Одиссея крейсера «Варяг»

       Прямо по корме у "Якумо" на дистанции не дальше восьми миль шли строем фронта броненосцы Макарова, делавшие больше шестнадцати узлов, и так же постепенно сокращавшие дистанцию до японской колонны. Вскоре на японских кораблях увидели, что Макаров тоже строит кильватер: "Цесаревич", "Александр III" и "Ретвизан" прибавив, по-видимому, до самого полного, постепенно склонились на курс "Потемкина", в кильватер которому встал "Суворов". Завершив перестроение в течение получаса, ведущий колонну "Цесаревич" фиксировался японскими дальномерами уже в семидесяти кабельтовых от "Якумо". Курс броненосцев Макарова так же отстоял от японского кильватера примерно на милю мористее, аналогично смещению Того от курса кораблей Руднева. Вскоре с японских кораблей уже не было видно уползавшей в сторону берега избитой и горящей "России", зато вместо нее, держась справа, вне досягаемости их орудий, флот Того догоняли крейсера Рейценштейна и Граматчикова. Во главе колонны с небольшим отрывом бежал "Новик", а за ним держа 19 узлов, или даже чуть больше, - "Баян", "Варяг", "Аскольд", "Богатырь", "Олег" и "Очаков". Еще один крейсер второго ранга - "Изумруд" держался у головы колонны броненосцев Макарова. "Жемчуг", которого видели у места погружения "Рюрика", выполняя приказ своего флагмана, ушел к "России". Видимо собираясь ссадить на нее спасенных с "Рюрика".

       Бой вступил в ту фазу, которая была названа потом историками "бег на юг". Хотя, собственно говоря, поначалу это был даже не бой, а неторопливая, поскольку все берегли снаряды для "верной" дистанции, дуэль 4-х двенадцатидюймовок в носовых башнях "Хацусе" и "Ясимы", которым "подгавкивали" четыре или пять шестидюймовок, и трех десятидюймовок в кормовых башнях "Осляби" и "Пересвета". Постепенно к ним подключилась кормовая башня "Витязя" и носовая "Сикисимы". В течение сорока минут погони противники смогли добиться только пяти попаданий главным калибром. Четыре "чемодана" попали в "Ослябю", и один раз его десятидюймовка отметиласть оплеухой в "Хацусе". Взорвавшийся на спардеке русского броненосца по правому борту снаряд вынес за борт катерную шлюпбалку и практически полностью уничтожил то, что после утреннего боя еще оставалось от катера. Осколки привычно стегнули по трубам и вентиляторам, но, к сожалению для японцев, прыти кораблю это не убавило, а с пожаром на удивление быстро удалось справиться...

       Второй ударил в броню заднего каземата левого борта, что на боеспособность его уже разбитых больше часа назад пушек не повлияло. Третий "подарок", причем совершенно точно с "Ясимы", ударил прямо под кормовым мостиком, разрушив его окончательно и засыпав обломками башню главного калибра. В итоге башня замолчала минут на пять. Четвертый снаряд взорвался при встрече с палубой юта прямо над командирской каютой. Пожар тушили минут двадцать. В результате командир корабля временно оказался... как бы это сейчас сказали, лицом без определенного места жительства. И даже без смены исподнего. За что "Ослябя" лишил "Хацусе" левого крамбола, разодрал палубу бака длиннющей бороздой, выломав попутно несколько досок из ее настила и, до кучи, перешиб цепь левого станового якоря.

       На "Громобое" понимали, что вечно так безобидно эти пострелушки продолжаться не смогут. И решительный момент наступит после первого же результативного попадания в "Ослябю", которое сбавит ему ход. Но был, ведь, шанс и головного японца тормознуть... Хотя всем было ясно, что несоизмеримо меньший.

       - Когда он подобьет "Ослябю", развернемся все вдруг, и пойдем прямо на японцев. Наш шанс их задержать один - свалиться "в кучу"... В рукопашную пойдем. А там, что Господь даст, и как быстро Макаров подоспеет. Если что случиться... Приказ мой один - нужно их тормозить. Снарядами, минами, тараном... Не дать уйти. Трусов был прав абсолютно. Но он был один, а нас четверо. Если что, Того нас навсегда запомнит...

       Однако вскоре этот "забег на выживание" был прерван. И самым неожиданным образом...

       - Всеволод Федорович! Прямо по курсу дым! Много дыма!

       Донесение флаг-офицера Руднев получил на кормовом мостике "Громобоя", откуда большинство офицеров мрачно наблюдало за перестрелкой концевых кораблей с догоняющими японцами. Когда, после почти стометрового спурта, изрядно запыхавшиеся Петрович и сопровождавшие его лица вновь прильнули к биноклям, сразу стало ясно, что навстречу идет военный корабль, или корабли... За дальностью пока было не ясно. Причем его курс был скорее даже навстречу японцам, а не нашей колонне.

       - По моему, это "Фусо" подгребает... - первым нарушил молчание старший офицер.

       - Нет... Не вижу его бортовых кранов... И, точно могу теперь сказать, что он не один.

       - Да, да! Вижу уже, что как минимум двое...

       - Может американцы?

       - Ага! Или сингапурская эскадра... Может англичане решились помочь косоглазым нас добить?

       - Господа! Головной башенный! У него башни по бортам... Это же Григорович! - радостно выкрикнул вдруг лейтенант Болотников.