Одиссей покидает Итаку

Обычно у меня практически нет свободного времени на чтение. Но при такой жене - и естественно, таком круге знакомств, - приходится держать себя в курсе, по крайней мере, самых шумных бестселлеров. Дайджесты я не люблю: в литературе, как и в любви, надо избегать посредников, которые, кстати, в том же "Ридерсе"... намного глупее авторов. Что же остается? Да только одно: читать с максимальной скоростью, по абзацам, а то и страницам, опираясь на ключевые слова и фразы. К такому чтению привыкли достаточно многие в наших кругах; всегда утешаешь себя мыслью, что если попадется нечто особенное, интересное и ценное, то "сбавишь обороты" и, смакуя, перечтешь все, хоть прямо по слогам.

Мой французский позволяет на совещаниях обходиться без переводчиков. И бегло просматривать прессу. И все же свободно читать художественную литературу я не мог, в большинстве случаев, приходилось идти по строчкам, по фразам - идеал, которого заслуживают далеко не все писатели.

Здесь случай оказался еще сложнее: во всех диалогах - а они составляли основную часть повествования - автор подстраивался под какой-то диалект, постоянно примешивая немецкие и еще какие-то, возможна, скандинавские слова. И смысл фразы не раскрывался с одного беглого взгляда, а приходилось именно прочитывать, иногда и по два раза. Пожалуй, вся завязка и экспозиция - а это добрых три десятка страниц - ушли на то, чтобы привыкнуть к диалекту и начать достаточно полно улавливать не только смысл, но и особенности стиля. И тогда только описанное стало представляться достаточно выпукло. Я "увидел" частное сыскное агентство "Цербер", в котором происходил разговор, "увидел" панораму небольшого континентального городка, дремлющего за окнами, и наконец действующих лиц: Анри Санже, веснушчатого увальня его помощника, называемого то Рыжим, то Слухачом, и женщину, заплаканную и немного загадочную мидинетку по имени Дики...

Она как раз требовала, чтобы Анри определенно сказал, берется ли он за это дело и сколько возьмет за работу. Слухач деликатно подмигивал, мол, оставляю вас одних - и исчез, незаметно включив видеомагнитофон. Анри также незаметно видеомагнитофон отключил и разразился тирадой. Здесь было много иноязычных слов, и переводились они с трудом, а перечитывать дважды не хотелось, и появилось такое ощущение, как будто слушаешь разговор и время от времени затыкаешь уши, "глохнешь", причем не выбирая момента... Естественно, он возьмется, он уже... ты плохо думаешь о Санже, если... неужели мать в таком состоянии может говорить о... А если бы и не помнил ничего бы не изменилось. Он же не... сейчас не время для объяснений, но знай, для Мартина я сделаю все... Только, пожалуйста, не произноси это имя... Ревность к брату - это позор для мужчины...

Нет, это явно затянуто. Я уже начал скучать, но вдруг почувствовал, что уже набрал ход незаметный и безотказный механизм детективного произведения. Дики начала рассказывать о том, что предшествовало исчезновению Мартина, и невольно я начал вместе с Анри Санже анализировать то немногое, что не замечает обычно даже внимательная мать в делах двенадцатилетнего мальчика. И тут же пробежал взглядом строку: Анри, оказывается, подумал о том же, мы одновременно помянули материнскую слепоту, - и я как-то сразу стал больше доверять книге, и не так уж хотелось заглянуть на ту самую, нечаянно раскрытую возле лотка страницу...

...Анри расспрашивает о привычках и наклонностях Мартина, но Дики, как-то по-особому поглядев, парирует: не стоит говорить о том, что Анри и так знает и не имеет особого отношения к исчезновению; а вот дела и поведение Мартина в последние дни, а может, недели, - это иное дело, это наверняка поможет его отыскать. Анри возражает чуть резче, чем следовало бы, и автор пишет о его руках... о желваках сжатых мышц... о сощуренных глазах.

Итак, они сходятся на том, что Дики рассказывает как можно подробней о последнем месяце - до позавчерашнего дня, когда пропал Мартин. Рассказывает достаточно подробно, и я замечаю, что некоторые повадки мальчишки судя по описанию - смышленого, но не больше, - особенно задевают месье Санже, и несколько раз у него мелькают короткие и явно неприязненные мысли о некоем Филиппе.

Нет, что за прелесть - чтение на чужом языке! Будь книга на нашем, я бы уже пролетел главы три, и затем только спохватился, осознал, что Дики явно что-то скрывает, может быть, даже важное для расследования, и скрывает по весьма малопонятным пока причинам. А вот при таком, "замедленном", чтении я это заметил сразу; и сразу же оценил, как имеющее определенное значение, ее решение обратиться за помощью к Анри, а не к весьма влиятельному, судя по паре обмолвок Филиппу. Заметил я и ее чрезмерную сдержанность во второй части разговора, когда речь шла о паре пикников и совместных загородных прогулках с Мартином: видимо, не хотела выболтать Анри, кто там на этих пикниках был третьим, тем более, что заметила, как Санже вновь включил магнитофон, и теперь имена, адреса и даже диковы интонации фиксируются на пленку.