Одинокий прохожий

Орфей поет. — Деревья, камни, воды —
Все замерло, все внемлет, все молчит.
Бессмертной птицей в голубые своды
Таинственная песнь его летит.

За голосом, за лирою звучащей,
Идут во мгле рассветной, без дорог,
Выходят звери из глубокой чащи,
У царственных его ложатся ног.

О, музыки высокое начало!
На творческий, на благодатный пир
Ты призываешь с силой небывалой
В согласный хор преображенный мир.

3. «Не умер он, его менады…»

Не умер он, его менады
Не растерзали… Сам собой
Из тесной, из земной ограды
Он хлынул песенной волной.

Она поет в деревьях, в травах
И в ветре мчащемся; шумит
Во вздохах моря величавых;
И ночью, в час, когда молчит

Весь мир, и в черном небе звезды
Свою раскидывают сеть, —
Звучит незримо самый воздух…
Орфей не может умереть,

Пока взлетает с пеньем птица,
Пока волна бежит на брег,
Пока живет, пока томится
Тоской по небу человек.

«Ушла, отодвинулась суша…»

Ушла, отодвинулась суша,
И волны, подобно горам,
Громады туманные рушат
И снова вздымаются. Там

Огромный корабль погибает,
И пушечных выстрелов рев
Сквозь пену и мглу долетает
До темных, ночных берегов.

Давно ли еще красовались
Нарядные флаги на нем,
И пенье и смех раздавались,
И клики, и музыки гром?..

Европа, угрюмо и страшно
Ты гибнешь, ты тонешь: вода
Твои исполинские башни
Готова покрыть навсегда.

Но с веткой масличною птица
Не будет, слетев с высоты,
Над верным ковчегом кружиться:
Его не построила ты.

1940

«Победа? — Да, и слава Богу!..»

Победа? — Да, и слава Богу!
Свобода? — Кто же ей не рад?
Но не весельем, а тревогой
Мир пошатнувшийся объят.

Холодный зимний дождь уныло
Струями льется с высоты
На прошлогодние могилы,
На прошлогодние цветы.

И равнодушья косной силе
Опять всецело преданы,
О боли огненной забыли
Земли угрюмые сыны.

«Великого города стены…»

Великого города стены,
Твердыня и каменный строй,
И нежное тело Елены, —
Чем стали вы? — Пылью, землей,

Лозой виноградною, птицей,
Густой, бархатистой травой,
Что веером ровным ложится
Под легкой и сильной косой.

Земное непрочное племя,
Все вновь превращаешься ты,
Когда исполняется время, —
В растения, камни, цветы.

К чему же над новою Троей,
Которую время опять
Своей затопляет волною,
Нам плакать и руки ломать?

«“Sunt lacrimae rerum”— Есть слезы вещей…»

Sunt lacrimae rerum…

Vergil