'Одиссей' за 1996 год

Мы показали, насколько глубоко привержен Башляр принципу прерывности в истории знания, подчеркнув методологическую плодотворность этого принципа, особенно при анализе истории современной науки. "Истинная методологическая осторожность, - говорит Башляр, -состоит в том, чтобы постулировать дисконтинуальность, как только убеждаются в том, что изменение произошло. Однако в этом случае привычно стремятся к тому, чтобы утверждать подразумеваемую непрерывность" '".

Характерный для историко-научного структурализма Башляра дисконтинуализм не отрицает значимости категории непрерывности для анализа истории. Связь разрывов и непрерывности нельзя отрицать. Действительно, в начале исторического исследования знание предстает как смешанная, "спутанная" непрерывность - как бы аналог первородного "хаоса". Анализ историка, ставящего эпистемологические вопросы, обрабатывает этот "хаос" таким образом, что при этом фиксируются четкие линии разрывов. Но сами разрывы - не равноценны. На этой стадии исследования они выступают еще как бы хаотически. Аналитикуисторику, стремящемуся к глубокому постижению динамики познания, нельзя ограничиться констатацией разрывов без их упорядочивания. Если первая стадия этого процесса была нами обозначена как "спутанная" непрерывность, то вторая - это неорганизованная совокупность разрывов. Наконец, на третьей стадии исследования возникает упорядочивание самих разрывов, их иерархизация, выстраивание в ряды и последовательности. Благодаря этому возникает результирующая связность, т. е. непрерывность, построенная на базе самих разрывов. Порядок в разрывах говорит нам о магистральных линиях движения знания, о сквозных проблемах и т. п., т. е. происходит синтез непрерывности и прерывности, пусть при этом в конечном счете, как это имеет место у Башляра, ведущая роль и принадлежит разрывам.

Структурализм и следом постструктурализм подхватят идеи эпистемологии разрывов Башляра и разовьют их дальше применительно к ситуации глубокой лингвистической мутации гуманитарного знания и прогресса в эмпирических исторических исследованиях. В качестве примера можно указать на образец новой структуралистской методологии истории, данной в "Археологии знания" М.Фуко". Мой собственный опыт историка науки позволяет сделать такой вывод: обогащение арсена

44 Hcropuk в nouckax метода

ла историка дискретными представлениями, разработка аналитически выверенных приемов работы как с "разрывами", так и с "непрерывностями"-безусловные достижения "структуралистской революции". Они оказались плодотворными и для современной исторической мысли, которая тем самым расширила свой методологический горизонт.

Экспорт методологических сдвигов (происшедших в первой трети XX в. в точном знании) в гуманитаристику не ограничился усвоением дискретного подхода. Известно, что современная физика развила идеи корпускулярно-волнового дуализма. О "корпускулярности" и ее аналогах мы уже сказали, отметив плодотворность дисконтинуалистских представлений для истории науки и техники (и не только для них). Теперь же надо указать и на прямо противоположный, по-видимому, ход мысли, пробужденной структуралистским обновлением исторического знания. Речь идет об устойчивом и многообразном обыгрывании идеи "поля" (т. е. как раз идеи континуума, непрерывности, "волновой динамики") в структуралистской гуманитаристике.