Одиссей покидает Итаку. Книги 1-13

Голый камень стен, высокие сводчатые потолки, полы выстелены темными дубовыми плахами. По сторонам, сколько хватает взгляда, двери в глубоких нишах через неравные промежутки. И неизвестно откуда льющийся ровный свет.

Про задачу Буридана Воронцов знал, повода для аналогий давать не захотел и выбрал самое простое решение – пошел прямо.

…Если рассказывать здесь обо всем, что Дмитрий увидел за те несколько часов, пока бродил по этажам и коридорам замка, то получится нечто вроде плохого путеводителя: длинно, скучно, утомительно. И очень мало похоже на правду.

Проще сказать – там было все. Вот именно: абсолютно все.

Как в рекламе магазинов Вулворта: «Если вы сами не знаете, чего хотите, заходите к нам. У нас это есть». А уровень и качество сервиса превосходили все когда-либо виденное Воронцовым в его многолетних скитаниях по свету.

Он перекусил в автоматическом экспресс-баре, где нужно было выбрать желаемое в толстой книге вроде нью-йоркского телефонного справочника, набрать кнопками номер на пульте и получить заказ, который возникал в нише за стеклянной шторкой. Бесплатно.

В оружейной лавке, похожей на ту, куда он любил заглядывать, бывая в Сан-Франциско, Воронцов, скорее для забавы, чем по необходимости, выбрал себе смит-вессон «Хайвей патролмен» 45-го калибра. Застегнул на бедрах широкий пояс с полусотней толстеньких, тускло блестящих патронов и замшевой открытой кобурой и, вопреки логике, почувствовал себя гораздо увереннее и спокойнее.

Почти каждому мужчине оружие заметно прибавляет самообладания. Даже в тех случаях, когда реальная польза от него равна нулю.

На своем пути Воронцов видел рыцарские залы с титаническими каминами, украшенные латами, двуручными мечами и алебардами, богато обставленные гостиные, парадные столовые с сервизами на сто персон, картинные галереи, библиотеки, курительные салоны, спортзалы, финские и турецкие бани, будуары для интимных бесед, зимние сады, парижские бистро и средневековые неаполитанские траттории, и, как уже сказано, многое и многое другое.

Здесь можно было прожить жизнь, не выходя наружу, и жизнь эта была бы приятной.

Если бы не угнетающее ощущение абсолютного одиночества и полной затерянности в грандиозном объеме замка. Муравей внутри башенных часов.

В конце концов Воронцов настолько устал от обилия впечатлений и бессмысленности происходящего, что, увидев в красном коридоре знакомую дверь и за ней помещение, до последнего гвоздя похожее на пятикомнатный апартамент в бомбейском отеле «Си рок», решил, что на сегодня хватит. Запер дверь и, с наслаждением приняв душ, вытянулся на нежно-абрикосовых батистовых простынях, предварительно включив над входом электрический транспарант «Не беспокоить» на трех языках.

– А не послушаетесь, – сказал он грозно, – всех уволю!

В тумбочке нашлась непременная Библия, а в мини-баре мартини, тоник, лимонный сок, лед. Воронцов смешал себе легкий коктейль и с полчаса почитал из Экклезиаста. Потом, успокоившись и укрепив свой дух, погасил свет и без усилий заснул.

…Проснулся он поздно, да это и неудивительно, потому что за окном тоскливо ползли по небу низкие и рыхлые тучи, из них сеялся сероватый мелкий дождь, за которым не видно было не только моря, но и близких холмов. Под такую погоду можно свободно проспать и сутки…

Ночью, очевидно, он получил дополнительную информацию и теперь отчетливо представлял, куда ему надо идти, хотя по-прежнему не знал – зачем.

Пройдя несколько анфилад, поднявшись по трем лестницам (одна из них была чугунная винтовая), Дмитрий открыл высокие резные двери, вошел в помещение, которое опять показалось ему смутно знакомым. Через секунду он догадался, откуда. Это был кабинет управляющего царским Морским министерством адмирала Григоровича, точно такой, как на фотографии в училищном музее. Застекленные дубовые шкафы вдоль стен, в которых мерцали тисненые, кожа с золотом, переплеты книг, модели исторических бригов, фрегатов и клиперов на фигурных подставках, целая коллекция палашей, шпаг и кортиков, писанные маслом портреты бородатых и бритых адмиралов в звездах и лентах, большой глобус в углу.

И, похоже, Дмитрия здесь ждали, если судить по горячему, только что с огня, кофейнику на огромном, как артиллерийский полигон, столе.

Тут бы ему и понять все, но – нет, не сообразил Воронцов, не хватило критической массы информации. Тем более, что его внимание захватили книги в шкафах. Наверняка тут могут быть истинные раритеты…

Взгляд сразу задержался на глубоко вдавленных в шоколадный сафьян вызолоченных буквах. Он открыл дверцу и извлек громадный, тяжелый том.

«Расписание чинов Российского Императорского флота за 1717–1913 годы».

«Ну что ж, теперь, по крайней мере, можно проверить достоверность семейных преданий», – подумал Воронцов, садясь в удивительно удобное кресло.