Одинокий орел по имени Бернардо

Их притворство только усугубляло положение. Что-то разрушилось. А она никак не могла заставить себя поверить, что над их любовью нависла серьезная угроза. Какое значение имеют деньги? Но тревога росла.

Они съели приготовленные для пикника сэндвичи. Вели себя нарочито бодро. Энджи даже попыталась поднять опасную тему, но он аккуратно обошел ее. Наконец воцарилось молчание. Энджи огляделась и обнаружила, что он лежит на спине. Одна рука под головой. Улыбаясь, она наклонилась над ним и увидела, что он спит.

— Прекрасно, — прошептала она. — Когда ты проснешься, все будет лучше.

Но лучше не стало. Он отчужденно смотрел на нее. И она с ужасом поняла, что не знает, как перекинуть мост через расширявшуюся между ними пропасть.

Глава пятая

После бессонной ночи состояние Энджи лучше не стало. Рано утром в Резиденцию приехал Бернардо. Что-то в его лице сказало ей, что дела еще ухудшились. Он смотрел на нее с таким холодным и горьким недружелюбием, какого она еще не видела.

— Интересно, когда ты собиралась сообщить мне? — спокойно спросил он.

— Что именно? — Ей стало страшно.

— Почему ты даже не упомянула о миллионе, который отец дал тебе?

Милостивый Боже! Только не это, пожалуйста, не это, мелькнуло у нее в голове.

— Потому что не могла, — в отчаянии проговорила она. — Тебя так возмутило, что у него есть деньги, что я не решилась подлить масла в огонь. Я бы сказала тебе. Позже. Когда мы все расставили бы по местам и ты был бы готов услышать. Как ты узнал?

— Из Интернета. Имя твоего отца довольно часто мелькает в Сети. Так я и нашел это. — Он разгладил на столе несколько смятых страниц. — Я распечатал их.

С тревогой она узнала статью, которая появилась несколько месяцев назад. Отец с наивной гордостью показывал свой новый дом, а журналист использовал его в качестве гида в экскурсии по роскошным интерьерам.

В статье нашлось место и для нее. Ее описывали как «днем одержимого работой доктора, а по вечерам девушку, умеющую развлечься». На фотографии она, возбужденная, в открытом платье, танцевала румбу. Окружающая обстановка позволяла определить, что это ночной клуб, где веселятся богатые.

Другие снимки. Она за рулем автомобиля — предмета ее гордости, источника наслаждения. Врач, живущий на зарплату, не мог бы позволить себе такую машину. Как и дом в самой дорогой части Лондона.

— Ты никогда не говорила мне об этом, — мрачно продолжал он.

— Я не обманывала тебя. Просто мне не приходило в голову, что это важно.

— Но вчера ты меня обманула. Не сказала о деньгах, которые отец дал тебе. Интересно, ты долго еще собиралась утаивать правду?

— Ты так говоришь, будто я стыдилась признаться тебе, — сердито фыркнула она. — Но я не совершила преступления, оказавшись богатой.

— Нет, но ты должна была быть честной со мной. Не позволять мне дурачиться, мечтать о женитьбе на тебе, о нашей совместной жизни.

— Когда я должна была все сказать тебе? — в негодовании воскликнула она. — В день приезда? По-твоему, когда мы встретились в аэропорту, мне следовало сказать: «Держитесь от меня на расстоянии. Я слишком богатая для вас»? Откуда я могла знать, что это будет иметь значение? Ты и сам не очень-то беден.

— Богата семья Мартелли, а не я. Я пользуюсь только минимумом, на который, думаю, имею право. И я не живу как богатый человек. Ты же знаешь, почему. Это все равно, что порвать и выбросить мою душу.

— Я понимаю это, но…

— Не можешь ты это понимать. — Бернардо побледнел и добавил: — Я и сам не до конца понимаю. Я только знаю, что должен жить так. Я хотел просить тебя выйти за меня замуж. Это тяжелое для тебя решение. Монтедоро — нелегкое место для жизни. Но я думал, что ты такая же, как я. Что ты привыкла к тяжелой жизни. И, когда есть любовь, что-то может получиться.

— Может, — с жаром подтвердила она. — Думаешь, я не знаю о тяжелой жизни? Я доктор.

— Но в конце дня ты приезжаешь домой в свои апартаменты в Мэйфере со всей их роскошью. Ты не сможешь жить на вершине горы. Сейчас ты думаешь, что сможешь. Но потом, когда будет уже поздно, ты обнаружишь, что жить там нельзя. И что тогда? Ты захочешь уехать и жить в Палермо. Или даже в Англии.

— Хорошее же у тебя обо мне мнение, — сердито проворчала она. — Будто я слабое существо, которое не умеет ни любить, ни давать.

— Нет, я так не думаю. Но я знаю жизнь здесь, а ты не знаешь. Ты видишь Монтедоро сейчас: лето, солнце, туристы. Но зимой туристы разъедутся по домам, и город погрузится в морозный туман, который проникает до костей. И ветра дуют неделями и уносят и подавляют твой дух.

— Но разве так плохо жить в Палермо? Это ведь тоже Сицилия и… — Увидев его лицо, она остановилась на середине фразы. — Впрочем, мне не стоило это говорить.

— Я рад, что ты сказала. И ты права. Почему бы тебе не жить в комфорте, к которому ты привыкла? Но я этого сделать не могу. Во мне что-то сидит, и я не могу себя преодолеть. Я должен к этому «что-то» прислушиваться.