Одиссей покидает Итаку. Книги 14-21

– Поздновато спохватился, – ответил Новиков. – Когда людей в июль сорок первого посылал – не сомневался, а сейчас. Что-то мне твоё поведение перестаёт нравиться. Может, и правда – послать и вас, и всё остальное по известному адресу и заняться исключительно личными делами вне вашего пристального внимания?

– Нет, ну я сказал – всё! – Арчибальд даже пристукнул ладонью по столу. – Закроем эту тему. Давайте думать, как сделанное использовать с максимальной пользой. И ещё я вам одну интересную деталь американской политической жизни решил открыть. Для полноты картины. Только господина Сарториуса сюда тоже нужно позвать. Ему ещё интересней, чем вам, будет.

– Зови. Только смотри, чтобы он не успел сообразить, что ты и тот Арчибальд, который с ним сейчас за бонну работает, – несколько разные люди.

– Уж этому меня можешь не учить, – благодушно улыбнулся андроид. Новикову показалось, что он, как настоящий человек, слегка устыдился своей не слишком умной и неделикатной выходки и сейчас радуется, что о ней согласились забыть.

…Подмены Сарториус на самом деле не осознал, да и не было у него такой возможности. Внешне «Арчибальды» были неразличимы, в пределах обычных разговоров на бытовые темы – тоже. А глубже ни Сарториус, ни «Арчибальд-дубль» не погружались. Каждый – по собственным причинам.

Хозяин острова и бывший кандидат во «Владыки мира» сидел на привычном месте в тени тропических растений, овеваемый океанским бризом, заменяющим любой кондиционер, и разбирал сложную позицию из трактата, посвящённого некоторым аспектам игры в «Го»[135]. И с долей раздражения посмотрел на своего тоже бывшего «партнёра» и нынешнего стража, исполняющего заодно функции дворецкого. Он не любил, чтобы ему мешали. Хотя раньше, когда Арчибальд был для него загадочным и всемогущим представителем сил «не от мира сего», он ни за что не позволил бы изъявить даже подобие неудовольствия какими угодно словами и действиями этого человека.

А вот последнее время Сарториус с большим, но до поры тщательно скрываемым удивлением наблюдал за превращением мистера Боулнойза из соразмерной с собой фигуры в довольно-таки примитивную личность. Уж как-то не похож был всемогущий повелитель (или кукловод) «Хантер-клуба» – организации, перед которой моментами робел и сам Сарториус, – на нынешнего, словно бы без всякого энтузиазма играющего роль себя-прежнего.

Однако относил он эти изменения не к подмене одного человека другим, «двойником» или неким «големом», а всего лишь к тому, что, попав под воздействие таких сверхличностей, как Воронцов, Ляхов, Ньюмен и Грин, мистер Боулнойз просто сломался. Почти как сам Магнус Теофил.

Сарториус разбирался в людях более чем великолепно, иначе он никогда не стал бы тем, кем являлся до последнего времени. Не смог бы создать сразу в двух реальностях мощные, по влиятельности едва ли не превосходящие «Хантер-клуб» организации: «Клуб искателей странного» и «Общество озабоченных гуманистов». Да, пожалуй, по влиятельности в пределах североатлантического истеблишмента они «хантеров» превосходили, только – не владели его мистическими технологиями.

Поэтому он сразу поверил, что люди, внепространственным образом появившиеся на его острове и сразу загнавшие его в безвыходный тупик, – сильнее и могущественнее и его самого, и Боулнойза. Это было видно по поведению «охотника»: как он в присутствии гостей сник и потерял девяносто процентов своей самоуверенности и, не будем стесняться этого слова, харизмы.

Сам Магнус Теофил исходящую от гостей силу тоже немедленно ощутил. Настолько, что ему и в голову не пришло даже просто спорить с ними, выторговывать какие-то преференции для себя и своей «всемирной корпорации».

Но вот что случилось с Боулнойзом? Или, если уж верить в разные потусторонности, сила характера и просто Сила вручались ему истинными хозяевами как оружие заступающему на пост часовому? Только тогда он становился чуть ли не «царём и богом в зоне действительного огня», мог без суда и следствия застрелить любого за нарушение, в обычных обстоятельствах не тянущее и на умеренный штраф.

А стоит это оружие и эти права у него изъять с помощью магической (опять же) формулы «Пост сдал – пост принял» – и снова станет он самым обычным, иногда даже заслуживающим жалости подневольным человечком.

Что-то такое с вице-президентом «хантерского клуба» и произошло.

А вот первые гости, Вадим и Дмитрий, вели себя легко, раскованно, бесцеремонно, если угрожали страшными карами и самой смертью, то очень по-светски, с умеренной дозой юмора даже. И выглядело всё это, как если бы два взрослых, сильных парня проводили воспитательную работу с хулиганистым недорослем, на которого и обычный подзатыльник тратить незачем. Сам всё поймёт и дружкам раз навсегда закажет неправильно поступать. Хотя бы – в этом районе. Границы района тоже были определены вполне доходчиво.