Одиссея подводного диверсанта

- Спокойно. Друзья, вы у меня самые лучшие бойцы и сегодня за ваше выступление заплатили бешеные деньги. Понимаю, что один из вас в этой борьбе непременно погибнет, но будет еще хуже, если погибните вы оба, отказавшись от участия. Кроме того, на всякий случай, если вы не будете драться, я приказал привести десять ваших соплеменников мы их при вас будем убивать, расчленять и подкармливать акул, до тех пор пока вы не одумайтесь.

В зал приводят скованных наших ребят. Вид у них ужасный. Это бывшие пловцы, попавшие в плен. Я даже узнал нескольких ребят с севера.

- Не глупи, мичман, пойдем в воду, - говорю я.

- Пошли, командир.

Мы одеваем акваланги, проверяем давление, берем кинжалы и прыгаем в воду. Я стою в одной стороне аквариума, Воронов в другой и вдруг, я вижу приклеенную к стеклу с той стороны ленту, на ней надпись на русском языке: "Беги влево". Я поднимаю руку, что означает для пловцов "внимание". Воронов понял и застыл. Теперь кисть делаю "уточкой" и бью по левой руке. Потом проплываю мимо него и вжимаюсь в неровности стенки, зажав руками уши. Воронов копирует движения...

Грохот все равно отозвался в ушах. Самое крайнее правое стекло лопнуло и вода хлынула в проем. Нас оторвало от стены и понесло в визжащий и ошалевший от ужаса зал.

Я на полу, среди обломков стульев, живых и раненых людей. Кто то трясет за руку. Оглядываюсь и вижу Николаева, он что то говорит мне, но я оглох от взрыва и ничего не слышу. Николаев тянет к верху и показывает на двери. Скидываю баллоны и мы бежим туда, за нами, шатаясь, старательно перебирает ногами Воронов...

Проносимся по коридорам мимо испуганных людей. У самой двери на улицу нам преграждает дорогу охранник, мотая пистолетом то на Николаева, то на меня, то на Воронова. Жажда свободы велика и я бросаю в него свой кинжал, в тот момент, когда дырочка пистолета сместилась на Воронова. Охранник рухнул и мы выскакиваем на улицу. У подъезда микроавтобус, задняя дверца открыта, а рядом стоит Роза и машет нам рукой. Я влезаю и падаю на пол, рядом валится тяжело дышащий Воронов. Роза и Николаев запрыгивают за нами и тут же машина срывается с места.

ЗА ПОЛТОРА ГОДА ДО СВАДЬБЫ

В Кала-Раджада только мы пристали к пирсу, как на катер пожаловал полицейский.

- Дон Диего, - обратился он к хозяину судна, - к сожалению должен сообщить вам неприятную вещь. Мы послали запрос в правительство о вашем присутствии здесь и получили весьма категоричное требование о том, чтобы вы покинули Болеарские острова. Правительство давно объявило помилование гражданам, служившим Франко, но вы не подпадаете под эту категорию. Я надеюсь, вы понимаете за что?

- Но хотя бы день, я могу пробыть на острове?

Полицейский мнется. Я догадываюсь в чем дело.

- Дон Диего, наш гость наверно устал, не выпьет ли он с нами по стаканчику.

До хозяина доходит, что надо делать и он уводит полицейского в каюту.

После того как мы расстались с представителем власти, дон Диего вытирает пальцы и говорит мне.

- Я по вашей прихоти затратился на 500 баксов.

- Мы вам компенсируем расходы, я даже вам выплачу их сейчас.

Конечно я выплатил из денег Николаева, не 500, а 1000 долларов, с учетом предыдущих и последующих потерь, замазывания чиновников.