — всегда пожалуйста, и сколько угодно! А вот поделиться… Делиться всегда трудно. А последним особенно.

Короче говоря, я тут вытянул пустой номер. Нужно снова куда-то тащиться и кого-то опять искать. Это начинает уже надоедать… Единственно, что я тут приобрел, — это хорошую кормежку, высококлассное обслуживание и кое-какие знания по медицине, ценность которых была мне, честно говоря, сомнительна. Это еще вопрос: пригодятся ли? Или так, впустую время потратил?

Узнал немножко нового о местном пантеоне богов. Эльфийские священники знаниями поделились… Если кратко, то когда-то давным-давно (совсем давно) древние маги усиленно грызли гранит науки, стремительно двигаясь по пути прогресса. И так у них все хорошо и ладно получалось, такие были впечатляющие результаты, что в итоге они превратились в передовой отряд, светоч и несомненный пример для подражания. Итог — кризис веры. Орки, гномы, эльфы и люди стали больше верить в магический прогресс, вдохновляясь идеей, что им тоже по плечу деяния, сравнимые с деяниями богов. Наступление эры атеизма, так сказать. А Хель, помнится, говорила, что боги живут, пока в них верят… Уверенно предположу — тогдашние боги изрядно ослабели. А потом грянула война. Уж не знаю… Может, ее целью было как раз прекращение прогресса и возврат к старым добрым временам? Когда боги были сильны и могучи? Вполне возможно… Но, если прежние боги ту кашу и заварили, то с полезшим из-под крышки они не совладали. Народ в результате начавшейся войны «мер пачками», и процессу этому не было видно конца. Не знаю, вспоминали ли они тогда своих прежних богов, молились ли им… Думаю, что наверняка. Но то ли обиженные громовержцы и властители судеб в наказание хотели дать лучше «почувствовать неблагодарным, что значит…», то ли ждали, пока маги перебьют друг друга… А может, им просто нужно было время, чтобы набраться сил… Сложно сказать, почему они тогда молчали. Это неизвестно. Зато известно, что стремительно сокращающееся население, не получая от них никакой помощи, взвыло и принялось искать спасения само. Решили просто — взяли и придумали… новых богов! А старые… куда-то и делись! Сами! В общем, новые боги, молодые и энергичные, воспользовавшись моментом, банально запинали бывших. Причем, поскольку людей по численности оказалось больше, чем остальных рас, то на пантеоне оказались именно их избранники. Эльфы уверяют, что от своей богини они не отрекались. Да и по их сведениям, гномы тоже до сих пор ждут своих великих кузнецов. Видать, молодежь на пантеоне, как говорится, сгребла всех чохом. Ну сгребла и сгребла. Мне бы и дела до этого никакого не было, если бы я «не отыгрывал» сейчас посланницу богини.

Не прошло и нескольких дней с моего появления в Рассветном лесу, как высшее эльфийское духовенство имело со мной беседу, общий смысл которой можно было свести к одному искреннему пожеланию «начать чего-нибудь делать!». Тогда я им ледяным тоном сказал, что еще не готов. Они ушли, понимающе-вежливо покивав и раскланявшись. Но ежу было понятно, что они вернутся. И вот, похоже, начался второй заход. Я не ошибся.

— Приветствую златокрылую посланницу богини!

Глава церкви всего леса торжественно остановился рядом со мной, поднимая обе руки вверх. За его спиной пять сопровождающих повторили жест.

Я, сидя на своем облачке, милостиво наклонил голову к груди. Мол, слушаю. Получилось так, то я сижу выше их всех. Ненамного, но выше. Делегация просящих у трона. Нормальная диспозиция.

Не дождавшись от меня каких-либо слов (я старался много не говорить, чтобы придать своему образу загадочность), эльф перешел к сути вопроса.

— Крылатая! Блеск золота на твоих крыльях вселяет в наши сердца надежду. Несомненно, это знак, посланный нашей богиней, лучезарной Алатари!

«Интересно, что бы ты сказал, если бы узнал, что золото — это всего лишь знак того, что студентка второго курса Стефания Терская потеряла свою невинность?» — подумал я.

Медленно я несколько раз отрицательно покачал головой влево-вправо, разрушая надежду спросившего.

— Прости, мудрый, — сказал я, — но мне нечего тебе ответить. Я не говорила с богиней. Золото на моих крыльях — загадка для меня.

Эльф нахмурился. Амали, заметив, что у меня гости, бросила бегать и помчалась ко мне. Пару мгновений спустя дети, с которыми она играла, понеслись за ней следом. Добежав, Амали оглянулась, увидела своих бегущих друзей, остановилась, подождала, построила их в линию, приказав с нее не сходить, и неспешно подошла ко мне, важно став справа.

— Очень жаль… — после долгой паузы произнес глава церкви, поднимая на меня глаза, — мы надеялись.

Я чуть приподнял брови и легко кивнул: понимаю.

— Вестница! В главном храме хранится священная реликвия — нефритовая колонна из древнего храма нашей великой богини. Ее пронесли через горы и пустыни, порой выкладывая из телег последнюю еду и одежду, чтобы освободить для нее место…

Эльф скорбно помолчал. Я ждал, не перебивая.

— Когда-то через такие колонны можно было мысленно обратиться к богине, — продолжил он. — Обратиться и получить ответ. Их было много в храме. Уцелела только одна. Храм разрушен. Крылатая, просим тебя, — обратись через нее к богине! Она должна услышать тебя!

— Почему вы так уверены? — поинтересовался я. — Разве вы раньше не пробовали использовать реликвию?

— Пробовали… — поджал губы в ответ старейшина, — но ничего не получилось. Богиня не услышала нас.

Я вопросительно приподнял брови. Мол, чего ж вы от меня хотите?

— Но ты крылатая вестница! Если ты действительно воплощение наших древних героев, богиня не сможет тебя не услышать! Твоя магия и магия святыни донесут твой голос до слуха лучезарной! Я уверен, что смена цвета твоих крыльев — знак, который она нам послала!

Слово «действительно» мне не нравится. Что, начинаются сомнения? Похоже, пора паковать чемоданы… Как хорошо, что у меня их нет! Недолго музыка играла.

Задумавшись, я опустил глаза и наткнулся на взгляд Амалиры. Лицо девочки пылало восторгом, восхищением, и в нем была надежда. Сейчас ее подруга сделает чудо!

Я несколько секунд вглядывался в ее лицо. Детские глаза… Я не то чтобы люблю детей, но… В Эсферато тоже детей мало.

А что я скажу богине, если вдруг «дозвонюсь» до нее? Я прикинул возможный вариант дальнейшего развития событий. И если она поймет, что я самозванец? Будет скандал. Но мудрейший сказал «мысленно обратиться к богине». То есть разговор, если он будет, пройдет тет-а-тет. Без свидетелей. Значит, если богиня начнет кричать, что я не тот, за кого себя выдаю, никто этого не услышит. Меня это вполне устраивает… И если она до этого не появлялась, несмотря на все призывы, то вполне вероятно, что и сейчас она не материализуется из воздуха, чтобы проломить мне голову… Что ей сказать про эльфов, это я у мудрейшего спрошу… А вот лично мне что с этого будет?

Я задумался.

Можно не прикидываться посланницей (тем более что она знает, что никого не посылала!), а сразу потребовать оплату за услуги связи, начал выстраивать я свою линию интереса. Знания или действующий портал куда-нибудь отсюда. Думаю, что богиню это не затруднит. Главное, чтобы она каким-либо образом не прослышала о пророчестве. Тогда нужной мне оплаты не будет. Она же не захочет погубить мир с последними остатками своего народа? Но не должна она знать! Если Алатари где-то в заключении или ссылке — то откуда ей знать? Вряд ли тюремщики будут пичкать узницу новостями… Отлично! Разговор выглядит вполне перспективным. Даже если ничего не получится, покажу всем, что я уже что-то делаю. Можно будет прилично уйти отсюда… без скандала.

Приняв решение, я еще раз глянул в лицо Амали, улыбнулся и поднял глаза на ожидавшего ответа священника:

— Проводи меня к реликвии, мудрейший. И посоветуй, что мне спросить у богини?

Комната, в которой хранилась древняя реликвия, была круглой и небольшой. По сути маленький зал, стены которого богато отделаны редкими сортами дерева и золотыми украшениями в виде переплетения листьев и цветов. Из-под крыши-купола сквозь узкие окна льется вниз яркий дневной свет. В центре зала — узкий квадратный постамент серого камня, в который вставлена невысокая круглая колонна. Примерно около метра высотой и диаметром, ну сантиметров где-то двадцать-тридцать. Короче, не колонна, а узкий стержень, верхний край которого был чуть выше уровня моей головы.

Войдя в зал, священники сделали жест почитания — сложили перед собой ладони и склонили головы. Ну сущие японцы! Я не стал ничего изображать. Подождал, пока они разогнутся, и прошел прямо к реликвии. Неспешно сделал вокруг нее круг, внимательно осматривая ее сверху донизу. Кое-где бледно-зеленая полированная каменная поверхность была в мелких трещинах. Две большие выщербы и скол края на верхнем торце. Да… вид боевой. И что мне делать?

Я глянул на эльфов, расположившихся равномерно по кругу вдоль стен и напряженно смотрящих на меня. Увязавшуюся за нами Амали в зал не пустили, хоть она и попробовала попротестовать. Ладно. Делаем!

Чуть усмехнувшись уголком губ, я закрыл глаза и ткнулся лбом в колонну. Тишина… темнота… камень, холодящий кожу. Ау! Есть кто дома? А? Похоже, никого…

Я представил себе богиню Алатари такой, какой бы я хотел ее увидеть — красивой девушкой с золотыми вьющимися волосами. Она, улыбаясь, сидит за рулем серебристого кабриолета, небрежно положив правую руку на руль, а левой — поправляя воткнутые в волосы солнцезащитные очки. Такая она мне больше нравилась. Те картинки на стенах с ее изображением, на мой взгляд, были слишком… тусклые.

— Кто-о ты-ы?

Далекий-далекий голос оторвал меня от мыслей о форме сережек, которые бы ей подошли. Голос был тих, и его обладательница странно растягивала слова. В нем чувствовались огромная усталость и бесконечная печаль.

Сихот меня раздери! Неужели богиня?

— Меня зовут Эриэлла! — ответил я, придерживаясь своего плана.

— Как ты-ы смогла-а позва-ать меня-а?

— Не знаю, богиня…

— Помнят ли обо мне-э?

— Твой народ ждет твоего возвращения, светозарная!

(Внезапное ощущение надежды и радость с той стороны. Слова больше не растягиваются.)

— Я не могу… Нет сил вернуться… Перейти Границу…

Пауза.

— Твой народ нуждается в тебе, — уверенно транслировал я мысли в наступившую тишину, — он рассеян и вымирает. Ему нужна твоя помощь! Вернись!

Тишина.

— Ты не из моего народа? — наконец прошелестел далекий шепот-вопрос.

— Да. Я магесса из другого мира.

— Вот как…

Вновь тишина.

— Магесса… Ты можешь помочь… моим детям?

— Если заплатишь, да!

Пауза.

— Что…

— Портал в другой мир! Я хочу вернуться домой!

— Я заплачу… Возьми… крылья. Ты моя посланница… И знания… Ты маг. Ты разберешься… Побывай у всех… не дай им умереть… молю… Я заплачу… клянусь.

Внезапно я ощутил у себя в сознании что-то постороннее.

— Когда, когда заплатишь?!

Долгая пауза.

— Я устала… — наконец пришел далекий ответ, — …капли сил… заплачу… клянусь… помоги… помоги… помоги-и-и…

Голос смолк. Тишина.

— Богиня?

Тишина… темнота… холод камня.

Я открыл глаза и отнял лоб от колонны. Вокруг нее и моей головы, медленно вращаясь, таяло облачко из светящихся белых песчинок. Оглянулся по сторонам. Все присутствующие — на коленях. Один только мудрейший на ногах.

— Свершилось! — ликующе прокричал он во весь голос, задрав вверх голову и руки. — Богиня снова с нами! Слава Алатари!

«И когда же она заплатит?» — рассеянно подумал я, глядя на его восторг. Похоже, пока она оттуда не вылезет, ничего она мне не заплатит! А в долг я не работаю! Мы так не договаривались!

О боги!

— Вот тварь! — прокомментировал Марсус светящееся облачко вокруг колонны. — Тараканам у прежних поучиться надо! Во все щели лезут…

— А если без выражений? — хмуро поинтересовалась Мирана.

— А если без выражений, то молотом по башке!

— Ну так в чем дело?

Марсус поморщился.

— Сама за Границу лезь. Я не полезу.

— А как же тогда — по башке?

— По башке?

В правой руке бога войны появился небольшой боевой молот, богато украшенный золотом. Марсус несколько раз подкинул его вверх и поймал.

— По башке, значит? — усмехнулся он, покачивая зажатым в руке оружием, словно взвешивая. — А по башке можно и отсюда!

В дверях зала появилась долгожданная процессия из правителя и первых лиц Рассветного леса (как понимаю, тех, кто подвернулся под руку). Мне уже откровенно надоело отвечать на вопросы эльфов. После того как я поговорил с богиней, срочно послали за правителем, приглашая того посетить место чуда. С одной стороны — да! Нечего крылатой бегать-докладывать, а с другой стороны — стоишь у стены, ждешь, пока придут. Чувствуешь себя при этом шкаф шкафом…

Правитель леса Таурэтари и прочие представители власти втянулись через двери, заполнив собой и своими просветленными лицами почти половину зала. Но едва мудрейший, дождавшись, пока все втиснутся, открыл рот, чтобы сообщить о радостном событии, как случилось неожиданное.

Из воздуха рядом с постаментом, на котором стояла колонна, материализовалась фигура огромного воина в сияющих золотых доспехах. В правой руке он держал молот, аляписто украшенный золотом. Со зверским выражением на лице воин замахнулся и обрушил страшный удар на колонну.

Дзды-щ-щ-щь — содрогнулся храм сверху донизу.

Осколки зеленого камня брызнули во все стороны, глухим горохом пробарабанив по стенам и звонкими щелчками попадав на каменный пол. Эльфам в зале досталось. Мне не попало, поскольку я, едва заметив появление нежданного гостя, поставил вокруг себя щит.

Разбив колонну, воин повернулся ко мне и несколько секунд пристально смотрел мне в глаза. Затем он презрительно ухмыльнулся и качнул свое оружие в руке весьма красноречивым жестом — хлопнув молотом по левой ладони. Секунда — и он исчез. Нет его!

Пустой треснувший постамент. Пыльно пахнет каменной крошкой. Вокруг растерянно молчат. Слышны звуки хлопков по одежде. Кто-то, видно, в шоковом состоянии, решил, что главное сейчас — это почиститься.

Первым в себя пришел мудрейший. Сгибая колени так, словно из него выдернули какой-то стержень, он опустился на пол. Тонкие, длинные пальцы дрожали над зелеными осколками, не касаясь.

— Как же это… Что же это?

Его тихий шепот в тишине зала звучал так, словно он кричал во весь голос:

— Как же… так? Что нам теперь следует делать?

Для собравшихся в тронном зале вопрос его хозяина прозвучал, пожалуй, несколько растерянно.

Что делать, что делать… Сухари сушить! Бог войны — это вам не бешеный кролик на прогулке…

Я на секунду вернулся в прошлое, вспоминая ощущение мощи, исходящее от его фигуры. Хоть я и не особо долго наблюдал, но этого времени мне хватило понять, что шансов против воителя — никаких! Ну… меня-то он не тронет (надеюсь). А вот остальных — запросто! Вот уж не ожидал, что проклятое пророчество может выглядеть не так уж и плохо…

— Может быть, госпожа Эриэлла что-то скажет?

А че сразу Эриэлла? Чуть что, сразу Эриэлла! Почему я вам должен что-то делать?

Сидя в кресле с выпрямленной до хруста спиной, я высокомерно приподнял подбородок и заскользил взглядом по присутствующим, неспешно поворачивая голову. Рот открывать я не торопился.

В принципе мою миссию тут можно считать законченной. Ничего они мне предложить не могут. Я им тоже. Тут еще бог войны вылез… Не знаю, какие у него личные претензии к Алатари и насколько они оправданны, но соваться в их разборки я совершенно не желаю. Впрочем, даже если бы я и захотел — не моя эта весовая категория! Что я смогу сделать? Каким-то неизвестным мне способом притащить богиню сюда, чтобы она открыла мне портал? М-дя? Судя по энтузиазму, с которым крушилось «средство связи», будь на его месте Алатари, ее постигла бы та же участь. Что она сможет противопоставить Марсусу — слабая и измотанная, только что вытащенная из какого-то весьма нехорошего места? Думаю, что только улыбнуться ему сможет. Поэтому, скорее всего, портала от светозарной мне не видать, а значит, и суетиться смысла нет. Если она только не воткнула знания о нем в zip…

Я мысленно прикоснулся в своем сознании к… к zip! Так я назвал по аналогии с земными компьютерными архивными файлами эти штуковины. Никогда прежде такого не видел! Какие-то… энергокапсулы. Или… скрученные сгустки энергии. Мысленно прикасаешься к одному — слышишь голос: «Знания. Направить на себя и влить энергию». К другому: «Крылья. Направить на себя и влить энергию». Прямо как выскакивающие из-под курсора подсказки! Как она так сделала? Что ж… Богиня! Умеет. Но крылья-то у меня уже есть, а вот знания… Если там есть то, что мне нужно… Тогда придется остаться и «поразводить» эльфов… Договор есть договор!

Я на секунду задумался, представляя, как я распаковываю архив, затем разбираюсь в том, что там понасовано… И тут в голове что-то ахнуло, накренилось, наклонилось и поползло в разные стороны. Пол поехал к правой стене. А потолок к полу. С ощущением падения с кресла свет померк в моих глазах…

— Лежи! Сейчас я буду тебя лечить!

Оттопырив губки, с самым серьезным видом Амали двумя руками принялась отжимать многослойную тряпку в неглубокой серебряной миске, готовясь делать мне компресс. Местные светила медицины меня уже осмотрели и по моей просьбе покинули помещение, оставив только одну целительницу, и опять же по моей просьбе — Амали. Эльфы уходили в подавленном настроении. Конечно, чего радоваться-то? Сначала колонну им разбили, потом богиня за какой-то Границей вот-вот помрет (я успел рассказать), а теперь и вестница грохнулась с кресла, потеряв сознание. Причем причины ее падения для них остались неизвестными.

Дура она, эта Алатари! Как есть дура, подумал я, лежа в кровати в состоянии «а-ля амеба» и полузакрытыми глазами наблюдая за хлопотами Амали. Кто ж так делает? Не архив вышел, а граната с разогнутыми усиками! Чуть тряхнули, она и рванула! Обидно. Ниче ж не сделал! Только потрогал!

— Так! Лежи и не двигайся!

Амали, расправив, потащила тряпку от миски на мой лоб. С тряпки полетели вниз капли.

— Пусть делает! — негромким голосом остановил я сунувшуюся помогать целительницу. Компресс удачно плюхнули на лоб, а лицо аккуратно вытерли платочком. Ладно, поболеем. От прохладной тряпки на лбу действительно полегчало. Голова — как колокол. Хорошо, мозги из ушей не вытекли. Ой, крылатая! А у вас мозги вытекли! Ха-ха! Смешно! Не, от богов нужно держаться подальше. Силы у них много, а ума мало… Думают, что все такие здоровые, как они…

Амали поправила мне компресс. Мои вялотекущие мысли переключились на нее.

Не знаю, почему мне нравится смотреть на Амалиру? Как она возится, старательно что-то делает. Смеется. И чувства у нее в ментале чистые-чистые. Без всяких примесей. Обожает меня, восхищается — и никакого корыстного интереса, каких-то других чувств. Странно это. Раньше я на детей внимания не обращал. Хотя детеныши, они вообще всегда забавные…

Вот и сейчас с внутренней улыбкой смотрю сквозь полуприкрытые веки, как она важно сидит на табурете рядом с кроватью, согнав с него эльфийку. Сложила ручки на коленях, внимательно смотрит на песочные часы — когда тряпку менять? Вся в процессе.

Внезапно лицо Амалиры распалось, став раздельными слоями. Кожа. Энергия, текущая в этом слое. Плотность, по участкам. Направление движения. Десятки тысяч в унисон мерцающих точек — клетки. Следующий слой — мышцы. Энергия, потоки, плотность. Все как в предыдущем. Мерцание самых маленьких составных частей. Еще — движение крови. Затем кости. Потом…

В затылок резко кольнуло, отдавшись сильной болью в левый глаз. Я невольно дернулся зашипев сквозь зубы.

— Тебе плохо? — Большие детские глаза, полные неподдельного сочувствия, перекрыли мне весь обзор, заглядывая мне в лицо. — Я сейчас тебе тряпочку поменяю…

Алатари. Дура!

Дура!! Дура!! Дура!! Что она со мной сделала, проклятая идиотка?!

Стефания.

Я дура. Я дура. Я тупая и бестолковая дура. Я неприспособленная. У меня ничего не получается. Я глупая. Я не умею разбираться в людях. Я не умею заботиться о будущем. Я идиотка. Дура и идиотка! Просто дура… дура — и все!

Стефи стояла в холле учебного корпуса, всматриваясь в свое отражение в зеркале, перед которым она несколько мгновений задержалась по дороге после лекций к себе. Она теперь ходила так: учеба — комната, комната — учеба. И больше никуда. Ну если только поесть. Но и это — по возможности не со всеми, и можно пропустить. И всегда в черной мантии. И всегда одна.

«Было бы необъяснимым чудом, если бы никто ничего не узнал», — подумала она, глядя в отражении на девушек, остановившихся у границы невидимого круга, который последнее время окружал ее. Они стояли и глазели, не пытаясь приблизиться.

«А еще у меня нет друзей! — добавила Стефания к своему списку самобичевания еще одно утверждение. — Как же мне не хватает Эри! Он один смог бы меня понять и… может, посочувствовать… Хоть чуть-чуть! Все только злорадствуют… а он добрый. Вот бы он вернулся!»

Стефи чуть слышно вздохнула, поправила на плече кожаный ремешок сумки с тетрадями и пошла по коридору.

«Ну почему, почему, почему? Почему все — вот так!»

Мысли девушки вновь соскочили на дорогу, по которой они бесконечно блуждали последнее время, не находя выхода.

«Я же ни о чем таком не думала! Просто жила. Любила. Вот, наверное, потому, что не думала, так и вышло. Поэтому…»

«Это жизнь, детка! Не позволяй ему многого, пока не женится», — вспомнила она слова Эри.

«А он меня предупреждал! А я не слушала. Не слушала, потому что дура! А дурам счастья не бывает!»

«Ты с ума сошла! Тебе срочно нужен от него ребенок!» — тут же, как назло, вспомнились слова матери.

«Он молчал, — вспомнила она Диния, испуганными глазами смотрящего на нее, — молчал, пока она кричала на меня. Молчал, когда она выгоняла меня прочь. Я ему не нужна. И ребенок мой ему не нужен. Ему нужна его мама. И развлечения. И все. Я ему не нужна! Я — развлечение на один раз!»

Стефи вспомнила, как она, опустив глаза, вцепившись ледяными пальцами в прилавок, бледнея, краснея и заикаясь, лепетала о подруге, которая… «сделала легкомысленный шаг… она не может купить сама… Просила меня, ее хорошую подругу…».

Травница — пожилая женщина со стянутыми на затылке в пучок седыми волосами, молча выслушала, смотря умными, понимающими глазами, и, не сказав ни слова, повернулась от прилавка к шкафчикам.

— Вот, — сказала она, с легким стуком ставя перед ней пузырек, — лучшее, что делают в империи. С усиливающим магическим заклинанием. Никаких побочных эффектов. Один золотой.

Не раздумывая о столь высокой цене, Стефания выложила деньги.

«Ребенок мне обошелся бы гораздо дороже, — подумала Стефи, проходя, не замечая магов и людей с оружием возле ее дома на дорожке, — ему он не нужен. А мне не нужен ребенок от… предателя! И не было у меня его… Это просто так… В профилактических целях… Просто так… в целях…»

Погруженная в свои мысли девушка поднялась по лестнице на второй этаж и, открыв дверь, шагнула внутрь своей комнаты.

— Диний! Что ты тут делаешь?!

— Пожалуйста, прости меня. Я повел себя недостойно… я растерялся. И не защитил тебя… — произнес принц, опустившись перед Стефи на колено и повинно склонив голову. — Прости…

— Э-э-э…

— Стефания! Ты свет моей жизни! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Клянусь — всегда, всю жизнь любить только тебя! Это кольцо, символ моей любви…

Вскинув голову и глядя снизу вверх в растерянное лицо, принц протянул открытую черную бархатную коробочку с тонким золотым колечком внутри.

— Я хотел подарить тебе его сразу, еще в то утро… но все пошло как-то… неожиданно. Прости меня. Я дурак! Прошу тебя, прими его и будь моей женой!

— Э-э-э…

(Почему, когда нужно, все умные слова и мысли куда-то исчезают?!)

Эри.

Я сидел под крышей каменной террасы дворца на краю небольшого фонтана с несколькими слабо журчащими струйками. Рассеянно наблюдал за плавающими в прозрачной воде красными рыбками и размышлял — должен ли я что-то Алатари или нет? С одной стороны — бесплатно работать я не договаривался. С другой стороны — оплата была обещана. А то, что она мне передала знания, можно рассматривать как врученное наемнику оружие для выполнения задания. Однако в связи со всплывшими обстоятельствами совершение «окончательного расчета» находится под большим вопросом. И я не сказал, что согласен! Не успел. Она «отключилась». Поэтому я имею полное право считать себя ничем ей не обязанным и отказаться от предварительной договоренности. Но! Знания по медицине, которые она так варварски вбила мне в мозг, — весьма интересны. Я еще до конца все не просмотрел и не во всем разобрался, но похоже, что это сублимированная информация, накопленная богиней за все время существования этого мира. Плюс что-то лично от нее. Капля божественности. Вполне вероятно, что я воспользуюсь этими знаниями. Но! Если я это сделаю, получится, что я должен буду выполнять условия договора с Алатари. Я же пользуюсь! А раз пользуюсь, значит, подписался… Но выполнять договор без оплаты… Так ли мне это надо?

Под сводами террасы раздались легкие шаги. Из коридора выбежала Амали в забавном кремовом платье, расходившемся внизу широким колокольчиком, и побежала ко мне. Странно, но такое ощущение, что она всегда знает, где я.

— Ты плачешь? — удивился я, взглянув на ее. — Что случилось?

— Эриэлла… Алатари умирает! Ей очень плохо! Мне ее так жалко!

Слезы буквально катились из глаз девочки.

Упс! И что с ней делать? Вытирать носы я не умею. Да и не собираюсь. Но такое искреннее чувство сострадания и горя в ментале…

— Возьми платок! — строго приказал я. — Кто тебе это сказал?

— Не сказал. Папа разговаривал с хранителями… (Всхлип.)

— А ты услышала? Или подслушала?

— Я не подслушиваю! — обиделась она. Даже слезы перестала вытирать.

— О! Извини. Я забыла, что ты хорошая девочка.

— Да. Я хорошая. А если она умрет?

— Не умрет.

— Откуда ты знаешь? Ей ведь очень-очень плохо. Она даже говорит с трудом, ты сказала.

— Не умрет, потому что есть я. Прекрати реветь, посмотри на меня и скажи: «Кто я такая?»

— Вестница… Крылатая вестница… — прошептала она, прижав платок к груди и смотря на меня большущими блестящими от слез глазами.

— Вот видишь, вспомнила, — наклонив голову, усмехнулся я ей. — Не плачь и ничего не бойся. Все будет хорошо. Я же здесь!

— Ты ведь поможешь? Ты ее спасешь? Правда?

Секунду я смотрел в детские глаза, светящиеся восхищением и надеждой. Затем легким движением руки вынул свою гитару из потайного кармашка, закинул ногу на ногу и пробежал по струнам, слушая звук. Нормальный лад! Что хорошо в кармашке — как положил, так и взял. Струны не тянутся совершенно.

— Песня. Для маленькой плаксы, — сказал я, обращаясь к девочке, — слушай!

Легко пробежав пальцами по струнам, я стал исполнять песню «Птица» Гарика Сукачева. Весьма подходящую к ситуации. О медленно кружащейся в небе птице — певчей душе. И о крыльях:

А когда я прилечу к тебе… на крыльях солнца…

(В этот миг за моей спиной распахнулись золотые крылья, показывая, у кого тут есть эти самые крылья солнца.)

Песня закончилась.

— Ну и чего ты опять плачешь? — поинтересовался я. — Ты же слышала: не плачь и не думай ни о чем таком! Слышала?

— Слышала, — кивнув, шмыгнула носом Амали. — Просто… Это было так… красиво! У меня сердце просто остановилось! Эриэлла!

Девочка кинулась мне на грудь и, обхватив руками, бурно зарыдала.

«Так, — убирая гитару, подумал я, — этого еще не хватало! Я думал ее успокоить, а вышло все наоборот! И… и? Как… теперь?»

Секунду подумав, припоминая, что в таких ситуациях взрослые делали с детьми, я тихонько опустил правую ладонь на вздрагивающую макушку и осторожно провел рукой по волосам.

— Не плачь, — сказал я, стараясь произнести это помягче.

Та же в ответ зарыдала только сильнее и еще плотнее прижалась ко мне.

Сихот! Как успокоить плачущую девочку? Не скажу, что у меня есть опыт в этом вопросе… Одну я, помнится, оглушил «шоком любви»… Но та уже здоровая была. А тут, пожалуй, явно не тот возраст для такого средства… О! Я же могу эмпатически транслировать чувство радости и спокойствия. Должно подействовать!

Подействовало. Рыдать Амали перестала, перешла на шмыганье носом.

— Ну чего ты так разревелась, глупышка? — поинтересовался я, двумя руками стараясь потихоньку отодвинуть ее от себя. Девочка почувствовала это движение и вцепилась в меня сильнее.

— Мне так жалко ее стало! Она такая красивая на картинах! Совсем как ты! Ты ведь ее спасешь, правда?

Задрав голову, снизу, она близко-близко смотрела мне в лицо.

— Если бы у меня были крылья! — расценив мое молчание как положительный ответ, сказала она, — я бы вместе с тобой полетела ее спасать!

Я секунду смотрел ей в глаза.

А зачем мне еще одни? Алатины подарки — это ж бомбы на взводе! Бахают, только прикоснись. Я один уже «потрогал»! Если второй так же внезапно сработает, откуда у меня еще крылья вырастут? Боюсь даже представить… И что я буду делать с двумя парами? Я же запутаюсь в них! Всю жизнь одни были… А отдам-ка я их девочке… И мне спокойно, и ей радость! Ее и так балуют, а так вообще на руках носить будут…

— Хочешь, я подарю тебе крылья? А ты меня отпустишь.

— Крылья! Мне?

Не веря своим ушам, Амали отскочила от меня на шаг и оттуда, смешно вытянув шею вперед, принялась пристально-пристально разглядывать мое лицо, пытаясь понять — обманывают ее или нет?

— Тебе. А ты пообещаешь, что больше не будешь плакать.

— Что? Что происходит?

Встав на носочки, правитель Рассветного леса выглядывал из-за спин охранников, вытянув шею. Сильный ветер, дующий навстречу, заставлял щурить глаза.

— Гу-гу-гу-гу-гу-у-у…

Низкий рокот прокатился по зданию, заставив задрожать стены и пол.

— Пропустите!

Эльфы обернулись на знакомый голос и, увидев, кто требует прохода, расступились в стороны.

— Что… Амали!

Посредине террасы, по разные стороны фонтана, друг напротив друга в воздухе висели два тела. Маленькая девочка и девушка с золотыми волосами.

— Гррррр…

В лицо толкнуло воздухом.

— Амалира! Эриэлла! Что случилось?

Внезапно тела пришли в движение, начав медленно кружиться вокруг фонтана, оставаясь друг напротив друга.

— Амалира!

Вращение начало ускоряться. Вновь раздался глухой рокот. Ветер, дующий от центра фонтана, усилился.

— Амалира!

Эриэлла и Амали все быстрее и быстрее вращались вокруг невидимой оси.

— Фах!

Три толстые фиолетовые молнии, извиваясь, словно змеи, вырвались из груди Эриэллы и вонзились Амали в лоб и плечи.

— А-а-а! — тонким голосом закричала девочка, выгибаясь спиной назад. — А-а-а!

Скорость вращения возросла еще больше, а на террасе как-то потемнело.

— А-а-а!

Что-то капнуло на лицо. Правитель, хлопнув, провел ладонью по своей щеке.

Кровь! Он потрясенно уставился на красный след, размазанный по пальцам.

— А-а-а!

Амалиру выгнуло назад еще сильнее.

— А-а-а!

Отец безумными глазами взглянул на ее выгнутое дугой тело, потом на кровь на своей руке и на фиолетовые извивающиеся змеи, протянувшиеся к крылатой, кружащейся в воздухе в облаке злотых волос.

— А-а-а!

Непрекращающийся тонкий крик дочери сверлил мозг, требуя одного: «Помоги! Защити!»

— Дай! — Правитель обеими руками вцепился в лук ближайшего эльфа, сдирая его с плеча.

— Стрелу!

Широко расставив ноги, он растянул тетиву и на мгновение замер, ловя цель.

Пах — с глубоким хлопком крылатая распахнула крылья.

Пах, отозвавшись эхом, раскрылись крылья за спиной у Амалиры.

Тынь — тенькнула тетива, отправляя стрелу в полет.

Мгновение — и она вонзилась Эриэлле в правое плечо. Удар стрелы, пущенной из длинного эльфийского лука, перекинул ее через себя. Ноги взлетели выше головы, и она, кувыркнувшись, отлетела назад, глухим мешком плюхнувшись в угол. Правое крыло накрыло ее с головой, пряча под собой тело.

Тишина… Вновь стало светло.

— Папа!

Мелко трепеща небольшими крылышками, под потолком террасы висела Амали.

— Папа!

Правитель леса, с отвисшей челюстью и вытаращенными глазами, несколько секунд смотрел на дочь. Затем он перевел взгляд на раскрытое крыло, без движения лежавшее у стены. Затем вновь на дочь. Снова на крыло…

Тишина. Только частые звуки взмахов крыльев Амали.

Внезапно золотое крыло, прикрывавшее вестницу, дрогнуло. Раздался шипящий звук боли, и крыло, хлопнув, упало обратно. Эриэлла, упираясь левой рукой в пол, начала вставать с каменного пола. С трудом поднявшись на подгибающихся ногах, она попыталась выпрямиться, но ее мотнуло в сторону, ударив плечом о стену.

Снова зашипев от боли, она бросила взгляд на торчащую из правого плеча стрелу и начала поднимать голову. Медленно и неотвратимо… Внезапно вокруг нее появилось разреженное облако мрака, которое начало сгущаться, превращаясь в черные ленты, змеями закружившиеся вокруг тела. Эриэлла подняла голову и молча уставилась на правителя с луком в руках. Мертвое, без кровинки лицо. Залитые непроницаемой чернотой, смотрящие без всякого выражения глаза… Поднявшиеся облаком вверх волосы, ставшие абсолютно белыми. Темные ленты кружили вокруг Эриэллы, стремительно сжимаясь в полупрозрачный кокон.

— Нет!

Амали сорвалась из-под потолка и, спикировав, замерла в воздухе перед Эриэллой, закрывая собой отца и эльфов-охранников. Из ее носа, на губу, бежали две дорожки крови.

— Нет! Нет! Не надо!

Крылатая, похоже, не слышала. Она смотрела все так же на Амалиру, не обращая внимания на ее отчаянные крики.

— Эриэлла! Нет! Не надо! Пожалуйста-а-а!

Бездна черных глаз чуть повернулась, фокусируясь на источнике шума. На мелко-мелко мельтешащих в воздухе крыльях… розовых крыльях!

Секунда, другая, и по мертвому лицу пробежало что-то похожее на улыбку или усмешку. Глаза вновь смотрели на Амали.

— Шахесссахааа… — длинно выдохнула сквозь зубы Эриэлла, смеживая веки и опуская голову.

— Ах!

Солнечный свет обрушился внутрь террасы. Крыши нет. Только облако мелких черных песчинок, клубясь, рассеивалось в голубом небе, практически невидимое в лучах яркого солнца.

— Шшааллллла…

Воздушный вихрь, выдирая кусты, корчуя деревья, пронесся от террасы вглубь парка.

— Шшааа…

Еще один вихрь, с треском ломая стволы, пролетел по следу первого.

— Шшааа… Шшааа… Шшааа… Шшааа…

Вихрь за вихрем, ревя, несутся по парку, ломая и расшвыривая ветки и деревья, вздымая в воздух тучи пыли и комья земли.

— Шшааа…

Последний ураган прошелся по красной перепаханной земле, на которой не было уже ни травинки, и тьма вокруг Эриэллы рассеялась. Краски вновь вернулись ей на лицо, а в открывшиеся глаза — их прежняя яркая зелень. Упавшие на плечи волосы, висевшие до этого белой паутиной в воздухе, вновь налились золотом.

— Уйди! — сделала она шаг к Амали, отодвигая ее левой рукой в сторону, и качающейся походкой направилась к выходу. Правое крыло волочилось по земле. Из-под стрелы, вонзившейся в плечо, на золотые перья текла кровь, капая на пол.

— Прочь! — со злостью в голосе зашипела она на окаменевших эльфов, преграждающих ей путь. Те, выйдя из ступора, шарахнулись в стороны, словно рыбки от сунутой в воду руки. Волоча за собой крыло, Эриэлла прошла мимо них и вышла за дверь.

— Как ты мог! Как ты мог!

Таурэтари, вцепившись в отвороты камзола так, что побелели костяшки пальцев, трясла своего внука.

— Как ты посмел поднять на нее руку?!

Правитель мотался в ее руках так, словно у него в теле пропали все кости. Голова поочередно падала то на левое, то на правое плечо.

— Что ты наделал!!

С полным горести криком Таурэтари выпустила его и шагнула назад.

