Одинокий лыжник

Допив бокал, я отправился к себе. Джо суетился вокруг меня, словно мать — наполнил грелки горячей водой, поправил одеяло, поставил рядом с изголовьем бутылку коньяка и проверил, хватит ли у меня сигарет.

— Хотите, чтобы я запечатлел у вас на лбу поцелуй и пожелал спокойной ночи? — с усмешкой спросил он.

— Обойдусь, — рассмеялся я.

— Ну и хорошо, — сказал он, гася свет. — Завтра вы будете в полном порядке.

Как только его шаги стихли, я встал и запер дверь. Не хотел рисковать.

Только я лег, как по коридору зашаркали лыжные ботинки и в дверь постучали.

— Кто там? — спросил я.

— Керамикос, — послышалось в ответ.

— Одну минуту! — Я выскользнул из-под одеяла, зажег свет и, отперев дверь, снова юркнул в постель. — Входите.

Он вошел и остановился у кровати, глядя на меня. Толстые стекла очков отражали свет и казались двумя круглыми белыми дисками.

— Итак, — произнес он, — вы стали запирать дверь. Кое-чему научились?

— Вас не удивляет, что я едва не погиб, отправившись вместе с Мэйном, не так ли? — сказал я.

— Я никогда ничему не удивляюсь, друг мой, — уклончиво ответил он.

— Вы говорили, что Мэйн дезертир, а в армию вступил В сорок втором году. Он утверждает, что в сороковом.

— Возможно, что и так. Я не знаю биографии Джильберта Мэйна. Я знаю только биографию этого человека.

— Вы хотите сказать, что он не Джильберт Мэйн? — спросил я, не понимая, какое значение вложил он в свои слова.

Он пожал плечами.

— Возможно. Но я пришел не для того, чтобы разговаривать о Мэйне. Было бы невежливо не навестить вас, мистер Блэйр, и не выразить поздравления по поводу вашего спасения. Мистер Вессон сказал, что приезжает ваш продюсер. Он остановится здесь?

— На несколько дней, — ответил я. — Возможно, что вы знакомы с ним. Он бывал в Греции.

— Вот как? — казалось, он заинтересовался. — В Греции?

— Да. Служил в разведке.

Керамикос бросил на меня быстрый взгляд.

Тогда у нас будет, о чем вспомнить.

Вскоре он пожелал мне спокойной ночи. Когда он уже был в дверях, я сказал:

— Между прочим, когда читаете бумаги на чужой машинке, не забывайте вернуть каретку в прежнее положение.

— Не понимаю…

— Вчера вы шарили в моей комнате.

Он нахмурился.

— Если кто и шарил в вашей комнате, мистер Блэйр, то не я, могу вас заверить.

Он вышел. Я тут же встал и запер за ним дверь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующее утро, когда я выглянул в окно, передо мной открылся иной мир. Густо валил снег. Неба не было видно. Все укрылось белым покрывалом. Деревья перестали быть похожими на деревья. Круглые стволы были завалены шапками снега и походили на гигантские грибы.

Я чувствовал себя сносно, правда, усталость и боль в суставах еще давали себя знать. Я сошел вниз и позвонил Эмилио. Он сказал, что на санях можно спуститься мигом, но если задует ветер и снег начнет скользить, это станет невозможно. Затем я позвонил в «Сплендидо» и просил, передать мистеру Инглезу, что если он доберется до Тре Крочи, то санный подъемник доставит его в «Кол да Варда». После этого я велел Альдо приготовить Инглезу комнату.

Пожалуй, следовало бы сразу перейти к рассказу о прибытии Инглеза в «Кол да Варда», потому что до его приезда ничего интересного не произошло. Однако, так как все вертелось вокруг приезда Дерека, я все же должен коротко рассказать о напряженной атмосфере ожидания, которая царила в то утро.

Что касается Джо, это было понятно. Он готовился к словесной стычке с продюсером.

— Инглез снова явится с кучей идей, будь он проклят, — ворчал Джо, обращаясь ко мне. — Но центром действия в фильме должны быть, по моему убеждению, высокогорный отель и канатная дорога. Потрясающая натура! Только взгляните на них сегодня! Еще несколько часов, и нас занесет снегом и отрежет от внешнего мира. Что за ситуация, скажем, для группы людей, ненавидящих друг друга. — Это было сказано мне за завтраком, и все присутствующие прислушивались к его словам с особым вниманием.

— А канатная дорога! — продолжал он. — Я сделал несколько отличных снимков. Предположим, вы садитесь в сани, а канатная вдруг рвется! Или погоня на лыжах! У меня получился потрясающий снимок, Нейль, когда вы вдруг потеряли сознание. Если Инглез не согласится со мной, будь он проклят! Честное слово, я брошу все и уеду!

Джо нервничал и высказывал одну идею за другой. Что касается меня, то, признаюсь, я тоже волновался. После того, что произошло, я был почти уверен, что Инглез должен будет мне рассказать, зачем послал меня сюда.

Но остальные — почему они так молчаливы? Мэйн, явившись к завтраку, радушно поздоровался со мной и заботливо поинтересовался моим самочувствием. Однако он был более сдержан, чем обычно. Большие глаза Анны, искательно обращенные на него, когда она накрывала на стол, не находили ответа с его стороны. А когда вниз спустился Джо и принялся рассуждать о приезде Инглеза, Мэйн и вовсе замкнулся в себе. Даже Вальдини, которого по болтливости можно сравнить с американским сенатором во время избирательной кампании, и тот молчал. Джо обратил на это внимание.

— О чем вы задумались? — спросил он. — Поссорились с вашей графиней?