Одинокий странник. Тристесса. Сатори в Париже

Мы обсуждаем политику, покушения, женитьбы, знаменитостей, и, когда доезжаем до Орли, он выволакивает мой баул сзаду, и я ему плачу, и он опять запрыгивает внутрь и говорит (по-французски): «Чтоб не повторяться, друг мой, но сегодня воскресенье, я работаю на прокорм жены и детей. И я слышал, что ты мне рассказывал про семьи в Квебеке, у которых детей человек по двадцать — двадцать пять, это слишком много. У меня их всего двое. Но, работа, да, охохо, то и сё, или, как вы, мсье, выражаетесь, чётто и сётто, как бы то ни было, спасибо, выше нос, я поехал».

«Adieu[89], мсье Реймон Байе», — говорю я.

Таксист сатори с первой страницы.

Когда Бог говорит: «Я Прожит», мы уже забыли, о чем было прощание.