Несколько мгновений тот, вихляясь, стоял на подогнутых ногах, голова опущена, безвольно упавшие вдоль тела руки, а затем рухнул на колени, закрыв ладонями лицо.

— Отведите правителя в его покои, — скомандовала Таурэтари, с ужасом смотря на коленопреклоненную фигуру. — Правителю леса плохо! Отправьте к нему целительниц! Быстро!

Правителя подхватили за руки, подняли и аккуратно потащили.

— Бабушка!

Амали бросилась к Таурэтари, обхватив ее юбку руками и вжавшись в нее лицом. Небольшие крылья из розовых перьев за ее спиной разошлись и снова сложились вместе.

«Как у бабочки», — рассеянно подумала Таурэтари, успокаивающе кладя ладонь на макушку своей внучки.

Большая черная капля на каменном полу. Рядом поменьше. Совсем маленькая. Пустое место. Снова большая капля, средняя, маленькая… Кровь. Уже подсохшая, местами размазанная перьями, кровь, каплями ведущая к двери покоев Эриэллы. Перед дверью суетится небольшая толпа эльфов с растерянными и испуганными лицами. Целители, охрана, кто-то из сановников и духовенства. Они топчутся, стараясь не наступать на капли крови, которых перед дверью больше, чем по коридору.

— Госпожа вестница, — наконец робко стучит в двери один из набравшихся храбрости целителей, — вам нужна помощь! Откройте! Мы поможем унять кровь и залечить рану… Госпожа вестница!

— Прочччь… — змеиным шипением доносится из-за двери, — все проччччччь…

Эри.

— Дебилы… Лесные дауны… Тупые животные…

Я злобно шипел себе под нос, разглядывая торчащую из моего плеча стрелу. Хорошо, что я боль умею блокировать. Если бы не это — на стенку бы сейчас лез… Из-под древка по-прежнему текла кровь, пропитывая одежду.

Я достал левой рукой из потайного кармашка чак и, матюкаясь сквозь зубы, разрезал ткань, полностью оголив предплечье. Торчащая из ключицы хрупкого девичьего плеча длинная стрела смотрелась феерично. Еще кровища и посиневшая кожа в месте попадания…

— У-у-у! Бесполезные тряпки! Тут в стальной броне ходить нужно! Или в чешуе… как дома, — высказался я на тему своей одежды и приступил к поверхностному осмотру.

Задет крупный сосуд, через секунду констатировал я. Что делать? Звать целителей? Ушел я, конечно, гордо, захлопнув за собой дверь, но вот что дальше будет, я как-то не подумал… А точнее, вообще не думал.

Я прищурился, приглядываясь к ране и соображая, стоит ли мне самому вытаскивать стрелу, или харэ валять дурака, демонстрируя гордость? Видно, придется идти сдаваться целителям… пока кровь не кончилась.

Шии-х! Изображение вновь пошло слоями: кожа, мышцы, сосуды, кости… Это еще что? А! Знания Алатари в действии! Хорошо. Посмотрю, насколько они ценны. Смотрю. Вот инородное тело — темный наконечник стрелы, уткнувшийся в кость. Кость под ним треснула и разошлась краями. А я-то думал, что так больно было поначалу! Вот разрезанная артерия. Это с нее так течет. Хорошо, не крупная. А то бы я уже тут на дрожащих полусогнутых был бы. Крупная — ниже. Что ж мне так с плечами не везет-то? Тогда в левое засадили, и теперь в правое. Хотя… Плечи все же лучше, чем попадание в корпус. Там много всяких органов! Так. Что-то срочно нужно делать с кровотечением. Пусть артерия и небольшая, но кровит усиленно.

Внезапно мне в голову пришло знание. Я знал, что нужно делать! И совершенно точно знал! Не отвлекаясь на осмысление и анализ пришедшего откровения, я начал действовать.

Чувствую слабый укол в районе солнечного сплетения. Опускаю глаза, чтобы посмотреть. Перед моим взором — тонкий, длиной примерно с руку, извивающийся усик. Толщиной где-то с треть или четверть мизинца, дымчато-полупрозрачный, он извивается, выделывая своим свободным кончиком замысловатые петли. Второй его конец уходит мне в грудь. Хм…

Я озадаченно посмотрел на свое новое приобретение, где-то в затылке понимая, что все идет нормально и ничего в этом страшного нет. Так. И что дальше?

Кончик усика замер, неспешно развернулся ко мне, помедлил и броском ринулся в мое многострадальное плечо. Хоп! Я вижу, как он проходит сквозь кожу, мышцы и упирается в разорванный сосуд. Мгновение — и он обвился, сжавшись вокруг него, перекрывая утечку моей драгоценной крови.

«Микроманипулятор», — приходит мне в голову земное слово. Хирургический микроманипулятор! Просто реализованный на другой технологии! Это что, значит, что я могу «поковыряться» в себе без посторонней помощи? Здорово! Живем! Ковыряем!

Укол в груди. Еще один жгутик задрожал, извиваясь кончиком перед моим лицом. Так. Отлично. Я понял, как их следует «выращивать». Теперь нужен план. Что именно я собираюсь сделать? Я собираюсь вытащить эту Сихотскую стрелу! С чего начать? Для этого нужно расширить рану…

Я внимательно осмотрел наконечник и его положение в тканях. Он был трехгранным, здоровым, с широко растопыренными зубцами, не позволяющими извлечь его по-хорошему. Только с куском мяса или резать.

— Вот суккубы лесные, — ругнулся я, закончив осмотр, — чем стреляют! Браконьеры…

— Госпожа вестница! — От входа до меня донесся стук и голос, приглушенный дверью. — Вам нужна помощь! Откройте! Мы поможем унять кровь и залечить рану… Госпожа вестница!

— Прочччь… — пригнувшись, змеей зашипел я в сторону двери, — все проччччччь…

Без вас обойдусь! Неблагодарные…

За дверью упорствовать в навязывании помощи не стали. Замечательно.

Так. Не отвлекаемся на низших, работаем дальше! Значит, вынуть наконечник…

Второй усик скользнул к ране, проникнув в пространство между наконечником и телом. Я аккуратно попробовал отжать в сторону фрагмент рассеченной мышцы. Получилось! Но тут одним усом не справиться… Укол! Укол! Укол! Еще три извиваются передо мной. Так. По одному. Управлять сразу тремя… Думаю, с непривычки это будет непросто. А если потребуется сразу несколько? Вот доживем до такого, будем думать…

Я поочередно расположил «манипуляторы» в нужные места. Двигаем первый… О! Оказывается, кончик усика можно превратить в плоскую лопаточку и подогнуть. Так цеплять мышцы удобнее… Второй… двигаю. Та-ак… Пошло. Хорошо. Третий. Отодвигаю. Все нормально…

Сихот! Я прям как Терминатор за самопочинкой! Вспомнился мне фрагмент фильма, где Шварценеггер в роли робота ковырял себе поврежденный глаз. Вот только таких крутых, как у него, очков у меня нет… Четвертый! Все! Вроде все.

Я внимательно оглядел наконечник — нигде не цепляет? Нет. Ход свободен, можно вытягивать. Чем тянуть? Еще усик сделать? Стоп! У меня же рука есть! Как же быстро я перешел на «новые технологии»!

Взявшись за тонкое деревянное древко, я осторожно потянул.

Чпок!

С негромким чавкающим звуком стрела вышла из раны. Следом обильно потекла кровь.

— Вот гад, — вслух сказал я, оглядев залитый кровью наконечник, — специально, что ли, выбрал? Им же, наверное, латный доспех пробить можно! Здоровущий какой…

Ладно.

Отшвырнул стрелу в сторону входной двери.

Дрянь эту я вынул, теперь «вторая часть Мерлезонского балета»! Нужно унять кровь и как-то все срастить обратно… Я в задумчивости уставился на дырку в мясе, края которой были растянуты в стороны и немного вывернуты наружу. Перекрыть кровотечение… Но сосуды совсем мелкие…

Внезапно кончики усиков, держащие края, превратились в густую бахрому, каждая ниточка которой была совсем тонким усиком. Они метелками растопырились в стороны, обвивая и перетягивая мелкие сосуды. Раз-два, и кровотечение прекратилось! Класс! Вот только мышцы они перестали держать, и края раны вновь сошлись. Хм… ясно, что придется тренироваться. А то за одно ухватился, другое упало… Может, вначале нужно кость восстановить? И уж по ней наращивать мясо? Н-да… практики операций у меня нет. Ладно. Будем нарабатывать практику!

Я сделал еще два усика и стянул поврежденную кость, сложив ее края.

«Нужно, чтобы она зажила…» — озвучил я желание куда-то внутрь черепа. Отклик не замедлил прийти. Я знал, что нужно делать. Не понимал, но знал. Забавное состояние.

Клетки кости стремительно делились, срастаясь между собой. Нормально. Ускоренная регенерация — это для меня не откровение, до попадания сюда сам умел. Но в этом теле это весьма полезная опция. Жизненно необходимая, скажем так.

Захотелось есть и появилась легкая усталость. Ага! Процесс восстановления расходует силы организма. Эффект, подтверждающий, что все идет в нужном направлении. Еще есть чувство, что у меня поубавилось магии…

Десять минут спустя.

Так! Кость восстановил. Крылья наконец удалось убрать. Почему-то со сломанной костью сделать это не получалось. Сихот! Жрать-то как хочется! Чувство, которое, похоже, прямо сейчас может претендовать на звание «ацкий голод»! Нужно пойти, крикнуть в дверь — приказать, чтобы принесли еды. Мяса! Гору мяса! ОГРОМНУЮ ГОРУ МЯСА! У меня еще плечо не заросло!

Утро следующего дня.

Таурэтари, сложив руки на коленях и опустив плечи, дремала на диванчике в коридоре у дверей покоев вестницы. Всю ночь она просидела на нем, желая не пропустить появление крылатой. Своему внуку она приказала дать успокоительного и сейчас, в это раннее утро, правитель Рассветного леса должен был еще спать. Дежурить с ней хотели многие, но она всех отослала, посчитав, что толпа при разговоре с Эриэллой — вещь совершенно лишняя. Оставила только слуг и свою старую подругу. С которой можно было скоротать время за беседой, да и что там скрывать, посоветоваться. Сейчас та спала в кресле напротив, положив голову на подушку и накрывшись мягким желтыми пледом.

«Давненько я так не сиживала, — подумала не сомкнувшая за всю ночь глаз Таурэтари, медленно вращая затекшей шеей, — да еще в коридоре…»

Тревога не отпускала ее. Хотя, впрочем, какая тревога? Страх! Страх, темным ужасом влезший ей в душу, когда она своими глазами увидела на полу капли крови посланницы. Выкошенный парк не произвел такого пугающего впечатления, как эти капли. Потом эта огромная окровавленная стрела, которую вынесли с собой относившие ей еду слуги.

«Крылатая разгневана, — со страхом, шепотом доложили они, пугливо оглянувшись на дверь. Будешь тут разгневанной… Посланницу богини встретить стрелой! Представить такое невозможно! Что же теперь будет? Как заслужить ее прощение? Простит ли она? Простит ли Алатари?»

Раздался звук распахнувшейся двери.

Щелк, щелк, щелк…

По каменному полу звонко прозвучали высокие каблуки. Таурэтари торопливо поднялась на ноги, готовясь встретить посланницу богини.

— Светлого утр… — начала было она и запнулась, чувствуя, что у нее отвисает челюсть, но ничего не способная с этим поделать.

В двух шагах от нее стояла Эриэлла. Но как же разительно она изменилась с последнего раза! Все тело крылатой теперь покрывала антрацитно-черная чешуя, гибко обливая сверху донизу все изгибы ее тела. Ниже колен она незаметно переходила в черные сапоги на высоком каблуке. По наружной стороне каждого сапога шла узкая темно-красная полоска. Еще темно-красными были: руки — от запястья и до локтей, две полоски вниз и в стороны на шее и треугольники на верхних частях бедер, направленные острыми концами вниз. Свои золотые волосы Эриэлла стянула на затылке, оставив их висеть длинным хвостом, лишь перехватив в двух местах узкими красными лентами. Лицо посланницы было маской, на котором не было видно никаких чувств.

— Я улетаю, — холодно произнесла Эриэлла, окинув Таурэтари взглядом.

— Крылатая, молю, прости! — повалилась на колени та, как и слуги, и ее проснувшаяся подруга.

— Я не умею прощать, — после секундной паузы жестко ответила, наклонив голову и глядя на нее из-под бровей Эриэлла.

Взгляд ее зеленых глаз был пронзителен и холоден.

«Эльтювень… — пронеслось в голове Таурэтари, — он никогда никому ничего не прощал…»

— Вестница, молю! Выслушай! Он просто испугался за дочь! Он души в ней не чает! Прости его, светлая! Заклинаю!

— Это я понял. Поэтому и не убил. Понять — понял, простить — нет! И постарайся до моего отлета, чтобы он не попался мне на глаза. Я могу не сдержаться во второй раз. Надеюсь, понятно?

— Как скажешь, крылатая… — с горечью в голосе ответила Таурэтари, подумав: «Вот и заговорила как мужчина!»

— Проводи меня к Амали. Я хочу посмотреть на нее и попрощаться.

Но далеко идти не пришлось. Едва Таурэтари и молчащая Эриэлла спустились по лестнице и вышли на улицу, чтобы пройти кратчайшим путем в соседнее крыло дворца, как им навстречу выскочила Амалира, следом за которой неслись две ее воспитательницы. Розовые крылья весело хлопали за спиной бегущей девочки.

— Бабушка!

Амали, распахнув руки, устремилась к бабушке.

— Эриэлла! Какая ты! Я тебя не узнала! Ты такая красивая! И… и… немножечко страшная! А мне крылья спать мешают! Я на животе сегодня спала! И еще за все цепляются! А как папа? Ему лучше? Вчера сказа…

— Помолчи! — сверкнув на нее глазами, прикрикнула бабушка. — Вестница хочет попрощаться с тобой.

— Попрощаться? — изумленно вытянулось личико девочки. — Почему? Это из-за папы, да?

Она вопросительно уставилась на Эриэллу. Та промолчала, ничего не ответив.

— Он просто не знал. Он думал, что ты мне что-то нехорошее делаешь… Он не знал про крылья… Честно-честно… Он хороший! Он меня любит! Прости его, пожалуйста, Эриэлла… А?

Амали ухватила за указательный палец девушку, просительно заглядывая ей снизу в лицо.

— Нет.

— Почему? Тебе было… очень больно?

— Не только поэтому. Это наказание. За выбор.

— Выбор? Какой выбор?

— Он выбрал тебя. Пожертвовав другими.

— Как это? — не поняв, нахмурилась девочка.

— Если бы я умерла, то у всех эльфов не было бы будущего. Он знал это. Но все равно выстрелил.

— Но он же хотел защитить меня… (Растерянно.)

— Твой отец — правитель. Он должен заботиться обо всех, а не только о своих близких. Но хватит об этом. Бабушка тебе потом все объяснит. Вот твоя бабушка бы так не поступила…

Эриэлла уставилась в глаза Таурэтари. Та изменилась в лице, бледнея.

— А крылья нужно убирать, — секунду спустя повернулась к Амали Эриэлла.

— А я… А я не умею!

— Хм… — задумалась крылатая, критически смотря на Амалиру. — Хм… А ну-ка, посмотри мне в глазки… Хорошо. Могу научить. Не испугаешься?

— Нет!

— Даже после вчерашнего?

— Даже. Ты добрая!

— Хм… — приподняла брови Эриэлла, вновь хмыкнув, — ладно. Сейчас буду творить добро. Постарайся не кричать… А если в меня кто-то выстрелит в этот момент из лука… — обернулась крылатая к Таурэтари, — то я потом этому стрелку засуну его… Вместе с колчаном! И всем остальным тоже. Понятно?

Та только головой кивнула и обернулась отдать приказание.

— Иди сюда! — скомандовала Амалире Эриэлла. — И не бойся. Возможно, будет немножко страшно.

Наклонившись, она положила ладони ей на виски и пристально уставилась в глаза.

Прошло совсем немного времени, и Амалира испуганно втянула носом воздух. На лице девочки появилось сначала выражение страха, а потом откровенного ужаса, но она не издала ни звука, закусив нижнюю губу так, что та побелела.

— Молодец, — похвалила ее, выпрямляясь, Эриэлла, — не то что некоторые…

— У твоей внучки хорошие способности к магии, — сказала она, обращаясь к Таурэтари, — и у нее много силы.

— Спасибо, крылатая!

— Моей заслуги тут нет. И знаешь, что…

Эриэлла на секунду задумалась, чуть прищурив глаза:

— Вам нужен новый правитель леса. Прежний недостоин. Новым правителем будет Амалира!

— Но у нее есть старший брат… — растерялась Таурэтари, — и потом…

— Нарушение традиций? — закончила ее начатую фразу Эриэлла.

— Да.

— Значит, случившееся останется в летописях, — удовлетворенно кивнула Эриэлла. — Я так хочу.

— Да, вестница, — склонилась в поклоне Таурэтари, — как прикажешь…

— А тебя назначаю ее помощницей. Научишь ее всему, что должен знать правитель. Всему. В том числе и тому, что такое выбор и жертвенность.

— Да. Я выполню.

— Я буду правителем? — искренне изумилась слушавшая их Амалира.

Эриэлла повернулась к ней:

«Правительницей».

— Ой! А я тебя слышу! В голове! — подскочила та.

— Замечательно. Я сейчас открою крылья, а ты почувствуй, как я это сделаю. Поняла? — произнесла Эриэлла. — Внимание…

И за ее спиной распахнулись… блестящие черные крылья! Черные-черные, сверху донизу, с редкими темно-красными перьями.

— Ай! — испуганно взвизгнула Амалира, отскакивая назад.

— Эллай! — изменившись в лице, тоже отскочила назад Таурэтари.

Эриэлла озадаченно, снизу вверх, осмотрела сначала свое левое, затем правое крыло. Похоже, цвет их для нее стал тоже неожиданностью.

— Я не Эллай, — сказала она, поворачивая голову к Таурэтари, — я Эриэлла. Эллай больше нет.

— А ты, — обратилась она уже к Амалире, — не визжи! Крылья — это продолжение твоей души. Что в ней, то и на крыльях. Вот сейчас в твоей душе — маленький розовый поросенок, который еще и визжит.

— Я не поросенок, — обиделась девочка.

— Крылья не врут.

— А что тогда в твоей душе?

— Хм… Разве ты сама не видишь? В моей душе ночь, — немного подумав, ответила Эриэлла. — Ладно, оставим этот разговор. Ты ведь хочешь научиться летать?

— Хочу!

Некоторое время спустя.

Приложив козырьком ко лбу ладонь и сощурив глаза, Таурэтари вглядывалась в бледно-голубое октябрьское небо. Там, в прозрачной вышине, неторопливо плыли большие черные крылья. Рядом с ними, чуть впереди, скользили маленькие розовые крылышки. Отсюда, с земли, они казались совсем белыми.

«Хорошо, что в ее воплощении есть женщины, — подумала Таурэтари об Эриэлле, — женщины любят детей. Даже если они воительницы…»

Боги.

— Как она смогла с ним переговорить? Как? Ведь она же за Границей! — Коин был неподдельно возмущен.

Марсус пожал плечами — не знаю, мол! Мирана тоже вопросительно-недоуменно приподняла брови.

— Он из другого мира, — произнесла Диная, — вполне возможно, наша Граница для него Границей не является…

— И что, он может притащить их всех сюда обратно? — ошеломленно, видно что-то представляя себе, спросил Коин, обращаясь ко всем.

— Пусть они только попробуют тут появиться! — нехорошо усмехнулся Марсус.

— Может, это и имелось в виду как конец света, в пророчестве? — предположила Мирана.

Хель хмыкнула.

Эри.

Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной.
…
И Бассо возвратится… и Бассо возвратится… с победою домой!

Там вообще-то в оригинале было «с Тотошкою домой». Но Тотошки у меня, к счастью, нет, не обзавелся, а вариант «с Лукошкою домой!» был откровенно ущербен, поэтому будет «победою»…

Я энергично шел по неширокой дороге вдоль леса, напевая. На плече у меня лежала длинная (самолично вырезанная в каких-то кустах вроде орешника) палка с привязанным на ее конце белым узелком. Одежду на себе я преобразовал в легкое, легкомысленно розовое платье. Настолько короткое, чтобы свет от моих коленок был виден за километр. Короче, образ — наивная селянка на прогулке. Слева — стеной поднимаются деревья, наполовину потерявшие листву, а справа — что-то вроде луга с пожухлой травой и невысокими, редко стоящими кустарниками. Дорога была пустынна. Это внушало оптимизм. Оптимизм в том смысле, что на меня в конце концов, может, все же нападут… Мне нужны были таши — камни демонов. Созданная в припадке раздражительности и злости черная чешуя тянула на себя из меня прорву магии. Причем ощущалось это как грызущее нытье где-то в костях. Я несколько раз пытался сосредоточиться, желая определить конкретное место дискомфорта в организме, но из этого ничего не вышло. Прислушиваешься — вроде не болит. Отвлекся — опять ноет. Местная магия… Сихот бы ее в бок! Если ничего не создавать, не модифицировать одежду, то никаких проблем нет. Все ок! Но после последнего раза, когда в меня засадили стрелой, желание болтаться в одних тряпках у меня пропало.

«Стал их бояться?» (Внутренний голос.)

«Бояться низших? (Усмешка.) Ну это вряд ли. Просто надоело вытаскивать из себя стрелы…»

«В переводе это означает — пора взяться за ум? Или, может, пора повзрослеть?»

«Повзрослеть? Не… Взрослеть мне торопиться не надо… Впереди еще вечность. Куда спешить? Но нужно дожить до этой вечности…»

«Значит, все же за ум… Отец давно говорил — пора!»

«Ладно, всему свое время. Уму тоже. Хуже от этого мне не станет. Надеюсь. А броня — вещь совершенно необходимая для жизни…»

«Кто бы сомневался…» (Иронично.)

В общем, я решил, что бегать «голым» мне не комильфо и нужно что-то посолиднее. В тот день, когда я, матюкаясь, вытаскивал из себя эту чертову стрелу, мне пришла в голову идея обзавестись хоть какой-нибудь, но постоянной броней. Окружать себя магическим щитом не всегда удобно, особенно находясь в толпе, поэтому нужно что-то материально-твердое на теле. Однако влезать в местные изделия желания не было — тяжело, неудобно и не эстетично. Да и потом. Постоянно таскать на себе железо — это же прямой намек на то, что хозяин ходячей груды металлолома опасается за свою жизнь. Несолидно. Я же дворянин высшего разлива, маг-семицветик и подпольно демон. И вдруг эти железяки. Фи… Низкий класс! Задумавшись над этим вопросом, я решил, что неплохо было бы иметь броню, которая выглядела со стороны как обычная одежда. Ну камзол, там, платье… А на самом деле офффигительнейшая, непробиваемая шкура! Я обратился к знаниям богини, задав вопрос, как это сделать. Ответ получил и на радостях превратил тряпки в чешую, похожую на ту, что была у меня прежде. Чешую, вопреки своим мыслям о выглядевшей как обычная одежда броне. Соскучился, наверное. Получилось на первый взгляд неплохо. Достал чак, аккуратно потыкал. Тверденько! Насколько — проверять не стал. Только одну дырку залечил, и получить вторую, с размаха пробив лезвием свой новый прикид, не хотелось.

Потом проверю.

Проверить не получилось, руки не дошли, но вот побочные эффекты обнаружились. Преобразованная вещь не становилась другой, а меняла лишь форму, постоянно требуя подпитки магией на поддержание своей структуры. Что-то вроде динамического ОЗУ в компьютере. Пока есть напряжение — оно помнит. Выключили компьютер, данным привет! Да еще вещь-то на мне не одна. Руки, ноги, туловище, голова. Если все сложить — прилично по расходу получается. Я обдумал ситуацию, прикинул так и эдак и понял, что в решении проблемы могут помочь таши. Пусть камни собирают магическую энергию и отправляют ее на поддержание брони. Тем более что я знал, где и у кого их взять. Единственно — следовало предупредить поставщика, что собираюсь торговать с ним в ближайшее время. Поэтому я призвал Уртриша. Кроме того, меня посетила мысль — а не попробовать ли мне призвать какого-нибудь другого демона? Может, если я эльфийка, то получится пообщаться еще с кем-то, кроме этой недоросли? Попробовал. Призвал. Но, как говорится, «что такое не везет и как с этим бороться»? Из пентаграммы на меня вновь таращился Уртриш. Причем на этот раз в образе демона. Ну конечно, он же подделывается под вызывающего! Убожество…

— Привет, красавчег! — развязно поприветствовал я его, делая ручкой.

Тот в ответ ошарашенно замер, видно пытаясь сообразить, что происходит.

— Что же ты молчишь? — усаживаясь на облачко и закидывая ногу за ногу, насмешливо произнес я. — Давай, соблазняй меня! Богатствами там всякими, властью безбрежной. Может, любовь предложишь? Внеземную…

Стоит истуканом, молчит. Только что рот не открыл.

— У тебя в голове потрескивает, — ехидно говорю я после минуты молчания. — Ну уж скажи чего-нибудь, болезный, коль пришел!

— Ты же мужиком был… — наконец выдавил он.

— Все течет, все меняется, — философски протянул я, поднимая глаза к небу. — Все, кроме тебя в пентаграмме!

Короче, избавиться мне от него не удалось, но я его предупредил, чтобы он запасся камнями. Мне они потребуются в ближайшее время. Уртриш пообещал, что все будет в ажуре, на этом мы с ним и расстались. И вот теперь я занимаюсь добычей товара, который я надеюсь привлечь своим легкомысленным видом одинокой девушки, прогуливающей по темному лесу. Но пока поклева не было.

С эльфами я распростился просто. Сказал, улетаю — и все. Поголосили, падая на колени: прости, прости, но замолкли, смирившись. Сами знают, что такие вещи не прощают… И я не собираюсь! Просто помогу чуть-чуть… И все! Знания получил, пользуюсь, так что немножко должен… За те несколько дней, на которые я задержался, чтобы научить Амали летать (чтобы шею не свернула), я внимательней присмотрелся к эльфам и эльфийкам, пытаясь понять, чем же обусловлено их вырождение? Обратился к знаниям. Получил какой-то ответ. Именно какой-то, ибо ни понять, ни использовать его я не сумел. Вроде кто-то что-то сказал, а ты не понял. Так, как со стрелой, не вышло. Почему? А кто его знает? Может, проблема оказалась совсем другого уровня сложности, чем простая рана? И банально мне мозгов на нее не хватает? Пфф… Вполне возможно. Я же все же не бог, чтобы оперировать их знаниями!

«И что теперь делать?» — задал я тогда себе вопрос, поняв, что решить задачу на раз, два, три я не могу.

«Да ничего», — ответил я секунду спустя на свой вопрос. Будущее покажет. Либо мозг вырастет, либо у меня знаний больше станет, либо эльфы передохнут окончательно… Так или иначе, но проблема как-нибудь да решится. Посему гнать не будем, будем ждать оказии… А если Рассветный лес и вымрет, то происходить это будет весело. Амали им даст прикурить, не будь я я! Еще тот характерец…

— А хто это у нас тут такие ходют? — Под треск кустов со стороны леса на дорогу вылезли три фигуры.

Ну наконец-то, свершилось! А уж начал думать, что не встречу никого и зазря коленками сверкал… Три на два — это шесть камней… А нет ли там, в кустах, еще? Штучек эдак пять лесных татей?

Так, нужно что-то сказать в ответ. Ждут ведь, вон даже рты пооткрывали. Как назло, в голову ничего не идет. «Я маленькая бедная овечка?» Не… тут не сказка, а трагедия по сюжету…

— А че вы такие облезлые? — так ничего не придумав, поинтересовался я, окинув разбойников критическим взглядом. — Не кормят, что ли?

Судя по реакции, ответ был явно не в жилу. По их ролям тут должна быть моя паника и визг, а никак не оценивающий осмотр. Несколько секунд скрипения мозгами и попытка вернуться к сценарию.

— А вот мы тебя и съедим! — наконец подыскал подходящую реплику, видать, самый умный. — Потом… — многозначительно добавил он же, сделав зверскую физиономию.

— А что, вас всего трое? Троих мне будет маловато… — закинул я удочку насчет, нет ли кого еще в лесу.

А чего они не смеются? По идее моя фраза должна была их рассмешить. Что я не так сказал? Да, трудно вот так, без репетиции, с разными ролями на руках…

Мужики, насупившись, хмуро смотрели на меня. Я, оценивающе — на них. Пауза. Внезапно со стороны леса послышался звук скользящих по одежде веток, и на дорогу вышло еще… Раз, два, три, четыре, пять. Пять! Как заказывал!

— Тю! Девка! — радостно вскрикнул один из них, похоже, самый молодой. — И одна!

Впереди вновь прибывших шел мужчина, двигаясь так, что становилось понятно — вот идет настоящий воин. Не чета остальным в шайке. Ясно — атаман. На правой щеке — безобразный шрам. И чем-то он мне напомнил сотника третьего пехотного полка, выстраивавшего остатки своих людей у моего дома на колесах… Чем-то похож…

Не дойдя до меня трех шагов, атаман остановился и внимательно осмотрел меня цепким взглядом серых глаз, начав снизу, с ног, и дойдя взглядом до лица. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.

— Вот здорово! — сунулся было вперед молодой. — Сегодня будет веселая но…

Бац!

Кулак стремительно развернувшегося атамана врезался ему в ухо, сбивая того с ног.

— Прошу прощения, госпожа, за поведение моих людей, — повернувшись ко мне, сделал он глубокий поклон, — не обучены. Деревня!

Я кинул взгляд на упавшего. Тот лежал на боку в пыли и очумело тряс головой.

— Надеюсь, светлая госпожа на нас не в обиде? — распрямился атаман, поднял голову и снова встретился со мной взглядом. — Прошу нижайше меня простить, если мои вас как-то невольно задели.

— Хм… — сказал я.

Пауза. Главарь шайки смотрит мне в лицо, подельники, не соображающие, что происходит, замерли за его спиной.

Все-таки он сильно похож на сотника…

— Служил? — спрашиваю я атамана, наклоняя голову к плечу.

— Так точно!

— Что ж… Я не стану обижаться.

— Благодарю вас!

— Третьему имперскому пехотному полку скажи спасибо. И их сотнику.

— Обязательно скажу! И пиво поставлю, когда встречу!

— Здесь вряд ли… У Хель они все. Если только там… встретишь.

Атаман и шайка изменились в лице.

— Ладно, — усмехнулась я главарю, — бывай, служивый! Береги себя. Тебе на твоей дороге до третьего пехотного — рукой подать!

Шайка разбойников торопливо продиралась сквозь кусты подлеска, следуя за своим предводителем. Один из разбойников, приблизившись к атаману, задал вопрос сиплым голосом:

— А что это было… на дороге? Почему мы ее не ограбили? У нее ведь сережки были… И кольца… И баб у нас давно не было…

— Идиоты… — сквозь зубы прошипел, оборачиваясь на него, главарь. — Смерть это наша была, смерть! Понял?

— Не-а. Почему смерть? Нас больше…

— Хель тебя побери! Во-первых, она эльфийка! Ты что, действительно думаешь, что эльфы оставили бы нас в живых, тронь мы ее хоть пальцем? Совсем дурак? Их лес вон, рядом! Кто мы против них в чаще, а? Щенки слепые… И во-вторых, ты видел, как она на нас смотрела? Словно уже разделывать примерялась. Неужели ничего не почувствовал?

— Нет, — пожал плечами разбойник.

— А я почувствовал. Вот поэтому я атаман, а ты шелупонь деревенская! И шелупонью помрешь. Спасибо третьему пехотному, живы остались! Пусть вам, ребята, у Хель будет покойно… Если попаду в храм, свечку за вас поставлю. Обещаю.

«Дважды восемь — шестнадцать…»

«Ладно. На мой век разбойников хватит…»

«А это кто был? Представители славного Светлого ордена, что ли? Да у них на рожах все написано!»

«Я что, судья, что ли, чтобы судить их рожи? Занимаются люди, пусть занимаются. Мало ли какие у них были обстоятельства жизненного и экономического плана, приведшие их на дорогу. А передо мной они извинились. Так что… все нормально».

«Похоже, что кто-то просто становится сентиментальным…»

«Вполне возможно…»

Так. Ладно. Сентиментальный не сентиментальный — это не важно. Нужно двигать дальше. А атаман все правильно понял, зверюга такая. За это ему бонус — пусть живет. Думаю, что ожидать нападения больше бессмысленно. Вряд ли на такой безлюдной дороге на каждом километре — по банде. Так что можно спокойно разворачивать крылья и лететь отсюда.

«Смысл париться? Залетел в первую попавшуюся деревню — вопрос с камнями решил!»

«Я что, Разрушитель, что ли? Я девочка приличная… — С этими словами я распахнул крылья. — И хулиганить не буду…»

От шеи вниз потекла черной волной чешуя, растекаясь по телу со всех сторон. Заныло в позвоночнике.

«Совсем ку-ку? Зачем в небе чешуя? Лавры дракона спать не дают?»

«М-да… Это я как-то не подумал…»

Чвирк… чвирк… Чиии-вирк!

Меня разбудили громкие крики какой-то лесной пичуги.

Вот не спится же тебе, с неудовольствием подумал я, выныривая из сна: осень, октябрь, на юг пора, а ты все чвыркаешь…

Я потянулся, глубоко вдохнул и зевнул. Терпко пахло прелыми листьями и мокрой корой деревьев. Дождь там, что ли? Вот еще не хватало…

Я ночевал в лесу, на круглой полянке, замеченной мною с высоты. Вчера, после неудачного столкновения с лесными разбойниками я решил отложить добычу таши на потом и остаток дня провел в воздухе, приближаясь к цели своего путешествия — Вечному лесу. По прикидкам, мне было до него дней пять лета. Там я ожидал получить теплый прием и знания по порталам. Таурэтари рассказала, что эльфы, живущие в том лесу, после катастрофы унесли с собой больше всех книг. Поэтому я надеялся, что найду у них то, что мне нужно.

— Сихот… дождь… — В мою ладонь, выставленную за стенку облачной палатки, падали мокрые капли. — Как же я полечу?

Я втянул руку обратно и поднес к лицу, желая взглянуть на капли.

Бумс! Это не моя рука! В смысле… не Эриэллы! Это рука Эриадора!

Я пошевелил пальцами — шевелятся! Мои! А остальное?

Я провел обследование, быстро ощупав себя. Вот здорово! Лег спать Эриэллой, а проснулся Эри! Ну и дела! Выходит, иллюзия моя рассосалась как-то сама собой?

Я уставился на точку сборки.

Да, все нормально. Белое светящееся пятно на ее месте, мешавшее увидеть, куда идут энергетические линии, пропало. Все видно, все как нужно. Вот только… вроде как-то меняется ее яркость? Или нет?

Я понаблюдал минут десять и подвел итог — меняется! Медленно-медленно возрастает, а потом так же медленно тускнеет.

Странный эффект, раньше такого не было. Всегда свет был ровным, постоянным. Больше, меньше, но без всяких пульсаций! Что это может значить?

Посмотрел я, поприглядывался, поразмыслил, но ничего умного в голову не пришло.

Хорошо, внесем в список необъяснимых явлений того мира, поставим галочку и будем мониторить! Придется после завтрака заняться возвращением себе образа Эриэллы… Я ведь к эльфам собрался! А пока нужно вставать… Посмотреть, что там с погодой, умыться и позавтракать…

Я сел и выглянул наружу.

Обложило-то как! Все небо в серых тучах. И дождь идет. Не сильный, скорее моросящий, но лететь в такую погоду противно. Были бы еще крылья как крылья, а то ведь перо. Намокнет, в разы крылья потяжелеют. Не намашешься потом… Стоп! А крылья-то у меня остались? Тело ведь другое стало!

Я вскочил и напрягся, пытаясь раскрыть крылья. Еще напрягся. Еще… а вот дудки! Нет ничего! Исчезли! Не, я на такое не согласен! Категорически. Как это без крыльев? Нужно срочно вернуть Эриэллу назад — иначе застряну в этом лесу!

Сказано — сделано! Сосредоточившись, я вынул «кусочек изображения» из памяти и приступил к работе. Однако, как говорится, не тут-то было! Иллюзия не пожелала «ложиться» на мою «решетку». Ее нити совершенно не хотели обвиваться вокруг прутьев моей. Более того, они отталкивались! Первый раз в жизни вижу такое!

Безрезультатно провозившись с четверть часа, я был вынужден в конце концов опустить руки и констатировать, что наложить на себя образ Эриэллы я не могу. Вот не могу — и все! И не знаю почему!

Минуты три посидел, пошипел от злости, потом в голову пришла идея сделать какую-нибудь другую иллюзию. Проверить. Результат удручающий. Настолько все топорно вышло, что самое лучшее — убрать и не позориться. Почему-то расстояние между нитью и линией решетки получалось очень большим, и я никак не мог его уменьшить. Но при таком большом зазоре при движении «картинка» будет съезжать, и для того, чтобы увидеть, что это фальшивка, не нужно быть даже магом. Все видно обычными глазами. Получалось, что теперь я был способен только на статику. Неподвижные иллюзии. Шкаф там, пугало… в огороде.

Дурацкий мир, дурацкое тело, подвел я итог своей бесплодной почти часовой возне. Заколебало все! Неужели это последствия моего спонтанного превращения в крылатую? Похоже, что так… И как теперь быть? Посреди дремучего леса, один, без дороги… Каким образом я отсюда выберусь?! Пешком? Да с ума можно сойти! Я что, лошадь, что ли, по буеракам всяким шляндать? Ну я и попал! А еще у меня были планы, которые накрылись теперь медным тазом! Что же теперь делать? Хм… Что делать, что делать? Позавтракать! Думать потом будем!

Я залез в свой супермешок и достал оттуда хлеб с ветчинкой, пару огурчиков и кипящий чайник. Покидая эльфов, я позаботился о своих закромах, плотненько набив мешок с расчетом недельки на три. Запас карман не тянет!

