Одинокий мужчина с кошкой

Выслушав суть претензии, Георгий Аполлонович направил Ксению к девочке-секретарю. Та зарегистрировала заявление и выписала повестку Холину. Повестку девочка вручила оторопевшей Ксении со словами:

– У нас курьер на больничном – ногу сломал. Вы же заинтересованная сторона?

Получив подтверждение, девочка довела до заинтересованной стороны следующую мысль:

– Вот поэтому вам лучше не ждать, а самим вручить ответчику повестку. Только под личную подпись.

Из присутственного места Ксения вышла в полной прострации.

Легче было представить, как она вручит повестку Тугарину-змею, чем Холину, особенно с учетом Крона.

Если бы она знала, где этот Холин работает, еще можно было бы попробовать поймать его на рабочем месте и всучить повестку при свидетелях.

Тут Ксения признала, что девочка-секретарь знает свое черное дело: заседание суда назначено через две недели, терять время на поиски места работы Холина смерти подобно: если он не явится в суд, решение примут без него.

Потом «заинтересованное лицо», то есть она, Ксения Баркова, будет точно так же, высунув язык, носиться за Холиным, чтобы вручить ему решение суда. А чтобы он исполнил это решение, потребуются месяцы, и все будет тянуться до морковкина заговенья.

Следовало уже вечером отправиться на улицу Космонавтов и каким-то образом вынудить Холина поставить подпись на корешке повестки. Желательно кровью, не без злорадства подумала Ксения.

И она сделала первое, что, по здравом помышлении, сделала бы на ее месте каждая – позвонила своему ненаглядному другу Никеше.

И выслушала отповедь, похожую на запись на автоответчике:

– Солнышко, я сегодня никак не могу. Сегодня же понедельник, сегодня у меня тренировка.

– А ты не можешь пропустить тренировку? – упавшим голосом спросила Ксения. – Или перенести ее на завтра.

– Солнышко, что ты прямо как чужая? Конечно, не могу. Завтра другая команда тренируется. И пропустить не могу – мышцы постоянно нужно держать в форме.

Аргументация была слабенькой. Никакого криминала в том, чтобы Никита пропустил тренировку, Ксения не видела и все списала на лень своего друга, эгоизм и ненависть к суете. По этой причине даже вид спорта Никита выбрал несуетливый.

Неожиданно для себя она сказала:

– Знаешь, Рассветов, это не я, это ты чужой.

– Солнышко, у тебя критические дни? – с обидой спросил инструктор.

Ксения так и видела, как Никеша наморщил свой идеальный нос.

– Извини за беспокойство. Прощай. – Прозвучало пафосно, но Ксении было плевать на слог. В этот момент она была уверена, что отношения с Никешей зашли в тупик и ликвидировали сами себя, как космическая станция, отработавшая срок.

Глава 10

…Прокатывая между ладоней остро оточенный карандаш, Гена честно пытался работать.

На данный момент работа состояла в том, чтобы вникнуть в замечания, высказанные производственниками, и составить рекламацию на оборудование, а самолюбие, черт бы его взял, требовало: обидься, Гена.

«Если хочешь доставить мне удовольствие, перестань подворовывать на фирме», – вот как она выразилась.

Ведь что, мерзавка, сотворила: разбила предложение на две части. Пока он, открыв рот, вслушивался в журчащие переливы ее голоса, она сказала гадость и сиганула из лифта, вильнув бедром. И, конечно, он ничего не успел ответить этой змее, этой ведьме, потому что пока он пялился на ее попку (тут Гена вздохнул и заерзал в кресле), лифт тронулся, а он так и не придумал, что ответить. Ну хотя бы: «Сама дура».

Гена сунул карандаш в органайзер, вместо него извлек ручку с черной пастой. Потянулся к принтеру, достал несколько листов бумаги и положил перед собой.

Чистый лист вызывал у Гены желание оставить на нем свою подпись.

Этим Гена и занялся. Подпись была командирская, с нажимом, сильная и энергичная. Вот только с подчеркиванием Гена никак не мог определиться: снизу ставить или сверху? Нужно было потренироваться.

Рука тренировалась, голова думала – о Барковой, конечно.

Умная бы давно допетрила, что его кто-то подставляет, сказал себе с горечью Гена и понял, что сказал что-то важное.

Обижаться было приятней, чем думать, но мысль внедрилась в череп и застряла там, вызвав маету и внутреннее беспокойство.

Так и не решив, где ставить это самое подчеркивание, Гена приподнялся, перегнулся через стол, отправил лист в пустую корзину, сел и вернулся к началу размышлений: «Кто-то подворовывает на фирме дядьки Саньки. Баркова почему-то уверена, что это дело рук Геннадия Явкина. Тимофеевича», – добавил про себя Гена и раздул щеки.

Так вот: второй зам Баркова уверена, что Гена Явкин…

Кресло под Геной скрипнуло.

За кого она его принимает, эта злыдня Баркова?

Все просто. Кому-то очень нужно, чтобы злыдня отравляла ему существование.

Кому? Враг окопался где-то поблизости и наблюдает за Геной Явкиным?

Похоже на бред сумасшедшего.

Неудобные мысли плодоносили, как сорняки. В попытке избавиться от них, Гена клацнул «мышкой».