Одинокий дракон

Нравы, однако, тут у них… Как же все-таки Лючия в болото попала? Он что-то о возе говорил. Это та копна, что ли?

– Вы, сэр Дракон, не смотрите, воз отсюда не видно, он за тем поворотом будет. Моя Лючия грозы завсегда боялась, а тут молния как в дерево ударит, она и понесла.

Он что, мои мысли читает? Или я так отчетливо головой верчу, что дураку ясно? Ну почему меня на дипломата не учили!

– Мне бы, сэр Дракон, только зиму продержаться, а там жеребчик подрастет. А пока я буду у Сэма Гавнюка лошадь брать. Он у меня на посев два мешка пшеницы весной занял. А Гавнюком его сэр Вульфред прозвал. Они в тот раз с сэром Блудвилом затеяли биться, кому с нашей деревни в этот год подать брать. Они каждый год бьются, это у них обычай такой. И сэр Блудвил выбил сэра Вульфреда из седла. А люди сэра Вульфреда отнесли его в дом к Сэму. А сэр Вульфред как очнулся, увидел Сэмову жену, и говорит: «Что же ты, говнюк, ее ко мне на первую ночь не привел?» Так Сэм и стал Гавнюком. А пока сэр Вульфред Сэму ребенка делал, его конь мою Лючию покрыл. Теперь у меня жеребчик рыцарских кровей подрастает. А Сэм не знает, какому сыну хозяйство оставить. По закону полагается старшему, а вдруг сэру Вульфреду это не понравится. А я ему говорю: «Оставляй старшему, как полагается, и не бойся сэра Вульфреда, ты же к тому времени помрешь». А он боится.

Слушай, длиннохвостый, и запоминай. Ты сейчас за час узнал больше, чем за весь предыдущий год. Как же повернуть этот словесный понос в нужное русло? По плану этот Тит Болтун должен трепетать от страха. Похож он на испуганного? Не больше, чем я на канарейку. Спрашивается, почему. Что я сделал такого, что он проникся ко мне доверием? Сломал хребет его кляче и не стал есть. Разрешил снять шкуру. Слушаю его треп. Ведут так себя злые драконы? Массаракш! Глупею прямо на глазах! Это он должен распустить слух, что я злой. А все же, антуража надо подбавить.

Сжимаю правой лапой нетолстое дерево – сантиметров 20–25. Кора и древесина расползаются под когтями, и ствол медленно, со стоном, заваливается. Теперь – энергичный взлет. Мужика сбивает с ног напором воздуха и катит по поляне.

А много ли на самом деле нового я узнал? Что здесь есть рыцари, я знал и раньше. Видел. Дважды. Что господа-землевладельцы пользовались правом первой ночи, знаю. Не знаю, откуда, но знаю. Что такое пояс верности, тоже знаю. Что в остатке? Семейные подробности жизни одного лэндлорда и одного крестьянина. Ах, да, еще тот факт, что лэндлорды собирают подать со своих крестьян. Получается, этот болтун мне зубы заговаривал? Стоп, спокойней, без эмоций. Ты у него что спросил? Почему он так назвал свою лошадь. Он тебе ответил? Ответил! И почему назвал, и чего она боится, и от кого у нее дети. Про драконов ты его спрашивал? Нет. Забыл! Так чего злишься?

– Э-э-эр ако-о-он, э-э-эр ако-он! – Это что, мой селянин забыл спросить, который час? Ишь, как бежит. Кто-то зеленый, чешуйчатый мечтал внушить страх и ужас. А внушил обожание и собачью преданность. Вот он, как собачка за мной дует! Споткнулся! Отстал… Жаль. Интересно, на сколько миль его бы хватило. И что может потребоваться простому селянину от дракона? Странно это. Зачем человеки могут бегать за драконами. Уговорил, красноречивый, возвращаюсь. Раз сам позвал, все мне сейчас о драконах расскажешь.

Красиво планирую и, завершая последний мах крыльями, приземляюсь на четыре точки. Беднягу опять валит ветром. Неустойчивый на ногах оказался.

– Говори.

Во как запыхался. Сразу видно, трусцой по утрам не бегает.

– Сэр Дракон, вы такой сильный, могучий, не могли бы вы спасти девочку?

Ни хрена себе новости! Она что, тоже в болоте утонула? У меня как раз богатый опыт спасения утопающих. Тут, рядышком, на краю болота лежит.

– Она ни в чем не виновата, сэр Дракон, это вам любой скажет. Разве это ее вина, что она единственная наследница сэра Тэрибла.

Тэрибл, Тэрибл… Знакомая фамилия… Вспомнил! Иван зэ Тэрибл убивает своего сына. Нет, это явно не тот Иван.

– Сэр Тэрибл желает смерти своей дочери?

– Нет, что вы, сэр Дракон, сэр Тэрибл был добрейшей души человек. Он даже подать в трудные годы уменьшал. И леди Тэрибл тоже была добрая. А девочка им племянницей приходится. Это старый сэр Тэрибл крутой был. Он младшего сына – отца Лирочки – из замка прогнал и наследства лишил. За то, что он против его воли женился. А теперь все умерли, и девочка осталась единственной наследницей. А церкачи и сэр Деттервиль и сэр Блудвил хотят поделить между собой земли сэра Тэрибла.

Коротко и ясно. Нехорошие дяди хотят обидеть сиротку. А добрый дракон должен ее спасти, и она станет принцессой. За кого же она выйдет замуж? За меня, что ли? Чуешь, длинноухий, у тебя есть шанс стать человеком. Только кто такие церкачи?

– А чтоб все было по закону, церкачи объявили ее ведьмой. И устроили Божий суд. Она же рыжая, как мать. А у нас как – если женщина рыжая, значит уже наполовину колдунья. А сегодня дождь шел, значит вечером, за два часа до захода солнца ее сожгут.

Церковники они, а не церкачи. Инквизиторы. А что за Божий суд?

– Что за Божий суд?