Вот и пригодилась… моя предусмотрительность, подумал я, хрупая огурцом и хмуро смотря на мокрую стену деревьев. Хорошо, если за три недели пешкодралом выберусь из этой рощи…

Выбраться-то я выберусь, не пропаду. Вот только — куда выбираться теперь? Так я к эльфам направлялся, но в таком виде они меня к себе не пустят… Хорошо, что это случилось только сегодня, а не в их лесу. Вот смеху-то было бы! Вряд ли бы я от них удрал без крыльев. Луки эльфов — быстрые… пришпилили бы к столетнему дубу, и висел бы я на нем бабочкой…

— Эх! — Я глубоко вздохнул.

Облом за обломом. Что за жизнь? Ладно. На библиотеке Вечного леса ставлю пока крест. Ставлю, имея в виду, что у них что-то там может быть. Дальше… А дальше… нужно решить, куда мне теперь. Варианты следующие: вернуться в университет, до архива которого я так и не добрался, посетить магов, которых мне порекомендовал Мотэдиус, и… и отправиться в свободный поиск! Например, найти тех, кто снабдил мятежников порталами, и узнать у них секрет. Хм…

Я подобрал под себя ноги, сев по-турецки, и погрузился в раздумья, просчитывая последний вариант развития событий — свалить за границу. Он выглядел очень перспективно. Однако, чем больше я прикидывал, тем скептичней становилось выражение на моем лице. При всей его заманчивости вариант имел множество проблем, успешное решение которых не было стопроцентно гарантировано.

Во-первых, я банально не знал, откуда взялись эти наемники, появившиеся на поле сражения. Конечно, я слышал разговоры (на уровне сплетен) по этому поводу, но в них назывались три разных государства, поэтому круг поисков был достаточно широк и размыт. В свое время я собирался прояснить этот вопрос, но потом все как-то куда-то понеслось, и я не удосужился им заняться. Наверняка соответствующие структуры и у императора, и у нашей гильдии знали больше, чем я, но идея идти с ними на контакт мне не нравилась. Но и мотаться по трем государствам, выясняя, кто тут империи козни строит, тоже бредово.

Во-вторых, в каком статусе я пересеку границу? Допустим, как студент, по обмену опытом, еще туда-сюда. Но следует учесть, что студент-то я не простой! Радужный, а главное — темный! А темные тут не просто так. Вроде ядерной ракеты на Земле. Вещь ацкая и страшная, к которой никто в своем уме не подойдет, но нужная. Поэтому сразу на границе возникнет вопрос — а чего это он, собственно? Причем вопрос возникнет и с той и с этой стороны. Два вопроса, на которые у меня нет ответа. Можно, правда, давить на жалость, рассказывая сопливую историю о потерянных способностях, но уверен, что в СБ полно параноиков. Они лучше перебдят, чем недобдят. Фиг кто меня выпустит! Конечно, можно перейти границу незаконно… Но тогда будут другие приколы. Не сомневаюсь, что нас со Стефи уже давно «срисовали». Сколько народу толклось вокруг, пока я развлекался! Конечно, у здешней службы фотоаппаратов и компьютеров нет, но недооценивать их возможности совершенно не стоит. Достаточно вспомнить ту папочку с собранными на меня документами. Уверен, что подобные папочки есть не только в империи. Возможно, не такие толстые, но есть. Так что внимание мне будет обеспечено. Стоит только мне у них засветиться — и все! «Темный маг из империи, потерявший способности, интересуется порталами? Да что вы говорите? Как интересно…» Много я чего после этого узнаю… посадят как шпиона.

Можно, конечно, сказать, что я «выздоровел». Но тогда я стану перебежчиком. И как говорил шевалье д'Артаньян: «Обо мне плохо подумают здесь и дурно встретят там!» Доверия мне никогда не будет. Еще здешние грохнуть постараются, дабы я не достался врагу. Да и не могу я так поступить! Я уже принес клятву на служение империи.

В общем, вариант с заграничной поездкой весьма аморфный и непонятный. Количество проблем велико, результат никак не прогнозируемый. Все на волю случая… Еще неизвестно, что я у них там найду. Может, они просто где-то коробочку с артефактами в песках раскопали. Завалялась со времен древних. Зарядили и пользуются. Вот и все. А я на такие жертвы и лишения пойду ради тупых побрякушек! Мне ведь знания нужны, а не артефакты. Поэтому вариант с заграницей я отбрасываю. Остаться в империи выглядит разумнее. Тут у меня уже есть какие-никакие подвязки и можно крутиться. Во-первых, маги, занимающиеся порталами, во-вторых, архив университета. Перед моим отлетом ректор говорил об оформлении для меня пропуска. Может, уже сделали? А как я вернусь? Что мне скажет ректор?

— Да, собственно, а что такого? — пожав плечами, вслух сказал я. — Ничего же не случилось!

То, что я немножко попридурялся, знает только он и Стефи. Стефи я просил, она будет молчать. А ректор… Ректору тоже выгодно молчать. Он со мной теперь в одной лодке, хе-хе. Думаю, что он меня не сдаст…

Я попробовал представить себе разговор ректора и агентов службы безопасности: «…а потом он стал эльфийкой, отрастил себе крылья и улетел…»

Ректор говорит это, сидя у края стола, доверительно наклоняясь к собеседнику и сделав большие глаза. А эсбешник так потихонечку-потихонечку отодвигается и с перекошено приклеенной улыбкой лихорадочно пытается сообразить, сколько же шариков выскочило из роликов в голове у господина архимага? И не пора ли ему вызывать спецпятерку варг по варианту «молния»? Дедушку полечить. И есть ли лично у него шансы уйти из кабинета своими ногами?

«Не. Вряд ли меня Мотэдиус сдал», — решил я, представив себе картину такого возможного разговора. Доказательств никаких, а выставлять себя в глупом виде господин архимаг наверняка не захочет. Мне так кажется…

Единственно, не разберет ли он меня на запчасти, чтобы узнать, как все произошло? Хм, тоже вариант. Ну Мотэдиус не такой человек, и можно в разговоре с ним ввернуть что-то про бывших богов. Мол, у меня что-то с ними есть, но что конкретно, не скажу. Тайна! Вряд ли он захочет в такие тайны соваться. С богами связываться — себе дороже! Они всегда безбашенные. И тогда Мотэдиус, повязанный общей тайной и знающий, что я имею отношения с сильными мира сего, превращается для меня в неплохой ресурс… Ресурс, который можно использовать… Главное — слишком не зарываться при этом…

Я задумался, прикидывая, как можно применить ректора себе во благо. Неплохие варианты вырисовываются! Учиться не буду как инвалид умственного труда, пропуск в архив я из него вытрясу, покрывать он меня будет… Все просто в ажуре!

Только может опять всплыть вопрос, что я ментальный маг… Помнится, в службе безопасности был разговор о клятве… Но поскольку я потерял способности, то какая может быть клятва?

Магию свою я ощущаю сейчас так же, как и после Камня слез — вывернутой. Меня после этого инвалидом и признали. Почему в этот раз должны среагировать по-другому? Так что отбрешусь как-нибудь, а Мотэдиус поможет. Скажу ему: «Вот принесу клятву и заложу тебя как на духу, ибо не смогу после нее молчать!» Думаю, он найдет аргументы, чтобы избавить меня от этой процедуры. А не найдет или не захочет — сбегу, и все! Не думаю, что меня прямо так сразу схватят и потащат в застенок клятву приносить. Я же дворянин, в конце концов! Лояльный и с боевыми заслугами. Мне протокол в обращении со мной положен! Для начала просто обязаны предварительно поговорить. Так что с этим особых проблем не вижу. Правда, надо быть аккуратным, чтобы никто не заподозрил меня в том, что я умею магичить. И все. Думаю, такое прокатит. В общем, направлю-ка я свои стопы в столицу! И деньжатами там можно быстро разжиться, ибо их почти нет. Да и цивилизация там какая-никакая есть. По дороге еще можно будет заехать к рекомендованным магам, сделать себе алиби. Если Мотэдиус начнет посторонним нести ахинею про крылатую, покажу его рекомендательные письма, скажу: «Вот, он меня сам послал! Я ездил. Лечите его!» И Сихот он чего докажет! Решено! Определиться теперь, где эта столица…

Я не представлял себе, в какую сторону мне двигать. У эльфов я просмотрел все карты, какие были, все запомнил и знал, где что находится. Но до сегодняшнего утра я ориентировался в воздухе, с высоты. Там это делалось без проблем. Как же теперь определить направление с земли? Вчера, приземляясь на поляну, я даже не подумал зафиксировать себе приметные объекты, бестолочь! Впрочем, откуда я знал, что с утра у меня будут такие проблемы?

«Можно определить направление сторон света по солнцу…» — начал вспоминать я. Но на небе тучи, и солнца нет… Сколько будет идти дождь? А кто его знает… Что еще? Более длинные ветки указывают на юг… Хм. Деревья вокруг так плотно растут, что ветки у них только на макушке, как у пальм. Ничего длинного там нет, а то, что ниже, отсохло. Короче, какие-то попугайские хохолки на верхушках из увядших листьев. Тоже мимо… С северной стороны ствола дерева обычно растет мох…

М-да? В этом темном подвале, как эта чаща, мох наверняка растет со всех сторон деревьев. Ему там самое то — сыро и сумрачно… Еще? Больше ничего на ум не приходит…

«И какие у меня варианты?» — запустил я в сторону ближайших кустов остатком огурца.

Да никаких! Случай правит бал! Выберу там, где деревья пореже стоят, и пойду туда! Неохота, правда, по мокрому лесу шлепать. Скользко. Может, подождать до завтра? Высплюсь. А там, глядишь, солнце появится, я и определюсь… Мне теперь в принципе спешить некуда…

Хорошо. Наметки есть, окончательное решение приму, если вдруг завтра распогодится. А сегодня… Сегодня отдыхаю и занимаюсь магией! Может, удастся решить проблему с иллюзиями? Все!

Я удобнее уселся внутри своего шалашика и, протянув руку, достал гитару:

Никуда, никуда… нельзя… укрыться нам![2]

Гадалка.

С глухим звуком Стефи захлопнула томик стихов и, блаженно потянувшись, подняла голову к чистому, без облачка, голубому небу:

— Как хорошо!

Воздух был холодный, чуть колючий и пах сухими осенними листьями. Яркое, но не греющее осеннее солнце светило сквозь голые ветви деревьев. В столицу пришла осень. Стефания с книжкой на коленях сидела в укромном уголке университетского парка. Было утро воскресенья, и на скамейках, стоявших вокруг старого, потемневшего мраморного фонтана, никого не было. Все еще спали или только просыпались. Стефи же не спалось. Вскочила в самую рань, поняв, что дальше спать она не сможет. В душе было ощущение чего-то такого… светлого, яркого, ждущего. Которое случится ну вот-вот, может, даже сегодня! Как океан любовь моя…

Встав и походив по комнате, она решила пойти погулять, воспользовавшись пустотой парковых дорожек. Люди ей были ни к чему. Они лишь отвлекли бы от переживания этого бархатистого чувства ожидания праздника, которое жило в ее душе. Прихватив с собой книжку со стихами, она пошла к своему любимому месту — посидеть, почитать, помечтать…

— Ой!

Опустив глаза, Стефи неожиданно увидела на соседней скамейке женщину. Старушку. Странную…

— Здравствуй, девочка, — с ласковой улыбкой кивнула ей та, — хорошее нонынче утро…

— Здрр-аствуйте… — от неожиданности с трудом выговорила приветствие Стефания. — А вы, простите… кто?

— Я? Я гадалка! Разве ты не видишь?

В подтверждение своих слов старушка, разведя руки в стороны, растянула за своей спиной большой цветастый платок.

Наклонив голову к плечу, Стефи изумленно смотрела на нее большими глазами. Она видела в городе гадалок. Особенно много их было на рынке. Они ходили обычно по несколько человек, в длинных красных или синих юбках, с яркими цветастыми платками на плечах, громко и крикливо зазывая к себе. Но…

Внезапно Стефания поняла, что ее так удивило. Она была на них не похожа! Юбка, платок… Да, все как у тех, но вот все остальное… Те были толстые и смуглые, а эта сухопарая и светлокожая. И… глаза! Ее взгляд… Взгляд, которым она смотрела на Стефи… Бесконечно мудрый и немного уставший. Казалось, что она знала о ней все — ее прошлое, настоящее и будущее…

Смежив на секунду веки, Стефи потрясла головой. Вновь открыв глаза, она посмотрела на незнакомку. Накатившее наваждение пропало. Ничего особенного во взгляде той не было. Простые стариковские глаза, смотрящие с легким насмешливым прищуром. С эдакой хитринкой.

— Как вы сюда прошли? Это территория университета. Посторонним сюда нельзя.

— Ой, милая моя, не спрашивай, — ответила старушка, вновь закутываясь в платок. — Шла я себе, шла… И пришла.

— И вас… пустили?

— Ну ты же видишь, — хитро улыбнулась в ответ та.

— А… ну да… — растерянно сказала Стефи и замолчала, не зная, что еще сказать.

У фонтана на продолжительное время повисла тишина. Старушка, улыбаясь, разглядывала Стефи, а та чувствовала себя под этим изучающим взглядом неуютно. Наконец ей это надоело. Поняв, что уединение ее нарушено и внезапно появившаяся незнакомка никуда не собирается уходить, она встала со скамейки и сделала пару шагов.

— Ну… я пойду, — произнесла она, обращаясь к старушке, и добавила, решив, что, уходя, нужно попрощаться. — Светлого вам дня, матушка!

— Постой, милая девочка, — вскинулась та, — не спеши уходить! Разве ты не хочешь ни о чем меня спросить?

— О чем? — удивилась Стефи.

— О своем будущем. У гадалок всегда спрашивают о будущем.

Стефи нахмурилась. Она слышала немало историй о людях, которым нагадали их будущее. Все они заканчивались если не совсем плохо, то просто плохо. «От судьбы не уйдешь…» — так обычно заканчивались эти истории. При этом рассказчик глубоко и грустно вздыхал, опуская плечи. Для себя Стефи давно решила, что как бы там ни было интересно, что там, в будущем, но лучше не искушать. Что будет, то и будет. Тем более все эти предсказания большей частью — вранье. Будешь потом понапрасну думать, а оно не случится… Поэтому Стефи всегда отказывалась от подобных сомнительных предложений.

— Гадать — Сати гневить! — резко ответила Стефи слышанной присказкой.

— Хи-хи, — хихикнула в ответ собеседница, — какая ты хорошая девочка. Чтишь богиню. Это замечательно. Но я чувствую в тебе желание… знать! Настоящее желание, а не просто любопытство. В твоей жизни многое произошло и немало еще случится… Я вижу, что путь твой лежит высоко. Очень высоко. Жизни многих людей будут зависеть от тебя… От того, что ты решишь… В том числе и жизнь твоего принца. Разве ты не хочешь узнать?

Стефи замерла. Холод колючими мурашками пробежал по ее спине. Расширенными глазами она смотрела на весело улыбающуюся старушку.

— Не бойся. От судьбы не уйдешь, это правда, но судьбу можно изменить. Однако для этого сначала нужно знать ее. Хочешь… знать?

Незнакомка наклонила голову набок и с хитрым прищуром посмотрела на девушку.

— Кто… вы? — прошептала непослушными губами Стефи.

— Я? Я простая рыночная гадалка, — улыбнулась ей в ответ та, — предсказываю будущее по картам, линиям руки, костям и камням. И я хочу тебе погадать. Я брошу камни. Ты у нас — светлый камушек… Белый агат.

С этими словами гадалка встала и вынула непонятно откуда длинный черный мешочек. Развязав его, она высыпала себе в левую ладонь большую горсть разноцветных камней. Секунду глядела на них, а потом повернулась к Стефи и подбросила их вверх. С таким расчетом, чтобы, падая, они осыпали девушку. Стефания на миг зажмурилась, втянув голову в плечи, ожидая, что ей сейчас попадет по голове. Но камни не упали. Они закрутились вокруг нее разноцветной круговертью. Раз! Цветное мельтешение замерло, и камни неподвижно повисли в воздухе, окружив Стефанию переливающимися на солнце искорками.

— Замри и не двигайся, — сказала старушка, направляясь к Стефи. — Так, и что тут у нас?

— Хм… — задумчиво протянула она, обойдя вокруг Стефании. — Мирочка, я гляжу, постаралась… Душу вложила, затейница… Но только столько нам не нужно… Мы сделаем так…

Гадалка протянула руку и аккуратно взяла пальцами белый камушек, висевший рядом с большим красным камнем.

— Вот сюда. — С этими словам она передвинула его так, что он оказался посредине, между красным и большим черным камнем.

— Посмотрим… — Гадалка выпустила его из рук. В тот же миг все камни, окружающие Стефанию, пришли в движение. Вновь несколько мгновений цветного кружения, и камни замерли.

— Угу, — удовлетворенно кивнула гадалка, увидев их новое расположение, — теперь хорошо. А эти сюда…

Два маленьких камушка — розовый и голубой — были передвинуты к черному.

— И эти… — Гадалка переместила еще несколько камней. — Все!

Камни снова покружились вокруг Стефании и замерли.

— Вот теперь хорошо, — одобрила гадалка, обойдя Стефи кругом и внимательно осмотрев новую композицию. — Теперь все должно быть хорошо.

— Запомни, — обратилась она к Стефании и смотря ей прямо в глаза, — тебе нужно опасаться темноглазого демона. Он может все погубить. Но если ты сможешь совладать с ним, ты всех спасешь. Себя, его, твоего принца и будущего императора. Прими его таким, какой он есть. Мирана щедро оделила тебя любовью, и я тут ничего уже не сделаю. Поэтому тебе придется разделить свое сердце… Если сумеешь — ты не пожалеешь. Еще ты должна опасаться людей в белом…

— Сати! Что ты тут делаешь?!

Громкий окрик перебил гадалку, заставив ее умолкнуть.

— Почему ты не приходишь на совет?

У фонтана в искрящемся сиянии стояла невысокая девушка, а вернее, почти девочка, с длинными золотым волосами и возмущенным выражением на лице. Одетая в легкую белую тунику, она сжимала в руках маленький скипетр.

«Богиня Мирана! — молнией пронеслось в голове у Стефании. — А гадалка вовсе не гадалка, а богиня судьбы!»

Стефи почувствовала, как у нее свело в холодном спазме ужаса живот и начали подгибаться ноги.

— Не пугай девочку, — ответила Сати и повела плавным движением руки в сторону Стефи.

Камни, висящие в воздухе, исчезли.

— Что ты с ней сделала? — громко спросила Мирана, обращаясь к Сати.

— Немножко исправила твои старания… А ты, как обычно, нарушаешь заведенный порядок.

Разноцветные одежды и платок пропали. Теперь на богине было облегающее фигуру платье из черной тьмы, по которому тут и там мерцали разноцветные камни. Желтые, красные, голубые, цвета малахита и утренней зари… А сама богиня судьбы превратилась в молодую женщину с короткой стрижкой.

— А что было не так? Ответь! — потребовала богиня любви.

— Надеюсь, ты сделаешь все правильно, — не ответив, обратилась Сати к Стефании, неотрывно смотря ей в глаза. — Будь умничкой, девочка, и все будет хорошо…

Она, исчезая, медленно таяла в воздухе.

— Сати! Стой! — крикнула Мирана.

Но та уже исчезла. Еще несколько секунд в воздухе колебался черный силуэт, мерцая камнями, но затем исчез и он.

— Уф! — раздраженно топнула ножкой богиня любви. — Вот никогда она ничего не объяснит!

Мирана перевела взгляд на стоящую соляным столпом Стефи и нахмурилась.

— Слышала, что тебе было сказано? — сварливо спросила она. — Ты должна сделать все правильно!

Несколько секунд она ждала ответа, но поняв, что в ближайшее время от окаменевшей девушки ждать его бессмысленно, искривила губы, хмыкнула, дернула плечиком и тоже исчезла.

У фонтана осталась одна Стефи.

Эри.

Понападавшая с деревьев листва и хвоя, напитавшаяся влагой под постоянным дождем, чуть шипела под моими сапогами.

«На глине, что ли, тут все растет, — подумал я, — совсем земля ничего не впитывает…»

Пошел уже четвертый день моей принудительной пешеходной прогулки. Все это время, днем и ночью, постоянно шел дождь, прекращаясь иногда на полчаса лишь за тем, чтобы начаться вновь. Было сыро, противно и скользко. Если бы не Абасовская палатка, я бы уже начал плесенью покрываться. А так еще как-то можно жить… Вообще за эти дни у меня было вдоволь возможностей попрактиковаться в знаниях, почерпнутых из книги давно умершего натуралиста. Поймал я пару каких-то диких птиц, используя заклинание сумрачного охотника. Два серых шара, мотаясь друг вокруг друга, унеслись куда-то за деревья и минут через пятнадцать вернулись, неся зажатыми между собой птичью тушку в светло-коричневом оперении. Птичку я ощипал, тоже используя заклятие из книги натуралиста.

Раз — на секунду в воздухе повисла шкурка, утыканная перьями.

Два — она отлетела в сторону.

Сходил, поднял, посмотрел. Целая кожа, вся сплошь утыканная перьями. Один разрез вдоль всего тела по спинке.

Я держал шкурку на весу двумя пальцами и рассматривал полученный результат. Вообще-то я рассчитывал, что будут выдраны только перья, а кожа останется. Запекать оно лучше в коже… Но если делать чучело, то весьма удобно. Наверное, Абасо заточил заклинание именно под это. Под чучелки…

Птичку я зажарил, используя заклинание духовки. Получилось так себе. Не, все замечательно прожарилось и приготовилось, но мясо оказалось с каким-то странным привкусом. Куснул пару раз, да и выкинул. Не понравилось. Еще я рыбу ловил. Тоже используя магию. Привлек приманивающим заклинанием. Приплыла. И не одна. Таращится на меня из-под воды, а я таращусь на нее с берега. Как ее достать? Не лезть же за ней в воду? Но тут я вспомнил про свои телекинетические руки и, подхватив ими две крупных понравившихся мне рыбины, выдернул их из реки. Ничего так оказалась рыбка, единственно — костлява чересчур. Можно было бы ей иметь костей и поменьше… В общем, в лесу пропасть мне было сложно. А точнее, невозможно. Если только упасть в берлогу и свернуть в ней шею… И то вряд ли. Знания врачевания, полученные от эльфийской богини, никуда не делись. Проверил и даже поэкспериментировал на практике. Выскочил тут на меня два дня назад какой-то раздраженный медведь. Здоровый. Уж не знаю, что там у него приключилось в жизни и чего он такой нервный был, но, увидев меня, он резво рванул в мою сторону, намереваясь, видно, поправить себе настроение. Ни секунды не раздумывая, практически на автомате, я засадил ему в морду «шок любви». Миша, взрыкнув, с разгону плюхнулся на пузо и пошел юзом по мокрым листьям, раскинув лапы в стороны. Я по-быстрому добавил ему еще пару раз и, убедившись, что агрессор попыток встать не предпринимает, стал смотреть — чего он там?

Медведь лежал неподвижной мохнатой горой темного мокрого меха, полузакрыв глаза.

— Ну ты… животное, — сказал я, неспешно подходя к нему, — сдать бы тебя на окорока, но вот только мясника рядом нет… Повезло тебе, чучело…

Тот в ответ лишь слабо шевельнул ухом. От него сильно пахло мокрой шерстью и зверем. Я присел на корточки рядом, несколько секунд рассматривал, а потом легонько потыкал указательным пальцем ему в черный мокрый нос. Мишка шумно выдохнул. Но попытки встать даже не изобразил.

— Что, тащишься, зверюга? — понимающе усмехнулся я. — Вот уж обломилось тебе сегодня… Ладно, коль ты попался на моем пути, проведу я с тобой пару смелых опытов… Не пропадать же добру? Проверю, как там у меня со знаниями от эльфийской богини…

Используя свои новые умения, я не спеша по слоям просмотрел медведя. Кожу, мышцы, внутренние органы. Как бьется сердце, заставляя бежать по артериям кровь, как расширяются и опадают легкие, насыщая текущие сквозь них кровь кислородом. Даже сам процесс сброса углекислоты и забора кислорода подсмотрел. Так интересно! Я себе организовал кресло-облачко и устроился рядом с объектом своего исследования в сухости и комфорте. Мишка несколько раз приходил в себя и пытался проявить двигательную активность, но я ему вкатывал еще одну дозу «наркоза», и он затихал до следующего раза. Очень понравилась мне реакция в его мозгу в момент «шока». Какие-то просто фейерверки. Разноцветные пульсации и цветные взрывы в его разных частях. На первый взгляд, совершенно хаотичные, но после третей «анестезии» стала заметна повторяющаяся картина. И еще голубые волны по позвоночнику, вдоль спинного мозга. Очень красиво.

«Нужно обязательно будет попробовать это нарисовать!» — сделал я себе заметку на память.

Я долго развлекался, изучая медведя. Часа два с лишним потратил. Наконец я почувствовал, что засиделся и, пожалуй, пора бросать заниматься натурализмом и двигать дальше.

— Ладно, животное, — сказал я, вставая на ноги, — пошел я. Недосуг мне. Могу сказать напоследок, что здоровье твое отменное и все внутри у тебя нормально (ну, по крайней мере, мне так кажется!). Так что прожить ты должен долго, если, конечно, будешь себя беречь. Не попадайся охотникам, не дерись с другими медведями и хорошенько чисти зубы на ночь! Будешь следовать моим рекомендациям — проживешь сто лет. Ну бывай, животина! — Медведь в ответ на мой спич лишь слабо пошевелил ушами.

Еще раз на прощание сделал я ему «шок любви» (так сказать, «на посошок») и пошлепал прочь по мокрому лесу, размышляя над вопросом — а чего я его не грохнул? Скастовал бы вместо «шока» «копье праха» — и от миши бы только когти на земле остались бы. Или «паралич». Правда, он парализует все мышцы, и объект воздействия банально задохнется через пару минут, если не снять заклинание. Ну в принципе медведем больше, медведем меньше! Какая разница? Может, я действительно добрый, как уверяла меня Стефи? Гуманист-природовед… Да и Амали тоже об этом говорила… У нее медвежонок тряпочный есть. Любит она с ним таскаться… Кошмар какой-то! Это что, на меня так сильно тела влияют? Не приведи Сихот, если это правда…

Поздно ночью, встав на ночевку, я был разбужен своей охранной системой, установленной вокруг поляны. Судя по вибрации, там было что-то крупное.

«Ну и кого там несет», — подумал я, сонными глазами смотря в направлении приближающего гостя и одновременно слушая ментал, пытаясь понять — чего ожидать?

Большое. Темное. Сопит. Агрессии не чувствую… Скорее добродушие. Медведь! Блин… Все ясно!

Мише, видно, понравилось его дневное приключение, и он отправился по моим следам с целью продолжить «приятное знакомство». Но в этот раз настроение у меня добродушным не было. Вот еще, будут тут меня будить по ночам всякие очарованные медведи!

— А ну пшшшел отсюда, скотина! — зашипел я на него змеей.

Но скотине мое шипение было безразлично. Шел себе да и шел вперед.

Так, значит? Игнор, значит? Ладно. Что там у меня из неромантических заклинаний есть? Не то… Не то… Это вообще ацкая вещь… Но ведь было же! А, вот оно — «ужас»! Синий… сиреневый и серый… О, даже как! Три варианта. Думаю, хватит с него синего «ужаса». А то еще навалит с перепуга, вонять потом будет…

— Ша!

Легко свившееся заклинание улетело в сторону приближающегося зверя. Медведь взревел и ломанул куда-то вбок, через кусты.

Эх, подумал я, прислушиваясь к удаляющемуся топоту и треску веток. Не сообразил! Нужно было сначала сориентировать его в нужном мне направлении… Завтра бы полдня по просеке шел…

Потянувшись, я зевнул.

Разбудил, животное… Такие варги с голыми ногами снились… Хм? Варги? Голыми? Это еще к чему? Может… распогодит?

Варги.

— Тетя! Бассо пропал!

— Как пропал?! Он же только что в кроватке лежал?

— Лежал! А сейчас нету!

— Не может быть!

Эстела подскочила на ноги и ринулась в соседнюю комнату. Все верно! Две кроватки. В одной спит внучка, а внука нет! Пусто!

— Ведь мы же сидели тут! — потрясенно повернулась она к Дине. — Мимо нас никто не мог пройти! На окне решетка! Под окном охрана! Куда же он мог деться?

Дина ответила тетке безумно перепуганным взглядом. Секундная пауза…

— Тревога! — Начальница тайной стражи ринулась к выходу. Туда, где стоял ближайший пост охраны. — Тревога всем постам!

С четверть часа на сверхсекретном объекте творилась форменная истерия, главной движущей силой которой была Эста. Дина сидела в комнате под охраной двух варг, вытаращив глаза и крепко прижав дочь к груди. По коридорам и лестницам, вдохновляемые Эстой, носились варги, осматривая все углы и эмпатически пытаясь обнаружить врага. Хлопали двери, перекликались голоса, скрипели половицы. Пятерка, вооруженная амулетами, сканировала двор, ища спрятавшегося под иллюзией мага. Нарезая, наверное, уже пятый или шестой круг, Эстела заскочила в комнату, где сидела Дина. Окинув взглядом племянницу и убедившись, что с ней все в порядке, она заглянула в детскую, собираясь бежать дальше. Заглянула и встала как вкопанная, вытянув шею.

— Вот же он… — севшим голосом, произнесла она.

— Где? — подскочила к ней Дина.

— Вот… — недоуменно показала рукой Эста.

В кроватке Бассо мирным сном младенца спал ее хозяин, чуть посапывая носиком.

— Басик! — сунув тетке в руки дочь, кинулась к нему Дина.

Басик был вытащен и разбужен на предмет осмотра, категорическое несогласие с которым он тут же заявил во всеуслышание. Вердикт — жив, здоров, все на месте!

— Что же это было? — задумчиво произнесла Эстела часом спустя, расслабленно сидя в кресле после беготни. — Версия с похищением не выдерживает никакой критики. Украсть, чтобы затем положить обратно? Чушь!

— А что тогда? — спросила Дина, сидевшая на диване и не выпускавшая детей из рук.

— Тогда? Думаю, что тогда остается единственный вариант — папочка… наследил.

— Наследил? Как это? — нахмурила брови Дина.

— Он ведь у тебя кто? Маг, — пояснила Эста. — Вполне возможно, что Бассо унаследовал от него какие-то способности. А это было их проявление. Отвод глаз… или невидимость. Или еще чего…

— Бассо — маг?

Лицо Дины выражало искреннее, неподдельное изумление.

— Почему бы и нет? Если он единственный мальчик-варг, то почему бы ему не быть еще и магом? Уникальный — так во всем.

— Но ведь… Тетя! Это же чудо!

— Чудо, чудо… но вот только что теперь с этим чудом прикажешь делать? — сварливо произнесла Эстелла.

— В смысле? А что с ним нужно делать?

— Вот именно нужно. Его нужно учить будет! А кто это будет делать? Магов пригласим? Или в университет отдадим? А?

— А…

— Вот тебе и «а», — глубоко вздохнула начальница тайной стражи. — Сдохну я когда-нибудь от всех этих забот… Как пить дать сдохну…

Эри.

— Ба-а-а! Дорога!

Я не смог удержаться от возгласа радостного изумления, выбравшись из кустов, сквозь которые продирался последний час. Проклятые растения! Цеплючие, колючие и все норовят ветками в лицо попасть! А мозгов сразу поставить щит не хватило… Четверть часа назад только сообразил… и вот — дорога! Пусть узенькая, плохенькая, но дорога. Награда. Награда за мучения в диком лесу, намекающая, что цивилизация где-то рядом! Не скажу, что я сильно устал от неудобств (их в бытовом плане практически не было), но вот одиночество… Стало уже потихоньку доставать. Поговорить не с кем! Дичать начал…

И вот дорога! Со следами повозок. Это хорошо. Значит, где-то за поворотом есть жизнь. Но куда мне теперь по ней идти — налево или направо?

Я задумался, вспоминая карту.

Если я начал отсюда… шел примерно туда… то… То тогда я сейчас где-то посредине, и сворачивать мне лучше налево. К основному тракту…

Приблизительно сориентировался я уже на второй день своего лесобродяжничества. Ежесекундно рискуя жизнью, забрался на скользкое мокрое дерево и, приложив ладонь ко лбу, оглядел горизонт. Равнина-с… Одни верхушки елок торчат. Во все стороны — сплошная зелень. Никаких явных ориентиров! Но по видневшимся вдали чуть горбившимся холмам я как-то сумел задать себе направление. Оказалось, что даже правильно. Вот, дошлепал…

Я повернул налево и пошел по краю дороги, искренне надеясь на то, что в своих расчетах я ошибся и жилье где-то совсем рядом. Там можно будет купить лошадь (Сихот с ней, согласен на ее присутствие!), или, может, какой почтовый дилижанс останавливается… Куплю билет…

— А ну! Стоять! — донеслось из кустов справа, грубо прерывая мои грезы.

Опс! Цивилизация! Стою. Жду.

На дорогу вышли пятеро. Вид — помято-небритый. Взгляды — угрюмо-мрачные. В руках — железяки.

— А ну гони деньги! Все! И одежду снимай!

— Что, неужто грабите? — обрадовался я.

— Нет, подарки дарим, — ухмыльнулся в ответ самый здоровый. — А ну живо! И без шуточек! Враз приласкаем!

В подтверждение словам он внушительно качнул сжимаемым в правой руке мечом.

— Да, вижу по вашим рожам, что ласка — это то, чего у вас давно не было. Сейчас я это исправлю!

— Ну ты… — начал было, похоже, главарь, но закончить фразу не успел. Наслаждение накрыло его с головой.

Дзынь. Звякнул о какой-то камушек на дороге выпавший из его разжавшихся пальцев меч.

Как-то часто я стал пользоваться эротическим заклинанием, отметил я про себя этот факт, делая шаг назад и ставя вокруг себя «щит». Может, стоит подумать о повышении частоты его кастования? Весьма удобная штука, оказывается… И без всяких внешних эффектов делается. Незаметно-неожиданно…

Подельники «приласканного» пока не поняли, что что-то пошло не так. Они со зверскими рожами стояли по бокам своего предводителя и пялились на меня, создавая «страшную массовку».

Нет, определенно стоит подумать над повышением скорости, решил я, закончив со «щитом» и начиная вновь создавать «шок любви».

Красный лицом, атаман стал приходить в себя, но едва он набрал в грудь воздуха, собираясь что-то свещать, как его вновь накрыло. Причем так, что в этот раз он упал на дорогу.

— Маг! — заорал один из разбойников.

— Бей! — закричал другой.

Дальше началось движение.

Самый умный, который крикнул «маг», кинулся бежать, тот, кто крикнул «бей» — задрав к небу меч, ринулся на меня, двое оставшихся разбойников остались стоять неподвижно, видно соображая, что им выбрать из предложенных вариантов?

Я сделал шаг вбок, уходя с линии атаки нападающего, одновременно хватая его одной телекинетической рукой за запястье руки с мечом, а второй — потянувшись за давшим деру. Убегать он мне тут будет! Ничего себе! Целых два камня! Щас!

Короче, недолго музыка играла. Ну что они могли противопоставить великой силе любви? Та ничего! Я связал потерявших всякую агрессию после вкачанного каждому «шока» разбойников и запихал их в свой невидимый мешок.

Удачно-то как, подумал я. Вот и средства обмена…

— С тебя десять камешков, — сообщил я, едва Уртриш появился в пентаграмме в образе демонессы.

— А где… — начал тот, глянув на пять тел у его ног и уставившись на мои ноги в штанах.

— Прекрасная эльфийка? С голыми ногами? Уехала она, — перебил я его. — Слушай, давай не будем разводить словесности! Мне уже жуть как остохренел этот мокрый лес, эти бесконечные беседы с облаками и деревьями. Я не эльф. Я хочу хоть в какую-никакую, но цивилизацию! Забирай этих пятерых неудачников, отсчитывай мне мои десять камешков и бывай до следующего раза! Когда я буду в состоянии вести долгие разговоры!

Мой торговый партнер пристально посмотрел мне в глаза, хмыкнул, чуть пожав плечами, достал из воздуха мешочек из красной ткани и высыпал на ладонь все, что в нем было. Отсчитал десяток камней, положил их обратно. Остальные камни снова запрятал где-то в воздухе.

Фокусник, подумал я, внимательно наблюдая за его манипуляциями, как-то это смахивает на Абасовский пространственный мешок… Уж не у демонов ли утащил он свое заклинание?

— Десять, — сказал мой партнер, нагибаясь и кладя мешочек на землю.

Я кивнул.

— Удачи, — на прощание сказал Уртриш, исчезая вместе с разбойниками.

— И тебе, — ответил я уже в пустоту. — Она нам всем нужна…

В зеленых лучах гаснущей пентаграммы на земле лежал маленький красный мешочек.

Интересно, сделал он мне какую-нибудь гадость или нет?

Но ничего аномального в нем мне обнаружить не удалось.

Хорошо. Продолжаем сотрудничество. Я наклонился за мешочком.

Стефания.

— Нет, госпожа маг! Пощадите! Молю всеми богами! Не-эт! Нет! А-а!

Распятый на дыбе заключенный забился, дергая руками настолько, насколько позволяли ему веревки. Его бледное лицо с вытаращенными глазами было перекошено страхом, а открытый рот с гнилыми зубами исторгал вой ужаса, эхом отражавшийся от низкого каменного потолка и стен, резко отдаваясь в ушах.

Перед дыбой в длинном черном плаще до пят, с откинутым на спину капюшоном стояла Стефания. В ее правой, поднятой и развернутой ладонью вверх, руке клубилось небольшое темное облачко. Залитые тьмой глаза поблескивали, отражая свет масляных ламп на стенах. Позади и немного сбоку от Стефании стоял ее учитель — магистр Николас, тоже в черном плаще до пола. Он контролировал процесс.

