Одиссея капитана Блада. Остров сокровищ

Мало-помалу я начал понимать тот язык, на котором они говорили. «Джентльменами удачи» они называли пиратов. Я был свидетелем последней главы в истории о том, как соблазняли честного матроса вступить в эту разбойничью шайку – быть может, последнего честного матроса на всем корабле. Впрочем, я тотчас же убедился, что этот матрос не единственный. Сильвер тихонько свистнул, и к бочке подсел еще кто-то.

– Дик уже наш, – сказал Сильвер.

– Я знал, что он будет нашим, – услышал я голос второго боцмана, Израэля Хендса. – Он не из дураков, этот

Дик.

Некоторое время он молча жевал табак, потом сплюнул и обратился к Долговязому Джону:

– Скажи, Окорок, долго мы будем вилять, как маркитантская лодка? Клянусь громом, мне до смерти надоел капитан! Довольно ему мной командовать! Я хочу жить в капитанской каюте, мне нужны ихние разносолы и вина.

– Израэль, – сказал Сильвер, – твоя башка очень недорого стоит, потому что в ней никогда не бывало мозгов. Но слушать ты можешь, уши у тебя длинные. Так слушай: ты будешь спать по-прежнему в кубрике, ты будешь есть грубую пищу, ты будешь послушен, ты будешь учтив и ты не выпьешь ни капли вина до тех пор, покуда я не скажу тебе нужного слова. Во всем положись на меня, сынок.

– Разве я отказываюсь? – проворчал второй боцман. – Я

только спрашиваю: когда?

– Когда? – закричал Сильвер. – Ладно, я скажу тебе когда. Как можно позже – вот когда! Капитан Смоллетт, первостепенный моряк, для нашей же выгоды ведет наш корабль. У сквайра и доктора имеется карта, но разве я знаю, где они прячут ее! И ты тоже не знаешь. Так вот, пускай сквайр и доктор найдут сокровища и помогут нам погрузить их на корабль. А тогда мы посмотрим. Если бы я был уверен в таком голландском отродье, как вы, я бы предоставил капитану Смоллетту довести нас назад до половины пути.

– Мы и сами неплохие моряки! – возразил Дик.

– Неплохие матросы, ты хочешь сказать, – поправил его

Сильвер. – Мы умеем ворочать рулем. Но кто вычислит курс? На это никто из вас не способен, джентльмены. Была бы моя воля, я позволил бы капитану Смоллетту довести нас на обратном пути хотя бы до пассата. Тогда знал бы, по крайней мере, что плывешь правильно и что не придется выдавать пресную воду по ложечке в день. Но я знаю, что вы за народ. Придется расправиться с ними на острове, чуть только они перетащат сокровище сюда, на корабль. А

очень жаль! Но вам только бы поскорее дорваться до выпивки. По правде сказать, у меня сердце болит, когда я думаю, что придется возвращаться с такими людьми, как вы.

– Полегче, Долговязый! – крикнул Израэль. – Ведь с тобой никто не спорит.

– Разве мало я видел больших кораблей, которые погибли попусту? Разве мало я видел таких молодцов, которых повесили сушиться на солнышке? – воскликнул

Сильвер. – А почему? А все потому, что спешили, спешили, спешили. . Послушайте меня: я поплавал по морю и кое-чего повидал в своей жизни. Если бы вы умели управлять кораблем и бороться с ветрами, вы все давно катались бы в каретах. Но куда вам! Знаю я вашего брата.

Налакаетесь рому – и на виселицу.

– Всем известно, Джон, что ты вроде капеллана120, –

120 Капеллан – судовой священник.

возразил ему Израэль. – Но ведь были другие, которые не хуже тебя умели управлять кораблем. Они любили позабавиться. Но они не строили из себя командиров и сами кутили и другим не мешали.

– Да, – сказал Сильвер. – А где они теперь? Такой был

Пью – и умер в нищете. И Флинт был такой – и умер от рома в Саванне. Да, это были приятные люди, веселые..

Только где они теперь, вот вопрос!

– Что мы сделаем с ними, – спросил Дик, – когда они попадут к нам в руки?

– Вот этот человек мне по вкусу! – с восхищением воскликнул повар. – Не о пустяках говорит, а о деле. Что же, по-твоему, с ними сделать? Высадить их на какой-нибудь пустынный берег? Так поступил бы Ингленд.

Или зарезать их всех, как свиней? Так поступил бы Флинт или Билли Бонс.

– Да, у Билли была такая манера, – сказала Израэль. –

«Мертвые не кусаются», говаривал он. Теперь он сам мертв и может проверить свою поговорку на опыте. Да, Билли был мастер на эти дела.

– Верно, – сказал Сильвер. – Билли был в этих делах молодец. Спуску не давал никому. Но я человек добродушный, я джентльмен; однако я вижу, что дело серьезное.

Долг прежде всего, ребята. И я голосую – убить. Я вовсе не желаю, чтобы ко мне, когда я стану членом парламента и буду разъезжать в золоченой карете, ввалился, как черт к монаху, один из этих тонконогих стрекулистов. Надо ждать, пока плод созреет. Но когда он созреет, его надо сорвать!

– Джон, – воскликнул боцман, – ты герой!

– В этом ты убедишься на деле, Израэль, – сказал

Сильвер. – Я требую только одного: уступите мне сквайра

Трелони. Я хочу собственными руками отрубить его телячью голову. . Дик, – прибавил он вдруг, – будь добр, прыгни в бочку и достань мне, пожалуйста, яблоко – у меня вроде как бы горло пересохло.