Одиссей Фокс

Ящер смотрел на пленника спокойно, не мигая, его глазки сделались даже умильными. Моя молодая красавица, совершенное тело, соратник и боец, богатый и жирный мозг, изворотливость, достойная лучших воротил теневого бизнеса. Она и этот изнеженный хитрец? Ложь.

— Ты думаешь, что они несовместимы, как представители двух разных видов, — понимающе кивнул Фокс. — Сама идея страсти между ними кажется тебе нелепой и смешной. Но вождь должен знать правду. Ты наверняка слышал про межвидовые связи через нейро-линк. Когда не важно, какой ты расы, какое у тебя тело — в ментосфере можно «надеть» любое тело, любой скин, попробовать любую связь. Они пробовали разные: когда он ящерн и когда она человек; когда они оба лиарры; когда они превращались в сгустки чистой боли и наслаждения, не скованные рамками тел. Им не нужно любить друг друга в физической реальности, Нюхачу достаточно прильнуть к телу Камарры парой своих тончайших стальных волос — чтобы владеть ей и чтобы разделять с ней радости жизни, вести разговоры о том, что для них обоих важно… а для тебя недоступно. Подумай, вождь, кто из вас ближе друг другу, кто душа в душу: ты с Камаррой или Каммарра и Нюхач?

Ящерн скривился, в его глазах блеснула уничтожающая, всепожирающая ненависть, но он запрятал её глубоко и замер, не шелохнувшись, не издав ни звука.

Камарра громко, так громко прыснула в наступившей тишине, её хриплый смех разнёсся по пустому залу. Её реакция была совершенно натуральной, хотя в глубине глаз потемнело от страха. Какая чушь, говорила её мгновенно принятая поза, комедия, представь нас вместе, тонкого человечка и сильную, гибкую меня, как мы вообще способны…

Но Нюхач, бледный, живущий в страхе перед боссом и сознающий всю глубину своей вины — от неожиданной правды замер, как вкопанный, ведь сбылся его кошмар. Тусклые нити перестали трепетать, они застыли, как вытянутые тонкие иглы. Нюхач во мгновение ока превратился в ощетинившегося человек-ежа, это была честная, инстинктивная реакция.

И вот тогда, при виде этого, взгляд вождя изменился. Он стал неуловимо-резче, всё его громадное тело незримо напряглось, напружинилось, а в отвердевших чертах проявилась едва заметная смертоносность. Но он не двинулся с места, не позволяя россказням какого-то чужака пробить брешь между ними, испытанными соратниками. Он дал своей самке и своему стратегу возможность оправдаться и объяснить.

И они оба очень хотели бы сейчас искусно солгать и найти правильные слова!

Но есть такие истины, которые, если вырвались наружу, обратно уже не загонишь. Камарра, при всём её уме и Нюхач, при всей его хитрости, лихорадочно искали и не находили, что именно соврать вожаку. «Человек лжет»? Хорошо, давайте получим Сердце истины и проверим, а раз я знаю о вашей угрозе, то вам уже не застать меня врасплох. «Любимый, я принадлежу только тебе»? Конечно, дорогая, только убей Нюхача, докажи свою преданность.

Любая неправда, сказанная в лицо Трайберу, вела в смертельный тупик. Огромный воин не был глупцом. Начиная с ним разговоры, они давали ему возможность загнать их в этот тупик, а потом самому первым наброситься. И убить. Поэтому Камарра и Стальной Нюхач уже не могли допустить разговоров. У них теперь не было выбора. Рука ящерки дёрнулась вниз, к хвосту.

Но огромный воитель ждал этого.

Грянул яростный гром, кресла и диваны взлетели в воздух, разносясь в разные стороны; Камарра ловко отпрыгнула, а Нюхача ударило кривым рядом из трёх кресел и смело на пол. Огромное тело вождя взвилось в воздух, сумасшедше-быстрое, с улучшенными рефлексами и мышечными процессорами. Камарра уже сорвала со своего тела два плазмагана, спрятанные под хамелеон-плёнкой, невидимые в неоново-сияющих узорах. Она открыла по размытой фигуре «любимого» ураганный огонь. Но геранский доспех и безумная скорость реакции позволяли Трайберу уклоняться от выстрелов или получать обжигающие, но не смертельные удары по касательной. Он прыгнул не на Камарру, а напридавленного Нюхача, чтобы раскроить его одним ударом. Отрубил ему руку с нейро-плетью — но Нюхач притянул к себе силовое поле, в котором недавно висел гепардис, и закрылся им, как прозрачным щитом. Клинок увяз в поле в сантиметре от лба стратега, Нюхач полсекунды изо всех сил удерживал поле и себя в сцепке с полом, но затем сила вождя взломала пол, и Нюхача отшвырнуло назад. Весь в обломках, он врезался в ещё один ряд кресел и замер там в неестественной изломанной позе.