— И долго мы будем еще слушать его вопли? — поинтересовался он, видя, что его подопечная замерла и не двигается. В интонации вопроса было слышно недовольство.

Стефи не ответила. Темное шарообразное облачко проклятия все так же неспешно вращалось над ее неподвижной ладонью. В этот миг она размышляла о том, как все цепляется одно за другое, создавая цепь вроде случайных событий, но которые в итоге становятся жизнью. И изменить в этой цепи уже ничего нельзя. Ничего… Письмо, обнаруженное под дверью, вызвало желание отомстить. Желание превратилось в просьбу — обучить проклятиям. Но обучение невозможно без практики. И вот она стоит в пыточной городской тюрьмы, а перед ней визжит от страха выделенный «на опыты» заключенный.

«Если я ошибусь, то, вполне возможно, я его убью, — подумала Стефи, глядя на извивающегося на дыбе человека, — убью, смотря ему прямо в глаза. Не в бою, не защищая свою жизнь, а так… ради опыта. Ради того, чтобы стать магом… Это бесчеловечно! Я ведь не убийца! Но если я сейчас этого не сделаю, то я так и останусь никем!»

Перед внутренним взором девушки замелькали картинки: ухмыляющаяся Алистера, кричащая на нее императрица, внимательный взгляд Хайме, болтающие за кустом сплетницы…

«Я не могу быть никем! — с отчаянием выкрикнула про себя Стефания. — Со мной должны считаться, я должна иметь что-то, с чем могу бороться за себя, защищать тех, кого люблю! Это правильно. Но… получается, что для этого я должна стать… палачом».

Стефи обернулась на магистра. Николас, наклонив к плечу голову, ответил ей заинтересованным взглядом. Похоже, он понял, какие мысли обуревают его студентку и чем вызвана задержка. Магистр ничего не сказал в ответ на ее взгляд.

«Нет! Он в свое время сделал выбор. Свой выбор. А я должна решить за себя! Сама!»

Стефания вновь обернулась к воющему заключенному. Выгнувшись дугой, насколько получилось, тот выл на одной ноте, задрав подбородок. Изо рта текла слюна, и от него пахло мочой, помоями и давным-давно не мытым телом. Окинув его взглядом, девушка вновь заговорила сама с собой:

«Разве он стоит моего будущего?»

«Ему больно и страшно».

«Он вор. Он воровал».

«Он страдает. Он живой».

«Все равно его казнят. Или отправят на рудники. Оттуда не возвращаются».

«Но его смерть будет не на твоей совести. Палач не может быть целителем».

«…»

«Палач не может быть целителем».

«Наверное, мне придется отказаться от мечты стать целителем. У меня все равно ничего не получается…»

«Отказаться от мечты помогать людям? Вместо этого — убивать их?»

«Я должна хоть кем-то стать! У меня нет выбора!»

«Выбор есть всегда!»

Секундная пауза. Закончив спорить сама с собой, Стефания глубоко вздохнула, закрыла глаза и приняла решение.

Темное облачко стремительно метнулось из разжавшихся пальцев к телу заключенного, ударив его в грудь. Дикий крик резанул по ушам и оборвался, замерев на высокой ноте. Выгнутое дугой тело обмякло, косо повиснув на удерживающих его веревках.

«Убила!»

— Слишком много силы вложила, — спокойно произнес Николас, глядя на труп. — Твоя обычная ошибка — неумение контролировать силу. Еще не стоит думать о посторонних вещах, когда творишь заклинание. Концентрация и еще раз концентрация! Вот твой путь к успеху!

Магистр нравоучительно поднял вверх указательный палец. Стефи же, закусив нижнюю губу, расширенными глазами смотрела на тело.

«Убила, убила, убила…» — уколами пульсировала в ее мозгу единственная мысль.

— Нужно будет поработать еще, — повернулся к своей студентке магистр, — чтобы в следующий раз проклятие немоты вызывало немоту. А не смерть…

«Следующий… раз? Еще раз? Ой, мамочка! Я больше не смогу! Не смогу!»

Стефи почувствовала, что еще мгновение — и у нее начнется истерика.

Бум стукнула о стену открывшаяся дверь в пыточную, звякнув металлическими кольцами.

Николас и Стефания оглянулись на звук. В дверном проеме стояла фигура в белом.

— Исчадия тьмы, — после секундного взаимного разглядывания произнесла она обвинительно-уничижительным тоном. — Коверкаете и губите невинные души?

— Не преувеличивайте, отец, — с иронией в голосе ответил Николас, — не такие уж они тут и невинные.

— Всякая душа может получить покаяние!

— О, несомненно. И после покаяния загубленные ими души тут же восстанут из могил живые и здоровые…

Голос магистра переполняла ирония.

— Я не буду говорить с тобой о душе, некромант. Ты уже давно умер и проклят навек. Ты сам знаешь это. Но все равно тащишь за собой в бездну других. Ты погубил невинное дитя, толкнув ее на путь соблазна повелевать жизнями других…

Голос, идущий от двери, был ровен и спокоен.

— Увольте меня от ваших проповедей! — пренебрежительно усмехнулся магистр, махнув рукой. — Всякий раз, когда я слышу подобное, мне кажется, что говорящий бредит!

— Твой разум закрыт для сокровенного знания.

— Мои мозги на месте. И прекрасно понимают, что им рассказывают сказки, которыми вы кормите всех уже несколько сотен лет. Так что можете не затрудняться повторять. Я их знаю уже наизусть.

— А документы у вас есть? Разрешение… — вкрадчиво прозвучало от двери.

— А как вы думаете? — с иронией ответил вопросом на вопрос магистр.

— Покажите.

— С каких это пор служитель ордена требует документы у магов? Я что, чего-то не знаю?

— У вас нет документов.

— Посетите начальника тюрьмы и спросите их у него. Его можно найти: длинная лестница наверх, потом справа длинный-длинный коридор, перейдете большой двор, серое здание и на второй этаж. Думаю, что немного подвигаться вам не повредит. Движение — это жизнь. Вы же боретесь за жизнь, не так ли? — В голосе магистра была неприкрытая издевка.

— Да, мы боремся за жизнь, в отличие от вас… Я знаю, где кабинет начальника тюрьмы. Обязательно посещу его.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь, отец.

Стукнув, дверь закрылась. Маги вновь остались одни.

— А… что тут делают орденцы? — непонимающе спросила Стефания, поворачиваясь к магистру. — В тюрьме?

— Облегчают путь к Хель всякой мрази, — презрительно усмехнулся Николас, — душа и все такое… Заодно всякие секреты, пожертвования и места кладов от приговоренных воров и разбойников, в обмен на обещание легкого пути. Ладно, пойдем! А то тут воняет.

Эри.

«О, альма-матер! Прими своего вернувшегося студиозуса под благостную сень твоих стен!»

Я ерничал, стоя в тени главного учебного корпуса, и, задрав голову, смотрел на острый конек его крыши, четко вырисовывающийся на фоне голубого неба. Прошло уже почти два месяца, как я выбрался из леса, и вот, наконец, столица! Ничего интересного за эти два месяца абсолютно не произошло. Дорога, дорога и еще раз дорога. Где-то грязная, где-то пыльная, по большей части тряская и абсолютно скучная. Случайные попутчики в дилижансах, убивающие время за бессмысленными и скучными разговорами. Один раз, правда, удалось послушать то, что заинтересовало меня, — последние столичные сплетни. На постоялом дворе встретились какие-то дальние родственники, едущие в сторону столицы, и те, которые только что из нее. Естественно, без пересказа новостей встреча обойтись не могла. Ну и я послушал, благо за соседними столами сидели. Про праздники в честь эльфов и последующие безобразия, последовавшие вслед за их приездом, я слушал вполуха, поскольку эти новости для меня были уж не такими и новыми, а вот сплетня про то, что принц привел во дворец темную невесту, которую ее родители выгнали потом взашей, меня заинтересовала. Как и все последующие подробности на эту тему, многие из которых звучали слишком невероятно, чтобы быть правдой.

«Все-таки Стефи ромашка! — подумал я, жуя пирожок и задумчиво оглядывая грязный потолок придорожного трактира. — А ведь я ее предупреждал, чтобы, перед тем как что-то делать, думала! Но нет, похоже, не судьба… Сидит теперь небось вся в соплях и травят ее все кому не лень… Белая и пушистая повелительница Тьмы…»

Вот, пожалуй, и все, что было интересного в дороге. Путешествовал я в дилижансах под видом студента. Дилижансы — дешевый вид транспорта. Социальная ступень между откровенной голытьбой и бедными. Для благородных — ездить в таком не комильфо. У них все свое должно быть — лошади, кареты, возницы и конюхи. Дворянин поедет в дилижансе только в случае крайней нищеты, делая при этом вид, что он тут «ну совершенно случайно»! Видел я одного такого. Весьма забавно выглядел. Меня же вопрос ранга совершенно не жал. Студентам было допустимо ездить. Да и мне было все равно. Кто меня тут потом вспомнит? А при выборе между каретой и лошадью карета выигрывала по комфорту. Поэтому я спокойненько нацепил на себя значок факультета целителей и отправился в дорогу вместе со всякими ремесленниками, еще не разбогатевшими торгашами и более-менее крупными местными фермерами. Легенда у меня была простая и понятная: «Отправлен мастером на поиски редкого цветка „эдельвейс“, необходимого для создания эликсира долголетия, цветок не нашел — еду назад». Услышав про долголетие, народ сразу начинал прикидывать, скока на этом можно заработать, и беседа уходила в одно и то же русло — «что за цветок такой?». На это я предъявлял заранее заготовленный рисунок, и дальше можно было с часок спокойно подремать, пока мои попутчики спорили между собой на тему «что это такое?». Честно говоря, я сам не знаю, чего я там за ассорти нарисовал. Главное, что без зубов вышло и поэтому за цветок прокатило. Единственно, что было неприятно в таком путешествии, — проверка документов. Очень любила охрана на границах княжеств этим заниматься. В общем-то понятно. Всяких имущих особо не поостанавливаешь. Нет, можно, конечно. Но неприятности себя ждать не заставят. А тут целый фургон людей с какой-никакой денежкой и не благородных. В общем, хоть есть указ императора о порядке движения по дорогам, можно попробовать развернуться. В одном месте попробовали. И меня «привлекать начали», хоть я им и сказал, кто я. Однако не возымело, ибо действом руководил заливший глаза сынок местного барона, которому в тот момент море было даже не по колено, а разве что по щиколотку. Ну глянул я на это раз, глянул два, а потом сынок как рванул! Только запах остался. Птицей перемахнул канаву, сквозняком прошел сквозь плетень, огораживающий огород у дороги, но сквозь глиняную стену избы просочиться не сумел — остался лежать под ней, хряснувшись со всей дури головой. Однако, мне кажется, что используй я не сиреневый, а серый ужас, он бы и эту преграду взял. Было бы тогда в избе входное и выходное «благородное» отверстие… Вообще обнаглели… Какой-то занюханный баронет на студентов столичного университета магии наезжать будет…

Завернул по дороге к одному из магистров, рекомендованных ректором. Сделал крюк, чтобы «поцеловать дверь». Маг уехал куда-то в гарнизон, планируя вернуться эдак через полгода, к весне. Ну я «поцеловал», плюнул и поехал дальше, в столицу, решив, что такие встречи нужно обязательно обговаривать заранее. Ибо тут такие дороги и транспорт, что просто так не намотаешься.

Первым, на кого я наткнулся, пройдя ворота университета, была Алистера.

— Графиня, вы с каждым днем все прекраснее и прекраснее! — сделал я комплимент, галантно поклонившись.

Она на меня вытаращилась как на говорящее дерево, гуляющее корнями по улицам. Я не стал дожидаться, пока у нее замкнет в голове и она чего-нибудь скажет в ответ. Вдруг гадость какую-нибудь? Настроение испортит. А у меня сегодня прекрасное настроение! Я улыбнулся Алисточке в тридцать два зуба и пошлепал к ректору, надеясь, что мне там обрадуются больше, чем на воротах. Увы и ах! Я ошибся. Ректор впал в ступор почти так же, как и графиня. По глазам было видно, что он мне совсем не рад.

«Какие же кругом черствые люди!» — подумал я с улыбкой про себя, серьезно глядя на озабоченное лицо Мотэдиуса.

Ну никто не хочет вскрикнуть при виде меня: «Хай, привет! Как дела?» Однако, думаю, что все же одна личность мне обрадуется…

Похоже, ректора больше всего интересовало, куда делась Эриэлла? Поскольку свой первый вопрос он задал об этом.

— Так… — неопределенно сказал я, демонстративно наматывая на правый указательный палец отсутствующий локон, — как-то все само собой рассосалось… Проснулся утром, и вот я — снова я!

Я лучезарно улыбнулся ректору, предлагая ему разделить мое солнечное настроение, но у него было «дождливо».

— Хм… рассосалось? — насупив брови и хмуро глядя на неспешное вращение моего пальца, произнес он. — Как такое возможно?

— Алатари его знает… — туманной фразой ответил я.

— Алатари?!

Вскинувшись, ректор уставился мне прямо в глаза. Я снова ему улыбнулся, постаравшись сделать это как можно кокетливей, как сделала бы это Эриэлла.

— Ага, — подтвердил я и задал вопрос: — Господин ректор! Перед моим отъездом мы говорили о моем допуске в архивы. Что-то изменилось… с той поры?

Слегка скривившись, Мотэдиус ответил, что разрешение на мой допуск получено, но сейчас ему кажется, что этот вопрос «в связи с некоторыми обстоятельствами следует рассмотреть внимательнее…». Такое заявление меня абсолютно не удивило. Иного ожидать и не следовало. Длинной фразой, с иносказательными заворотами, я сообщил собеседнику, что я невероятно белый, пушистый, лояльный и склонный к переговорам зверь в его зверинце под названием университет, и могу принести главному укротителю просто массу пользы, если меня будут выгуливать и кормить. И не злить…

Ректор мой сложный «въезд» понял и принял к сведению. На этом я откланялся, сообщив, что у меня все просто отваливается с дороги, и я буду рад побеседовать немного позже… Когда приду в себя.

Оставив господина архимага складывать в голове комбинации и придумывать, чем заполнить отсутствующие куски, я пошел к себе, благо узнал от него, что моя комната до сих пор числится за мной и я могу спокойно в нее вернуться, что я и решил сделать. И вот я стою перед главным корпусом, в трех минутах ходьбы от цели.

«Привет! Ты занята?» (Улыбка.)

«Ой! Эри?! Ты?» (Неверие.)

«Я».

«Ты вернулся?!»

«Я же обещал. Ветер оказался попутным, и я снова здесь…» (Улыбка.)

«Где ты?» (Нетерпение.)

«Через пару минут буду у себя в комнате. Зайдешь?» (Любопытство.)

«Спрашиваешь! Конечно, приду! Ой! До конца занятия еще десять минут… У-у-у…» (Страстное желание вскочить и бежать.)

«Я жду».

«А где ты был?»

«Придешь — расскажу». (Улыбка.)

«Умм…» (Недовольство, каприз.)

«Всего лишь десять минут…» (Ирония.)

«Хорошо, я подожду…» (Недовольство.)

Я иронично ухмыльнулся и неспешно пошел к своему домику. Поднялся по лестнице, зашел в комнату. Огляделся. Кругом порядок. Пол чистый, пыли нет, кровать застелена чистым бельем. Что ж… Замечательно.

Пум — хлопнула внизу наружная дверь.

Торопливый стук маленьких каблучков, бегущих вверх по лестнице. Наклонив голову к плечу, оборачиваюсь, улыбаясь.

Тах — распахивается дверь в комнату. На пороге — сияющая, слегка запыхавшаяся Стефи.

— Эри!

Ученическая сумка, кувыркаясь, летит в кресло, а Стефи кидается мне на шею.

— Э-э-эри! — радостно визжит она, вися на мне и болтая от восторга ногами в воздухе. Внезапно я ощущаю прижавшуюся ко мне ее грудь и все тело.

— Эри! Я так скучала! Так скучала!

От переполняющих ее чувств она наклоняет голову и целует меня… в губы. Я вытаращиваю глаза, держа обеими руками повисшую на мне Стефи. Какая она мягкая! Полсекунды, секунда, и вдруг что-то как замкнуло!

Немного времени спустя.

Прихожу в себя. Смотрю. Близко-близко лицо Стефи. Надо мной. Сверху. Смотрит в упор. Выражение — обалдевшее. Пауза, секунды на три, в которую я мысленно пробегаю по себе, делая ревизию. Вроде все на месте — руки, ноги, туловище. Ничего не болит. Ощущение легкости. Скашиваю влево глаза — завалившаяся набок кровать со стянутым на пол матрасом и простынями. Я на полу. Сверху Стефи. Гм… А почему у нее голые плечи? Где ее платье?

В этот миг Стефания наконец отводит глаза от моего лица и опускает их вниз, упираясь взглядом во что-то… Я тоже смотрю туда, куда смотрит она. Грудь. Моя голая грудь… Голая! Секунду недоуменно смотрим друг на друга.

— А-а… Что мы наделали!

Закрыв щеки ладонями, Стефи шумно втягивает в себя воздух и садится на мне.

— Уй… — отреагировал я на ее движение, — слезь с меня! Ты мне что-то придавила!

Ойкнув, она вскакивает на ноги. Смотрю на нее, потом на себя. Ну так и есть — нудистка! И я тоже…

— Я же обещала Динию… Я же пообещала…

— Обещать не значит жениться! — хмуро изрек я, садясь. Сихот, что так спину жжет? — И что ты ему пообещала?

— Он просил… стать его женой… Я согласилась! Он подарил мне кольцо! Мы с ним помолвлены!

«Крандец…» — подумал я, рассматривая свои плечи.

— Что я теперь ему скажу? Как я буду ему в глаза смотреть? А? Что ты наделал?!

— Я наделал?

— А кто? Не я же!

— Сначала мы, теперь вдруг я… Сама виновата!

— Я виновата?! Я?! Это чем же?!

— Нечего быть такой…

— Какой?!

— Мягкой и теплой…

— Мягкой? Теплой? Ты что, дурак?

— Сама дура… — хмуро ответил я, поднимаясь на ноги и морщась от боли, — где мои штаны?

— Сам ищи свои штаны!

— А ты одеться не хочешь?

— Ой!

Штаны мои обнаружились на ее мантии. Мантия на полу, штаны — на ней.

Все чище, чем на полу, подумал я, с кряхтением нагибаясь за ними. Только поднял — сзади, обдав меня в ментале волной возмущения, резко дернули за рукав мантии, и Стефина ученическая одежка улетела за меня. Напялив штаны, я притормозил с рубахой и, создав два небольших зеркала, принялся осматривать свою спину, чтобы узнать, что же у меня там такое щиплется? Позади меня, там, где была Стефания, раздавался шорох одежды и сердитое сопение.

М-да, подвел я итог осмотру, как говорится, кто бы мог о ней такое подумать? Что ж… Будем лечить… Благо я теперь могу сам.

Убрав зеркала, я осторожно накинул на себя свою белую рубашку и, морщась, принялся застегивать пуговицы. Внезапно эмоциональный фон за моей спиной сменился с возмущенного на агрессивный. Оборачиваюсь. На уровне глаз — остро отточенный карандаш. Сзади — взлохмаченная Стефи, уже успевшая влезть в свою зеленую хламиду. Карандаш она держит в вытянутой правой руке, словно шпагу.

— Эриадор Аальст! — Ее голос полон возмущения. — Ты совершил недостойный поступок! Воспользовался моим дружеским отношением к тебе, чтобы сделать эту гнусность!

Пауза. Смотрю на чуть дрожащий острый кончик, потом перевожу взгляд на ту, которая тычет им в меня. Румяные щеки, припухшие приоткрытые губы, белые блестящие зубки… Черные глаза широко распахнуты, ноздри гневно трепещут, волосы в беспорядке. Решила сразу расставить точки над «i»? Правильно. Самое время.

— Собираешься заколоть меня карандашом? Добить хочешь?

— Добить?

— Давай я тебе кое-что покажу, жертва гнусного поступка…

Я принялся вновь расстегивать на себе так до конца и не застегнутую рубаху.

— Что ты делаешь? Зачем… опять ее снимаешь?

В голосе Стефи легкая растерянность.

— А ты глянь, — ответил я, скидывая рубашку и поворачиваясь к ней спиной. Руки я поднял вверх на манер цирковых атлетов. — Ты не знаешь, случаем, это следы чьих ногтей, а?

Сзади потрясенное молчание.

— Ты в лохмотья разодрала мне спину своими когтями, — сказал я, опуская руки и поворачиваясь. — А вот эти зубы… тоже не знаешь, чьи они? Вот, вот и вот.

Я поочередно прикладывал указательный палец к левому плечу, указывая на места укусов.

— И на правом тоже есть. Вот и вот. И на шее. Судя по всему, тебе было совсем не плохо, коль ты так по мне прошлась. Разве это не говорит о твоем желании и согласии? Почему ты теперь обвиняешь только меня? А ты что?

Стефи втянула голову в плечи и насупленно, из-под бровей разглядывала синяки на моем теле. Карандаш она нехотя, но опустила.

— И вообще, — я сделал шаг к ней, — если ты бросаешься к парню на шею и целуешь его в губы… То чего же ты ожидаешь в ответ?

Я сделал еще шаг, еще и еще. По мере того как я наступал, Стефи пятилась, пока не уперлась спиной в стену.

— Скажи мне, темноглазка, — спросил я, уперев левую ладонь в стену, рядом с ее головой, и приблизив свое лицо к ее лицу. — Скажи! Мне очень интересно — чего ты ожидала?

Стефи молчала, смотря в пол и закусив нижнюю губу.

— Ой! — Внезапно она вскинула голову, и ее глаза и губы оказались близко-близко с моими. — Мне же… нужно…

Зрачки ее стали расширяться, а в ментале я почувствовал страх.

— Пусти! — отпихнув меня, нависающего над ней, в сторону, она выбежала из комнаты.

Бум — хлопнула дверь.

Стремительный стук сбегающих по лестнице каблучков, хлопок внешней двери и тишина…

— М-да, — сказал я, послушав эту тишину с пяток секунд и оборачиваясь к лежащей на боку кровати со сломанными ножками и скинутой на пол постелью, — вот так встреча…

Стефи.

Дзинь!

Запущенный мной что есть силы пустой пузырек разлетелся на множество осколков, разбившись о каменную стену дома.

Ну что я за дура! Ну один раз можно было в лавке появиться, но прибегать снова всполошенной курицей и опять лепетать о своей подруге? Старушка конечно же все поняла! Она ведь не такая идиотка, как я! Иначе зачем ей было мне предлагать «замечательное средство с гарантированным сроком в один месяц»? У-у-у… как стыдно… Больше ни за что сюда не приду! Позориться… Но что же мне теперь делать?

Я в растерянности стояла посреди улицы и не знала, куда мне пойти.

Вернуться в университет? Там Эри… Я представила его ироничную улыбку, взгляд и передернула плечами.

Брр! Не хочу его видеть! Как у нас с ним это могло случиться? У меня теперь двое мужчин! О Мирана! Этого просто не может быть! Я же не падшая женщина? Только у них бывает много мужчин! Нет, нет и нет! Я не такая!

Мысли метались в голове, словно люди на пожаре. Во рту стоял горький вкус только что выпитого зелья.

Пойду запью чем-нибудь в кондитерскую. Там можно взять коффай и у них всегда свежая сдоба. Посижу и успокоюсь…

Приняв решение, я пошла в нужном направлении, продолжая размышлять о случившемся.

Не хотела я его в губы целовать! Хотела в щеку! А он повернул в этот момент голову. Если бы я стояла на ногах… то я бы успела изменить направление. Просто… он качнулся… От того, что я прыгнула на него… Это он не удержался! Стоял бы крепче, я бы его поцеловала в щеку, и все… Он виноват, он! И потом, ну и что, что я его поцеловала в губы? Я ведь не имела в виду ничего такого! Это была случайность! Это не повод так поступать!

Тут я дошла до кондитерской, и мне пришлось прервать поток своих мыслей. Сделав заказ и сев на удачно оказавшееся пустым мое любимое место у окна, я стала ждать, когда мне принесут его. И конечно же вновь начала думать о случившемся. Но в этот раз, словно где-то открыли ворота, на меня нахлынули другие воспоминания: вот кончики пальцев Эри скользят по шее вверх и зарываются на затылке в мои волосы… Молнии, пробегающие вниз по позвоночнику от прикосновений этих пальцев… Его внимательные глаза, смотрящие так, что почему-то подгибаются колени… Уверенные ладони, исследующие мое тело… И такое ощущение, что нет никакой мантии… Словно они скользят прямо по коже… А потом, я… Ух! Неужели это делала я?

Кровь прилила к щекам, воротник прижал горло, а целительская мантия внезапно стала тесна в груди, не давая никак полностью вздохнуть.

Это было как… как огонь! Огонь, раздуваемый сильным ветром! Да! Жаркий и все сжигающий на своем пути пожар, от которого нет спасения! Можно только сгореть в нем, моля, чтобы он не сжег тебя до золы, оставил хоть капельку… хоть уголек! С Динием было не так… С ним я словно растворялась в золотом свете… задыхаясь от переполняющей меня нежности и любви…

Я задумалась, вспоминая и сравнивая, и тут мне в голову ударила мысль:

«Богиня, что я делаю?! Как я могу их сравнивать? Так, словно у меня действительно теперь есть двое мужчин и я собираюсь быть с каждым из них! Нет! Так нельзя! Я не такая!»

— Прошу вас, госпожа, ваш заказ! — внезапно сказали рядом, заставив меня вздрогнуть.

Девушка-официантка начала переставлять заказанное мной с подноса на столик. Я кивнула, стараясь вздохнуть и как-то унять бешено стучащее сердце.

Надеюсь, я не слишком красная? Чувствую — щеки горят. Как бы она не подумала чего…

Я низко наклонилась над чашкой, пряча свое лицо.

Как стыдно… Если бы она узнала, о чем я думаю, я бы точно провалилась на месте…

Но как такое могло со мной случиться?

Я снова вернулась мыслями к волновавшему меня вопросу, едва официантка ушла.

Я же всегда была скромной. Старшая сестра даже говорила — чересчур. А теперь у меня двое мужчин! Как же так? Нельзя любить сразу двоих! А что, разве я Эри… тоже люблю?

Я задумалась, пытаясь определить — люблю я его или нет? Постаралась припомнить все с ним наши разговоры. Как он на меня смотрел, что говорил… Что я при этом чувствовала?

Вспомнив все, что вспомнилось, я сделала вывод: Эри — хороший друг, он мне нравится, и я всегда ему нравилась! Он всегда оказывал мне знаки внимания! Если бы я не встретила Диния, то я, наверное, влюбилась бы в Эри. Ведь недаром говорят, что «от дружбы до любви — один шаг»! Но я люблю Диния и… и что же мне теперь делать? Если я все расскажу ему… он ведь… он не простит! Я клятвопреступница! Я обещала ему… А Эри? Зачем он так сделал? Он же знал, что я с Ди… Нет, не знал! Его тогда не было. Я ему сказала об этом позже — потом. Он тоже больше не захочет говорить со мной! Он станет презирать меня! И я потеряю их обоих! Что же мне делать?

Я почувствовала, как мною овладевают паника и страх. Страх, завязывающий живот узлом ужаса. Очертания окружающей меня обстановки поплыли в предательских слезах.

— Боги… за что мне такое наказание? — прошептала я, чувствуя, как слезы бегут по щекам. — Я ведь умру без них обоих… Мое сердце разорвется на две половинки и полетит за ними…

«Тебе придется разделить свое сердце…» — внезапно прозвучало у меня в голове.

— А? Что? — вскинулась я.

Я испуганно оглянулась по сторонам, но вокруг никого не было.

Какая-то знакомая фраза, где я это слышала? Мм… Сатия! Точно! Она мне тогда это в парке нагадала! И еще она сказала: «Тебе нужно опасаться темноглазого демона. Он может все погубить…» Неужели… Эри — тот темноглазый демон? Ах! Не может быть!

Меня словно окатили ледяной водой. Я стала лихорадочно припоминать мой разговор с богиней.

Сатия еще тогда переставляла камни… Она сказала, что я светлый камушек — агат. Он был рядом с большим красным камнем, а потом она передвинула его между черным и красным! Темноглазый демон, черный камень — это Эри? У него темные глаза! Сходится! А Диний — красный камень, принц крови! Да! Именно так! А потом она придвинула еще два камешка — голубой и розовый… Кто это? Маленькие камушки… голубой и розовый… это… мальчик и… девочка? У меня будет двое детей? От кого? От Диния или… Нет! Я не могу думать об этом! Я сейчас с ума сойду! Боги, зачем мне это? Я не хочу! Мне страшно!

Я сидела, вцепившись в маленькую коффайную ложку обеими руками, и меня колотила крупная дрожь.

«Поговорить не желаешь?»

— Ай!

От хмурого бестелесного голоса Эри, внезапно раздавшегося у меня в голове, я подскочила на месте. Белая фаянсовая кружка с остатками коффая и блюдце, задетые локтем, полетела на пол.

«Словно моя жизнь, — внезапно подумала я, глядя на разлетевшиеся по полу белые осколки, — моя прежняя жизнь…»

Скандалистки.

— Что это она там пьет? Это детям не повредит, а? — озабоченно нахмурив брови, Марсус задал вопрос богине жизни, глядя, как Стефи, задрав подбородок, поглощает содержимое пузырька.

— Каким детям? — подняла брови та.

— Двойне. Которую ты ей сделала.

— Ничего я ей не сделала.

— Почему не сделала? — поразился Марсус.

— Я что, похожа на дуру?

— Почему на дуру? — повторившись, вновь не понял бог войны. — Избранный в кои-то веки нашел себе подружку. Поступил с ней как нормальный, закаленный в боях воин, берущий добычу! Самое время заделать ему пару отпрысков от наложницы! Мы же договаривались! Ты что?

— Марсус, приди в себя, — насмешливо произнесла Хель, — я знаю, в Восточном халифате была знатная резня и ты только что оттуда. Но здесь не халифат. Очнись. Какая наложница? Какой воин? Тут империя.

— Какая разница! Халифат, империя… Законы жизни везде одинаковы! Убей — или будешь убитым, сожри — или останешься голодным, трахни или ее трахнет кто-то другой!

— Квинтэссенция философии войны… — иронично прокомментировала богиня смерти.

— Ой, да ладно! — махнул рукой Марсус. — Можно подумать, что ты этого не знаешь! Еще скажи, что это не так!

— Ди, — не ответив ему, Хель скосила глаза на Динаю, — как тебе такие «законы жизни»?

— Смотрю, тебе хочется пофилософствовать? — ответила ей та вопросом на вопрос.

— Гимнастика ума позволяет неплохо скоротать время… Ди, а действительно, почему ты не вдохнула в нее новую жизнь? Момент ведь был подходящим.

— Я что, похожа на идиотку, чтобы лезть к избранному?

— Вот как? — подняла брови Хель. — Значит, по-твоему, я идиотка? И Мирана тоже идиотка?

— Я чувствую, что тебе хочется скандала.

— Отнюдь. Но почему я должна спокойно пропускать мимо ушей такие заявления в свой адрес?

— Я совершенно не имела в виду то, что ты подумала. Я просто хотела сказать, что это совсем не тот момент, когда следует рисковать.

— Какой такой момент? — заинтересованно подавшись вперед, спросила Хель.

— У нее две золотые ниточки. Одна идет от нее к ее принцу, а другая — к нашему избранному. Так не бывает! Истинная любовь только одна. Мирана может это подтвердить. Правда, Ми?

— Сама ты идиотка! — совершенно не по теме выпалила в ответ богиня любви. — Я, значит, чуть не развоплотилась, таская из огня каштаны для всех, а теперь меня, значит, идиоткой называют? Хорошенькая благодарность!

— Прошу всех присутствующих, — богиня жизни протяжно вздохнула, закатив глаза к потолку, — принять мои глубокие извинения за легкомысленно произнесенное слово. В следующий раз, обещаю, я буду более осмотрительна в своих высказываниях…

— Да, именно — легкомысленно произнесенное, — после некой паузы, воцарившейся за извинением Динаи, произнес Коин. — Слова — они очень много порой значат… Но оставим этот разговор. Так что там с нашим избранным, Мирана? Что, действительно у него две нити?

— Не у него, а у Терской, — скривив хорошенькое личико, ответила та, — у него, как и раньше, нет ни одной!

— Да? А что же тогда значат эти две у Терской?

— Откуда я знаю? — откровенно огрызнулась богиня любви. — Такого и правда раньше никогда не было! Хочешь — поймай Сатию и спроси у нее, что это значит!

— А признайся, Мира, ведь Сатия тебя сделала! — радостно улыбнувшись, обратилась к ней Хель. — Влезла без спроса в твой огород любви.

— Я смотрю, что ты действительно приперлась сюда с надеждой на скандал! — окрысилась в ее сторону Мирана.

— Ты так думаешь? Ах, действительно, и зачем я сюда пришла? — Хель задумчиво приложила указательный палец к щеке. В глазах ее плескалась ирония.

— Так, девочки, заканчивайте с руганью! — стараясь, чтобы это прозвучало как можно солиднее, произнес Коин. — Диная, ты недорассказала нам про Терскую. Итак, почему ты не побеспокоилась о том, чтобы у нее были дети от Аальста?

— Я же говорю — у нее вторая истинная любовь! Это уже само по себе ненормально. А она еще рядом с избранным. Я посчитала, что риск чересчур велик, и не стала ничего делать…

— Риск слишком велик, риск слишком велик! — сморщив нос, передразнила ее Мирана. — А как меня, значит, всем скопом в спину толкали — давай, давай, — так никакого риска не было? Конечно, это же я рисковала — не вы!

— Это была только твоя ошибка! — парировала Диная.

— Ах, моя ошибка? Только моя ошибка?!

Задохнувшаяся от возмущения Мирана вскочила из-за стола.

— Моя ошибка?!

— Мира, успокойся! — произнес Коин.

— Успокойся?! Успокойся?! — Богиня любви обежала всех взглядом. — Да идите вы все…

— Зачем вы ее дразните? — осуждающе спросил Марсус, переводя взгляд с пустого места, где только что была Мирана, на богинь.

— Зачем так бурно реагировать? — пожала плечами Хель.

— Просто она очень чувствительная и до сих пор остро переживает случившееся с ней. А вы смеетесь…

Марсус, насупившись, посмотрел на Хель.

— Зато у тебя есть прекрасный повод сходить и утешить ее. Ведь ты же любишь это делать?

Хель улыбнулась Марсусу широкой, дружеской улыбкой.

— Да иди ты… — ответил ей тот и исчез.

— Знаешь, Хель, — секунду спустя сказал Коин, поджимая губы, — когда у тебя дурное настроение — все всегда обязательно закончится скандалом! Это уже надоело!

Поболтаем?

«Поговорить — не желаешь?» (Хмуро.)

…

«Ты еще не успокоилась?»

…

«А мне кажется, что ты уже способна поддерживать разумный разговор».

«Что тебе нужно?!» (Резко.)

«Мне? Ничего. Хочу только сообщить, что в доме, кроме нас, никого не было. Все, похоже, были на занятиях. И если ты не будешь нигде открывать свой рот, об этом никто не узнает. Поняла?» (Недовольно.)

«Почему ты разговариваешь со мной таким тоном?» (Удивление.)

«А что, у меня есть повод для ликования?» (Саркастически.)

«Ты… Ты! Я даже не знаю, как тебя назвать после этого! Так со мной поступить! И теперь еще имеешь наглость разговаривать таким тоном и выражать какое-то недовольство! Ты мне все испортил! Всю жизнь перевернул!» (Возмущение.)

«Это был не я. Это мое тело. Я тут ни при чем». (Хмуро и недовольно.)

«Те-е-ло? Как тело? Что значит тело? А ты где был?» (Искреннее недоумение.)

«А я… я отсутствовал». (Мрачно.)

«Что за глупости ты говоришь! Как можно быть отдельно от своего тела?» (Неверие.)

«Ну, вот попробуй себе такое представить…» (Уклончиво.)

«Бред. Такого быть не может!»

«Та ладно, себя вспомни. Много ты чего соображала, когда с Динием зажигала».

«Что-о? Да как ты смеешь такое говорить? Откуда тебе про это знать?»

«Оттуда. Ты ведь не удосужилась в ту ночь поставить эмощит, не так ли? Результат — всем тем, что ты тогда чувствовала, ты щедро поделилась с окружающими. Например, со мной. И мне приснился потрясающий сон. Так что не нужно мне рассказывать про постоянное единение души и тела. Я знаю, как и что там было…»

… (Ощущение как от удара поленом по голове.)

«Чего молчишь?»

«Ты — подслушивал?!» (Дикое негодование.)

«Да не ори ты! Я не подслушивал. Я спал. А ты нет. И тебе было так здорово, что ты влезла в мой сон и поделилась своими восторгами. И все. Закрываться нужно было. Я же тебя научил как. А ты этого не сделала. Сама виновата!»

«Э… а… Так ты что, все-все… „слышал“?» (Потрясенно.)

«А о чем я тебе тут рассказываю?»

«У-у-уй… (Стефи схватилась руками за голову.) Это что же, значит, тогда получается — я… мы… вм…»

«Вм — это вместе? Если да — то да, вместе. Считай, что мы делали это втроем». (Широкая улыбка Чеширского кота.)

… (Небеса разверзлись, земля раскололась, море вышло из берегов.)

«Поэтому, если бы ты не вешалась мне на шею и не лезла с поцелуями, то все было бы нормально. А так — думаю, все вспомнилось, и крышу у меня сорвало…»

… (Ощущение бесконечного падения в безбрежное черное небо.)

«Говорю еще раз — все произошло совершенно случайно, и моей вины в случившемся нет. Предлагаю нам с тобой забыть данное происшествие и жить дальше, как будто ничего и не было…»

«Ты… ты… Ты — чудовище! Как я могу забыть?! Такое и забыть?! Идиот! Не смей больше даже подходить ко мне! Понял! Ты понял? Все!»

