Одиссея авианосца «Энтерпрайз»

А потом наступило то, что историки называют «затишьем». Впрочем, тишина эта, по правде говоря, была относительной, потому как на самом деле — хотя японские самолеты первого эшелона, отбомбившись, в основном убралиь восвояси — некоторые бомбардировщики все еще продолжали кружить над Перл-Харбором и сбрасывать бомбы. Так что американским морякам на кораблях и на берегу вовсе не казалось, будто наступило затишье, тем более что зенитные орудия — корабельные и береговые — вели огонь по воздушным целям, не смолкая ни на минуту. Через некоторое время из густых клубов дыма, нависших над акваторией гавани, появились большие белые катера с красными крестами по бортам и на крыше; рассекая языки пламени на покрытой толстым слоем мазута водной поверхности, они на полной скорости шли к полыхавшим, словно гигантские костры, кораблям. Катера были спущены на воду с госпитального судна «Солас». Они долго стояли борт к борту у горевших линкоров с наветренной стороны. Когда в воздухе показывался японский самолет и, проносясь на бреющем полете, почти в упор расстреливал санитарные катера, моряки на охваченных огнем линкорах разбегались врассыпную и падали плашмя на палубу, а санитары, покуда матросы-спасатели удерживали катера возле кораблей кто багром, кто даже просто руками, продолжали принимать к себе на борт раненых и обожженных. Очень скоро белые как снег катера покрылись копотью и сделались черными как уголь. Приняв на борт пострадавших, они переправляли их на «Солас», а после возвращались за следующими — снова и снова. И так до  бесконечности. В то время как совсем рядом рвались бомбы, поднимая в воздух столбы воды, санитарные челноки, заваливаясь то на один борт, то на другой и глубоко зарываясь носом в волну, непрестанно сновали туда-сюда, несмотря на смертельный риск перевернуться. Как явствует из отчетов, многие легко раненные моряки, получив на госпитальном судне первую медицинскую помощь, требовали доставить их обратно на корабли, к своим боевым постам. Именно в период так называемого относительного затишья затонула вторая японская «карманная» подлодка, которая ухитрилась подойти клинкеру «Кертис» почти вплотную. Однако через две-три минуты ее потопили. В 8 часов 40 минут бомбардировка возобновилась с еще более устрашающей силой. Три бомбы прямым попаданием угодили в зарядные погреба миноносца «Шоу», стоявшего в плавучем доке в южной части гавани. Из трюмов миноносца вырвался столб огня с яйцевидной формы верхушкой, достигавшей в высоту добрую сотню метров; взрыв оказался такой чудовищной силы, что поднятая им волна едва не перевернула корабли, стоявшие неподалеку от «Шоу». Вслед за тем всю акваторию гавани вновь заволокло густыми клубами черного дыма, а с воздуха тем временем продолжали градом сыпаться многотонные бомбы. Оставшиеся в живых моряки с «Оклахомы», которые нашли спасение на одном борту опрокинувшегося линкора, повскакивали на ноги и, отчаянно размахивая руками, стали подавать сигналы своим товарищам на «Неваде». Этому линкору, стоявшему чуть поодаль от остальных кораблей, удалось вовремя сняться с якоря, и теперь он уверенно продвигался к выходу из гавани мимо объятых пламенем, полузатопленных корпусов своих собратьев. Японские летчики, увидев, что «Невада» вот-вот выйдет в открытое море, направили свои машины наперерез линкору и принялись бомбить фарватер. Однако «Невада» неумолимо рвалась вперед, лавируя между столбами воды от рвущихся бомб, точно между деревьями в лесу. Но вот в линкор попала одна бомба, потом — еще пять. Его палубу тут же окутала пелена дыма и огня. И линкор повело влево. Но это был всего лишь ловкий маневр: корма «Невады» начала медленно погружаться в воду, и командир намеренно решил выбросить корабль на мель, чтобы не перегородить фарватер Вскоре линкор ткнулся носом в берег неподалеку от арсенала, и выход из гавани таким образом остался открытым. А тем временем адмирал Киммел, которого в конце налета слегка ранило в грудь, бессильно наблюдал со своего командного пункта, как гибнет его флот. Крен «Оклахомы» уже составлял 150 градусов — корабль не перевернулся вверх килем лишь потому, что верхушкой мачты уперся в илистую отмель. В плену на затонувшем таким образом линкоре оказались четыреста человек команды, и среди них — корабельный капеллан Алойзиус Херман Шмитт, который погиб вот при каких обстоятельствах.