Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

— Поторопись, — сказала она.

Комнату освещал только красноватый отблеск затухающих углей. По крыше стучал дождь. Корнелл протянул руку и потрогал висящую перед ним одежду. Всё высохло. Он взглянул на лицо Салли, освещенное последними язычками пламени. Она вздохнула:

— Всё когда-нибудь кончается, правда?

— Не всегда.

— А когда кончимся мы, ты и я? Сегодня?

— Возможно, никогда.

— Возможно?

— Это зависит от того, что случится чуть позже. Мне надо уйти.

— Куда, Барни?

— Пойдем со мной, узнаешь.

— Спасибо, что позвал.

— Я не хочу снова потерять тебя.

— Если не хочешь, не потеряешь… Барни?

— Да?

— Я сейчас так счастлива!

— Да, — сказал он.

— Ты думаешь о чем-то другом, — пробормотала она.

— Да.

— Девушка?

— Нет.

— Тогда о ком?

Он встал:

— Об убийце, Салли.

Дождь почти прекратился. Под высокими деревьями за сараем Келли стояли два ряда машин. Здание было освещено, оттуда доносился шум. Корнелл повернул к дому Келли возле входа в кемпинг, Салли шла следом. Кемпинг казался пустынным, всех обитателей привлекло происходящее в сарае. В доме, однако, горел огонь. Корнелл поднялся на широкое крыльцо и позвонил.

— Подожди здесь, Салли.

Вскоре к дверям подошла худая, усталая женщина, которую он видел утром.

— А, это вы! — Она выглядела обеспокоенной. — Келли здесь нет. Он там, в сарае, с игроками.

— Я только хотел от вас позвонить.

Она что-то пробормотала, но отступила в сторону, давая ему пройти. Внутри дом оказался таким же неопрятным, как и снаружи. Женщина показала на стоящий на шатком столике телефон и явно колебалась, не остаться ли послушать. Корнелл, глядя на неё, вызвал оператора, женщина пожала плечами и, шаркая туфлями, пошла прочь. Наконец его соединили с Милли. В трубке раздался странно приглушенный голос блондинки:

— Да?

— Милли, — заговорил Корнелл, — это тот человек, который был у вас утром, когда Иван не мог говорить. Мы…

— Ну, слава Богу! — ахнула блондинка. — А я пыталась вас найти. Где вы?

— Не могу сказать.

— Иван хочет с вами поговорить. Говорит, это очень важно.

— Где он?

— Скоро вернется. Это про вчерашний вечер.

— Он ещё что-то вспомнил?

— Да, но не хочет мне говорить. Говорит, это слишком опасно. Он хочет сообщить всё вам, потому что вы знаете, что делать с этой информацией.

Послушайте, я знаю, что вы не хотите открывать свое убежище. Но неужели он не может где-нибудь встретиться с вами?

Корнелл колебался. Такой поворот дела означал лишнюю проволочку.

— Ну, хорошо. Он знает, что сегодня у Келли?

— Про петухов-то? Конечно.

— Скажите, чтобы нашел меня там, — быстро проговорил Корнелл.

— Через полчаса, — пообещала Милли и повесила трубку.

Салли дожидалась у порога, на прохладном вечернем ветерке. Она беспокойно посмотрела на него:

— Ну, что теперь?

— Будем ждать.

— У Келли собралось много народу. Это опасно.

— Именно туда мы и отправимся.

Войдя в сарай Келли, они оказались в другом мире. В воздухе стоял густой табачный дым и гул голосов. В центре большого помещения находился покрытый матами ринг, окруженный низким деревянным барьером и двумя рядами скамеек. Почти все места были заняты. Корнелл постоял у дверей, привыкая к освещению.

На арене лежал мертвый петух. Победителя уносил хозяин. Стальная шпора на ноге петуха была покрыта кровью.

У Салли это зрелище вызвало отвращение. Несколько зрителей посмотрели в их сторону.

— Барни, разве это не противозаконно? — шепнула Салли.

— Конечно, — кивнул он. — Хочешь рассказать об этом Хэннингену? Вон он, по другую сторону ринга. С деньгами в кулаке.

Хэннинген стоял в группе хорошо одетых мужчин, съехавшихся из соседних городков. Толпа состояла по большей части из людей, явно не принадлежащих к высшим слоям общества. Других представителей закона поблизости не было.

Корнелл и Салли подошли к рингу. На них никто не обращал внимания. Из разговоров вокруг они поняли, что два боя уже прошли и сейчас должен начаться третий.

Корнелл едва взглянул на совершавшийся на арене ритуал: заявление и взвешивание бойцов. Он обвел глазами лица собравшихся и замер, узнав лысую голову Сэма Хэнда. Салли увидела его одновременно с Корнеллом.

— Барни, давай уйдем.

— Мы не можем. Надо дождаться Рулова.

— Но с Хэндом его люди.

— Здесь ничего не случится.

Внизу, на арене, полетели во все стороны окровавленные перья — два петуха наскочили друг на друга. Толпу охватил азарт. Хэнд, наклонившись вперед, не сводил глаз с пернатых гладиаторов. Корнелла и Салли он не заметил. Интересно, что он здесь делает? Возможно, догадался, что Корнелл скрывается где-то поблизости. С другой стороны, петушиные бои, когда пух и перья летят в разные стороны, — любимое развлечение людей, любящих азартные игры. Это могло быть просто случайностью.

Гораздо опаснее было то, что в толпе могли оказаться блюстители закона. Келли не делал из сегодняшних боев секрета даже после предупреждения Хэннингена. Сейчас он бойко продавал вспотевшим зрителям газировку и выпивку. Надо расслабиться, решил Корнелл.