«Хм… хм, да, я знаю, что осознать сразу мою мысль будет непросто… Стефи? Ты тут? Закрылась. Ну и ладно, пусть пока мысль усвоится…»

На следующий день.

Ректор магического университета господин архимаг Мотэдиус, нахмурив брови, смотрел на дверь своего кабинета, которую только что закрыл за собой его студент князь Эриадор Аальст, он же — головная боль господина Мотэдиуса в последнее время. За длинный и обстоятельный разговор с ним, продолжавшийся без малого почти час, у Мотэдиуса сформировалось четкое убеждение в том, что тот не сказал и половины того, что мог бы.

«Что теперь следует предпринять? — подумал ректор, глядя на закрывшуюся за Аальстом дверь. — Непонятно… По логике следовало бы сообщить обо всем службе безопасности, и пусть она разбирается. Но… но… но! Есть много „но!“, которые следует тщательно взвесить, прежде чем принимать решение… Когда он отправился к рекомендованным мною магистрам, то о произошедшем я никому не сообщил, решив сделать это немного погодя. Больно уж нервозная была обстановка в столице. А потом, поскольку ничего не происходило, я затянул с докладом… Видно, просто оттягивая неприятное событие. М-да… Однако теперь Аальст вернулся, и нужно что-то решать…»

Мотэдиус вздохнул и принялся перебирать в голове различные варианты его дальнейших действий. Если сообщить службе безопасности, то… первой проблемой станет убедить эту службу безопасности в том, что я не сошел с ума. Если Аальст возьмется все отрицать, как я докажу? Терская? Думаю, что своего дружка она будет покрывать до последнего. Как-никак вместе воевали. Это многого стоит. Да и вообще, что там у них между собой, одна Мирана знает. По виду вроде незаметно, да и этот последний скандал с ней во дворце… но такую вероятность сбрасывать со счетов не стоит. Поэтому, если они упрутся, придется прибегнуть к напоминанию о данной ими императору клятве и спрашивать уже под присягой. Не думаю, что это улучшит наши отношения… А с Терской мне еще не одно столетие общаться. Да и магическому совету тоже. Испортить все можно быстро, а вот восстановить, потом… как прежде… жизни не хватит. Ту же Люсинеллу Гай вспомнить… До сих пор некоторые простить не могут друг друга, хоть уже сколько времени прошло… Потом, даже если удастся получить от Эриадора признание, то окажется, что беспорядки в столице — дело рук моих студентов, которых я покрыл. Это очень неприятно, хоть и можно пережить, однако эльфы… Они открыли посольство благодаря явлению им на грязной улочке крылатой вестницы и теперь терпеливо ждут ее второго пришествия. Что будет, если они узнают, что это все розыгрыш? Я даже боюсь представить реакцию его величества. Он активно развивает отношения с Вечным лесом, высокородные эльфы — постоянные гости во дворце. Что будет после того, как правда раскроется? Представить несложно… И вот тут-то возникает вопрос: нужна ли она, эта правда? Пожалуй, сейчас она будет очень неудобна для всех… Вот только что будет потом, когда все в конце концов выплывет наружу? А почему оно должно выплыть? Если эти двое будут молчать, то я тоже промолчу. Кроме того, Аальст упоминал Алатари… Да и крылья… Думаю, что без вмешательства богов здесь не обошлось. И что же? Что следует из этого? Хм… Боги ведут свою игру, правил и целей которой я не знаю. Стоит ли влезать в нее? Нет и еще раз нет! Никто лично ко мне из них не обращался, приказаний не давал. Значит, они прекрасно обходятся без меня. Это хорошо. Я тоже прекрасно обхожусь без них. Абсолютное безумие — вслепую, добровольно лезть в такие игры. Нет! Оставим все как есть. Тем более даже если я выскажу свои предположения всем — ну и что, где доказательства? А если они и найдутся — что может совет или император предпринять по этому поводу? Уверен — ничего. Посланцы богов — это их игрушки. И ничего простым смертным тут не сделать. Нужно будет — хозяева игрушек самолично явятся и подтвердят, что их любимцев трогать не нужно. Да так подтвердят, что мало не покажется. Пусть лучше всякие фанатики, типа ордена, об этом ничего не узнают. Мало ли что им в голову взбредет по этому поводу? А ответить за их действия могут все. Поэтому не видел и не слышал! Решено. Значит, делаю вид, что поверил Аальсту и принимаю его на должность младшего архивариуса. Пусть копается в архиве, коль ему так этого хочется. В принципе настойчивость, с которой он добивался этого, достойна поощрения. Тем более что исследование порталов в связи с последними событиями — весьма и весьма актуальный вопрос… Коль что-то найдет, что позволит решить проблему или хотя бы продвинуться вперед, это будет большим плюсом для нас… Думаю, что вариант оставить все как есть — оптимальный. Единственно… Аальст… Похоже, он считает себя тут самым умным… Думает, что может обвести любого вокруг пальца… Нужно будет немного сбить с него гонор. Если все оставить как есть, боюсь, зазнайства ему не миновать. Уверен, он думает, что я буду плясать под его дудку, поскольку покрываю его выходки. В этом случае, как говорится, лучше лечить болезнь вначале, чем потом ее запущенную форму. И, кажется, я знаю одно хорошее лекарство. Специально для него… Думаю, он это оценит… Парень он умный…

Архимаг усмехнулся и потянулся за колокольчиком.

— Узнай, пожалуйста, — обратился он к вошедшему секретарю, — в столице ли сейчас начальница тайной стражи Этории леди Эстела Элестрай? Хотя нет, постой! Дай мне бланк с официальным приглашением на встречу, я кое-что в нем допишу. Пусть потом передадут его варгам, а они уж разберутся, как ему быстрее найти своего адресатами.

Эри.

— Господин Аальст! А вы-то что тут делаете? — Магесса Элеона с неподдельным удивлением взирала на меня из-за кафедры.

— Сижу, — лаконично ответил я и дипломатично улыбнулся — мол, что за дурацкий вопрос?

— То, что вы сидите, я вижу. Меня интересует вопрос — зачем вы здесь сидите?

— Учиться хочу, — следуя канве выбранного общения, так же лаконично ответил я.

Вокруг раздались смешки. Действо происходило в аудитории целителей, куда я прибежал, чуть не опоздав к началу, после затянувшегося разговора у Мотэдиуса. Едва я успел усесться, как буквально следом вошла Элеона и неподдельно удивилась, увидев меня.

— Учиться? — не поверила она. — Да неужели? Как-то раньше я за вами не замечала такой тяги к знаниям.

— Произошла переоценка ценностей, — в тридцать два зуба улыбнулся ей я.

— Что ж, похвально и весьма приятно слышать. Лучше раньше, чем никогда, как говорится, но, вы уж извините меня, в вашем случае — поздно. Целитель должен обладать способностью к магии. У вас ее нет.

В аудитории повисла напряженная тишина. Я чувствовал, что все взгляды обращены на меня.

— Я собираюсь учиться впрок, — ответил я и снова лучезарно улыбнулся.

— Впрок? — Магесса приподняла свои тонкие, ровные брови. — Что значит — впрок?

— Это значит, когда моя магия вернется, я буду знать весь теоретический материал и смогу завершить процесс обучения быстрее…

— Ах, вот оно что, — кивнула магесса, — значит, господин Аальст, вы не сдаетесь? Что ж, это делает вам честь. Однако есть правила, в которых ясно и четко прописано, кого я могу учить, а кого нет. При всем моем уважении к вашей решимости и лично к вам, князь, вопрос вашего присутствия на моих лекциях вы должны решить с господином ректором. Только так, господин князь, только так.

— В посещении господина Мотэдиуса нет необходимости, — ответил я, — у меня уже есть разрешение.

— Да? Позвольте взглянуть?

— Пожалуйста. Нет никаких проблем.

С этими словами я вынул из кармана значок и не торопясь, даже, пожалуй, несколько демонстративно, приколол его к своей зеленой мантии.

— Вот, — сказал я, опуская руки и выпячивая грудь.

— Вечный студент… — поднимая подбородок вверх, протянула магесса.

— Который может посещать лекции, какие хочет и сколько хочет… — продолжил я недосказанную ею фразу.

— Да… я забыла об этом. — Элеона слегка поджала губы. — Хорошо, будем считать, что вопрос с вашим присутствием на моих занятиях решен. Однако скажите, вы что, решили начать все с самого начала? Зачем вы пришли на занятия первого курса?

А я-то думаю, почему столько незнакомых лиц!

Оглядываюсь. Множество (преимущественно женских) глаз с любопытством и интересом смотрят на меня. Хотя я вижу и знакомых — вон, вон и вон. Второгодницы…

— Госпожа магесса, — оборачиваюсь я к Элеоне, — я так спешил попасть к вам на занятия, что даже толком не посмотрел расписание! Вы же знаете, что я прихожу в совершеннейший экстаз, слушая лекции по целительскому делу!

В аудитории засмеялись. Элеона тоже усмехнулась.

— Ну что ж, господин торопыжка, коль так, то жду вас на занятиях второго курса. Я посмотрю, как вы успеете нагнать пропущенное и каков при этом будет ваш экстаз.

Вокруг снова засмеялись.

— Вот за что я люблю вас, госпожа Элеона, так это за строгость!

— М-да? Хорошо, я постараюсь, чтобы ваше чувство стало еще сильнее… Эриадор! Вы срываете занятие.

— Все понял. Ухожу. Госпожа магесса, господа, — сделал я два поклона, стоя уже в дверях, — прошу прощения.

— Идите уж! — милостиво махнула рукой Элеона и повернулась к аудитории. — Итак, приступим…

Я вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собою дверь.

Елки! Промахнулся с расписанием! Поторопился… Ладно, бывает. Вот как только я практику буду отрабатывать? Теория — это, конечно, хорошо, но полученные знания нужно будет на ком-то и «обкатать»…

Я вздохнул.

Связался я с этой Алатари! Ведь не хотел, а связался! Придется теперь отрабатывать, эльфов спасать, добирать необходимые знания, чтобы понять, что же и как мне нужно сделать. Конечно, очевидно, что в получении информации придется сделать основной упор на книги, но поддержкой и опытом такого специалиста, как Элеона, пренебрегать не стоит. Вполне возможно, вместо лихорадочного рыскания по гримуарам лучше обратиться к ней, так как ее ответы на мои вопросы будут гораздо точнее и получу я их быстрее Да и на других известных целителей через нее можно будет выйти…

— Э-хе-хе, — снова вздохнул я и почесал в затылке, — придется ходить на лекции… учиться! Сирота я, сирота… Как же я так умудрился богам задолжать? И главное — было бы за что!

День спустя.

— Итак, господин Эриадор, имперский магический университет готов принять вас на должность младшего архивариуса… Вы по-прежнему желаете получить эту работу?

— Да, господин Мотэдиус! По-прежнему!

— Что ж, замечательно. Условия в договоре, который лежит перед вами. Вы согласны со всеми его пунктами?

— Да, господин ректор!

— Даже с размером жалованья? Оно весьма небольшое…

— Я рассчитываю получить с этой должности гораздо больше… я имею в виду в будущем. Знаниями.

— Будущее покажет, насколько оправдаются ваши ожидания… а сейчас, если вы согласны, то подписывайте. На обоих экземплярах.

— Пожалуйста, господин ректор. Вот!

— Замечательно. Теперь я поставлю свою… Здесь и здесь. Так. Теперь пройдите к господину секретарю, он поставит печати. А затем со своим экземпляром сходите к господину эконому и покажите его. Пусть он с завтрашнего дня начнет начислять вам жалованье…

— Не сомневаюсь, что он обрадуется тому, что мы будем работать с ним вместе!

— Гм… Возможно. Жду вас завтра на работе, господин младший архивариус!

— Непременно буду, господин ректор!

«Ты не хочешь со мной разговаривать?» (Нейтрально.)

«Не хочу!» (Категорически.)

«Ну и ладно… Бывай!» (Равнодушно.)

Па-адумаешь, переспали с ней! Фифа. Еще неизвестно, кто понес больше убытка. Мои моральные страдания вообще бесценны! Да и было бы за что, как говорится… Ничего «такого» я как-то не ощутил…

«Может, для этого нужно любить? — задал вопрос внутренний голос. — Она его любит, поэтому такой эффект и был. А ты так, случайно попал…»

«Любить? Низшую? Еще чего! Хватит с нее моего к ней хорошего расположения! Пф! Слишком много о себе воображает!»

— Сю, твой красавчик вернулся в столицу…

— Какой красавчик?

— У тебя их много? Хе-хе…

— А то ты, можно подумать, не знаешь. Так ты про кого?

— Князь Аальст уже как три дня вернулся в университет.

— Аальст? Вернулся?

— Да. Его приняли на должность младшего архивариуса. Будет теперь работать в архиве.

— Вот как? Он же написал мне, что собирается уйти в наемники?

— Ну не знаю, дочь… Может, что-то не сложилось и он решил вернуться?

— Да? Странно… А… почему ты мне об этом говоришь?

— Просто подумал, что тебе будет интересно. Знаешь, я чувствую перед тобой вину за случившееся с ним…

— Спасибо, папа. Я больше не сержусь. У меня было время поразмыслить над всем, и я поняла, что твоей вины в том нет. Это действительно неприятная случайность, и ты тут ни при чем. Спасибо тебе! Ты самый лучший папа на свете!

Сюзанна обхватила отца руками и прижалась головой к его груди.

— Если хочешь, давай его пригласим, — предложил растроганный Хайме.

— Пригласим?

Принцесса подняла голову от груди и задумалась.

— За все это время он не прислал мне ни одного письма… — медленно произнесла она, выпуская отца из объятий и отступая на шаг.

— Может… у него не было такой возможности?

— Мог бы найти, если бы захотел! И потом… Архивариус — что это такое? Он же собирался заняться рискованным и благородным делом! А теперь вдруг библиотекарь!

— Архивариус.

— Да какая разница! По мне так это одно и то же! Что, это то самое место, где он «нашел себя»? Все, на что он теперь претендует, — перебирать книжки?

— Согласен. Странно как-то. Я помню Аальста, и, если бы мне кто-то сказал, что он закончит жизнь в архиве, я бы не поверил. Хотя… Невзгоды и неудачи ломают порой даже самых сильных людей…

— Ты думаешь, он… сломался?

— Не знаю, — император пожал плечами, — я его не видел с тех пор, как награждал.

Сюзанна в задумчивости подошла к окну.

— Но ты смотри, дочь, если он тебе нужен, то… решение за тобой!

— А как же принц Леопольд? — не поворачиваясь, спиной задала вопрос Сю.

— А что Леопольд?

— Разве ты не говорил с его отцом о нашем браке?

— Это был всего лишь разговор, ставший фоном к дальнейшему обсуждению. Обычные дипломатические уловки… Тебе не нравится Леопольд?

— Я его даже не видела. Хотя его отец — красивый мужчина…

— Говорят, сын пошел в отца. Но полностью с тобой согласен — все нужно смотреть своими глазами. И знаешь, малышка…

Император подошел сзади к дочери и положил ей руки на талию.

— …не бери ничего в голову, — произнес он ей в затылок. — Я давно служу этой империи и думаю, что на счастье своей дочери я уж точно наслужил! Без твоего согласия замуж я тебя не выдам. Ты меня поняла?

— Я всегда знала, ты самый лучший папа на свете!

Сюзанна стремительно повернулась и, сияя глазами, звонко чмокнула Хайме в щеку.

Этория.

«Я сошла с ума?»

Эстела перевернула листок письма и внимательно осмотрела его обратную сторону.

«Это какая-то ловушка?»

Сжав конверт с боков, Эстела одним глазом заглянула внутрь.

«Чушь какая-то! Я уже не знала, что и делать, а тут вдруг запрос на охрану Аальста в экспедиции! И еще странная приписка Мотэдиуса: „Вернете в целости и сохранности…“ Это что, шутка? Или… он что-то знает?»

Эстела напряглась, быстро просчитывая возможности утечки информации.

«Нет, — расслабилась она, — если бы в совете магов знали, Дарг бы они его с нами отпустили! Тут что-то другое! Но что?»

Покрутив в голове так и сяк, Эста пришла к выводу, что идей нет и следует оставить это на потом, а сейчас нужно подумать о том, как все правильно организовать.

«Словно по заказу, — подумала она, — я как-то уже размышляла о создании такой ситуации — Аальст с пятеркой путешествует куда-то далеко-далеко. И думала о том, кого с ним послать — отличниц или неумех? Ясно одно — все как одна должны быть красавицами. А вот возраст и степень дурости в их головах можно обсудить с моими замами…»

Начальница тайной стражи бросила на стол письмо и ухватилась за колокольчик.

«Может, это богиня помогла? — внезапно пришла ей в этот момент мысль. — Тогда точно, это прошляпить нельзя! Арист не простит!»

Немного позже, в кабинете у Эсты.

— Ну как можно посылать на такое дело каких-то соплюшек?!

— А кого ты предлагаешь послать?

— Нужны девушки, которые умеют обращаться с мужчинами, которые умеют найти к ним подход, знают, что им нужно…

— И где, позволь мне спросить, их таких взять? У нас что, Этория — сплошной фейный дом, что ли? Где на каждом углу «специалистки», так, по-твоему? Мне кажется, ты забылась! Напомню, все мужское население империи старается держаться от нас как можно дальше. А ты мне «умеющие общаться с мужчинами»! Ты вообще понимаешь, что ты говоришь?

— Ну… есть же у нас те, кто часто общается с людьми. Вот среди них и выбрать. Все лучше будет…

— Лучше? А то, что они уже не одногодки Аальста, тебя это не смущает? Что, старушками предлагаешь пятерку укомплектовать?

— Почему старушками? Нормальный возраст…

— Для него они могут выглядеть именно как старушки. И дальше общения дело не пойдет!

— Говорят, что некоторым нравятся женщины с опытом…

— Мы вообще не знаем, кто Аальсту нравится, если уж говорить честно!

— И что, поэтому дать ему в пятерку первокурсниц? В расчете на то, что он западет на маленьких девочек? Ха! А что они с ним будут делать?

— Им ничего не нужно делать. Главное — чтобы делали с ними!

— Госпожа полковник, я знаю, что мы зачастую ходим по грани, но это, пожалуй, уже шаг за нее! Одумайтесь!

— Воля Арист должна быть исполнена! Ну хорошо, давайте еще подумаем…

— А может… сделать сборную пятерку? С разбросом по возрастам, и одну самую взрослую поставить над ними? Которая действительно много общалась с людьми? Она за молодежью и проследит, чтобы безобразия не устраивали. Кажется, это будет самым подходящим вариантом.

— Наконец-то появились разумные мысли! Да, я думаю, это действительно самое правильное решение.

— Что, только по возрасту будем выбирать? И все?

— Почему? У всех должен быть какой-нибудь талант. Умение рисовать, петь, играть на чем-нибудь. Танцевать. Аальст — личность творческая, рассчитываю, на этой почве они смогут быстро сойтись. Вон как они с Лиссой и ее пятеркой быстро нашли общий язык!

— Так, может, их и послать?

— Мм… думаю, не стоит. Во-первых, это сразу его насторожит. Во-вторых, они тогда поругались. Пока помирятся, пока простит. Да и простит ли? В общем, времени может уйти на это много. А время в нашем случае — золото! Пусть лучше они будут ему незнакомыми.

— А об истинной их задаче мы будем им сообщать?

— Думаю, что они тогда дальше двух дней пути от столицы не уедут. Ну максимум трех. Устроят соревнование, и все закончится, не успев начаться. Слишком велик приз.

— Может, сказать тогда только старшей?

— Не стоит. Есть подозрение, что Аальст обладает способностью чувствовать настроение собеседника. Возможно, может отличать правду от лжи…

— Пра-авда? Действительно? Как и мы?

— Эти подозрения никем и ничем пока не подтверждены. Но не стоит слепо от них отмахиваться. Все, что связано с Аальстом, необходимо тщательно и многократно проверять. Он очень и очень необычный. Впрочем, не мне вам об этом рассказывать. Поэтому пятерка должна находиться в полном неведении относительно их истинной цели. Тогда у Аальста не будет повода заподозрить их в какой-то двойной игре.

— А то, что мы ему говорили про темного мага… он тоже понял, что это обман? Так, что ли?

— Если про его способности — правда, то да. Значит, мы крепко сели в лужу.

— Может, поэтому он и не идет на контакт?

— Может. Но то, что сделано, то сделано и назад не вернуть. Мы ведь по крохам собирали сведения о нем и действовали подчас вслепую. Вероятность ошибки всегда была велика. Поэтому эта поездка — редкий шанс наладить отношения и получить то, что нам необходимо. Нельзя упустить его!

— А может, просто чего-нибудь добавлять ему во флягу, да и все? Зачем такие сложности?

— Очень нежелательно… Но возможно, если к концу путешествия выяснится, что ничего не происходит, то, вероятно, нужно будет рассмотреть и такой вариант.

— А может, они просто «исчезнут» по пути? Аальст и пятерка?

— Мотэдиус приписал: «Вернете в целости и сохранности…» Будут искать…

— Понятно. Значит, все должно быть добровольно…

— Да. Именно так… Добровольно.

Эри.

— Фу-у-у! — Я дунул на черный толстый фолиант, сдувая с него мелкую пыль.

Так. Номер «чф — 12/136 — 45-18». «Аполлоний Крафт. Особенности физиологии эльфов». Да, это она. Толстая-то какая!

Я чуть подкинул на ладони книгу, прикидывая ее вес.

И тяжелая…

Вздохнул, прикидывая, сколько времени уйдет на чтение.

Ладно, пойдем почитаем, что в них такого особенного, в этих эльфах? А может, Алатари «позвонить»? Пусть все на пальцах объяснит… Жаль, что вряд ли это выйдет… «Телефон», гады, сломали… Да и не пойму, даже если дозвонюсь. Придется идти читать… Умнеть. По порталам буду рыскать завтра… Ну и жизнь у меня настала…

Я еще раз вздохнул.

Две недели спустя.

«Что, ты больше вообще не собираешься со мной разговаривать?»

«О чем мне с тобой говорить?!»

«Разве не о чем? Странно… Близкие люди всегда найдут тему для беседы…» (Ирония в уголках губ.)

«Близкие?!» (Возмущение.)

«Да, они самые. Мы же теперь с тобой близки, или ты уже забыла? Неужели ты настолько ветрена?»

«Я тебе глаза выцарапаю!» (Яростно.)

«Коффая хочешь?»

«Не хочу!»

«Я видел, у тебя новое платье?»

«И что?»

«Не рассмотрел издали (Вздох сожаления.)… А ты уверена, что это твой цвет?»

«Уверена!»

«Да? Ну тогда ладно…»

«А что, ты хочешь сказать — оно мне не идет?» (С подозрением.)

«Не знаю. Говорю, далеко было. А вблизи рассмотреть возможности нет… По чашечке коффая, а?»

«Твои уловки — просто смешны!»

«Мм… какая ты прозорливая… Но неужели ты не хочешь услышать о приключениях своего старого друга? Когда он, заключенный в тело прекрасной эльфийки, мыкался по лесам, ежесекундно борясь за жизнь…»

«Брешешь ты все! Ничего ты не боролся за свою жизнь! Небось, как всегда, лучше всех устроился!»

«Разве я сказал, что я боролся за свою жизнь? Я боролся за жизнь прекрасных эльфов! Видя мою внеземную красоту, они просто как подрубленные валились к моим ногам с предложением руки и сердца! Естественно, я им всем отказывал, и вот тут-то начиналось самое страшное! С горя они пачками шли вешаться, топиться или травиться. Ты просто не представляешь, как я замучился вылавливать этих влюбленных идиотов по кустам и требовать с них клятвы — не лишать себя жизни!»

«Болтун! Как у тебя язык только не устает?» (Невольная улыбка.)

«Не веришь? Это ты зря… Кстати, у меня тут пара эльфийских платьев завалялась… Мне уже вроде не нужно, я снова мальчик, а вот к твоим глазам они, наверное, пошли бы».

«Да? А что за платья?» (Задумчивое любопытство.)

«Ну как я тебе расскажу? Красивые такие платья. Могу показать. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Одно скажу точно — таких тут ни у кого нет».

«Хочешь купить за них мое прощение?»

«Почему бы и нет? Тем более что они мне больше не нужны…» (Улыбка.)

«Какой ты все-таки…»

«Какой?»

«Практичный и циничный!»

«Уж лучше, чем быть ромашкой…»

«Значит, я ромашка, да? Дура, значит?»

«Ну, не совсем…»

«Все! Я не желаю с тобой больше разговаривать!»

«Да вроде ведь только начали?»

«Я спешу!»

«Куда?»

«Магистр Николас сказал прийти посмотреть, как действует магия на варг».

«На варг?» (Заинтересованно.)

«Да. Будут накладывать заклятие на пятерку — „убийцу магов“».

«У-у… как интересно! Я тоже хочу посмотреть!»

«Зачем тебе? Ты что, разве маг?»

«Грешно смеяться над больными людьми… неужели я не ошибся и слышу злорадство в твоих мыслях? Стефи, как же так? Что за жестокость?» (Ирония.)

«Я бы тебя… Убила бы!»

«Не слышу искренности в твоих чувствах!»

«Все! Хватит с меня! Пока не извинишься, не смей даже приближаться ко мне, понял?»

«То есть если я извинюсь перед тобой за то, что ты меня трахнула, то я смогу к тебе приблизиться, так? А если я приближусь, а ты меня… опять того-этого? Что тогда?»

«Ты… ты… ты!» (Ярость и негодование.)

«Ой, да ладно тебе! Смотри на это проще… Мужчиной больше, мужчиной меньше… Зато будет что вспомнить!»

«Я тебе язык отрежу!»

«Ха-ха-ха!»

Алистера.

Положив руки на перила, опоясывающие террасу второго этажа, Алистера внимательно смотрела вниз, на то, как Стефания стремительным шагом удаляется от смотрящего ей вслед Аальста.

«Выскочка, — подумала она о ней, — нищая провинциалка. И что так с ней все носятся? Терская то, Терская се! Куда ни глянь — одна Терская кругом! Почему? Разве она красивее меня? Или умнее? Да ничего подобного! До сих пор силой своей управлять не научилась. Тоже мне, маг!»

Алистера фыркнула, презрительно усмехнувшись.

«Да и с красотой… куда ей… хотя бы до моих волос! И фигура у меня лучше… И лицо… А вот поди ж ты, везде первая пролезает! И орден, и Зал Славы… и ко дворцу уже представлена… Всюду успела. Когда я поступала в университет, я ведь именно этого желала. А получила все она. Почему так произошло, почему?»

Алистера перевела взгляд со скрывшейся за поворотом дорожки фигуры на Эриадора, который, несмотря на то, что Стефи уже ушла, по-прежнему стоял и задумчиво глядел ей вслед.

«И этот еще… тоже везде успел! Ну ладно, он мужчина, но эта-то, эта! Она-то с чего? Тварь… Интересно, что они не поделили? Темно-зеленый вроде только вернулся, а они уже поругались. И вроде, похоже, Терская тому причиной. По крайней мере, он к ней подошел. А она убежала… Разговаривать с ним даже не захотела! Странно… Раньше всегда вместе, а теперь порознь. Может, у них любовь? Хм… Не сомневаюсь, что Аальст имел на нее виды, а ей принц подвернулся… Конечно, принц — это гораздо лучше, чем безземельный князь. Уверена, что она Аальсту уже что-то пообещала, а теперь не хочет с ним даже говорить. Вон как бегает-то! Лгунья! Точно, обманула она его, обманула! А он ей только вслед смотрит. Гордый. Ладно, мне на него плевать, он вообще теперь никто, а вот Терская… Неужели она будет всегда впереди, а я так и буду смотреть, как она осуществляет мои мечты? Это ко мне в окно должен был принц с розами влезть! Ко мне, а не к ней! И на балу я должна была с ним танцевать, а не она! И моей руки он должен был просить. Моей, и только моей! А не ее… Гадина… Что же мне с ней сделать?»

Девушка задумалась, похлопывая правой ладонью по широким перилам.

В этот момент Эриадор закончил созерцать пустую дорожку, повернулся и поднял голову. Увидев смотрящую на него девушку, Аальст радостно оскалился и, подняв правую руку, приветственно помахал ею.

«Вот еще, — делая суровое выражение на лице, подумала Алистера, отступая на два шага назад от ограждения, — будут мне тут всякие архивариусы махать! Он, наверное, еще не понял, что он теперь никто. Все еще думает небось, что он маг. Дурак. Может, ему это объяснить? Объяснить, как он должен отныне себя вести? Хм… Терская с ним в ссоре, влезать не станет… Очень подходящий момент расставить все согласно табели о рангах… Да и в том, что она во дворец попала, тоже есть его вина. Не возился бы с ней, так ничего бы и не было… Точно, пусть заплатит за это! А то больно умным всегда себя считал. Вот я и посмотрю, кто умнее…»

Алистера зловеще усмехнулась, представляя, как это будет.

«А с Терской, с Терской… — вновь вернулась в мыслях она к раздражающей ее проблеме, — …нужно открыть глаза принцу, да и всем, кто она такая. Лживая и беспринципная провинциалка, не брезгующая ничем ради успеха! Тогда все отвернутся от нее, и никуда она больше вылазить не будет… И никакого дворца ей… и роз! Но как это сделать? Ходить и рассказывать всем, кто она есть внутри? Долго, да еще сплетницей прослывешь… Хм… Лучше, чтобы никто не подумал на меня. Будут еще говорить, что я с провинциалкой соперничаю! Фи, слишком много чести! Как же тогда сделать? О! Придумала! „Записки выжившего“! Нужно сделать так же! Только не книжку, а листок заказать. И разослать по всей столице! Да что там по столице — по всей империи! Пусть все узнают! Это будет для нее удар! Точно! Какая же я умная! А написать… Написать… Дядя рассказывал, что темные тренируются на живых заключенных… И она уже одного в тюрьме убила… Садистка и палач! И про то, как она в фургоне с этим Аальстом жила, фейка мерзкая… Вовек не отмоется! Правильно! Так и сделаю! Какая же я все-таки умная!»

Алистера торжествующе улыбнулась и, тряхнув гривой волос, пошла по коридору.

«А Диний попросит моей руки, — уверенно подумала она. — Зачем ему такая, как Терская? Я гораздо лучше!»

Стефания.

Ну вот что мне с ним делать? Как с ним общаться? Он же просто невыносим! Как он со мной разговаривает? Неужели он думает, что теперь ему такое позволительно? Он ошибается! Сильно ошибается! Я еще посмотрю, простить его или нет! Еще посмотрю! Каков наглец, шутить он надо мною будет! Я ему покажу шутки!

Я оглянулась на стоящего за спиной Эри, хмуро глянула на него и отвернулась.

Совершенно не переживает! Никакого раскаяния на лице! Не-го-дяй! Так и прибила бы! Как увижу его, трясти начинает. А ему хоть бы что! Ходит лыбится, как довольный кот! Даже не извинился! Мысли подобной в голову не пришло! Дурррак… Сатия сказала — разделить сердце? Да ни за что! Этому бесчувственному, наглому чурбану я не то что половину — ни кусочка, ни в жизнь…

— Стефания!

— Ой! Да. А что? — ойкнув, повернулась я к магистру Николасу.

— Мне показалось, вы задумались. Смотрите внимательно. Подобные пятерки делаются редко, поэтому постарайтесь быть как можно более собранной.

— Да, господин магистр, — кивнула я, — конечно.

Сзади, от Эри, долетело ироничное хмыканье. Что он вообще тут делает? Он не маг! Нет, пришел, поговорил, и ему разрешили присутствовать! Умеет же он зубы заговаривать… Может, и мне он их заговорил? Нет, так совершенно невозможно! Хватит думать о нем!

Я решительно выдохнула и стала внимательно смотреть на происходящее.

В небольшом круглом зале клином выстроилась пятерка варг. На его острие — «жало», как назвал магистр Николас молодую, высокую девушку-варгу. Лицо у нее напряженное и, возможно, даже испуганное. Впрочем, они у всех у них такие.

Напротив острия строя в просторной черной мантии стоит магистр Боремар — невысокий старик с редкой седой щетиной на лице и седыми волосами, связанными на затылке в жидкий хвостик. До этого дня я его никогда не видела. Магистр приехал специально, чтобы провести обряд. У него очень внимательные и цепкие глаза. Когда Николас представил ему своих учеников — меня и Эри, — тот долго пристально разглядывал меня, перейдя за рамки всех приличий.

— Хорошо, — сказал он тихим голосом, закончив наконец меня рассматривать, — я с тобой поговорю позже… Когда закончу с ними… Завтра.

Эриадора он удостоил лишь мимолетного взгляда. Впрочем, тот совершенно не расстроился. Даже, я заметила, довольно усмехнулся краешком рта, когда магистр Боремар отвернулся от него. Вообще, мне показалось по поведению Эри, что он старался не привлекать к себе внимания. Больше молчал, был протокольно вежлив и не хотел, чтобы его кто-то видел.

— Начнем! — кивнул Боремар, поднимая руки и направляя ладони с растопыренными пальцами на «жало».

Варга прикусила нижнюю губу и напряглась. Я, опустив веки, смотрела магическим зрением, как магистр создает заклинание. Варги уже принесли императору клятву крови. Теперь магистр должен был соединить их разумы между собой. Дать им способность убивать силой мысли…

От ладоней магистра протянулись невидимые обычному глазу толстые нити и коснулись головы ведущей варги. Та в ответ вздрогнула всем телом и начала стремительно бледнеть. Я внимательно, во все глаза следила за тем, как нити заклинания переплетаются с ее аурой в районе головы. Похоже, это было болезненно, потому что варга внезапно громко простонала и, согнувшись, сжала обеими руками виски. Тем временем заклинание продолжало вплетаться в ее ауру. Внезапно вокруг ее головы образовался светящийся в ментале белым шар, из которого выстрелили белые толстые нити, воткнувшись в головы другим варгам. Что тут началось! Варги разом закричали полными страха и муки голосами, словно роженицы или преступники в руках палача. Они били себя по голове кулаками, царапали лица ногтями, рвали волосы. У всех у них носом пошла кровь, а у главной — еще и из ушей. Спустя минуту они все упали на пол, не в силах стоять на ногах. Троих вырвало. Они, извиваясь, катались по полу, перепачкавшись кровью. При этом они не прекращали выть и кричать, испытывая, похоже, просто страшные муки.

«Какой ужас! — подумала я, обмирая от увиденного. — Как страшно! Зачем их так мучают? Неужели нельзя сделать это как-то иначе?»

От диких криков у меня, казалось, вот-вот лопнет голова. Глядя на все это, я почувствовала, как тошнота подкатила к горлу.

«Меня сейчас вырвет!» — с испугом подумала я и открыла рот, стараясь дышать только им. Не знаю, сколько это продолжалось, я как-то потеряла счет времени. Внезапно наступила тишина.

— Все, — сказал Боремар, делая легкий жест кистям рук, словно что-то с них стряхивая.

На полу перед ним лежали вповалку пять тел. Некоторые на спине, некоторые на животе. Похоже, все они были без сознания. У некоторых варг как-то непроизвольно дергались у кого рука, у кого нога, а у одной со странной периодичностью дрожал живот.

— Николас, пойдемте выпьем пива, — совершенно спокойным голосом предложил магистру Боремар, поворачиваясь к нему, — заодно и поговорим…

При этих словах он бросил внимательный взгляд на меня.

— Неплохая идея, — ответил мой учитель, тоже искоса глянув на меня, — пойдемте.

Магистры, не оглядываясь, поднялись по небольшой лесенке из четырех ступеней перед дверью и вышли, оставив в зале варг и нас с Эри.

— Я бы тоже пива выпил, — произнес сзади Эри, — хочется горло промочить от этой вонищи. Но нужно сказать, зрелище было познавательным. Понятно теперь, почему зубастики темных не любят…

Голос его был совершенно спокойным, с легким оттенком обычной для Эри иронии. Я резко обернулась и встретилась с его насмешливым взглядом.

— Ты готова продолжить дело дедушки Боремара? — весело спросил он.

— Как ты можешь?! Ведь им же было больно! — возмутилась я его веселости.

— Зато они теперь могут убить тебя. Интересно, ты тоже будешь так же извиваться по полу, когда они будут жарить тебе мозги?

— Прекрати говорить ерунду, — сказала я, оборачиваясь к варгам. — Лучше помоги мне!

— Это в чем еще? — подозрительно спросил Эри.

— Не видишь? Им плохо. Нужно помочь.

Я подошла и присела около ближайшей варги. Та лежала, как-то выгнув спину, на левом боку и, закинув назад голову, часто-часто дышала ртом.

— И как ты собираешься ей помочь? С каких это пор ты начала целительствовать?

В голосе Эри были насмешка и пренебрежение. Не люблю, когда он такой! Прямо так и хочется его треснуть! Но он как всегда прав. Как целитель я ноль. Но все равно, упрямо сжав губы, я приложила два пальца к шее варги, пытаясь нащупать пульс.

— В дерьме не испачкайся, — посоветовали сзади, — вонять будет…

Я резко обернулась:

— Почему ты такой жестокий?

— Потому… Потому что жизнь такая! Не волнуйся, не сдохнут. Они твари живучие. Проверено. Лучше пошли отсюда, пахнет. Все равно ни ты, ни я помочь им мы не можем. Но если тебе горит, можешь за целителями сбегать… Милосердие проявить…

Я сидела на корточках и беспомощно смотрела на Эри, пытаясь найти какие-то слова. Внезапно дверь в зал открылась, и в ее проеме появились фигуры в зеленых мантиях.

— А вот и неотложка… — непонятно сказал Эри, обернувшись на шум. — Пойдем, может, морсу выпьем?

— Никуда я с тобой не пойду! — резко ответила я, поднимаясь на ноги. — Ты мне неприятен… такой!

— Какой есть, — бросил он мне через плечо, направляясь к выходу.

Я с недоумением смотрела ему в след, не понимая его злости.

