Одинокий фонарь

Пришлось выждать несколько минут, чтобы удостовериться, что главарь ушел. И терпеть назойливые руки, не церемонящиеся с болезненной грудью, слюнявое, зловонное дыхание и попытки надавить на мои плечи…

Бывает так, что обрывки информации, услышанные когда-то на лекциях или от знакомых и даже из Интернета, вдруг собираются в единую комбинацию, которая становится ключом к свободе. Просто потому, что хочется жить.

Мерзкие, до рвотного рефлекса отвратительные чужие руки.

…Шестнадцать, семнадцать…

Хотелось вырваться, прекратить и навсегда забыть этот фантасмагорический кошмар…

…Пятьдесят три, пятьдесят четыре…

Не слышать больше этих пошлых, унизительных посулов.

…Семьдесят восемь. Семьдесят девять…

Страх сковал влажные ледяные ладони. Тошнота подкатывает к горлу.

Сто.

Резко и со всей силы нажала большими пальцами на глазные яблоки мужчины. Лысый взвыл от боли, схватившись за лицо, а затем и за свою драгоценность, которой так хвалился минуту назад. Удар кривым носом об колено и о бортик ванны довершили дело.

Дело оставалось за мелочью: быстро разыскать свой телефон – по возможности и не менее быстро сбежать. Чем я и занялась, не теряя времени.

Невзрачная мрачная прихожая, пустынная комната, карманы чужих курток, грязная прокуренная кухня… Стоп! Вот он!.. А еще старенький компьютер, на дисплее которого висел какой-то раскрытый документ. И только знакомое слово «Эллада» заставило остановиться и потратить утекающее сквозь пальцы время.

Я облизала пересохшие от волнения губы, бегая взглядом по строчкам. Сердце пульсировало в висках, адреналин в крови бурлил, но я фотографировала экран за экраном. Смартфон плохо слушался под влажными ледяными пальцами. Цифры, фразы, подписи… Некогда разбираться. Я просто открыла чью-то мерцающую почту и скинула все, что было, на собственный адрес, подтерев после этого сам факт отправки и эти файлы заодно. Грамотный специалист сможет восстановить, но это будет нескоро…

Чувство холода в животе, ледяные, потные ладони на ручке двери. Я сжала в руках кухонный нож, лезвием вниз и от себя. Надеюсь, мне не придется им воспользоваться. Тренер по самообороне хоть и поставил зачет, но посоветовал потренироваться дополнительно. Кисти у меня слабые…

Душный лестничный пролет, два раза по десятку ступеней вверх быстрыми мягкими прыжками. Пятый этаж. Слилась со стенкой. Дыхание рвется хриплыми горячими толчками. Господи, прости мне грехи мои…

От звука распахивающихся створок лифта закружилась голова. Кажется, храбрая девочка во мне закончилась. Совсем!..

Еще немного, еще чуть-чуть… А я дверь захлопнула? Нет?!

Качок провернул ключ в замке и, ничего не подозревая, вошел внутрь. Несколько непростительных секунд я боялась и пошевелиться, словно окаменела. А потом вспомнила, что сотворила с туалетом, компьютером и криминальным элементом по кличке Лысый, и припустила так, как не бегала и на зачетах по физкультуре в школе десяток лет назад!..

Прыгая по ступеням второго этажа, я услышала громкий хлопок двери и щелчок, от которого судорога прошлась по горлу. Этот звук я слышала только в кино: так передергивали затвор пистолета!..

Так не бывает! Господи, так же только в кино случается, это же не всерьез?!

Судорожно тыча пальцем в кнопку, отворяющую дверь подъезда, я обмирала от каждого звука спешного шага. Но дверь все же поддалась, и я выскочила в моросящую мглу, тускло освещенную уличными фонарями.

Кажется, это конец. Тут и спрятаться негде: детская площадка, редкие кустики и холодный бетон дома, к которому я прижалась на пару секунд. Спортивные кроссовки как нельзя лучше подходили сейчас моему экстренному бегству в сторону дороги.

Нужно свернуть. Нужно как можно быстрее убраться прочь с освещенной улицы и перестать быть легкой мишенью.

За угол дома я юркнула ровно в тот момент, когда в воздухе приглушенно взорвался хлопок, а шею обожгло, словно раскаленной сковородкой. Хрустнула ветка под ногой, едва не пропоров суком подошву. Яркий свет шоссе резанул глаза, взревел клаксон автомобиля, взвизгнули тормоза…

Осознание случившегося пришло не сразу. Уже лежа в позе эмбриона на мокром грязном асфальте, в метре от капота «уазика», я ощутила, как меня стремительно накрывает цунами боли.

Ругань, шум рации…

– Валера, слева заходи – уходит!

Мамочка… Я так не хочу умирать… Мне так больно, что только немые слезы текут из широко распахнутых глаз.

Полицейская куртка, пропахшая удушливым запахом табака, оказалась неожиданно тяжелой. Привкус крови во рту. Трудно дышать. Каждый вдох – боль. Выдох… Кажется, под ребрами что-то больно булькало и вдобавок к этому жутко тошнило.

Синеватые проблесковые маячки и секундный вой сирены «скорой» подарили надежду на жизнь.

Глава 9

В женщине я ценю преданность, а в мужчине – способность оценить ее.

Виктор Вержбицкий