Одиссея Талбота

Энн щелкнула пальцами, и все стремительно обернулись к ней. В коридоре раздались шаги. Энн подняла три пальца, затем изобразила ими пистолет. Все ясно: трое вооруженных людей. Шаги замерли, послышалась русская речь. Затем раскаты смеха. Шаги начали удаляться.

Энн прошептала:

– Они что-то говорили о румынской девушке по имени Клаудия. И о Калине. Оба якобы находятся наедине в одной из комнат. В камере. Мы можем ей помочь?

– Нет, – ответил Пемброук. – Пусть выбирается сама. Я ей не доверяю. Она сама вызвалась сотрудничать с нами.

Марк подошел к двери и осторожно приоткрыл ее. Он подал знак Левелину, который первым вышел в коридор, огляделся, обернулся к Пемброуку и кивнул. Следом за Левелином вышли Энн и Саттер. Замыкал группу Марк. Он тщательно прикрыл за собой дверь.

Они быстро добрались до грузового лифта и вошли в большую кабину. Саттер задвинул решетчатые двери, Левелин нажал на рычаг. Лифт медленно, со скрипом пополз вверх. Пемброук громко прошептал:

– Следующая остановка на втором этаже. Оттуда мы по лестнице поднимемся в мансарду. Все ближе я к тебе, Господи.

Лифт остановился. Пемброук и Энн держали винтовки наготове. Левелин раздвинул двери. Перед ними оказалось небольшое помещение вроде прихожей. Все четверо стояли с минуту неподвижно, затаив дыхание, затем быстро вышли из лифта. Прихожая соединялась с длинным коридором, который пересекал дом с юга на север. По обеим сторонам коридора виднелись тяжелые дубовые двери. Левелин быстро подошел к той, что была третьей на правой стороне. Он повернулся к ней спиной и, нащупав сзади ручку, осторожно повернул ее. Открыто. Выждав минуту, Левелин махнул остальным. Пемброук, Энн и Саттер бегом миновали коридор и ворвались в маленькую комнатку у основания лестницы, которая вела наверх, в мансарду.

Левелин хотел уже было последовать за ними, но тут его прошиб пот. Из комнаты напротив вышли двое русских в гражданских костюмах. Один из них был высоким, худым и лысым. Второй – молодой парень лет двадцати, крепкого сложения.

Пемброук, Энн и Саттер притаились у двери. Они слышали приближающиеся шаги.

Первый русский заговорил.

Левелин знал по-русски только два слова: «да» и «нет». Высоко подняв голову и смотря прямо перед собой, он громко сказал:

– Да!

Русские недоуменно переглянулись. Энн шепнула Пемброуку и Саттеру:

– Они спрашивают, кто поставил его охранять эту комнату и зачем. Думаю, Левелин ответил несколько невпопад.

– Да, русский у него не блестящий, – кивнул Пемброук.

Лысый повторил вопрос, более настойчиво.

– К черту ваши «да» и «нет»! – выкрикнул Левелин и ударил русского кулаком в лицо. Русский взлетел в воздух, а потом рухнул вниз. Молодой парень издал возглас удивления, посмотрел на распростертое на полу тело и вновь повернулся к Левелину. Но в лоб ему уставилось дуло револьвера.

Дверь позади Левелина открылась, и вышла Энн.

– Привет, Николай Васильевич, – сказала она по-русски. – Заходите, пожалуйста. Нам нужно поговорить с вами.

Энн стянула с головы капюшон и тряхнула волосами. У русского отвисла нижняя челюсть. Левелин резко втолкнул его в комнату, втащил туда же бездыханное тело. Саттер закрыл дверь.

Пемброук вгляделся в лицо человека на полу. Нос у того был сломан, челюсть выбита.

– Мне кажется, это Карпенко, начальник здешней службы связи КГБ. – Он взглянул на молодого человека. – Карпенко?

Тот неуверенно кивнул. Его взгляд метнулся в сторону Энн.

– Не бойтесь, – сказала она ему. – Мы вас не тронем. – Энн посмотрела на Пемброука, затем вновь повернулась к русскому. – Все, что нам от вас нужно, это чтобы вы повторили слово в слово то сообщение из Москвы, которое устно передали Андрову.

Николай выпрямился и замотал головой:

– Я ничего не скажу. Можете меня убить.

Энн перевела его слова.

Пемброук достал пистолет с глушителем, взвел курок и прицелился в лицо Карпенко.

– Смерть КГБ! – выкрикнул он сначала по-русски, потом по-английски и трижды выстрелил.

Николай уставился в кровавое месиво, которое образовалось на месте лица Карпенко. Он сильно побледнел, и у него затряслись ноги.

Пемброук перевел дуло пистолета на Николая и произнес по-английски:

– Смерть всем свиньям из КГБ!

Николай отчаянно замотал головой и торопливо сказал по-английски:

– Нет-нет! Я не из КГБ. Я солдат. Я из ГРУ, военная разведка.

Энн положила руку ему на плечо:

– Тебе еще рано умирать, Николай. Клянусь, мы не сделаем тебе ничего плохого, если ты нам поможешь.

Она пристально посмотрела ему в глаза. Он ответил ей взглядом и кивнул.

– Слово в слово, – повторила Энн. – Я сразу пойму, когда ты говоришь правду, а когда врешь. Ну!

Николай монотонно повторил сообщение, которое он уже передал Андрову. Когда он закончил, Энн перевела, чтобы поняли остальные, и обратилась к Пемброуку:

– Итак, это действительно «Молния». И действительно сегодня ночью. Но об этом мы уже знаем. Чего мы не знаем, так это появится ли сегодня третий «Талбот»? Или он уже здесь?

Марк задумчиво посмотрел на Николая.

– Хотя сейчас и не принято убивать гонца, принесшего плохую весть, но…

Энн похлопала Пемброука по руке, сжимавшей пистолет.