Одиссея Талбота

– Хорошо. Понизьте высоту разрывов. Мне нужно, чтобы грохота было побольше. В то же время постарайтесь сделать так, чтобы ракеты не давали много света. Но они должны разрываться точно над домом русских. Послушайте, Дон, а труба у вас наготове?

– Конечно, мистер ван Дорн. Можем пустить ее в дело по первому вашему сигналу.

– Будьте готовы ввести ее в действие в полночь. Продолжительность обстрела от шестидесяти до восьмидесяти секунд. За это время нужно успеть выпустить не меньше двадцати мощных зарядов. В конце – с пяток «веселых Питеров».

Дон Лароса повторил указание.

– У меня будет наготове вертолет-амфибия, который сразу же после артналета заберет отсюда вас и вашу трубу. Он высадит вас у пирса Атлантик-Сити. Там тоже все подготовлено.

– Звучит красиво, – отозвался Лароса.

– Я выйду на связь позже. – Ван Дорн повесил трубку.

«Красиво. Чего здесь красивого? – подумал он. – Красиво было бы этой ночью погулять с бабами да поиграть в карты».

– Что такое «веселый Питер»? – спросила ван Дорна его жена Китти, находившаяся в кабинете.

– Это просто военный жаргон, дорогая, – ответил ван Дорн. – Имеются в виду фосфорсодержащие заряды. Они сжигают все подряд.

– Ужасно, у русских такой красивый дом!

– Китти, война – это не игрушки.

– Но она так разрушительна, Джордж. Ты что, действительно собираешься их обстреливать?

Ван Дорн убавил звук в системе, через которую громкая бравурная музыка передавалась к усилителям на лужайке.

– Что? – как бы отвлекаясь от своих мыслей, переспросил он. – Ах, это. Только в том случае, если провалится наша десантная операция. Как с докторами Франком и Пулосом? Они все подготовили?

– Да, в подвале организован пункт экстренной помощи. С ними Джейн Аткинс и Милдред Флетчер. Ведь Джейн и Милдред были медсестрами в женском вспомогательном корпусе сухопутных войск.

– Ну что же, жалко будет их разочаровывать. Ладно, если дело обойдется без раненых, то так и быть, я прострелю себе ногу, – пошутил ван Дорн.

– Белле Лапонте. Она психиатр. Нам нужна ее помощь?

– Почему бы и нет, – хохотнул ван Дорн, – ведь мы все немножко сумасшедшие.

– Я имею в виду, у нее все-таки ученая степень…

– Ладно, Китти, как с медикаментами?

– По-моему, нормально. Во всяком случае, доктор Франк доволен.

Ван Дорн как-то отвлеченно кивнул. Он думал, что еще нужно сделать по плану. Он повернулся к находившемуся в кабинете полковнику Уильяму Остерману, который в молодости служил лейтенантом в отделении УСС в Лондоне:

– Первый этап операции близится к завершению.

Остерман поднял взгляд от разложенных на большом столе схем и аэрофотоснимков русского дома.

– Я тоже так считаю, Джордж. Но наша главная проблема состоит в том, что, если хотя бы одна какая-то группа попадет в передрягу, это спутает все наши планы.

– Будем надеяться на лучшее, Билл. У Пемброука и его людей отличная подготовка, у них большой опыт именно таких «бесшумных» операций. Иногда у меня возникает мысль, уж не телепаты ли они.

Из-за ширмы, отделявшей кабинет от небольшой ниши, появился Уоллис Бейкер, старший компаньон фирмы. В руках у него было несколько листков бумаги.

– Весьма пространный телекс из Объединенного комитета начальников штабов, Джордж, – сказал он.

– Садись здесь, Уоллис, и приступай к расшифровке.

Бейкер устроился за столом, разложив таблицы с кодами. Зазвонил телефон. Взглянув на определитель номера, ван Дорн сразу понял, откуда звонят.

– Дом ван Дорна.

– Здравствуйте, мистер ван Дорн.

– Здравствуйте, Андров.

– Рад, что вы узнали мой голос.

– У меня не так уж много знакомых, которые говорят с русским акцентом. Зачем вы звоните мне так поздно, Андров? Разве вы не знаете, что звонить людям в такое время неприлично?

– Я же вам ничего не говорю по поводу того, как грохочет ваша музыка в это же позднее время, – несколько повысив голос, сказал Андров. – Но вот по поводу ваших ракет молчать не буду. Они разрываются слишком близко к нашему зданию.

– Что значит «близко»? – спросил ван Дорн.

Андров заговорил обиженно:

– Мистер ван Дорн, как дипломат, я пытался сделать все, что в моих силах, в интересах поддержания добрососедских отношений…

– Нет, вы не все пытались сделать, Андров. Например, ваши люди никогда не возвращают на мой теннисный корт залетевшие к вам мячи.

– Неужели это имеет такое значение? – вздохнул Андров.

Ван Дорн мысленно ухмыльнулся. По тону Андрова он понял, что русским пока ничего не известно ни о группе Пемброука, ни о группе, в которую входили Абрамс и Кэтрин. Он возмущенно проговорил:

– Это праздник нашего народа, мистер Андров. А правилами дипломатического протокола иностранным представителям предписывается оказывать уважение национальным праздникам страны пребывания, сэр.

– Да-да… Но эта музыка… Я хотел бы убедительно попросить вас…

– Сегодня я не принимаю никаких просьб, – отрезал ван Дорн. – Я проигрываю то, что записано на кассете. Я не диск-жокей, мистер Андров.

– Да дело не в том, какая это музыка, а в том, что она звучит слишком громко, мистер ван Дорн. Либо сделайте потише, либо я позвоню в полицию.

– Я думаю, ваш протест необоснован.