Одиссея Гомера

Пока я не «усыновила» Гомера, мои — весьма смутные — жизненные планы представлялись мне следующим образом: я продолжаю влачить жалкое существование на свое скудное жалованье в неприбыльной организации, деля жилплощадь с приятельницами, пока однажды среди хмурых туч над моей головой не забрезжит просвет в виде нежданного-негаданного повышения по службе на должность с окладом, подразумевающим отсутствие головной боли от вопроса, где бы перехватить до ближайшей зарплаты, или столь же внезапного удачного замужества. Однако сказочная прибавка к зарплате мне не светила, а венчальный колокол если и звонил, то не по мне. Не было у меня и приятельниц, которые бы подыскивали соседок по квартире и просто жаждали разделить со мной кров. При несколько иных обстоятельствах я бы, пожалуй, «прошлась» по колонкам газетных объявлений на предмет снятия жилья и, может быть, подыскала бы себе варианты с «покладистой, профессионально занятой» девушкой моих лет, которая согласилась бы разделить со мной квартплату, жилье и заботы о двух милых (относительно) кошках.

Но теперь кошек было трое.

Просить кого-то разделить жилье с тремя котами было немного слишком, тем более что на поверку один из них, Гомер, по активности стоил пятерых. И вновь, из соображений безопасности того же Гомера, мне пришлось бы ввести столько дополнительных ограничений и правил пользования этим «совместным» жильем, что «совместным» оно оставалось бы только на бумаге. Все это делало предложение как несправедливым, так и малопривлекательным. Мало того, в дополнение к своему сверхслуху и сверхнюху, с недавних пор Гомер решил развить в себе и сверхскорость. Он сгорал от неистового желания узнать, что находится по ту сторону входной двери дома Мелиссы, за которой люди исчезают и не возвращаются, бывало, по нескольку часов кряду. Стоило Гомеру заслышать звяканье ключей, как он летел к порогу, превращаясь в размытую тень, в которой скорее можно было угадать хвостатую черную комету, нежели обычного кота, и пытался прошмыгнуть в любую, даже самую узкую щель между дверью и дверным проемом, и если это удавалось, то, прежде чем я или Мелисса успевали поймать его, пролетал добрую половину подъездной дорожки. Чего никак нельзя было допустить — это чтобы Гомер выскочил и потерялся на улице. Чтобы не дать нашему доморощенному Гудини ни одного шанса, мы вынуждены были протискиваться во входную дверь исключительно боком, постоянно придерживая ее одной рукой на ширине проема, достаточного для проскальзывания одного человека, и выставляя вперед одну руку на уровне Гомера во избежание внезапного прорыва.

Можно ли было требовать от посторонних такой же прыти? Как уговорить их обезопасить туалет и все раздвижные двери, которые Гомер наловчился открывать носом с такой же легкостью, с какой другие щелкают орехи, но только без этих ореходробительных звуков?!

Но даже если бы я нашла кого-нибудь, кто удовлетворял бы всем этим требованиям, могла ли я положиться просто на «кого-нибудь»? Мне нужен был человек, в котором я была бы уверена на все сто, тот, кто не станет отлынивать от тягот и лишений такой жизни. Но где его найти?

Есть вопросы, на которые не существует положительного ответа. Оставить Гомера у себя означало необходимость подыскать собственное жилье. Рассчитывать на таковое, кроме как в самых злачных районах Майами, можно было не больше, чем на чудо вроде внезапного прозрения Гомера.

Дойдя в своих размышлениях до этого пункта, я всерьез задумалась над просьбой Мелиссы. Это была именно просьба, а не изъявление великодушия — Мелисса и впрямь очень-очень любила Гомера и хотела оставить его у себя. Слегка покривив душой, я могла бы сказать, что отвергла ее предложение едва ли не сразу и что отповедь моя была аки проповедь, ибо «да прилепится котенок к хозяйке своей, и куда она — туда и он», но, к стыду своему, ничего такого я не сказала, потому что…

Я очень серьезно отнеслась к ее предложению.

Быть может, говорила я себе, Гомеру с Мелиссой и впрямь будет лучше. Слепому котенку ведь очень трудно осваиваться на новом месте. Внезапный переезд в новый дом может стать для него настоящим потрясением. Зато в доме у Мелиссы он уже знает каждый уголок, а та перебираться вроде бы никуда не собирается.

— На то, чтобы освоиться в доме у Мелиссы, у Гомера ушло сорок восемь часов, — напомнила я себе. — Не хочешь брать его с собой — не бери, только не нужно никого обманывать надуманными предлогами, дескать, переезд для котенка — это стресс, который может обернуться психологической травмой.

Следующие несколько дней я провела в ожидании озарения, которое, словно магический кристалл, призвано было указать мне верный путь.