Одинокий фонарь

Я не успела ничего сделать. Колыхнулась на волнах матраса и с упоением ощутила, как прохладные сильные руки опутывают тело. Щекотное дыхание скользит по шее, и хочется раскрыться, откинуть волосы. И я выпала из своих обид, словно из дурного облака, повернувшись к Максиму лицом и несмело забросив ногу на его бедро. Потому что его живые упругие объятия и родной запах, и волоски на мужской груди по губам – все это имеет свою волшебную силу.

И ничего нельзя с этим поделать. Абсолютно ничего. Мне даже думается сейчас с трудом, я вся во власти чарующих запахов, нежнейших поцелуев и трепетных прикосновений. Только с сексом это не имеет ничего общего. Совсем иной уровень.

– И все-таки у тебя жар, – грустно шепнул он в губы, потершись носом о мое лицо.

Удивленно замерла в его объятиях, разглядывая в полутьме любимые черты лица.

– Я бы чувствовала, – усмехнулась.

Но под недоверчивым скептическим взглядом уверенности поубавилось.

– У меня где-то был градусник, – поцеловал тыльную сторону моей кисти, пальчиками которой я гладила его лицо. – Сейчас поищу…

Температура и впрямь имела место быть. Совсем небольшая, 37,3. Может, немного простыла? Чувствовала я себя разбитой… И снова ныл живот. Скорее бы уже началось цветение маковых полей, как называла женские дни моя бабушка! Тогда бы все было гораздо легче…

– Не трогай меня… – увернулась от объятий.

Увернулась, но тут же ощутила новые объятия и поцелуй в ушко.

– Почему?

– Живот болит.

– Тут? – накрыл ладонью грудь сквозь мягкие кружева.

Я отпихнула руку, улыбаясь.

– Это не живот!

– …Тут?

Максим сместил руку ниже, попутно чувственно целуя шею.

– Нет, – притаилась.

– Малыш, но ниже тоже не живот, – лукаво улыбнулся, тем не менее подцепляя рукой кружевную резинку.

Возбуждение вместо приятного полета тяжелыми тисками сдавило изнутри, и я не сдержалась и дернулась!

– Больно!..

Руку он убрал, и я уже вздохнула, но ее место тут же занял тяжелый, горячий и обнаженный владелец этой руки!.. Аккуратно и настойчиво разжал мои колени, устраиваясь сверху и чувственно целуя шею.

– Надо раздраконить… – таинственным шепотом сообщил, волнительно прижимаясь тазом.

– Максим, ну правда же больно! – взмолилась под тяжестью его веса.

– Давай хотя бы попробуем, – нежно поцеловал. – Это может помочь… Не бойся, я осторожно… – шепнул с придыханием, шурша и возясь рукой под одеялом.

Две минуты страха, две минуты боли… Он не торопился и явно сдерживал ритм, наблюдая за мной, и только когда я расслабилась, – дал себе волю. Я чуть изогнулась вбок, поймав взглядом красивую панораму. Подтянутое тело Макса и его ритмично переливающаяся в тусклом свете крепкая поясница завораживали, а уж на фоне моей коленки, кажущейся по сравнению с ним совсем по-девичьи беззащитной… И слушала, слушала наше горячее дыхание, ощущая вновь и вновь вторгающуюся плоть. Помог поменяться, когда попросилась наверх. А дальше, словно всадница в тумане, полном стонов и хриплых вздохов, я забыла обо всем. Пойманная в кольце его рук, пригвождаемая под чувственным ракурсом, в какой-то момент я ощутила, что сейчас оно и случится. То самое, о чем я мечтать забыла!

Сотни незримых в теле мотыльков разом распахнули свои нежные щекотные крылышки и стайкой полетели от низа живота к пояснице и выше, быстро захватывая все тело. Я замерла и перестала дышать. Слезы катились из глаз, коленки непроизвольно стиснулись на боках продолжающего двигаться Макса.

– Нет, нет, нет!.. – шептала, жадно ловя последние взмахи крыльев мотыльков.

Макса я была готова убить. За то, что слишком быстро кончились бабочки, за то, что слишком мало дал насладиться их крыльями!.. Но он и сам замер, протянув руку ко мне туда, откуда были родом эти крылатые создания. И я распахнула глаза, слушая свои ощущения, чувствуя, как под настойчивыми движениями пальцев, в сочетании с нашим общим ритмом, – вновь! – рождаются волшебные мотыльки.

Совсем немного, еще чуть-чуть, неумолимо… только не сбивайся, только не останавливайся… ничего не меняй, – умоляю!..

– Макс!.. – хрипло сорвалось с моих пересохших губ в последний момент.

Сопротивляться невозможно, – спину выгнуло дугой, по-кошачьи. Меня трясло и сжимало изнутри, ритмично и горячо пульсируя в стыдных местах. Я стала невесомой, как те самые мотыльки, и мой разум на короткое мгновение перестал существовать.

Только мотыльки и чудовищная легкость во всем теле.

У меня даже не было сил улыбнуться, наблюдая, как Максим лег рядом и практически сразу засопел, не меняя позы. Я и сама недолго продержалась в мире реальности, спешно променяв его на царство Морфея.

Но свидание наше было недолгим. Я проснулась еще до будильника. Сонно улыбнувшись, осторожно поцеловала крепкое плечо Макса, лежащего ко мне спиной, и мягко выбралась из постели. Дамьен и Шер уже несли караул у мисок, Тесси пришлось тискать и уговаривать, чтобы не радовалась так громко. И мы даже успели как следует с ней погулять, прежде чем хозяин квартиры умылся и вышел на запах только что сваренного кофе.