Этория.

Анжелина Делой, курсантка четвертого года обучения, стояла по стойке «смирно» в одном ряду с пятью другими такими же курсантками, как и она. Хотя если говорить точно, такими, да не совсем. Судя по нашивкам, да и просто по виду, девушки были самого разного возраста — пятый, четвертый, третий, второй и даже первый курс. Хоть все они были ей знакомы (неоднократно видела в стенах училища), но ни с кем из них она до этого близко не общалась.

Кабинет начальницы училища, где их построили, был не очень велик. В нем находился стол с сидящей за ним хозяйкой кабинета, рядом — варга в звании подполковника службы безопасности, плюс еще незнакомая госпожа майор, стоящая прямо перед строем, и варга в звании старшего лейтенанта. Последняя стояла немного сбоку и с неким недоумением разглядывала курсанток.

— Вольно! — скомандовала госпожа майор.

Курсантки дружно опустились на правое колено, выполняя приказ. Похоже, все они, как и Анжелина, нервничали. Конечно, будешь тут нервничать, когда тебя внезапно вызывают в «такой» кабинет, а в нем полно незнакомых тебе варг с высокими званиями! И все тебя оценивающе разглядывают, так, словно что-то решая в уме. Неужели хотят отчислить? Это же будет позор из позоров! Ну да, есть у нее несколько хвостов по некоторым предметам… Но она же старается! Она ведь не круглая двоечница! Это будет несправедливо! Они не могут так поступить!

Словно в подтверждение самых страшных мыслей, госпожа майор заговорила, начав с того, о чем беспокоилась курсантка.

— Все вы с разных курсов, — неспешно начала она, — все вы разные, но есть в вас одно общее, то, что вас объединяет… А именно ваше отношение к учебе…

Майор заложила руки за спину и сделала несколько неторопливых шагов вдоль короткого строя. В кабинете возникла просто чудовищная по своей напряженности пауза.

— Курсантка Анжелина Делой!

— Я!

— Почему вы все время что-то рисуете на занятиях?

— Н… не могу знать, госпожа майор!

— Вот как? — Майор насмешливо приподняла брови. — Рисуете и не знаете почему?

— Н… ннн…

Самое смешное, что это действительно было правдой! Ее рука сама начинала выводить линии, создавая рисунок. Были бы бумага и стило. А потом Анжелина увлекалась и полностью отключалась от окружающей ее реальности. В этом-то и была ее проблема…

— Так, курсант Анжелина! Отставить!

Майор сделала еще шаг, остановившись у крайней, самой старшей девушки, и задала вопрос, обращаясь уже к ней:

— А когда у нас курсантка Кира Протас перестанет писать на лекциях стихи про любовь?

Та в ответ пошла красными пятнами и опустила голову, однако ничего не сказала в свое оправдание.

— А вы что пишете? — Майор повернула голову к другой курсантке. — Роман? Или по-прежнему маленькие рассказики о жизни в училище? О смешных преподавателях… о всяких безобразиях, которые вы же сами и придумываете… А?

В ответ молчок!

— Я не скажу, что вы бездельницы или лентяйки… — Не дождавшись ответа, майор развернулась и вновь неспешно пошла вдоль строя в обратную сторону. — Не скажу…

Внезапно майор резко повернулась к строю и рявкнула:

— Нет! Вы разгильдяйки, бесцельно тратящие свое время и время ваших преподавателей! Вы задумывались о своем будущем? Что вас всех в нем ждет при таком подходе к учебе?

Опущенные головы и угрюмое молчание в пол.

— Хотя впрочем, — разомкнув удерживаемые за спиной руки, майор сделала небрежный жест рукой, — о чем это я? В дальних гарнизонах всегда найдутся места для неумех…

Тоскливая тишина в ответ. Дальние гарнизоны — это да. Печаль забытых богиней мест, где, как правило, есть много жаркого палящего солнца, знойного, с песком, ветра, полным-полно службы и полностью отсутствуют хоть какие-нибудь новости…

Госпожа майор глубоко вздохнула и снова сложила руки за спиной.

— Однако, — вновь заговорила она, выдержав длинную и мучительную паузу, — после разговора с вашими преподавателями и начальницей училища, неожиданно положительно вас охарактеризовавших, решено дать вам еще один шанс…

Вздох облегчения прокатился по строю.

— Не рассчитывайте, что это будет просто!

Майор резким голосом обрезала появившиеся было на лицах курсанток улыбки.

— Не рассчитывайте! Надеюсь, все вы знаете о сложившемся в империи мнении в отношении нашего народа… Ситуации, в результате которой Этория лишились столичной академии, роты почетного караула и доверия его величества императора Хайме!

Лица девушек посуровели.

— Курсантка Анжелина Делой!

— Я!

— Что нужно предпринять в такой ситуации?

— Перерезать им глотки! — браво брякнула первое, что пришло в голову, ошарашенная неожиданным вопросом Анжелина.

— Гм… — удивленно раздалось из-за стола начальницы.

— Кому… им? — озадаченно уставилась на нее майор, видно ожидавшая совсем не такого ответа.

Девушка поняла, что сморозила что-то не то.

— Тем, кто виноват! — пояснила она, решив тем не менее придерживаться высказанной мысли. Других-то идей все равно ведь не было!

— Так вы что, знаете, кто это сделал? — наклонив голову к плечу и заинтересованно глядя на курсантку, спросила майор.

— Нет! Но виновные будут найдены! Я в этом не сомневаюсь!

— Ага. Я, кажется, поняла, — кивнула майор после секундной паузы, — на занятиях боевой подготовкой рисовать ведь невозможно, не так ли? А на лекциях по дипломатии — вполне. Курсантка! Ваша оценка по основам дипломатии?

— Посредственно!

— Оценка по боевой подготовке?

— Отлично, госпожа майор!

— Что ж, вижу, что я не ошиблась в своих предположениях… Еще, у кого есть какие предложения?

— Провести разведку? — робко предположила начинающая поэтесса.

— Все! Всем молчать и слушать меня внимательно! Нужно вернуть расположение императора. Для этого — показать незаменимость варг в делах империи. Университет просит организовать охрану одному из его архивариусов, отправляющихся в экспедицию в Серые пустоши. Вы выбраны в его охрану. Госпожа старший лейтенант назначается старшей над вашей пятеркой!

Майор качнула головой в сторону варги со старлейскими нашивками и удивленным лицом.

— В дальнейшем с вами будет проведен подробнейший инструктаж, но сейчас я хочу, чтобы вы запомнили только одну вещь — архивариус должен вернуться из этой поездки живым! Его жизнь приоритетна! Даже перед вашими. Вам ясно?

— Так точно! — несколько вразнобой ответил строй.

— Надеюсь, вы оправдаете оказанное вам доверие! Вопросы?

Озадаченная тишина в ответ.

— Вопросов больше нет! Пятерка, внимание! Слушай мою команду! Напра-во! На выход — шагом марш!

— Госпожа старший лейтенант, — обратилась к ней майор, после того как за спиной последней курсантки закрылась дверь, — ваши вопросы?

— Что можно делать с этими детьми в песках? — выпалила мучавшее ее та, смотря круглыми глазами.

— Не волнуйтесь, — ухмыльнулась майор, — у вас будет четыре пятерки поддержки…

Этория. Неделю спустя.

Нахмурив брови, Анжелина внимательно прочитывала каждую строчку списка, который она держала в руках.

«Нужно ничего не забыть, — подумала она, — я все должна делать без помарок… Коль так повезло, нельзя все профукать…»

Анжелина была очень удивлена решением командования — включить ее в экспедицию, такую важную и ответственную. И сулящую весьма неплохие бонусы в случае ее удачного завершения.

«Если не наградят, то уж в личное дело благодарность точно запишут!» — решила она тогда, едва выйдя из кабинета начальницы училища.

Единственное, что было непонятно, — почему она? Почему выбор пал именно на нее? При всем уважении к себе, Анжелина прекрасно понимала, что есть кандидатки гораздо лучше ее. Даже в ее окружении, не говоря уже о курсантках с других курсов. Несколько дней девушка мучилась этим вопросом, не находя ответа. В конце концов, подгадав момент, когда она осталась наедине с госпожой лейтенантом, она спросила ее об этом напрямую.

— Почему ты? — чуть усмехнулась та, глядя ей в глаза. — Что ж… Открою маленький секрет, который, однако, должен остаться между нами. В вашей команде есть одна курсантка, у родни которой весьма влиятельные связи. Но поскольку она не блещет талантами, то в спутницы ей подобрали таких же, как она разгильдяек, как сказала госпожа майор. Тебе просто повезло, что ты разгильдяйка. Ты поняла?

«Вот оно что! — подумала Анжелина, благодарно кивая госпоже лейтенанту. — Связи! Кто-то добился того, чтобы его дочь попала на ответственное задание… А чтобы она наверняка выделилась, ей в команду дали всяких посредственностей… Понятно… Обидно, конечно, что меня считают посредственностью… Обидно… Но если честно, то я могла бы и более ответственно относиться к учебе! Интересно, а кто именно из нашей команды? А что тут думать? Наверняка ее назначат старшей пятерки. А как иначе! Она же должна показать себя… На нашем фоне… Ну и пусть! Для меня это шанс! Шанс доказать, что я чего-то стою! Главное — ничего не напутать! Я все буду делать внимательно и тщательно…»

И вот Анжелина в третий раз пробегала глазами список, стараясь понять, не пропустила ли она чего.

Бумага и рисовальные принадлежности…

«Рисовать в походе! — Правый уголок губ девушки скептически искривился. — Всем приказано взять с собой все для своих увлечений! Архивариуса развлекать в дороге будем! Что за глупость? Мы отряд варг или какие-то странствующие артисты? Занимать какого-то полуслепого бородатого деда! А кто с чудовищами сражаться будет? Или с разбойниками? Он небось ко всему еще и глухой! Вот смеху-то будет, когда Кира ему стихи про любовь читать начнет! Наверняка уже и забыл, что такое — эта любовь! Архивариус — это же что-то древнее, трясущееся, шаркающее, из которого сыплется пыль…»

Анжелина несколько секунд представляла себе сгорбленного старика в серой мантии, из которого сыплется пыль, и затрясла головой, отгоняя видение.

Что за странное требование? Ладно, альбом я свой уже положила… Что там у меня еще?

Еще почти два месяца спустя.

Эри.

— Ну что вы скажете на это, Эриадор?

— Очень интересно, господин Мотэдиус! — искренне ответил я, аккуратно кладя листки на стол, за которым напротив меня сидел ректор.

— Я так и подумал, что вы заинтересуетесь. Как я понимаю, в архивах вам пока ничего интересного найти не удалось?

Я отрицательно покачал головой. Слишком он большой, этот архив! Я всего лишь три неполных месяца имею к нему доступ. Только разобрался, где что лежит, можно сказать.

— Эриадор… — проникновенно произнес ректор, доверительно глядя мне в глаза.

Я насторожился.

— Хочу поставить вас в известность, что наш император, его величество Хайме, убедительно просил Верховный совет магов ускорить разгадку пространственных врат. Ну вы знаете, с какими событиями это связано…

Я кивнул, обращаясь в слух.

— Буквально несколько дней назад советом принято решение — организовать работы в этом направлении…

«Не прошло и полгода…» — не смог я удержаться от язвительного комментария про себя.

— Будут назначены маги, занимающиеся поиском решения проблемы, и не сомневаюсь, что в…

«Ближайшие две тысячи лет», — вновь прокомментировал я про себя.

— …ближайшее время проблема будет решена! Тем более что к ее решению будут привлечены преподаватели нашего университета, как имеющие большой опыт в практических исследованиях. Предлагаю и вам, Эриадор, присоединиться к этим исследованиям. Не сомневаюсь, что вы вложите в них весь жар вашей нетерпеливости и молодости. Что вы на это скажете?

Что-то как по писаному кладет… Подозрительно гладко все получается… Хм.

— А в чем будет заключаться мое участие? — осторожно поинтересовался я.

— В чем? — ректор удивленно поднял брови. — Вы будете делать переводы! Ваши знания языков — весьма немалая ценность, поверьте мне!

Всего-то? Ничего интересного в этом нет, но если от меня требуется только это…

— Да-да! Конечно. Я согласен!

— Не сомневался, что вы согласитесь! Вот вам и первое задание, которые вы можете сделать, пока я тут организую группу исследователей…

Интересно, сколько десятилетий уйдет на ее организацию?

— Те листки, что вы только что прочитали, — это часть отчета экспедиции, обнаружившей в Серых пустошах остатки сооружения, предположительно являющегося порталом. К отчету прилагались рисунки, на которых было изображено само сооружение и, главное, надписи на его поверхности. Однако за двадцать семь лет, прошедшие с момента составления отчета, эти рисунки, к сожалению, были утеряны…

Стоит ли этому удивляться? Еще бы годика три — вообще бы все посеяли…

— Поэтому я решил организовать еще одну экспедицию к найденному артефакту и восстановить утерянное… Вы ведь неплохо рисуете, господин Эриадор?

Рисую? Это он… к чему? Он что, действительно хочет, чтобы я?.. Это что, шутка?

— Совет одобрил мое решение и выделил деньги на финансирование экспедиции, — словно не заметив, что я не ответил, продолжил бодро ректор. — Поздравляю вас, господин Эриадор! Вы назначены ее научным руководителем! Поздравляю!

— Кто… Я?

— Да. Вы! Скажу, что в вашем возрасте и получить такую должность — большая честь!

Что-то тут не то… Где-то он меня накалывает… В чем подвох?

— А кто еще поедет со мной?

— Гм… гм…

Мотэдиус замялся:

— Видите ли, господин Аальст, дело в том, что в данный момент мне некого послать вместе с вами… Все маги заняты преподаванием. Учебный год в самом разгаре. У меня нет лишних людей. Пригласить кого-то со стороны — очень долго. Вы за это время успеете съездить и вернуться. Это совсем недалеко! Углубляться в пески вам не придется, поскольку находится все буквально рядом с одним из перевалов по пути в Серые пустоши. Поэтому и риск такого путешествия минимален. Охрану вам обеспечат.

Ясно. Я тот самый крайний дурак, который должен изобразить бурную деятельность перед вышестоящей инстанцией. И желательно с результатом… Вопрос — оно мне нужно? Хм… Ответа нет. Может, и нужно… Но тащиться в пустыню… На лошади?

— Я так понимаю, отказаться я не могу? — поинтересовался я.

— Участие в экспедициях — одна из прямых обязанностей архивариуса, — развел руками Мотэдиус. — И если вы не будете выполнять условия договора, то я буду вынужден его с вами разорвать…

Он что, это серьезно? Хотя да, есть там такой пункт… Обложил со всех сторон, старый! Видно, нужно ему, чтобы экспедиция состоялась…

— А когда выезжать?

— Думаю, вполне можно недели через две… Охрана готова, деньги получены. Приобретете все необходимое — и можете отправляться.

Сихот с ним, съезжу! Может, повезет и действительно что-нибудь эдакое раскопаю… Тем более что место на карте отмечено, искать не нужно…

— Хорошо, я согласен, — вздохнул я.

— Тогда прошу вас расписаться в том, что вы вступили в должность научного руководителя… Здесь и здесь… Отлично! Не сомневаюсь, что экспедиция будет плодотворной и вы вернетесь с потрясающими результатами!

Ага, калоши только надену… Белые.

— Вот все ваши бумаги. А сейчас я познакомлю вас с начальником вашей охраны и с ней самой… — Пригласите, — кивнул он секретарю, явившемуся на звон колокольчика. — Эриадор, прошу вас — познакомьтесь с охраной! — пару минут спустя отвлек он меня от чтения подсунутых им бумажек. В голосе архимага слышалась ирония.

«Что это он?» — подумал я мимоходом, поворачиваясь к двери.

Бац! От входа на меня хмуро и, пожалуй, несколько удивленно смотрело шесть пар женских глаз. Это же… варги! Что им тут нужно?

Я непонимающе повернулся к ректору и вопросительно приподнял брови:

— Мм…

— Ваша охрана, Эриадор! — повторил Мотэдиус, сделав жест рукой в сторону двери. В его глазах откровенно скакали чертенята.

Моя охрана? Я вновь развернулся к варгам. Серьезно? Если так… То на что же такое я только что подписался?

А-а! Секунду спустя дошло до меня — это же месть! За тот позор, когда ему пришлось рассказывать всему примчавшемуся двору и лично императору, куда делась Эриэлла? Месть за розыгрыш! Мотэдиус ведь знает, какие у меня с ними отношения!

Оборачиваюсь снова к нему. Ну так и есть! В ментале — удовольствие, ирония по полной программе. Разве что только не улыбается! От гад!

— Что такое, Эриадор? — озабоченно спрашивает он. — Вам не нравится ваша охрана?

И лицо такое серьезное-серьезное! Прямо само беспокойство. А внутри ржет.

— Не нравится, — категорично мотаю головой я. — Они едят кошек, кусаются и вообще не люди!

От двери приходит эмо-волна с трудом сдерживаемого гнева.

Ничего, перетопчутся!

— Ну что же вы так, Эриадор, — говорит ректор, откидываясь на спинку кресла и разводя по столу руки. — В империи живут многие расы. Мирно живут. И такая открытая нетерпимость! Не ожидал от вас, не ожидал. Это даже… неприлично, так говорить!

В голосе сокрушенно качающего головой Мотэдиуса слышалось истинное осуждение.

— Я им не доверяю, — громко говорю я, проигнорировав попытку надавить на мое чувство вины.

— Совершенно зря, — отвечает Мотэдиус. — Когда вы познакомитесь с этими прекрасными воинами поближе, думаю, что вы измените свое мнение.

Ректор явно работает на публику. На варг.

— Я уже назнакомился, — говорю я, — хватит! Император им тоже не доверяет!

Стрелка эмо-фона от двери переползла из сектора «гнев» в сектор «ненависть».

— Наш Верховный совет доверяет, — нахмурился Мотэдиус. — Свидетельство тому — подписанные бумаги, которые перед вами на столе. И император доверяет, ибо до сих пор особые пятерки служат ему верой и правдой…

«Мало ли дураков в совете… да и вообще на свете?» — подумал я про себя, но вслух произнес другое.

— А как же быть с академией? И с одной известной книгой, которую все читали? Неужели император принял ошибочное решение?

— К сожалению, дворцовые интриги никто не отменял… — Ректор глубоко вздохнул. — Но думаю, что все в ближайшее время может измениться. Его величество весьма разочарован последними событиями, в котором орден показал себя не с самой лучшей стороны…

Торжество от двери.

М-да? Что, книжка действовать перестала? Быстро. Недолго музыка играла… Ладно, посмотрим…

— Поэтому, Эриадор, вы можете совершенно спокойно отправляться в путь с такой надежной охраной. У меня нет никаких сомнений в том, что вернетесь вы целым и невредимым…

— А если я откажусь по причине личной неприязни? — быстро спросил я, не давая ректору закончить его длинную мысль.

— Ну… тогда… Тогда экспедиция будет отменена, а вы освобождены от занимаемой должности.

— Неужели так все критично? Неужели во всей империи не найдется какой-нибудь… другой охраны? Тем более что на вид это не охрана, а какие-то малолетние девчонки!

Кристаллизованная ненависть от двери.

— Обращу ваше внимание на тот факт, что решение в данном вопросе принимаете не вы, Эриадор. Решение принято советом. Все бумаги подписаны, деньги выделены, охрана назначена. Еще раз вам повторю: ничего сложного и опасного в экспедиции не предвидится. Если в Этории считают, что такой охраны достаточно, значит, так оно и есть. Вы можете либо согласиться, либо отказаться… с соответствующими последствиями.

— А что, мое мнение никак не учитывается? Я же глава экспедиции!

— Для которого она первая. Поэтому нет ничего удивительного в том, что часть забот по ее подготовке приняли на себя более опытные и знающие ваши коллеги. Совершенно не вижу причин вашему упрямству, Эриадор! Варги всегда охраняли магов. И продолжают этим заниматься. Так или иначе, вам придется сталкиваться с ними всю вашу жизнь.

— А мои мозги? — поинтересовался я.

— А что с ними? Ваши мозги останутся при вас. Охране даны совершенно четкие инструкции, поэтому опасаться вам нечего.

— Мне кто-то обещал секретное заклинание…

— Оно применимо только к тем, кто владеет магией.

— Вот как?

— К сожалению, да. Ну так что вы решили, господин Аальст?

Я вновь повернулся к двери и встретился с взглядами, которые не обещали мне ничего хорошего. Хотя лица были бесстрастные. Хорошие такие лица. Симпатичные. Молодые…

Я в задумчивости посмотрел на стройные фигуры, застывшие у порога. Заметил, как у них у всех уверенно лежат правые ладони на рукоятях мечей, на стройные ноги в высоких черных сапогах…

Курощение и дураковаляние… Это может оказаться весьма забавным, тем более что выбора у меня практически нет. Либо послать всех и гордо покинуть архив, либо расплатиться с Мотэдиусом за Эриэллу. Если честно, он имеет право на «встречный ход». Что ж, ладно, потерплю уж как-нибудь их присутствие… Тем более что там вроде портал нерабочий имеется… Буду считать это платой за свое вероятное освобождение. К тому же они еще молодые. Озабоченность у варг, помнится, начинается в более старшем возрасте. Вполне вероятно, что это действительно достаточно безопасно… Никто на меня кидаться не будет. Если только госпожа старший лейтенант…

Я еще раз оценивающе окинул взглядом лейтенантшу и повернулся к Мотэдиусу.

— Хорошо, господин ректор, — сказал я, — я снимаю свои возражения. Я еду.

Две варгуши.

— Я думала, он будет старше… — задумчиво произнесла Анжелина.

— Ты об Аальсте, что ли? — спросила Кира, с которой она за последнее время сдружилась как-то больше других.

— Угу, — кивнула Анжелина.

— Почему? Потому, что он архивариус?

— Да. Я почему-то представляла его стариком. Седым и с бородой.

— Если честно, то я тоже ожидала увидеть кого-то постарше…

— А он ничего так… Симпатичный. Только слишком высокомерный.

— Высокомерный? Да он просто наглая скотина! Такую еще поискать нужно!

— Согласна. Как мы с ним три месяца проживем? Мне его уже сейчас убить хочется!

— Ничего… не боись! Обломаем! Будет тапочки в зубах носить…

— Ты думаешь?

— Чего тут думать! Варги мы или нет? Сама увидишь!

— А чьи тапочки?

— Кто обломает, того и тапочки!

Кира улыбнулась во всю ширь.

— А как же приказ?

— А мы не будем нарушать. Мы потихонечку…

— Как это?

— Увидишь. Это нужно показывать.

— А если нас потом накажут?

— Ой, ну не будь такой трусихой! Когда еще подвернется такой случай — человеку голову задурить? Я так люблю это делать! — Кира хищно улыбнулась, полностью обнажив свои небольшие клыки.

— А что, разве ты уже это делала? — удивилась Анжелина.

— Да сотню раз! — небрежно повела плечиком та. — Ничего сложного! Нужно только загадочно смотреть и позы принимать всякие. И они сами, как телята, прибегут…

— Позы?

— Ага.

— Чо за позы?

— Подчеркивающие. Бедра, там, показываешь, спину выгибаешь… много чего. Если хочешь, я тебе покажу.

— Хочу!

— Покажу. Но, чур, я первая!

— Хорошо, договорились. Но, наверное, ничего из этого не выйдет. Он нас презирает…

— Так это еще интереснее! Только представь, сколько будет удовольствия, когда он в ногах валяться станет!

— Да? — скептически отозвалась Анжелина, которой почему-то показалось, что подруга привирает.

— Не веришь? На что спорим?!

Зеленые глаза Киры загорелись азартом.

— Верю, верю. Просто я сама никогда так не делала. Мне кажется, это очень сложно…

— Ничего сложного. Научу. Вот увидишь, тебе понравится!

— Ладно. Главное — приказ не нарушить.

— Не нарушим, — уверенно произнесла Кира. — Мы зверушку из него делать не станем? Будем пользоваться только своей внешностью, ну и секретами обольщения… В приказе на это запрета нет. Мы же его уже раньше видели, — неожиданно добавила она после паузы. — И если спросят — может, мы ему уже тогда понравились? Что тут такого?

— Кого видели? — не поняла Анжелина.

— Дедушку нашего, Аальста, — улыбнулась в ответ ей Кира, — на танцевальном конкурсе. Он тогда помог пятерке Лиссы выиграть. Ты что, не помнишь, что ли?

— Слушай… а я-то думаю, где я его видела? — изумленно произнесла Анжелина, округляя глаза. — Это же он! Точно!

— Ну ты даешь! — поразилась Кира. — Ты же у нас художница! Ты первой должна все замечать!

— Ну… я больше природу рисую. Люди у меня плохо получаются… Но как ты сказала, я его сразу узнала! Да, это он. Он тогда у Дины Эстерай зверушкой был. У нее потом еще девочки родились…

Внезапно лицо Анжелины вытянулось.

— От… него? — ошарашенно от пришедшей ей в голову мысли уставилась она на Киру.

Та была изумлена не меньше ее.

— Точно! Ну ничего себе! Вот это да! — произнесла она, хлопая от избытка чувств себя по бедрам.

— А он знает?

— Не знаю. Хотя постой… Помнишь, мы отдельно расписывались в приказе, запрещающем «сообщать кому-либо что-либо о жизни леди Эстерай…»? Я еще тогда подумала, что за секретность вдруг такая странная? И при чем тут госпожа лейтенант? А вот оно в чем дело… Он не знает! Не знает!

Анжи изумленно покачала головой.

— Как здорово — секреты! Обожаю секреты! — Кира от возбуждения несколько раз подпрыгнула на месте.

— И что с этого секрета? — спросила Анжелина.

— Да ничего! Просто мы знаем, а он не знает! Ведь здорово, правда? Вот это настоящая жизнь разведчика!

— Слушай… — поразмышляв несколько секунд, произнесла Анжелина, — как ты думаешь, почему об этом нельзя никому говорить? Я спросила, но майор сказала, что это меня не касается. И как он сюда попал, если был зверушкой, а?

Анжелина вопросительно уставилась на Киру.

— Мм… — выпятив губы и нахмурив от размышления лоб, отозвалась та, — ну-у… Не знаю! — сдалась она секунд десять спустя и тут же добавила: — Похоже, это какой-то особо охраняемый секрет! Нет, даже два! Первый — почему начальство не хочет, чтобы Аальст узнал о детях? Второй — как он из Этории попал в университет?

— Тсс… — приложила палец к губам Анжелина, — не кричи! Кто-нибудь услышит.

— Да никого ведь нет! — заозиралась вокруг себя Кира. — Знаешь, а давай за ним специально следить?

— Следить? Специально?

— Ага!

— Зачем?

— Это же интересно! Узнаем, в чем причина!

— Меньше знаешь, лучше спишь…

— Ой, Анжи, ты скучная! Неужели тебе не интересно?

— Мне интересней в дальний гарнизон не попасть…

— За что в гарнизон?

— За нарушение приказа. Нужно рассказать об этом всей нашей пятерке.

Кира нахмурилась.

— Ты серьезно? — спросила она. — Но тогда никакой тайны не будет! Все все будут знать.

— Ну и хорошо. Зато никто случайно не проговорится. Мы же теперь одна команда. Если провалим задание, невыполнение запишут всем! Тебе это нужно? Мне — нет! Я не хочу потом полжизни где-то на солнце пыль глотать.

Кира почесала в затылке, раздумывая. Ну вот хотелось ей чего-нибудь такого, таинственного! Хотелось. Но тут Анжи права… запишут всем.

— Ладно, — вздохнув, сказала она, признав правоту подруги, — скажем! Но следить все равно будем. Сами. Одни. Договорились?

— Хорошо! — кивнула Анжелина, подумав, что лишнее наблюдение за Аальстом не повредит. Может, начальство отметит как служебное рвение? Почему бы и нет?

— Пошли, расскажем! — с энтузиазмом предложила Кира, видно уже представляя, как она будет это делать.

— Пойдем, — спокойно согласилась Анжелина.

«Я все буду делать внимательно и тщательно… — секунду спустя произнесла она про себя фразу, повторяемую ей по несколько раз на день, — и всегда думать, что я делаю».

Эри.

— Что? Лошади? Даже и не мечтайте! Я до последнего мгновения намереваюсь передвигаться исключительно в карете, как дворянин. И вам советую…

Наше первое производственное совещание было в полном разгаре. Обсуждался вопрос — на чем ехать? Похоже, мои охранительницы никак не ожидали прений в этом пункте. Лошади, они, как говорится, и в Африке лошади! Какие могут вообще быть вопросы? Но тут они столкнулись с действительностью в моем лице. Жесткой и внезапной.

— Дудки! — сказал я им. — На лошадь я пересяду в тот момент, когда без нее дальше будет ну совсем никак! А до тех пор я буду путешествовать как можно более комфортно. Как всякий нормальный разумный.

В данный момент они как раз пытались убедить меня в обратном — моей неразумности. Ага, щас!

— Но мы уже приготовили для вас лошадь, — с выражением абсолютного терпения на лице приводила аргументы леди Биргит, старшая со стороны варг в этой команде. — Куда ее теперь девать?

— Что, эта лошадь возникла по моей вине? Разве я заказывал ее? Это ваша животина, вы ее притащили с собой, ну так и занимайтесь ею. Я-то тут при чем?

— Но если бы мы ее не притащили, то тогда вам было бы не на чем путешествовать в песках…

— Разве в мире существуют только ваши лошади? Неужели нельзя купить скотину в последнем населенном пункте перед пустыней?

— Скотину, может, и можно, но вот нормальную лошадь, способную вынести многодневный поход по пескам, — нет! Очень жаль, что вы этого не понимаете.

Лица пятерки варгуш, сидящих рядом со своей начальницей, осветились улыбками. Мол, ну и дурень! Это же очевидно! Ладно, запомню я эти улыбочки. Я вообще-то не злопамятный… Почти. Но запомню!

Я внимательно обежал взглядом улыбающиеся лица. Наглые… но симпатичные… Этого у них не отнимешь. Как специально подбирали. Стройные, изящные, даже в какие-то мгновения грациозные. Красивые лица, светящие юностью и задором. Все разных возрастов:

Кира. Черное короткое каре. Удивительные зеленые глаза. Поблескивают. Я бы даже сказал, чересчур. Она, правда, делает вид, что она тихая и скромная, но видно, что из нее энергия прет. Даже наблюдать, чтобы это понять, особо долго не пришлось. Пятый курс. Самая взрослая после госпожи старшего лейтенанта.

Анжелина — четвертый курс. Светлая шатенка с несколько созерцательным взглядом, янтарные глаза. Узкие, с длинными тонкими пальцами, красивые кисти рук. Что-то есть в них… чувственное, я бы сказал, в этих тонких пальцах с аккуратными, коротко обрезанными ноготками.

Илона — светлые золотистые волосы. Тоже короткая прическа. Впрочем, они у всех короткие — выше плеч. У этой, пожалуй, самое красивое лицо из всех. Практически не к чему придраться, настолько оно идеально. Голубые глаза. Смотрит на меня с недоумением. Третий курс.

Рината — второй курс. Рыженькая. Прическа какая-то мальчишеская. Волосы торчат слева и на макушке. Глаза карие. При обращении взора на меня прищуриваются, как целящийся снайпер. Похоже, прикидывает, с чего удобнее начинать мою разделку. Ню-ню…

И последняя — Дана, первый курс. Темненькая, как и Кира, но, в отличие от той, имеет темные глаза удлиненной формы. Как у кореянок или японок. Худенькая, невысокая, чем-то напоминающая мультяшных героинь. Миленькие, чуть пухленькие щечки, детское выражение лица. Прямо «каваи-и-и!» из сериала. Ее научить «ня!» говорить, вообще анимешка будет.

Ну и до кучи — госпожа старший лейтенант. Возраст примерно как у Дины. Тоже темноволосая, с темно-карими глазами. Чем-то лицом на Стефи похожа. По поведению — «плавная» какая-то. Такое ощущение, что ее крепко удивили, и она с того момента до сих пор в себя не пришла. Вроде смотрит и глазам своим не верит. Что-то, в общем, такое.

Форменные дорожные костюмы на всех сидят как влитые. Ничего не топорщится, нигде не отвисает. С фигурами проблем нет ни у кого. В первый раз, после того как Мотэдиус нас вежливо выставил из своего кабинета под предлогом «познакомиться и чего-нибудь начать делать», мы долго молча и тщательно разглядывали друг друга. Минуты три. Их шестеро — я один! Причем никто не смущался и конфуза не ощущал. Что я, что они. Разглядывали, как перед схваткой, в которой никто не собирается уступать.

«Ну и что это за охрана?» — спросил я тогда себя, поочередно переводя взгляд с одних длинных ног в высоких черных сапогах на другие. Ноги есть, да. Не отнимешь. Глаза, брови, губы — есть. Лица — придраться не к чему. Но все остальное по виду — детский сад. От чего, интересно, они могут меня защитить? От бродячих собак? Или от одинокого разбойника-доходяги, выгнанного голодом и отчаянием на дорогу? Очень хотелось спросить их прямо в лоб, как говорится. Но я не стал форсировать эскалацию конфликта, подумав, что если я собрался с ними на три месяца в пампасы, то следует иметь с командой хоть какие-нибудь, но отношения. Поэтому я потребовал приватного разговора с лейтенантшей и спросил у нее уже без лишних ушей:

— А, собственно, что тут у нас за детский сад?

Та поджала губы, вздохнула и начала объяснять.

— Видите ли, господин архивариус… — (брр, это что, они меня так всю дорогу звать будут?) сказала она, — есть две причины, по которым пятерка была укомплектована этими курсантками. Первая — девочкам нужно расти. Расти в плане карьеры. Все они отличницы боевой подготовки, прекрасно владеют оружием, и командование рассчитывает, что они оправдают его доверие. Но для продвижения вверх нужны успехи… Однако академия в столице перестала существовать… и отношение императора и военного руководства империи к выпускницам Этории… скажем, изменилось. Курсанткам сейчас просто негде проявить себя! Ваша экспедиция — хороший повод заработать им на карьерный рост. И из этого проистекает вторая причина. Возможно, она не столь хорошо выглядит, но я не стану ее скрывать. В пятерке есть курсантка, имеющая родственниц в высоких чинах. Я не знаю кто, мне не сказали, но она есть. Думаю, что по благополучному завершению задания она, впрочем, как и вся группа, будет награждена, и это станет стартом ее карьеры…

«Вот как? — подумал я, услышав ответ. — Протеже, значит?»

Кто-то устраивает судьбу своей дочери или внучки? Впрочем, ситуация вполне нормальная и понятная. У кого какие возможности в жизни есть, тот те и использует. А остальные четверо призваны создать видимость равных возможностей… Понятно. Но что значит лично для меня подобная ситуация? Хм… Да в принципе ничего! Пожалуй, одни сплошные плюсы. Насколько помнится, варги-курсантки пока не озабочены в плане секса, это раз. К примеру, Лисса с подругами на меня тогда не бросались. Так, «коготки» немножко пытались поточить на мне ради интереса — и все. А два… Коль кто-то отправил в пески своих малолетних родственниц, то выходит, что ничего опасного в этой поездке не ожидается. Думаю, соображал же этот кто-то, что делал? Надеюсь, что соображал и не ошибся.

Получается, что приглядывать мне в поездке нужно в общем-то лишь за Биргит. Вот у нее крыша на свежем воздухе может и поехать… Но в ментале «ничего такого-эдакого» от нее не слышно. Не нравлюсь я ей, это есть. Слегка раздражена. Тоже чувствую. Однако игривости в настроении у нее нет никакой. Абсолютно. Ну и чудненько…

— Леди, — задал я ей тогда вопрос, — скажите, а лично вы… Вы тоже рассчитываете на продвижение, если мы успешно выполним миссию?

— Это будет решать командование, — сухо ответила она и добавила: — Но я хочу, чтобы миссия под моим командованием была успешной. И надеюсь, что все приложат усилия к тому, чтобы именно так и произошло. Вы меня понимаете, господин архивариус?

— Не сомневаюсь, что именно так и будет… так и будет, — улыбнулся я ей многообещающей улыбкой.

Но все это было вчера. А сегодня мы собрались на первое собрание, дабы обсудить организационные моменты. Однако, как мне кажется, все же главным, пусть и не озвученным моментом этого сборища, было выяснение одного очень важного вопроса: «Кто будет сверху»? Пока для них, видимо, это не ясно… Я-то давно уже все решил. Хе-хе…

— Но если вы будете путешествовать в карете, то тогда придется разделить команду. Кто-то должен будет ехать с вами, чтобы охранять, а кто-то будет с лошадьми. В результате пятерка будет неполная, и ваша безопасность окажется под угрозой так же, как и вся миссия. Однако если мы будем ехать все на лошадях, то такого не произойдет…

Лейтенантша несколько свысока посмотрела на меня: мол, что ты скажешь на этот довод? И варгуши, глянув на нее, смотрели так же, с ухмылочкой. Ну-ка, скажи! Да скажу… Запросто! Какую-нибудь дурь, например…

— Если ехать на лошади, то ноги станут кривые, — с абсолютно невинным выражением лица провещал я.

— Кривые? — озадачилась леди Биргит, с совершенным непониманием от такого перескока с вопроса безопасности на вопрос прямизны ног. — Почему кривые?

— Ка-ак?! Вы что, разве не знаете, что у тех, кто много ездит верхом, ноги становятся колесом? — искренне изумился я.

— Почему колесом?

— Ну как же! У лошади ведь бока круглые? Круглые! Ноги у всадника прижимаются к бокам. Вот и кривеют они… со временем, — доходчиво объяснил я с самым бесхитростным выражением лица.

Леди задумалась, видно представляя, как происходит сий процесс во времени. Варгуши переглядывались между собой и дружно опускали глаза вниз, похоже, проверяя, как там у них с кривизной. Ага! Мысль о кривеющих ногах с каждым часом, проведенным на лошади, брошена в массы! Интересно, они что, никогда не слышали такой побасенки? Бородатая ведь шутка. Или, может, поскольку тут все на лошадях, то такими вещами не шутят? Но Сихот меня побери, какие же они наивные! Кто послал красных шапочек с волком в темный лес? Они же этого не переживут!

