Одиссея мичмана Д…

РУКОЮ ОЧЕВИДЦА. «Прижатая к границе Эстонии, доблестная Северо-Западная армия, ослабленная потерями на фронте и эпидемией тифа в тылу, как никогда нуждалась в помощи сво ей бывшей союзницы, но, вместо этого, вместо сочувствия и помощи, встретила лишь враждебность, а иногда и пря мое предательство. Эстонцы начали захватывать русские интендантские склады и другое государственное имущество, разоружать и интернировать русские части, находившиеся на территории Эстонии и, зачастую, арестовывать и предавать большевикам белых офицеров и солдат.

8 февраля, всего лишь десять дней после заключения так называемого «Юрьевского» мира с Советской Россией, эстонские власти отдали приказ о сдаче офицерам и солдатам Северо-Западной армии в трехдневный срок имеющегося у них огнестрельного и холодного оружия, под страхом ареста и строжайшего взыскания. Согласно тому же приказу, все граждане Эстонской Республики были обязаны донести властям о всех случаях неисполнения русскими этого постановления под страхом денежного штрафа до 25 000 марок и ареста до трех месяцев.

После издания этого приказа участились случаи нападения эстонскими солдатами на русских офицеров и их избиения и ограбления. Появление в русской офицерской форме даже на улицах Ревеля сделалось опасным.

Хотя в военном отношении маленький «Китобой» не представлял из себя большой добычи, Эстония, весь флот которой в то время состоял из двух бывших русских миноносцев («Автроил» и «Миклуха-Маклай»), одной канонерской лодки («Бобр») и двух небольших ледоколов, решила захватить его при первом удобном случае, а пока что отказалась снабжать его углем.

Во время зимней стоянки в Ревеле командир «Кито боя» лейтенант Г. В. Штернберг заболел и слег в гос питале, и мичман Д. И. Ососов, исполнявший обязанности вахтеннаго начальника, временно занял его пост. В ян варе 1920 года команда «Китобоя», обескураженная крушением Северо-Западнаго фронта и неопределенностью положения, дезертировала. Мичман Ососов вспоминает об этом так:

«В 20-х числах января я проснулся в одно мороз ное утро от холода: отопление не действовало. Вскочив и обойдя корабль, я выяснил, что кроме меня на «Китобое» никого нет, но котел еще теплый. В командном кубрике я нашел записку, приколотую кнопкой к лино леуму подвесного стола, на которой был перечислен пол ный инвентарь имущества, находившегося в ведении боц мана, с припиской приблизительно следующего содержания: