Одинокий мужчина желает познакомиться (СИ)

И тут в глазах снова потемнело. Одновременно я почувствовал эйфорию, хотелось Алису расцеловать, раздеть и пользоваться её телом. В то же время началась дикая боль в животе, она понемногу становилась всё ярче, захватывая мышцы и суставы, сжигая меня от пяток до головы. Я упал. С помощью Алисы добрался до ванной, где меня долго рвало, потом до кровати. Начался озноб, температура прыгала от тридцати пяти до сорока градусов и обратно. Голову сдавило невидимым обручем, а кровь громко пульсировала в ушах. На какое-то время я потерял сознание.

Первый раз я очнулся, когда перепуганная Алиса, стоя над моей кроватью, названивала в скорую. Остановить я не успел, снова провалившись в чёрное беспамятство боли. Дальше инстинкт самосохранения всё-таки взял верх, я пришёл в себя как раз в тот момент, когда раздался звонок в дверь. К нам зашли улыбчивый молодой парень-врач и словно ему в противовес хмурая пожилая тётка-медсестра. Алиса представилась моей девушкой и сбивчиво рассказала, что мне поплохело на прогулке, мы срочно приехали домой, но мне всё хуже и хуже. Врач меня щупал и смотрел, клятвенным заверениям, что наркотики не употребляю, не поверил, симптомы передозировки были довольно красноречивы. Но экспресс-тест прямо на месте не показал вообще ничего, и врач извинился, мол, простите — обознался. После чего вынес вердикт: чего-то непонятно-вирусное с осложнениями и надо в больницу.

— Не поеду, — категорично отрезал я. — Что хотите делайте, но не поеду.

Потому что у меня не вирусное… но в диагноз магического ожога не поверят, а упекут в психушку.

— Извините, но вы рискуете умереть…

— Давайте, я подпишу отказную и что там ещё? Но не поеду.

Когда врач уехал, Алиса виновато посмотрела на меня:

— Извини… но я перепугалась. Зря я их вызвала?

— Да нет, — вздохнул я. — Ты всё правильно сделала. Ты вообще умница и права во всём.

— Включая то, что ты меня не выгонишь, — строго посмотрела девушка в ответ. — А то всё время так и написано на лице: счас обеспечу финансово и жильём, и выпну подальше.

— Да нет, права ты, права. Нас судьба, похоже, связала и накрепко. Нам с тобой в мистику и всякие волшебные вещи не верить — не положено. А я идиот… заигравшийся в маленького божка судеб идиот.

Себе-то врать нельзя. Стоит хотя бы на миг ощутить себя гроссмейстером, который управляет чужими судьбами как шахматными фигурами — и от ощущения сладости власти над людьми не избавиться. С какого момента я начал упиваться этим чувством? Когда всё решил за Алису? Переписал судьбу Юрия? Или определил судьбу того безвестного наркомана? По отдельности — вроде бы всё правильно и верно. А всё вместе — я ведь уже не испытывал сомнений в своих поступках, в их правильности. В их оптимальности. Потому с Милой — виноват лишь я и только я. Тут даже не только в том дело, что я нарушил главный принцип: никогда не охотиться рядом со своей нормальной жизнью. Свой приговор Миле я вынес, ещё когда она встретила Катю, меня и Алису возле торгового центра, а не в тот день, когда принёс компромат нашему генеральному. И неправда, что именно после слов про увольнение я позволил себе сделать последний шаг. Себе врать не надо, мог бы исправить ситуацию на следующий же день. Уж я-то нашёл бы слова объяснить всё Миле правильно. Но ведь гораздо оптимальнее решить две проблемы сразу? А если для этого надо нарушить какие-то свои принципы, какие-то нормы морали, это же всего-то на один раз? Оптимальность не всегда идёт рука об руку с совестью и человечностью? Так у меня жизненный опыт не одного десятилетия на руках, я ведь как бы уже и не совсем человек, я следующая форма высшего развития. Легче и проще всего находить оправдания именно подлости, это доброе дело в аргументах не нуждается…

Я так больше и не увидел Милу. Алиса через Катю предупредила Лёшу, через него же передала выписанный скорой больничный и заключение о тяжёлой форме какой-то зубодробительной вирусной инфекции с осложнениями. Заодно, ссылаясь на врача, посоветовала меня не навещать никому. Несколько дней я выглядел как античный полубог, идеальный мужчина… так что когда во сне я терял над собой контроль, приходилось запирать дверь и меня привязывать: моя аура частично действовала даже на Алису. Несмотря на бетон перекрытий, моя волна похоти накрыла две молодые семьи, живущие по соседству — они по ночам творили такое, что любая киностудия фильмов для взрослых обзавидуется. Я всё ощущал и выл от желания, всплески эмоций сводили с ума невозможностью присоединиться, и от этого я постоянно чувствовал, будто меня режут на куски живьём.