Настроение мое стремительно пошло вверх. Поездка вдруг представилась солнечным пикником на летнем взморье. Со спутницами, шутки над которыми могут замечательно скрасить скуку путешествия.

«Нормально, — подумал я, — оказывается, не так уж сильно Мотэдиус меня и прижал! Шею, главное, не подставлять, и все будет вполне нормально».

— Вас так сильно беспокоит стройность ног? — наконец вышла из задумчивости леди Биргит.

— Конечно, — не раздумывая, откликнулся я, — для мужчины ведь что в жизни главное? Чтобы ноги были стройные! Кому нужны кривульки?

Секунды две все таращились на мое серьезное лицо, потом, видно заметив мой взгляд, направленный на их нижние конечности, до них наконец дошло, что я имею в виду не свои, а их ноги.

— Мы разговариваем о важных вещах, — нахмурилась лейтенант, — о подготовке к экспедиции! Прошу вас, господин Аальст, проявить максимум серьезности в вопросе, который касается нас всех.

— Я абсолютно серьезен и поэтому говорю сразу как есть. Лошадей не люблю. Таскаться по дорогам не люблю. Всякие постоялые дворы — то же самое. Люблю комфорт, удобства и вкусную еду. Кстати, леди Биргит! Надеюсь, ваши подчиненные умеют правильно мыть посуду в походных условиях? Жирные на ощупь тарелки и не начищенные до блеска грязные котелки способны пагубно повлиять на мое здоровье. Я могу от такого заболеть! Если я заболею, то не смогу работать. А если я не смогу работать, то, значит, экспедиция провалится! Надеюсь, это очевидно и понятно. Поэтому, чтобы такого не случилось, качество мытья посуды я буду проверять са-мо-лич-но! А рвение и усердие каждого члена вашей пятерки, проявленное во время экспедиции, по возвращении оценю и отражу в своем отчете…

Какая в ментале яркая, восхитительная по своей чистоте ненависть! Причем сразу у всех пяти «посудомоечных машин». А вы что думали, на прогулку едете, что ли? Работать будете! Туристки…

— Ведь мы же с вами хотим, чтобы наша миссия завершилась полным успехом? — наклонив голову вперед, обращаюсь я к госпоже старшему лейтенанту, вопросительно глядя на нее из-под бровей. — И уж, коль речь у нас зашла о столь прозаических вещах, как мытье посуды, — продолжил я, не видя попыток сопротивления, — давайте тогда сразу обсудим тот уровень быта, который вы будете должны мне обеспечить…

Впечатления об Эри.

— Высокомерный выскочка…

— Дурак и сволочь…

— Самовлюбленный гад…

— Сережку носит… Не мужик…

— Трус и слабак. Жаловаться он будет…

— Ябеда… Надо его слабительным накормить…

— Так, отставить разговоры! Нам нужно еще сегодня получить магические свитки, амулеты и карты. И взять у главного эконома все, что мы сможем у него взять! Напра-а-во! По кор-ридору — шагом марш!

Но вот что госпожа старший лейтенант подумала об Аальсте, вслух она не произнесла…

Принц.

— …Таким образом, политика нашего восточного соседа…

Младший принц империи внимательно следил за расхаживающим у настенной карты старшим дипломатическим советником. Тот увлеченно рассказывал о положении на Востоке, иногда показывая на ней в качестве иллюстрации населенные пункты и границы. Однако хоть Диний и внимательно следил глазами за перемещениями оратора и иногда кивал, создавая вид своего присутствия, но в этот момент крутились в его голове совершенно посторонние мысли, не имеющие к дипломатии никакого отношения.

«Почему Стефи стала так редко писать? — размышлял он. — Раньше она писала каждый день, а теперь в неделю — всего одно письмо. И опять какое-то… короткое! И так уже второй месяц! Что случилось? Может, она болеет? Да ну! В университете целый факультет целителей. Давно бы уже вылечили… Или мне бы сообщили… Может, она на что-то обиделась?»

Принц глянул вправо, на сидящую рядом с ним девушку. Вьющиеся, до плеч, светлые локоны с легким золотым отсветом. Голубые глаза, губы, покрытые нежно-розовой помадой, длинные ресницы, красивое личико…

Заметив брошенный на нее взгляд, девушка, сидевшая вполоборота, с готовностью повернулась и улыбнулась принцу.

Диний вздохнул и снова перевел взгляд на советника.

«Личный секретарь, — подумал он, — приставленный мамой… Хорошо, хоть на занятиях одна положена… А так всегда за мной по две ходят и меняются каждую неделю… А на обедах так вообще всей толпой сразу вокруг меня… Может, отец пошутил тогда надо мной? Просто не представляю, каким дипломатом нужно быть, чтобы уговорить маму снять с меня этот эскорт… Да какая, к псам собачьим, дипломатия! Тут скорее выживание! Постоянно приходится следить, чтобы не остаться с кем-нибудь из них наедине… Точно женят. Вон как у всех глаза горят! Все готовы стать принцессами! А Стефи не пишет. Может, ей о них рассказали? Вполне возможно. Сплетников полный дворец… Обиделась. Она гордая. Нужно мне с ней поговорить. Сказать, что я люблю только ее. Сказать, глядя ей в глаза. Она увидит, что я не вру… И успокоится…»

— …и тогда Меквик Второй с остатками своей охраны сбежал из дворца и скрылся в густых Летонских лесах…

Как бы мне тоже сбежать из дворца? Только не в лес, а к Стефи?

Диний вновь глубоко вздохнул и уставился невидящим взглядом на карту.

Стефи.

«Здравствуй, мой принц…»

Стилус в который раз обреченно замер над бумагой.

Вот что я должна ему писать? Опять о погоде? О лекциях? У меня рука просто не поднимается! После случившегося, как я могу писать о своих чувствах? Как могу делать вид, что ничего не произошло? Это же врать! Врать, врать и врать! Сколько это еще может продолжаться?

Я с раздражением швырнула стилус на бумагу и вскочила из-за стола.

Я не могу так! Да, да, я дура, дура! Ромашка, как говорит Эри. Но я не врушка! Я пыталась научиться. Да, пыталась! Но я дура! Я не могу научиться даже таким простым вещам, которые все делают легко и просто, — молчать! Ну что я за идиотка такая ненормальная? Просто промолчать. Но это значит соврать. Разве я смогу врать ему в глаза? Когда он на меня смотрит? Нет! Не смогу! А потом он меня прогонит и будет презирать! И поделом! И Эри не захочет со мной разговаривать… И все будут сплетничать и показывать на меня пальцами… И смеяться… Я это не вынесу. Не переживу. Потерять разом все… Я ведь даже не смогу после этого учиться! Так и останусь никем. Никем… Что же делать? Что делать? Я не знаю, что мне делать! Что делать… Сбежать? Я уже думала об этом. Но… куда? В лес? А там что? Жить с волками? Домой вернуться? Брр!

Я передернула плечами от представленной картины.

Но куда бы я ни уехала, я все равно не смогу выкинуть их из своей памяти! От себя не убежишь… Правду говорят. Забыть… забыть, все забыть! Как мне забыть?

Я сделала несколько стремительных кругов по комнате.

«Отравиться… — внезапно совершенно спокойно подумала я. — Вот он, выход!»

Выход, который устроит всех. Я перестану мучиться и страдать, а они… они немножко поплачут… и забудут… меня… Всем станет хорошо…

Картина Диния и Эри, утирающих слезы у моего гроба, встала перед моим внутренним взором настолько ярко и подробно, как будто это уже случилось и я присутствую там… как зритель. Как бесплодный дух… прощающийся с землей…

«Да! Это действительно выход! — некоторое время спустя подвела я итог своим раздумьям. — Единственный выход. Осталось найти яд. Неболючий… и мгновенный. Где его можно взять?»

Я задумалась, перебирая возможные варианты.

Внезапно я услышала стук в дверь. И, похоже, по тому, как бухали в дверь кулаком, стучали долго и уже начали звереть.

— Кто? — спросила я, подскочив к ней.

— Сова, открывай! Медведь пришел! — заорали знакомым голосом.

Эри!

— Зачем пришел? — спросила я, подойдя к двери, в щель между нею и косяком.

— Мед принес. Горшочек. Увидишь, обалдеешь!

Голос Эри был хмур и зол.

— Меда? Какого меда? — не поняла я.

— Того самого. Открывай давай.

— Не нужно мне ничего! Уходи!

— А хочешь, дверь сломаю? На раз.

— Что?

— Открывай давай!

— Не буду!

— Тогда сейчас будет шумно.

— Только попробуй!

— Да запросто!

Он же не остановится! Это же Эри!

— Что хотел? — спросила я, щелкнув замком.

Распахнув правой рукой дверь и задев меня плечом, он ни слова не говоря прошел мимо меня по коридорчику. Ничего в его руках не было. Ни меда, ни горшочка.

— Дверь закрой! — секунду спустя прилетело указание из комнаты.

— Что тебе надо? — возмущенно встала я на пороге. — Чего пришел?

— Шел мимо, подумал, может, поделишься…

Эри стоял у стены, скрестив на груди руки и хмуро глядя на меня из-под бровей. На нем был черный камзол, застегнутый под горло, и черные просторные штаны, заправленные в невысокие сапоги. Тоже черные.

— Чем поделюсь? — недоумевая, спросила я.

— Мыслями. Они у тебя сегодня необычные.

— Чем же?

— Смертью пахнут…

Я растерялась. Как он мог узнать, о чем я думала? Он что, умеет читать мысли?

— Ничем они не пахнут… Ты что, разве умеешь читать мысли?

— Ты меня заколебала. В следующий раз захочешь о чем-нибудь таком подумать, ставь щит. Понятно?

Какая я дура! Опять я забыла!

Я закусила губу. В комнате повисла гнетущая тишина. Эри, отвернувшись от меня, смотрел в окно. Его пальцы, лежащие на плечах скрещенных рук, выбивали какую-то быструю дробь. В голове у меня не было ни единой мысли. Я просто стояла и смотрела, как он ими барабанит. Стояла и смотрела… Смотрела и стояла…

— Хорошо, — обернувшись и бросив на меня недовольный взгляд, произнес он, — я согласен признать, что в случившемся есть и моя вина. Половина.

— Что? — переспросила я, не понимая.

— Я тоже виноват. Наполовину, — четко произнес Эри, сопровождая свои слова недовольной гримасой.

— И… что?

— Ты довольна?

— Почему я должна быть довольной?

— Ну я же взял на себя половину!

— Мне все равно, — равнодушно пожала я плечом, — можешь не брать…

Резко повернувшись ко мне, Эри несколько секунд, прищурившись, смотрел на меня. Внезапно что-то невидимое схватило меня и бросило к нему, плотно прижав.

— Ой!

— А что ты тогда хочешь? — зловеще спросил он, нависая надо мной и смотря мне в глаза.

— Покоя, — смотря из-под бровей, честно ответила я, — и тишины.

Мы замерли, тесно прижавшись и смотря друг другу в глаза. Внезапно до меня дошло, что он держит меня в объятиях. Точнее, не до меня, а до чего-то в моей груди. Маленький огонек вспыхивает в ней… Вот от него побежали во все стороны тонкие огненные ручейки… их больше и больше…

— Прекрати! — приказал Эри.

— Что?

— То самое!

Как от Эри пахнет! Молодым грецким орехом. Почему орехом? Разве это его запах? Огонек в груди вспыхивает костром. Огненные ручейки стали толще, вспыхнули и направились от груди во все концы моего тела.

— Уйди от меня!

Эри разжал объятия и отпихнул меня от себя на пару шагов.

Я стояла, опустив руки и закрыв глаза. Чувствуя текущий внутри огонь и вдыхая непонятно откуда взявшийся в комнате запах растертой зеленой травы и листьев. В душе было терпко, горько и сладко. И еще светло и как-то радостно. Я замерла, пытаясь ощутить все разом, не упустить ни капли из того чудесного, что я переживала сейчас.

— Ты знаешь, что ты идиотка?

— Да, я идиотка, — легко согласилась я с ним, стараясь не отвлекаться от ощущений, и поэтому ответила быстро и кратко.

— Я тебя не чувствую и не собираюсь этого делать. Просто поговорим.

— Не чувствуй. Поговорим.

— Что ты удумала?

— Хочу умереть.

— Почему?

— Не хочу врать тому, кого люблю.

— Хм…

Судя по звуку, Эри поскреб затылок.

— Просто молчать, я так понимаю, ты тоже не можешь?

— Не-а, — покрутила я головой, не открывая глаз, — это тоже обман.

— Идиотизм… И когда к Хель?

— Как найду яд.

— Меня там не будет…

А ведь и правда…

— И Диния не будет…

И его не будет!

— Скучно ведь будет одной…

Одной? Нет!

— Я не хочу быть одна! — распахнула глаза я.

— Кто тебя гонит? Оставайся.

— Тогда мне будет плохо.

— Разве любовь не стоит страданий?

Не стоит? Еще как стоит!

— Ты меня… любишь?

Я делаю к нему два шага. Эри отступает назад и упирается спиной в стену и слегка меняется в лице.

— Ты меня любишь? — требовательно повторяю я вопрос, близко-близко смотря ему в глаза.

— У тебя определенно сегодня что-то с головой…

Кладу ему руку на плечо и медленно скольжу кистью по камзолу вниз, к его груди, ощущая под ладонью, прямо сквозь ткань, его тело. Огонь в моей груди вспыхивает с новой силой. Внезапно я чувствую, как просыпается моя сила. Моя черная пантера… Словно наяву, я вижу, как внутри меня свиваются, переплетаясь, черные и огненные линии…

— Ты меня грохнуть, что ли, решила? — возмущенно кричит Эри, выворачиваясь из-под моей руки и отскакивая к двери. — Идиотка озабоченная, уймись!

— Ты любишь меня?

— Щас! Аж три раза! Любовь и смерть в одном флаконе — это уж слишком!

— Не… любишь? Почему? Почему ты такой жестокий?

Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами.

— Я завтра зайду. Когда ты с головой снова подружишься!

С этими словами Эри торопливо выскочил из комнаты. Черные и красные линии внутри меня свились в спирали, вытянулись, прижимаясь друг к другу, и вспыхнули яркой вспышкой золотого света.

— Это еще что такое?

Шедший по коридору университета в свой кабинет Мотэдиус замер, сбившись с шага.

«Какой странный… всплеск! — подумал он, стараясь по максимуму прочувствовать магическую ауру вокруг. — Опять Терская? Терская — уже имя нарицательное. Где что случилось, все сразу говорят: „Опять Терская“»?

Архимаг усмехнулся.

Но в этот раз не она. Это-то что такое… необычное. Легкое и волнующее. Словно укол в сердце на первом свидании… Очень интересно, что это было? Жаль, не многие могут хорошо слышать маго-ауру. Можно было бы поделиться впечатлениями…

Ректор еще некоторое время послушал, но больше ничего не происходило, и он, пожав плечами, пошел дальше, размышляя о множестве загадок вокруг, которые так и останутся неразгаданными лишь потому, что их просто никто не замечает… А жаль!

Эри.

Тум!

Я от души трахнул днищем тяжелой дубовой кружки по трактирному столу.

Сихот! Зашел успокоить девочку! Да она меня чуть… не того-самого! Вообще двинулась на почве секса! Озабоченная. Ладно был бы у нее многолетний опыт в этом вопросе, а то единичный случай — и такие сразу закидоны!

«Ты меня любишь?» — передразнил про себя я ее.

Ага, я прямо так и кинулся на ее руку браслет сердца надевать! Щас! Обойдешься! Еще и силу свою призвала. Совсем мозгов нет. Чего я вообще с ней связался? Только и занимаюсь тем, что успокаиваю. Стефи то, Стефи се, посмотри сюда, подумай об этом! А она в благодарность решила меня… к рукам прибрать! Неблагодарная! И квас закончился… Даже нажраться нельзя! Сижу, пью какую-то кислятину! Фи… Разве это жизнь свободного демона? Нет, разве это вообще жизнь? На кого я стал похож? Соплежуй какой-то!

«А я тебе уже говорил… — раздался в голове голос моего второго „я“. — С самками либо нужно поступать соответственно, либо вообще дел не иметь. А набить ими полный фургон и ходить вокруг с видом умного метросексуала — дебилизм чистой воды. Вот результат такого поведения: испуганный побег».

«Не побег, а передислокация… И не испуганный… а быстрый!»

«Несомненно. А еще по пятницам ты папа римский. Ну дал бы ей, чего ей хотелось. Не облез бы…»

«Я это я! Если я буду входить в положение всех, то от меня ничего не останется. Есть базовые принципы, которые закрепляют личность и сознание, не давая ей раствориться под ветром иной реальности…»

«Да-да. Конечно. Звучит красиво. Но секса-то хочется?»

«Чего-то хочется… Но чего, непонятно. Может, в морду кому дать? Блин! Как же мне погано… Все чужое — мир, тело, желания! Не… несомненно, нужно дать кому-то в морду! Всенепременнейше!»

«Найти в кабаке виноватого во всем? Боже, какой примитивизм…»

«Ладно, сейчас я немножко пар выпущу, и можно будет все спокойно обдумать…»

«Сколько можно думать?»

Я задумчиво обвел взглядом помещение трактира с целью найти себе подходящего партнера для драки. Однако глаз ни за кого не зацепился. Не было подходящих. Все было в этой жизни против меня.

Внезапно от входа раздались голоса и хлопанье входной двери, а затем знакомый женский голос произнес:

— С каких это пор неудачники и бездарности ходят по приличным местам?

Оборачиваюсь — Алисточка! Со своей свитой. И злорадная улыбочка на губах. И эта фраза предназначена мне. Похоже, она тоже не прочь подраться! Как кстати!

«Драка с девушкой?»

«Если девушка хочет драки, то почему я должен препятствовать ее желанию получить в нос? Это ведь будет невежливо — идти наперекор желанию прекрасного пола? Не так ли?»

«Потом местные будут случившимся тыкать. Самцы здесь с самками не дерутся…»

«На местных плевать, и она маг, а мне придется с голыми руками вокруг нее прыгать. Так что неизвестно, кто тут в данный момент сильнее. Но вот с точки зрения эстетики… Алиста — симпатяшка. Красная мантия ей весьма и весьма. Если что у нее отвалится или сломается, будет жалко. Поэтому придется ограничиться лишь парой пинков по ее попе… Да! И пора бы уже мне что-то сказать в ответ. Публика ждет».

— Да, графиня, я тоже искренне удивлен видеть вас тут, в этом приличном месте!

В зале за моей спиной отчетливо хихикнули.

— Что-о? — обрадованно оскаливаясь и сощурив глаза, протянула Алистера. — Какой-то ничтожный библиотекаршка оскорбляет мага огня? Да как ты посмел, книжный червяк?

Подняв правую руку вверх, она начала волнообразно двигать телом, ускоряя создание огненного шара. Похоже, самого крутого на данный момент заклинания в ее арсенале. Вообще совершенно дурацкая магия в этом мире. Чтобы сделать один примитивный фаербольчик, местному магу приходится совершать столько движений попой… Впрочем, в женском исполнении это смотрится неплохо… Мантию бы еще на узкие брючки ей заменить… Так! Опять меня куда-то не туда понесло!

«Что я имею?» — подумал я, подперев подбородок рукой и наблюдая за противником.

Щит ставить нельзя, я «инвалид». Зарядить по ней тоже ничем нельзя, поскольку спалюсь. Хотя было бы весьма интересно посмотреть, какое выражение лица у этой красотули будет в момент оргазма… Остается ловить фаер своими невидимыми руками. Телекинез не магия. Ну по крайней мере, он тут не считается магией…

— Знаете, графиня, — сказал я, убирая руку от подбородка, — это ваше бесподобное движение бедром… Невольно приходят мысли о звездной ночи, шелковом постельном белье и чулках с подвязками… Скажите, а что вы делаете сегодня вечером?

В этот момент создание заклинания наконец добралось до своего конца. В ладони начинающей магессы, между ее вытянутыми пальцами, завращался темно-красный шарик, размером с яблочко-ранетку.

«Всего-то! — усмехнувшись, подумал я, столько пыхтения и такой… прыщик в итоге!»

— На колени! — величественно потребовала Алистера, подняв руку с фаером вверх. — На колени, и моли о прощении, ничтожество!

Бах! Трах! Шарах!

Внезапно со всех сторон замелькали быстрые фигуры и раздался громкий властный голос:

— Всем стоять! Не двигаться! Эриадор Аальст находится под защитой императора! Немедленно сложите оружие или против вас будет применена сила!

Ба-а! Картина маслом. Перед столом, защищая меня, стоят пять варг, вытянув руки с зажатыми в них магическими свитками в направлении Алистеры. За ее спиной и спинами ее друзей — тоже варги. И тоже со свитками. И слева, и справа от моего стола варги «трубочками» в магессу целятся.

«Все! — понял я. — Кина не будет! Электричество кончилось…»

— Развейте заклинание! — приказывает Алисте знакомая уже мне леди Налия.

Что, приказ о моей охране так и не отменили? Тьфу… Бюрократы. И экспедиционная пятерка охраны тоже тут. Стоят как раз перед столом, закрывая меня собой. А уж энтузиазм и азарт из них прет! Как бы случайно не стрельнули. Алистера без щита…

— Развейте заклинание! — вновь приказывает Налия обалдевшей, с вытаращенными глазами Алисте.

До той со второго раза доходит. С недовольной гримаской на лице она встряхивает кистью, и шарик исчезает. Неплохо у нее получилось. Эффектно.

— Вы нарушили правила поведения магов, определенные его величеством императором Хайме и Верховным советом магов! — Варга начинает зачитывать декларацию прав пойманному с поличным магу-нарушителю. — А именно неправомерное использование магии в общественных местах, повлекшее угрозу жизни и здоровья для жителей империи! Вы будете отконвоированы в здание магического совета, а о вашем поступке будет составлен рапорт!

— Да он первый оскорбил меня! — возмутилась Алистера. — У меня свидетели есть!

— Все обстоятельства произошедшего вы можете сообщить дисциплинарной комиссии при магическом совете в установленном порядке и в установленный срок! — отрезала ей в ответ леди.

«Вот так вот!» — злорадно глядя на растерявшуюся магичку, прокомментировал я последний варговский пассаж.

С инструкциями и уставом не забалуешь! Бюрократия и армейцы — страшная сила! Против них — только их же методами. А Алистера дура, такая же, как и Стефи. На пустом месте — скандал. А результат его — пшик! Бестолочи… Похоже, придется вмешаться… Иначе получится, что я за спины зубастиков спрятался. Сомнительная, после одной книжки, нынче слава. Да и университет полоскать будут. Мотэдиус, он, конечно, крендель еще тот и за подставу с экспедицией ему бы еще не такое следует сделать, но в данном случае это не шутка, а так… фигня какая-то. Эх… придется снова все самому утрясать!

— Прошу прощения, леди! — громко сказал я, упираясь обеими руками в стол и вставая. — Похоже, произошло какое-то недоразумение…

Я вышел вперед и встал между варгами и Алистерой.

— Я был бы вам признателен, если бы вы перестали тыкать свитками… Это, знаете ли, нервирует… Спасибо, — поблагодарил я варг, опустивших по знаку своей старшей оружие, и начал плести: — Никто никого тут не хотел лишать жизни. Это шутка. Понимаете, мы с уважаемой графиней — сокурсники, которых связывают давние дружеские отношения… И то, что вы видели, это приветствие двух давних друзей… Приветствие, понятное только им и выглядящее, вполне вероятно, весьма странно для окружающих, не знающих историю его появления…

Конечно, никто из варг мне не поверил, но я врубил в ментал по максимуму «честность» и вдохновенно продолжил:

— Леди, это просто шутка! Мы с графиней давние друзья! Она может вам это подтвердить! Нет, правда-правда, в самом деле! Графиня, прошу вас, скажите!

Я повернулся за подтверждением к Алистере. И вот тут-то впервые в жизни я увидел — шестигранные глаза! Просто натуральные гайки, которыми она остолбенело смотрела на меня, открыв рот.

Сихот, даже подыграть не может! Вечно один на сцене! Ну копия Стефи!

— Минуточку, — сказал я, делая жест рукой в сторону варг, — мне нужно сказать ей пару слов. Видите, вы ее испугали… — Пару слов, на ушко… — тихо сказал я, шагнув к девушке, и, не получив возражений, наклонился к ее уху.

— Графиня, не для протокола, — прошептал я одними губами, — скажу коротко, как есть. Сила вашего желания дать мне в морду ничуть не меньше моего — дать вам. Но это наше, личное. Выяснение отношений при таком количестве посторонних — балаган. Давайте я смотаюсь в пески, вернусь, а потом мы с вами найдем укромное местечко, где сможем спокойно, без зевак, выяснить, кто есть кто. Как вам такое предложение?

Алистера, откинув голову назад, изумленно посмотрела на меня и после короткого раздумья кивнула.

— Отлично, — прошептал я, — а теперь скажите всем, что я ваш друг, и валите отсюда! Ну?

— Да… мы давно… дружим с господином Аальстом… — промямлила Алистера в пространство за моей спиной.

— Вот! — с радостным видом повернулся я к леди Налии. — Вы слышали? Просто дружеская шутка! Надеюсь, все теперь выяснилось?

— У меня есть четкие указания действий в подобных случаях! — уперлась та.

Понятно, что она мне не верит. Возможно, даже слышала, что я Алистере шептал. Они же звери! Слух как у кошек. Ладно, а если так?

— Леди, — обратился я к ней, — вы позволите вас на пару слов, в сторонке? Во-первых, хочу сначала вас поздравить с повышением. Смотрю, вы теперь старшая, не так ли? — начал я разговор, когда мы отошли с ней к окну.

— Да, спасибо, — ответила варга, чуть приподняв правую бровь. Мол, лесть тут не поможет.

— А во-вторых, помните тот разговор, про «настоящего темного мага»? Помните?

Леди нахмурилась.

— Вы теперь не маг, — ответила она после паузы.

— Мне сказали, что вероятность возвращения моих способностей есть, — глядя ей в глаза, сказал я.

Секунду она думала.

— Да, я поняла, что это было дружеское приветствие. Прошу прощения за недоразумение. Мы сейчас уйдем.

Налия прижала подбородок к груди. Я кивнул в ответ.

— Всего доброго…

— Всего доброго…

Сделав знак своей пятерке, она ушла вместе с ней. За ними, одарив меня на прощание всякими разными взглядами, исчезли Алистера с друзьями. В трактире опустело.

«Так, — подвожу итог я, оглядывая зал, — черти в полосочку ушли, черти в крапинку ушли, остались черти… в горошек».

— Кто у вас главный? — обратился я к варгушкам.

— Я старшая пятерки! — гордо ответила Кира.

— И че вы тут делаете?

— Мы вас охраняем!

— Следите, значит… Понятно…

— Мы вас охраняем! — с нажимом, уже зло повторила Кира.

— Одно другому не мешает… Но уж коль вы тут, давай тогда, сгоняй к трактирщику за квасом! Кончился…

— Бегать за квасом не входит в наши обязанности… — с ненавистью глядя на меня, прошипела Кира. — Не на побегушках! Сам сбегаешшшь…

Ну да, конечно, глядя на нее, подумал я, начальницу за квасом послали… Сихот меня побери! Кругом одни красавицы, умницы и все — ну просто из себя! Сколько их вокруг меня вьется! И всем что-то нужно… А как за квасом сгонять, так и некому… Как же я дошел до жизни такой? Где мои тайлиш?

Стефи.

«Здравствуй, мой принц…»

Я хмуро грызла кончик стилуса, склонившись над листом бумаги. Письмо никак не желало продвигаться дальше первой строчки. И кажется, я догадываюсь почему. От того, что я в нем напишу, зависит моя дальнейшая жизнь. Я должна наконец принять решение. Либо — либо. Либо мои принципы, либо они, двое. Как же это трудно, выбирать! Как трудно жить…

«Чего делаешь?» (Хмуро.)

— Ой!

От внезапно раздавшегося в голове голоса Эри я подпрыгнула на стуле и уронила стило.

«Не ойкать нужно, а щит ментальный ставить… Глядишь, проблем бы тогда и не было бы… Никаких!»

«Вот сам и ставь!»

«Какие мы агрессивные. А „здравствуй“ где?»

«Ты тоже меня не поприветствовал!»

«Ладно, проехали. Что делаешь?»

«Мм, письмо пишу…»

«Опять к Дини? Ну и как, пишется?» (Совсем легкая насмешка.)

«Не пишется! И из-за тебя, между прочим. Я уже голову всю сломала. А ты только насмехаешься».

«Ты что, предлагаешь мне поучаствовать? Накатать принцу письмо, полное неги и любви? Знаешь, это уже чересчур. Завела себе мужчину, так сама теперь разбирайся — чего писать или не писать. Но как закончишь, будь добра, скажи, чего ты в итоге понаписала. В двух словах. Подробности не нужны. Оставь их себе».

«Это еще зачем?» (Подозрение, прищуренные глаза.)

«Я тут в экспедицию еду. Хочу знать, стоит мне после нее в столицу возвращаться, или лучше там остаться?»

«Какую еще экспедицию?» (Недоумение.)

«Мотэдиус сосватал. Буду с древних каменюк загогульки и кривульки перерисовывать». (Сарказм.)

«А почему там остаться?»

«Потому что если ты вдруг решишь написать все как есть, то к моему возвращению тут будет бегать взбешенно-рогатый Диний в поисках меня. И мне бы не хотелось столкнуться с этим лосем в момент его гона…»

«Как ты… как у тебя язык…»

«Нормальный язык. Как есть. Или ты думаешь, что он оставит это „просто так“? Мало того что его унизили как мужчину, так его еще унизили как его высочество! Парочка студентов весело, легко, изящно, с шутками и прибаутками прикрутила рога сыну императора, возможному наследнику всего его большого хозяйства. Нет, мы, конечно, на века станем легендой университета, вне всякого сомнения, спору нет. Никто из его студентов еще так высоко не летал, хе-хе… Но вот империя… Думаю, она просто умрет от хохота, когда узнает о случившемся…»

Я ахнула, представив себе эту картину. Ведь Диний принц! Я со своими переживаниями опять забыла об этом! Как сказал тогда Эри: «В ваших отношениях всегда будут трое — ты, он и империя…» Над ним же будут смеяться до конца жизни!

«Мне, собственно, плевать, что там потом с тобой будет после чистосердечного признания. Если мозгов нет, то уже, как говорится, не займешь. Но вот свою шкуру я люблю и портить ее из-за всякой любовной ерунды не собираюсь. Поэтому я и хочу знать, стоит мне возвращаться или нет? Понимаешь? Ну чего молчишь?»

«Какой ты… гадкий… и противный! Просто не хочется с тобой разговаривать!»

«А над трупами порыдать не хочется? Над моим или его, после дуэли. Хотя вряд ли она состоится. Не по статусу мне с наследником-то. Но все равно. Тебе — монастырь, мне — тюрьма или прирежут… по-тихому. Или изгнание. Что, впрочем, не слаще. Однако в последнем случае я смогу передавать тебе посылочки… с воли…» (Усмешка.)

«Что ты несешь! Диний не такой! Он благородный и…»

«Зато мама у него — такая! И папа у него… Ты Хайме в приступе бешенства не видала? Нет? Я, правда, тоже, но подозреваю, что они у него бывают. Хочешь посмотреть?»

«Н… нет».

«А если нет, то тогда забудь все, что у нас было, и пиши, как будто вы с ним только вчера расстались. Соображаешь?»

«Мм…»

«Делай как я сказал! И все будут живы, здоровы и счастливы. Поняла?»

«Хорошо, я напишу. Но больше чтобы ты ко мне не подходил, понял? Ты груб, циничен, жесток и равнодушен! И приказываешь мне! Видеть тебя не желаю!»

«Жизнь — штука циничная…»

«Вот и живи как хочешь. А ко мне не лезь! Командуй кем-нибудь другим!»

«Ну и славненько. Вот и договорились!»

«Все! Я больше тебя не слышу!»

Я поставила ментальный щит и с возмущением откинулась на спинку стула, на котором сидела.

Каков… негодяй! Так со мной по-хамски разговаривать! Вообще стал какой-то… неприятный. Грубый, эгоистичный. Разве так можно разговаривать с девушкой? Тем более с… не посторонней! Он ведь опять наверняка меня использовал, чтобы я сделала то, что ему нужно! Ну точно. Наговорил кучу слов, представил пару ситуаций… И я снова пошла у него на поводу! Да, пусть Эри прав, стократно прав. Так будет лучше для всех. Но кто ему позволил принимать за меня решения? Командовать моей жизнью? А что я буду чувствовать, когда буду врать Динию? Он об этом подумал? Ха! Его это совершенно не волнует. Главное, что у него проблем не будет. Эгоист… Как можно быть таким? Кто будет любить такого человека? Хм… Сатия… Пророчество. Похоже, что любить этого человека придется мне… Какой кошмар! Я вот сейчас, вот ни капельки любви к нему не чувствую! Вот ни капельки! Так и прибила бы за то, что он такой!

Я глубоко вздохнула.

Что же мне делать?

Я выдохнула и опустила плечи, сутулясь.

Что делать… Коль я в ответе за все, как сказала Сатия, придется тогда уступать… Врать Динию и идти мириться с Эри… Нет, как это вам нравится? Один безвылазно сидит во дворце, другой упражняется на мне в остроумии и командует, а я должна их еще и любить за это? Хоть бы кто поинтересовался — как я, что я? Пришел бы, поговорил… Но у всех впереди только свое. Я так, словно декорация в театре… надо — вытащили, не надо — убрали или вообще забыли…

Я почувствовала, как на глазах у меня появились слезы. Я несколько раз моргнула, разлепляя слипающиеся от них ресницы.

Ладно, я сильная. Я справлюсь. Любовь — это ведь великое чувство! Стоящее… лжи, свободы и одиночества… А может, она из них в основном и состоит?

Я со вздохом взяла со стола стилус и вновь задумалась над листком бумаги.

Нет! Я категорически не понимаю, почему, имея целых две любви, как сказала Сатия, я сижу одна и мучаюсь от одиночества? Почему?!

Я со злости швырнула стилус на стол так, что он улетел с него на пол.

Не буду я ничего писать! Пусть они друг другу пишут, коль они такие бараны! Одинаково тупые и упрямые! Хм… А действительно, почему бы и нет? И помирюсь… заодно.

Эри.

Так брать мне гитару или нет? Брать или не брать?

Я задумчиво поднял глаза к потолку.

С одной стороны, что я буду в этой экспедиции делать? Развлекать-то как себя буду? С другой стороны, грохну ее еще там. А точнее, мне ее грохнут. Вид моей охраны почему-то навевает подобные мысли. Если не случайно, то могут и специально сделать… Это же животные! Мстительные и беспощадные… Запросто невинный инструмент в жертву принесут… Своим мелкотравчатым амбициям. Хм. А не взять ли мне тогда… флейту? Точно! Как раз и поучусь играть. Да и спутницам наверняка будет полезно узнать, как тяжел и тернист путь начинающего музыканта. Всякие там гаммы, бесконечные повторения и заедания на одном и том же месте… Потом, у варг, кажется, более тонкий и развитый слух… Уверен, если я буду прилежно заниматься каждый день, им понравится!

Я хищно улыбнулся, представив картину: я с завывающей флейтой у костра и моя охрана с мученическими выражениями на лицах. Да, это будет забавно.

Флейту мне преподнесла Амалира в день прощания. Сначала это был длинный узкий футляр, обтянутый тонкой черной кожей.

— Прими, посланница богини, этот скромный дар от моего леса! — произнесла она, протягивая его мне двумя руками.

Амали в тот день была уже в роли правительницы. В парадных одеждах и с тонким серебряным обручем на голове. Малышка старалась изо всех сил выглядеть строго и важно, как положено всякой приличной владычице. Со стороны выглядела весьма презабавно, но никто из присутствующих на церемонии эльфов не позволил себе ни одной улыбки.

— Она очень старая, — сказала Амалира, когда я взял футляр, — сделана еще до войны…

Я, неудобно держа левой рукой футляр, правой открыл его неожиданно тугую крышку, подумав при этом, что всякие ящики дарят обычно открытыми, чтобы было видно содержимое… Открыл и глянул внутрь. Вау-у! Длинная серебряная флейта уютно лежала внутри на черном бархате. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это — вещь. Эксклюзивная, раритетная, сработанная истинным мастером. Обожаю всякие редкие штуки!

— На ней играли раз в год. В праздник первой листвы. Ее зовут Голос Леса, — произнесла Амали, глядя снизу вверх мне в лицо и стараясь понять, понравился мне подарок или нет.

— А как же твой лес? — спросил я. — Как же он… без Голоса?

— Ты вернешься, — без тени сомнения в голосе ответила она. — Вернешься ты, вернется и он.

— Хорошо, — улыбнулся я, — обещаю за это время попробовать вспомнить, как на ней играть…

— Вспомнишь, — убежденно сказала юная правительница леса, — ты ведь крылатая! Сейчас на ней сыграют для тебя песню «Прощание», и ты сама услышишь, какая она замечательная!

Да, звук у флейты был прекрасный. Чистый, сильный. Чарующий. Не стал я отказываться от такого подарка. Грех, как говорится… Поблагодарил многословно и убрал в свой потайной чуланчик. Пару раз доставал, пробовал играть. Конечно, плачевно, но, поскольку я в музыке не дилетант, то, вполне возможно, если постараться и потратить время, результат будет. Вот как раз и займусь этим в дороге. Футляр прочный, из твердого дерева, внутри — мягкая прокладка под бархатом, флейта крепится надежно, так что особо не сломаешь. Это не гитара, которая один раз «случайно» упала с лошади — и все, привет!

