Одинокий некромант желает познакомиться

– О чем тебе говорили. Чем ты слушаешь? Дурную кровь высоким званием не вывести… впрочем, сейчас ты на своем месте. Полукровка. Сирота из тех, которых твой отец и на порог дома не пустил бы. Парочка темных крестьян… отличная компания для того, кто слишком туп, чтобы претендовать на нечто большее.

– Что ж, полагаю, вы сполна наобщались, чтобы понять, что они такое. – Черные свечи стали на основных узлах. – Теперь, полагаю, пора вернуть тварь в мир иной.

– А ты, Глебушка, не хочешь узнать, что тебя ждет? – тварь вновь перекатилась, она попыталась выползти из круга, но лишь обожглась. – Как твой отец… здесь ведь многое видно. Не хочешь понять, как он стал чудовищем? И как станешь ты сам? А ты, Илюша, хочешь расскажу, как найти твоего отца? Он знать о тебе не знает. Мамаша сказала, что не помнит от кого нагуляла? Так и вправду не помнит, что со шлюхи взять.

Илья подобрался, а в руке появился нож. Очередной.

– А я знаю, я могу многое… стоит написать письмо, и твой отец обрадуется. Заберет тебя. Будешь жить в большом доме, как ты мечтал. Есть досыта, спать в чистой постели…

– Спокойно, – Глеб стиснул тонкое плечико.

– Слушаете его? А вы… тебя продали твои родственнички. Хочешь им отомстить, а, Курц? Тебя вечно держали за прислугу, били, а ведь дом был твоим, все хозяйство было твоим, это они пришлые… Хочешь, я сделаю так, что твои двоюродные братцы заплачут кровавыми слезами?

Мальчишками стоило заняться плотнее. И Глеб подал знак, ритуал слишком уж затянулся.

– Или вот ты, Шурочка, маленький славный мальчик. Никто не знает твоего маленького секрета? А если узнают? Захотят ли они и дальше терпеть того, кто… – тварь мерзенько захихикала. – Но нет, я промолчу, я добрый…

Земляной заговорил, но голос его растворялся в плотной каменной тишине. Медленно зашевелилась тьма внутри.

– А ты, славный мальчик Янек, добрый мальчик, как мог ты уйти из дому? Бросить их, твоих сестер, твою матушку… Ты обещал отцу защитить, а вместо этого сбежал. Нехорошо…

Голос Земляного в какой-то момент перебил этот речитатив, и тварь захлебнулась. Захрипела. И выгнулась, блеванув кровью.

Надо было бы целителя пригласить. Отправить кого? Нет, Глеб взглянул на подопечных. Их сейчас нельзя выпускать из поля зрения. И возможно, зря они привели их.

Потусторонники и для взрослого разума испытание, что уж о детях говорить. Но тогда идея казалась хорошей. Показательный, мать его, пример.

– Сами понимаете, тварь не горит желанием покидать мир, – Глеб заговорил, пытаясь отвлечь мальчишек от зрелища: тварь каталась в круге, визжа и вереща, то ругаясь, то захлебываясь новой порцией рвоты. – И стоит помнить, что лишь в первые сутки ритуал безвреден. Относительно безвреден для реципиента. Чем дольше тварь сидит в теле, тем сложнее отделить ее от этого тела. Вспоминая историю, Салтыкова была одержима годы. И после изгнания, скажем так, многие полагали, что милосердней было бы избавить ее от мучений.

Последние слова упали камнем. И тварь захлебнулась криком. А потом вновь стало тихо. Очень-очень тихо, и только Земляной, прислонившись к стенке, провел ладонью по губам:

– Сильная… не связывайтесь, не слушайте… Если вдруг столкнетесь, если вдруг заподозрите, что перед вами одержимый, обязательно отпишите в управление. Неважно, кто этот человек, какое место в обществе занимает, какими наградами и титулами обвешан. Неважно, что у вас нет доказательств или что подозрения ваши вам самим кажутся нелепыми. Пишите. Сначала пишите, а потом проверяйте.

Тьма всасывалась в печати, и те знакомо тянуло. Впрочем, к этой боли Глеб привык, он и за боль-то ее не полагал. К целителям все равно надо будет наведаться. Просто убедиться, что тварь ошиблась или слегка исказила действительность. Это еще не ложь, это правда, но не всякой правдой можно пользоваться.

– Потому что если сделаете наоборот, то исчезнете. В год, чтоб вы знали, бесследно исчезают около двух тысяч человек, это по официальным данным. Мой дед полагает, что цифра изрядно занижена. Не всегда есть кому подать заявление. И не всегда его принимают, а еще никто не считает бродяг да нищих… – Он шагнул в круг.

И Калевой приподнялся:

– Он его что… развяжет?

– Да.

– Просто развяжет? А если… если…

Земляной разрезал веревки и из круга вышел.

– Все просто, – сказал Глеб, усаживая мальчишку на место. – Если мы все сделали верно, Арвис выйдет из круга.

– Только, – Земляной поднял рубашку и вытер пот, смешанный с кровью. Причем рубашкой Глеба, – выйти он должен сам. Запомните, кто бы ни был перед вами – ребенок, женщина, седой старик, беременная, которая вдруг начала рожать, – покинуть круг он должен сам.

У Арвиса получилось. Правда, ближе к вечеру.

Глава 14

Анна разглядывала красного монстра, который вытянулся, перегораживая калитку. Монстр был, безусловно, прекрасен. У нее даже появилось почти противоестественное желание немедленно сесть за руль. Но Анна его подавила.

– Благодарю, – сказала она Павлу Аникеевичу, который держался подле с видом пренезависимым. – Но… он что, серьезно?