'Одиссей' за 1996 год

как осторожного подхода, так и беспощадного преследования. Затем дискуссия поляризировалась, причем разработанное теологами учение о ведьмах, положения "Молота ведьм" или тезисы иезуита Мартина Дельрио были - если не de jure, то de facto - возведены в ранг догмата католической церкви. Поэтому в районах, сохранивших приверженность старой вере, преследования в XVII в. были более жестокими, нежели в протестантских землях. Но и тут были возможны исключения. В католической Баварии, например, проводилась умеренная линия, а в реформированном графстве Липпе, в городе Лемго, прошло более четырехсот процессов с очень высоким процентом смертных приговоров. Насколько неоднозначной была позиция католической церкви, можно судить по реакции папы римского на документы о событиях в епископстве Падерборнском в 1657 г.: папский камерарий (и декан падерборнского собора) Фердинанд фон Фюрстенберг сообщал в письме епископу Дитриху Адольфу, что Александр VII, изучая обвинения в ведовстве, исходившие от "одержимых" в Падерборне, немало дивился легковерности и злобности причастных к обвинениям лиц, а также отсутствию юридически приемлемых доказательств. В этой своей оценке глава католической церкви следовал линии итальянской инквизиции, в принципе скептически подходившей к обвинениям в ведовстве; однако "на местах" - в данном случае в Вестфалии - эту линию проводить не удавалось.

Скорее побочным продуктом, нежели основной целью новейших исследований является установление точного числа жертв преследований ведьм. По этому поводу идут жестокие споры. В популярной литературе порой встречаются сведения о миллионе или даже о миллионах казненных. Они основаны на неправомерном обобщении цифр, относящихся к местам наиболее массовых преследований: так, в маленьких епископствах Вюрцбургском и Бамбергском в течение двадцати лет было послано на костер по обвинению в ведовстве более двух тысяч человек; большая часть из них - во второй половине 1620-х годов. Более чем две тысячи жертв насчитывает Гебхард в курфюршестве Майнцском в XVII в. " Только за 1626-1629 гг. прошло 909 процессов над ведьмами и колдунами и было казнено 768 человек. Однако генерализация этих цифр недопустима, равно как и утверждения о якобы имевшем место крупномасштабном уничтожении документов таких процессов. В новейших исследованиях количество казненных по обвинению в ведовстве оценивается значительно скромнее - Берингер, например, считает, что в Германии погибло около 20 000 человек . Эта поправка, однако, ничего не меняет в оценке чудовищных масштабов репрессий в некоторых районах в отдельные моменты, а также ужасной природы этого "самого крупного после холокоста не связанного с войной уничтожения людей в Германии".

Важней глобальных цифр конкретные наблюдения относительно динамики преследований. Во многих местах дело ограничилось отдельными процессами. Это относится к значительной части северной Германии и в первую очередь к Нидерландам. В Голландии, например, зафик

314 Современная историография

сировано всего около 35 смертных приговоров, вынесенных колдунам и ведьмам; последняя казнь произошла здесь в 1608 г.

В других местах зафиксированы небольшие волны процессов против "колдунов" и "ведьм", но в некоторых областях из повседневных подозрений вырастали длинные цепочки процессов, принимавшие чудовищные масштабы. Вопрос, каковы же были причины таких региональных различий, столь же важен, сколь сложен. Институциональные, в особенности правовые элементы процессов, способствовавшие распространению преследований, в принципе известны уже давно. В первую очередь здесь следует назвать пытку, которая применялась в качестве общепризнанного инструмента для получения признания обвиняемого в уголовном процессе в тех случаях, когда, с одной стороны, отсутствовали неопровержимые доказательства (таковыми считались показания двух очевидцев или признание обвиняемого), а с другой - наличествовали веские улики, Когда речь шла об обвинении в ведовстве - особо тяжком, но и особо труднодоказуемом преступлении, - многие правовые ограничения и оговорки, обычные для нормального уголовного процесса, отметались. Критерии улик, необходимых для применения пытки, снижались в благочестивом стремлении вывести "ведьму" на чистую воду - в частности, достаточными уликами стали считаться показания уже осужденных сообщниц обвиняемой. Так запускалась роковая машина "оговоров" под пыткой. Немалую роль здесь играли юристы германских университетов, к которым местные суды регулярно обращались за рекомендациями ".

Институциональными факторами, однако, объясняется еще далеко не все. Ведь прежде чем правовые или государственные инстанции проводили расследование по обвинению человека в ведовстве, он, как правило, уже оказывался заклеймен в результате сложного социального процесса, иначе говоря- о нем распространялась "молва". Динамику этой молвы как социоисторический фактор исследователи изучают в последнее время много интенсивнее, нежели историко-правовые вопросы. Ниже об этом пойдет речь подробнее.