Одиссея Талбота

Они любили друг друга на кровати с пологом. Тони был рад, что не успел осквернить ее с Клаудией. Их первая близость была наполнена страстью, радостью открытия и восторгом удовлетворения. Для Абрамса действительность превзошла все самые смелые его фантазии.

– У меня такое чувство, будто я утолила шестимесячный голод, – пошутила Кэтрин.

– Шестимесячный?

– Ну, может, семимесячный. А ты?

После секундного колебания он ответил с той прямотой, которая была свойственна и ей:

– А я утолил голод, который мучил меня с первого дня работы в фирме О'Брайена.

Кэтрин поцеловала его. Они договорились встретиться утром в кафе «Брасир» в том случае, если кто-либо из них не вернется до рассвета в дом на Тридцать шестой.

Поезд остановился и Абрамс очнулся от воспоминаний на нужной ему станции. Адвокатская контора располагалась в небольшом красивом здании. Сверившись с табличками-указателями, Абрамс поднялся по крутой лестнице на второй этаж. Здесь он достал из кармана револьвер, осторожно двинулся по вестибюлю второго этажа и подошел к тяжелой дубовой двери с табличкой «Эдвардс и Стайлер». Тони прислушался. Из-за двери ничего не было слышно. Он довольно громко постучал три раза и быстро шагнул в сторону.

Дверь приоткрылась на несколько дюймов, затем распахнулась. На пороге стоял мужчина примерно одного с Тони возраста. Он улыбнулся и протянул руку:

– Мистер Абрамс? Майк Тэннер.

Тони переложил револьвер в левую руку и обменялся с Тэннером рукопожатием. Тот не отрываясь смотрел на оружие, но вскоре справился с собой и пригласил Абрамса войти. Он проводил Тони в дальнюю комнату, отделанную дубом и красной кожей.

– Я Хантингтон Стайлер, – приветствовал Абрамса пожилой человек.

Тони пожал протянутую руку.

– Пожалуйста, садитесь, – предложил Стайлер.

Абрамс сел. Несколько секунд он разглядывал Стайлера, почему-то сразу подумав об УСС. В этих людях было что-то неуловимо узнаваемое, общее. Как будто все они когда-то ходили в одну и ту же школу, были членами одних и тех же клубов и стриглись у одного парикмахера.

Хантингтон Стайлер тоже разглядывал Тони, затем прошел к столику с напитками.

– Виски с содовой, правильно?

– Да.

– Вы ознакомились с делом? – спросил Майк Тэннер.

– Да, – ответил Тони. – Думаю, позиции русских в деле против ван Дорна достаточно сильны.

– Мы тоже так считаем. – Стайлер передал стакан Абрамсу. – Нужно сказать, что представлять интересы Советов в их иске к известному патриоту – дело неблагодарное. Из-за этого мы потеряли целый ряд выгодных клиентов.

– Но кто-то же должен соблюдать закон, – заметил Абрамс.

– Совершенно верно, – задумчиво произнес Стайлер. – Мне нравится, что вы не сразу согласились сотрудничать с нами. Видимо, вы слишком серьезно относитесь к тому, что связаны с фирмой, компаньоном которой является и мистер ван Дорн. Но ваша должность в этой фирме столь незначительна, что никаких проблем этического порядка у вас возникать не должно. Это такой пустяк! Это такой пустяк, что мы даже не упомянули о нем в беседе с нашими русскими клиентами.

Абрамс подумал, что причина, по которой скрыли факт его работы в «О'Брайен, Кимберли и Роуз», меньше всего имеет отношение к этике. Просто русские, несомненно, знали о том, что представляет собой эта фирма на самом деле.

Майк Тэннер подключился к разговору:

– В пятницу я встречался с мистером Андровым. Мне показалось, что он немного настороженно отнесся к вашему прошлому – я имею в виду работу в полиции, но я заверил его, что вы были всего лишь рядовым патрульным. Я полагаю, что ваше досье в полиции хранится надежно?

– Так мне сказали. – Абрамс подумал, не занимался ли им КГБ, когда он служил в «Красном отряде». Вообще, чем больше он думал о своей легенде, столь похожей на правду, тем больше осознавал, что у него могут возникнуть кое-какие проблемы. Он вспомнил, что не так давно заполнял для русских длинную анкету, вписав туда весьма подробную информацию о себе. Там было два вопроса, совершенно для него неожиданных: «Состояли ли вы в коммунистической партии?», «Был ли кто-либо из ваших друзей и близких членом коммунистической партии?»

– Упоминал ли Андров о том, что мои родители были коммунистами? – спросил Абрамс.

– Да. Очевидно, он заподозрил, что мы это придумали. Потом он начал распространяться о людях, которых посвятили в настоящую веру, но которые не последовали этой вере, если можно так сказать… Еще он спросил, говорите ли вы по-русски. Я показал ему анкету: там вы ответили на этот вопрос отрицательно. – Тэннер облизал губы. – Думаю, с его стороны это был выстрел вслепую.

– Я нигде не указывал, что знаю русский, кроме как в полицейских анкетах.

Стайлер кивнул.

– Как говорилось в одной старой пьесе «Двойной агент», «нет лучше способа замаскироваться, чем ходить голым».