Одиссей покидает Итаку. Книги 14-21

Если правильно сказано кем-то, что стихи - высшее воплощение человеческого духа, то они, эти и другие тоже, вполне могли вызвать к жизни и материализовать образ девушки. Неотреагированные эмоции, сказал бы в этом случае Александр Иванович, обладают чудовищной силой. Не знаю, как там насчет веры «в горчичное зерно», которая позволит перемещать горы, а вот два недоучки - художник Гитлер и семинарист Джугашвили - дали миру понять, как опасно лишать человека перспективы. Купил бы еврейский магнат году в тысяча девятьсот десятом или тринадцатом за тысячу марок десятка три акварелей Адольфа Алоизовича да устроил выставку в Вене с хорошей прессой, как бы ему были благодарны шесть миллионов соотечественников и пятьдесят миллионов прочих, ни за что погибших людей! Кажется, ни один из художников, попавших в собрания Третьякова или Щукина, не возжелал учреждать рейхи, вешать на фонарях коллег, сколь бы их колорит и мазок ни казались им чуждыми и отвратными.

А теперь судьба предложила ему эту же девушку в полное распоряжение, с правом переиграть партию по новым правилам. Сумеешь, нет?

Он пересек темный коридор, постучался в дверь.

– Это ты, князь? - спросила Елена, перед тем как отодвинуть засов. Сам вопрос уже служил ответом.

– Кто же еще?

Она стояла за порогом, кутаясь в льняную простыню, прикрывавшую голые ноги едва до колен.

– Зачем пришел?

– Как будто не знаешь…

– Знаю, - не то вздохнула, не то всхлипнула княжна. - Очень долго ждал, так?

– Ты даже не знаешь, как долго…

– Знаю, - повторила она. - А если война закончится не так, как мы надеемся?

– Тем более. Тогда и пожалеть об упущенном не кому будет.

– Понимаю. Я и сама тебя ждала, чего скрывать…

Она за руку провела его через едва освещенную дрожащим светом свечи прихожую к узкой, для монахов устроенной деревянной койке, поверх из лыка сплетенной сетки прикрытой тонким тюфяком. Сбросила с плеч простыню.

Он видел ее на селигерском пляже в тугом купальнике, по моде тех лет скрывавшем тело от плеч до середины бедер, потом в бане, когда он своими руками ее раздел. Но это медицинский момент, не считается. Потом, в присутствии Артура, она явилась ему не голой, а обнаженной, ей прислуживали Алла и Ирина, столь же неодетые, но при всех своих зрелых формах уступающие в соблазнительности изящной, а главное - царственной девчонке. Каковая царственность в жестах, движениях, мимике отчетливо перебивала так называемую «силу плоти». А уж Игорю, впервые увидевшему Ирину на палубе «Призрака», казалось, что ничего совершеннее не бывает в природе.

Убедился, что бывает. Просто угол зрения меняется в зависимости от настроя. Кому Венера Милосская, кому Афродита Таврическая.

Елена легла, прижимаясь к стене, освободив достаточно места, чтобы и он поместился.

Никаких предваряющих и сопровождающих происходящее слов княжна не говорила. Обещаний не требовала, хоть любовных, хоть политических. Просто прижалась горячим тонким телом, сама начала его целовать, по-современному, хоть и не знал Игорь, чем эти дела отличались от наших в тринадцатом веке.

– Игорь, смотри, я ведь тебе первому… Девушка я… Боюсь…

Что «та» Лена девушкой не была, он знал точно. Двадцатилетних девственниц в две тысячи сороковом году не бывало по определению, если уж только совсем какие-то богом ушибленные или судьбой обделенные таились где-то. И с его соперником она несколько ночей провела, таких вещей от терзаемого ревностью парня не скроешь. Так никого это особенно и не волновало. Плохо, что не со мной, а в принципе - каждый в своем праве.

Зато эта Елена, в качестве компенсации, что ли, девственницей оказалась. Игорь долго и нежно ласкал ее, стараясь разбудить ту страсть, которая непременно присутствует в любой почти девушке. Природа так определила. Он очень старался, и все получилось, как надо. Разрядку Елена испытала, пусть и неяркую, но наполнившую ощущением ранее неизведанной радости. По телу разлилась сладкая истома, захотелось спать и в то же время - немедленно повторить. Теперь уже - со знанием того, как ей будет лучше.

Игорь курил у окна, по-своему переживая достигнутый успех - все же он добился того, о чем мечтал давным-давно, а потом выбросил из головы, как многое другое, за ненадобностью. Девушка его не разочаровала. А то ведь как бывает - стремишься, добиваешься, теряешь голову в предвкушении чего-то неземного, потом предмет вожделения уступает, и все кажется ужасающе пресным и банальным. Начинаешь понимать, что некоторые красавицы созданы лишь для того, чтобы пьянить на расстоянии, сближение же - потеря иллюзии и хуже того - резкая неприязнь.

Чем свечи лучше электричества, так тем, что романтическая атмосфера создается автоматически. Не освещенное пронзительным светом тело со всеми его не всегда эстетическими подробностями, а мягкий абрис, насыщенный тенями.