Одинокий орк: Странствия орка; Возвращение магри

Сорка говорила еще много чего, но Брехт для себя понял главное — у отца Сорки просто не было иного выхода, как поступить, чтобы спасти свою дочь. Закон был всецело на стороне похитителей. То есть власти ни за что бы не стали заниматься розысками пропавшей магри, а и наказали бы Каспара Каура за то, что не уследил за дочерью. Ну еще бы! Вдруг именно она сейчас затаилась и вынашивает планы мести, чтобы стереть с лица земли ненавистное человечество? История знает случаи, когда именно женщина-ведьма возглавляла воинство Темных Сил. Правда, правили такие Темные Властительницы недолго, до первого повстречавшегося им мужчины, но страху успевали нагнать — будь здоров! Похитители Сорки тоже не хотели связываться с законом и отвечать за преступную связь с дочерью проклятого племени. Значит, те и другие просто обязаны были обратиться к криминалу. И старый Гротх нашел компромиссное решение: в качестве исполнителя подбросил той и другой стороне одного и того же орка — одиночку, не связанного с миром лабиринта. Чтобы в случае чего умыть руки и представить дело так, чтобы всем стало ясно — это преступление не имеет никакого отношения к «честным и добропорядочным» обитателям лабиринта.

Короче говоря, его подставили свои же сородичи. И честнее всего с ним поступил именно отец Сорки, который просто хотел защитить своего ребенка. А это значит, что Брехт просто обязан расшибиться в лепешку, но исполнить именно этот заказ.

Брехт закатал до локтя рукава туники, осматривая свои руки. Как у самого младшего сына в семье, да еще и долгое время не покидавшего Земли Ирч, у него было не так много татуировок и гордиться ему было пока нечем. Интересно, спасение дочери магри можно считать подвигом, достойным того, чтобы быть отмеченным ритуальными шрамами?

Пока он думал, на огне закипела оттаявшая снеговая вода. Он заварил отвар и, настояв, подвинул котелок Сорке:

— Выпей это и начинай!

— Что начинать? — Девушка с подозрением принюхалась к терпкому травяному духу. Ее отец при лечении простуды использовал совсем другие растения. Неужели этот орк совершенно не понимал, что заваривает? Нет, большинство трав действительно являлись лекарственными, но откопанные из-под снега, то есть собранные кое-как и не в срок…

— Лечение! Ты же из народа шаманов, то есть должна уметь…

— Но я не умею! То есть, — торопливо объяснила Сорка прямо в широко распахнувшиеся глаза орка, — умел мой отец…

— И не мог научить дочь? Не верю!

— Придется поверить! У нашего народа целительная магия подвластна только мужчинам. Женщин учат совсем другому. И обучением девочки всегда занимается мать. А отец натаскивает сына, передавая ему свои навыки. У меня матери не было, и отцу пришлось научиться кое-чему из того, что мужчине знать не положено, чтобы обучить потом меня.

— Обучить чему? Тому, что не положено знать магри?

— Тому, что не положено знать мужчине.

— Например?

Вместо ответа Сорка выпустила когти на правой руке.

Брехт присвистнул. Правильно этих магри ненавидели остальные расы! У них, оказывается, сражаются именно женщины! Впрочем, он — настоящий мужчина и способен объяснить этой выросшей без матери магри, что предназначение женщины совсем в другом.

— Зря мы сюда заехали.

От неожиданности Брехт остановился и оглянулся на спутницу. Тяжело опершись руками на переднюю луку седла, Сорка еле-еле держалась на спине лошади. Сегодня утром ее опять пришлось привязать — уже не столько из опасения, что она сбежит, сколько для того, чтобы ослабевшая девушка не свалилась с лошади посреди пути.

Сваренный накануне настой не помог. Еще вчера и позавчера Сорка держалась, даже разговаривала, но уже сегодня ночью ей стало совсем плохо. Утром она отказалась от еды, и Брехт на руках отнес ее на лошадь. По-хорошему, девушке нужно было отлежаться хотя бы несколько дней в тепле и уюте, да чтобы ее осмотрел опытный целитель, но, к сожалению, на это не было времени.

По пятам за ними шла погоня. Именно Сорка позавчера около полудня почувствовала неладное и, несмотря на плохое самочувствие, немного поворожила, определяя направление и расстояние. По всему выходило, что погоня движется не точно по их следу, а по широкой дуге, стараясь обойти беглецов с севера и в один далеко не прекрасный момент преградить им путь. Гнаться за Соркой могли только ее обидчики или представители закона, которые не хотели допустить, чтобы хоть одна магри ускользнула из-под присмотра. И вот уже третьи сутки они уходили от погони.

Брехт шагал легким шагом, иногда переходя на короткий бег, который заставлял лошадей пускаться за ним рысцой. Сорка немного помогала ему, с высоты седла уточняя, стоит ли двигаться дальше по прямой или лучше свернуть. Чтобы облегчить лошадям путь, Брехт перевесил на заводного коня все припасы, так что второй лошади досталось везти только девушку и кое-какие мелочи. К слову сказать, все личные вещи — а было их не так уж и много — орк тащил на своих плечах.

— Зря мы сюда заехали, — устало прикрыв глаза, промолвила Сорка, — но теперь поздно…