Одиссея мичмана Д...

Нет, не пьяный матрос на берегу и не убийца своего офицера в первые дни революции есть выразитель порядков Русского флота. А вот именно эти 14 минут, от взрыва и до приказания «прыгай за борт» и те часы в воде, когда каждый за себя, а Бог за всех…»

Бережно разглаживаю выцветшие страницы…

По этим двум дневникам уже можно сделать кое-какие выводы. И Иванов-Тринадцатый, и лейтенант Совинский отзываются о Домерщикове в самых лучших тонах. К их отзывам можно прибавить и мнение третьего соплавателя – лейтенанта Еникеева, да и характеристика Кротовой тоже утяжеляет чашу весов против чаши с обвинением Палёнова.

Конечно, истина не доказывается простым большинством голосов: в истории не раз бывало, когда одно «против» перевешивало миллионы «за». Но неужели люди, довольно близко знавшие Домерщикова, делившие с ним минуты смертельной опасности, могли так глубоко заблуждаться, чтобы не почувствовать двуличную душу?

А может, и не было никакой диверсии? Ведь Иванов-Тринадцатый дает однозначный ответ: взрыв был наружный. И лейтенант Совинский не допускает мысли об «адской машинке». И почему я должен верить домыслам какого-то венского юриста, а не командиру «Пересвета»?

Стоп, стоп… Все это эмоции, не имеющие никакого отношения к истине. Я же своими глазами видел фотографию: английский френч, бесстрастный взгляд… И ключик от сигнального ящика, ключик от тайны. Ключик этот пока что болтается на поясе господина Палёнова. Кто он такой? Как очутился за границей? Мне не хочется верить, что в аккуратном досье венского юриста и в самом деле придавлена тугим пружинным зажимом правда о гибели «Пересвета». Заглянуть бы еще раз в его папку с окованными уголками. Уж я бы прочитал все до буковки!… А может, он в самом деле передал досье в посольство и теперь оно в архиве? В каком? Конечно же, в ЦГА ВМФ – Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота.

Глава седьмая РУЛЕВОЙ С «ОЛЕГА»

Ленинград. Январь 1984 года

Если моя читальня во Всесоюзной библиотеке похожа изнутри на деревянный фрегат, то архив ВМФ с его чугунными ступенями и тяжелыми железными дверями – на броненосец.

Первым делом узнаю, не поступали ли из Вены какие-либо документы, связанные с «Пересветом». Нет, не поступали.

Выписываю личное дело мичмана Домерщикова. Какое оно тоненькое! Три разграфленные анкетные страницы, заполненные размашистым писарским почерком.

«Полный послужной список мичмана Михаила Михайловича Домерщикова седьмого флотского экипажа». Список составлен на 8 августа 1904 года. «Из потомственных дворян. Родился в 1882 году. Православный. Холост. В службе – 1898. Окончил Морской корпус в 1901 году.

1898 г. – первый выход в море кадетом на учебном судне «Моряк» под командованием капитана 2-го ранга Мордвина. Девяностодневное плавание по Балтийскому морю.

1902 г. – командир роты на крейсере «Баян». Слушатель Учебно-артиллерийских офицерских классов.

1903 г. – артиллерийский офицер на крейсере «Аврора». В заграничном плавании сто одни сутки.

1904 г. – там же. Заграничное плавание сто семьдесят суток».

Крейсер «Аврора» вступил в строй в июле 1903 года. Значит, Домерщиков вошел в состав самого первого экипажа исторического корабля. В сентябре «Аврора», строившаяся для нарождавшегося на Дальнем Востоке русского флота, вышла в составе отряда на Тихий океан. Весть о начале русско-японской войны застала отряд в сомалийском порту Джибути. «Аврора» с полпути вернулась на Балтику, где формировалась печально известная в будущем вторая Тихоокеанская эскадра адмирала Рожественского. Значит, в Цусиму Домерщиков пошел на «Авроре»? А это что за сноска красными чернилами от руки? С трудом разбираю небрежный почерк: «Назнач. мл. артиллеристомъ на крейсеръ «Олегъ» – 04-05 гг.».

Это уже ниточка! Немного, конечно, но все же… Палёнов говорил, что Домерщиков бежал с корабля в Маниле. Все так и получается. «Олег» вместе с «Авророй» и «Жемчугом» в 1905 году, сразу же после Цусимского сражения, были интернированы в столице Филиппин. От Манилы до Австралии – рукой подать.

Самое досадное, что в послужном списке не указано место рождения. Знать бы город или хотя бы губернию, а там довольно просто установить, живут ли ныне кто-нибудь из Домерщиковых. Фамилия редкая, и наверняка все ее представители связаны родственными узами. Я бы немедленно отправился туда, будь этот городок хоть на Камчатке. Кто знает, может быть, в ветхом бабушкином альбоме завалялись фотографии моряка в мичманских эполетах?… Тогда сразу бы было можно установить: Домерщиков ли изображен в форме английского офицера? Не путаница ли это, не подлог ли?