Одинокий медведь желает, или Партия для баса

Томбасов же тем временем начал листать контакты… И телефон в его руках зазвонил. Томбасов усмехнулся — и ответил:

— Слушаю.

Глава двадцать четвертая

Если один человек становится настроением для другого. Все, приехали.

Ёкнуло. Шоу начинается.

(С)

Ну, в нашем случае, продолжается

Сергей

Они уже отъезжали — вопрос с машиной организаторы решили быстро — когда на улицу выскочил Лева. Вдохнул — Сергей буквально прочитал все, что не просто один из солистов, а целый художественный руководитель хотел сказать…

«Ты вернешься завтра? Петь сможешь? Завтра же Новороссийск! И… как…»

Но… Лева выдохнул — и ничего не сказал. Понял, насколько сейчас концерт, чес и деньги далеки от Сергея. Все же зимняя история с Ириной и внезапно объявившимся сыном сделала из великого эстрадного артиста человека. Ну, насколько это вообще возможно, если речь идет о царе звездей и крайне своеобразной личности.

На этой мысли Сергей проверил, пристегнулся ли Дениска — и втопил педаль газа. На первом светофоре сорвал бабочку, на втором — сообразил, что жить ему мешает. И избавился от пиджака.

— Кинь назад, — сунул его в руки Дениске.

Снова пристегнулся. И… дальше, дальше. По круговым — сколько их тут, везде уступи дорогу. Ну, невозможно же, не сейчас. Простите все, кто едет — ему нужно лететь, потому что…

— А мама была уверена, что вы не впишитесь, — тихо проговорил парень, так и вцепившийся в его пиджак.

— Глупости, — ответил Сергей.

А сердце кольнуло — вот почему? И льдом схватило позвоночник — не уберег. Что ему стоило попросить Петра присмотреть? Вот Лева, когда они всего-то встряли в пробку под Москвой — он всех на уши поставил. И как начбез Томбасова не ворчал, но самолично отправился встречать Ирину на вокзал. А ведь они даже не друзья ни разу!

— А у вас с мамой?.. Что?

«Сумасшествие, — мелькнуло в голове. — Солнце, ударившее в голову. Обоим. Общая любовь к водопадам. И…»

— Я не отпущу ее, — тихо проговорил он.

— Вы без нее не можете? — жадно спросил Денис.

Сергей улыбнулся.

— Наверное, могу. Как и она без меня.

Поймал протестующий возглас Дениски.

— Но… Понимаешь, парень, вдвоем мы намного счастливее, чем по одиночке. Я хочу взять вас и показать Камчатку. Тихий океан и горы. Пар, вырывающейся из-под земли…

— Медведей?

— Не, вот этого не надо, — рассмеялся Сергей. — Там мы будем ходить со свистком. Или песни орать, чтобы не натолкнуться на косолапых.

Теперь сын Рыжей Бестии смотрел на него изумленно.

— Именно так.

— А океан…

— И самые красивые в мире закаты. Их даже фотографировать не хочется, потому что ты их и так не забудешь. А потом мы увидим касаток…

— И все будет хорошо? — спросил Денис, как будто был маленьким, а рядом с ним сидел отец, что пришел прогнать его страхи. И не пустить их больше в его жизнь. Никогда.

— Конечно.

Странно, но говоря это, Сергей поймал себя на мысли, что сам вдруг поверил. Что все будет нормально, они каким-то чудом успеют, спасут Карину. И…

И словно в ответ на эту мысль, мимо них пролетел кортеж. Странно знакомый.

— Ага, — сообщил сам себе Сергей, снизил скорость, включил поворотник и остановился.

— Что? — Денис даже подпрыгнул.

— Погоди, есть мысль.

Сергей набрал Томбасова.

— Олег, — спросил он через один гудок: ответили так, словно друг ждал звонка, — а не ты ли мимо меня проехал?

— Ну, видимо я.

— Притормозите-ка. Я развернусь.

— Так ты стартанул спасать?

— Олег…

— Ладно. Лети. Ромео!

Он ничего не сказал Денису — зачем обнадеживать раньше времени, но получалось, что… Да и себя не надо обнадеживать, но…

Километр. Еще один. Еще… и вот — на площадке над морем их ждут три машины, и около одной из них стоят…

— Мама! — заорал Денис, бросаясь к Карине и обнимая ее, такую маленькую и хрупкую в медвежье-сыновних объятиях.

Сергей — следом, почему-то ужасно медленно, и колени как-то странно дрожат, и в горле, драгоценном певческом горле комок размером с апельсин…

— Карина… — голос внезапно осип и перестал слушаться.

— Мама! Откуда?

— Мои друзья. Подстраховали, — сказал Сергей, положил руку Дениске на плечо…

А потом обнял их обоих. Просто чтобы самому удержаться на ногах. И Карина тоже обняла. Обоих. И шепнула сорвано:

— Ты приехал за мной, — глянув на Серого мокрыми и счастливыми глазами.

— Ага, — только и смог сказать он, потому что слова куда-то делись.

А потом кто-то, вроде Томбасов, отвел Дениску в сторонку, оставив Карину наконец-то там, где ей и положено быть — в объятиях Сергея. Маленькую. Хрупкую. Смелую. Глупую его женщину.

— Я никому тебя не отдам, — прошептал он ей прямо в губы, невероятно горячие, дрожащие и немножко соленые, до боли любимые губы.

— Ага, — согласилась она через минуту. Или две. Сколько там человек может прожить без воздуха? — Не отдавай.

И прижалась тесно-тесно.

— Ага, — выдохнул он, с наслаждением прижимая ее еще теснее. — И вообще, я… ну… короче…

Карина тихонько хихикнула ему в плечо и подняла сияющий взгляд.

— Все хорошо, Сереж. Правда.