Одинокий мир

Увы. После того, как сто двадцать лет назад произошел взрыв в медицинском центре «Странника», где находились инкубаторные камеры, прирост обитателей Рапиде стал зависеть только от них самих. Погибли все зародыши, яйцеклетки и биоматериал, привезенные с Земли, чтобы разнообразить генетическую популяцию нового поселения. Медцентр так и не восстановили, поэтому так медленно росло население. Крис настаивала, чтобы каждая женщина рожала, по крайней мере, пять — шесть раз. Исключение составляли только научные работники. Им можно было иметь двоих — троих детей, чтобы не отвлекаться от исследований.

Мама и папа сошлись по настоянию Крис. Планировалось, что у высокоинтеллектуальных родителей должны быть такие же дети. Но не всегда Крис оказывалась права. Два моих старших брата не оправдали ее надежд. У Романа обнаружился врожденный дефект — неспособность к образному мышлению. Сейчас он работает водителем на автоматическом погрузчике. А у Дэвида IQ едва хватило на техника-электронщика.

И только третий ребенок (то есть я) получился такой, как надо. У меня были самые высокие баллы в школе, а потом и в институте. Я показывала блестящие результаты на олимпиадах и семинарах. В шестнадцать защитила кандидатскую, в двадцать — докторскую. А два года назад Крис позволила мне читать лекции в институте и брать себе учеников.

— Ладно, — вдруг заторопился Люк, — было приятно поболтать… Мне, правда, пора…

Развернулся и почти побежал по коридору в сторону выхода. Я удивленно уставилась в удаляющуюся спину.

— Ты мне так и не сказал, что делал в институте, — крикнула я ему вслед. Люк на мгновенье обернулся и развел руками, словно извиняясь. И тут я увидела в просвете небольшое утолщение в области талии. Я ничего не успела сообразить, как мужчина быстро скрылся за поворотом.

Я задумчиво вошла в кабинет. Тревожная мысль не давала покоя. Я нажала кнопку интеркома на браслете:

— Крис, ты тут?

— Я всегда рядом с тобой, Нина, — сразу же отозвалась она, — почему ты не спишь?

— Развей мои сомнения, — я села на кровать и уставилась в темное окно, — Люк Донаван работает в нашем институте?

— Люк Донаван? Я никого не знаю с таким именем из всех моих детей, живущих в Александрии, Нина, — ответила Крис, — кто это? Почему ты спрашиваешь?

— Я только что встретила его в коридоре института. Он куда-то торопился и под мышкой у него было что-то объемное… Я подумала, если его пропустили охранные системы и твои камеры повсюду…

— Мои камеры не работают уже минут десять, — доброжелательный голос Крис превратился в безэмоциональный механический, — кто-то отключил охранную систему. Опиши поподробнее этого Донавана. Мне кажется, у нас ЧП.

— Высокий, около метра восьмидесяти пяти. Темноволосый, волосы скорее черные, чем каштановые. Ровный нос, чуть удлиненный, немного оттопыренные уши, небольшая родинка возле правого уха…

Я подробно описывала Люка, благо у меня была феноменальная память. А в голове параллельно крутились бесконечные вопросы: Он в пятнадцать лет соврал мне, как его зовут? Или он из «диких»? Что же ему было нужно в институте? Как он отключил камеры? И что украл?

— Донаван шел со стороны кабинета моего отца, — добавила я в конце, — был одет в обычный лабораторный комбинезон работника института. И мне показалось, он немного нервничал.

— Спасибо, девочка моя, — голос Крис опять стал ласковым, — я найду его. Камеры уже включились, да и с города он никуда не смог бы скрыться. А теперь спать, Нина. Правила для всех одинаковые, даже для моих любимчиков…

Я невольно улыбнулась. Какая она прелесть, наша Крис. Чтобы мы без нее делали?

Она была со мной всегда, с самого раннего детства. Я слышала ее голос, когда лежала в автоматической колыбели. Именно она мне пела песни, рассказывала сказки, успокаивала и подбадривала. Она, а не родители. Их я не видела по нескольку дней подряд, а когда они меня посещали (в основном по отдельности), то не смотрели в лицо и все время куда-то торопились.

Крис утешала меня, когда я разбивала коленки, советовала, как поступить, когда я оказывалась на распутье. Рассказывала истории на ночь, когда мне было страшно заснуть, учила со мной таблицу умножения, а потом и клеточное строение и эволюцию высших форм жизни.

Она была рядом с каждым жителем Рапиде. Мы все безоговорочно доверяли ей, вручив судьбы и жизни в йоттабайты операционного сервера. И то, что после трех сотен лет жизни на этой сумасшедшей планете мы все еще живы — заслуга Крис.

Двести лет назад всеобщим голосованием поселенцы выбрали Крис бессменным президентом, и с тех пор ничего не изменилось — она по-прежнему руководит нами.

Немного раздражали натыканные повсюду камеры и микрофоны, но как иначе она могла бы управлять таким огромным городом? Она же не живой человек. У нее нет рук и ног. Камеры — это ее глаза и уши.

Я легла в кровать и послушно закрыла глаза, но сон по-прежнему бежал от меня. Встреча с Люком невольно подняла из глубин памяти забытые воспоминания.