Одиссея

340 Столь преисполнившем славой своей и Элладу и Аргос».

«Милая мать, — возразил рассудительный сын Одиссеев, —

Как же ты хочешь певцу запретить в удовольствие наше

То воспевать, что в его пробуждается сердце? Виновен

В том не певец, а виновен Зевес, посылающий свыше

345 Людям высокого духа по воле своей вдохновенье.

Нет, не препятствуй певцу о печальном возврате данаев

Петь — с похвалою великою люди той песне внимают,

Всякий раз ею, как новою, душу свою восхищая;

Ты же сама в ней найдешь не печаль, а печали усладу:

350 Был не один от богов осужден потерять день возврата

Царь Одиссей, и других знаменитых погибло немало.

Но удались: занимайся, как должно, порядком хозяйства,

Пряжей, тканьем; наблюдай, чтоб рабыни прилежны в работе

Были своей: говорить же не женское дело, а дело

355 Мужа, и ныне мое: у себя я один повелитель».

Так он сказал; изумяся, обратно пошла Пенелопа;

К сердцу слова многоумные сына приняв и в покое

Верхнем своем затворяся, в кругу приближенных служанок

Плакала горько она о своем Одиссее, покуда

360 Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина.

Тою порой женихи в потемневшей палате шумели,

Споря о том, кто из них с Пенелопою ложе разделит.

К ним обратяся, сказал рассудительный сын Одиссеев:

«Вы, женихи Пенелопы, надменные гордостью буйной,

365 Станем спокойно теперь веселиться: прервите ваш шумный

Спор; нам приличней вниманье склонить к песнопевцу, который,

Слух наш пленяя, богам вдохновеньем высоким подобен.

Завтра же утром вас всех приглашаю собраться на площадь.

Там всенародно в лицо вам скажу, чтоб очистили все вы

370 Дом мой; иные пиры учреждайте, свое, а не наше

Тратя на них и черед наблюдая в своих угощеньях.

Если ж находите вы, что для вас и приятней и легче

Всем одного разорять произвольно, без платы, — сожрите

Всё; но на вас я богов призову; и Зевес не замедлит

375 Вас поразить за неправду: тогда неминуемо все вы,

Так же без платы, погибнете в доме, разграбленном вами».

Он замолчал. Женихи, закусивши с досадою губы,

Смелым его пораженные словом, ему удивлялись.

Но Антиной, сын Евпейтов, ему отвечал, возражая:

380 «Сами боги, конечно, тебя, Телемах, научили

Быть столь кичливым и дерзким в словах, и беда нам, когда ты

В волнообъятой Итаке, по воле Крониона, будешь

Нашим царем, уж имея на то по рожденью и право!»

Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

385 «Друг Антиной, не сердись на меня за мою откровенность:

Если б владычество дал мне Зевес, я охотно бы принял.

Или ты мыслишь, что царская доля всех хуже на свете?

Нет, конечно, царем быть не худо; богатство в царевом

Доме скопляется скоро, и сам он в чести у народа.

390 Но меж ахейцами волнообъятой Итаки найдется

Много достойнейших власти и старых и юных; меж ними

Вы изберите, когда уж не стало царя Одиссея.

В доме ж своем я один повелитель; здесь мне подобает

Власть над рабами, для нас Одиссеем добытыми в битвах».

395 Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Телемаху:

«О Телемах, мы не знаем — то в лоне бессмертных сокрыто, —

Кто над ахейцами волнообъятой Итаки назначен

Царствовать; в доме ж своем ты, конечно, один повелитель;

Нет, не найдется, пока обитаема будет Итака,

400 Здесь никого, кто б дерзнул на твое посягнуть достоянье.

Но я желал бы узнать, мой любезный, о нынешнем госте.

Как его имя? Какую своим он отечеством славит Землю?

Какого он рода и племени? Где он родился?

С вестью ль к тебе о желанном возврате отца приходил он?

405 Иль посетил нас, по собственной нужде заехав в Итаку?

Вдруг он отсюда пропал, не дождавшись, чтоб с ним хоть немного

Мы ознакомились; был человек не простой он, конечно».

«Друг Евримах, — отвечал рассудительный сын Одиссеев, —

День свиданья с отцом навсегда мной утрачен; не буду

410 Более верить ни слухам о скором его возвращенье,

Ниже напрасным о нем прорицаньям, к которым, сзывая

В дом свой гадателей, мать прибегает. А нынешний гость наш

Был Одиссеевым гостем; он родом из Тафоса, Ментес,

Сын Анхиала, царя многоумного, правит народом

415 Веслолюбивых тафийцев». Но, так говоря, убежден был

В сердце своем Телемах, что богиню бессмертную видел.

Те ж, опять обратившися к пляске и сладкому пенью,

Начали снова шуметь в ожидании ночи; когда же

Черная ночь посреди их веселого шума настала,

420 Все разошлись по домам, чтоб предаться беспечно покою.

Скоро и сам Телемах в свой высокий чертог (на прекрасный

Двор обращен был лицом он с обширным пред окнами видом),

Всех проводивши, пошел, про себя размышляя о многом.

Факел зажженный неся, перед ним с осторожным усердьем

425 Шла Евриклея, разумная дочь Певсенорида Опса;

Куплена в летах цветущих Лаэртом она — заплатил он

Двадцать быков,12 и ее с благонравной своею супругой

В доме своем уважал наравне, и себе не позволил

Ложа коснуться ее, опасался ревности женской.

430 Факел неся, Евриклея вела Телемаха — за ним же

С детства ходила она и ему угождала усердней

Прочих невольниц. В богатую спальню она отворила

Двери; он сел на постелю и, тонкую снявши сорочку,

В руки старушки заботливой бросил ее; осторожно

435 В складки сложив и угладив, на гвоздь Евриклея сорочку

Подле кровати, искусно точеной, повесила; тихо