Одинокий некромант желает познакомиться

В этом Глеб ни на секунду не усомнился. Хотя приехали они ранним утром, когда город большей частью спал, и задерживаться в нем не стали, сразу отогнав грузовички к особняку. Благо при нем имелась старая конюшня, куда уместились и моторы, и нехитрый их груз.

– Но я точно знаю, что с вами в него придет ветер перемен.

Она шла неторопливо. Цокали каблучки по мостовой, ветер шевелил ленточки на соломенной шляпке, а Глеб ощущал себя полным идиотом.

– Так, значит, вам кухарка необходима…

– И кто-нибудь, кто возьмется убирать в доме. Для начала в доме, – уточнил Глеб. – Еще бригада строителей. Проверенных.

Была мысль пригласить из столицы, но пока они доберутся. Да и местные всяко дешевле станут.

– Желательно, чтобы был кто-то с даром.

– Это сложно, – девица сунула книгу под мышку. – У нас здесь очень тихое место.

Это пока…

Мальчишкам запрещено покидать территорию поместья, но если Глеб понимал хоть что-то, то запрет этот продержится от силы пару дней. Любопытство подопечных было куда сильнее здравого смысла. Со здравым смыслом у детей в принципе было… непросто.

– Но я уверена, что дядя вам поможет… а зачем вам строители?

– Строить.

– Что?

– Все.

– Вы такой… милый, – девица неискренне хихикнула и подхватила выскользнувшую книгу. – А вы читали «Одуванчики на ветру»?

– Нет.

– Ах, это такое тонкое произведение… оно заслуженно собрало все награды…

– Далеко еще?

– Что? – она моргнула.

– До таверны далеко?

Глеб крепко подозревал, что повели его кружным путем, а потому испытывал немалое искушение скинуть щиты. И пусть обычные люди не способны были видеть тонкое тело, но рядом с отмеченными темной силой они начинали чувствовать себя крайне неуютно.

– О нет, мы почти пришли… к слову, настоятельно рекомендую. У дядюшки просто-таки отличная кухарка, потому он на ней и женился. Сегодня у них уха из белорыбицы и еще карп, запеченный в сметане с травами. Конечно, блюдо не столичное, но, поверьте, готовят его великолепно. И грушевый пирог…

В животе заурчало.

Грушевый пирог придется в тему. А Земляной погодит со своими кладбищами. Его очередь следить за зоопарком, Глеб же в благодарность, так и быть, захватит с собой и пирог, и этого самого карпа.

Готовили здесь и вправду неплохо.

И даже девица – ее звали Адель – не слишком раздражала. Она устроилась по другую сторону стола, подперев ладонью подбородок, и изо всех сил старалась понравиться. Она щебетала. Трогала пальчиками щечки, будто желая взбить их, словно перину. Но щечки и без того были пухлы.

Она то наклонялась, заговаривая громким шепотом, то вдруг начинала смеяться, то замолкала, притворяясь заинтересованной.

Это утомляло.

Но карп в сметане и вправду удался, а хмурая женщина, появившаяся с кухни, взмахом руки заставила Адель замолкнуть.

– Кухарка, стало быть? – у женщины было круглое лицо, распаренное, раскрасневшееся. От нее несло кухней, в том ее многообразии запахов, которое одновременно пробуждает и аппетит, и отвращение. – В старый дом?

– Именно.

– И сколько?

– Двое взрослых, восемь детей… не маленьких, – на всякий случай уточнил Глеб, потому что женщина нахмурилась. – Вот таких примерно. Неприхотливые, но прожорливые.

В этом он успел убедиться, обнаружив, что от трех ящиков консервированной фасоли осталось две жалких банки. И главное, никто не признается, что взял.

– Наставники, стало быть, – лицо женщины разгладилось. – Маги?

– Да. А…

– Пакостить станут. Дети всегда пакостят. А уж когда маги…

С этим нельзя было не согласиться. И главное, что пакостей стоило ждать весьма специфического толку.

Девица, явно прислушивавшаяся к беседе, вдруг зарделась.

– А платить сколько станете?

– Пять рублей в неделю.

Гладкие руки скомкали передник, а женщина поинтересовалась:

– С чего такая щедрость?

Глеб же молча повернул кольцо. Почему-то показалось, что эта женщина поймет.

– Вот как, стало быть… – произнесла она задумчиво, потирая одну красную ладонь о другую. Ее руки, слегка опухшие, с покрасневшей распаренной кожей больше походили на клешни. – Надолго в наши края?

И сама же себе ответила:

– Надолго… мой-то говорил, что старое училище продали. Вам, значится?

– Нам. Не продали. Передали.

– Школу будете делать?

– Будем.

– У темных нету.

– Знаю.

Она не боялась. И это, пожалуй, было хорошо.

– Что ж… тут подумать надобно… хотела к вам Адельку поставить…

Вот уж не было печали. Глеб смутно подозревал, что в его доме милую Адель меньше всего будет интересовать кухня.

– Но уж больно она вас глазами облизывает. Ишь, бесстыжая…

Бесстыжая сделала вид, что слышать не слышит и вовсе интересует ее чучело совы, пристроенное на подоконнике.

– А все романчики эти преглупые, о любви… нет, пусть уж мой сам с нею разбирается, я к вам пойду. Только семь платить станете.

– Хорошо.

Цену Глеб мог бы поднять и до десяти, впрочем, обычно кухарки обходились куда дешевле. Правда, и надолго не задерживались.

– На продукты отдельно. Рыбу будем у местных брать, так оно дешевле, чем на рынке. Прочее… поглядим сперва, что вам надобно.

– Просто. Сытно. Много.

– Это-то да… завтра с утреца, стало быть… с молочником договорились?

Глеб покачал головой.