Одинокий тролль

enemy (сущ.), мн.ч. -mies 1. Тот. кто проявляет враждебность или злобу к кому-либо, или противодействует интересам, желаниям, или намерениям другого человека; противник; недруг; 2. Вражеские силы, или вражеское правительство как политическое учреждение, или отдельное лицо, принадлежащее таким силам или правительству.

3. Что-либо разрушительное или вредоносное. [ср.-англ. enemi; от старофр. immicus: in— — не + amicus — друг]

Ричард Эстон открыл глаза и уставился на клетчатую скатерть, находившуюся в полудюйме от его носа.

Он поморщился и поднялся, подавив стон, — позвоночник не желал выпрямляться. Едва его мозг начал осознавать происходящее, Эстон удивленно заморгал: заснул он за столом, уронив голову на скрещенные руки, как это не раз случалось со времени появления пассажирки, — к этому он уже привык. Но сейчас каюту заливал солнечный свет, значит, ее настойчивое голодное хныканье должно было разбудить его несколько часов назад. Однако этого не произошло…

Он повернул голову и застыл в изумлении.

Она не спала. Более того, она лежала на боку, подперев подбородок рукой, и смотрела на него спокойными, ясными глазами.

Эстон сидел, не шевелясь и не отрывая от нее глаз. Оба молчали. Ему почему-то не приходило в голову, что она может проснуться, когда он будет спать. Он ожидал, что сознание медленно вернется к ней во время кормления. Или в тот момент когда он будет нежно протирать ее лоб влажным полотенцем. Он знал что довольно легко справился бы с собой в обоих случаях — после приобретенного опыта.

Но он совершенно не был готов к тому, что она очнется и будет лежать на койке, с кошачьим самообладанием ожидая, чтобы он проснулся, и ее уверенность в себе обидела его почти как предательство. Он не сразу понял, что причиной тому было ее спокойное любопытство противоречившее представлению, которое сложилось у него о ней. Представление же это, как он теперь сообразил, основывалось лишь на ее манере есть. Терпение было чертой характера которой он в ней никак не предполагал. Мысль эта позабавила Эстона и заставила улыбнуться.

Она без смущения смотрела на его улыбку, а потом ее полные губы тоже медленно растянулись — она заметила, что он небрит и взлохмачен. От ее сдержанной улыбки у Эстона заблестели глаза, и оба они, не говоря ни слова, улыбались друг другу все шире и дружелюбнее. Эстон ощущал огромное облегчение: она выжила и пришла в себя, хотя он не знал, как за ней ухаживать Из него, стало быть, получилась хорошая сиделка. Он хихикнул, и она захихикала в ответ.

Вскоре они уже откровенно смеялись, и именно в эту минуту, как он понял позднее, растворились последние остатки его страха перед неведомой инопланетянкой.

Эстон потерял представление о времени и понятия не имел, как долго они хохотали, зато прекрасно знал, что из их душ уходит невыносимое напряжение, и он с благодарностью отдался этому славному ощущению. Возможно, в их веселье был легкий оттенок истерии, решил, он через некоторое время, но это его не смутило. Он откинулся на спинку стула и хохотал как сумасшедший. Ее откровенный смех — жеманные смешки явно не в привычках этой девушки! — звенел ему в ответ.

Постепенно он успокоился, смех стих, но ощущение вызвавшей его радости осталось. Эстон покачал головой, вытер выступившие на глазах слезы и выпрямился.

Она сразу почувствовала изменение его настроения и тоже села на койке, по-портновски скрестив ноги. Эстону едва удалось удержаться, чтобы не выпучить от удивления глаза: одеяло, укрывавшее незнакомку, сползло с плеч до пояса, и она не сделала ни малейшей попытки его удержать. Вместо этого она наклонила голову, без малейшего стеснения разглядывая и ощупывая бледно-розовый шрам — единственное напоминание о смертельно опасном ранении. Что ж, подумал Ричард, в конце концов, ему и прежде казалось, что табу, относящиеся к обнаженному телу, не являются сильной стороной западной культуры.

— Ну, здравствуйте, — сказал он, тщательно и медленно произнося слова.

В свободное время Эстон немало размышлял о том, что скажет в этот ответственный момент. Он разработал и отверг не один сценарий, поскольку ему никак не удавалось придумать подходящее приветствие для инопланетянки. И вот долгожданная минута наступила, а он не мог произнести ни одну из заранее заготовленных речей, казавшихся ему слишком напыщенными после их дружного веселья!

Он закусил губу, не сводя глаз с незнакомки и сожалея, что никогда не был силен в языках. Общаться с ней будет не просто, подумал Эстон.

— Здравствуйте, здравствуйте, — сказала девушка бархатистым контральто, чистым и прохладным, будто родниковая вода.