Одиссея капитана Сильвера

— И то верно, — согласился Сильвер. — А теперь, мистер Хендс, посмотрим, как наша испанская синьора поживает. И почему ее квартира здесь. — Сильвер показал на второй пушечный порт в правом борту, в середине палубы, где испанская пушка выделялась среди остальных пушек, как мастифф среди спаниелей. По крайней мере, выделялась бы, если бы ее не затянули брезентом подальше от чужих глаз.

— Есть, капитан! — сказал Израэль Хендс и начал разъяснения: — В открытом море, с Флинтом на борту, «Морж» зашел бы с носа, а то и с кормы… скорей всего, с кормы.

— Точно! — кивнул Сильвер. Корма — слабое место любого судна. Там сплошь стекло вместо дуба. — Значит, следовало поставить испанку на корму?

— Не-е, капитан, потому что тогда был бы один мой выстрел на их семь, мои десять фунтов против их сорока двух. Нет!.. Прошу прощения, но стряхнуть «Морж» с кормы — твоя забота, капитан. «Лев» наш — зверь быстрый, куда прытче «Моржа», но зад нам подставлять никак нельзя.

— Точно, мистер Хендс, твоя правда… почему тогда не поставить пушку на носу, там-то дерева хватает, и нос бы я на него навел запросто.

Израэль Хендс моргнул, вздохнул и закусил губу…

— Нет, капитан. Никак нельзя. Места на носу нету никакого, и это верно, как в Библии.

— Точно, мистер Хендс, нет там, на носу, места, И забудем о носе. А вот почему она здесь стоит, на бимсе?

Израэль Хендс заулыбался.

— Перво-наперво, капитан, мы не в море. И Флинта на судне нету, и никакого маневра здесь даже и Флинт бы не умудрил, в бухте-то. Так что может случиться дальний огонь, стволы задравши, или ближний — по абордажным лодкам. И четырехфунтовки насеют им шрапнели да картечи, а длинная пушка корпус проткнет.

— Точно! — грохнул хор голосов. Команда внимательно слушала разъяснения Израэля Хендса. Работа или нет, береговые братья не матросы короля Георга, и каждый из них свободная личность, которой интересно то, что означает его жизнь или смерть

— Отлично, мистер Хендс. И заряд ты, конечно, выбрал.

— Точно, капитан. Вот, здесь. — Он показал на вынесенный из трюма ящик, стоявший рядом с испанской пушкой. — Доны-то не такие лопухи в литейном деле, как у нас в Англии любят о них приврать. Я просмотрел весь их запас и отбраковал никак не больше, чем каждое пятое. Кругленькие, как попка младенца, гладкие, как титька молочницы. — Он глянул в сторону «Моржа». — И скажу я, не сходя с места, что, коль дойдет до того, здесь, на якоре, без всякого рысканья и с доброй командой… засажу я ему по самое то, и может он свои шестифунтовки сунуть себе в задницу!

— Ур-р-ра-а-а! — заорала команда, и нашлось много желающих похлопать Израэля Хендса по плечу.

Сильвер выждал, пока все успокоятся.

— Отлично, мистер Хендс. Отлично, мистер Сойер.

Сильвер замолчал, оглядел команду, заговорил снова.

— Бот еще что, ребята. Есть среди вас кто-нибудь, кто сомневается, что Флинт нас всех надул?

— НЕ-Е-ЕТ!

— Ну, а эти, там, — Сильвер махнул рукой в сторону «Моржа». — Они ведь не все подонки Флинта подноготные. И не все дураки. Иные и задумывались. Флинт уж четыре дня на берегу. Четыре дня ушло у него на работу, для которой и двух много. И те, на «Морже», слышали ту же пальбу, что и мы, и те же вопли слышали, и все, что у них теперь есть, это «пастор» Смит.

Матросы посмеялись, почесали затылки.

— Капитан, — сказал Израэль Хендс. — Ты к чему клонишь… Да что нам о них думать? Мы можем их в труху разнести. Можем потопить. Чего нам об них голову ломать-то?

Сильвер помотал головой.

— Слушайте, ребята. Мы когда-то были с ними товарищами, один за всех. Дрались вместе, выпивали вместе.

— Долговязый Джон! — взмолился Хендс, сразу понявший, чего добивается Сильвер. — Не надо…

— Перед тем, как дойдет до драки, надо дать им шанс, — продолжал Сильвер. — Мы подписали Артикулы. Мы все их подписали, мы и они. И не голосовали за их отмену.

Команда молчала.

— Джон, Джон… — умолял Хендс.

— Я возьму лодку, — гнул свое Сильвер, — отправлюсь к ним. И перед тем как выбить друг другу мозги, попытаюсь… Я дам им шанс снова стать нашими товарищами.

— Это черная девица тебя тянет, Джон, — прошептал Израэль Хендс так, чтобы никто более не слышал, держа Сильвера за руку, — Не хочешь, чтобы ее задело в бою?

— В задницу девицу! — возмутился Сильвер. — С девицей покончено. Я об Артикулах беспокоюсь потому что если мы их нарушим, то кто мы такие? Тогда мы воры, бандиты и пираты.

Глава 40

6 сентября 1752 года. Южная якорная стоянка. Борт «Моржи». Четыре склянки предполуденной вахты (около десяти часов берегового времени)

Смит, бывший пастор и начинающий штурман, уже висел над бездной. Смерть его, весьма немилосердная и неприятная, дышала ему в затылок, но он этого пока не почувствовал. Не видел он и множества рук, потянувшихся к ножам. Слух его, однако, воспринял угрожающее жужжание, состоявшее сплошь из неуставных и весьма непочтительных выражений.

— Пшёл на…

— Сгинь, с-с-сука!

— Отдай черную бль-ь-ь…

— Флинта нет, теперь наша очередь!

— И тебе оставим ляжку, коли будешь паинькой! — развеселил негодяев какой-то доморощенный остряк.