Одинокий волк

Он понимал, что похож на сентиментального идиота-папашу, но вокруг никого не было, чтобы уличить его в этом, поэтому он мог поступать по своему усмотрению.

Малышка начала выворачиваться из его рук — признак того, что ее должны спустить на пол. Оказавшись на полу, Альма подняла тяжелую оловянную подставку для книг и передала ее Стенли.

— Вот, — сказала она, — я тоже буду помогать все ставить на место.

В течение следующих нескольких минут они работали вместе. По просьбе девочки он снова поднял ее на руки, и она разместила предметы на верху комода так, как ей хотелось. Когда все было расставлено, Альма заулыбалась от удовольствия. Видя эту улыбку, Стенли словно стал выше ростом. Таким непривычно радостным оказалось для него общение с малышкой. Особенно когда она ничем не досаждала. Он не позвал Люси и не стал просить ее забрать дочь. Черт возьми, он никак не ожидал, что ему станет приятен этот ребенок.

— Тебе все же нужно надеть носки, маленькая леди! — сказал он, щупая свободной рукой ледяные пальцы на крошечных ножках.

Девочка захихикала.

— Ты можешь делать «чижиков»?

— Что делать?

— Ну «чижиков».

Он догадался, что девочка имеет в виду щекотку. Но не собирался позволять ей делать из себя заменителя папы.

— Тебе нужно надеть носки! — строго повторил он.

Открыв верхний ящик, он достал пару розовых носков.

— Не эти! — заявила Альма.

— А чем они плохи?

— Я хочу с Микки Маусом.

Стенли собрался пресечь капризы ребенка, но, увидев упрямо сжатые губки, изменил свое намерение. Люси обязательно поинтересовалась бы, что у них произошло. Он перерыл весь ящик, но таких носков не нашел.

— С Микки Маусом нет!

— А где же они? — Альма явно огорчилась.

— Откуда я знаю! — Изо всех сил стараясь не допустить потока слез, он схватил пару голубых носков с белой каймой. — А эти тебе нравятся?

Глаза у девочки расширились, и она произнесла с благоговением, на которое только был способен трехлетний ребенок:

— Эти носочки для воскресной школы! — И потом добавила: — Они мои самые любимые!

— Ты хочешь их, ты их и получишь, крошка! — Он сел на кровать и натянул носки на ее ножки, несмотря на сопротивление забавно шевелящихся пальчиков.

Альма посмотрела сначала на носки с каймой, потом на Стенли с непередаваемым выражением восторга и страха. Ему было до смешного приятно, что он доставил ей радость. Взяв девочку за руку, он повел ее в коридор.

— Пойдем посмотрим, где твоя мама!

Люси обомлела.

— Это же ее носки для воскресной школы! Она разорвет их, если будет носить без туфель!

— Я куплю ей другую пару, — пообещал Стенли, обменявшись заговорщическим взглядом с Альмой, которая спряталась было за него в ожидании материнского гнева.

— Я не хочу, чтобы ты тратил деньги на нас, — возразила Люси.

— Это всего лишь пара носков.

— Может быть, для тебя это и пара носков, а для меня — час работы за стойкой. — Повернувшись к дочери, она приказала — Иди и надень ботинки. Сейчас же!

Альма повернулась к доброму дяде.

— Я должна это делать, да?

Он увидел выражение тревоги на лице Люси при таком явном «восстании низов». Его собственная мать умерла, когда он был очень маленьким, поэтому слово отца всегда было законом. Теперь он видел, что могло случиться, если бы его мать была жива. Когда в жизни ребенка есть двое взрослых, всегда существует возможность обратиться к одному из них за помощью. И тогда неизбежно возникает конфликт уже между взрослыми. Но Альма не была его дочкой, и он не вправе принимать решения, оказывающие влияние на ее жизнь.

— Делай так, как говорит твоя мама, Альма.

К его удивлению, девочка не стала спорить, а сразу повернулась и пошла в спальню.

Он дал Альме уйти, а потом спросил с тревогой в голосе:

— Где ты разрешаешь ей хранить свою обувь?

— В самом нижнем ящике стенного шкафа.

Он с облегчением вздохнул. По крайней мере, девочка не сможет ничего на себя опрокинуть. Он понял, что тревожится о ней. Хотя на самом деле забота о ребенке — не его обязанность. И никогда ею не будет!

Его мучило другое: чувство вины при мысли, в каких же ужасных, стесненных материально условиях жила Люси, если приходилось строго следить, чтобы не испортить пару детских носков. Мало утешала мысль, что ее муж, вероятно, находился бы в тюрьме, если бы не был убит. Возможно, хороший защитник, учитывая наличие в семье ребенка, смог бы добиться короткого тюремного заключения для Томаса Кабена. Возможно, он уже вышел бы из тюрьмы и вновь смог бы содержать свою семью. Но только уже честной работой! Сейчас Люси и ребенок нуждались в помощи. На какое-то время, пока они остаются у него, Стенли должен заботиться о вдове Томаса и его дочери.