Одинокое место

Вдруг говорю Перу, что папа вел нездоровый образ жизни. Дядя отвечает, что в таком случае это лучшее, что с ним могло случиться. Я совершенно обескуражена – лучшее, что могло случиться? Я совсем не это имела в виду. Я хотела сказать, что папа был мятущейся душой. Длительное самоуничтожение курением, алкоголем, жирной пищей – и все тайком. С нами он всегда клал себе маленькие порции, шутил над аппетитом Матса, а по утрам я находила следы его ночных перекусов – бутерброды, сыр, толстый слой масла. Когда алкоголь выходит из организма, страшно хочется есть, я помню это чувство голода по юношеским вечеринкам. А может, он просто был рад отпустить ситуацию, перестать себя контролировать, есть сколько влезет… И еще, например, за утренним кофе он отщипывал маленькие кусочки хлеба – десять кусочков вместо двух нормальных бутербродов с сыром. Но он так боялся смерти. Не мог ходить на похороны друзей. Как часто я видела испуг на его лице, когда папа говорил: «Представляешь, ему было всего шестьдесят восемь, и обнаружили рак. Представляешь, всего… и так быстро сгорел». Он знал, но нам ничего не говорил… Как папа старался! Пытался сбросить вес, бросить курить, больше двигаться. Он не хотел умирать. Но надолго его не хватало. Ни в том, что касалось снижения веса, ни в отказе от курения, ни в прогулках, ни в попытках бросить пить. Хотя он старался. Обращался за помощью к врачам. Проходил курсы лечения. У него были дом, участок, посадки, трактор, он вел курсы ПДД для пенсионеров. И кружок «Вспомним пятидесятые». Перестал говорить, что продаст Молиден и переедет в квартиру. У него были грандиозные планы. Он трудился не покладая рук, чтобы сад выглядел прекрасным, когда мы приедем в июле.

Не помню, кто приехал раньше, я или сестра. Я обожаю Молиден. Для меня это прежде всего бабушкин дом. Хотя выкупил его дедушка – у своих приемных родителей, еще в тридцатые. Главное здание сгорело дотла в апреле 1946-го. Нынешний дом построен по другим чертежам. Он получился по-настоящему добротным и уютным. Большая прихожая, ванная, бывший кабинет, впоследствии комната с телевизором, а со временем и папина спальня. Вместительная кухня с прохладной кладовкой, рядом гостиная с камином – кажется, мы называли ее залой, или большой комнатой? Шкафы и комоды. На втором этаже тоже просторно, ванная, три спальни, огромная общая комната и гардеробная, какие теперь есть во всех модных квартирах. В 1978 году мой дядя Гуннар выкупил имение с гарантией того, что бабушка с дедушкой смогут там жить, сколько захотят. Он остался с родителями. Боже мой, ему было всего двадцать восемь, когда он отреставрировал дом с помощью старших братьев и отца, который прекрасно работал по дереву. Дедушка сделал табуретки и сундуки для нас всех, много столярничал в подвале, а кукольный домик, который он смастерил, – просто маленький шедевр: на колесиках, двухэтажный, внутренние стены в форме креста, чтобы к каждой комнате можно было подобраться. Поскольку дом на колесах, его можно поворачивать – обычно проблема с такими кукольными домами в задней стенке, мешающей играть. А еще дед построил конюшню для моей пластмассовой лошадки. Мне ее подарили, когда я училась во втором классе. Это была невероятно красивая конюшня из фанеры. Там тебе и стойло, и крыша, и крючки. Дедушка все делал на совесть. Сделал даже маленький диванчик для моей комнаты. Он до сих пор стоит у нас в гараже в ожидании лучшего места.