Одиссей покидает Итаку. Книги 14-21

– Вы, компаньеро Идальго, и вы, Михал Михалыч, - обратился он к авиаторам, - продолжайте бомбардировочные налеты на весь радиус. Большими группами и с достаточным истребительным сопровождением. Геройствовать и карусели в небе устраивать не надо. Отгоняйте истребители, бейте бомберы, если без особого риска. Нам сейчас люди и машины дороже боевого счета. И особо заметьте - на Бургос летать не надо. Даже в его сторону - не надо…

– Как у нас с конвоем? Когда придет? Итальяский флот не препятствовал? - вновь обратился он к Рокоссовскому.

– Должен к утру быть. Кузнецов радировал - итальянцы все время крутятся поблизости, но агрессивности не проявляют. Соображать начали. Ничего чрезвычайного не случится - сразу начнем выгрузку и марш-маневр к Лериде. Через три дня, надеюсь, бригада будет вполне боеспособна.

– Крайне на вас рассчитываю, Константин Константинович. Этой бригадой и Маневренной армией товарища Менендеса последнюю точку ставить будем. А теперь прошу вот на эту карту посмотреть. Я тут кое-что еще придумал…

Вооружившись указкой, Шестаков изложил свой, еще более авантюрный, чем рейд Павлова, но, по всем критериям спецопераций второй половины века, великолепный план. От Громова требовалось обеспечить четкость и посекундную точность технической части операции. От Сиснероса - соблюдение самой свирепой секретности на аэродромах и воздушное прикрытие на всех этапах. От Менендеса - согласованная по времени, может быть, жертвенная, а возможно, бескровная демонстрация готовности наступать южнее Мадрида. Гипотетическая цель, которую нужно аккуратно довести до противника, - ликвидация Толедского выступа с последующим штурмом города.

Но успех авантюры, весь в целом, зависел сейчас от Овчарова, который снова скромно сидел в уголке, черкая дорогой паркеровской ручкой в блокноте. Только и об этом никто не должен был догадываться. Громов, правда, раскурив папиросу, легким движением брови указал Шестакову, что хотел бы спросить кое о чем наедине.

– Слушаю вас, - выйдя с летчиком в круглую ротонду между двумя кабинетами, спросил он, крутя в пальцах очередную сигару.

– На чем вы лететь собрались, Григорий Петрович? Сиснерос сколько уже раз косился, только вы не реагировали. Он, конечно, вправе вообразить, что завтра из России «ТБ-3» прилетят. Они тут с детства в сказки верят. А на самом деле? Мой самолет человек пятнадцать поднимет, и это все. На «эсбэшки» даже в перегруз по три-четыре едва возьмешь, а прыгать с них… - он махнул рукой. - Что вы имеете за душой, товарищ Главный советник? Я сам авантюрист, а вы?

– Молодец, Михал Михалыч. - Сашка чуть не хлопнул его ладонью по плечу, но вовремя воздержался. - Отчего я и взял вас в команду… Товарищ Монте-Кристо, - позвал он.

Виктор вошел, разглаживая неизвестно зачем отпущенные длинные усы. Если б еще закрутил их вверх, как Дон Кихот или Сальвадор Дали, а то свисают, как у шляхтича.

– Вот, знакомьтесь, комбриг, это наш друг из Парагвая, можете называть его компаньеро Виктор, если хотите. Подполковник царской службы, неплохо проявил себя в Гражданской войне на «той» стороне, что вас не должно обидеть, ибо история - дело такое. В Парагвае, в тридцать четвертом, если слышали, бывшие белые офицеры помогли выиграть их войну с Боливией при пятикратном превосходстве противника. Именами русских героев названы улицы и площади…

Предваряя вопрос Громова, который великолепно помнил Овчарова по первому перелету, Шестаков быстро сказал:

– И ничего больше. Наш друг из Парагвая. Если у вас появились какие-то посторонние ассоциации - это наверняка влияние здешнего отвратительного климата. Давайте о деле. Дон Виктор готов перегнать в Лериду несколько «Ю-52» и других гражданских самолетов, рассчитанных на пятнадцать-двадцать комфортно летящих пассажиров. Сколько десантников с вооружением можно всунуть в каждый для перелета на пятьсот километров?

– Я думаю, не меньше тридцати в посадочном варианте. Парашютистов со всем необходимым вооружением - те же пятнадцать. Вы понимаете.

– Само собой. Значит, что нам нужно?

– Товарищ Шестаков, вы волшебник?

Шульгин построжел лицом. Таких вопросов он не любил. Даже в своем основном варианте, а зампред Совнаркома должен быть покруче…

– Отвечайте на вопрос, комдив!

– Исходя из вашего задания - двадцать самолетов названного типа.

– Двадцать не гарантирую. Пятнадцать - может быть. Авангард придется сбрасывать действительно с «эсбэшек» и старых «девуатинов». Короче - готовьтесь. Иных вариантов все равно не будет. Срок - неделя.

Громов собрался по-строевому повернуться и уйти, но вдруг сделал то, чего от него Шульгин никак не ждал.

– Григорий Петрович, разрешите один вопрос. Попросту, раз у нас отношения не совсем официальные?

– Отчего же нет, Михал Михалыч, я всегда открыт. Винца, может быть, для облегчения субординации?

– Разве только сухого стаканчик. С утра работы много…

– Так что вы хотели спросить?

– Не обидитесь?

– Не привык. Не моего стиля эмоция.