Одинокое сердце

— Я виновата, — пробормотала, всматриваясь в безмятежное лицо Виктора. — Я должна была вас предупредить, но я ему обещала.

— Я знаю, Мара. Он упрямый, порой вредный. Никогда не принимает нашей помощи, но всегда пытается нас опекать. Присмотришь за ним?

Я повернула голову. Марк улыбался. По-доброму. Обаятельная спокойная улыбка.

— Хорошо, — кивнула в ответ. — Я присмотрю за ним. И больше не позволю так рисковать.

— На это я и рассчитываю, — подмигнул мужчина.

Он вскоре ушел, оставляя нас наедине.

Мне позволили тут остаться. Чуть позже доставили сменную одежду, о которой позаботилась Ника.

К Виктору были приставлены медсестры, которые следили за параметрами аппаратов, ставили капельницы и должны были присматривать за ним. Но я не позволила им менять его простыни. Я сама ухаживала за своим мужчиной. Я знала, как это нужно делать. Когда-то за мной также следили. Теперь я возвращала это с удвоенной силой. Провела в больнице ночь. Через день Виктор наконец-то очнулся. Пришел в сознание на пару секунд, взглянул на меня и вновь уснул.

Врач, следивший за ним, сообщил, что его накачивали обезболивающими препаратами. И после снижения концентрации он должен был прийти в сознание.

Это произошло на следующий день.

Я сидела около кровати и тихо читала принесенной Никой роман вслух. Мне казалось, что он слышал мой голос. Я хотела так думать.

— Мара, — прохрипел голос Никольского.

— Витя? — выдохнула я, взглянув на него.

Он пытался посмотреть на меня, но отсутствие очков на его лице не позволяло мужчине сконцентрировать внимание.

— Мара, — еще раз позвал он.

Я приблизилась к нему, нависла над кроватью.

— Я тут, любимый, — улыбнулась, касаясь пальцами его бледных щек.

— Любимая, — попытался улыбнуться, но вышло это криво. Слегка закашлялся.

— Я позову врача, — хотела уйти, но он покачал головой.

— Не уходи, — выдохнул, попытавшись поднять руку.

Удержала его ладонь на месте. Накрыла своей.

— Я никуда больше не уйду, Витя. Я с тобой, сейчас и навсегда, — наклонилась, чтобы поцеловать его ладонь.

Он коснулся пальцами моих губ.

— Обещаешь?

— Да, — рассмеялась я, — если ты тоже мне кое-что пообещаешь?

Он приподнял бровь. Кажется, даже нахмурился.

— Обещай, что будешь со мной. Не будешь больше рисковать.

Слегка кивнул.

— Я люблю вас, Виктор Алексеевич, — улыбнулась, покрывая поцелуями его лицо.

Коснулась сухих губ. Провела по ним кончиком языка. Встретила небольшое препятствие, с которым быстро справилась. Наши языки встретились.

Виктор все еще был слаб, но я чувствовала, как в нем зарождалась нежность.

В больнице Виктора продержали почти две недели. На этом настоял Марк. А его пожертвования в фонд больницы убедили консилиум врачей перестраховаться и присмотреть за быстро поправляющимся Никольским еще некоторое время.

Виктор был недоволен, о чем высказался сразу же, как Марк ему сообщил эту новость.

— Ты делаешь это специально, — огрызнулся мужчина.

— Будет тебе уроком, — пожал тот плечами. Я усмехнулась и получила от Вити грозный взгляд.

— Вот так, Виктор Алексеевич, — улыбнулась я, — мы все считаем, что вам стоит полечиться.

Марк согласился со мной. Позже нас навещали все друзья Виктора.

Я же отлучалась из больницы всего на пару часов каждый день.

Никольский настоял на том, чтобы я контролировала его дела на работе. Да, даже при смерти он не забывал о работе. Поэтому подрабатывала курьером, привозя ему на подпись важные документы и отправляя их обратно.

Инна страдала в наше отсутствие, сетуя, что устала отбиваться от звонков. Многие интересовались, что произошло с Виктором. Звонили из прессы, клиенты, и просто знакомые.

Часть переговоров пришлось взять на себя, убеждая особо взбудораженных и нервных личностей, что с Никольским все в порядке и скоро он вернется к делам. Кажется, мое увольнение так и не было оформлено по всем правилам. Я все еще значилась как личная помощница Виктора Алексеевича, и он тому был очень рад.

— Порой я задумываюсь, а не подстроил ли ты все, чтобы я осталась с тобой, — я стояла перед Виктором, пока тот размашисто подписывал очередной пакет документов.

Он хитро прищурился, взглянув на меня ярко-зелеными глазами.

— Мара, мне говорили, что я гений, но не до такой же степени, — рассмеялся он, вручая бумаги.

— Как я могу верить тебе? — наигранно разозлилась на него. — Ты все время меня обманывал.

— Мне нравится, когда ты злишься, — улыбнулся он.

— А мне нравится тебя злить, — поцеловала его и направилась к двери.

— Я люблю тебя, моя маленькая глупая девочка.

— Витя, — позвала я мужчину, повернувшись к нему лицом.

— Да?

— Если еще раз назовешь меня так, я откушу твой язык, — подмигнула и умчалась. Чем быстрее закончу с делами, тем быстрее вернусь к нему.

В ночь перед выпиской, когда я по привычке задремала на узкой кушетке, Витя разбудил меня, позвав тихо по имени.

Я испуганно раскрыла глаза, всматриваясь в его лицо. В палате было темно, только свет уличных фонарей освещал помещение.

— Что-то случилось? — сонно протянула я, поднимаясь с кушетки.

Глава 68.

— Что-то случилось? — сонно протянула я, поднимаясь с кушетки.