Читаем Одиссей. Человек в истории. Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти полностью

Ранние агиографические тексты – мученичества (martyria), страсти (passiones) и акты (или деяния; acta) – являются ценнейшими источниками, сообщающими уникальные данные по истории не только христианства и гонений на Церковь, но и повседневности (суд и тюремное заключение), гендерной истории (женщины-мученицы и развитие церковной традиции о них) или истории религиозной полемики в Римской империи. Последний сюжет и окажется в центре нашего внимания. Конечно, в основном борьба с языческими культами и иудаизмом велась в апологетических и полемических сочинениях, а ересям противостояли ересиологи16. Агиографические тексты выполняли другие функции – увещевательные, доксологические, литургические, они были основанием для культа мучеников и укрепляли общину, сохраняя память о святых. Наконец, они формировали образцы поведения, которым должны были следовать христиане17. Мученичества не самый подходящий жанр для полемики: казалось бы, самое большее, что там можно найти, – пара едких фраз по поводу богов, которым требовалось принести жертвы, указание на то, что христиане не поклоняются императору, но молятся за его благополучие, или обвинение гонителей в незнании Христа и истинной веры. В самом раннем из дошедших до нас таких агиографических сочинений, “Мученичестве Поликарпа”, диалог между наместником и мучеником сводится к попытке римлянина спасти жизнь Поликарпа, но тот объявляет себя христианином без каких бы то ни было комментариев, и это едва ли не самая часто встречающаяся модель поведения. Иногда мученик кратко рассказывал о христианстве и даже читал Евангелия (Acta Eupli gr., 1, 4; lat. 1, 4–5). В рассказах о казни Юстина, Птолемея и Луция, Потамиены и Василида и многих других нет ни намека на какие-то попытки обличить веру преследователей, а в рассказе о Лионских мучениках епископ Потин вообще отказывается от диалога с легатом, ответив на его вопрос о том, в кого верят христиане, словами “Если будешь достоин, узнаешь!” (Eus. HE, V, 1, 31).

Однако в нашем распоряжении есть несколько текстов, содержащих развернутые полемические пассажи, – это “Мученичество Аполлония” (BHG 149; BHO 79)18, “Мученичество Пиония” (BHG 1546)19 и “Акты Акакия” (BHL 25; BHG 2005)20. В состав первых двух включены большие выдержки или даже целые сочинения, написанные самими мучениками, а откровенно фиктивные “Акты Акакия” представляют собой гротескный диалог глуповатого римского магистрата и находчивого христианина, в котором он открыто глумится над языческими богами. Рассмотрим каждый из этих текстов, обращая особое внимание на характер полемических пассажей, данные о социальном статусе и образовании мученика и сведения об аудитории, перед которой произносится речь.

“Мученичество Аполлония”

События, описываемые в “Мученичестве Аполлония”, произошли в Риме в 183–185 г. До нашего времени сохранились две версии этого текста – греческая и армянская; вопрос об их взаимоотношениях труден и однозначно не решен до сих пор; мы присоединяемся к мнению ученых, отдающих, пусть и с оговорками, предпочтение греческому варианту21. По форме имеющийся в нашем распоряжении текст – это протокол судебного заседания, acta praеfectoria, подвергшийся редакторской обработке. Кроме этого текста, об Аполлонии сообщают Евсевий Кесарийский (HE, V, 21) и Иероним Стридонский (De vir. ill., 42), дополняя данные “Мученичества”. По словам Евсевия, Аполлоний, один из богатых и знатных римлян, “известный своим философским образованием”, был обвинен своим рабом в том, что он христианин. Раб за донос на своего хозяина был казнен – по римским законам такие доносы были недопустимы (Dig., 48, 2, 8, 6; 48, 10, 7; 1, 12, 1, 8; Dio Cass., LXVIII, 1, 2; SHA. Pertin., 9, 10 et al.)22, – но Аполлоний предстал перед судом. Он произнес перед судьей и сенатом речь, которую Евсевий называет “апологией” и говорит, что рассказ об Аполлонии и его речь содержатся в его сборнике древних мученичеств (V, 21, 2–4)23. Иероним добавляет к этому, что он был сенатором, написал книгу в защиту христианства и во время суда прочел свое сочинение. “Мученичество Аполлония” сообщает о собравшихся в зале суда: “Было же много сенаторов, членов совета и великих мудрецов” (11). Существуют два возможных объяснения этого: или Аполлоний действительно был сенатором, которого мог судить только сенат, или они присутствовали там не в качестве судей, а в качестве слушателей или ассессоров.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Чемпион
Чемпион

Гонг. Бой. Летящее колено и аля-улю. Нелепая смерть на ринге в шаге от подписания в лучшую бойцовскую лигу мира. Тяжеловес с рекордом «17-0» попадает в тело школьника-толстяка — Сашки Пельмененко по прозвищу Пельмень. Идет 1991 год, лето. Пельменя ставят на бабки и поколачивают, девки не дают и смеются, а дома заливает сливу батя алкаш и ходит сексапильная старшая сестренка. Единственный, кто верит в Пельменя и видит в нем нормального пацана — соседский пацанёнок-инвалид Сёма. Да ботанша-одноклассница — она в Пельменя тайно влюблена. Как тут опустить руки с такой поддержкой? Тяжелые тренировки, спарринги, разборки с пацанами и борьба с вредными привычками. Путь чемпиона начинается заново…

Nooby , Аристарх Риддер , Бердибек Ыдырысович Сокпакбаев , Дмитрий А. Ермаков , Сергей Майоров

Фантастика / Прочее / Научная Фантастика / Попаданцы / Современная проза