Так, ладно, с развлечением в пути определились… Что мне еще взять с собой? На ум сразу приходит — еда! В кармашке много чего осталось еще после эльфов. Поскольку в нем ничего не портится, то можно это опять взять с собой. Я ведь тогда тоже в поход себе набирал! А израсходовал… Хорошо если половину. Надо будет провести ревизию того, что там осталось, и добавить. Вкусняшками всякими добить и еще чего-нить… На что глаз ляжет. Единственно только непонятно… Как я буду взятое с собой есть? Если начну в походе неизвестно откуда доставать всякую всячину, то сразу возникнет вопрос «где взял?». Отмазка — «под кустом!» не пройдет. Первое, ведь что подумают — магичит! Но я же ведь «инвалид» по легенде-то! У-у-у… Блин, как все сложно! Вроде все с собой, и флейта, и еда, и одежда, а пользоваться нельзя. Однако не тащить же все на себе. Это мне тогда точно карета понадобится! И немаленькая… Есть, конечно, еще вариант — втихаря. Но Сихот меня побери! Чтобы я свое и под одеялом ночью? Да ни в жись! Я из дома Изменчивых или из местной богадельни? Нет! Это категорически не мой вариант… А тогда… что? А тогда ящик, украшенный (возможно, богато и аляписто) всякими цветными камешками и золотинками. И рассказ про щедрого ректора университета, доставшего из загашника древний артефакт и давшего его мне в поездку… Нужно будет только его не показывать, пока от университета не отъедем… Впрочем, все чушь и шито белыми нитками. Ладно, что-нибудь придумаю. Надо еще взять книги «на почитать» в дороге, бумагу, одежду… Но это груз легальный, голову с ним особо ломать не нужно…

«Что делаешь?»

«Собираюсь. А что?»

«Мне нужна твоя помощь!»

«Постой, ты же со мной поругалась?»

«Я тебя простила».

«Да? Спасибо, что сказала».

«Пожалуйста. Ты мне поможешь?»

«В чем?»

«Не знаю, что написать Динию. Придумай!»

«Кхе-кхе-кхе! Ну ты даешь! Ты во что меня втравливаешь?»

«Эри, ну помоги! Ты же можешь! У тебя всегда все получается!»

«Ххх… (Длинный выдох.) Значит, так. Три слова — соскучилась, жду, люблю. Порядок слов определишь сама. Все?»

«Жду? То есть… чтобы он пришел… сюда?»

«Ну а куда еще? Хватит ему задницу во дворце-то отращивать! Забудет уже скоро, как ты выглядишь. Впрочем, можешь снять какие-нибудь апартаменты в городе. Надень маску, плащ и сходи найми. Все будет жуть как таинственно и романтично. Устроит?»

«Мм… Спасибо, я подумаю. Ты когда уезжаешь?»

«Послезавтра, рано утром».

«Я приду, провожу. Хорошо?»

«Ну приходи…» (Недовольно.)

«Приду. Спасибо!»

«Не за что…»

«Что это было? — секунду спустя подумал я, озадаченно почесав пальцем за правым ухом и прищурив глаз, — сдается мне, она меня использует! И заявляет на меня свои права!»

«Ну вот, — довольно подумала Стефания, берясь за стило, — один эгоист нашел слова для другого эгоиста… И ведь хорошие нашел, правильные. А я не могла найти, потому что я не эгоистка… Пусть действительно Ди приедет! Я так давно его не видела!»

Стефи глубоко вздохнула и вывела первую букву.

Значит, ему все равно, что Ди приедет? Ладно… Запомню.

Эри.

Сихот меня задуши, скука смертная какая…

Я сидел на сложенном пополам одеяле и, подперев голову ладонями, смотрел, как Дана с серьезным выражением на лице готовит ужин. Позади почти две недели утомительного и скучного путешествия в тряском дилижансе. В котором было абсолютно нечего делать. Только зевать и пялиться на потолок или в окно, на проплывающие за ним пейзажи. Пейзажи двух видов — поля или кусты. Все. Больше ничего. Ну еще населенные пункты, ничем не отличимые друг от друга. Тоска, короче. Попробовал было почитать в дороге — дохлый номер. Трясет, глаза прыгают по строчкам, не почитаешь.

— А что это у вас за книга? — сразу же спросила Кира, едва я достал из сумки нехилый такой по толщине фолиант.

В дилижансе со мной всегда четверо варг — обеспечивают мою безопасность. Две едут на лошадях следом. Так что я всегда «под прицелом внимательных глаз». А Кире вообще больше всех надо. Постоянно замечаю кидаемые ею тайком на меня взгляды. Вечно трется рядом. Ее что, ответственной за меня назначили? В ее ментале чувствуется азарт и предвкушение. Вот только предвкушение чего? Может, ждет с моей стороны прокола? Интересно, что это должно быть? Использование магии? Но она же не маг, она не почувствует. Хотя, впрочем, маги тут делают столько движений, создавая заклинания, что можно понять, чем они занимаются, и не обладая способностями…

— Это одна очень древняя и умная книга, — сказал я ей тогда с самым серьезным выражением лица. — Называется «Пикап, или Как уболтать девушку за десять минут».

— Уболтать? — наморщив лоб, не поняла та. — На что уболтать?

— На что захочется, — многозначительно произнес я и открыл книгу где-то посредине, — на пирожки там, или помолчать полчаса…

Трынделки они еще те, надо сказать. Особенно когда госпожа лейтенатша, желая размяться, ехала верхом на лошади. Что ж, понятно, они свои, тем общих полно, это я чужой. Первые дни еще так, сторожились, но потом пообвыклись и пошло-поехало. Я не пресекал, может, сболтнут чего-нибудь? Тоже ведь интересно.

Короче, открыл я, значит, фолиант, и оказалось, что весьма удачно. Как раз на рисунке обнаженной женской фигуры, со стрелками, указывающими на теле разные точки. Книга была вообще-то об эндокринной системе, но они-то этого не знают. Все ж на древнем, мертвом языке написано. Или знают? А вот и проверим!

— На пирожки? — не поняла Кира, разглядывая рисунок в лежащей у меня на коленях книге. — Целая книга?

— На пирожки и не только… — ответил я, бросив взгляд на озадаченные лица варгуш напротив, и с умным видом наклонился вперед, собираясь почитать. Но из чтения, как я говорил, ничего не вышло. Трясло и подбрасывало, так что никаких условий. Убедившись, что ничего у меня не выйдет, я закрыл книгу и снова посмотрел на лица спутниц. В этот раз они были ехидно-понимающие. Мол, мы так и знали, что все студенты озабоченные!

«Ну-ну, — тогда подумал я, — дошло наконец, что за „пирожки“. А вот кто тут озабоченный, так уж точно не я».

Короче, дорога до Морхинейна была скучной и неинтересной. Перегоны между остановками дилижанса были рассчитаны так, что приехал, вылез, поел, помылся (если удалось) — и спать, поскольку уже темно и что-нибудь делать после дня на колесах уже не хочется. Даже варгушек подкалывать… Но все когда-то кончается. Вчера был достигнут конечный пункт маршрута, после которого — только верхом. Мне был выдан конь (друг другу мы и раньше не нравились, а после этого — тем более), и мы двинули на перевал, за которым начинались пески. Два дня пути до перевала, с ночевкой под открытым небом. Ох-хо-хо, чувствую, опять мои кости познают все неровности почвы под тощей походной постелью. Проклятое нанополотно…

Вспомнилось, как я мерз тогда, ночью, околевая на одних простынях, на голой земле. Римка, зараза, матрас уперла. Все ж где-то тут было. В этих местах… Ностальжи…

«Нужно будет комплектность проверить, — подумал я, переводя взгляд с кашеварящей Даны на Ринату. — Не любят меня все, особенно эта рыжая. Наверняка гадость сделает при первом удобном случае…»

Почувствовав взгляд, варга обернулась и, прищурившись, посмотрела мне в глаза.

«Загрызет, — подумал я, глядя в ее карие глаза, — ни секунды в этом не сомневаюсь… Эх, никто меня не любит…»

«Не фиг дразнить всех, — сказал внутренний голос, — сначала насмехаешься, а потом сидишь, жалишься».

«Могу я иметь отрицательные черты характера? Могу. Так же, как и желание, чтобы меня любили…»

«Делать тебе нечего, вот ты дурью и маешься! Займись чем-нибудь!»

О! Ведь это мысль! Заняться. А не поиграть ли мне на флейте? Еще ведь никто не знает о моих талантах. Я как ее положил в сумку, так с тех пор ни разу не доставал.

Отвернувшись от Ринаты, взявшейся играть со мной в гляделки, я полез в сумку и достал футляр с флейтой.

С чего бы, с какой композиции бы начать? В принципе я не знаю ни одной, так что, как говорится, без разницы. Хотя… помнится, Карлсон исполнял миниатюру «Плач малютки привидения». Думаю, что она вполне впишется в этот надвигающийся синий вечер…

Я приложил флейту к губам и издал несколько резких, пронзительных трелей. Так, по моему разумению, должен был звучать «Плач», которого я никогда не слышал. Опустив инструмент, я стал ждать реакции публики. Она последовала очень быстро. Треск кустов, и на поляну выскочили все отсутствующие варгуши. У всех в руках обнаженные клинки и вытаращенные глаза.

— Что это было? — обалдело спросила лейтенантша, обведя взглядом бивуак и остановившись им на мне.

Че спрашивать-то? Неужто инструмент не видишь?

— Это была музыка, — скромно сказал я, опуская флейту.

— А я думала кошек режут! — насмешливо произнесла Рината, убирая клинок в ножны.

Помнится, на твоей лошади гитара приторочена… Музыкантша великая? Ну-ну…

— Кошек режут — это у вас, а у нас играют музыку.

Я поднес флейту к губам.

— Что ты сказал? — угрожающе прошипела Рината, оскалившись и втягивая голову в плечи. В ментал повалила ярость.

— Отставить! — рявкнула ей лейтенантша и повернулась ко мне. — А вас, Эриадор, я попрошу думать, прежде чем что-то говорить!

— Обычно я это делаю, — кивнул головой я и, приложив флейту к губам, взялся исполнять гамму, стараясь извлекать звуки повыше.

Варги посмотрели на меня, послушали, сморщились и уползли обратно в кусты. Минут пятнадцать я упражнялся, пока Дана от костра не крикнула:

— Можно есть!

Пойдем поедим… Надеюсь, подгорело или пересолено. Можно будет высказать свое фи…

Но мои ожидания не оправдались. Приготовленное Даной варево оказалось очень вкусным. Навернув с четверть своей порции, я с понимающим видом одобрительно покивал сидящей рядом Ринате:

— Кошатина? Вкусно!

Ших!

И перед моим носом оказался кончик кинжала.

— Если ты еще раз что-нибудь… скажешь… про кошек…

Голос Ринаты переполняла ненависть.

Все замерли. Лейтенантша молчала и заинтересованно изучала содержимое своей миски. Тишина и костер.

— А что такого? — невинно поинтересовался я и сунул в рот еще пол-ложки, не обращая внимания на клинок, на котором уже лежали мои невидимые руки. — Откуда я знаю, что вы туда положили? У каждого народа свои обычаи. Я их не знаю, могу судить только по тому, что прочитал.

— Что, не успел выучить, пока в ошейнике бегал? — прошипела Ри, сузив глаза.

— Прекратить, — устало приказала Биргит, отрываясь от своей тарелки. — Курсантка Рината — два наряда вне очереди! За несдержанность. А вас, Эриадор, прошу больше не озвучивать содержимое одной вам известной книжонки. Даже если она — все, что вам известно о варгах и Этории. Это оскорбительно для нас. Если хотите, девушки могут рассказать вам, как на самом деле обстоят дела…

— Буду признателен, — ответил я, расцепляясь взглядами с Ринатой.

Интересно, что они мне могут рассказать? Лисса с подругами немного наговорили…

— В Этории любят кошек, — грустно взглянув на меня «няшными» глазами, сказала Дана, видно решив первой начать процесс ознакомления с нравами и бытом Этории. — У меня есть три кота. Когда появилась эта глупая книга, какой-то торговец решил заработать. Он привез целый фургон котов и кошек. Они были такие худые и голодные… И так жалобно мяукали в клетках… Мы их всех разобрали по домам. Каждая курсантка академии взяла себе по несколько несчастных… Вот.

Дана вновь глянула на меня своими удивительными глазами, и я вдруг почувствовал, что мне… стыдно. Вот стыдно и все. Какая чушь! Мне не может быть стыдно! Я правильно поступил! И пусть кошки бы все сдохли в этом фургоне, мне плевать! Мне нечего стыдиться! Это всего лишь кошки! А у меня была месть! Месть, месть и еще раз — месть!

Я начал злиться. Кто они такие, чтобы я чувствовал вину?

— А откуда у вас такая красивая флейта? — подхватила разговор голубоглазая Илона, видя, что я молчу. — Наверное, это чей-то подарок? Да?

Уси-пуси, детский сад. А я дебил дебилыч в их понимании. Ладно. Зло выплескивать не будем, поприкалываемся… Заложат? Да и фиг с ним!

— Да. Подарок. Мне ее подарила одна юная властительница эльфийского леса.

Варгуши переглянулись. Судя по менталу, никто мне не поверил ни вот на чуточку!

— Это за что же такое дарят? — однако не удержалась от вопроса, полного сарказма, Рината.

— За то, что я друид.

— Кто-о?

— Друид.

— А кто это?

— Особый вид эльфа.

— И чем же он… особенен?

— Друид говорит с деревьями, травами и кустарниками. И еще со зверями.

— Ну и что? Я тоже могу разговаривать с деревьями, травами и кустами!

— И они отвечают?

— Отвечают?

— Друиду все отвечают — и деревья, и птицы, и звери. Мой нынешний друидский ранг — говорящий со зверями.

Варгуши нахмурились и снова переглянулись. Чем-то мой самозваный ранг им не понравился…

— Зверей сейчас рядом нет, а вот как я разговариваю с деревьями, могу показать.

Я поднялся на ноги и не спеша направился к ближайшему дереву у края поляны. Это был дуб. А может, и не дуб… Короче, это было подходящее дерево! Большое и с торчащими в разные стороны от ствола двумя ветвями (словно руками).

— Здддрааааствуй, дээрээво! — сказал я, подойдя к нему и пытаясь повторить голосом интонации энта в гоблинском переводе.

Вродедуб в ответ приветственно помахал мне правой ветвью, громко зашуршав листьями. Сзади, у костра, судя по звуку, кто-то выронил из рук миску.

— Что-о-о нооовоооого в лесу-у? — продолжил я беседу энтовским голосом.

В ответ дерево устроило мне настоящий разговор. С минуту махало и трясло ветвями во все стороны, словно моряк — флажками на мачте. Ну точнее, я махал и тряс ветви своими вторыми руками… Но их же было не видно! Поэтому для зрителей «говорило» ожившее дерево.

— Хорошо, — закончил я маяться дурью, — я понял. Передай нашим — буду не скоро. Сами пусть пока…

Дерево в ответ нагнуло верхушку, изображая поклон и, выпрямившись, замерло. Как всякое нормальное лесное дерево.

— И что оно тебе сказало? — первой не удержалась от любопытства Кира, когда я вернулся к костру.

— Это тайны леса, — многозначительно сказал я, садясь на свое место, — только посвященным можно рассказывать. Друидам.

— А…

В голосе Киры было разочарование. Впрочем, у всех… тоже разочарованные лица…

— Могу сказать только одно — в лесу все хорошо.

Варги переглянулись — мол, и только-то? И опять уставились на меня.

— Все, я устал, пошел спать, — сказал я, неспешно оглядев всех. — Такие разговоры отнимают много эктоплазмы. Нужно восстанавливаться.

— Э… да, — озадаченно ответила лейтенантша, — ложитесь. Мы тут сами… разберемся.

«Конечно, сами, — подумал я, отправляясь на свое место. — Не друиду же посуду мыть… Эх, кроватка походная! Тощая моя. Когда ж эта кочевая жизнь закончится?»

Не спалось. Лагерь уже давно угомонился. Все варгуши, наведя порядок и сложившись на завтра, легли спать. Лишь я и первая дежурная — Анжелина — бодрствовали. Анжи слушала лес, я, заложив руки за голову, глазел на звезды и думал… думал… думал. Думал о всякой ерунде. Вот почему мне вдруг стало… стыдно? Ведь я прав, стопроцентно прав! И кошки мне безразличны. Уж если на то пошло, собаки симпатичнее… Откуда это у меня вдруг? Да и вообще… Замечаю последнее время за собой излишнюю эмоциональность. Причем неконтролируемую эмоциональность, которая норовит выплеснуться наружу. Вот Стефи я откровенно грубил. Но тем не менее пришла, проводила и попросила себя беречь… В общем-то позаботилась, побеспокоилась. А мне и в тот момент хотелось ей какую-нибудь колкость сказать… Может… я устал? Все эти превращения, тревоги… Даром не проходят. Нужно и отдыхать когда-нибудь! А вместо отдыха — ночевка на земле в лесу и пустыня… впереди. Впрочем, отдыхать некогда. Неизвестно, когда «ахнет». Нужно поспешать…

С неба сорвалась звезда и, чиркнув наискосок по небу, исчезла где-то у темных верхушек деревьев. Я проводил ее взглядом и вернулся к своим мыслям.

С варгами… Конкретно с этими. В принципе… в принципе они мне ничего плохого не сделали. Делают все как положено. Вон, в трактире собой закрыли от Алистеры… Но! Будь на моем месте кто-то другой, они поступили бы так же. Стоит ли мне надавать им преференции всего лишь из-за того, что они хорошо делают свою работу? Они все равно животные, движимые инстинктами. Тогда, когда уезжали из столицы, они на меня смотрели и переглядывались. Словно что-то такое знают про меня… Такое… Точь-в-точь, как тогда Динины зубоскалки! Что те, что эти… Одна… шайка-лейка. Разница лишь в возрасте. Эти молодые просто, врать не научились. Например, Рината откровенно меня ненавидит… зараза. Про ошейник напомнила!

«Вот взял бы и наказал рыжую… нежно, — предложил внутренний голос, — делов-то, с твоими-то возможностями!»

Че их наказывать? Они и так против меня — никто. Оно надо? Мне что, самоутверждения не хватает, что ли?

«Может, чего другого не хватает? Вот ты и бесишься…»

Мм… гадское тело… Гадская ситуация… Может, действительно, тело опять что-то мутит? Я тут вроде сверху контролирую, но вот насколько я контролирую? И что? Потом как ахнет, словно подкоп под стеной, и буду стоять с разинутым ртом… Ну даже, ну даже, ну даже да! Пусть — да! Но не с ними же? Они вообще лабораторно выведенные животные, искусственные крысы-мутанты… Тогда уж лучше эльфийки. Все статус выше… Но все равно. Если я возьмусь за это дело, это ведь уже будет «мое»! И куда его я потом дену? С собой потащу? Или брошу? Оба варианта отметаются! Свое не брошу, но и взять не смогу. Поэтому… поэтому все останется как есть. Буду тщательнее следить за собой и не «пылить» по любому поводу. Может, стоит извиниться перед Стефи. За несдержанность, как сказала сегодня госпожа старший лейтенант. Я сильнее, я умнее, я старше их. Не стоит уподобляться реакциям и поведению низших. Я не они! Хотя… Хамство и эгоизм могут распугать всех вокруг. И проблемы не будет.

Я вздохнул.

Все бы было прекрасно, если б не подлое тело! Может, «поковыряться» в себе? Че-нить подрегулировать, подкрутить, завинтить… Знания вроде есть… Не! Бредовая затея. Пока на ком-то не испытаю, в себя не полезу! Не полигон, чай. Черт знает, во что можно превратиться! Ладно, буду-ка я спать. Вроде захотелось. А то завтра опять весь день трястись…

Я перевернулся набок, невидимыми руками закинул камешек в соседние кусты, чтобы Анжи не скучала, и закрыл глаза…

Эста знает все.

Кабинет начальницы тайной стражи Этории. За столом — хозяйка в строгом черном мундире внимательно читает листок донесения старшего лейтенанта Бригит, доставленное ей пару минут назад.

«…отношения в группе между Аальстом и курсантками остаются напряженными. Мое мнение — Аальст специально создает конфликтные ситуации, ведущие к эскалации конфликта между ним и участницами группы. Подобное поведение идет вразрез с психотипом его характера, описанным в документе, данном мне для ознакомления. Либо в нем допущена ошибка, либо Аальст преследует какие-то свои, пока не ясные мне цели.

Общение курсанток с Аальстом минимальное. Контактов на почве общих интересов (рисунки, музыка, книги) не наблюдала. Никто из группы до сих пор не попытался заняться своими увлечениями. Согласно полученным указаниям в данную ситуацию я не вмешиваюсь. Однако хочу отметить, что особо острые отношения у Аальста сложились с курсанткой Ринатой, как раз играющей на гитаре. За время путешествия она ни разу не достала инструмент из чехла…»

Эста выпятила вперед губы и разочарованно прижала верхнюю к носу.

«Сообщаю о чрезвычайном происшествии, произошедшем позавчера. Из сделанного Аальстом заявления в присутствии всех членов группы следует, что он друид ранга „говорящий со зверями“».

Брови Эсты удивленно приподнялись.

«Друид, как объяснил он, это особый, редкий вид эльфа. За что ему владычицей эльфийского леса (пока не удалось узнать какого) была подарена серебряная флейта работы древнего мастера, на которой он играет каждый вечер, издавая очень неприятные и громкие звуки…»

«Друид? Первый раз слышу такое слово! — удивленно подумала Эста, дочитав до этого места. — Что за друид такой? И эльфы… Чтобы сама правительница леса, да подарила флейту? Это либо беспардонная ложь, либо… Я даже не знаю, что нужно сделать человеку, чтобы получить от эльфов такой подарок! Да и как он к ним попал? Хотя… где-то же он болтался эти месяцы, пока мы его искали? Но к эльфам? Это слишком невероятно, чтобы быть правдой! И что, если он редкий вид эльфа, мой внук, что, — тоже эльф? Пусть не чистокровный, но все же… Да ну! Ерунда какая-то!»

Эста вернулась к чтению.

«В доказательство своих слов Аальст показал, как он разговаривает с деревом…»

Эста подняла глаза к потолку и попыталась представить Аальста и раскидистый ясень, разговаривающих друг с другом. Воображение, хоть и силилось, но картинку никакую создать не смогло, и она вновь опустила глаза.

«Заявляю как свидетель — дерево с ним говорило! Двигало в ответ на вопросы ветвями и шуршало листвой. Никакой магии Аальст при этом не творил. Осмотр места события тоже не выявил каких-то веревок или еще чего-нибудь подобного, чем можно было бы приводить ветви в движение. Дерево самое обычное, рувинский тополь. (Прилагаю к отчету срез его коры.) После разговора Аальст сообщил, что тополь ему сказал, что „в лесу все хорошо“, а больше из разговора с ним он нам рассказать ничего не может, поскольку это „тайна друида“».

«Что за бред? — ошеломленно подумала Эста, отстраняя листок. — Бригит что, пьяная была, когда это писала? Или… что? А может, это Эриадор письмо написал да подсунул? Этот гаденыш вполне на такое способен!

Да нет вроде, она писала, — несколько мгновений спустя пришла к решению Эста, осмотрев письмо и конверт, — почерк ее, все печати на месте… Что же тогда там происходит? Друиды, эльфы, говорящие деревья? Кто сошел с ума?»

«…на следующий день, перед подъемом на перевал, Аальст разговаривал с рыбами в озере у подножия горы. Рыбы самых разных размеров и видов подплыли к месту на берегу, где стоял Аальст, и, высовывая головы из воды, открывали рты. Аальст приказал вытащить четырех самых крупных. „Друид разрешает!“ — сказал он. Рыбы были выпотрошены и съедены вечером. Самые обычные рыбы (образцы чешуи и плавников прилагаю)».

«Говорящие рыбы! — доплюсовала Эста к друидам, эльфам и говорящим деревьям. — Что за балаган там творится? Понятно, почему никто из них ни кисточек, ни гитар не вытащил! А зачем? У них и так там каждый день представление! Как? Как так Аальст может делать? Не бывает никаких друидов! Никогда не было и сейчас нет! Гаденыш. Опять он головы дурит! Только как он это делает? Без магии. Хм… А может… Может, это его особенность, за которую он избран нашей богиней? Вполне возможно…»

«…в связи с неожиданно появившимися обстоятельствами прошу дать мне дополнительные указания для действий в столь необычной ситуации.

Старший лейтенант тайной службы — леди Бригит».

«Указания! — скривилась Эста. — Кто бы мне их дал, эти указания! Дарг знает, что творится, и все ждут от меня указаний! Сдохну я с такой работой…»

— Где сейчас находится группа? — спросила она вызванного колокольчиком секретаря.

— По расчетам, уже как день прибыла на место назначения. Но подтверждений ни от леди Бригит, ни от групп сопровождения пока не поступало.

— Почему не поступало? — насторожилась Эста.

— Сообщения ожидаются послезавтра. График не нарушен.

— Секретный пакет ей был вручен?

— Да, в Морхейме, под роспись. И два флакона с зельем.

— Хорошо. Ладно, иди, — отправила Эста секретаря.

«А я буду думать — что же посоветовать Бригит? Нужно замов привлечь… Может, они про друидов слышали?»

Прыжок.

Эри.

«Копай, копай, отравительница, — ехидно подумал я, глянув на хмуро размахивающую лопатой Ринату. — Лопата — твое все. Вот уж повезло кому-то, что варг в жены не берут. Не зажился бы несчастный…»

Два наряда по кухне, выданные лейтенантшей, оказались едва ли не фатальными для всей экспедиции. Приготовленный Ринатой ужин на вкус был такой отравой… Естественно, я не преминул ей об этом сообщить, после чего она заработала от Бригит еще два штрафных очка, ответив на мой комментарий. Весело-то весело, но жрать-то нечего! Хорошо, рыбу готовила не она. А то не видать бы нам свежей рыбки! Я не удержался и после номера с деревом устроил небольшое шоу у озера. Используя заклинание Абасо, приманил к себе рыб и «поговорил» с ними. Какие у варгуш были лица! Это стоило того! Потом я приказал выловить тех, которые пожирнее, и вечером мы их съели. И вот после ужина Рината встала на отработку нарядов. А мы сели на сухомятку. Ибо то, что она готовила, в рот брать было совершенно невозможно! Отравительница, ласково стал называть я ее. Ее бесит это страшно. Че она меня так не любит? Правду ведь говорю. Нет, чтобы лучше стать, так она меня убить норовит. Спарринг на мечах предлагала. Ага, щас! Ищи дурака! У меня живот от твоей еды болит и ноги еле таскаю. Вот начнут нормально кормить, тогда подумаю. А пока — увы, если ты привыкла есть то, что ты готовишь, то я — нет. Мне лет пять нужно, только чтобы научиться от запаха твоего варева не вздрагивать…

Естественно, я был облит презрением и занесен в книгу слабаков и трусов. Вслух не сказали, но лицом постарались передать все, до последней буквы. Ладно, еще не вечер.

Хрустя сухпайком, мы добрались до конечной точки путешествия. Портал оказался аркой светло-желтого камня, выглядывающим из верхушки большого серого бархана.

— Копайте, — отдал распоряжение я Бригит и стоявшим рядом с ней варгушам, махнув рукой в его сторону.

— Зачем? — поинтересовалась Илона.

— А надписи как я буду срисовывать? Я через песок не вижу.

— Как же? Ты же друид! — ехидно влезла отравительница.

— Тот, кто видит тут лес, пусть бросит в меня камнем, — щедро предложил я и пояснил: — Друиды в лесу, а тут пустыня. Чем быстрее раскопаете, тем быстрее мы отсюда свалим. Тут немного — арка конусом лежит. Бросай вниз, да и все. Если не будете лениться, есть шанс уехать уже завтра.

Впрочем, уедем мы тогда, когда я решу, что взять мне отсюда больше нечего. Но вам это знать необязательно. Поэтому вот вам морковка в виде скорейшего отъезда, чтобы копали быстрее… Чем скорее отчистите от песка, тем лучше.

— А ты? Ты будешь копать? — поинтересовалась Рината.

— Я? Я рисую! Делаю то, для чего направлен сюда гильдией магов. Я рисую, вы копаете. Еще вопросы?

Что-то она там пробурчала под нос. Неразборчивое…

Я взял планшет с бумагой и принадлежностями и потопал вместе с ними наверх, к арке. Бархан оказался самым высоким из окрестных песчаных холмов. Бригит осталась внизу, с лошадьми, мы же занялись работой. Трое наблюдают за окрестностями, двое копают. Да, две лопаты на пятерых — это гениально! Не, спасибо, что хоть так, могли бы и горстями… Пока суть да дело, пока Анжелина и Рината разбрасывали по сторонам первые лопаты песка, примериваясь, я взялся осматривать торчащий наружу кусок древности. Хорошо обработанный камень. Без швов и каких-то знаков… Хм. Что тут срисовывать? Может, ниже что написано? На том, что под песком? Посмотрим. А вот это интересно…

В месте изгиба арки, похоже, ровно по ее центру, в камень был утоплен металлический стаканчик с большим отворотом светло-серебристого света. По виду типичный держатель земной галогеновой лампочки для потолочного освещения. И внутри его что-то есть… Цоколь обломанной лампы? Я нагнулся и одним глазом заглянул внутрь. Не-а! Камень. Обломанный прозрачный камень… А ну-ка!

Вынимаю из ножен на правом бедре нож.

Поковыряем! Есть! На подставленную ладонь выпадает осколок. Правильной шестигранной формы основание, диаметром эдак сантиметров шесть-семь, с косым сколом…

— А что это? — раздается за спиной.

Подпрыгнув от неожиданности, оборачиваюсь. Пять пар глаз поедом едят зажатый в моих пальцах камень.

— Работайте! — отвечаю я им, зажимая находку в кулак. — Я мозг, вы лопаты. Работайте! Иначе тут так и останетесь!

Отворачиваюсь от накатившего сзади в ментале негодования и спускаюсь по бархану вниз.

Совершенно никаких условий для исследования! Кругом одни посторонние!

Сажусь на песок и, взяв обломок двумя пальцами, начинаю разглядывать его на свет. Что-то знакомое… Так ведь это таши! Только здоровущий и, похоже, ограненный. Ну ничего себе! А зачем он там стоит? Он же накопитель? Накопитель? Значит, что-то копит. А копить он может только одно… Выходит, на арке есть какое-то магическое заклинание, которое он питает. Если так поразмыслить, порталы должны быть этакими своеобразными артефактами. Функция у них одна и та же — открыть проход в указанное место. Логично сделать портал, которому можно задавать параметры работы… В данном случае координаты…

Я еще покрутил обломок в пальцах, разглядывая, а потом мне пришла гениальная мысль — у меня же есть таши! Пусть не такие здоровые и необработанные… но все равно! А вдруг, если воткнуть на место обломка один из них, он да и заработает? Начнет запитывать хоть как-то схему, а я ее и срисую? А то смотрю сейчас — ноль! Камень и камень. Должно же там что-то быть?

Гениальные мысли должны воплощаться. Я сбегал к вещам, сделал вид, что что-то беру, и побежал обратно. На самом деле я взял из невидимого мешка коробку с таши. Поднявшись к порталу, я поставил ее на арку, открыл и принялся в ней копаться, выбирая подходящий кристалл. Варги бросали на меня косые взгляды, но ни одна не подошла и не спросила, что я делаю. Вот что значит грамотно отшить! Никто потом мешать не будет. Даже если спросят о камешках, скажу, в университете дали! На опыты! Откуда они знают, что там у меня в сумках? Хотя… могли и ознакомиться по дороге… Да и ну их! Поздно уже, да и интересно, получится или нет?

Я выбрал подходящий кристалл с наиболее плоским основанием и попробовал его пристроить в держатель. А вот дудки! Выпадает! Диаметр не тот. Маленький. Раза в три меньше. Я почесал в затылке, прикинул и сгонял вниз за сухарями. Мякиш, размоченный водой, уверенно зафиксировал камень по центру держателя. Я минут десять поприжимал его, дожидаясь, пока мой клей схватится на жаре, отпустил и стал смотреть, что же у меня вышло?

Тоненькая нить магической энергии потекла по бокам арки куда-то вниз.

О! Работает! Я гений! Плюхнувшись задом на песок, я принялся магическим зрением наблюдать за процессом, делая вид, что просто разглядываю поверхность камня. Плохо все же под присмотром работать. Всегда нужно помнить, что за тобой следят…

Процесс накопления энергии шел медленно, что неудивительно при такой суррогатной замене. А хорошие камушки древние выменивали… Интересно, сколько такие могут стоить? Нужно будет поинтересоваться у моего компаньона…

Варги копали, арка заряжалась, солнце палило. От нечего делать я достал бумагу и небрежно набросал несколько шаржей. Варги на лошадях, варги с лопатами, Рината над котелком, с половником, в образе Гингемы. Длинные тонкие руки, ноги, большие головы. Короче, выполнил согласно канонам.

Часа через два варгуши опустили уровень песка примерно на метр, и на поверхности появились еще два гнезда под накопители, расположенные уже в боковых сторонах арки. Чистенькие, пустенькие, без всякого следа камней.

Аккуратно вынуто, подвел я итог после осмотра. А верхний, самый труднодоступный, похоже, сломали, повиснув на нем. Варвары. Однако получается, что камни выступали наружу? Какой же они тогда были длины?

Я подобрал у себя еще одну пару из оставшихся таши и установил их по типу первого — «на хлеб». К вечеру расчистили еще два гнезда. Я и их «окучил». Поток энергии от пяти камней, текущий внутрь арки, усилился, проявляя контуры какой-то магической структуры, вшитой в камень. Но еще едва тлеющей, чтобы пытаться разглядеть хоть какие-нибудь подробности.

Усталые и недовольные жизнью варгуши, увязая ногами в песке и периодически приседая на попу, поплелись к лагерю, где им на ужин в качестве поощрения за ударный труд были вручены нарисованные мною на них карикатуры. Что удивительно, восприняли. Даже поулыбались. Но не все. Рыжая демонстративно разорвала свою ведьму на части и кинула в костер. Так для мира погибло великое творение непризнанного мастера…

Ночь прошла спокойно. Было тихо, и светила яркая луна. Пару раз меня будили меняющиеся на дежурстве варги. Но все равно я выспался. Замерз, правда, под утро. В пустыне всегда сильно холодает к утру. Встали, позавтракали. Я не спешил с походом на раскоп, решив повторить стаканчик травяного чая, который так хорошо согревает внутренности.

— Бог в помощь! — напутствовал я в спину варг, вяло уходящих в сторону бархана.

— Какой? — обернулась Кира.

— Любви!

Там вам еще много секситься… с лопатами.

— Нет такого бога! Есть богиня любви, — остановилась Кира.

Видно, она была совсем не прочь поговорить.

— Ну богиня, — не стал я ей перечить, а про себя подумал: «Ну иди, иди, иди уже! Не стой!»

Выпроводив бригаду землекопов, я еще повалялся и подремал (захотелось вдруг) где-то с часок и наконец, окончательно собравшись, сложил постель и потопал посмотреть, что там происходит. Интересно, насколько за ночь камни подзарядили арку? Сколько времени мне потребуется, чтобы хоть как-то разобраться в устройстве портала? Да и выйдет ли? Может, там все развеялось уже! Но артефакты должны хранить структуру вложенного в них заклинания, на то они и артефакты. Ладно, посмотрим…

Поднявшись на бархан, я был неприятно удивлен отсутствием какой-либо видимой работы. Никого!

Не понял? А где… эти? Работу бросили? Лентяйки! Чу! Голоса! Вон они, спинами ко мне, с правой стороны арки. Что они там делают? Что-то рассматривают. Что-то интересное откопали? Я прислушался.

— Зелененький.

— Ага. А он светится или это он сам по себе такой? Не пойму.

— Сам по себе. Вот бы из такого кулон сделать!

— Да. Или распилить, и серьги. Все бы ахнули!

— А давайте вытащим?

— Ты что! Разве можно так делать?

— Почему нет? Видишь, тут уже давно все кто-то вытащил… Все так делают… Наши пятерки ходят же на поиск в пустоши? А ты знаешь, какие у них наградные, когда они что-то находят?

— Уку…

— То-то! Обалденные наградные! Такие, что тебе и не снилось!

— Ну-у-у…

— Не нукай. Считай, что мы такая пятерка. Мы ведь нашли? Мы! Принесем — нас тоже наградят! Деньгами или благодарность запишут. Тоже неплохо, за какой-то камушек.

— А архивариус? Он же тут что-то изучает? Если мы ему не скажем, может, он тогда чего-то не узнает?

— Да что он там изучает! Сидит, смотрит, как мы лопатами машем! Еще ни одного рисунка не сделал! Работничек…

— Ну почему не сделал? Вчера вон показывал. Ты хорошо получилась…

— А в глаз?

— Да ладно, уж и не пошути. Просто, если узнает, точно наябедничает. Накажут.

— Главное — держать язык за зубами, и все будет в порядке. Ничего он не узнает. Человечек переживет, если за этот камушек похвалят не его, а нас… Щас я его вытащу…

Ах вы разорительницы могил! Лары Крофт доморощенные! Ну я вас!

— Стоять! — заорал я, бросаясь к сгрудившимся и согнувшимся к подножию арки варгушам. — Всем выйти из сумрака!

Я успел сделать два шага. Яркая вспышка стеганула по глазам, и все погрузилось во мрак… Последнее, что я увидел, это прозрачные брызги осколков таши, вылетающие из держателей.

«Хана камням!» — только и подумал я.

За сотни километров от этого места.

Мрак подземелья, усиливающийся по мере того, как угасают светящиеся белым светом большие шестигранные камни, выступающие из арки. Под ней, на большом пятиугольном постаменте, — шесть фигур, растворяющихся в подступающей темноте. Одна фигура, глянув влево-вправо, яростно шипит:

— Шаракассаа мубаши шерра-а сых!

Пауза. На шипение никто не отвечает.

Пару секунд спустя уже почти в полной темноте та же фигура очень недовольным голосом Эри спрашивает:

— Ну? И кто это сделал?