Одиссей покидает Итаку. Книги 14-21

Обменялись положенными приветствиями. Сильвия смотрела на него слегка настороженно, он - весело и безмятежно. В первые же минуты Антон дал понять даме, что к земным ее делам, финансовым и личным, их встреча не имеет отношения. Она приняла информацию к сведению, только не сумела до конца совладать с лицом, выдавшим подлинные эмоции холодноватой и демонстративно уверенной в себе женщины. Что и неудивительно: не успела еще опомниться от недавних событий, от встреч с Дайяной, Лихаревым и Шульгиным в облике Шестакова, от нового знания о сущностях, своей и всего мироздания, так теперь - это!

Тем более Шульгин сказал Антону, что пообещал Сильвии скорую встречу в Лондоне. К ней она, видимо, все время и готовилась. Жаль только, что не было у бывшего форзейля полной стенограммы их прощального разговора. Только вольный пересказ. Хорошо, если б Александр оставил в одолженном теле нужный фрагмент своей памяти. Но чего нет, того нет, остается импровизировать, играя на опережение.

За несколько минут он резкими, не требующими детальной проработки штрихами изобразил ситуацию именно сегодняшнего дня, предложив не отвлекаться на утратившие актуальность частности. С точки зрения лица, полностью находящегося в курсе взаимного противостояния последних полутора столетий.

– С тех пор как вы побывали в Москве и плодотворно побеседовали с господином Шульгиным, обстоятельства в очередной раз изменились. Как мне кажется, в лучшую для всех сторону.

В качестве доказательства он показал Сильвии письмо, что она передала Шульгину от имени себя же в варианте «21-84».

– Так это вы и есть? - не сдержала удивления, а может быть, и суеверного страха леди Спенсер.

– Нет, я всего лишь его представитель, но облеченный всеми полномочиями. Как таковой - я ваш коллега и вечный противник, шеф-атташе по планете Земля. Сколько лет занимались практически одним и тем же, как выяснилось, вполне бессмысленным делом, и только сейчас встретились воочию. Когда и дело проиграно, и смысла в нашем существовании якобы нет…

Предупреждая готовые вырваться, вполне естественные в устах Сильвии слова (совсем не хотелось вязнуть в идеологических и профессиональных словопрениях), Антон обрисовал ей самые свежие новости с «межгалактических фронтов». Которые, если признать их достоверными, избавляли его и ее от последних обязанностей долга и присяги. О себе сказал до предела искренне: о том, как помогал землянам вопреки воле и прямому приказу начальства и получил за это пожизненный срок.

– Но знаете, дорогая, не зря я для целей службы, ни для чего другого, изначально изучал людей не с точки зрения «колонизатора» или «цивилизатора», а просто как равных себе! Читал их книги, старался быть одним из них. Выпивал с солдатами у костра чарочку на позициях под Мукденом, хотя со своими погонами мог бы в тот же момент сидеть с генштабистами в резиденции Куропаткина, а то и просто не ездить на ту дурацкую войну. Не жил в таких особняках, как вы, при том что и денег хватило бы, и Дворцовая набережная в Петербурге куда изысканнее вашей Бельгравии.

– Не вижу смысла в упреке, - сказала Сильвия, нервно потягивая розовый джин, любимый напиток королевской семьи.

– Какой упрек, вы просто не дослушали! Когда я встретился с этими людьми, которые через сорок шесть лет всю вашу «контору» поставили сначала на уши, а потом на колени, а лично вас перевоспитали до того, что вы из двадцать первого года одному из них письма стали писать…

При этих словах леди Спенсер, пока еще дама с привычками викторианской эпохи, едва заметно покраснела. Ибо в упоминаемом письме было сказано: «Мы с Александром находились в достаточно близких, взаимоприятных отношениях…»

– … я понял, что с ними можно и следует иметь дело, - продолжил Антон, как бы ничего не заметив. - Отношения у нас складывались не всегда гладко, но в результате упомянутый Александр Шульгин спас меня от крайне печальной участи (у нас не земные тюрьмы, у нас не убегают и не освобождаются условно-досрочно). Теперь я перед вами!

Антон сделал театральный жест, после чего наконец налил и себе наилучшего из возможных в Лондоне виски, ирландского, доставляемого не в бутылках, а в бочонках, вместе с пересыпанным солью и опилками озерным льдом, который перед подачей на стол тщательно моют.

– В письме было также сказано, что после произнесения соответствующей формулы, а может, лучше сказать - заклинания, вы можете воспринимать господина Шульгина как «посвященного первой степени».

Слушайте. «Леди Сильвия приветствует сэра Ричарда и…[39]»!

Вам достаточно?

Антон откинулся на спинку кресла, довольный собой, поманил пальцем пробегавшего мимо боя, немедленно подавшего ему ярко тлеющий фитиль в бронзовой чашке с песком, чтобы джентльмен мог раскурить сигару, не оскорбляя свое обоняние запахом серы и фосфора тогдашних спичек.