Одиссей Фокс

Фокс уже расследовал дело Четырёх Боссов: успешный бизнесмен создал себе вирпа и клона, чтобы успевать вести дела — а клон создал собственного вирпа, чтобы снизить нагрузку. Четыре управляющих вели бизнес почти одинаково, с крошечным расхождением в личностных чертах, но в итоге оно привело к большой путанице — и драматической смерти оригинального бизнесмена. Увы, перекрёстная жизнедеятельность едино-личностей в большинстве миров была малоисследованным минным полем, а с юридической точки зрения представляла собой джунгли законодательного безумия. Кстати, и в печальной истории Ирелии Кан — именно любящий вирп её мужа стал одной из причин трагедии.

Но какой у Одиссея и Аны был выбор? Часики-то тикали.

— Давайте кофе и встречу, — кивнул детектив.

— Минутку, — улыбчивый Боб с тихим шелестом развернул верхнюю половину туловища назад и незамедлительно начал готовить кофе ручной варки. Что ж, неплохо.

Фокс оглядел большую и светлую комнату, по сути, внешнюю половину директорского кабинета: она презентовала деятельность лаборатории Дзен и портрет академика Благонравова для всех пришедших.

Белые, бежевые и светло-зелёные тона, здесь царила одновременно врачебная и натуральная атмосфера. Повсюду стояли ёмкости с кактусами разных размеров, цветов и форм, это были представители одной межзвёздной группы растений с самых разных планет. Некоторые кактусы почивали в прозрачных контейнерах, другие окружало едва заметное поле, а в потолке виднелись сеточки разводящих атмосферных фильтров — но всё равно в кабинете плыла диковинная смесь ароматов и летучих оттенков.

— Сто двадцать семь видов, настоящая коллекция, — тихо отметила Ана и попала в яблочко, вернее, в кактус, больше попасть тут было не во что.

По стенам висели сертификаты в массивных рамках: правительственные благодарности и награды, общественные ноты признания и восторга, неподвижно замершие, как часть архитектуры кабинета или музейные экспонаты. Между ними светились и медленно плавали сменяющие друг друга картинки-презентации о гендосах, их неоспоримой пользе с неизменно-счастливыми лицами хозяев. Логичная и типичная пиар-идиллическая лепота.

В них фигурировал и глава лаборатории: статный мужчина в одном и том же тёмно-синем костюме, представительный и достойный, с удовлетворённой ноткой в оценивающих глазах.

Несмотря на панорамное зрение с высокой детализацией и автофокусом, у Аны разбежались глаза. Она заметила, что Одиссей смотрит на картинку без рамки, которая висит в тени колючего тёмно-зелёного гиганта в человеческий рост. Детский рисунок: маленькая девочка между стройной мамой и высоким важным папой, а сверху светит колючее солнце в виде пушистого гендоса.

— Кофе!

Оказывается, Боб был на колёсиках и снизу типичный бочонок. Он выкатил из-за секретарской стойки с парящим подносом в руках и установил его меж диванчиками — посреди комнаты повисла пауза и удобный столик. Две зелёные чашки в виде кактусов дымились и источали бодрый кофейный аромат. На блюдце-цветке с плетёным основанием громоздились случайки: пухлые мини-зефирки с плавающим вкусом. Они медленно меняли окрас, если хочешь с персиком, хватай прямо сейчас, или подожди, пока она станет фиолетовой, как спелая муршмула, а затем дынно-жёлтой.

Детектив и принцесса успели съесть по одной зефирке и пригубить безупречно сваренный кофе, когда плавающие картины на стенах погасли, освещение сменилось с официально-яркого на умеренно-уютный — и рядом с ними возникла реалистичная визиограмма третьего кресла. Внушительный и ухоженный человек восседал в нём, как элегантный директорствующий король.

— Приветствую, приветствую! — одобрительным баритоном произнёс Виктор Благонравов. Круглощёкий и румяный, он выглядел как жизнерадостный венерианский помидор высшего сорта. — По какому вы вопросу?

— По вашей коллекции кактусов, — невозмутимо сказал Одиссей. Удивительно, но в данный момент это было абсолютной правдой, хотя следующие слова… уже не совсем. — Леди Веллетри коллекционирует редкие растения разных миров. Согласно своему происхождению, она не может обращаться к представителям младших рас. Я, как её собственность, выполняю роль переводчика.

В переводе с детективного на ассистентский это значило: «Молчи и не мешай мне вести разговор».

Волосы Аны окрасились лаймовым водопадом непонимания, но в ту же секунду она взяла эмоции под контроль и подыграла боссу: верхние пряди стянулись в плетёный венец, остальные разгладились по плечам, застынув холодной бирюзой, глаза вспыхнули тем же цветом. Она повернулась боком, и свет послушно обрисовал точёный профиль дочери Зевса. В этот момент Ана казалась отстранённой и надменной красавицей иных миров.