Одинокий голубь

Но когда он приподнялся на локте и посмотрел на нее, освещенную первым светом дня, ему расхотелось ее отговаривать. Разумеется, это слабость с его стороны, но он не любил разочаровывать женщин, даже если в конечном счете имел в виду их же собственную пользу. По меньшей мере, он не мог их разочаровывать, говоря правду прямо в лицо. Он предпочитал сбегать, но понимал, что еще не готов бросить Лори. Ее красота окончательно разбудила его, а ведь она просто глядела в окно, и ее длинные золотистые волосы струились по плечам. На ней была хлопчатобумажная изношенная сорочка, которую давно уже надо выбросить. Ни одного приличного платья, ничего, что бы подчеркнуть красоту, и все же мужики на границе не ленились проехать тридцать миль до салуна, чтобы сидеть и смотреть на нее. У нее был такой вид, будто она еще не начала жить, лицо свежее, не типичное для ее профессии. Ему пришла в голову мысль, что на пару они могли бы неплохо устроиться в Сан-Франциско, если только им удастся туда попасть. Там много богатых людей, и красота Лори вскоре привлекла бы их.

— По тебе не скажешь, что ты передумала, — заметил он. — Похоже, мне надо вставать и идти покупать тебе лошадь.

Она дала ему те самые пятьдесят долларов Гаса.

— Черт, да все они мне не нужны, — сказал он. — Тут в городишке не найдется лошади за такую цену, если не считать кобылы Калла, а она не продается.

Но деньги взял, подсмеиваясь в душе, что на деньги Гаса он купит лошадь для поездки Лорены в Монтану, или куда они там еще соберутся. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что Гас обязательно как-нибудь исхитрится, но никогда не разрешит ему иметь женщину полностью только в своем распоряжении. Как понимал Джейк, Гас больше всего на свете любил соперничество. А что касается участия в этом Лори, что же, это освобождало его от некоторой доли ответственности за нее. Если она хочет сохранить свою независимость, то и он имеет на это право.

Лорена продолжала смотреть в окно. Как будто мыс ленно уже покинула Лоунсам Дав и отправилась в путь. Джейк сел и обнял ее. Ему нравилось, как от нее пахло по утрам; нравилось нюхать ее шею и плечи. Она не от толкнула эти его утренние ухаживания, но никак и не поощрила. Она ждала, когда он отправится покупать лошадь, и перебирала в уме то, что сможет взять с со бой.

Вещей у нее почти не было. Больше всего она любила перламутровую гребенку, которую купил ей Тинкерсли, когда они только что приехали в Сан-Антонио. У нее также было тоненькое золотое колечко, когда-то принадлежавшее ее матери, и пара других пустяков. Ей никогда не нравилось покупать вещи. В Лоунсам Дав это значения не имело, поскольку покупать там все равно было почти что нечего.

Джейк сидел и почесывался, принюхиваясь к Лорене и надеясь, что она снизойдет, но, поскольку она этого не сделала, он наконец оделся и направился хлопотать насчет лошадей и вещей, необходимых в дорогу.

Не успел Джейк уйти, как неожиданно для Лорены раздался робкий стук в дверь. Она приоткрыла ее и увидела Ксавье, который стоял на лестнице и плакал. Вид у него был такой, как будто наступил конец света, по щекам текли слезы и капали на рубашку. Она ничего не понимала, но, поскольку была не одета, не хотела его впускать.

— Так Джейк правду говорит? — спросил он. — Вы сегодня уезжать?

Лорена кивнула.

— Мы едем в Сан-Франциско.

— Я хочу на тебе жениться, — взмолился Ксавье. — Не уезжай. Если ты уедешь, я не хотеть жить. Я сжечь это заведение. Все равно это сущая помойка. Я завтра его сжечь.

Ну что же, подумала она, это твое заведение. Жги, если хочешь. Но промолчала. Ксавье всегда был с ней добр. Он дал ей работу, когда у нее не было ни гроша, и всегда исправно платил, если пользовался ее услугами. И вот он стоял на ступеньках такой расстроенный, в слезах, так что почти не видел ее лица.

— Я уезжаю, — сказала она. Ксавье в отчаянии потряс головой.

— Но Джейк все неправда, — взмолился он. — Я его знать. Он тебя где-нибудь бросать. Ты никогда не попа дай в Сан-Франциско.

— Попаду, — возразила Лорена. — Если не с Джейком, так с кем-нибудь другим, но попаду.

Он покачал головой.

— Ты где-нибудь умереть, — лепетал он. — Он тебя возить не туда. Мы можем жениться. Я продавать это место. Мы можем ехать в Калвестон и потом на корабль, до Калифорния. Я там купить ресторан. У меня есть деньги Терезы. Мы будем держать чистый ресторан, со скатерть. Тебе не придется больше обслуживать мужчин.

"Но мне придется обслуживать тебя", — подумала она.

— Пусти меня, — взмолился он снова. — Я дать тебе все… больше, чем Гас.

Она покачала головой.

— Джейк тебя убьет, уходи.

— Не могу, — все еще рыдал он. — Я по тебе умереть. Если он меня убить, я только рад. Я дам тебе все, что ты хотеть.

Она снова покачала головой, не зная, что и думать. Она видела и раньше, что у Ксавье бывают приступы, но то обычно были приступы гнева. Здесь совсем другое. Грудь его вздымалась, а из глаз катились слезы.